На троих

(Это могло произойти в течение "Плана Игрек", до того, как Северус разобрался с Заклятием подчинения. Исключительно по просьбе Наты, достававшей меня несколько месяцев. Не от первого лица, потому что меня там не было)). Возможное течение событий, которое не сбылось). Ахтунг, присутсвуют музыканты "Токио Отель", потому что их любит Ната).

Вместо эпиграфа:

- Ту тикетс ту Даблин, плиз!

- Куда, блин?!

- ТУ ДАблин!

Северус устал. За прошедшие четверо суток он спал не больше шести часов. Зато почти все было готово: зелье от ожогов и костерост для клиники, эксперимент для Лорда – зелье с обратным «Феликс Фелицис» действием (очень жаль, что эта идея не пришла ему в голову раньше – можно было бы испробовать его на мародерах), и эти чертовы афродизиаки для анонимного заказчика. Он потянулся, расправляя затекшие плечи. Руки как будто налились свинцом, но отдыхать некогда, его ждет закипающая Амортенция, еще один анонимный заказ. Спать хотелось ужасно, но нельзя. «Нам нужны деньги», мысленно напомнил себе Снейп и зевнул. «А в этом котле сейчас галеонов двести, по самым скромным подсчетам. В конце концов, я сам виноват. Если бы я не затеял тот эксперимент с анти-веритасерумом и не потратился так сильно на ингредиенты… Но кто мог подумать, что он не окупится… неужели моя теория неверна…» Веки предательски слипались. Он просто присядет на стул, всего на минуточку, чуть-чуть передохнет и снова за работу… «Северус!», в глаза ударил свет «Люмоса», прерывая дрему. Как раз в последнюю секунду, чтобы успеть спасти чуть было не пригоревшее приворотное зелье. Только добавив ягоды омелы, помешав и уменьшив огонь, Снейп заметил рядом Нату в ночной рубашке. «Ты вовремя, благодарю», он подавил зевок. «Северус, так нельзя. Может, ты не будешь спать здесь хотя бы сегодня?» «Сожалею, Амортенцию сейчас нельзя оставлять, добавление следующих компонентов должно идти строго по часам», он снова потянулся и со стоном схватился за шею. «Проклятье!» «Ну-ка присядь», она решительно толкнула его обратно на стул и принялась массировать плечи Снейпа. «Расслабься, ты ужасно напряжен.» Боль и усталость постепенно уходили. Великий Слизерин, как же хорошо… Снейп подумал, что было бы неплохо действительно расслабиться. Совсем расслабится. В спальне. Но проклятую Амортенцию нельзя оставлять. Что ж, не в этот раз. «Мне нужно будет уехать ненадолго», обратилась Ната к Северусу, не прекращая массаж. «Куда?», расслабленно поинтересовался он. Но вопрос был задан скорее формально – Северус слишком устал и ему слишком нравились ее прикосновения, чтобы думать о посторонних предметах. «В Дублин приезжают «Tokio Hotel», я хочу сходить». ««Tokio Hotel», задумался он, «это которые «Scream»? «Это которые «Schrei»!», возмутилась Ната и резко нажала на шейные позвонки Снейпа. «Один черт», буквально простонал он. «У меня и билет уже есть. Так я съезжу?», она наклонилась, целуя пострадавшую шею. «Хорошо. Но будь поосторожнее – все-таки одна в незнакомом городе, мало ли что», он с довольным видом откинулся на спинку стула, головой Нате на грудь. «Иди спать, уже поздно». «А ты?» «Я не могу бросить зелье.» «Fuck!», сквозь зубы выругалась она. «Всенепременно. Но не сейчас», усмехнулся Северус. Ната чмокнула его в затылок, пожелала спокойной ночи и ушла. Она была разочарована – в который раз, спасибо Кристе и ее будущему потомству, ради которого Северус вкалывает как ненормальный. Но ничего, завтра Ната аппарирует в Дублин, и там ее уже ждут. Когда дверь за Натой закрылась, Северус вздохнул, помянул непечатными словами Амортенцию, того, кто ее заказал, его мать, а заодно себя – за то, что так неосмотрительно растратил почти все сбережения. Положение усугублялось тем, что он не мог принять зелье бодрости, оно вызывало привыкание, а Снейп и так сегодня превысил допустимую дозу. Придется довольствоваться крепким кофе. Впереди была долгая ночь. ++++ Если бы бронзовые статуи умели разговаривать, то мисс Мэлоун наверняка поведала бы много интересного. За более чем 20 лет, с тех пор как ее поставили на углу Крафтон и Саффолк-стрит, памятник Молли Мэлоун повидал всякое. Как-никак, а она – один из символов Дублина, туристы не дают прохода (ну, так можно было бы сказать, если бы Молли могла ходить)). Щелкающие фотоаппаратами туристы, так и норовящие залезть в ее тележку дети, вечерами – влюбленные парочки. Молли всего насмотрелась. Но мужчина, который уже добрых десять минут стоял возле нее, время от времени кидая нетерпеливые взгляды по сторонам, не мог не возбудить ее любопытства. Высокий, в черном костюме и несколько старомодного покроя плаще, длинные платиновые волосы завязаны черной же лентой. Не совсем правильные, но несомненно благородные черты, и глаза – светло-серые, совсем как неприветливое весеннее небо над ним. Надменно-презрительное выражение лица не только не портило общего впечатления, а наоборот, очень шло к холодной красоте блондина. Молли даже пожалела, что она бронзовая – незнакомец пришелся ей по вкусу. Ах, что бы только она ни отдала, лишь бы на час ожить! Люциус Малфой, а это был именно он, неодобрительно покосился на статую женщины в сильно декольтированном платье, толкающей перед собой тележку с товаром. Только магглы могли додуматься поставить памятник рыночной торговке, днем продающей рыбу, а ночью – себя, да еще и сделать песню о ней неофициальным гимном своего города. И как назло, из-за угла вывалилась большая компания, уже в хорошем подпитии, и принялась ту самую песню горланить: In Dublin's fair city, where the girls are so pretty, I first set my eyes on sweet Molly Malone… Люциус поморщился.Сколько ему еще тут стоять, в самом сердце маггловского Дублина? И с какой стати нельзя было встретиться в магической части города? 15 минут среди магглов – это слишком для его тонкой душевной огранизации. Не иначе, великий Мерлин внял его мольбам, потому что в конце Крафтон-стрит показалась Наталия. Завидев Люциуса, она перешла на бег, и не успел он опомниться, как она уже обнимала его: «Как же я соскучилась». Малфой считал, что выражать какие-либо чувства на людях недостойно такой высокородной персоны, как он, но для Наты он готов был пойти на уступки. Поэтому поцелуй в щеку, должный обозначать приветствие, несколько затянулся, потом плавно сменился поцелуем в губы. Опомнился Люциус только тогда, когда заметил, что она пытается расстегнуть пуговицу на воротнике его плаща. «Нам незачем так торопиться, целый день впереди», он улыбнулся, отцепил руку Наты от воротника и поцеловал ее. «Вот, как обещал», Люциус достал что-то из кармана плаща и протянул ей. «Мерлин…как тебе удалось, они же давным-давно раскуплены», она неверяще уставилась на билеты на «Tokio Hotel». « «Империо» и «Обливейт», вот и весь секрет. Билетов два, так что можешь взять с собой подругу, или продай лишний…», но Ната не дала ему договорить: «Два?! О, Люциус! Ты пойдешь со мной, ведь пойдешь?», она умоляюще посмотрела на него. «Но милая, подумай, что мне там делать?», попытался возражать Малфой. «Я понятия не имею о магговской музыке, да и не хочу иметь. Вряд ли получу от этого…мероприятия такое же удовольствие, как ты.». «Ну пожалуйста, ради меня. Тебе понравится, вот увидишь», настаивала она. Малфой скрипнул зубами. Если он согласится, придеться провести как минимум полтора часа в окружении магглов. Он задумчиво посмотрел на свою спутницу. Их встреча прошла несколько бурно, поэтому он даже не разглядел ее как следует. А она очень соблазнительно выглядит в маггловской одежде, подумал он. Черные узкие джинсы и черный топик с какой-то надписью…неплохо… совсем неплохо… а без них будет еще лучше… Черт, с одной стороны – полтора часа в маггловской толпе, с другой – как он может сказать «нет», когда она так на него смотрит? В ее глазах явно читалось обещание отблагодарить его после концерта. «Хорошо», сдался Малфой. Ната с радостным криком повисла у него на шее, и ему на мгновение захотелось послать все к дементорам и аппарировать вместе с ней в гостиницу. Но к чему торопиться, когда впереди весь день и вся ночь? Когда радость Наты немного поутихла и она снова могла реагировать на внешние раздражители, он спросил ее: «Почему ты выбрала это место для встречи? В колдовской части Дублина было бы намного удобнее». «Я никогда на была в колдовском Дублине. Да и в маггловском знаю только «шлюху с тележкой»», Ната виновато улыбнулась. «Прости, кого?» «Но дублинцы сами ее так называют», она указала на статую Молли Мэлоун. «Мерлин с ней, с этой магглой», Люциус брезгливо поджал губы. «Но это недопустимо – находится в красивейшем городе и не увидеть его. Я просто обязан показать тебе магический Дублин, тем более что у нас есть в запасе несколько часов до концерта». «Не могу поверить, что ты идешь со мной», она оперлась на предложенную руку, «это будет здорово, невероятно…Это будет волшебно!» ++++ На город спустились сумерки. Большой, тысяч на восемдесят стадион,CrokeParkStadion, был забит под завязку. Люциус сидел на трибуне и скучал. Наталия почти сразу после «Übers Ende der Welt» немного поколдовала над своим билетом и спустилась в партер, танцевать. Она была в полном восторге от группы и особенно солиста, Малфой не разделял ее энтузиазм. Андрогинность Билла Каулитца ему совершенно не импонировала, он был человеком старой закалки и считал, что мужчина должен выглядеть, как мужчина, а не как нечто третьего пола. Поэтому он слушал вполуха и на сцену смотрел редко. Публика же, особенно в партере, сходила с ума, крики девочек-фанаток постоянно заглушали музыку. Хорошо, что Малфой перед концертом надел Нате перстень со следящими чарами – иначе как искать ее потом в этой толпе? Люциус лениво скользил взглядом по зрителям, пытаясь понять, что же заставило их всех придти сюда. Что особенного в худеньком пареньке в джинсах и футболке с фотографией маггловской группы? Почему их так заводят его нервные, какие-то изломанные движения? Хорошо, длинные волосы, увешанные украшениями тонкие руки, макияж – это довольно экзотично. Но и только. Малфой прилично знал немецкий, и в отличие от многих собравшихся, мог судить о содержании песен. Весьма депрессивно, плюс подростковый максимализм и мрачные гитарные аккорды. Забавно, вот сейчас мальчик управляется с микрофонной стойкой как стриптизерша с шестом, подумал Люциус... Что?! Откуда такие ассоциации? Он мысленно дал себе пинка. Во всем виновата эта чертова андрогинность. В цветный лучах прожекторов, да с такого расстояния, мальчишку вполне можно было перепутать с девушкой (нуу, со спины и пока не заговорит:), вот и все, успокоил себя он. Ничего нездорового в таких ассоциациях нет. Лирическая «In die Nacht», когда прожектора погасли, а на сцене остались только двое изо всей группы, примирил Малфоя с тем фактом, что ему пришлось так долго находится в маггловском окружении. Главное, Натали довольна. Да и песня, в отличие от остальных, почти понравилась ему. Просто и со вкусом, под гитару, довольно приятная. Девочки в партере орали как ненормальные, и Малфой пожалел, что на них нельзя наложить «Силенцио». Вся обстановка в целом до боли напоминала Люциуса случай, произошедший с ним в молодости. Дело в том, что он слукавил, когда сказал Нате, что понятия не имеет о маггловской музыке. Кое-что он знал, и этот концерт не был первым. Малфой вздохнул, на него нахлынули воспоминания о жарком лете 1984 года. Тем летом он гостил у родственников, американской ветви рода Малфоев, на их ранчо в Техасе. Помнится, была там еще хорошенькая не то двоюродная, не то троюродная сеста… как же ее звали? Именно эта увлекающаяся маггловской музыкой девочка и потащила Люциуса на концерт братьев Джексонов в Канзас-сити. Он не хотел, но что не сделаешь ради красивой девушки, тем более если ты немного любишь ее? Очень многое напоминало ему то лето – сцена, залитая лазерными лучами, вспышки и взрывы, кричащие фанатки. И опять же, рядом с ним очередная возлюбленная. Но тогда все было по-другому. Тогда он был ошеломлен. Главная звезда шоу, Майкл Джексон, просто очаровал его. Люциус наблюдал за ним, не отрываясь. К концу концерта Малфой был уверен, что с солистом не так все просто. Спецэффекты и фейерверки напоминали магические, а быстрые перемещения по сцене, обставленные как маггловский фокус, слишком походили на аппарацию. А то, как он двигался… Непостижимо, как маггл может так двигаться? А власть этого человека над толпой? Такое магглу точно не под силу. Люциус не знал названия ни одной песни, но некоторые из них его необычайно тронули. Та, где Майкл рассказывал о бросившей его девушке и расплакался в конце. Хотя понять ситуацию Люциус не мог – его никогда не бросали, бросал он, но нежная мелодия, казалось, проникла в такие закоулки его души, о который он не подозревал или давно забыл. Ему казалось, что он чувствует боль разбитого сердца. Абсурд, но захотелось подойти к Майклу, обнять, утешить, сказать что-то ободряющее, вроде: «Парень, не бери в голову. Глупая маггла тебя не стоит, ты слишком хорош для нее». Или другая песня, про девушку Билли Джин, которая пыталась навязать Майклу своего ребенка – вот это Люциус понимал очень хорошо, с ним такое случалось постоянно. Недавно опять случилось. Криста, нахальная грязнокровка, захотела от него легких денег, даже шантажировать пыталась. Естественно, он поставил свои условия, на которых был согласен содержать ребенка – зачем упускать то, что само плывет в руки? Но она повела себя совершенно непредсказуемо – отказалась и ушла с видом свергнутой королевы. Ребенок, конечно, оказался не его, а Снейпа. Малфой недавно мельком видел незадачливую шантажистку на улице, и выглядела она ужасно. Все-таки беременность – это отвратительно и портит самых красивых, чего уж говорить о «серой мышке». Хотя, судя по нескольким намекам Наты, Снейпа подобное положение вещей нисколько не отталкивает, и он не возражал бы, если бы Криста снова начала регулярно появляться в его спальне. Люциуса передернуло – даже думать о таком было неприятно. Он снова переключился на техасские воспоминания. Когда концерт закончился, у Люциуса возникло непреодолимое желание проверить свою догадку о том, маг ли Майкл Джексон. Пройти за кулисы, пару «Ступефаев» охране – это было бы просто. Он легко мог пройти в гримерную, открыть любой замок. У Малфоя было столько вопросов, ответы на которые он жаждал получить. Как Майклу удается так танцевать, почему он решил уйти в мир магглов, была ли в его жизни настоящая Билли Джин, и многое другое. Может, они даже стали бы друзьями, размечтался тогда Люциус. Но к сожалению, этому не суждено было произойти. Кузина Малфоя упала в обморок, и он был должен доставить девушку домой, причем так, чтобы ее родители не заметили. Они не одобряли увлечение дочери, поэтому и концерт, и прослушивание потом маггловской музыки на стареньком проигрывателе происходило в тайне от них. Люциус покидал Америку, увозя с собой воспоминания о концерте и пластинку «Thriller», подаренную кузиной. Но все тайное рано или поздно становится явным. Абраксас Малфой нашел пластинку и пришел в ярость. Он решил раз и навсегда отбить у сына интерес ко всему маггловскому. Аргументы Люциуса о том, что так восхитивший его артист, возможно, является магом, успеха не имели. Люциус был наказан самым унизительным образом – Абраксас выпорол его. 20тилетнего, взрослого мужчину, жениха Нарциссы Блэк, занимающего не последнее место при Темном Лорде, уважаемого многими – просто выпорол, как мальчишку, предварительно раздев догола и пригласив на экзекуцию весь клан Малфоев до последнего человека. Люциус возненавидел отца за такое унижение, но позже пришел к выводу, что тот был прав. Наследнику древнего рода Малфоев не пристало восхищаться магглами. Они ничто, лишь пыль под ногами. Отец поступил правильно, и он, Люциус, выкинет всю эту чушь из головы. Он выкинул, и долгие годы не вспоминал. До сегодняшнего момента. Концерт шел своим чередом, одна песня сменялась другой. Во время очередного медляка на больших экранах стали показывать фанатов. Малфой улыбнулся, заметив Нату – она зажгла на конце палочки «Люмос» и подпевала, размахивая ей: „Komm und rette mich, ich verbrenne innerlich, komm und rette mich,ich schaffs‘ nicht ohne dich». Магглы кругом тоже размахивали светящимися палочками, поэтому на Нату никто не обращал внимания. Многие парочки начали целоваться под эту песню, и на таких камеры задерживались дольше. Ничего не меняется, усмехнулся Люциус, снова вспомнив 84й год. Парочки попадались не только разнополые. В данный момент на большом экране с упоением целовались двое мальчишек. Один, с встрепанными черными волосами, обнимал за шею второго, светлого блондина намного выше его. На мгновение случайный отблеск прожектора осветил их, и Малфой впервые в жизни оказался шокирован так, что потерял дар речи. ++++ Пока Люциус скучал на трибуне, в партере кипело бурное веселье. Спустившись, Ната наткнулась на смешанную гриффиндорско-слизеринская компанию: Драко, Блейза, Миллисенту, Джинни, Рона и Гарри. На взаимные приветствия было потрачено минимум времени, чтобы не упустить ни секунды шоу. К удивлению Наты, Гарри и Драко держались как пара, и похоже, никого, даже Джинни, это не шокировало. Равно как и Миллисента, с томным видом прижимающаяся к Рону, не вызывала никакий нареканий у Поттера. Похоже, ребята все выяснили между собой. Было шумно, говорили все без разбора, непонятно, кто с кем: «Как по-немецки «Я люблю тебя»?» «Ich liebe dich» «Как?!» «Повторяй за мной, Милли: (втроем, громко и истерично:)ICHLIEBEDICH,BILLY!!!» «О, Натали, он такой секси!» «Миллисента, а как же я?» «Ты – вне конкуренции, Ронни-бой (смачное чмоканье)» «Не вижу ничего оригинального ни в музыке, ни в имидже. У меня постоянное ощущение deja but. Похоже то на The Cure, то на Placebo…» «(манерно растягивая слова:) Блейз, я прошу, избавь присутствующих от лекции на тему «Хорошая музыка умерла вместе с Бобом Марли». Ты мой друг, но ты достал! Не мешай нам веселиться». «(обреченно) Великий Джа, что я здесь делаю…» «Блейз! Блейз, мне ничего не видно из-за тех парней впереди!» «(мгновенно развеселившись) Садись ко мне на плечи, Джиневра – увидишь все как по телевизору». «Поттер, может и ты меня подсадишь?» «Размечтался, Малфой. Скорее уж ты меня – ты выше… (на мгновение замолкает, слушая музыку). Хм… люблю эту песню…» (непонятная короткая возня) «Поттер? Ты что делаешь…Не то чтобы я был против, но тут полно народа…Гарри…не на…» «(звук поцелуя) Заткнись, Драко. Вся фанзона занята тем же самым, на нас никто не смотрит» (на некоторое время разговоры прерываются) «(томно) Видел бы меня сейчас папа – убил бы» «(голос Наты откуда-то сбоку) Он вообще-то здесь, со мной пришел. А если учесть, что вас снимают – твое желание исполнилось». Все семеро в ужасе повернулись к большому экрану и увидели там себя. ++++ Это просто не могло быть правдой! Его единственный сын и наследник… в кожаных брюках и майке-сеточке, с подведенными, как у солиста «TokioHotel» глазами, светлые волосы стоят дыбом от геля… и с Поттером! С повисшим на нем и лапающим его Поттером! Люцифер, Вельзевул и все дьяволы ада, НЕТ!!! От «Авады» Гарри спасло только то, что Люциус не смог разглядеть их в партере, потому что если бы смог, Малфоя-старшего не остановил бы даже приказ Темного Лорда – Поттера не трогать. Некоторое время Люциус приходил в себя. Это вина Поттера, без сомнений. Но ничего, еще можно все исправить. Он должен женить Драко, и как можно скорее. Но на ком? Малфой принялся перебирать подходящих невест, вычеркивая одну за другой из своего списка. Одни были недостаточно богаты, у других среди далеких предков затерялись полукровки. Разве что Миллисента Булстроуд? Нет, слишком своенравна. Если уж она что-то вбила себе в голову, никто ее не переубедит. Вон как вцепилась в своего Уизли, не оторвешь. И родители ей не указ – стоит Миллисенте повысить голос, как они все сделают для любимой дочери. Впрочем, однажды ее характер сослужил Люциусу хорошую службу – у него была небольшая интрижка с мисс Бустроуд несколько лет назад, и если бы она не убедила родителей не поднимать шум, Малфой попал бы в Азкабан несколько раньше. Но откуда он знал, что чертовке нет и 14ти? Выглядела она на все 16. Породнится с Булстроудами было бы в самый раз, возможно, он смог бы возобновить свою маленькую игру с Миллисентой…Но он слишком любит сына, чтобы обречь его на участь подкаблучника. Кто там еще был из выпуска Драко? Кажется, Пенси Паркинсон. Последний раз Люциус бывал в поместье Паркинсонов еще до Тримагического турнира, но насколько он помнил, Пенси была довольно милым ребенком. Вполне возможно, она выросла красавицей. Ко всему прочему, скромна, воспитанна, из хорошей семьи, богата – Пенси вполне могла бы стать леди Малфой. Ну вот и отлично, как только он увидит Драко, поставит его в известность. Предварительно надо поговорить с Паркинсонами, но они возражать не будут. Было бы интересно выяснить, как теперь выглядит Пенси… Концерт тем временем закончился, зрители начали покидать свои места. Люциус тоже направился к выходу, время от времени посматривая, не начал ли мерцать изумруд в его перстне – знак, что Ната находится поблизости. Но она как в воду канула. Малфой обошел весь стадион, постоял немного у выхода, даже переступил через свою гордость и обратился за помощью к охране – безрезультатно. Прошло, наверно, около часа, но поиски результатов не дали. Люциус не знал, что и думать. Случайно до него донесся обрывок разговора охраны – они сетовали, что фанаты не расходятся, обложили все входы и выходы, и группа пока вынуждена ждать. Малфой встрепенулся. Наталия не скрывала, что является поклонницей этой группы, может быть, она направилась к ним, за кулисы? Тем более что уехать они пока не могут. Он вспомнил свое состояние после того концерта в Канзасе и подумал, что это вполне возможно. Тем более ей, как колдунье, не составит никакого труда проникнуть в святая святых – гримерку или гардеробную. Разумеется, он не ревновал ее. Было бы верхом глупости допустить саму мысль, что она предпочтет ему мальчика, больше похожего на девочку. Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда. Люциус просто беспокоился за свою гриффиндорку. Отловить охранника, наложить на него «Империо» и приказать отвести туда, где находится солист, было делом нескольких секунд. Правда, Люциусу не повезло – тот смог только привести его к помещениям, которые занимали собственно группа и обслуживающий персонал, комнату солиста пришлось искать самому. Мерлин знает, сколько времени он ходил по полутемным запутанным коридорам, то и дело проверяя кольцо. Наконец удача улыбнулась ему, и возле одной из дверей, с табличкой «B.Kaulitz» кольцо засверкало ярким зеленым светом. Люциус без долгих предисловий открыл ее «Алохоморой» - к чему просить разрешения у маггла? Дверь распахнулась – и глава клана Малфоев второй раз в жизни онемел от изумления. ++++ К концу концерта Ната твердо решила прорваться за сцену. Вся охрана и обслуга – магглы, добраться туда – как нечего делать. Нельзя упускать такой шанс, второго у нее точно не будет. Конечно, она любит Люциуса, и Северуса тоже, но нельзя упустить такую возможность! Все прошло гладко, помогло старое доброе «Империо». Охранник довел ее прямо до двери в гримерку Билла. Ната открыла «Алохоморой» дверь и тут же была отброшена к стенке хорошо выполненным «Протего». Напротив нее с палочкой в руке стоял Билл Каулитц. Он сменил свои концертные шмотки на простые черные джинсы и белую рубашку, но разгримироваться пока не успел. Некоторое время он настороженно разглядывал Нату, затем заметил палочку в ее руке. Он удивился: «Не знал, что маги тоже ходят на наши концерты». Билл говорил по-английски с резким акцентом, который большинству британцев кажется неприятным, но Нате он показался очень милым. «И маги, и магглы - все», Ната с трудом отлепилась от стены и пошатнулась. Билл подхватил ее под руку и помог добраться до диванчика в противоположном конце комнатки. «Извини, что я так», он смутился, «я просто испугался». «Да ничего», Ната более-менее пришла в себя и устроилась поудобнее. «Но я не ожидала, что ты тоже из наших. Я думала, вся группа магглы». «Магглы? Да мы с братом закончили Дурмстранг», обиженно надул губы мальчик. «Правда? К нам в Хогвартс приезжали ребята из Дурмстранга на Тримагический турнир…» «Мы с Томом тогда не прошли по возрасту, нас не взяли. Для него это была такая трагедия. А правда, что Поттер…» У Билла было море вопросов, все же не каждый день к тебе вламывается девушка, учившаяся вместе с Гарри Поттером. Не на том же курсе, но разве это так важно? Они сидели рядом, болтали, вспоминали турнир (вернее, вспоминала Ната, а Билл во все уши слушал). Он уже давно не разговаривал ни с кем так. Как-никак, а он – звезда, все время приходится быть осторожным, если не хочешь потом увидеть свои слова перевранными в «Bravo» или «Bild». Пока они разговаривали, Билл подписал ей несколько фотографий. Разговор с турнира медленно перешел на их школы, затем на них самих. Билл даже не заметил, как рассказал ей, что он метаморф. Даже продемострировал – укоротил свои волосы а-ля «TokioHotel» в 2005ом году», потом вернул длину обратно. Биллу ужасно нравилось изменить в себе какую-нибудь мелочь, а потом, умирая от смеха,читать на фанатских сайтах споры о том, искуственные у него прядки или нет. «Может, хочешь чего-нибудь выпить?», спохватился он. «Йост держит нас в ежовых рукавицах, но у Тома всегда есть заначка». На сей раз в заначке у Тома оказалась шампанское, и они продолжили беседу с бокалами в руках. Билл снова прикалывался со своей прической, добавляя то белых, то красных «перьев». «Не знаю, на чем остановиться. А как тебе больше нравится?», спросил он Нату. Вместо ответа она ласково провела рукой по его волосам. Билл удивленно моргнул, не понимая, что происходит. Ната пододвинулась поближе, рука переместилась ему на плечо: «Ты привлекателен, я чертовски привлекательна, так что зря время терять?», она мягко поцеловала его. Глаза Билла изумленно разширились, бокал выпал из дрогнувшей руки. Он был несколько шокирон такой откровенностью, попытался отодвинутся. Ната быстро придвинулась ближе, не прекращая целовать его. Но с другой стороны…Том после каждого концерта водит в гостиницу фанаток, и все считают это нормальным, так почему бы и нет, подумал он. К тому же Билл уже 2 года не влюблялся, а Ната ему понравилась. Очередность последовавших событий Билл не смог бы вспомнить даже под веритасерумом. Сознание сохранило лишь отдельные эпизоды: руки, гладящие его волосы, спускающиеся по плечам и груди; треск торопливо сорванной рубашки, а затем ее топика, вскоре – всей прочей одежды; тела, прижимающиеся друг к другу так тесно, словно к ним применили склеивающие чары; поцелуи, то глубокие, то шаловливые и быстрые; шепот-заклинание, чтобы трансфигурировать диван пошире, как только он ухитрился его вспомнить в такой момент… И апофеоз, когда тебе кажется, что ты умер и уже в раю. «На следующей неделе мы играем в Кардиффе. Ты приедешь?», прошептал он Нате на ухо. Они лежали рядом, обнявшись. «Не знаю, я бы хотела», Ната потянулась и призвала с пола свою одежду. Билл решил последовать ее примеру и занялся поиском своих джинсов. С помощью магии они быстро привели все в порядок. «Шампанское еще осталось, будешь?», он протянул ей бокал. Ната окинула Билла оценивающим взглядом. Только в джинсах, полуодетый, он выглядел не менее сексуально, чем раздетый полностью. «Нет», она притянула его на диван, целуя. «На дорожку, а то мне уже пора», усмехнулась она. Поцелуй «на дорожку» уже грозился перерасти в нечто большее, как вдруг кольцо на ее пальце засверкало, как мигалка у полицейской машины, а с той стороны двери послышалась «Алохомора». «Мать твою Мерлин!!», Ната от страха чуть не потеряла способность соображать, но пока дверь открывалась, она приняла, как ей казалось, верное решение. Взмах палочкой, длинная фраза на латыни и… +++++ Люциус Малфой в изумлении замер на пороге. Вид, открывшыйся его глазам, поражал. В тот момент, когда он распахнул дверь, сидящая на маленьком диванчике не очень одетая Ната поспешно отпрянула от другой девушки, на которой были только черные джинсы и ничего больше. Однако… Люциус окинул незнакомку быстрым взглядом: худенькая, изящная, должно быть, довольно высокая, с маленькой грудью и узкими бедрами. Хрупкая, почти ребенок… И что интересно, девушка не сделала ни одной попытки прикрыться. Темные длинные волосы уложены как у лидера той группы, глаза тоже подкрашены как у него. Наверно, фанатка, Люциус видел много таких среди зрителей. «Это… это … это Билли Джейн, моя давняя подруга, из Дурмстранга», вышла из оцепенения Ната, «она…работает гримером у Тома Каулитца, я давно ее не видела, узнала, что она здесь… вот…решила зайти по-приятельски… » Ната что-то торопливо говорила, но Малфой уже не слушал. Мысли Люциуса были далеко, ибо воображение услужливо подбросило ему несколько картин с участием его и сразу двух девушек. Если бы удалось провернуть это… На такое он не мог уломать даже Беллатрикс, но чем черт не шутит! Он задумался, как бы воплотить свою идею в реальность. Первым делом, надо остаться с Билли наедине. Ната сейчас будет только мешать. «Я очень рад, что ты повидалась с приятельницей, но почему не предупредила меня?», делано удивился он. «Я искал тебя по всему стадиону, волновался». Продолжая говорить ей, как он волновался и беспокоился, Люциус собрался с силами и направил на Нату невербальный «Обливейт» - стереть воспоминания последних полутора часов. Судя по тому, как она растерянно замолкла, получилось. Он подхватил ее под локоток и отбуксировал к выходу: «Ты устала, дорогая, лучше тебе отправится в гостиницу». Ната послушно позволила выставить себя за дверь и аппарировала. Билл, который с того момента, как Люциус вошел, сидел тише воды, ниже травы, от волнения растеряв все знания английского, подумал, что ему, наверно, можно начинать бояться. Этот тип отправил Нату восвояси, чтобы расквитаться с ним без свидетелей. Но почему он так на него уставился? Билл скосил глаза вниз, проследив за вглядом блондина, и чуть не упал в обморок. «Чары иллюзии», догадался он, «Наталия применила ко мне чары иллюзии, чтобы он не ревновал. Verdammt noch mal, я девчонка!», Билл ойкнул и закрыл грудь руками. Несколько секунд он сидел, потупив глаза, пока не заметил в поле зрения что-то белое. Подняв голову, он обнаружил, что наткин ухажер протягивет ему рубашку. «Спасибо», Билл схватился за нее, как утопающий за соломинку, и принялся быстро одеваться. Блеск в глазах блондина, когда Билл на секундочку забыл, как теперь выглядит и перестал прикрываться, ему совсем не понравился. «Вы давно знакомы с Наталией? Она никогда о вас не рассказывала», Люциус присел с ним рядом. «Мы… мы были друзьями по переписке, несколько лет. Это была инициатива директора Хогварса – переписка с Дурмстрангом после Тримагического Турнира, для укрепления дружеских отношений между школами, и все такое», вдохновенно врал Билл. Под пристальным светло-серым взглядом врать получалось плохо. «Очень похоже на Альбуса Дамблдора», протянул Люциус, «странно, что я никогда не слышал об этом. Значит, вы закончили Дурмстранг? И, простите мое любопытсво, судя по акценту, вы из Германии?» «Да», еле слышно ответил Билл. Он сам не понимал, что с ним творится. От раздевающего вгляда становалось жарко. «Я не очень много знаю о Германии и немецкой культуре, но вот Гете приводит меня в восторг», Люциус пододвинулся немного ближе, «а вы любите Гете?» Билл кивнул на всякий случай. Причем тут Гете?! «У него есть одно чудесное стихотворение», Малфой перешел на немецкий: «Wer reitet so spät durch Nacht und Wind? Es ist der Vater mit seinem Kind.» Он продолжал читать, и после второй строфы на Билла напало какое-то непонятное веселье. Он вспомнил, как они с Томом учили его, а потом читали по ролям, и тоже стал декламировать. Билл даже изображал то страх, то отчаяние, как тогда, с Томом. Очевидно, что авадить его пока не будут, так почему бы не повеселиться? Люциус иногда перевирал слова, его немецкий звучал более мягко, но это придало стихотворению определенный шарм. Билл расслабился и пропустил момент, когда Люциус положил руку на спинку диванчика, а затем незаметно спустил ее Биллу на плечо. Затем другая рука погладила его по щеке, легла на шею и притянула так близко к блондину, что расстояние между их лицами состаляло не более дюйма. «Ich lieb dich, mich reizt deine schöne Gestalt»,так близко,что чувствуется чужое дыхание на губах, «Und bist du nicht willig, so brauch ich Gewalt!» Следующую строку Билл должен быть взять на себя, но не смог, потому что Люциус целовал его. В голове пронесся целый ураган мыслей, от «я же парень, так нельзя!» до «хорошо…Мерлин, как хорошо…». Последняя мысль победила. «Sie… Sie brauchen keine Gewalt…ich mag Sie…»,прошептал он, едва Люциус выпустил его. А затем Билл Каулитц приложил все свои чары метаморфа, чтобы не только смотреться, но и СТАТЬ девушкой, потому что руки Люциуса опасно близко подобрались к его груди. На самом интересном месте, когда Билл уже хотел снова трансфигурировать диван, в дверь громко постучали и идиллию нарушил знакомый голос: «Эй, Билли! Это Том. Похоже, толпа разошлась, машину сейчас подгонят. Жду тебя у выхода, лады?» «Да, сейчас», крикнул Билл. Поднявшись, он на первом попавшемся клочке бумаги набросал свой телефон и протянул Малфою: «Мы… то есть ребята играют в Кардиффе на следующей неделе. Позвоните мне… если захотите». Люциус кивнул, забрал бумажку и аппарировал. День прошел просто великолепно. Конечно, пришлось стереть Нате память, но раз она с этой Билли давно общается, то проблем с организацией menage a trois возникнуть не должно. Малфой был чрезвычайно доволен собой. На следующий день, ранним утром, они с Натой покидали гостиницу и перед аппарацией в Белфаст решили немного пройтись по центру города. Внимание Люциуса привлекла толпа в дорогого отеля, в основном девочки-подростки. Наверно, здесь и останавливались эти… как их… «Tokio Hotel». Люциус вспомнил Билли Джейн. Жаль, что вчера их прервали, но ведь никто не помешает ему отправиться на следующей неделе в Кардифф. Неожиданно крики девчонок стали еще громче – из отеля к лимузину в окружении охраны подходили члены группы. Ната в мгновение ока оказалась там, в самой гуще толпы, но это сейчас интересовало Люциуса меньше всего. Потому что идущий последним мальчик с длинными черными волосами заметил его, улыбнулся и помахал рукой. Те же самые черты лица, возможно, немного менее нежные… та же улыбка… черт, все то же самое, с поправкой на то, что это парень! Люциус застыл. Он целовался с парнем. Он хотел парня. Мерлин, как бы не сойти с ума… Проводив Нату, Люциус еще раз обдумал все случившееся. Разумеется, о Кардиффе не может быть и речи – он же не педик. Но Наталия какова! Поступок, достойный слизеринки – она вывернулась из довольно щекотливой ситуации и помогла вывернутся своему случайному любовнику, при это выставив Малфоя дураком. Он даже был немного горд за нее. А что память стер – так это к лучшему, как оказалось. Что касается ее увлечения этим мальчишкой, то при следущей же встрече Люциус докажет, что ни один зеленый юнец не способен составить ему конкуренцию. И поверьте, он будет убедителен. (Использованы строки из стихотворения Гете «Лесной царь». При желании вышлю русский и немецкий вариант. Фраза Люциуса в конце: «Дитя, я пленился твоей красотой. Неволей иль волей, а будешь ты мой». В нем.варианте род в этой строке не указан. Билл же отвечает «Вам не придется меня неволить, вы мне нравитесь (по смыслу, не подстрочник).