Love hurts

Отбросив снятую ткань в сторону, Сюэ Ян словно задумывается, на некоторое время оставляя пальцы лежать на его шее. А потом внезапно сжимает ладонь на горле, опрокидывает на простыни и нависает сверху. Синчень не сопротивляется, неотрывно глядя в лицо тёмному. Даже когда в глазах всё плывёт, он не отводит взгляда, а лишь беззвучно шепчет имя, и только тогда Сюэ Ян разжимает пальцы, давая сделать вдох. Воздух кажется сладким и Синчень жадно втягивает его в опустевшие лёгкие. Отдышавшись, альфа переворачивается на бок, лицом к настороженно наблюдающему за ним тигру. Говорят, если открыто смотреть этому хищнику в глаза, он не нападёт. Сяо Синчень не уверен, насколько правдиво это утверждение, но Сюэ Ян не двигается, даже когда на его плечо ложится чужая рука. Не давая себе времени струсить, а омеге опомниться, он дёргает того за плечо к себе, вынуждая лечь на живот, вжимает ладонь между лопаток, вкладывая в это движение ци достаточно, чтобы не дать упирающемуся в постель предплечьями Сюэ Яну возможности подняться. Склоняется к нему, шепча в самое ухо: — Позволь мне сделать всё правильно. Поверь мне. Помни — я люблю тебя. Сюэ Ян молчит, но руки его расслабляются. Спасибо — Синчень не произносит этого вслух, молча собирает гладкие тяжёлые волосы, перекладывая в сторону, и мягко целует свою метку на шее омеги, обводит контур языком. В ответ раздается шумный вздох, Сюэ Ян сжимает кулаки, а видимый глаз блестит то ли напряжением, то ли предвкушением. Он отворачивается, складывает руки под головой, упираясь в них лбом, так что Синченю видны только затылок, напряжённая шея и аккуратное ухо, к которому он незамедлительно прикасается, ведёт губами по изогнутому краешку, прикусывает хрящик, чувствуя, что кожа значительно теплеет под этим касанием и по ней прокатывается лёгкая дрожь. Альфа неохотно отстраняется, опираясь на локоть, склоняется к манящей отметинами спине, каждую из которых намерен исследовать и прочувствовать. На пробу проводит большим пальцем по наиболее заметному шраму, тянущемуся наискось от лопатки почти до поясницы — без нажима, просто пытаясь угадать, что это было. — Кнут? — Сюэ Ян передёргивает плечами. — Если не хочешь, так и скажи, — он предсказуемо злится. — И не устраивай этот балаган. Даос примирительно целует чуть ниже шрама. Значит, не сейчас. Он больше не задаёт вопросов, ласковыми поглаживаниями и поцелуями вычерчивает для себя карту шрамов, как звездочёт рисует звёздное небо. Сюэ Ян молчит и не шевелится, лишь изредка вдыхая чуть резче. Он упрямится до тех пор, пока Синчень не опускается достаточно низко. Первое же прикосновение — и по телу проходит волна дрожи, а дыхание учащается. Сюэ Ян невольно прогибается в спине, поднимая порозовевшие, словно спелый плод, ягодицы выше; бархатистая, покрытая еле заметным пушком кожа на них точь-в-точь как нежная кожица персика. Сяо Синчень быстро выводит на прогнувшейся пояснице иероглиф «очищение» и накрывает тёплые полукружия ладонями, смиряя прокатившуюся от действия заклинания судорогу. Разводит половинки в стороны, обнажая пока ещё туго свёрнутый бутон хризантемы, осторожно собирая языком первые капельки сладкой росы. Чуть сильнее нажимает на сердцевину, неспешно размыкает лепестки скрытого от глаз цветка, плавно проникает кончиком глубже. Омега ощутимо сжимается вокруг вторгшейся плоти и невнятно мычит. Синчень ввинчивает язык глубже, плавно раздвигая нежные стенки, наслаждаясь жаркой узостью желанного тела. Сюэ Ян крупно вздрагивает, когда он вскользь касается потаенного местечка внутри. Даос постепенно ускоряет движения, уже не осторожничая, присоединяет к языку пальцы. Тёмный с каждым движением сильнее подаётся назад, стремясь продлить прикосновение, шире разводит ноги и поднимает бёдра, привставая на колени. — Давай уже! — нетерпеливо понукает он и Синчень не возражает.