Demon

[Территория Бездны. Поместье Фатуи]

В каменной лаборатории, освещённой мягким светом горящих свечей и магических светильников, два алхимика уже собрались, чтобы снять печать, которую сами же когда-то и поставили. Стены лаборатории уставлены полками, на которых громоздятся старинные фолианты, стеклянные колбы и мистические артефакты. В воздухе витает аромат экзотических трав и редких эссенций, смешиваясь с лёгким дымом от горящих благовоний. — Альбедо, уверен, что справишься? — Рэйндоттир собрала волосы в хвост и поправила длинную мантию. — Выглядишь слабым. — Хочу уже покончить с этим, и на толику притворства в моей жизни станет меньше, — равнодушно отвечает тот, стягивая перчатки. В центре комнаты стоит массивный деревянный стол, покрытый свитками с алхимическими символами и зельями в различных сосудах. Над столом свисают медные лампы, и их мягкий свет освещает рабочее место, придавая всему происходящему ореол мистицизма. Алхимики, облачённые в длинные мантии, украшенные рунами и символами, сосредоточенно работают над снятием печати. Скарамучча сидит на полу по центру нарисованного мелом круга, с ожиданием наблюдая за Альбедо и Рэйндоттир. Женщина держит в руках желтый пергамент. Её тонкие пальцы легко перебирают страницы, и она внимательно вчитывается в каждую строчку. Альбедо же смешивает в колбе различные ингредиенты. Его движения немного сбитые, рваные, но уверенные, он точно знает, какой компонент и в каком количестве добавить. Он внимательно следит за изменением цвета и консистенции смеси, добавляя порошок из редкого минерала, несколько капель экстракта магического растения и немного скверны. — У тебя руки дрожат, — подмечает Рэйндоттир. — Потому что я был в темнице, а не на курорте. Зелье готово, держи. Забрав колбу, женщина протянула ее Скарамучче: — Выпьешь, когда я дочитаю. Не дожидаясь ответа, она принялась считывать со свитка заклинание. Её голос глубокий и мелодичный. Слова древнего языка разносятся по комнате, наполняя её магической энергией. Чтобы хватило сил, она приложила одну ладонь к груди Альбедо, а вторую протянула над Скарамуччей. Печать впервые стала видной. Она засветилась ярким багровым светом, сопротивляясь разрушению. Но алхимик продолжила своё заклинание, её голос постепенно становится всё громче и мощнее. Взгляд Альбедо постепенно тускнеет, а сам он еле-еле стоит на ногах. Он ощущает себя так, словно из него медленно вытягивают душу, а вместе с ней — крупицы жизненной энергии, что осталась после долгих дней в заключении. Но он должен держаться. Он был создан для того, чтобы постоянно генерировать энергию. Неважно, какого его самочувствие, он должен выстоять. Свет от печати стал медленно угасать, пока наконец не исчез совсем, оставив на месте только слабое свечение. Голос женщины затих, и Скарамучча залпом осушил колбу. В голове тут же возникли воспоминания: он жил в Селестии со своей мамой, но та хотела от него избавиться; Дотторе стал ангелом, который не позволил Архонту убить ребенка и забрал его к себе; Скарамучча сбежал из Селестии и направился к отцу; тот рассказал ему о брате и поручил задание — вернуть Сяо и убить Венти; изголодавшись в Бездне, он начал терять рассудок и напал на сгусток светлой энергии, которым и оказался Венти; алхимики сковали его и наложили печать. С десяток различных картинок и образов один за одним проносятся в голове парня. — Альбедо, ты как? — из воспоминаний его вырвал голос Рэйндоттир. Открыв глаза, он заметил, что Альбедо сидит на полу на коленях, тяжело дыша и держа ладонь на груди. — Я в порядке, — сухо отвечает алхимик. — Нужно немного отдохнуть. «Вот, где мы виделись раньше, — Скарамучча прослеживает взглядом, как Рэйндоттир помогает алхимику подняться на ноги. — Вы двое уже пытались остановить меня, когда я сбежал из Селестии. И мы даже жили вместе…?» Эти воспоминания крайне смутные. Будто бы стерлись временем, но сейчас он точно уверен, что раньше, очень давно, когда Альбедо был ещё подростком, Скарамучча контактировал с ним и, более того, жил вместе, пока Рэйндоттир заботилась о нём, как о родном сыне. Пусть и было это совсем недолго. Скарамучча поднимается на слегка дрожащие ноги и подходит к алхимикам, будто желая разглядеть их ближе. Он смотрит в тусклые глаза Альбедо, а потом в сосредоточенный взгляд Рэйндоттир. — Спасибо вам… Тетя… — неуверенно произносит, слабо насупившись. — И тебе, к-кузен… Звучит даже страннее, чем в моей голове… — Получилось, значит, — Рэйндоттир слабо усмехнулась. — Альбедо, сам до комнаты дойдешь? Хочу заняться телом для Редо. — Я в порядке, Учитель, — алхимик придерживается за стол. — Я останусь. Я хочу помочь с Редо. — Ладно, — она поворачивает голову к ворону в углу комнаты: — Позови Итэра и Редо. — Эм, Скар, извини, что пришлось столько лгать, — Альбедо протягивает к нему руку. — Можем начать с начала? Мы с мамой использовали Венти, как наживку, чтобы приманить тебя. А узнали о тебе тогда, когда Сяо сказал, что слышал, как «скверна его зовет». И, как ты уже знаешь, всё, что мы навешивали тебе ранее, было ложью. Мне жаль. — Я понимаю для чего все было, извини, что срывался на тебе еще в академии, как придурок, — Скарамучча протягивает руку в ответ и слабо пожимает. — Но кузеном называть не буду, чувствую себя странно. — И не нужно, — усмехнулся. — Учитель мне ведь не мама. Она создала меня. Мы с тобой не связаны по крови. Да и вообще ни к чему эти формальности. Называй, как хочешь, — он шумно выдыхает. — Какое милое воссоединение, — Рэйндоттир положила одну ладонь на голову Скарамуччи, вторую — на макушку Альбедо. — Детишки. Есть вопросы, Скар? — Нет, но пока что я все еще мудак, нужно сходить к Доку. Сяо уже здесь? — Да, Сяо в комнате Архонта. А Док пресмыкается перед паучихой. Видела его где-то на улице. — Тогда сначала к Доку, спасибо. — Уже сделала сосуд моему малышу? — не стучась, в комнату заходит Итэр, держа маленького элементаля на ладони и прикрывая его крылом. — Еще нет. Обещала Скару, что как только верну Альбедо, то сниму с него печать. Так что теперь перейдем к телу, — она обернулась на Альбедо. — Совсем выдохся. Итэр, тогда ты мне поможешь, — она отходит за стол и склоняется над бумагами. — Отдай Редо братику, пусть отдыхают вместе, а ты поможешь мне, как ассистент, пока я буду создавать новый сосуд. — Альбедо, ты как? — Итэр обходит его и заглядывает в глаза. — Устал. Нужно немного отдохнуть, — алхимик усаживается на пол и протягивает руки. — Давай его мне, я за ним присмотрю. — Грей его маленькую попу, пожалуйста, — Итэр наклоняется и сбрасывает пару черных перьев, как подушку для Редо на руки алхимика, а потом уже передает элементаля. — Его попа в надежных руках, — Альбедо опускает ладони и смотрит на элементаля, который ничего не говорит, лишь издаёт странные и немного непонятные звуки, отдаленно напоминающие мурлыканье кошки вперемешку с пиканьем птенца. — Итэр, вытирай с пола печать и рисуй новую. Вот такую, — Рэйндоттир протягивает ему пергамент. — Скар, ты собирался к Доку? — она поднимает взгляд на застывшего в дверях Скарамуччу. — А, да, прошу прощения, ещё раз спасибо, — смотря, как Итэр молча подчинился указаниям, Скарамучча вышел в коридор и закрыл дверь. Эти коридоры он уже знает наизусть. Небольшой двор, в котором разрешается гулять, ограждён прозрачным куполом, скрвывающим его от лишних глаз. Здесь нет великого множества растений, ведь ухаживать за ними мало у кого есть время. Пышные и высокие долголетние и неприхотливые растения нужны, чтобы очищать воздух от скверны и насыщать его кислородом. Найти Аметист и Дотторе не составило труда. Рост мужчины и цвет волос, выделяющийся в зелени растений быстро привлекают к себе внимание Скарамуччи. Ангел и демон медленно прогуливаются и, кажется, наслаждаются чистым воздухом, пока нефилим не отзывает их. — Док! — А, один из тех, кто проголосовал за то, чтобы продать меня демонам в обмен на Сяо? Мило, — Дотторе обернулся на него, одаривая весьма равнодушным и уставшим взглядом. — Звучит неприятно, но ты сам виноват, — Аметист шагает дальше, продолжая прогулку. — Да, — вздыхает, — меня очень напрягала твоя ненормальная заинтересованность в моей природе, да и Сяо мне был нужнее, — бубнит. — Если ты догонял меня, чтобы сказать это, не переживай, свою дневную норму унижений и оскорблений я получаю и без тебя. Регулярно. Да, Иса? — Да. — Нет, я не для этого пришёл. Хотел сказать спасибо, что прятал меня от Архонтов… — Скарамучча неловко отводит взгляд. — М? Пожалуйста, — он пожимает плечами. — Хотя я над тобой опыты ставил так-то. — И над ним тоже? — Аметист ударила себя по лицу. — Есть в этом мире кто-то, над кем ты ничего не ставил? — Над тобой не ставил. Пока. — И я хотел извиниться. За то, что проголосовал «за». — Прощен. И чего это ты вдруг? — Вот так просто? Серьезно? Ты не злишься на меня? Алхимики сняли печать. И не смотря на то, что некоторые твои опыты в моем детстве были жуткими, ты прятал меня, кормил и ухаживал. — Не злюсь. Хотя в детстве ты был той еще занозой в заднице. — И за это извини. Я бы не проголосовал «за», если бы помнил… Эм. В знак того, что я искренне извиняюсь, я готов лечь на операционный стол. Силы мои тоже больше не под печатью. — Оу. Положу тебя рядом с Сяо и поменяю ваши органы местами, — воодушевился. — Да, это был бы хороший и уникальный эксперимент. — Ты что с моим братом делал? — хмурится. — И его разрешения спроси сначала. — Да-да, — Аметист кивает. — Вскрывал, рылся в кишках, доставал органы. — Иса, со стороны это может прозвучать жутко, — Дотторе качает головой. — Да потому что это и было жутко, дурак! — она хмыкнула и скрестила руки на груди. — Ну, может, совсем немного… — Ты не угомонишься никак да? Сяо хотя бы в курсе был? — скрещивает руки на груди, уверенно смотря в глаза Дотторе. — В последний раз он сам меня попросил, так что не надо тут. — Ладно. Спасибо, что спрятал и спасибо, что не злишься, — бубнит. — Что с твоими силами? Твоя аура слишком слабо ощущается. — Моракс постарался. Они там разработали какие-то препараты на основе светлой энергии. Заставили меня, по сути, сожрать себе подобного. Конечно, ангелы не едят себе подобных. Ну, и, думаю, кроме светлой энергии там было ещё что-то. Короче, я жив только потому что Сяо не захотел меня добивать. — Можно я попробую вмешаться? — Попробуй? Скарамучча подходит к Дотторе почти впритык и поднимает голову. Он хмурится, глядя в алые глаза ангела и пытается прочувствовать магию. — За это тоже извиняюсь. Нефилим кладет одну руку на подбородок и тянет голову Дотторе вниз. Вторая ложится на его макушку и давит, чтобы ангел не поднимался. Силы словно громовая туча и начинающийся шторм, перетекают из кончиков пальцев Скарамуччи. Глаза ангела светятся бледно-фиолетовым под стать магии нефилима. Ток словно заставляет чужую магию работать, а воздух насыщает ее и разгоняет по телу. Ещё несколько секунд, и Скарамучча убирает руки от лица Дотторе, внимательно рассматривая его. Сердце колотится, а дыхание немного сбито, но аура. Которую тот ощущал от ангела стала, как раньше. — Ого, ты правда это смог? — Дотторе проводит ладонью по своей груди. — Ощущаю себя намного лучше, пусть и чувствую, что силы не полностью восстановлены. — Хоть что-то я должен был для тебя сделать. И я делал это впервые. Операционный стол не отменяется. — Охо-хо, — он потирает ладони. — В моём распоряжении демон — носитель королевской крови, нефилим — носитель такой же крови плюс кровь Архонта, и осталось ещё заманить под эту тему Барбатоса. Истинный Архонт, будущий сосуд для текущей Богини. С вами тремя можно такого «монстра» создать, хехе… — Эй, аккуратней, не забудь их спросить. Тогда я пойду, ты же не будешь сейчас меня вскрывать? — Нет, сейчас у меня то, что бывает слишком редко, чтобы упустить такой момент, — он кивает головой на Аметист, которая идет чуть впереди, с интересом изучая всё вокруг. — Не понял, но мешать не буду, — приподняв бровь, Скарамучча решает уйти.

***

Как только Рэйндоттир дочитала, свиток в ее руке воспламенился и бесследно исчез, а вместе с ним из рук Альбедо испарился маленький элементаль, оставив после себя лишь крошечное пёрышко, длиной не больше сантиметра. В лаборатории, воцарилась тишина. На каменном полу начертана сложная печать, испещрённая рунами и символами, светящимися мягким голубым светом. «Ну же, — Рэйндоттир молчаливо смотрит на печать на полу. — Равноценный обмен должен был сработать. Неужели, я в этот раз отдала недостаточно?» Ее руки сжимаются в кулаках. Она переводит взгляд на перо на ладонях Альбедо, затем — на Итэра, который, как зачарованный, рассматривает символ на полу. Внезапно печать засияла ярче, ангел чуть дернулся, свет начал сгущаться и закручиваться в вихрь. Женщина сделала шаг назад, её глаза не отрываются от центра круга. Свет достиг своего апогея, и в самом его сердце появилась фигура: из магической печати восставал худощавый юноша. Его длинные светлые волосы мягкими волнами спадают на плечи, светясь в голубом свете заклинания. Его кожа бледная, почти прозрачная, а изумрудно-голубые глаза, полные пустоты и лёгкой тревоги, сияют словно драгоценные камни. Он медленно поднимается, его движения плавны, но осторожны, как у существа, впервые ступающего на землю. Женщина наблюдает за ним с легким трепетом, не смея прерывать действо. Юноша, полностью восстав из печати, замер, осматриваясь вокруг. Слабые ноги сложились, и он опустился на колени. Его черты лица утонченные и аккуратные, словно вырезаны из самого чистого мрамора. Он выглядит одновременно хрупким и сильным. — Ему нужно время, — Рэйндоттир бросила на него мантию, чтобы прикрыть нагое тело. — Он осознает себя, и будет в порядке. — Когда? — шепотом спрашивает Итэр, цепляясь за голубые глаза падшего. — В первый раз он отходил неделю, но сейчас, думаю, ему хватит пары минут. Всё же, его воспоминания не утеряны, и он всё тот же Редо, что и был, останется просто понять это. — Я и забыл, что у него были длинные волосы, — Альбедо смотрит на близнеца, который сидит на печати, с интересом рассматривая своё тело. — Я пошла спать, — Рейноттир кладет ладонь на плечо Итэра. — Присмотришь за ним? — Присмотрю, спасибо, — зачарованно отвечает и поправляет мантию на хрупких плечах Редо. Падший поворачивает голову и смотрит на Итэра таким пустым и потерянным взглядом, что в груди второго всё сжимается. Рэйндоттир забрала с собой и Альбедо, решив оставить ангелов наедине. Протянув руку, Редо рассматривает свои длинные тонкие пальцы, цепляясь за каждую косточку. «Никогда ты на меня так не смотрел…» — поджав губы, Итэр садится напротив Редо и разглядывает его. Тот молчит. Он переводит взгляд со своей руки на ангела и теперь рассматривает его. В голове настолько пусто, что он даже не понимает, кто он, где он, кто это существо с крыльями рядом, кто была та женщина, и что он должен делать. Сохраняя молчание, он поднимается на дрожащие слабые ноги. Мантия соскальзывает с плеч и падает на холодный пол. Ангел напротив сразу поднимается следом. Подняв мантию. — Замёрзнешь, — шепчет Итэр, обходя Редо со спины и прикрывая его плечи. Растеряно хлопая длинными светлыми ресницами, он смотрит на Итэра через плечо. Всё кажется как никогда чужим, холодным и страшным. Живот заурчал от голода, и Редо вздрогнул, а затем принялся вертеть головой по сторонам в поисках незнакомого для себя звука. — Тут, — Итэр кладет руку на прохладную кожу живота, обняв падшего со спины. — Это твой живот, пойдём со мной, у меня есть еда? — Тут, — Редо повторяет за ним и накрывает его ладонь на своем животе своей. — Пойдём. Голос Редо в разы поднял настроение Итэру. Он аккуратно убирает руку, взяв ладонь падшего в свою и очень спеша, до безумия бережно, Итэр ведёт Редо за собой. — Что-то болит? — Не болит. Куда мы идём? — В мою комнату, там есть покушать для тебя, — ласково отвечает, медленно идя по коридору. — М, — он придерживает одной рукой мантию, чтобы та не спала, пока вторую руку крепко держит Итэр. Память понемногу возвращается начиная с самых давних воспоминаний. Еще с тех, когда его звали Велиалом, а жил он в Селестии. Итэр плавно и аккуратно ведет за собой Редо, постоянно оборачиваясь на него. От касаний его пальцев чувствуется приятное тепло, пробирающее до самых кончиков чёрных перьев. Наконец, Итэр толкает дверь в свою комнату и помогает Редо зайти следом. — Тут. Нравится? — падший подводит Редо к мягкой кровати. — Тепло, — Редо усаживается на кровать, кутаясь в мантию, чтобы прикрыть нагое тело. — Нравится. А «тут» это где? — «Тут» — это в моей комнате, — Итэр быстро забирает с одной из полок пару колб крови и усаживается рядом с Редо. — А это — кушать. Пить, точнее. — Что это? — он с сомнением смотрит на жидкость. В голове крупица за крупицей восстанавливается линия долгой жизни Велиала, и сейчас он уже помнит, как когда-то спустился в мир людей, где увидел Флёр. Понимание того, что он пал, всё ещё не пришло. Черные крылья Итэра заставили немного напрячься, но его ангельская природа всё же располагает к себе. — Это? Это то, что поможет твоему животу перестать урчать, я могу выпить вместе с тобой, — ласково произносит, разглядывая лицо Редо. — Ты тоже ангел? Почему твои крылья черные? — Да, но, я пал. — И ты ешь то же, что и я, — рука с колбой дрогнула. — Значит, я тоже пал? — Не все вспомнил ещё, — Итэр виновато опускает взгляд. — Прости. — За что ты извиняешься? — Я тебя напугал. — Нет, не напугал. К тому же, я уже вспомнил Флёр и то, как это порицалось Селестией, — он смотрит на колбу. — Значит, я поэтому умер? — С-скоро вспомнишь, выпей… — Угу. Не желая думать, что находится в этом сосуде, он просто выпивает. Жидкость ощущается вкусной, приятной и довольно легко утоляет голод. Энергия постепенно восполняется, а вместе с ней в голове выстраиваются и дальнейшие воспоминания: Флёр, падение, изгнание, убийство, а после — его душу прокляли, навечно отправив скитаться в Бездне. Долгие столетия одиночества, постоянного страха и навязчивого ощущения того, что у него забрали что-то важное, и так из года в год, пока Рэйндоттир однажды не выдернула его из Бездны. Затем — Альбедо, академия, Сяо, ангелы, демоны, Селетия, темница, побег, Моракс. Редо молчит, но с каждой секундой его взгляд становится из «чистого и невинного» тусклым и уставшим. «Мой хороший…» — Итэр с болью смотрит на взгляд Редо и протягивает ещё одну колбу. — Ещё…? — Спасибо, Итэр. Ты говорил, что тоже выпьешь. «По имени назвал…» — по телу падшего пробежали крупные мурашки. — Да, верно, — откупорив сосуд, Итэр делает несколько глотков и протягивает оставшееся Редо. — Теперь будешь? — Да, — допивает. — Больше у меня нет маленькой милой попы, — усмехнулся. — Ты вспомнил все? — Итэр слабо улыбнулся. — В этом теле у тебя тоже отличная попа. — Вспомнил, да, — он кутается в мантию, прикрывая наготу. — У тебя есть что-нибудь из одежды? — Я уже несу! — вскакивает, подбегая к шкафу. — Специально для тебя хранил, — он достаёт белье, мягкие белые штаны и голубой вязаный свитер. — Голубой свитер, — улыбается. — Когда-то у меня был такой же. Пришлось бросить его в Селестии, — Редо неспешно спускает мантию, оголяя острые плечи. — Кхм… — Итэр сразу отводит взгляд, стараясь не смотреть и решает вытащить из ящика махровые белые носки. — Вот ещё… — Спасибо. Ступив босыми ногами на холодный пол, Редо натягивает белье и штаны, затем — свитер, пряча под ним едва видные бледно-голубые потоки своей энергии. Усевшись обратно на кровать, он надевает носки. Он не чувствует ни веса собственного тела, ни холода, так что и носки ему ни к чему, но всё же они слишком уютные и мягкие, чтобы отказаться. Длинные волосы намагнитились и облепили свитер. Редо бегло собрал их в высокий хвост, подобный тому, с которым он ходит когда ещё жил в Селестии под именем Велиал. Сделав из паутины резинку, он туго завязал волосы. — Ты меня не вспомнил, да? — Итэр садится на кровать и наклоняет голову. — Ты Итэр. Падший ангел, который сказал, что пал, потому что был в меня влюблен. Ты путешествовал с моей мамой. А когда я стал элементалем, ты обо мне заботился. «И как я могу его ударить?» — тяжело вздыхает, рассматривая волосы Редо. — Понял… А я успел понадеется, что печать спадёт. — Печать? — Да, — улыбнулся. — Редо, можно мне кое-что сделать? — Сделай, — он поднимает голову и выжидающе смотрит на Итэра. Падший с нежностью смотрит в голубые глаза и ощущает, как руки начинают слабо дрожать. «Так… Ударить… Чтобы выпустить пар… Итэр, он тебя бросил, умчавшись за Сяо и не попрощался…» — уговаривает сам себя. Итэр поднимает руку, а вторую кладет на подбородок Редо. — П-прошу прощения… Послышался хлопок и руку обожгло. Будь Итэр зооморфом его уши бы виновато опустились. Он планировал поцеловать Редо сразу после удара, но смелости совсем не осталось. На бледной щеке теперь проступает розовое пятно. Редо машинально прикладывает холодную ладонь, желая снять боль после пощечины, и продолжает сидеть неподвижно, молчаливо смотря на Итэра. Печать снята. Та самая печать, которую когда-то на него поставила Рэйндоттир, заблокировав воспоминания об Итэре. «Точно… Я уходил в Селестию и попросил её заблокировать воспоминания про Итэра, чтобы, на случай, если меня схватят, ему ничего не угрожало…» — взгляд голубых глаз медленно опускается в пол. Нежные чувства, что он питал к Итэру, нечто на грани между дружеским и романтичным, вдруг напомнили о себе. Сейчас, когда он уже отпустил Флёр, отпустил Велиала и живёт, как Редо, он может смотреть на Итэра влюблённым взглядом, может позволить себе дышать рядом с ним полной грудью, ведь никого не предаёт, и больше его ничего не тяготит. Медленно встав с кровати, он заключил падшего ангела в объятия, сильно прижимая к себе: — Прости, что я тебя оставил, Итэр. Долгие месяцы волнения, страха и боли вдруг стали ничем. Итэр чувствует, что может спокойно дышать и ничего не будет болеть. Он цепляется в талию Редо и прижимается к нему что есть сил. — Н-ничего… — ангел утыкается в плечо Редо и слабо улыбается. — Сейчас понимаю, как сильно я соскучился, — Редо гладит его по спине. — А ты очень изменился. — Так вышло… Тебе нравлюсь такой я? — С этой женщиной остаться нормальным невозможно, — Редо слабо улыбнулся. — Да, нравишься. От скромного и неуверенного малыша не осталось ничего, аха. Вот так и превращаются ангелы подобных мне. — Дурак ты, Редо… Хоть бы попрощался, — шепчет Итэр. — Прости, я боялся, что ты меня не отпустишь, — отклонившись назад, он поднимает голову Итэра за подбородок. — Если хочешь, можешь ударить меня ещё. — Не хочу бить, — пальцы на талии Редо дрогнули, но сам Итэр не шевелится. — Да, я бы тебя не пустил… — Но я вернулся, и, кажется, всё хорошо, да? У меня даже сосуд новый. Смотри, какой я теперь красавчик. А ещё ты трогал мою маленькую голую попу. — Ты всегда красивый, Редо. И маленькая попа была мягкой. Ничего не ответив, Редо чуть подался вперёд и едва уловимо коснулся губами уголка губ Итэра. Он провел ладонью по щеке, заправив пшеничные пряди за аккуратное ушко и улыбнулся. — Как твои крылья? — В полном порядке… — Итэр раскрывает четыре крыла глубокого чёрного цвета. — Сильные и крепкие. — Вот и хорошо, — Редо уселся на кровать. — Не могу долго стоять, это тело ещё слабое. — Д-да, конечно! Я могу дать тебе ещё крови, хочешь? — Не нужно, я не голоден. Просто нужно время, чтобы тело адаптировалось и приняло меня, — он оттягивает ворот свитера. — Видишь? Потоки едва заметные. Их должно быть хорошо видно. — Понял, может, тебе поспать? — Нет, тут просто нужно время. Сейчас немного отдохну и схожу к Сяо. Он, может, переживает обо мне. — Переживает, постоянно на ворона моего смотрит, и я вижу о чем, он думает… — И о чем он думает? — Думает, когда ему дадут с тобой увидеться, переживает за Венти, винит себя за то, что всё-таки не послушал тебя и ушёл в Селестию один. — Итэр, ты будешь стоять в метре от меня и дальше? — Редо протягивает руки. — Можно мне одни объятия, пожалуйста? — Зачем ты сделал так, чтобы печать можно было снять только мне и только ударом, я чувствую себя виновато, — ворчит и тут же подходит к падшему. — Я хотел, чтобы ты ударил меня. — Больно ещё? — Итэр садится на кровать и обнимает Редо за плечи. — Да. Поцелуешь? — Прости, я боялся, если будет недостаточно, то придётся бить дважды… — бубнит и очень нежно целует Редо в щеку. — Ещё целуй. И Итэр подчиняется. Ещё и ещё. Он устилает нежными поцелуями всю щеку и весь розоватый след, от пощёчины. — Вот, теперь не болит, — Редо улыбается. — Я очень рад, извини, — Итэр опускает взгляд. — Эй, чего ты? Это я из нас двоих виноват. а пощечину я выбрал, чтобы никак случайного этого не произошло. — Но ты не спрашивал, хочу ли я тебя бить, — ворчит. — Я знал, что не хочешь. Таким образом, если бы мы встретились, но было не время мне вспоминать, ты бы меня не ударил. — Дурак ты. — Знаю. Ты меня простишь за это? — Я не злюсь, — Итэр роняет голову падшему на плечо. — Наконец-то ты рядом. — Не злишься? А надо бы. Я заслужил. — Не заслужил, ты рядом, что ещё можно желать? — Спасибо, Итэр. Вы ведь с мамой присматривали за мной, да? Я знаю. Теперь понимаю, что это был ты. И мне правда жаль, что я бросил тебя ушел. — Присматривали, я не злюсь, все в порядке, — он улыбается и из одного из его перьев вдруг выпрыгивает ворон. — Приведи его сюда. — Ты никогда не убираешь крылья? — Редо опирается на Итэра. — Мы с Рэйн всегда в дороге были, то дождь, то снег, привык не убирать. — Свитер пахнет тобой. Это тот самый? — Д-да. Говорю же, хранил… — Эй, ты чего растерял всю уверенность? — Редо повернул голову и уткнулся носом в его щеку. — Потому что ты меня смущаешь. — А попу мою маленькую трогать ты не смущался. — Она была очень маленькой, и я смутился совсем чуть-чуть. — Итэр, — Редо трется носом о его щеку, — ты очень дорог мне. А ещё ты забавный, когда смущаешься. До того, как я тебя вспомнил, ты был весь из себя, а сейчас такой же милашка, как и годы назад. — Не правда, я таким больше не могу быть, — Итэр ворчит, но каждое слово Редо успокаивает что-то внутри него. — Почему не можешь? Ты же самое милое солнышко, как и был. — Я уже не такой. Я теперь вредный и грубый. — А я злой и страшный, — смеётся тот. — Вредный и грубый поцелует меня сам, или я должен всегда просить это? Итэр поднимает взгляд и сразу мягко целует Редо в бледную щеку. — Поцеловал. — Эх, а был весь из себя хорни, я уж думал… а ты всё тот же милый скромняга. — Ты это о чем сейчас? — хмурится. — О твоих разговорах с мамой, пока я был элементалем. Про моё тело, про детей, про «не терпится». — Эй ты, — Итэр поднимается и давит на плечи Редо, заставляя того опустится спиной на кровать. — Я сдерживаюсь только потому, что мне кажется, что ты ещё слаб, — падший забирается на чужие бёдра и склоняется над Редо. — Нужно ценить мою заботу. — О, режим милашки выключен? — усмехается. — Кто-то предлагал меня сковать лозами и делать со мной что угодно. Где это? — Итэр склоняется ещё ближе и ведёт носом по шее Редо. — Ладно, в этот раз ты выиграл, — Редо вздыхает. — Я и правда сейчас слаб, — он тянет ворот свитера и смотрит на свою грудь, — да, это тело ещё не приняло меня. — Вот и не дразни меня лишний раз, глупый, — тихий стук за дверью не заставил Итэра даже повернуть голову. — Можно…? — слышится тихий голос Сяо. Редо же, оставаясь лежать на спине, повернул голову на звук. Его руки удобно устроились на бёдрах Итэра чуть выше колен, а вопросительный взгляд направлен в зеленые глаза Сяо. — Я не вовремя…? Ворон привёл… — он неловко отводит взгляд. — Могу зайти позже… — грустно вздыхает. — Не нужно, — Итэр легко поднимается и помогает Редо подняться следом. — Редо… Руки Алатуса заметно задрожали, его виноватый взгляд бегает по комнате, а дыхание становится все более частым от волнения. Он безумно рад видеть друга, безумно рад, что ему лучше и настолько же счастлив, что помнит все то, через что они вместе прошли. — Ну, ты подойдешь ко мне или как? — со вздохом падший поднимается на слабые ноги. — И почему я сегодня у всех сам выпрашиваю внимания? Это я вообще-то воскрес, и вы сами должны обнимать меня и целовать, тц. — Потому что я придурок, который думал, что какой-то глупой записки хватит, чтобы ты не переживал, — Сяо тут же бросается к другу и крепко его обнимает. — Прости меня, моя милая жуть, я такой идиот… — Эй, задушишь, я же воскрес, аха. Смотри, я теперь Рапунцель, как и ты. — Красивый ты… И худенький… — Сяо шмыгает носом, уткнувшись Редо в плечо. — Ты в порядке, Тигнари спасён и все здесь, я так рад… — Да, не отъелся ещё, — обняв друга, Редо просто повис на нём. — Прости, ножки не держат. — Веси сколько хочешь… — Сяо усаживает Редо к себе на колени, продолжая крепко обнимать. — Я очень по тебе скучал. — Меня не было всего-ничего, Сяо. Не драматизируй, — усмехается тот, хотя сам прижимается к другу так, будто бы не видел его вечность. — Да и вы с Сайно управились быстро. — Самый умный нашёлся? — Сяо аккуратно гладит Редо по длинным светлым волосам. — Прости за все. — Я всегда был умнее тебя. И не надо извиняться ни за что, а то у меня ощущение, будто ты прощаешься. Я тебя убью, Сяо, если ты снова меня бросишь. — Да я сам себя убью, — шмыгнув носом, Сяо прижимается крепче. — Просто чувствую, что я придурок, вот и извиняюсь. — Я тоже дурак. Итэр сказал. — Справедливо, я бы ему поверил, — бубнит. — Я ему верю. Грех такому не верить, ты вообще видел, что он творит? — шепчет Алатусу на ухо. — Он меня пугает в последнее время, взгляд у него жуткий, — шепотом отвечает Сяо. — А что он творит? — Повалил меня на кровать, забрался сверху, а вчера вообще трогал мою маленькую голую попу. — А я думал это ты его на себя усадил. Ну, удачи тебе с ним, Редо. — У птиц, вообще-то, слух тоже хороший, — Итэр скрещивает руки на груди. — Милашка, — Редо поднимает голову. Пробубнив что-то неразборчивое, Итэр смущенно отвёл взгляд и решил уйти в ванную, чтобы умыться. — Вообще не похож на того Итэра, которого я помню, — Сяо провожает взглядом падшего, не прекращая обнимать друга. — Изменился, да. Ну, а как иначе? Я просто бросил его и ушел. А потом даже не сам вернулся, а меня вернули. Ещё и в такой форме. А он все эти годы был с Создательницей, — Редо вздыхает. — Я виноват, что ушел. Останься я, может, он не так сильно изменился бы. С другой стороны, я люблю его и таким. В смысле, люблю не так… или так? Я не понимаю пока. — Не спеши думать, ты только воскрес, но ты явно тянешься к нему. Узнаю этот свитер, красиво. — Верно. А как у тебя дела с Венти? — Он посмотрел мои воспоминания, удивлён и растерян, но, я ему нравлюсь, думаю, все будет в порядке… — А ты больше не качок, Сяо, сдулся чуть-чуть, ты заметил? Аха. Венти на тебя «дурно» влияет. — Или мы давно не обнимались, — бубнит. — Надо мной док поколдовать успел, чувствуешь что-то? — Нет, но посмотри на это, — Редо отклоняется назад и задирает свитер, — потоков почти не видно. Едва ли я сейчас что-то могу чувствовать. — И долго они у тебя появляться будут? Моей крови хочешь? Я в расцвете сил. — Твоя кровь может помочь, но я сейчас сыт. Не хочу. В прошлый раз я был около недели в «каматозе» и потом ещё месяцами мое тело подстраивалось под меня. Сейчас я пришел в себя за час, плюс-минус. Думаю, сосуду нужно несколько дней. — Хорошо, но если надо, только скажи, я сразу приду дать тебе отсосать. — Ты тоже, кстати. Если вдруг захочешь, всегда рад помочь. — Да, да, сейчас я вам обоим помогу, — хмыкнул Итэр, проходя мимо «парочки». — Я не в том смысле, — бубнит Сяо. — Ревнивый милашка Итэр. Мне кроме тебя под юбочку никто не заглядывал, если ты понимаешь, о чем я. — Много потеряли, значит. — И ты на юбки смотреть начал? — Сяо усмехается. — Только не говори, что у Аякса занимал их тоже. — Чего? И что значит «и ты»? Я имел в виду ту мантию элементаля. А ты, Сяо, хочешь юбочку? Тебе пойдет. — Забудь, я пошутил и хватит, — Сяо кашляет куда-то в сторону и снова утыкается Редо в плечо. — Рад, что ты у меня есть. — И я рад, что я у тебя есть. Так бы и сдох там в Селестии без нас с Исой. Вот, люби, цени, боготвори и готовь какао с зефиром. — Ты же уже можешь сам? Нет? Или просто нравится, когда я тебе готовлю? — Я вообще-то тоже могу готовить его, — Итэр складывает крылья и падает в кресло напротив. — Тц, — Редо закатывает глаза. — Обнимашки нужно выпрашивать, поцелуи нужно выпрашивать, какао тоже нужно выпрашивать! Как жить вообще в этом мире?! — Ну-ну, не ругайся, я волновался, что ты злишься, а теперь не могу тебя отпустить, — стонет Сяо. — Я приготовлю и вернусь, — хмыкнул Итэр. Падший поднимается с кресла, подходит к Редо, нагло кладет руку на его подбородок и так же нагло, но коротко целует в губы. Молча, он выходит из комнаты под удивлённый взгляд Сяо. — Метит свою территорию, — Редо смеётся. — Сразу видно, что его путешествие было не из легких. Хотя, по-моему, он стал сильнее. — Думаю, ты ему нравишься, Редо, — серьёзным голосом произносит Сяо. — Да ладно?! Правда что ли, Сяо?! — саркастично удивляется. — Он пал из-за того, что полюбил меня. А незадолго до того, как я ушел за тобой в Селестию, мы с ним отчасти переспали. Правда, тогда я не чувствовал любви из-за проклятия, но даже так тянулся к нему. — Интересная у вас история получается. Но, твоя мама его сберегла, — улыбается. — И я бесконечно ей благодарен за это. Даже постараюсь быть «хорошим сыном», чтобы как-то выразить то, насколько я в долгу перед ней. Уберегла и спасла моего Итэра от участи проклятия. — Ты милашка. А на «хорошего сына» мне даже интересно посмотреть. Будешь маме ножки массажировать? — Как минимум перестану избегать ее, пререкаться и хамить, — усмехнулся. — Ну, попробую. Хотя, — он переводит взгляд на дверь, за которой скрылся Итэр, — если она скажет массажировать ноги, я буду. Да что угодно сделаю, чтобы только дать ей понять, что я искренне благодарен. — Редо, ты слишком милый, серьезно. Ох, как же мне не хватало этих воспоминаний оказывается, зефирка… — Да. Раньше ты был больше сын Моракса, а уже потом Сяо, а сейчас ты снова Сяо, и только отчасти сын Моракса. Если ты понимаешь, что я имею в виду. — Да… Не напоминай о папе, а то расплачусь, — бубнит Сяо. — Прости, — Редо обнял его покрепче. — Кстати, с твоего брата сняли печать, так что теперь он тоже все помнит и его сила вернулась полностью. — Так вот что за ауру я ощущаю. Красивая она, думаю, скоро захочет меня найти, — улыбнулся. — Думаю, да. А что там Сайно и Нари? — Долго они над Нари сидели, но нормально, Сайно с ним, не отходят друг от друга и Сайно за ним ухаживает. Сильно же лисёнку досталось, а чувствую себя виноватым я, бросил свой отряд, аха… — О, вернулся Сяо, который всегда во всем виноват, — усмехнулся тот. — Каждый сам в ответе за себя и свою жизнь. Угомонись. — Тц, ну не дави на мои проблемы, — слабо усмехается. — Но хорошо, что Нари дождался нас… — Это да. Хоть я и не знаю, что там с ним случилось, но вариартов немного. Осталось найти одноглазого, чтобы Альбедо не грустил, и Хэйдзо, чтобы Кадзуха успокоился. — Найдём, я уверен, краем глаза Кадзуху видел недавно, совсем поник малыш… Надо к Венти его привести, кажется, он его лучше всех успокаивал всегда. — Барбатос ведь Архонт. Он может успокоить кого угодно. — Хочу, чтобы он вспомнил… — Думаю, с этим вопросом только напрямую к Богине, аха. — Когда я пошёл за Венти, кто-то помог мне пройти в Селестию, Редо. Я не сам попал туда… — Оу. То-то я думаю, как тебе удалось. Мне, чтобы провернуть подобное, пришлось твоему отцу в ножки кланяться. — А я же идиот, я не думал и просто бежал за аурой, которую ещё чувствовал. А потом со мной заговорил женский голос, назвал меня демоном и сказал, что поможет. Я никогда не слышал этот голос раньше. — Женский? Может, кто-то из Архонтов? Вряд ли Райдэн. Но Нахида вполне себе могла. Хотя, я не уверен. Я их не так уж и хорошо знаю. — Не знаю, видел ли Венти это воспоминание, но спрошу у него, когда он будет чувствовать себя лучше. — Ох, ну слиплись, как зефир в какао, — ворча, Итэр проходит в комнату и протягивает большой стакан горячего какао Редо. — Спасибо, милашка, — Редо тянется и кратко целует Итэра в щеку. — Ладно-ладно, пойду, я ещё не всех обнял после возвращения памяти, — Сяо нехотя помогает Редо сесть обратно на кровать и, под неоднозначный взгляд Итэра, подходит к двери, — Редо, держись, — усмехнулся и сбежал. Алатус ощущает какую-то лёгкость на душе, но, одновременно с этим, на него давит то, что он не знает где остальные члены отряда, что теперь будет с Син Цю и как забрать его вместе с Чун Юнем и что же сейчас на душе у Моракса. Все это почти полностью избавляет Сяо от счастливого чувства. Он довольно быстро минует коридоры и ловит себя на мысли, что после дома алхимиков он вряд ли заблудится хоть где-то. Придя к комнате Венти, Сяо тихо стучится. — Я же говорил, что он сейчас прискачет, — дверь открылась почти в ту же секунду. Двалин жестом пригласил Алатуса войти. — Добрый вечер. — О, Сяо, — Чайльд сидит на кровати Архонта и машет рукой Алатусу. — Ну, как оно? — Да, привет, — Сяо неловко проходит внутрь и садится на свободное кресло. — Рад тебя видеть, таракаш. «Оно» — это что? — «Оно» это твоя жизнь, — улыбается. — Смотри, кто у нас тут? — он задирает одеяло, под которым сидит Венти. Кадзуха мирно спит, обнимая Архонта за пояс, пока Барбатос гладит его по голове. Чайльд прикрывает его обратно одеялом и улыбается. — Семейная идиллия. К Вентику демоны так и липнут, конечно. — Бывало и спокойней. Ой, уже тут? Ты привёл? — Сяо слабо улыбнулся. — Сам пришел, — Аякс бережно укрыл его одеялом. — Если бы не аллергия Вентика, то был бы котеночек. — Он и так котеночек, — Барбатос гладит Кадзуху по голове. — Сяо, а ты где был вообще? — Чайльд улыбается. — Я пришел, а моя принцесса тут одна. — Воскресшего Редо навещал, оставил его с ревнивым Итэром, — усмехнулся. — Слушай, как ты решил в Фатуи прийти? — Я? Ну, Венти ведь забрали… — вздыхает. Он переводит уставший взгляд на друга. — Места себе найти не мог, когда узнал, что с ним случилось. А потом война… и отряды… и Фатуи… — Аякс чешет затылок. — Их взгляды мне как-то больше импонируют, эм… — Да я ничего такого, так-то их взгляды мне тоже больше по душе чем… Да… Удивлён просто, в Академии ты даже не задумывался о них ни разу… — Тебе так кажется, Сяо. Кажется, что не задумывался. Ты знал, что Лини, Линетт и Фремине — Фатуи? А близняшки были членами Фатуи ещё тогда, когда учились в академии. — Догадывался. Мы с Лини и Линетт избавились от Кэ Цин и потом выяснилось, что проход в барьере открывался пропуском предвестника. — Хорошие же ребята они, да? Несмотря на то, что Фатуи. Вот… да и вообще, взгляды Фатуи оказались мне ближе всех. Плюс, я остался без фамильяра, а использовать Кадзуху я не буду. Контракт между нами — это просто формальность, чтобы эсперы не убили демона, который «шатается по миру людей». Вот… а, ну, ещё я поссорился со своей семьей немного. И так получилось, что остался один. Ну, со Скаром. А ему Фатуи тоже по душе… вот. Как-то так и получилось. Не думал, конечно, что со своими мозгами стану предвестником, но да. — Моя мама с опекуном их общалась помню на Рождество и с Рэйндоттир тоже. Рад, что вы со Скаром были тут, — Сяо опускает виноватый взгляд. — Э? А винишь-то ты себя за что? — В смысле, с чего ты взял? — бубнит. — Да у тебя на лбу написано, тц. Ты себя вообще видел в зеркало? Лицо такое, будто ты снова съел Фремине. — Ахах, лучше бы его съел, но нет, бросил свой отряд и сидел там в комфорте и Моракса под крылом. — Это был не твой отряд, Сяо. Ты был не совсем «наш» Сяо, а они — не совсем «твой» отряд. Ты ведь жил другую жизнь. Ничего тут не поделать. — Так и есть, — Венти перебирает пальцами пепельные волосы. — А я бросил Фуфу и Двалина и ушел в плен к демонам. Из личной прихоти. — Не говорите так, господин, — Двалин немного нервно щупает край серой мантии, в которую одет. — Это ведь война… на войне существа гибнут. — Да, гибнут. И я оставил вас с Фуфу умирать, потому что последовал за придуманной себе историей. — Что значит придуманной? — Сяо переводит на Архонта взгляд. — Ну, тогда я ведь не знал, правда это или нет. Получается, сам себе придумал. — Это глупо. Агат был у тебя. Двалин, ты говорил ему о том, что это правда? — Я не имел права этого говорить. Прошу прощения, — мужчина опускает голову. — Верно, — Архонт улыбается. — Вот так я и пошел в мир демонов, зная лишь то, что, возможно, этот камушек показывает мне мои воспоминания, а не демон пытается меня совратить. Поверил в шаткую историю, которую отчасти додумал. — Но демон был у тебя. Он принёс тебе камень и этого демона впустил в Селестию кто-то из Архонтов, — Сяо хмурится, глядя в глаза Венти. — Откуда мне знать, с какой целью он пришел, и что это за камень? В нашем мире нет никакой «запрещенной» литературы, Сяо. Лишь по случайности Фуфу смогла узнать, что это агат, хранящий воспоминания и то, проверить это мы никак не могли. — Но ты говорил, что видел воспоминание. Разве этого не достаточно? — Но точно так же это могло быть совращение от сына Верховного демона. — Мне кажется, или эти двое сейчас спорят, кто из них больше «виноват»? — шепчет Чайльд. — … — Двалин закатывает глаза. — Сяо, ты не виноват, что в твоей «новой» жизни не было место для старого отряд, — вмешивается Аякс. — Венти, а ты не виноват, что пошел за «придуманной историей» и оставил Фуфу и Дракошу. — … — Архонт молчаливо переводит взгляд на человека. — Что? Надоели собачиться, решая, кто из вас больший идиот. Вы оба идиоты. Такой ответ вас устроит? — Рыжик, ты знаешь, я по тебе скучал, — Сяо тихо усмехнулся. — Знаю. Меня невозможно не любить. И не скучать по мне тоже невозможно! — он машинально опускает руку, желая хлопнуть Венти по ноге, но вместо этого похлопал Кадзуху по плечу. — Тш! — Архонт тут же зашипел на него. — Разбудишь. — Прошу прощения, мама. — Твоя самооценка будто бы стала гораздо лучше, — Сяо широко улыбнулся. — Потому что Скар меня любит, — улыбается. — Я нашел того, кто меня любит. Думаю, это его заслуга, что я такой, несмотря на то, что потерял всех и всё. — Я рад, очень рад, что наконец-то ты нашёл себе такого, как он. — Кхм-кхм, — тихо прокашлялась Фурина открыв дверь. В руках девушки небольшой поднос с несколькими десертами, а за ее спиной стоит Скарамучча, держа в руках графин с чистой водой. — О, вспомнишь солнышко, вот и лучик, — Аякс улыбается, влюблёнными глазами смотря на предвестника. — Ой, народу здесь прибавилось, я не брала столько тортиков, — ворчит Фурина, проходя к столу. — Что ты тут обо мне наговорил уже? — Скарамучча проходит следом, задерживая взгляд на старшем брате. — Я говорил, как сильно тебя люблю, и как мне повезло с тобой, — улыбается. — Подтверждаю, — Двалин кивает. — Так и сказал. — Ну, хорошо, но хвастаться плохо, малыш, — Скарамучча поднимает взгляд на Венти, потом снова смотрит на Сяо и подходит ближе. — Я все вспомнил. — Я знаю, обнять тебя можно? — Алатус немного нервно кусает губу. — Это как-то неловко, но можно, — бубнит и утыкается тому в плечо. — Прости, что тебе пришлось проходить через подобное, если бы мама меня не забрала, я бы остался рядом с тобой… — Но тогда бы я не попал в этот отряд, не извиняйся, я рад, что ты в порядке. И, возможно, я совсем немного переживаю за отца сейчас. В моем детстве он тоже был слишком хорошим и нелогичным… — Милашки, — Аякс смахнул невидимую слезу. — А теперь расскажи нам, что ты там вспомнил. — Вспомнил, как меня выбросила мать и хотели убить. Но Док не дал этого сделать и прятал у себя, заботился и, конечно, изучал меня, нефилим всё-таки. Потом, когда выдался удачный момент он смог передать меня Мораксу, а дальше, когда отец сходил с ума, я понимал, что не могу один больше, мне нужен был кто-то, кто меня поймёт и спрячет, я пошёл за Сяо, а дальше вы знаете из рассказа Альбедо. Кстати, знал я его, потому что Рэйиндоттир навещала нас с папой и с Альбедо пару раз и какое-то время между тем, как Док помог мне покинуть Селестию и тем, как я попал к Мораксу, мы с алхимиками вместе путешествовали. Но было это очень давно… Настолько, что Альбедо еще был подростком. — Оу… получается, вот и нашлась твоя семья, — Чайльд едва заметно улыбается. — Больше ты не один, и переживать о том, что все забудешь, нет смысла. — Я уже перестал переживать об этом. В тот день, когда ты забыл лучшего друга, я переживал только за твою память, — Скарамучча неловко отстраняется от Сяо, который и не упирается. — Но, если ты думаешь, что теперь я тебя брошу, то я тебя ударю. — Эй, ничего подобного я не думал… — Говоришь неуверенно, — Скарамучча подходит к парню и усаживается к нему на колени. — Так, я за десертом для всех, скоро буду, — Фурина аккуратно обходит гостей и на секунду бросает взгляд на Двалина. — Я помогу, — мужчина тут же вьется за ним. — Они встречаются? — Чайльд обнял парня за талию. — А, хотя неважно. Я рад, что ты всё вспомнил. И Сяо тоже. Останется только Венти. — Венти, ты видел воспоминание того, как я попал в Селестию? — тут же оживляется Сяо. — Я видел всё, что ты разрешил посмотреть. То есть, всё. Только… я не уверен, что всё правильно. — Не понял. Что не правильно? — Голос, который пропустил тебя в Селестию. Это не может быть он. — Почему? — Я не понимаю. Не верю, что Богиня сама впустила тебя… этого не может быть, — боль в боку заставила его тихо простонать и вздрогнуть. — Б-богиня? Но я точно слышал женский голос, я точно не прошёл бы сам, кому ещё пустить меня туда? — Голос, который я слышал в твоих воспоминаниях, это голос нынешней Богини. Получается, она сама впустила тебя, — Барбатос шумно вдыхает, опустив голову. Боль туманит разум, а порок будто бы просачивается в каждую клеточку его тела, пробирается под кожу и жжется, подобно кислоте. В глазах собрались слёзы от невыносимой боли, что будто разрывает тело Архонта на маленькие кусочки. — Не может… этого не может быть. — Эй, эй, Венти, не может, значит не может, — Сяо подскакивает и садится рядом, обнимая Архонта за плечи. — Венти, все хорошо…? — Кадзуха сонно поднимает голову, крепче обнимая Барбатоса. — Но ведь ты это слышал. Это точно её голос, — он накрывает сердце дрожащей ладонью. — Я не понимаю, что это значит, Богиня… — Не переживай, Казу, — Аякс осторожно гладит его по голове, — всё хорошо. Вентик нервничает немного. — Тише, может я и правда ошибаюсь, Венти, не нервничай, дыши ровно, — Сяо мягко целует его в макушку. — Как ты можешь ошибаться, если это твои воспоминания? Не говори глупостей. — Ну, Богиня на стороне Сяо, — Аякс пожимает плечами. — Что в этом такого? — Она не может быть на стороне демона, Чайльд. Что-то не так. Или… или так? — Архонт опускает взгляд. — Может, поэтому я все еще не пал? Она просто дала мне свободу, а тебе — возможность? — Не уверен, что я вообще понимаю жителей Селестии, — Сяо мягко гладит Венти по спине, поправляя одеяло. — Ты можешь с ней говорить? — Она никогда мне не отвечает. Но точно слышит, когда я обращаюсь к ней. — Ясно… Не переживай, но я рад, что она пустила меня, значит она тоже хочет, чтобы ты помнил свою жизнь? — Или она просто решила дать тебе возможность исправить то, что заведено веками? — он вопросительно смотрит на Сяо. — Я не понимаю, и когда я об это думаю, мой порок болит. — Кто знает, главное, что ты не выкинул этот камушек, — нежно улыбнулся. — Все, теперь всем десерта хватит, — в комнату возвращается Фурина и за ней идёт Двалин с едой в руках. — И… он уже много мне показал, — тихо проговаривает Барбатос. — Пока я был здесь, пока мы общались, пока ты целовал меня, — перечисляет, и глаз подруги немного нервно дернулся. — Кхе-кхе, — Двалин ставит поднос на стол. — Пора пить чай. — Да, нужно попить чай, — Фурина нервно повторяет за мужчиной под тихий смешок со стороны. — Венти, такие вещи смущают, — бубнит слегка красный Сяо. — Но ты только что при всех поцеловал меня в макушку. Разве это смущает? Я целовал так Фуфу. И в висок тоже. — Ну, это немного не так ощущается, а ты рассказываешь о других поцелуях, — бубнит. — Я не уточнял, о каких. Я просто сказал, что видел воспоминания, когда ты меня целовал, — Венти осторожно спускает ноги на пол. — И подумать не мог, что ты, тот Алатус, которого я видел в покоях, вдруг будешь краснеть из-за разговоров о поцелуях. — Тц… — Сяо сразу отворачивается, прикрыв лицо рукой. — Сяо всегда смущался рядом с тобой, — Кадзуха сонно потирает глаза и садится ближе к Венти. — Спасибо, мне стало немного спокойней… — Я могу убаюкать тебя еще, — Венти осторожно обнимает его за пояс. — Казу, ты только скажи. — Пока что посижу, спасибо. — А со мной ты так нежно себя не ведёшь, — обиженно пробубнил Сяо. — Я могу убаюкать и тебя. — Удачи, Сяо, — Чайльд наливает в чашку чай и передает Скарамучче. — Кажется, в этот раз будет сложнее, чем в прошлый. — Мне тоже так кажется, но сейчас, хотя бы, я его не раздражаю. Не раздражаю же? — Сяо поднимается и помогает разливать чай. — Нет, но суть твоих вопросов мне немного не ясна. Я пытаюсь отыскать все то, что у меня забрали, и камень как бы помогает, ведь воспоминания в голове появляются, но я хочу понять их, а не просто вспомнить. Хочу прочувствовать. Но ведь я не могу любить, — вздыхает. — Тяжело объяснить. — Я понимаю, о чем ты говоришь, но, кажется, что без того, кто стёр твои воспоминания нам не справится… — вздыхает и подаёт Архонту чай. — А разве Редо не смог полюбить Итэра до того, как проклятье было снято? — Чайльд улыбается. — Может, и Венти смог бы. — Редо сомневался и его все время тяготило то, чего он не мог вспомнить. Да и я не о любви, а о том, чтобы Венти осознал, что это его воспоминания… — А, ну, может, принцессе нужно время? — Кадзуха, будешь? — Венти протягивает ему чай. — Совсем ничего не ешь. — Буду, спасибо, кушать не хочется… — вздыхает. — Не думаю, что во времени будет дело, — Сяо передаёт десерт Кадзухе и Венти. — Ты мне нравишься, Сяо, — Архонт поднимает взгляд на него. — И мне интересно, что будет дальше и смогу ли я вернуть то, что потерял. Разве этого не достаточно на сегодняшний день? — Кхм… Д-достаточно, — руки Сяо немного дрогнули, но Скарамучча успел помочь ему не уронить десерт для Двалина. — Спасибо. — Почему ты так отреагировал? — Меня смутило твоё признание, было приятно это услышать. — А, ой, а я подумал, что обидел тебя. Хм, как Редо себя чувствует? — Говорит, что пару дней ему нужно, чтобы тело полностью приняло его, а так, кажется, он в порядке, Итэр вокруг него порхает.