Love hurts

Синчень проснулся, как и планировал — в начале часа Крысы. Слабый пока ещё запах беспокойно ворочающего во сне Сюэ Яна дал понять, что действие снадобья слабеет, но он позволил себе ещё немного понежиться в аромате полыни и костра. Когда же тот стал гуще, заполняя всё больше пространства, даос неохотно положил новую пилюлю в рот и аккуратно выбрался из ослабевшего кольца рук. Как бы велико ни было желание остаться в постели и дождаться пробуждения омеги, делать этого не стоило. Неизвестно, как тот отреагирует. Самая острая фаза течки уже миновала и Сюэ Ян вполне способен здраво мыслить. Наверняка, когда он проснется, то не будет в восторге от того, что оказался в кровати альфы, насквозь пропитавшийся его запахом. Чтобы скоротать время, он занялся отчётами, которые никак не мог доделать ещё с прошлого месяца. Рисование никогда не было его сильной стороной. Изведя попусту с десяток листов, он с досадой отбросил кисть. Когда уже Цзинь Гуаньяо пришлёт писаря?! — Доброй ночи, даочжан, — Сюэ Ян появился неслышно, так что даос, снова взявшийся за попытки изобразить что-то хоть как-то похожее на искаженного змея-измерителя, вздрогнул от неожиданности, посадив жирную кляксу на рисунок. — Что это? — омега подобрал один из забракованных вариантов. — Верёвка… с глазами и клыками? Синчень вспыхнул. — Настолько плохо? — Смотря что ты рисовал. Для верёвки очень даже недурно. Кажется, Сюэ Ян был в неплохом расположении духа. Он прихватил от очага подушку и уселся по другую сторону стола. — Рисовальщик из меня так себе, — неохотно признался заклинатель. — Это должен был быть змей-измеритель, но, кажется, я безнадёжен. — Опиши мне его, — Сюэ Ян отнял кисть и выжидательно приподнял бровь. Внимательно слушая Синченя, он склонился над столом, кисть стремительно запорхала по бумаге. Закончив, омега критически осмотрел полученный результат, что-то подправил и подвинул изображение к даосу. — Поразительно! — не удержался тот от удивлённого возгласа. — Он совсем как живой. Ты прекрасно рисуешь. — Кто бы мог ожидать от нищего отброса, да? — настроение Сюэ Яна менялось столь стремительно, что подстроиться под него было практически невозможно. Синчень попытался вспомнить, был ли Ченмэй таким, пока они с Сун Ланем ловили его и вели на суд, но припомнить смог только ядовитую ухмылку, не лишённую, впрочем, очарования, и постоянные издевательские шуточки. Очевидно, становление Сюэ Яна омегой изрядно подпортило его и без того сложный характер. Впрочем, разве можно его в этом винить? Альфа Синчень, не выросший в нищете на улице, не мог в полной мере понять, каково там приходилось омегам, но и того, что он увидел, хватило для осознания, что жизнь в подобных условиях далека от идеальной. Если даже омеги в знатных или зажиточных семьях зачастую не имели права на собственное мнение и вынуждены были подчиняться сначала воле родителей, а потом выбранного ими мужа, то что говорить о тех, кто родился в бедной семье или вовсе остался сиротой… — Так чем ты тут занимаешься? — вырвал его из размышлений голос Сюэ Яна, на удивление легко смирившегося с тем, что на его явную провокацию даос не повелся и не стал оправдываться. — Пишу отчёты по Ночным охотам для Верховного заклинателя. — Высоко забрался А-Яо, падать будет больно, — ехидно заметил Сюэ Ян, ожидаемо не забывший решение Цзинь Гуаньяо отправить его на смерть. — И охота тебе заниматься этим крючкотворством посреди ночи? А мог бы сейчас лежать в тёплой постельке… Ему показалось или это прозвучало приглашением? — Мне нужно здесь закончить, но тебе необязательно составлять мне компанию. Если хочешь спать, я не смею тебя задерживать. — Синчень склонился над записями, избегая смотреть на омегу, из-за боязни попасться на очередную издевку. — А если я не хочу спать один? — его бесцеремонно ухватили за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть в чёрные настороженные глаза.