One Thousand Galleons

Северус проснулся как в полусне. Ему потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы прийти в себя, затем ещё несколько, чтобы вспомнить произошедшее. Он медленно сел, позволив одеялу сползти до пояса, протер глаза и огляделся. На простынях всё ещё чувствовался запах Люпина, но его самого в кровати не было. Северус потянулся за своей палочкой и включил ночник, косясь на часы и промаргиваясь в неверии. Он проспал примерно с половины четвертого ночи до половины десятого утра, что было неслыханно. Северус никогда не оставался в постели после восьми и даже не мог вспомнить, когда спал больше пяти часов в последний раз. Следующей мыслью было то, что он не опаздывает на занятия — сейчас были зимние каникулы, точнее, двадцать восьмое число. Снейп откинул одеяло и быстро произнес заклинание застилания кровати. Вчерашний день казался ему далеким, будто он был годы назад, и Северус не был уверен, что готов начать этот день теперь, когда вспомнил всё. Он потребовал, чтобы Люпин остался, доказал свою храбрость — и тот остался. Их ночная беседа была одним из немногих случаев, когда они были откровенны друг с другом. Северус всё ещё не был уверен, сможет ли он когда-нибудь полностью расслабиться или избавиться от постоянной внутренней борьбы. Так или иначе, несмотря на то, что они не обсуждали это, у них было что-то вроде отношений. Он мог почувствовать, что Ремуса больше нет в его покоях, но его запах витал повсюду. Северус быстро нашел записку, где говорилось, что теперь, когда он вновь вернулся на свою должность, у него появились дела; также он хотел бы зайти после ужина, если это подойдет Северусу, и был бы рад, если бы Северус хорошо отдохнул. Снейп позвал Ванту и попросил её принести ему что-нибудь на завтрак. Он ел овсянку с медом, всё ещё чувствуя себя немного ошарашенным, потому что Люпин оставался на ночь. Огонь в камине вспыхнул, и его внимание привлек голос Альбуса. — Северус? Ты там? Северус вздохнул и одним глотком допил остатки чая, после чего подошел к камину. — Да, Альбус. — монотонным, ровным голосом тветил Северус. — Не против, если я приду? — сама по себе просьба не была странной, но Дамблдор определенно не собирался начинать с каких-либо формальностей. Это указывало на что-то более серьезное, и Северус не горел желанием обсуждать это, что бы то ни было. — Если так нужно. Снейп даже не стал дожидаться появления Дамблдора; он развернулся на каблуках и направился на кухню за порцией чая с кофеином. Альбус, несомненно, пойдет за ним, и ему нужно было что-то подкрепляющее, если он хотел справиться. Северус запоздало схватил вторую чашку — он знал, что Альбус никогда не откажется от чашечки хорошего чая с яблоком и корицей, и потому держал его специально для случая, когда директор заскочит к нему. — Я имел удовольствие поговорить с Минервой этим утром. – начал Альбус, и Северус начал подумывать о том, чтобы добавить немного огневиски в упомянутый чай — они уже пришли к этому разговору. — И она сообщила мне, что ты разговаривал с Ремусом… — Да, я разговаривал с ним. — подтвердил Северус, желая, чтобы чай заваривался быстрее. — И ты сказал ему, что он — возможно я неправильно процитирую — «не должен отказываться от своих слов и сбегать». Признаться честно, я сбит с толку… и обеспокоен. Что случилось, Северус? Я думал, что ты хотел, чтобы Ремус ушел, несмотря на все его попытки залатать ссору между вами? — Альбус сел за кухонный стол, и его мягкие голубые глаза одарили Северуса тем раздражающим умоляющим взглядом, который Снейп никогда не мог совсем проигнорировать. — Не могу понять, как это касается Вас. — проворчал он. — Да, это не касается меня. — с печалью согласился Альбус. — Но я беспокоюсь, Северус. Ты всегда делаешь всё сам и никогда не просишь помощи… — Мне не нравится быть обязанным людям. — напомнил ему Северус, наливая в чашку немного молока и делая глоток. — Ты мне ничего не должен. — он имел наглость выглядеть обиженным. — Тогда почему я всё ещё преподаю здесь? — Северус твердо требовал ответа. — Вы хотите сказать, что Вы на самом деле нашли профессора Зельеварения? — Конечно нашел. — Альбус одарил его непонимающим взглядом. — Северус, ты вернулся в этом году, потому что решил, что передо мной в долгу? Я думал, что ты хочешь накопить побольше денег для своего бизнеса. Северус уставился на него. — Вы говорили, что Вам очень нужен кто-то. — Да, Северус, в прошлом году. Северус пристально разглядывал его, пытаясь вспомнить разговор, состоявшийся в начале года. Альбус не давил на него, как годом ранее, но спрашивал, не собирается ли Северус остаться на ещё один год, и выглядел счастливым, когда он согласился. Он прошел через всё это из-за какого-то неправильно истолкованного разговора? Возможно, Дамблдор лгал, чтобы сохранить лицо? — Кто тогда Ваш новый профессор? — Ну, Каллиопа Суини проходила собеседование на эту должность… Северус знал её, конечно он знал её. Она была на десять лет старше его и больше всего славилась своими целебными зельями. Она была компетентной, если не упоминать её взбалмошность, но из неё, вероятно, получился бы более подходящий учитель, чем из него. — Я уволюсь после этого года. — Ладно. — Альбус невозмутимо сделал глоток чая. — И всё? — Северус был вне себя от злости. — И никаких попыток отговорить меня? Лицо Дамблдора вновь наполнилось беспокойством. — Северус, почему я должен пытаться заставить тебя делать то, что тебе очевидно не нравится? В прошлом году ты оказал мне услугу, но, полагаю, ты бы давно уволился, если бы не нуждался в деньгах. Я надеюсь, ты не мучаешься из-за меня? Северус ничего не ответил. — Ты- — Альбус поставил свою чашку на стол. — Северус. У тебя нет никаких обязательств передо мной. Мы это уже обсуждали. — Очевидно, у меня есть обязательства перед Вами! — рявкнул Снейп. — Вам пришлось организовать выплаты после того, как моя мать покончила с собой, и Вы обеспечили мне обучение на факультете Зельеварения. Я не идиот, я знаю, как устроен мир. Я был бы признателен, если бы Вы не относились ко мне, как к слабоумному. — Тебе было пятнадцать- — Дамблдор оборвал себя на полуслове и сделал медленный, успокоительный вдох. — Прости, Северус, я должен был понять, как ты это обдумаешь. — он заговорил своим лучшим «директорским» голосом, что ещё больше разозлило зельевара. — Ты был и остаешься исключительно способным молодым человеком. Я знал, что у тебя всё получится, если тебе немного помочь. — Не надо опекать меня. — Я не опекаю тебя. Я просто пытаюсь объяснить, что ты пришел к неверному выводу. — твердо ответил Альбус. — Я был взрослым, у которого были средства помочь тебе. Я забочусь о тебе, потому что привязался к тебе за эти годы. Если завтра ты решишь вычеркнуть меня из своей жизни, я продолжу чувствовать всё это. — его голос смягчился и стал чуть более уязвимым. — Хотя это и принесет боль, это мое решение. По какой-то странной причине в этот момент ему вспомнились слова Ремуса, а затем и его собственный ответ. «Я просто хочу, чтобы ты был счастлив.» «Я не знаю, как.» Северус в досаде потер лицо. — Ты хотел бы, чтобы я ушел? — спокойно спросил Альбус. — Очевидно нет, сентиментальный старый дурак. — Северус сердито посмотрел на него. — Я стараюсь осмыслить всё. — Ну, если бы я знал, что у меня над тобой есть такая власть, я бы, по крайней мере, использовал это, чтобы ты ел и спал немного больше. И, возможно, чтобы ты был повежливее со своими учениками и носил что-то ещё, кроме темно-серого и темно-синего. — пожаловался Дамблдор. — Я всегда считал, что тебе стоит попробовать добавить больше красок… — Рад, что это веселит тебя. — прошипел Северус сквозь сжатые зубы. — Я снимаю напряжение с помощью юмора. Это моя причуда. Я всё ещё перевариваю тот факт, что ты думал, что находишься под прицелом волшебной палочки, или… что именно ты от меня ожидал? — Альбус с любопытством смотрел на него поверх переплетенных пальцев. — Не совсем уверен, что, по-твоему, я должен был сделать? — Это вопрос принципа. — чопорно ответил Северус. — Ты проводишь слишком много времени рядом с Люциусом Малфоем. — Только не это снова. — Я всё ещё жду объяснений, почему Ремус уволился, а после сразу же отказался от своего решения. — Вам придется ждать долго. Альбус вздохнул. — Ладно. Я не буду совать свой нос в это, если ты пообещаешь мне, что никто не будет использован в интересах другого, хорошо? — Никто не будет использован в чужих интересах. — Северус был на грани, и всё, что ему хотелось — вернуться в постель. Альбус сделал глоток чая. — Хорошо, но если решишь выйти из своих покоев сегодня, то я бы на твоём месте замаскировал отметину на шее.

xXx

Ремус действительно пришел после ужина, но в течение дня его нигде не было видно. За ужином Минерва бросила на Снейпа неодобрительный взгляд, но ничего не сказала вслух. Ремус всегда был одним из её золотых мальчиков, и она питала к нему слабость; она, вероятно, считала, что это Северус во всём виноват. Не дай Мерлин ей признаться, что гриффиндорцы были в чем-то виноваты. Альбус выглядел довольным как слон, и, прежде чем покинуть комнаты Северуса, нахально предложил ему наложить Эпиксей. Снейп захлопнул дверь у него перед носом, проклял Ремуса к чертям, растоптал зеркало и избавился от других незаметных засосов. Затем он надел мантию потеплее и отправился проверить состояние своего аконита в теплице. Северус решил поработать над запасами зелий в больничном крыле, отметив, что с началом сезона квиддича всё чаще требуется Скелерост. На самом деле он, вероятно, мог бы приготовить это и большинство других простых целебных зелий с закрытыми глазами, так что во время работы он мог отвлечься и подумать о текущей ситуации. Северус мог признаться себе, что не совсем уверен, как ему следует вести себя сейчас, когда он активно подталкивал Люпина. Держать людей на расстоянии было чем-то вроде его настройки по умолчанию. На протяжении всего обучения на факультете Зельеварения он не разговаривал ни с кем, кроме тех, с кем было необходимо, хотя некоторые предпринимали искренние попытки подружиться с ним. Тогда он был не в лучшем состоянии и просто хотел двигаться дальше. Он не был дружелюбным или притягивающим, и это заставляло задуматься, что же так заинтересовало Люпина. До этого момента он действительно не задумывался, почему оборотень так интересуется им — теперь же эта мысль застряла в его голове, будто перекошенная шестеренка, пытающаяся повернуться. Было бы ему не всё равно, если бы он не заразил Северуса? Ему пришло письмо, и сначала он предположил, что это от Люпина, о том, что он не придет, но оно было от Малфоев. Напоминание об новогоднем вечере, который они устраивали каждый год; его присутствие там было обязательным, и «не хочу» не было достаточным оправданием. Северус бросил письмо на кухонный стол и смирился со своей судьбой. Нарцисса позволяла ему прокрасться наверх к Драко, если ему было достаточно скучно; Люциусу надо было примерно час для представления его гостям, чтобы остаться довольным. Ещё одна, пусть и более злорадная причина, по которой он ходил на эти вечера, заключалась в том, что это было событие года. Вся элита наперебой пыталась добиться приглашения, чтобы, подобно кучке идиотов, выставить себя напоказ. У Северуса было постоянное приглашение с восемнадцати, и потому род Принц никогда не приглашали. Кристофер Принц был особенно оскорблен отсутствием приглашения, но слизеринцы всегда были лояльны к своим — узнав, что родственники по материнской линии отреклись от Северуса и отказались помогать ему после побега отца, Люциус незаметно обрывал с ними все связи, пока они не стали изгоями общества. И Северус был никем иным, как злорадным ублюдком. Раздался стук в дверь, и он снова вернулся в настоящее. Северус мог слышать, как портрет с другой стороны говорит с кем-то, и узнал приятный голос Люпина, приблизившегося ко входу. Снейп открыл его и с удивлением поднял бровь, глядя на Синего Алхимика, известного как один из самых из придирчивых портретов в Хогвартсе. Даже он был каким-то образом очарован Люпином, и сейчас он требовал объяснить, почему Снейп до сих пор не сообщил ему пароль. Ремус вошел и протянул коробку, на которой было что-то написано витиеватым курсивом. — Я принес десерт. — Я не ем шоколад. — Северус смотрел на коробку с опаской. — Но ты ешь десерты на основе имбиря и корицы. — Люпин торжествующе улыбнулся. — Это пряный торт. Первое, что пришло ему в голову, было чем-то оборонительным и обвинительным. Северус был ошеломлен этим жестом, как и своей собственной реакцией. Он больше не знал, что думать или чувствовать. Всё превратилось в сплошной хаос из неопределенности. — Лили рассказала мне. — Ответил Ремус на вопрос, который Северус не знал, как задать. — И я видел, как ты ел морковный торт. — Я… ясно. — Ты выглядишь нервным. — Сообщил Люпин. — Я не собираюсь отравить тебя или набрасываться. — Просто… — столько вопросов и досады. Казалось, куда бы он ни повернулся, он всё равно натыкался на кирпичную стену. — «Заткнись»? — Услужливо закончил за него Ремус; он сел за кофейный столик, доставая маленькие коробочки и столовые приборы. — Я хотел поговорить обо всем этом и подумал, что должен прийти с предложением мира. Я нахожу, что десерты делают неловкие разговоры более терпимыми. Северус подошел и осторожно сел рядом. Он маленькую картонную коробочку и открыл её. Внутри был ароматный пряничный торт с глазурью из сливочного сыра. Он положил коробку себе на колени и попытался вспомнить, что любит и не любит Люпин. Пока что он знал только то, что этот человек любит шоколад, но это не было секретом. Половина школы знала, что он считал шоколад чем-то вроде припарки для души. — Тебе не нравится глазурь? — Что мы, блять, делаем? Ремус положил в рот кусочек своего шоколадного лава-торта и замер, наслаждаясь им, прежде чем честно ответить. — Я не знаю. Этому и посвящен сегодняшний вечер. — Ты не знаешь? — Северус смотрел на него с недоверием. — Нет. — Повторил Ремус. — Всё будет зависеть от того, чего хочешь ты. Мастер зелий опустил взгляд на коробочку, стоящую на его коленях, и продолжил размышлять. Во что, черт возьми, Люпин играет? Он так долго преследовал его, а теперь у него не было ответа, почему? — Я бы хотел узнать тебя получше, но мне нужно знать, устраивает ли это тебя. — Ремус начал разговор; его голос звучал мягко и искренне. — Вчера вечером ты говорил мне, что у тебя были разногласия. — Я нравлюсь тебе. — Он начал с того, что ему известно, пытаясь разобраться в ситуации, будто в фактах были спрятаны подсказки. — Да. — Ремус отложил вилку. — И я нравлюсь тебе? — Его голос звучал неуверенно, но с надеждой. — Если бы это было не так, мы бы не попали в этот бедлам. Ремус успешно скрыл свою дрожь. — Как думаешь, дело только в сексе? — Я знаю, что это не так. — Неловко признался он после долгого обдумывания. Какая-то его часть пожалела об этих словах, как только они сорвались с его губ, напоминая, что это было проявление уязвимости, которое он не мог себе позволить. — Значит, то, что нас влечет друг к другу, нормально, но с другой стороны всё сложно? — Я не знаю, чего ты хочешь. — Огрызнулся Снейп. — Ты хочешь извиниться, ты хочешь моего прощения, и теперь ты говоришь, что ты хочешь что-то ещё. — Я бы хотел встречаться с тобой, да. — Ремус, казалось, не стыдился этого заявления, и это совершенно сбило Северуса с толку. Неужели он не понимал, что Северус не собирается внезапно меняться и становиться приятным и счастливым? — Я не… — Он не был уверен, что ему следует сказать. — Я бы хотел целовать тебя, касаться тебя, разговаривать о том, как прошел твой день. Иногда я прихожу к тебе, иногда ты приходишь ко мне, и мы пытаемся понять, что нам подходит. Я не ожидаю, что всё будет идеально. С его слов это звучало так просто, но для Северуса это было не так. — Я не знаю, как всё это делать. — Он разочарованно махнул рукой. — Что ж, как и я. — Ремус отковырнул ещё кусочек от своего торта. — Я никогда раньше не был с тобой в отношениях, и в целом не существует какой-то волшебной формулы отношений. Вот, почему ты говоришь об этом. Чтобы выяснить, чего хочет и чего не хочет другой человек. — Я не приемлю вульгарных проявлений чувств на публике. — Категорически заявил Северус. — Я ожидаю от тебя профессиональности, пока мы на работе и рядом находятся ученики. — А если мы не в школе? Я могу держать твою руку? Или целовать тебя? Даже если это просто короткий чмок? — Ремус был до бесстыдства безразличен к тому, что в Хогвартсе им нужно будет поддерживать видимость, что они не в отношениях. — Потому что я хотел бы хотя бы иметь возможность держать тебя за руку или целоваться. В этом нет ничего непристойного, но я бы хотел нежностей. Они так. Блять. Отличались. Что ему сказать на это? Северус, вероятно, сначала бы набросился на него, а потом потратил часы, пытаясь разобраться, что он чувствует к этому. Он не пробовал ничего подобного в других отношениях; он делал только то, что, по его мнению, от него и ожидали, как от какого-то нищего, изображающего аристократа. Ему не нравились люди, публично лапавшие друг друга, но даже он признавал, что держание за руки было достаточно приличным. — Как насчет того, чтобы попробовать что-нибудь? И если тебе что-то не понравится, ты сможешь сказать мне? Начнем медленно? Это звучало нервирующе (nerve-wracking), но в какой-то мере справедливо. Не то чтобы Люпин ожидал, что сможет задушить его всем этим. — Ладно. Ремус выглядел взволнованным этой перспективой. — Я тоже не хочу быть непрофессиональным, потому что надеюсь продолжать работать здесь даже после своей выходки. Что насчет других профессоров? Или наших друзей? Мы будем говорить кому-то, что мы встречаемся? Северус потер переносицу. — Альбус уже знает. Ремус был поражен этим; его голос стал звучать немного вымученным. — Директор знает? — Ну, может быть, потому что ты оставил отметины. — Язвительно прошипел Северус. Ремус покрылся пятнами. — Я думал, ты избавишься от них! Снейп обхватил голову руками и нахмурился, вспомнив, самодовольную улыбку на лице старого волшебника. — Он появился этим утром первым делом. — Что же, я полагаю, это избавляет нас от лишних проблем… — Ремус засунул в рот ещё один кусочек торта. — Как думаешь, он кому-нибудь расскажет? — Ты вообще видел его? Нет, он будет ждать удобного случая, чтобы заговорить об этом. Чертово воплощение Слизерина, вот кто он. То, что он оказался на Гриффиндоре, выше моего понимания. — Может он попросил Шляпу? — Ремус улыбнулся своей шутке. — Кто же знает, что творится в его извращенной голове. — Проворчал Северус. — Так я могу рассказать Джеймсу? И Рубеусу? — Какого черта ты собираешься рассказывать ЧТО-ТО Хагриду? — Возмутился Северус. — Он мой друг. — Напомнил ему Ремус. — Он сплетник. Вся школа узнает о нас к концу дня! — Это также избавило бы нас от лишних проблем- — Я убью тебя. — Негодующе пообещал ему Северус. — Хорошо, я расскажу ему после окончания учебного года. — Поправился Ремус. От Северуса не ускользнул тот факт, что Ремус ожидал, что их отношения затянутся на долгое время. Ремус же продолжал есть свой торт, как ни в чем ни бывало. Северус, наконец, взял вилку, попробовал свой торт и остался недовольным тем, насколько он был вкусен и насколько Люпин угадал с его предпочтениями. Торт был не слишком сладким, и в нем было ровно столько пряности, сколько требовалось для того, чтобы почти скрыть вкус глазури. Он с любопытством осмотрел крышку коробочки, пытаясь вспомнить, видел ли он раньше название этой кондитерской. — Это маггловская кондитерская. — Прочитал его мысли Ремус. — Рядом с домом моей матери. Наличие у Люпина родителей было чем-то абстрактным и совсем не походило на его собственную ситуацию. До этого момента он даже не задумывался, что миссис Люпин существует на самом деле и, вероятно, от него ожидали встречи с ней. Он отправил в рот ещё кусочек пряного торта и позволил себе медленно прожевать его. — Джеймс извинился. — Тихо объявил Ремус. — Незадолго до Хэллоуина. Я слышал, он писал и тебе. — Он явно сделал это только потому, что его попросила Лили. — Снейп усмехнулся, продолжая ковыряться в своем десерте. Он должен был признать, это было неплохое отвлечение. — Если я скажу, что я простил его, ты разозлишься? — Осторожно спросил Ремус. — Почему? — Зельевар смотрел на него критически. — Почему ты простил его, а Блэка нет? — Потому что он сам извинился перед тобой. — Честно признался Люпин. — Я бы, наверное, не смог принять его извинения, если бы он не сделал этого. — Почему это имеет значение? — Северус нахмурился. — Потому что ты важен для меня. — Пробормотал Ремус, опуская взгляд на свою коробку с тортом. — Это показало, что он больше заботится о том, чтобы поступить правильно, а не чтобы снискать мое расположение. После того, как я инфицировал тебя, он признал, что был придурком, что он не был хорошим другом. Самое главное, что он стал хорошим другом сейчас. Северус отставил десерт в сторону и уставился куда-то вдаль. — Я перестал разговаривать с Лили, потому что она начала встречаться с ним. — Я знаю. — Это было единственной вещью, в которой мы никогда не приходили к согласию. — Он откинулся на спинку кресла, вспоминая не сказанные слова, а намерения. — Даже после того, что я наговорил ей, и после того, что сделали Поттер и Блэк… — Снейп в раздражении скрестил руки на груди и покачал головой. — Ты слишком легко прощаешь. — Ты простил Лили. — Лили не сделала из меня убийцу. — Возразил он. — Или, если бы я убил Поттера, это было бы не из-за неё, а потому что я захотел этого. Ремус слегка улыбнулся на эти слова. — Рад, что ты не в Азкабане. — Если бы я убил кого-то, я бы не попался. — Северус приподнял бровь. — Слизерин, помнишь? — Ладно, приношу извинения. — Люпин усмехнулся; он наконец доел свой торт и кинул коробочку от него на кофейный столик. — Я рад, что мне в какой-то мере удалось искупить вину. — Совсем немного. — Северус не был уверен в происходящем, но теперь он чувствовал странное искрящееся чувство. Он был уверен, что это можно расценить как флирт, и, как ни странно, его это устраивало. — Что ж, тогда мне лучше уйти, пока я в выигрыше. — Ремус встал с кресла и взглянул, что осталось от десерта Северуса. — Осталось около половины, ты оставишь это на потом? — Ты уходишь? — Северус поднялся вслед за ним, стараясь держаться непринужденно, но всё равно впадая в какое-то нетерпение. Он схватил свой торт и направился на кухню, чтобы положить его в холодильник, а после вернулся и убрал остатки десерта Ремуса. — Мне надо проверить много работ. — Признался Ремус, но не двинулся к двери. — Но меня можно уговорить остаться…? Сердце Северуса забилось немного быстрее. Он не был уверен, как именно следует ответить на это по этикету; он заговорил прежде, чем успел обдумать ответ. — Ну, я, конечно, не собираюсь умолять тебя, если это то, о чем ты просишь. Ремус рассмеялся и подошел ближе, чтобы поцеловать Северуса, так, словно это было что-то привычное. Снейп слегка вздрогнул, когда их губы соприкоснулись, но после положил руки на грудь Ремуса. Тот для пробы приоткрыл губы и провел языком по его нижней губе, заставляя Северуса прижаться ближе и ответить на его поцелуй. Снейп был вынужден признать, что вкус шоколада не был таким уж и ужасным; он задумался, не возникнет ли у него тяга к шоколаду после того, как он пробудет с Люпином слишком долго. Это было приятно — целоваться просто так, просто чтобы насладиться этим, и Северус признавал это. У Ремуса была манера двигать губами, выдыхая ему в губы, и она заставляла волосы на затылке Снейпа вставать дыбом. То, как Ремус обхватывал его подбородок и запускал пальцы в его волосы, было особенно приятно. Северус чувствовал, как его мозг наполняется туманным теплом, а тело само по себе стремится быть ближе к Люпину, стремится утонуть в нем. Их губы с тихим звуком разомкнулись, и Ремус осторожно поцеловал его под глазом. По какой-то странной причине этого хватило, чтобы щеки Северуса вспыхнули от такой откровенной нежности. — Хочешь, чтобы я остался на ночь? Северус ничего не ответил — он просто схватил его за рубашку и потащил в спальню, и его взгляд был полон решимости. Он не привык к такому — желать кого-то так сильно, что этого никогда не было достаточно. Он чувствовал, что его мысли отступают, пока от него самого не осталось ничего, кроме инстинкта и желания. Последний раз, когда они были в кровати, у него не было достаточно возможности прикоснуться к Ремусу, и он решил исправить это. Северус стянул рубашку Люпина через голову и начал водить губами по его шее и ключицам, повторяя то приятное ощущение, которое он помнил до сих пор. Ремус тихо постанывал ему в ухо, заставляя пульсировать его всё ещё зажатый в штанах член. Их запахи смешались; мускус возбуждения ощущался у него на языке, и Северус никак не мог насытиться им. Он не помнил, чтобы когда-нибудь чей-то запах заставлял его чувствовать себя так непринужденно, и не мог понять, почему запах Люпина так действовал на него. Рука Северуса скользнула ниже и обхватила увеличивающуюся выпуклость между ними, желая чувствовать, как Ремус теряет контроль, как и он сам. Тот стянул мантию Снейпа с его плеч и снова прижался к его губам в обжигающем поцелуе, пытаясь стянуть с них обоих оставшуюся одежду с неуклюжими попытками Северуса помочь. Вскоре они были наполовину раздетыми. Северус издал удивленный звук, когда Ремус обхватил его зад и прижал их бедра друг к другу. Через мгновение он снова взял себя в руки и, схватив Ремуса за пояс брюк, начал стягивать с него последнюю преграду в виде одежды. Неохотно оторвавшись от его губ, Северус опустил взгляд, чтобы видеть, что он делает. Член Ремуса в его руке был теплым и влажным, но ещё полутвердым. Снейп попробовал двинуть рукой и был вознагражден тихим стоном, раздавшимся возле его уха. Член Люпина был немного больше среднего, и Северус поинтересовался у самого себя, с каких пор размер мужчины мог наполнить его рот слюной. — Дай мне коснуться тебя тоже. — Сбивчиво прошептал Ремус и потянул Северуса на кровать. Северус сбросил с себя остатки одежды и наклонился, чтобы снять носки, прежде чем присоединиться к Ремусу на кровати. Тот усадил его на свои колени и начал покрывать поцелуями его грудь и посасывать соски. У Северуса кружилась голова; он поддавался навстречу течению, не сдерживая себя. Он двинул бедрами; его член уперся Ремусу в живот, и жемчужина предэякулянта соскользнула вниз, смешиваясь с потом на его коже. Снейп обхватил оба их члена и принялся двигать рукой, пытаясь сосредоточиться, пока рот Ремуса касался его груди, а руки лапали его задницу. Он был ошеломлен самым лучшим образом, и искры удовольствия жужжали в его нервах. — Остановись на секунду. — Потребовал он, тяжело дыша, и Ремус ещё раз коснулся его груди зубами, прежде чем отстраниться. Северус на секунду задохнулся воздухом, а после закрыл глаза и попытался наколдовать какую-нибудь смазку. У него было чувство, что это произошло из-за потребности его магии, а не от заклинания. — Это так возбуждает, когда ты так делаешь. — Ремус поцеловал его челюсть после того как Северусу удалось смазать их обоих. — Беспалочковая магия. — Я… — Ему пришлось несколько раз начинать и замолкать, потому что теперь они терлись друг о друга, и было трудно вспомнить, о чем они говорили. Жар. Похоть. Спешка. Кожа. — Практиковался. На всякий случай. Ремус положил руки на бедра Северуса и теперь умело терся об него. Они начали двигаться в едином ритме, покачивая бедрами в каком-то естественном движении, которое сводило их обоих с ума. Северус не мог вспомнить, чтобы что-либо прежде казалось ему таким совершенным, и с каждой волной наслаждения, накатывавшей на него, его неуверенность угасала. Северус никогда не мог расслабиться раньше — его мысли постоянно крутились вокруг того, что он должен или не должен; Люпин же заставлял его подчиниться желаниям с той легкостью, как дышать. Скорость постепенно нарастала до момента, когда всё, что мог слышать Северус — звук их кожи, скользящей друг по другу, и их слившееся в одно прерывистое дыхание. Он обвил плечи Ремуса свободной рукой; с его губ сорвался сбивчивый вздох, когда рука Люпина накрыла его руку, сжимая их члены. В этот момент всё исчезло, и остались только они двое и неуклонное росшее удовольствие. Всё его тело было настроено на звук тяжелого дыхания Ремуса, и он чувствовал, как расширяются и сжимаются легкие под его рукой, а кожа в том месте, где они соприкасались, становилась влажной и теплой. Снейп уткнулся в изгиб его шеи лицом; возбуждение смешалось с запахом Ремуса, и Северус уже не различал их. Он рассеянно задумался, связано ли то, что ему нравилось это, с тем, что теперь Ремус ассоциировался у него с хорошим состоянием, или он всегда просто лгал себе, на самом деле желая утонуть в Ремусе. Северус не задумывался, что он делает — он просто знал, что он уже близко, и ощущать Ремуса рядом было просто невероятно. Северус прикусил его шею, но не там, где ему хотелось вонзить зубы до боли в челюсти, а где-то рядом. Люпин замер и издал рык, до синяков сжимая бедра Северуса. Он кончил первым, окропляя их животы струями спермы, а затем почти грубо двигал рукой, пока Северус не достиг пика, пачкая руку Ремуса потом, спермой и смазкой. — Блять. — Всхлипнул Северус, и всё его тело напряглось, чтобы в следующий миг расслабиться. Способность думать постепенно возвращалась к нему. Он оставался в объятиях Люпина, пока не отдышался, а всё его тело прекратило быть таким сверхчувствительным и взвинченным . Теперь Северус чувствовал, как у него немного побаливают колени — он не привык сидеть у кого-то на коленях. Он медленно высвободился из объятий и сел; пот постепенно остывал, а жар отступал. Ему нравилось ощущать это вялое удовлетворение, но ему не нравилось это липкое холодное месиво на теле. Снейп убрал это с них, привстал на колени и откинул с лица мокрые от пота волосы. Краем глаза он заметил что-то уязвимое, слишком нежное на лице Ремуса, и подумал, выдает ли его лицо так же, когда он не знает об этом. Люпин скользнул рукой вверх по бедру к плечу, касаясь кожи самыми кончиками пальцев, пока не достиг своей цели. Ремус надавил чуть сильнее, и Северус, поняв намек, лег обратно; Ремус наклонился над ним и нежно поцеловал его. Снейпу, вероятно, было бы более неловко быть обнаженным под ним, но послеоргазменная нега избавила его от мыслей. Они притянули друг друга ближе, обмениваясь медленными, неторопливыми поцелуями, пока усталость не вынудила их закрыть глаза.