Слёзы Джонатана

      Маленький Джонатан шёл по тёмному коридору, прижимая к себе холст. Повсюду были слышны скрипы половиц, странные смешки, а через время, он услышал быстрые шаги за спиной, надвигающиеся в его сторону. Маленький Джонатан побежал в противоположном от них направлении, а коридор будто бы только удлинялся, изгибаясь и принимая причудливые формы. Он споткнулся, словно кто-то поставил ему подножку, и упал на пол. Портрет вылетел у него из рук и прилетел к чьим-то ногам. Его тут же подобрали и, смеясь, стали перекидывать его друг другу.       — Отдайте! — Кричал маленький Джонатан, но никто его не слышал.       Он почувствовал как его схватили сначала за одну руку, а потом и за две, заламывая их. "Больно" эхом пронеслось в голове. Тени вокруг начали уплотняться, коридор замкнулся, и маленький Джонатан оказался в ловушке, окружённый. Он пытался кричать, но слова, словно рыбьи кости, застревали в его горле. Он пытался вырваться, но чужие руки только крепче цеплялись в него. Из теней вышла фигура, до боли знакомая. Роб медленно шагал в его сторону. Глаза Джонатана наполнились влагой, застилая обзор. Одна слезинка со звоном упала на пол, и в этот же момент, Джонатан почувствовал тяжёлый удар в живот. Потом ещё один. И ещё. Каждый удар чувствовался тяжелее предыдущего. "Больно" снова эхом пронеслось в голове, после чего он проснулся.       Открыв глаза, маленький Джонатан осознал, что это был всего лишь сон. Ужасный, тревожный, вгоняющий в холодный пот, но всё же сон. Кошмары периодически снились ему, но он старался не думать о них, запоминая только хорошие сны. В блоке было темно, тусклый свет луны едва освещал его. Джонатан хотел перевернуться на другую сторону и снова заснуть, но почувствовал холод на левой щеке. Что-то холодное прикасалось к его коже, надавливая на неё. Он боялся пошевелиться, да и не мог, кто-то удерживал его руки. Он попытался сказать что-то, крикнуть, позвать на помощь, но ему тут же закрыли рот рукой, не давая издать ни звука. Сначала он почувствовал как что-то острое надрезало его кожу, а потом как тёплая струйка быстро стекала по его щеке.       — Доброе утро, Джонни.       Джонатан зажмурил глаза от боли, но, потом, немного приоткрыв, смог разглядел сквозь темноту лицо явно нервничающего Оливера, удерживающего его, и злобно улыбающегося Робби, держащего небольшой складной нож у его щеки.       — Знаешь, что, Джонни? — Всё ещё улыбаясь, сказал Роб, — Меня скоро вышвырнут отсюда. И чтобы ты точно не забыл меня, хочу оставить тебе кое-что, что будет напоминать обо мне.       Лезвие сверкнуло в лунном свете. Оно переместилось с щеки прямо на лоб, впиваясь в него. Маленький Джонатан почувствовал, как на его лбу, выцарапывают букву "П". Он снова заплакал. Кровь стекала по его лицу, падая на кровать и пачкая белые простыни. Роб убрал нож, вытер его о рукав пижамы Джонатана, закрыв кровавым следом напуганного снегиря, и принялся писать следующую букву. Острая боль пронзила всё тело маленького Джонатан, когда Роб начал вырезать "Л". Алая струйка крови залила ему правый глаз, заставляя закрыть его. Он хотел взвыть от боли, но не смог. Страх сковал его, сердце забилось чаще, пока Роб продолжал вырисовывать клеймо. Как только буква "А" тоже была выгравирована на лбу Джонатана, Оливер решил вставить своё слово, слегка ослабив хватку.       — Роб, может, хватит? Ты же его так… убьёшь.       — Нет! — Шёпотом крикнул Роб, — Я не остановлюсь, пока не увижу слово "Плакса" у него на лбу!       Холодное лезвие уже почти снова прикоснулись к коже маленького Джонатана, но оно остановилось на полпути, когда со стороны, где спал Ронни раздался громкий звук. Оглушительный свист пронёсся через всю комнату. Робби и Оливер тут же обернулись на этот шум и увидели Ронни, с красным свистком во рту. Он свистнул ещё раз, громче и пронзительней. Они тут же заткнули уши, что позволило Джонатану высвободиться из хватки Оливера и оттолкнув его, побежать в сторону окна.       Роб тут же набросился на Ронни и рассёк ему руку, но тот смог быстро отпрыгнуть от него, после чего открыл дверь и свистнул ещё раз, заполнив шумом и коридор. Из него тут же послышались звуки открывающихся дверей и шагов, направляющихся сюда. На этот шум сбежались все, в том числе уборщица и ещё одна работница, оставшиеся следить за детьми сегодня. Когда они приблизились к блоку, из него выбежал Ронни и, размахивающий ножом, Роб. Он успел нанести ещё несколько порезов Ронни, прежде чем у него отобрали нож. Уборщица отвела его и Оливера в комнату, что находилась в конце коридора. Толпа из сонных детей наблюдала за этим, пока им всем не приказали вернуться в постели. Другая работница повела Ронни и Джонатана в, уже родной для них, медпункт, где им снова обработали раны и наклеили большой бинтовый пластырь и перемотали лоб. А затем их отвели обратно в блок, где они сели на свои кровати. Маленький Джонатан больше не хотел спать сегодня.       — Роб – чудовище. — Джонатан, сжав свои предплечья, посмотрел на Ронни, — Теперь ты понимаешь почему я хо…       — Я пойду с тобой.       — Ч-что? П-правда? — Обрадовался Джонатан.       — Да. — Ронни вздохнул, — Но, если этот трикветр нас прикончит, я убью тебя.       Джонатан расплылся в сияющей улыбке и попытался обнять Ронни, у него не получилось. Он извинялся за попытку, сказав, что забыл, как Ронни относится к объятиям и прикосновениям к нему в целом, и ещё раз поблагодарил его. Остаток ночи маленький Джонатан делился с ним своими фантазиями, пока его не одолел сон, и он не уснул. Ронни же уснуть не мог, он думал. О Рекуже, духах, кветрах, Робби, Оливере, своём глупом решении бросить всё и отправится на поиски человека, которого и в живых-то, скорее всего, нет. Но и он тоже вырубился, сразу после восхода солнца.       Маленький Джонатан проснулся от шума в коридоре. Он пытался игнорировать его и снова уснуть, но дверь была не до конца закрыта, что позволяло хоть и не точно, но хорошо слышать, как кто-то разговаривал. Надев тапочки, Джонатан прямо в пижаме направился к двери, чтобы закрыть её и заблокировать источник шума. Но выглянув в коридор, он заметил строго стоящего директора, сложившего руки на груди, Робби и заплаканного Оливера, который что-то говорил человеку в чёрном костюме. Мистер Темпест заметил маленького Джонатана, подглядывающего за ними. Директор погнал его обратно спать, но Джонатану было слишком любопытно, что здесь происходит. Оказалось, что этот человек пришёл забрать Робби и Оливера в другое место, где "их агрессия будет направленна в правильное русло". Маленький Джонатан тут же подбежал к тому человеку и сказал, что Оливер не виноват и его не нужно никуда забирать. Он обвинял во всём дурное влияние Робби. Его выслушали, но тот человек просто пожал плечами и сказал, что Оливер всё равно мало чем ему пригодится, однако последнее слово оставил за директором. Мистер Темпест тоже внимательно выслушал слова Джонатана и спросил самого Оливера об этом. Оливер, хныча, расстегнул и закатал рукава рубашки, на его руках были видны небольшие свежие ножевые порезы. Он признался, что Роб угрожал ему, а также нанёс ему эти раны. "Ах ты мерзкая крыса!" - крикнул Роб и уже почти набросился на Оливера, но его остановили. Директор попросил того человека отвести Робби в свой кабинет и подождать его там, после чего погнал Джонатана обратно спать, хотя сейчас уже явно было время подъёма. Оливеру же он сказал, не идти пока в свой блок, а немного подождать у его брата.       — Спасибо тебе, Джонни... — Оливер помотал головой, — Я имел ввиду Джонатан, спасибо тебе, и прости... за всё.       Маленький Джонатан улыбнулся, но не успел ничего сказать в ответ, так как его загнали обратно в блок. Ронни всё ещё спал, а вот Джонатану спать уже совсем не хотелось, поэтому он сел на кровать и, чтобы скоротать время, снова достал свой блокнот и нарисовал Оливера и его брата, сидящих на крыше интерната и смотрящих на то ли восход, то ли закат. Прошло около часа, когда в комнату зашёл директор, разбудив этим Ронни. За ним зашёл господин Рекуж, всё также улыбаясь и во всё том же костюме. Он сказал, что готов забрать Джонатана и очень удивился, когда услышал, что Ронни тоже идёт.       — Ох, — Господин Рекуж прикрыл рот рукой, — а я думал ты ни за что не пойдёшь хрен пойми куда хрен пойми с кем.       Ронни проигнорировал эту насмешку в его сторону. Когда господин Рекуж попросил их собраться, директор сказал, что им желательно сначала позавтракать, пока они не уехали.       — Ах, точно. Ну тогда, пускай позавтракают, а мы пока разберёмся с бумажками. О, и Ронни, — Он засунул руку за пазуху, — Вот, держи.       Господин Рекуж протянул ему совсем новые очки в зелёной оправе. Ронни, спросил, разглядывая подарок в руках, откуда он узнал какое у него зрение. В ответ он получил лишь странную отговорку, мол, знал где смотреть. Директор спросил у Ронни, что надо говорить в ответ на такую щедрость. Тот неохотно поблагодарил и, после того как все вышли из блока, они переоделись и пошли на завтрак.       В столовой всё было как обычно: звуки разговоров с набитым ртом, запах того, что приготовили на обед и лязганье вилками по тарелкам. Разве что маленький Джонатан практически светился от счастья, быстро поглощая слегка недоваренную кашу. Ронни зачерпнул пару ложек, но больше ему есть не хотелось. Он разглядывал всё вокруг в новых очках, абсолютно не соглашаясь с Джонатаном, что был неправ насчёт господина Рекужа и уверяя, что такие «подарки» лишь укрепляют его точку зрения. Пока они дружески спорили, из-за соседнего стола кто-то встал и подошёл к ним, это был Оливер и его брат. Темноволосый парень поблагодарил Джонатана за то, что заступился за Оливера и не дал его забрать, после чего потрепал брату волосы и ткнул его в бок. Тот ещё раз поблагодарил, извинился за всё то, что сделал пока общался с Робом и пообещал, что больше с такими как он связываться не будет.       — Возможно, — Оливер слегка нервничал, — Мы могли бы даже, ну, стать... Друзьями?       — Нет. Не могли бы. — Возразил Ронни, — Как минимум, потому что мы минут через десять уже покидаем интернат.       Оливер явно погрустнел от этой новости. На его вопросы о том, куда их забирают и не виноват ли он в этом, они ответили, что им просто повезло и кое-кто решил их забрать. Погрустневшего Оливера подбадривал брат, пока они отдавали подносы на мойку и выходили из столовой.       — Ну, всё хорошо, что хорошо кончается. — С улыбкой сказал Джонатан, глядя им вслед.       — Только это не кончилось. Здесь всё ещё много тех, кого обидел Роб, и они просто так не забудут, как Оливер помогал ему. В лучшем случае, с ним никто общаться не будет, а в худшем, его самого изобьют где-то между уроками.       — Ты всегда думаешь только о плохом!       — Зато, я не живу в мире милых снежных щенков. — Ронни медленно встал из-за стола, взяв поднос, — Давай, пошли, нам тоже уже пора.       С этими словами они направились к кабинету директора, из которого уже выходил господин Рекуж с какой-то папкой в руках, театрально кланяясь и снимая несуществующую шляпу перед мистером Темпестом. Он попросил, чтобы мальчикам дали куртки и пообещал вернуть все вещи, принадлежащие интернату, обратно через пару дней. Когда Джонатан спросил зачем им куртка в конце мая, на что господин Рекуж посмеялся и, нагнувшись к нему, сказал, что "в мае тепло только здесь". После чего добавил, что ждёт их у выхода и ушёл. Директор Темпест попросил мимо проходящую Марию отдать им куртки и проводить их из интерната. Мальчики уже пошли за Марией, как мистер Темпест окликнул Ронни и подозвал его к себе. Тот нехотя подошёл.       — Рональд, — Директор вздохнул. — Что мне ей сказать, когда она придёт?       — Что я умер. — Сказал Ронни и уже почти ушёл, но мистер Темпест схватил его за руку.       — Я серьёзно спрашиваю.       — Да скажите как есть. — Он вырвал свою руку из несильной хватки и, развернувшись, добавил, — Меня забрали. Мы больше не увидимся.       Пока они шли в сторону гардероба, Ронни шёпотом сказал, что кое-что заметил: вчера у господина Рекужа на щеках были две масти, а сейчас только одна, пика, да и его зрачки были обычными. Мария шикнула них и попросила не распространять сплетни о таких как он. Уже в гардеробе, где никого не было она поделилась своими опасениями, сказав, что раньше здесь работала женщина, сплетничавшая о ему подобных, а потом она внезапно уволилась и исчезла. Мальчики не поверили в эту историю, ведь Мария работала здесь всего два года, в то время как Джонатан прожил здесь всю жизнь и никогда ничего подобного не слышал. Наговорившись, она отдала им куртки и проводила до выхода из здания интерната. На улице их ждала небольшая карета. Она была полностью чёрная, даже окна были покрыты чем-то чёрным, не позволяя проникнуть внутрь солнечному свету, её со всех сторон украшал странного вида металлический орнамент, напоминавший в некоторых местах пики, а запряжены в неё были большие снежные волки, управляемый кучером, одетым тоже во всё черное. Как только Джонатан приблизился, чтобы их потрогать, Ронни быстро схватил его за руку и оттащил от них. Кучер сказал своим низким, хриплым голосом, что лучше их не трогать, они могут укусить. Маленький Джонатан печально взглянул на них и помахал рукой Марии прежде чем сесть в эту полностью чёрную карету.