Demon

[Территория Бездны. Дом Фатуи]

Просыпаясь, Син Цю ощущает ту же знакомую тяжесть в груди. Дневной свет едва пробивается через полузакрытые шторы. Суккуб лежит, уставившись в стену, и чувствует, как каждое движение отдается в теле глухим отголоском усталости. Мысли тяжело ворочаются в голове, как затонувшие камни, и он снова и снова пытается отвлечься от них. Лежать в кровати — это его единственная защита от всего происходящего. И больше всего — от ангела, чьё присутствие будто давит на него с каждым днем всё сильнее. Демон знает, что тот уже проснулся. Слышит, как скрипнули половицы на «кухне», тихо зазвенела посуда, но это не приносит ни малейшего облегчения. Он не спешит вставать. Внутри него только пустота, холодная и давящая. За две недели, что он провел здесь, в безопасности, он практически не разговаривал с Чун Юнем. Каждый раз, когда они сталкивались взглядами, внутри всё сжималось от стыда. Он боялся этих встреч. Ему стыдно смотреть тому в глаза, потому каждое слово, каждое молчание — это напоминание о том, о чем он сам больше не может заговорить. Слова застревают в горле, как колючки. И он знает: это не потому, что ему нечего сказать. Это потому, что ему стыдно. «Может, было бы лучше, если бы Моракс меня убил? Меня уже тошнит от себя, от своей природы, от того, что я так подставил всех…» — его тонкий хвост под одеялом обвивает худощавое бедро. Каждое утро повторяется одно и то же. Он просыпается и сразу же чувствует эту бездну внутри — гнетущую вину и странное, липкое чувство собственной беспомощности. Кажется, ангел тоже чувствует это. Может, даже понимает. И это делает всё ещё хуже. Как можно признать свои слабости перед тем, кого ты любишь, кому всегда хотел показаться сильным? Он пытается закрыться от этих мыслей, снова натягивает на себя одеяло, как будто прячется от мира. Но в глубине души знает — это не поможет. Тишина становится невыносимой. Даже стук его сердца кажется громче, чем нужно. «Какой же мерзкий… мерзкий суккуб. Почему я родился именно таким?» — он тянется рукой к своей макушке и касается маленьких рожек, будто проверяет, не исчезли ли те, и действительно ли он суккуб. Вздыхает, опустив руку. Его пальцы судорожно сжимают край одеяла. Он медленно выдыхает, пытаясь унять нервозность. Но каждый раз, когда он думает о том, что ему всё-таки придётся встать и встретиться с ангелом лицом к лицу, страх подступает к горлу. Он не может объяснить, откуда этот страх. Может, это страх разоблачения? Страх того, что всё, что он так долго скрывал внутри себя, вдруг выйдет наружу, обнажит его уязвимость? Или это страх разочарования? В том, что Чун Юнь увидит в нём не того, кем он хотел быть, а сломанного, потерянного демона, который больше не знает, как жить. И всё же время неумолимо. Лежать бесконечно не выйдет. Он слышит шаги, медленные и тихие, доносящиеся из соседней комнаты, и понимает, что утро началось. Но его утро — это всё ещё борьба с самим собой. Ещё несколько минут, думает он, ещё несколько мгновений в этой безопасности, под одеялом, где никто не может его тронуть. Где он может быть один со своими мыслями, даже если эти мысли — это лишь боль и пустота. Тихий скрип двери в комнату, а из-за небольшой щели показалась макушка ангела. Заметив, что Син Цю не спит, он смелее зашел внутрь. — Доброе утро… — Доброе, — сухо отвечает тот, не выглядывая из-под одеяла. — Болит что-то? — ангел подходит ближе, склонившись к чужой кровати. — Можно посмотреть? — Ничего не болит, — суккуб забирается головой под подушку. «Он до сих пор от меня прячется. Почему? Я не понимаю, что нужно сделать», — вздыхает Чун Юня и усаживается рядом с кроватью. — Я приготовил на пару те пирожки с мясом, которые тебе нравятся. Хочешь поесть? — Не хочу, спасибо. Живот тут же предательски заурчал, ведь эти пирожки — это, наверное, то, что суккуб готов был бы есть всю жизнь. — Ну, если немного… — он выбирается из-под одеяла, не смотря ангелу в глаза. — А ты… как спалось? Ты отдохнул сегодня? Рано встал. — Отдохнул, — Чун Юнь сразу мягко улыбнулся, встретившись с золотыми глазами. — На кухню или тебе принести? — А ты будешь тоже? — Буду, конечно. — Давай тут. Я пока схожу умоюсь. Выбравшись полностью из-под одеяла, он становится босыми ногами на пол, представ перед ангелом в коротких пижамных шортах и блузе, и направляется к ванную. Его болезненно худые ноги всё ещё в синяках, но выглядят те уже получше, чем раньше. Тонкий хвост с «пикой» на конце слабо извивается, реагируя на слегка влажный воздух в комнате. Суккуб скрылся за дверью ванной и уставился в зеркало. Его лицо уставшее и истощенное, бледное, почти белое. Янтарные глаза будто погасли. На шее всё ещё виднеются розовые полосы от ошейника. «Соберись, Син Цю, нужно вести себя нормально, — он мысленно обращается к с своему отражению. — Я же не буду постоянно от него бегать…» Пока чистил зубы, он невольно зацепился взглядом за свои тонкие удлинненные клыки. У ангелов такого нет, ведь им не нужно убивать, чтобы жить. В груди неприятно защемило, и суккуб опустил голову. «Я приношу только проблемы. Ему и другим. И почему я вообще решил, что имею право любить его? Я же не более, чем бесплатная шлюха в мире демонов… мерзость какая». Умывшись, он приглаживает волосы, пытаясь максимально спрятать рожки. Хвост обвивает талию и скрывается под широкой блузой. Только в таком виде Син Цю выходит из ванной комнаты. К этому моменту Чун Юнь уже поставил на кофейный столик между двумя креслами пирожки, чай, сырную нарезку и сладости. — Спасибо, — суккуб натягивает улыбку и присаживается за столик. «Он снова улыбнулся не по-настоящему… Может, плохо, что я тут нахожусь?» — ангел пододвигает к демону тарелку с угощениями ближе. — Приятного аппетита, Син Цю. — Спасибо, и тебе, — суккуб осторожно берет булочку и сразу кусает. — Вкусно. Но на самом деле он практически не ощущает вкуса. Все его чувства, все рецепторы, все ощущения сейчас поглощены стыдом, который он испытывает уже просто от того, что живёт. — Как ты себя чувствуешь? Ничего, если я сяду поближе? — Садись, как тебе удобно, конечно, — он придвигает тарелку к ангелу, — и тоже кушай. Вкусно же. И… я чувствую себя хорошо. А ты? — А мне кажется, что я делаю что-то не так, — Чун Юнь садится ближе и касается плечом плеча суккуба. — Нет, ты все делаешь так. И… ты не ответил, как ты себя чувствуешь. Ты ведь в темнице столько сидел. — Меня не трогали, Син Цю. Мне надо было просто поесть хорошо, поспать и принять душ. Две недели прошло, я чувствую себя нормально… — Хорошо, это радует. Хоть тут он слово свое сдержал. — Ты так и будешь прятать свой хвост…? — Да? Он ведь мерзкий. Пусть лучше его никто не видит. — Почему мерзкий? Мне нравится твой хвост. — Он ведь некрасивый. Как у лысых котов. Только с пикой на конце. — Разве лысые коты некрасивые? Твой хвост очень аккуратный. Я бы не хотел, чтобы ты его прятал. — Хочешь его потрогать? — суккуб с трудом поднимает взгляд на ангела. — Очень хочу… Но я бы не осмелился попросить. Широкая блуза зашевелилась, и тонкий хвост выбрался из-под неё и опустился в руки ангела. — Вот… Глаза Чун Юня сверкнули неподдельным любопытством и он аккуратно коснулся чёрного хвоста руками. Он ведет по нему и слабо гладит «пику». — Такой гладкий… — Разве не мерзкий? — кончик слабо дернулся. — Нет, он все такой же приятный. И теплый. Не обижай свой хвост. — Он тебе нравится? Правда нравится? — Я бы никогда не стал тебе лгать, Син. Мне нравишься ты, нравится твой хвост, нравятся твои рожки. — Ты очень добр ко мне… даже слишком, — он отпивает из чашки. — Слишком добрый? — Чун Юнь берет хвост суккуба и аккуратно прикладывает его кончик к своей щеке. — Эй, ты чего? Это… почему тебе не мерзко? — Син Цю. Объясни мне, почему не должно быть мерзко? — Потому что я суккуб, я уже объяснял ведь… — шепчет. — И я тебе уже говорил, что твоя природа это не мерзко. Ты таким создан, никто не выбирает кем ему родится… Я понял, что ты питаешься и заряжаешь с помощью секса, но я не понимаю, почему это считается мерзким. — Потому что я что-то вроде шлюхи, ангел. Шлюхи, которая сношается со всеми, кто захочет. — А с кем хочешь сношаться ты? — … — он опустил взгляд в чашку. «Я не имею права говорить ему подобное. Просто не имею никакого права. После того, как из-за меня он пострадал. После того, как я стал подстилкой Моракса. После того, как просто сдался. Не имею права». — …ни с кем. — Твой хвост говорит, что ты мне лжешь. — Тц… предатель. — Ты не хочешь говоришь мне? — Чун Юнь коротко целует чужой хвост и кладет его себе на колени. — Я не имею права говорить подобные вещи такому, как ты. — Почему? — Слишком много неприятностей и боли я тебе доставил, — вздыхает, пока кончик хвоста нервно подрагивает на коленях ангела. — А из-за меня над тобой издевался демон. — Это всё из-за меня. Я сам виноват… ты ни в чем не виноват уж точно. — Неправда. Ты терпел издевательства, чтобы не трогали меня. Если бы я не уговорил тебя остаться, ничего бы не случилось, да? Но я поступил эгоистично, потому что питаю к тебе приятные чувства… — Ох, я забыл, что ты знаешь… и это ведь был мой выбор. Ну, отвергнуть демонов и помогать тебе. Я сам это выбрал… а Верховный позволил, и просто использовал меня по назначению. — Использовал по назначению? Ты не вещь, Син Цю… — Суккубы для этого и нужны. Похоть чужую утолять. — Суккубы не нужны для чего-то. Вы просто есть и ваша природа отличается. — Идеализируешь мир. — Нет, с тобой просто слишком плохо поступали и ты стал так думать. Но я думаю именно так… — Мир демонов так устроен. Суккубы слабы, поэтому остаётся смириться. — Новый Верховный демон все исправит. Так мне сказали. — Новый Верховный демон? — суккуб заметно вздрогнул. — А что… что случилось с Мораксом? — Он передал трон своему сыну, — Чун Юнь берет булочку с мясом и протягивает ее демону. — Что? Почему? — Син Цю, не задумываясь, откусывает кусочек прямо из рук ангела. — Я точно не знаю. Наверное, он решил, что пора? — задумывается, слабо улыбнувшись. — Больше тебя не обидят. — Не обидят? — он откусывает ещё, продолжая есть с рук Чун Юня. — Значит, я теперь свободен? Ой, нет… Моракс ведь жив… и не у власти. Он теперь может прийти за мной, да? — Не придет, его бывшая жена рядом с ним сейчас. — Получается, я ему больше не нужен? — в глазах проскочил слабый свет надежды, смешанный с отчаянием. — Не нужен. Ты нужен мне, Син Цю. — Значит… значит, я свободен? — Полностью свободен. «Свободен? — мысленно повторяет, всё ещё не веря. — Я свободен, и суккубы больше не рабы? Ещё и Чун Юнь рядом. Может, я умер?» — Я умер, да? — Нет. Мне было бы грустно, если бы ты умер, — он наклоняет голову, рассматривая лицо демона. — Мне очень стыдно перед тобой, — шепчет, пока его хвост чуть виляет и бьет ангела по коленям. — За что? — Чун Юнь кладет руку на черный хвост и слабо гладит. — За то что я предстал перед тобой в таком виде. За то, что не спас. За то, что подверг опасности. За свою слабость. За свою природу. За похоть и желания касаться тебя. За любовь к тебе… — еле слышно проговаривает, смотря куда-то вбок. — Я не считаю тебя виноватым хоть в чем-то. Это значит, что ты хотел бы секса со мной? — Очень хотел бы. Но я даже думать о таком себе запрещаю. — Почему? — Потому что не имею права… Никакого права не имею прикасаться к тебе. — А если я хочу, чтобы ты прикасался? — Значит… значит ты очень глупый ангел, Юнь-Юнь, — суккуб едва заметно усмехнулся. — А ты будешь любить меня глупым? — Чун Юнь аккуратно кладет руку на плечо демона и слабо гладит, подсаживаясь ближе. — Я уже люблю тебя. И мне все ещё стыдно. — Тогда можно тебя поцеловать? — Но… меня целовал Моракс. И… некоторые люди. Разве тебе не отвратительно? — Нет. Но, если ты переживаешь из-за этого, то твоя кожа уже давно успела обновиться. — Точно не после Моракса, — он опускает голову. — До сих пор синяки не сошли. Взяв всю свою смелость в кулак, Чун Юнь быстро наклоняется и оставляет короткий, но очень нежный и тёплый поцелуй на щеке Син Цю. Ощутить губами тепло его кожи было так приятно, что на лице ангела появилась слабая улыбка. — Что ты…? — демон замер. Он смотрит на ангела, широко распахнув глаза, и пытается найти в голове какие-то слова, но, как на зло, там будто вакуум. — Это был поцелуй. И мне понравилось, Син… — Мне тоже, — он отводит взгляд и слабо улыбается. — Это лучший поцелуй, что у меня когда-то был. — А ты поцелуешь меня? — А можно? — Можно, я хочу, чтобы ты меня поцеловал. Суккуб наклоняется к нему и очень осторожно, почти невесомо, касается губами уголка губ ангела. На щеках Чун Юня проступил слабый румянец. Он импульсивно закинул руки на плечи Син Цю и крепко обнял за шею. — Мне не было противно… — Ты очень милый. — И ты. Можно мне еще поцелуй…? — Всё, чего пожелает мой ангел, — Син Цю аккуратно целует его вновь в уголок губ. — А можешь поцеловать долго? В губы? — С удовольствием. Положив ладонь за щеку ангела, он припадает устами к чужим губам. Суккуб целует мягко и нежно, будто чего-то боится, но целует долго, не желая отстраняться. Хвост в руках ангела чуть дрогнул и вильнул волной. Температура тела начала повышаться. Он неловко пробирается пальцами в волосы суккуба и аккуратно перебирает их. Дыхание сбивается и Чун Юнь пытается прижаться телом к своему демону. Он отстраняется первым, тяжело дыша и смущенно смотрит в глаза Син Цю. — И это было приятно… — Мне тоже. Даже очень, — он неловко ёрзает на месте. — Твой хвост вьется… — Да… Он хочет обвить твою руку. Или ногу. Или талию… тебя, в общем. — Почему не обвивает тогда? — Чун Юнь вдруг сжимает руки на затылке суккуба. — Не уверен, что можно… — Можно. Син, тебе все можно. — С твоего позволения… Суккуб притягивает ангела к себе. Хвост пробирается под его рубашку и обвивает по талии. Демон проводит носом по шее Чун Юня и неприкрыто вдыхает его запах. Одного поцелуя в щеку хватило, чтобы суккуб почувствовал возбуждение, а то, что происходит теперь, заставляет его тело дрожать. — Ты очень горячий… — шепчет Чун Юнь, содрогаясь от легких мурашек по телу. — Потому что возбужден. — С кем ты хочешь сношаться, Син? Ты не ответил. — С тобой. И только с тобой, — шепчет. — Я тебя люблю… — Может, сделаем это? — Глупый ангел сам не знает, что предлагает, — суккуб нежно целует его шею. — Я знаю. Я спрашивал… — Разве это звучит не неприятно? — он ведёт дорожку из мокрых поцелуев по шее, направляясь к уху. — С тобой это звучит приятно… «Не могу. Я не имею права даже думать о близости с ним…» — суккуб отклоняется назад. — Ты милый очень. Ангелочек. Почему ты ничего не ешь? — он берет булочку. — Почему ты сейчас отодвинулся? — с печальным вздохом, Чун Юнь тянется к суккубу снова. — Выпить чай и заесть булочкой. — Я тебя обидел…? — Ни в коем случае, я просто проголодался, — улыбнулся. — Ты самое лучшее, что было и есть в моей жизни, Юнь-Юнь. — Ты все еще горячий. Поцелуешь меня снова, когда поешь? — ангел кладет голову на плечо Син Цю. — Горячий, конечно, когда рядом со мной такой милый ангелок. А ты кушать не будешь? — Я наелся. Ты не ответил на вопрос, Син… — Поцелую. — А сексом ты со мной займешься? — Займусь. Только… не сегодня. — Почему? — У меня ещё ссадины не сошли… мы ведь никуда не торопимся? «А потом я просто сделаю себе новые ссадины. И так до конца жизни. Отличный план, Син, уважаю», — мысленно ворчит на себя. — Я могу их немного залечить. Аккуратно. Ты не хочешь со мной сношаться…? — Юнь-Юнь… нельзя просто брать и сношаться. Ты ведь не моя еда. Тут другое… — Ты не можешь питаться моей энергией? Но я ведь ангел. — Я не хочу сношаться с тобой ради еды, — вздыхает. — И сейчас не лучшее время… — А ради чего хочешь? — Просто, потому что люблю тебя, — шепчет. — Не ради чего-то… — Тогда почему сейчас не время? Я тоже люблю тебя, Син… — Потому что сейчас я всё ещё чувствую себя недостойным, грязным, мерзким и… отвратительным. Не хочу, чтобы «это» касалось тебя. — Как мне помочь тебе перестать считать себя таким? — ангел садится еще ближе и неловко касается пальцами маленьких рожек. — Ау… — тело сразу покрылось мурашками. — Зачем ты…? — Ой, больно? — Чун Юнь одернул руку и замер. — Не, не больно. Приятно даже… — Значит, я могу их погладить еще? — Можешь, да. Я просто не ожидал, вот и… вздрогнул. — У тебя очень милые и красивые рожки, — ангел приподнимается и аккуратно целует их кончики. — Я их так усердно прячу обычно… — Зачем? — Ну, они ведь не большие и красивые, как у других демонов, а так… обрубки какие-то. Зачем они вообще нужны. — Длинные рожки кажутся неудобными. Ими можно задеть что-то неприятно. А твои очень аккуратные и приятные. Они мне очень нравятся, Син… — Скажи, а если бы я тебе тогда не помог… ну, когда мы познакомились, то какого бы ты был мнения обо мне? То есть, о суккубах в целом. — Такого же, — ангел слегка хмурится. — Я не считаю суккубов мерзкими. Творения природы не могут быть мерзкими. — А Моракса ты каким считаешь? — Вот я и слукавил. Ангелы не должны злиться. Но то, что он тебя обидел, заставляет меня чувствовать подобное к нему. — Ты ненавидишь его? — Думаю, что так… — Это я виноват, да? Виноват, что ты чувствуешь подобное… — Нет, это Моракс виноват. Он обидел того, кого я люблю. — Благодаря нему, я смог тебя спрятать у себя дома тогда. — Но он использовал это против тебя, Син… — Без него ты бы погиб… — Может, тогда бы он тебя не мучал, — вздыхает. — Но я даже думать не хочу о том, чтобы с тобой что-то случилось… ты мне слишком дорог. — Ты не злишься на Моракса? — Я его боюсь. — Что доказывает, что он поступил плохо… — И я боюсь, что ему снова в голову что-то стукнет, и он придет за мной, — вздыхает. — В этот раз я буду сильнее и защищу тебя, Син Цю. — Жить в постоянном страхе, — он опускает голову набок, уложив щеку на макушку Чун Юня. — Кстати, разве ангелам не положен нимб? Где твой? — Нимб? Они были давно, эпоха нимбов ушла, потому что они непрактичны и мешали, — усмехнулся, беря демона за руку. — Я хочу прийти к Мораксу и поговорить. Можно? — Нет! Никуда ты не пойдешь, ты чего? — он крепко ухватился за ангела. — Я не пущу. — Я заставлю его извиниться перед тобой и пообещать, что он тебя не тронет… — Ты дурной что ли? Не надо. Не хватало ещё мне снова тебя потерять. — Новый Верховный этого не допустит, Син Цю. — Ни к чему такие риски… даже если Моракс более не главный, он всё ещё сильный. — Но я не хочу, чтобы ты всегда боялся его. Я уверен, что у меня получится. И падший ангел поможет, его вороны, кажется, везде. — А, Итэр… — Син Цю поворачивает голову к окну и цепляется взглядом за ворона на ветке во дворе. — Они и правда будто везде. Но ещё ему не хватало… и так неприятностей ему доставил. — Ты ничего такого не сделал, — Чун Юнь садится напротив суккуба и обнимает его за плечи. — Тебе надо отдохнуть. — Я уже две недели отдыхаю, аха… — Ты не отдыхаешь, ты постоянно нервничаешь… — Думаешь, мне будет спокойно если ты пойдёшь к мораксу? Аха… — Тебе будет спокойно, если он пообещает мне тебя не трогать? — Я никуда тебя не пущу. — Син, пожалуйста… — ангел утыкается суккубу в шею и обнимает сильнее. — Ты хоть понимаешь, о чем просишь? — Понимаю. Ты очень много сделал для меня и очень много из-за меня пострадал. Теперь я хочу сделать что-то для тебя. — Но так нельзя… это очень… очень страшно. Я против, — нахмурился. — Никуда тебя не отпущу. — Тогда пойдем со мной. Я тебя защищу. — А можно мы просто никто никуда не пойдёт? — И будем продолжать боятся? — Ты тоже боишься? — Да, не хочу, чтобы тебя забрали… И когда тебе страшно, я это чувствую и мне тоже становится страшно за тебя, Син Цю. — Но зачем к Мораксу? Думаешь, если он скажет, что не тронет, это будет значить, что он правда не тронет? Ты поверишь? А если он просто не выпустит нас? Если снова запрет меня у себя и будет… будет… снова — Не запрет. Он ведь сдержал слово, которое дал тебе, значит, он не потерянный демон, Син Цю, и я поверю. Я не хочу, чтобы тот, кого я люблю, испытывал такой страх постоянно, где бы он ни находился, — шепчет Чун Юнь в шею суккубу и гладит его по спине. — И… и что ты предлагаешь? — Прошу дать мне поговорить с Мораксом. Я не могу пойти, пока ты запрещаешь. — И как ты это хочешь устроить? Просто заявишься туда? — Да. Приду и попрошу об аудиенции. — И что будешь на ней говорить? — Что люблю тебя. Что поступать так с живым существом нельзя и что хочу услышать то, что Моракс сожалеет об этом. Если не получится, попрошу у Верховного демона защиты для тебя. — Я пойду с тобой тогда, — вздыхает. — Упрямый ты ангел. — Ты тоже упрямый, — усмехнулся Чун Юнь и сильнее прижался к демону. — Не отходит от меня. — И когда будем просить o встрече? — Чем раньше, тем лучше. Тебе можно питаться кровью? — Я питаюсь желаниями, жизнями и похотью. Конечно, ангельская энергия тоже вкусная, но она не насыщает. — Что мне надо сделать, чтобы тебя покормить? — Я могу пойти съесть кого-то из людей, — бубнит. — Просто съесть? Или нужно заняться с ним сексом? — Соблазнить его, удовлетворить его похоть и в процессе поглотить его душу, да. — Не очень хочу, чтобы ты удовлетворял чужую похоть, когда у тебя есть я. — Я и сам не хочу… — Тогда поешь меня, Син Цю. — Ангелы не испытывают похоть, Юнь-Юнь. — Не правда. Им нельзя, но это не значит, что не могут, — Чун Юнь поднимает голову, демонстрируя свои красные щеки. — Ты сейчас хочешь сказать, что тебя возбуждают мысли о том, как я бы мог повалить тебя на кровать, — он переходит на шепот, — сорвать с тебя одежду, опорочить твое тело своими засосами и укусами, прокусить до крови шею, сжать твои запястья до розовых следов? — У меня немеет вот тут… — Чун Юнь кладет руку Син Цю на низ своего живота и проглатывает ком в горле. — Когда ты говоришь это. — Маленький невинный ангел, — хвост суккуба обвивает руку Чун Юня. — Нравится тебе? — он ведёт ладонью немного ниже, останавливаясь в сантиметре от паха. — Ты так вкусно пахнешь, когда возбуждаешься, — шепчет, проводя носом по шее. — Син Цю… Мне очень жарко, — ангел горячо выдыхает, раздувая тесные волосы суккуба. — Да, я знаю. Подхватив ангела на руки, он встаёт и отходит к постели. Суккуб бросает Чун Юня на кровать и сразу склоняется сверху над ним. Он упирается коленом между ног ангела, давя на пах, и склоняется к его лицу. — Мой маленький похотливый ангелок хочет ласки? — шепчет, пока его хвост обвивает тонкое бедро Чун Юня. — Хочу… — лицо Чун Юня продолжает краснеть от смущения и высокой температуры тела. Он чувствует, как быстро кровь бежит по его венам и ощущает прилив приятных будоражащих чувств. Ангел ерзает и тянется ближе к своему демону. — Твои чувства очень вкусные, милый, — суккуб водит носом по шее ангела, целует и поднимается к губам. Накрыв уста Чун Юня поцелуем, он вдавливает его голову в подушку, целует развязно и жадно, пока хвост сильно сжимает чужое бедро, а ладонь уже поглаживает пах, лаская бугорок на штанах. Ангел скулит прямо в поцелуй. Его тело пробивает мелкая дрожь от нахлынувших эмоций. Он ерзает, не зная куда себя деть, но просто пытается быть ближе к Син Цю. Чун Юню кажется, что он вот-вот сойдёт с ума, но это не пугает, а только сильнее утягивает в эту пучину удовольствия. Суккуб же чувствует насыщение, похоть ангела в разы вкуснее, но ещё больше его наполняет то, что это происходит с любимым. Хоть он и думает, что поступает неправильно, в данный момент не видит другого выхода. Устилая шею ангела поцелуями, он оттягивает пальцами его блузу и проводит языком по ключицам. Как для любого демона, энергия ангела для него сродни деликатесу. Он с огромным удовольствием вонзил тонкие клыки около ключицы, вцепился мертвой хваткой, жадно и голодно, пока пальцы пробираются под брюки Чун Юня. Чун Юнь вскрикнул. Не от боли, а от наслаждения. Он дрожит, как сухой лист на ветру, жмурится, судорожно хватая ртом воздух. — Син… — высоко тянет ангел, закидывая голову назад. Он непроизвольно пытается прижаться телом к демону, желает этих касаний и ласки, надеется, ощутить еще больше. «Какой же он вкусный, — суккуб всасывает кровь, наслаждаясь светлой энергией и порочной похотью. — Мой». Холодные пальцы уже во всю ласкают возбужденную плоть под тканью брюк, пока сам суккуб упивается кровью, энергией. Ангел насыщает его куда быстрее, чем человек. Ему не придётся поглощать много, ведь уже сейчас он чувствует, будто бы поглотись сразу несколько душ. Оторвавшись от ключиц, он сухо целует рану, шею, поднимается к губам и накрывает уста поцелуем во вкусом металла, пока ладонь поглаживает влажную и пульсирующую плоть. Ощутить вкус своей крови в этом поцелуе было так странно и приятно, что Чун Юнь не выдержал. Он излился в ладонь суккуба громко простонав его имя. Ангел тяжело дышит, цепляется в чужие плечи, пытаясь продлить поцелуй, пока его тело сотрясается в оргазме. — Ого, — Син Цю отклоняется назад и подносил ладонь к своему лицу. Он довольно жадно слизывает чужое семя, стараясь не проронить не капли, и глотает. — Быстро, мой ангелок. — Ты и это ешь…? — с придыханием спрашивает и тянется за суккубом. — Твое — с удовольствием, — он облизывает губы. — Это ведь был не секс… — ангел кладет руки на щеки Син Цю. — Да, но я вполне насытился твоими эмоциями. — Тебе хорошо? Я тебя не касался так же… Но я хочу. — Мне хорошо, да, — улыбнулся. — Я ведь суккуб. Я питаюсь похотью. Но, если ты хочешь меня потрогать, потрогай. Я не особо отличаюсь от тебя. — Если я тебя укушу, тебе тоже понравится? — Чун Юнь кладет руку на пах суккуба. — Смотря куда, аха, — он слабо вздрогнул. — А куда понравится? — Думаю, везде кроме основания хвоста и, очевидно, паха. — Тогда не буду туда кусать… — ангел аккуратно целует Син Цю в плечо и прикусывает теплую кожу. — Я уже поел, Юнь-Юнь, — суккуб гладит его по спине. — Тебе точно хватит? А если ты съешь больше? — Хватит, я наелся. Можно и больше, но тогда потом буду лежать на спине, закинув лапки к верху, и ничего не делать. — А не для питания ты сексом не занимаешься? — Чун Юнь обнимает суккуба за плечи и расслабляется в его руках. — По своей воле, не для питания, занимался только с Мораксом. — И как это было? — Не знаю… будто бы просто для удовлетворения плотских желаний. — А со мной ты так не хочешь? — С тобой у меня любовь, Юнь-Юнь. Хочу тебя лелеять, целовать, гладить и обнимать. Секс тоже хочу. Но пока не могу. — Потому что синяки не прошли…? — И это тоже, да. — А что еще? — Чувствую себя недостойным тебя и твой любви. Чувствую, что не имею права делать это с тобой. — Это не правда, Син Цю, — нежно шепчет, поглаживая суккуба по спине. — Я ни с кем больше не хочу этого чувствовать. — И я не хочу… только с тобой. — Тогда почему ты думаешь, что недостойный? Разве не мне это решать? — Наверное, тебе? Я не уверен, — он опускает голову на плечо ангела. — Вот именно. А я считаю, что ты самый достойный, Син Цю… — Нужно решить вопрос с Мораксом. Моя «не свобода» на меня давит очень. Будто бы ничего не могу решать и делать, пока всё ещё чувствую его власть над собой. — Значит пойдем, — ангел поднимает голову. — Прямо сейчас? — Да. Ты отдохнул? — Да. Нужно запросить официальную встречу? — Да, пока ты будешь собираться, я это сделаю.

***

[Мир демонов. Этаж Верховного демона]

День подходит к концу. Алатус уже закончил разговор с очередным министром и спешит к себе в покои. Редо сейчас отдыхает, но часть забот вернулась на плечи Моракса и это помогает Сяо почаще быть с Венти. Он буквально вваливается в спальню и на его лице сразу появляется улыбка. Запах домашней еды окутывает комнату, а Архонт стоит у обеденного стола, заканчивая его накрывать. Его уютный вид в простых и мягких домашних вещах согревает Алатуса. Он все еще на больших дозах таблеток, ведь начинает чувствовать, что без них может потерять контроль и сделать Венти больно. И все еще не понимает и не знает о чем тот думает, после их разговора о природе драконов. — Слуги бы все сделали, Венти, или тебе хотелось самому…? — Я ведь всё равно ничем тут не занят, — Архонт подходит и осторожно целует его в щеку. — Хочу сделать тебе что-то приятное. Порадовать как-то. — Сейчас я очень рад просто тому, что могу тебя обнять, — Сяо крепко сжимает Архонта в своих объятиях и утыкается в его волосы лицом. «Он пахнет все сильнее и сильнее, сколько бы таблеток я не пил…» — Устал, да? — Барбатос гладит его по спине. — Немного, но я в порядке. Долго ты тут готовил? — мягко спрашивает, целуя Венти в щеку. — Недолго, — Архонт отходит. — В ванну? Или поужинаешь? — Поужинаю, весь этаж так вкусно пахнет, что живот крутит. А ты поешь со мной? — Посижу с тобой, — улыбнулся. — Чай попью. Архонт присаживается в кресло за столом и откидывается на спинку. — Я приготовил яблочный пирог. Это на десерт. А на основное у нас мясо, овощи, какая-то каша и сок. Я хозяюшка? — Это мило, но звучит все долго. Не устал хоть? — Сяо садится за стол и сразу тянется за приборами и тарелкой еды. — Не устал. Мне стало легче от того, что ты начал как-то распределять свое время, чтобы тебе хватало хотя бы на совместный ужин со мной, — улыбнулся. — А готовить для тебя мне только в радость. — Я бы предложил тебе быть моим личным поваром, но это должность слишком низкая для Архонта, — усмехнулся, с удовольствием поедая мясо. — Может, предложил бы мне стать твоим мужем? — Венти наклонил голову, принимаясь накручивать кончик косички на палец. — Или тоже низкая должность для Архонта? — Погоди… — Алатус чуть не поперхнулся и поднял голову. — Выходи за меня. — Я же пошутил, Сяо, — Барбатос широко улыбнулся. — Забавный ты. Ешь давай, голодный же. — А я, может быть серьезно, — демон слабо покраснел и продолжил ужинать. — Завтра осталась одна встреча и после нее я ухожу на пять дней. С тобой и Редо с Исой. — На пять дней? Без тебя тут замок не развалится? — Есть кому приглядеть за ним, — бубнит. — Милашка ты. После тихого стука дверь в покои распахнулась. Аметист стоит на пороге, выискивая взглядом Сяо: — Лорд, Вас срочно просят на важную встречу. — Скажи, что она будет завтра утром. Можно определить посетителей в комнату до утра, — Сяо поворачивает голову на подругу. — Но там ангел, Сяо. Ну, тот, который в Фатуи был. — Четырехкрылый? — Кажется, да? Светленький такой, — она нахмурилась. — Я забыл, как его зовут. — Чун Юнь? Интересно, чего это он. Он один? — Сяо выходит из-за стола и виновато смотрит на Венти. — Иди-иди, я подожду. — Пригласить его в комнату для гостей? — Аметист задумчиво смотрит на Сяо. — Или переговорную? Или куда? — Давай в переговорную. Буду через пару минут. Спасибо, Иса. — Поняла, — кивнув, она быстро вышла. — Ни минуты покоя, — Архонт встаёт из-за стола и отходит к постели. — Идите, Лорд, не заставляйте гостя ждать. А я буду тут. — Не пойдешь со мной? — Сяо застегивает мантию и приглаживает волосы, собранные в хвост. — Может, я лучше приму душ, надену что-нибудь из твоего шкафа и буду ждать тебя здесь? — Ты уверен…? — слегка опешив, Алатус шумно проглатывает ком. — Поговорим об этом, как вернусь. — Хорошо, я буду тут, — он потянулся и плюхнулся спиной на кровать. — Я ненадолго, — демон слабо улыбнулся и вышел из покоев. Лорд Алатус быстрым, но выдержанным шагом идет по коридору. Переговорная находится в другом крыле этажом ниже. Визит Чун Юня стал сюрпризом и демон уже частично догадывается о чем тот хочет поговорить. Он заходит в просторное помещение. Фигурный резной стол и чёрного дерева стоит по центру, украшенный золотыми подсвечниками и вазами. Кресла здесь тоже ручной работы и возле одного из них стоит ангел, который кажется белым пятном в этой комнате. — Добрый вечер, господин Верховный демон, простите, что в столь поздний час, — ангел слабо кланяется. — Присаживайтесь, — Алатус кивает и садится первым. — Разрешите я сразу перейду к делу? Все-таки, не хочу надолго оставлять моего любимого. — Я все понимаю, давайте сразу к делу, господин Чун Юнь. — Я пришел просить об аудиенции с господином Мораксом, — серьезно заявляет ангел. — Вынужден отказать. Мой отец отошел от дел и личными встречами больше не занимается, простите. — Послушайте, лорд Алатус, это очень важно для меня и для Син Цю… Мы хотим поговорить с Мораксом. — Я догадывался, что дело в нем. Мне правда жаль, что все так случилось. Но Моракс болен, он делал все это потому что болен. Простите. Я не хотел бы сталкивать отца и Син Цю, учитывая их прошлое. Это может быть даже опасно для самого Син Цю, — вздыхает Сяо. — Нет, я его защищу. Син тоже болен, Лорд, он не чувствует себя в безопасности, пока знает, что Моракс может прийти за ним, когда захочет… Пожалуйста… — Я могу гарантировать безопасность Син Цю от своего имени. Я и так не подпускал бы отца к нему, пока не буду уверен в безопасности обоих. — Лорд Алатус, этого недостаточно, поймите. Мой любимый демон страдает, потому что каждый день находится в страхе. Моракс силён и, если захочет, он сделает все так, что Вы не узнаете. Пожалуйста, Вы бы не поступили так ради того, кого любите? — Поступил бы, — вздыхает. — Можем ли мы устроить встречу Вашу и Моракса? Без Син Цю. — Это не подходит… Это не успокоит его. Пожалуйста. Вы можете присутствовать тоже? Пригласить охрану? Сделать все, чтобы все были в безопасности? Алатус на какое-то время замолчал. Он обдумывает каждое слово сказанное ангелом, каждое возможное событие и его итоги. «Мама с папой проводят все больше времени вместе. Не хочется, чтобы это рухнуло, но и Чун Юнь прав, я бы сделал все то же, что и он… Син Цю не сможет спокойно жить, а ждать всех перемен, что я создаю, придется еще достаточно времени. Ладно, Син Цю слишком много сделал для меня, для моего папы и для моих друзей, нужно соглашаться». Сяо опускает руки на стол и поднимает взгляд на ангела. — Хорошо, — кивает и видит, как загорелись глаза Чун Юня. — Да, так будет правильней. Я позабочусь о безопасности и буду рядом со своим отцом. Я смогу пригласить вас завтра в пять часов в эту же переговорную. Подходит? — Да! То есть, — кашляет. — Да. Благодарю Вас. Тогда завтра ровно к этому времени я приду с Син Цю. Спасибо. Уверен, что для демонов с Вами настали лучшие времена, — улыбается. — Очень надеюсь на это, не собираюсь свыкаться с этой системой, что такие же демоны как они, должны быть рабами или питомцами. Это ужасно. — Я действительно рад, что Вы так думаете. Надеюсь, что у ангелов тоже не будет такого жесткого разделения. Бескрылых у нас едва ли воспринимают всерьез… Это меня печалит. — Однажды Барбатос примет силу богини и, уверен, что он так же, как я, постарается сделать Ваш мир лучшим для вас. — Все эти порядки потихоньку сглаживаются, в сравнении с тем, что было раньше. Кажется, богиня и сама поняла, что такая система неверная. Ее создала прошлая богиня. Она была жестока… Ладно, господин Алатус. Спасибо за то, что согласились на мою просьбу. Это действительно очень важно. Уверяю, что мы не хотим сделать Мораксу плохо… — Я Вам верю и сделаю все, чтобы ничего не вышло из-под контроля, — Сяо улыбнулся. — Благодарю, а теперь, с Вашего позволения, я вернусь к моему любимому демону. Он меня ждёт и переживает. — Не смею более задерживать, — Сяо поднимается первым и лично провожает Чун Юня к порталу. — До встречи. — До скорой встречи, Лорд Алатус, — улыбнулся ангел и встал ногами на печать, которая сразу же засияла. Только, когда вспышка померкла, а в зале Алатус остался один, он развернулся и направился в свои покои. С каждым шагом он ускоряется, ведь скорее хочет оказаться рядом с Венти. В голове роятся множество мыслей, но они будто расползаются с приближением к Архонту. Открыв дверь, Сяо ненадолго замирает, вспомнив о словах Барбатоса. — Венти? — Проходи-проходи, — Архонт вскочил с кровати и подбежал. Он берет Сяо за руки и тянет за собой. — Я передумал, — целует в щеку. — Ты устал, так что давай повременим, — он усаживает Сяо за стол, становится сзади и, стянув тяжелую мантию, принимается разминать напряжённую плечи. — Лорд Алатус, — Аметитст в облике паука побежала по подоконнику, заставив Венти вздрогнуть, — доложить Мораксу о встрече? — Да и маме тоже, вдруг она захочет присутствовать. А потом идти отдыхать, Иса, — он слабо улыбнулся, закинув голову назад, чтобы смотреть на Венти. — Поняла. С довольно характерным шаркающим звуком, паук побежала по стене и скрылась в одной из щелей. — Брр… — Венти вздрогнул. — Жуть, конечно, — его пальцы мягко разминают плечи. — Что за встреча? Снова важные дела какие-то? — Син Цю и Чун Юнь хотят встретится с моим отцом… — Ой, зачем? — он целует Сяо в лоб. — И ешь давай. — Думаю, что хотят обсудить то, что Моракс делал с Син Цю здесь. Это мешает ему вздохнуть. Боюсь, как бы это не триггернуло папу, поэтому завтра буду с ними. Это будет в пять часов, а после мы свободны на пять дней. — Хорошо. Хочешь я пойду с тобой? Спрячусь где-то и буду навеивать успокоение? — Пойдем. Только не навеивай сразу, вдруг папа и сам сможет держаться… — Хорошо, конечно, — наклонившись, Венти берет на ложку немного мяса с овощами и протягивает его Сяо. — Открывай ротик, надо плотненько покушать. — Спасибо, — он покорно открывает рот и жует. — Я тебя люблю, Венти. — Милашка, — Барбатос снова целует его в макушку. — Устал, да? — Немного. Но я полон сил, Венти. — Вот, а должен быть полон каши с мясом и овощами, — усмехнулся. — Сделать тебе ванну? — он разминает Алатусу плечи. — Я бы с радостью полежал в горячей воде. А ты со мной? — Если ко мне кирпич привязать. Или если немного меня «утопишь», — смеется. — Немного утоплю. Дашь мне витамины мои? — Конечно, — он придвинул к Сяо стакан сока и отошел к столику около кровати. — Как… как ты себя чувствуешь? — Нормально… Пахнешь ты правда слишком вкусно… «Не скажу же я ему, что у меня слюни текут? И таблеток надо побольше съесть…» — Хочешь, я не буду мыться и начну пованивать? — смеется, протягивая Алатусу баночку с таблетками. — Вряд ли ты перебьешь этот запах, — усмехнулся Сяо, закидывая в рот целую горсть. — Значит, буду покорно ждать, когда ты наконец меня возьмешь, — он мягко поцеловал Сяо в щеку. — Я пошел набирать нам ванну. — Что ты сказал сейчас…? — Что пошел ванну набирать? — улыбнулся. — Или ты о другом? — он наклонился к Сяо, выдохнув в острое ушко. — Буду ждать, пока ты меня возьмешь, Сяо. — И тебе не страшно? — Алатус сжимает руки на своих бедрах и сжимает челюсти. — А чего мне боятся? — выравнивается. — Я люблю тебя, ты любишь меня, порока больше нет. Не вижу причин отказать в удовольствии заняться с тобой любовью. — А яйца…? — Сяочка, милый, если вдруг ты не сдержишься и правда дойдет до того, что «потеряешь» во мне пару яиц, ничего ведь смертельного не произойдет. Так что… ну, как войдут, так и выйдут. — Ого… — демон заметно смутился. — Но я столько таблеток выпил, что меня скоро вырубит… — Конечно. Поэтому сейчас ты быстренько ешь, мы принимаем ванну и ложимся спать, — он целует Сяо в нос. — Буду охранять твой сон. — Ты знаешь, что сводишь меня с ума…? Постоянно… — скулит, поднимаясь из-за стола. — Знаю, — Архонт давит ему на плечи, усаживая на место. — Куда собрался? Доешь свою порцию до конца.