Дела семейные

      Сумерки медленно спускались, а солнце осветило красноватым светом жуткий особняк, делая его ещё страшнее. Как будто бы мрачный черный дом окрасили кровью. В этом была своя ужасная красота. Соседи старались не смотреть на эту кошмарную картину, ведь тогда в голову лезут нехорошие мысли, особенно когда вспоминаются слухи и репутация странной семьи. О них говорили лишь шепотом, а также старались избегать чудаковатых людей. Сами Аддамс также не слишком стремились общаться с остальными, отдавая предпочтение своему кругу общения. Несмотря на то, что само семейство странное даже по меркам изгоев, они все равно находили единомышленников, часто вступая с ними в брак и расширяя и так немаленькую семью.       Мортиша срезала новый букет к ужину. Её сад радовал взгляд, особенно две венерины мухоловки, что сцепились за муху. А особый гибрид примулы, из лепестков которой буквально сочился яд. Бабочки, привлеченные нежным ароматом, падали, только касаясь красных цветов. Их подхватывали голодные росянки. Нужно будет собрать немного яда, из него получается удивительная косметика от которой её кожа приобретала идеально трупный цвет. Даже свинцовые белила не дают такой эффект. Женщина на секунду посмотрела на свое отражение в зеркале. Как же она смертельно прекрасна. Гомесу очень нравится, он такой живой в постели… И мертвого воскресит своей страстью.       Миссис Аддамс неспешной походкой пошла в дом, где слуги уже накрывали на стол. Она поставила розы в вазу и принялась аккуратно срезать бутоны. Красные лепестки падали на стол. Женщине нравилось смотреть на острые шипы, из-за которых так легко можно пораниться. А когда на них появляется кровь… Как это прекрасно. Муж точно оценит, он поцелует проколотый пальчик, потом ещё… Поцелует её руку… Шею… Он все также страстен, как раньше, когда они начали встречаться в школе. С тех самых времён почти ничего не изменилось. Это была любовь с первого взгляда. Встретив Гомеса она влюбилась в него со всей страстью.       Они такая ужасно прекрасная пара. Тогда ещё подтянутый, пылкий Аддамс романтично ухаживал за первой красавицей Невермора. Каждый день цветы, которые он покупал, а иногда и воровал. Учительница ботаники чуть было его не убила, когда увидела, как парень срезает редкие ядовитые растения в её теплице. Гомес быстро убежал, перепрыгивая ограды, а вслед ему полетела нецензурная брань и метла, которую забыл дворник. Зато цветы таки попали к девушке. Их романтические прогулки в темноте, особенно по опасным местам или кладбищах, навсегда остались в её воспоминаниях. Это была прекрасная пора… А сколько было зависти… Мортиша первая красавица, самая умная и талантливая отхватила такого парня…       Однако, время всё же неумолимо шло. Вот уже и их дети выросли, становясь почти самостоятельными. Дочь так точно не против бы начать самостоятельную жизнь, если бы не некоторые обстоятельства… А вот сын совершенно беспомощный, он никак не может реализовать себя. Глава семьи Аддамс обучает его, чтобы передать семейное дело и, кажется, Пагсли немного в этом преуспел. Но к самостоятельности, особенно в обычной жизни, он не приучен. У парня всё ещё нет девушки, он слишком застенчивый и нерешительный, хотя Вещь давно зарегистрировал его на сайте знакомств и переписывался от имени юноши, устроив ему несколько свиданий. К сожалению, они неудачно окончились, а Пагсли упал духом. Бедный мальчик. Как бы ему не повторить судьбу дяди Фестера. Вот только мужчина посвятил жизни своему хобби и доволен ею. А вот парень ещё не нашёл себя. Это не его сестра, которая точно знает, чего ей хочется от жизни. И у которой есть всё, даже чего не хотелось. А она ещё и недовольна. Парадокс.       Тем временем та, о которой думала Мортиша лежала на кровати возле спящего парня, обнимая его. В комнате было темно, плотные шторы закрывали окна, не пропуская и капли света. Стрелки на настенных часах переместились, открылось окошко и оттуда появилась птица истошно заорав. В неё тут же полетела подушка и птица быстро исчезла. Правда, Ксавье лишился подушки и нормально спать больше не мог. Уэнсдей поднялась, отбросила шторы, отворив окна и зажгла светильники. Она с хитрым блеском посмотрела на юношу, который понемногу поднимался, испытывая странные ощущения в своем теле. Он не понимал, что с ним происходит, пока не посмотрел на свой торс, где виднелись совсем свежие зашитые разрезы. С ужасом Торп поднялся, чувствуя лёгкую слабость и подошёл к зеркалу, надеясь, что ему показалось. Но нет, всё было на месте… Девушка довольно улыбнулась. — Уэнсдей, что ты наделала?!. — заорал художник догадываясь чьих рук это дело. — Мне хотелось полюбоваться на твой кишечник. Он у тебя тоже сексуальный… — демонстративно провела она языком по губам. — А ещё твое сердце… Оно так соблазнительно скучало. Я хотела его съесть, но передумала… Донорское мне не нравится, я хочу слышать стук только твоего сердца, а не чужого. — Слава богу, что она не успела сделать вскрытие черепа и покопаться в моих мозгах… — тихо пробормотал Ксавье. — Заманчивое предложение, — ехидно усмехнулась гот с косичками, заметив как парень становится все бледнее. — Вещь, неси топор! — Уэнс, ты же говорила, что мой мозг тебя не возбуждает… Что его там вообще нет. — попытался спасти себя парень. — Заодно и проверим. — невозмутимо ответила девушка. — Если все пройдет хорошо, закачаем тебе немного серого вещества и откачаем тормозной жидкости. — А что ты будешь мне выносить? Или трахать? — Трахать я буду тебя. Всего. Иначе для меня ты бесполезен, Торп… Ладно мозг, пока остаётся… И радуйся, что я тебя разрезала с анестезией. — Спасибо и на этом… Проклятье… Как я теперь на пляже ходить буду? — Даже и не думай. Я ни за что не позволю тебе раздеваться перед сомнительными девицами. — помрачнела Аддамс. — Я же не голый. — Этого ещё не хватает.       Ксавье закатил глаза. Если Уэнсдей что-то себе надумала, то её трудно остановить. Хорошо, что она не разобрала его на органы, как чуть не сделала со своим братом, благо старшие члены семьи вмешались и остановили брюнетку. Он ещё раз осмотрел швы. Да, они сделаны качественно, даже не болели, скорее всего действия обезболивающего не прошло. Проклятье, в ближайшие месяцы ему нужно будет восстанавливаться и раны будут заживать. Юноша подозревал, что не просто так в ясновидящей разыгралось любопытство. Ведь у него послезавтра должно быть собеседование. Он наконец решился устроиться на другую работу, не удаленно, как всё это время работал, время от времени навещая работодателя.       Кажется, его маленькая злючка просто боится, что любимый найдет себе адекватную девушку и бросит её. А сам Торп несмотря на все странности обожал Уэнсдей и ничего не мог с собой поделать. Да, его душило её чувство собственности, такое же, как у его отца, желание контролировать и распоряжаться жизнью художника. Однако, отказаться от неё также было выше его сил. Они ссорились, готовы были поубивать друг друга и бурно мирились. После подобного любая девушка покажется ему скучной, хотя бывают дни, когда парень желает покоя, обычного, не вечного. И семейного тепла. Ведь несмотря на многие годы проведенные вместе она всё ещё держится за свои принципы не желая выходить замуж и заводить семью. А ведь Аддамсы уже считают Ксавье своим зятем и частью семьи.       Как бы ему не хотелось назвать её своей женой, он решил не давить на неё. Пусть всё идёт своим чередом. Зная Аддамс, она будет делать всё назло, если попытаться заставить её что-то сделать. Изменения должны произойти постепенно, без спешки. Только в таких случаях она идёт на уступки, это уже давно проверено. Однажды юноша назовет девушку своей женой, а если повезёт, у них будет ребенок. Впрочем, настолько далеко в своих мечтах он не заходил. Честно говоря, Торп и сам не знал желает ли он становится отцом. Сумеет ли справиться с такой ответственностью? Будет ли любит своего ребенка? Возможно, любимая права в своём нежелании привязывать себя к семье, ведь можно жить в своё удовольствие.       Вещь отдал ему баночку с заживляющей мазью сделанному по секретному рецепту бабули Аддамс. Обрубок всем видом демонстрировал раскаяние, понятно, что гот с косичками заставила своего родственника ассистировать, но мог бы и предупредить. Парень спрятался бы, пока она не передумала. А сейчас придётся ждать, пока раны заживут, а после ходить со шрамами. Ему подобное не нравится, а вот брюнетке даже очень. Он видел, какие взгляды она бросала на него, понемногу одеваясь. Нужно попросить отдельную комнату, а то так раны не заживут. Если не девушка, то Торп сам не сможет удержаться. Секс с Уэнсдей — это отдельный наркотик на который он подсел. Впрочем не только парень…       Гот одела обычную черную закрытую одежду и заплела привычные косы. Одежда понемногу стала более молодежной, открытой и даже сексуальной, чем та носила в школьные годы. Даже она сама стала не такой замкнутой, какой была раньше, хотя и душой компании её трудно назвать. Художнику пришлось после душа одевать домашнюю одежду, в ближайшее время длительные прогулки ему не светили. И нужно позвонить, сказать, что не сможет приехать на собеседование. Проклятье… Очередная хорошая работа уплывает мимо него. Даже если юноша сумеет перенести собеседование или устроить его онлайн, работать полноценно он не сможет. Да, писательница может быть ещё той стервой.       Парень спустился следом за ней на завтрак, где собралось почти всё семейство Аддамс, за исключением дяди Фестера, который отправился в очередное путешествие. Гомес сидел во главе стола и обсуждал с сыном дела бизнеса. Мортиша улыбнулась, глядя на дочь и её парня. Какая же они прекрасная пара. Как хорошо, что их любимая летучая мышка сумела встретить свою любовь. Бабушка Аддамс раскладывала пасьянс, стреляя хитрым взглядом в эту парочку. Общее настроение за столом было приподнятое, даже слишком, по мнению Уэнсдей. — Ты, как обычно, хмурая, Уэнсдей. — отметила женщина. — А вы всё такие же противно счастливые до тошноты, хотя я не вижу повода для радости. Очередной скучный день. — А ночь была нескучная, судя по рассказам Вещи. — хихикнул Пагсли. — Предатель! — парочка посмотрела на обрубок, который быстро ретировался под его взглядом. — Ну, дело молодое. — Юдора съела немного супа и вновь взялась за карты. — Она меня препарировал, как лягушку. — наябедничал художник. — Ну, я же тебя зашила. — пожала плечами девушка. — А мне потом долго восстанавливаться… — Не волнуйся, скелетик, у меня есть хорошее зелье, скоро будешь, как огурчик… И зелье для нескучной ночи… — Нам это не нужно!.. — перебила бабушку гот с косичками. — Это точно. — уже открыто смеялся младший Аддамс. — Наш дом скоро развалиться от землетрясения, которые вы и наши родители устраиваете по очереди, а иногда и одновременно. — Пагсли, кажется, наш электронный стул уже покрылся пылью. — она сказала это таким тоном, что брат резко перестал улыбаться и вздрогнул. — Э…э… У тебя для мучений есть Ксавье. — попытался отвести от себя угрозу Пагсли. — Это не основная его функция. К тому же я, как старшая сестра, обязана воспитывать младшего брата. — А я уже не в том возрасте, чтобы меня воспитывать. — обиделся юноша. — Мама, папа, скажите ей. — Неужели мой трусливый брат прячется за родителей? А ведь раньше тебе нравилось… — Пагсли, Уэнсдей, прекратите. — успокоила их мать. — Не время и место обсуждать игры. После, сколько угодно.       Все за столом, включая девушку, спрятали улыбку. Конечно, обсуждение не продолжиться, разве что писательница силой затащит брата в пыточную. А пока после завтрака она собралась, взяла машину и поехала на работу. Ксавье пришлось идти к Юдоре на поклон, чтобы дополнительно обработать раны. В её комнате пахло различными травами и внутренностями. Пожилая женщина очень похожа на ведьму из сказок, у нее даже жуткие бородавки и почти полное отсутствие зубов. Соседские дети с криками разбегались, глядя на бабулю, а взрослые крестились. Когда парень впервые увидел её, то и сам испугался. Однако, позже узнал, что Юдора прекрасная женщина, правда, странная, как и все Аддамсы. А ещё больший шок он испытал, когда увидел её фотографию в молодости. Миссис Аддамс тогда имела сногсшибательную внешность.       Скорее бы восстановиться и отомстить Уэнсдей. Как, он пока не знает, но решил, что она ещё пожалеет. Главное, чтобы в ответ брюнетка не начала с ним настоящую войну. А то ему не поздоровится. Когда мазь высохла, он оделся и пошёл в комнату, чтобы связаться с потенциальными работодателями и попытаться урегулировать вопрос с работой. Заодно и закончить эскиз ванной. А с Вещью нужно поговорить отдельно, если тот не убежал следом за писательницей на её работу. Пусть умерит помощь родственнице, а то работать с секатором он тоже умеет. И один обрубок может не досчитаться несколько фаланг пальцев... Проклятье, в кого Торп превращается?.. Определенно жизнь в семье Аддамс имеет сильное на него влияние...