На троих

Еле добравшись домой, я на автопилоте прошла в спальню и шлепнулась на кровать. Да, Криста, ты доигралась. Вопрос «оставить или избавиться» даже не пришел мне в голову, и не потому, что я такая высоконравственная. Просто любая попытка избавиться от плода автоматически означает мою смерть. Дело в том, что магов намного меньше, чем магглов, и волшебный мир не может позволить себе такую роскошь, как аборты – вымирать никто не хочет. Древняя магия, уже никто не помнит кем придуманная, создала такой своеобразный защитный механизм., который запускается при любой попытке прервать беременность, будь то зелье, чары или операция. Смерть ребенка повлечет за собой смерть матери. Так что никуда не деться. У меня будет ребенок. Боже мой, я совершенно не ощущаю естественности происходящего. При мысли, что внутри меня что-то растет, на ум приходит ни много, ни мало, а фильм «Чужой». Как только мне показалось, что хуже быть не может, все стало в сотни раз хуже. Если бы я еще знала, чей он. Я не выдержу, если это ребенок Малфоя. Я не хочу ЭТО вынашивать. Как представлю, что у меня вырастет такой же бессердечный ублюдок, становиться не по себе. Но, может, это поможет помириться с Северусом? Ему необязательно знать о моих сомнениях. Проблема в том, что до него не достучаться. Он пользуется камином, чтобы не столкнуться со мной в дверях. С Натой я поссорилась, так что от нее никакой помощи не будет, с Пэрис мы не виделись целую вечность. Я поднялась и пересекла комнату, подошла к окну. На подоконнике лежала груда писем: счета, от Пэрис, мои письма Северусу, присланные обратно и частично не распечатанные. Целая груда писем, от трогательных до смешных, что-то вроде: «Утром я не могу есть, потому что думаю о тебе. Днем я не могу есть, потому что думаю о тебе. Вечером я не могу есть, потому что думаю о тебе. Ночью я не могу спать, потому что умираю от голода! Северус, прекрати скрываться! Моя смерть будет на твоей совести!» Этажом выше заиграла музыка – новые соседи, молодая и поэтому не консервативная пара. Постоянно ставят маггловскую поп-музыку, что для этой местности не характерно. Вот и сейчас давний хит струится в окно, ранний Майкл Джексон: «She's out of my life She's out of my life And I don't know whether to laugh or cry I don't know whether to live or die And it cuts like a knife She's out of my life» Раньше я бы порадовалась, что рядом живут фанаты вроде меня, но не сейчас. Местоимения сменить – и как раз под настроение. Я схожу с ума , не знаю, что делать, плакать уже нет сил. Может, звучит высокопарно, но ощущения – будто сердце проткнули насквозь тонким стилетом, да еще провернули его хорошенько, и оно отдается болью при каждом ударе. Депрессия не мой стиль, но сейчас я думаю – один маленький шаг с подоконника и все кончится. Это так просто. Но вряд ли я обрету покой после смерти. Буду сидеть тихонечко, забившись в самый укромный уголок ада, тосковать и ждать его. От всей души желаю, чтобы он не торопился навстречу мне. Я посмотрела вниз. Высоко… Нет, это не выход, не могу, страшно. Инстинкт самосохранения, к сожалению, работает. У меня не хватит сил закончить все так, не могу сделать этот маленький шаг, уж слишком люблю жизнь. Она как Снейп – мрачная, но любимая(с). Песня продолжается: «It's out of my hands It's out of my hands To think for two years she was here And I took her for granted I was so cavalier Now the way that it stands She's out of my hands” He`s out of my life. Все, конец сказки. Если бы я могла переиграть события назад, отмотать как пленку… Во всем, что случилось, виновата я одна. В том, что посмела желать кого-то другого. В том, что я не так сильна физически, чтобы оказать достойное сопротивление. В том, что сочла Малфоя красивым. А кто бы не счел? А? Что-то я не вижу леса поднятых рук… Сгребла с подоконника письма и закрыла окно. Мозг сам подставлял «он» вместо «она», поэтому я не смогла слушать дальше, тем более что песню запустили по второму разу. Чтобы отвлечься, я отобрала несколько писем Пэрис и принялась их просматривать. За то время, пока мы не виделись, она успела еще раз провалить свой экзамен, но они со Снейпом нашли выход. Она может вместо экзамена поработать 2 года помошником Мастера Зелий, и если по прошествии этого времени он напишет положительный отзыв в экзаменационную комиссию, это будет приравнено к сданному экзамену, таковы правила. Она теперь работает вместе с ним. Умно, считай, через 2 года она Мастер. Я даже завидую, они же видятся почти каждый день. В другом письме она рассказывала о Блейзе, даже фото прислала. Вся честнАя компания сфотографировалась на пляже. Миллисента полулежала на шезлонге, алое бикини прикрывало, пожалуй, меньшую площадь, чем ее солнечные очки. Рональд расположился рядом, на песке, подстелив полотенце. Они что-то оживленно обсуждали, совершенно наплевав на остальных. Джинни сидела в плетеном кресле, с упрямым видом закутавшись в яркое парео, Блейз в шортах стоял за спинкой кресла. Он был единственным на колдографии, кто обращал внимание на зрителей: время от времени махал рукой и улыбался, такой открытой, солнечной улыбкой, что мне сразу стало ясно – у него получилось. Письма это подтверждали. Он написал Пэрис, что когда Джинни пришла в себя и ей рассказали о случившемся, она так разозлилась, что чуть не наслала на него летучемышиный сглаз, причем без палочки. Блейза спасла хорошая реакция. Через несколько дней, когда девушка немного остыла, он объяснился. Она приняла это признание без восторга, но согласилась узнать друг друга получше. Естественно, только в качестве друзей. Ну, Блейз взялся за дело. «Знаешь, водопад Данс Ривер ее просто покорил», цитировала Пэрис письмо Забини. «Она сказала, что никогда не видела ничего красивее. Я решил показать ей все, что есть интересного на Ямайке. Мы ходили вместе на пляж, поднимались в горы, до утра танцевали на дискотеках в Монтего-бей. Ее очень удивило, что наш жизненный уклад так отличается от Англии – мы живем среди магглов, не прячась. Но ей, кажется, понравилось. Она даже засмеялась и сказала, что ее папа был бы в полном восторге. Она очаровательна, но меня кое-что беспокоит. Джиневра странно реагирует на некоторые мои поступки. Например, когда я отодвигаю для нее стул, или придерживаю дверь, пропуская вперед, ну и прочее в таком духе. А когда мы поднимались на вершину Данс Ривер и я предложил ей руку, она ужасно смутилась. Ничего не понимаю. Я веду себя так, как положено по отношению к девушке, разве нет? Создается впечатление, что Джиневра не привыкла к этому…» «…Что касается ее брата и Миллисенты, то сначала они были не в восторге друг от друга. Я даже стал подумывать, что зря потащил ее с нами, надо было попросить Флинта или Бэддока – молодой человек явно играет за другую команду. Помогла случайность. Миллисента еще никогда не сталкивалась с таким отсутствием интереса к своей персоне, через неделю ей надоело наряжаться и кокетничать с тем, кому она была явно безразлична. В один прекрасный день она вышла к ужину не в очередном сногшибательном платье, а в джисах и футболке с эмблемой…как бишь называется эта команда… вроде «Пуляющие пушки»… да, именно в футболке этой команды. Миллисента же болеет за них, сколько я ее помню, у нее даже есть автограф бывшего капитана. И что же выясняется? Рон точно такой же фанат, как и она! С этого дня я почти не видел их. Они постоянно вместе, обсуждают матчи, какие-то особо удачные приемы, гоняют вместе на метлах. Миллисента прямо расцвела – впервые нашелся кто-то, кто не считает ее увлечение неподходящим для девушки. Мы с Джиневрой им только мешаем, они избегают нашего общества… » «…Ты спрашивала, насколько я продвинулся», это была цитата из другого письма. «Обещаешь, что это останется между нами? Вкратце – мы ходили на концерт, сборный, были молодые регги-группы. После - клуб и слишком много ямайского рома. Ближе к ночи – совместно раскуренный джойнт в моей комнате. В общем, теперь я обязан жениться как честный человек. И сделаю это с радостью. Знаю, мне нет оправдания, я потерял контроль. Я просил прощения. Снова говорил, что люблю ее, что если она теперь не хочет меня видеть, я достану ей портключ, ей больше не придеться меня выносить. Удивительно, но она даже не прокляла меня, и не захотела уезжать. Пару дней отношения между нами были несколько натянутыми, но теперь все хорошо. Мы снова друзья…» «…Отъезд больше невозможно оттягивать. Мы вернемся через несколько дней. Отец все время меня подкалывает, спрашивает, когда же у него появиться новая невестка. Хотел бы я это знать. После того инцидента я не надоедал ей разговорами о любви – как можно, я же повел себя ужасно по отношению к ней. Сегодня набрался храбрости и спросил Джиневру, не хотела бы она встречаться со мной, и уже приготовился услышать «нет». Но, оказывается, она считает меня в общем-то неплохим парнем, ей со мной интересно, и она мне даже симпатизирует немного… Но ей нужно время подумать. Что ж, пусть. Я умею ждать.» Ну, хоть кто-то счастлив. Письма помогли мне отвлечься, на душе уже стало не так тяжело. Но ненадолго. Я мучительно завидовала обеим парочкам. Настроение снова испортилось, и депрессия нахлынула с удвоенной силой. Конечно, я понимала, что надо что-то делать, но не могла себя заставить. Я одновременно хотела объясниться со Снейпом и боялась этого разговора. У меня ведь нет полной уверенности насчет ребенка. А вдруг…? 2 недели я провела не выходя из квартиры, даже не каждый день поднимаясь с постели. Странное полусонное состояние-анабиоз, когда нет желания ни на что, и в первую очередь – прекратить это. Я не реагировала на звонки в дверь и на сов, подбрасывающих через форточку все новые и новые послания. Мое жилище постепенно захламлялось – я сваливала на пол коробки из-под пиццы и прочего фаст-фуда, который заменил нормальную еду. О том, чтобы пройти несколько метров до мусорного ведра, речь не заходила. Грязная одежда, нераспечатанные письма, взятые с полки и не поставленные обратно книги – все это было самым небрежным образом разбросано так, что в доме ногу некуда было поставить. К концу недели к этому бардаку добавилась несколько пустых бутылок. Не знаю, до чего бы я дошла, если бы не одно странное событие. В тот вечер я заснула на диване, потому что добираться до кровати было лень. Но мне было не суждено провалиться в спасительную темноту и забыть обо всем до утра. Вместо этого перед глазами возникли руки. Приглядевшись, я обнаружила, что с такой перспективы они могут быть только моими собственными, но руки точно не были моими. Изящные, бледные и очень знакомые. На ладони левой лежало что-то блестящее. Я изо всех сил напрягла зрение. Вокруг было темно, а посмотреть в другую сторону, чтобы выяснить, где я, не получалось. Ни глаза, ни мышцы не слушались, как будто это кто-то другой. Чья-то чужая воля заставляла меня смотреть прямо перед собой. С такой точки зрения я могла лишь различить, что я (я ли?) сижу, положив локти на стол, заваленный книгами и пергаментами, и держу что-то на ладони. Да что это, в конце концов?! Длинные худые пальцы подхватили неизвестный предмет и поднесли ближе к глазам. Эй, это же мой браслет! Впрочем, браслет, это громко сказано, просто нитка золотистого бисера. У меня много таких, я ношу их по 5-6 штук, практически не снимая, потому что как только сниму – обязательно забуду где-нибудь. Руки плавными движениями гладили нехитрое самодельное украшение, пропускали его между пальцами, перебирали бисеринки. Вдруг перед глазами затуманилось, затем они вовсе закрылись. Перед моим мысленным взором возникла…я сама. Хм, скорее даже не «перед», а «под». Под тем, чьими глазами я сейчас видела. Раскрасневшаяся, со сбившимся дыханием и по-сумашедшему блестящими глазами, абсолютно вымотанная и до неприличия счастливая. «Я» слабо улыбнулась и погладила того, в чьем сознания сидела я-настоящая, по щеке. На «моем» запястье сверкнул тот самый браслетик. Внезапно нахлынула такая тоска, что по сравнению с ней моя депрессия казалась легкой грустью. Воспоминание испарилось, глаза резко распахнулись, вновь созерцая темную поверхность стола и руки, сжимающие бисерную нитку. Чужие эмоции вторглись в мой мозг, смесь из обиды, сожаления, нежности и горечи, но превалировала надо всем этим боль. Дверь комнаты распахнулась, и в лицо ударил яркий свет. «Северус, ты здесь? Почему сидишь в темноте?», Ната стояла на пороге. «Я занят», губы открылись сами собой, совершенно без моего участия. Браслетик незаметным движением руки отправился на пол. «Поработаю еще несколько часов». «Вижу я, как ты работаешь», нахмурилась она. «Не надо так себя мучать…» «Я сам знаю, что мне делать!», безапелляционно заявил он. «Послушай, либо поговори с ней и все выясни, либо выкинь из головы! Хватит сидеть тут и чахнуть от горя!» «Тебя это не касается», руки сложились на груди, и мне сразу стало спокойнее. Неужели он использует этот жест как защитный? «Очень даже касается. На тебя страшно смотреть, ты уже черт знает сколько нормально не спал, не ешь ничего…» «Прекрати! Что за чушь! Я не пятилетний ребенок, а ты не моя мамочка!», ярость была настолько ощутимой, что я испугалась за Нату. «Это ты прекрати срываться на меня! Если Криста бегает налево, это не повод отыгрываться на мне…», чем дальше к концу предложения, тем тише и неувереннее становился ее голос. Виной тому был фирменный пристальный взгляд. «Я останусь здесь столько, сколько сочту нужным. А теперь убирайся из моей лаборатории», голос был пугающе спокоен. Затем одна рука нырнула в карман за палочкой и закрыла дверь. На этом месте я проснулась. Не знаю как, но по-видимому, мне удалось пробить защиту Снейпа и подсмотреть его воспоминания, причем его глазами. Интересно, почему раньше никогда не получалось. Может, у меня открылся третий глаз, или что там открывается в таких случаях? Или же виной тому беременность и изменения в организме? Как бы то ни было, он скучает по мне. Значит, еще есть шанс. Главное – чтобы он наконец выслушал меня. А беременность…возможно, это даже плюс. Буду надеяться на лучшее. Раз так, долой депрессию! Целый день я возвращала квартире нормальный вид, а на следующий направилась в салон красоты и оставила там довольно большую сумму, затем был шопинг – лучшее средство для поднятия настроения. Словом, я снова привела мою жизнь в порядок. Труднее всего пришлось с работой. К счастью, на меня только поорали(довольно сильно и долго), но не уволили. Ну, правильно, где еще они найдут такую дурочку, которая никогда не отказывается выйти вечером, в праздник или по выходным. Когда я, нагруженная пакетами, вернулась с очередного похода по магазинам, на подоконнике меня дожидалось письмо от Пэрис. Она давно не видела меня, беспокоилась, что я не отвечаю на письма, и предлагала встретиться. Нам якобы надо обсудить что-то важное. Встретились мы в библиотеке. Пэрис разложила на столе несколько толстых томов, и конспектировала то из одного, то из другого. Вернее, перо само носилось по бумаге, а она только указывала, что нужно переписать. «Привет! О чем ты хотела поговорить? А это что?», я плюхнулась на соседний стул. «Северус попросил кое-что узнать, а книги очень старые, их нельзя брать домой, вот я и копирую. А поговорить я хочу о нем», похоже, она настроена решительно. «Я знаю, что вы с Натой поссорились…», начала она. Я перебила: «Ты знаешь, из-за чего?» «Да, но это сейчас не важно. Недавно она хотела, чтобы мы разделили твои дни между собой. Я не согласилась – надеялась, все образуется и ты вернешься. И Северус сказал – пусть все остается как есть, ему надоело, что у него дома постоянно кто-то толчется. Он пресекает эти разговоры на корню, про тебя вообще не хочет слышать. С тех пор, как ты ушла, он стал невыносим, и вымещает свое дурное настроение на нас. Ты должна с ним помириться. Любым способом.». «Я ушла?! Это он меня «ушел»!», я настолько повысила голос, что на нас со всех сторон зашикали. «И извини, я не понимаю, откуда взятся дурному настроению, коль скоро вы обе при нем, а от меня-предательницы он избавился». «Видимо, ты тоже необходима. Именно так выражается его потребность в мировой гармонии», Ната неожиданно появилась у меня из-за спины. «С тобой я вообще не разговариваю!», я отодвинулась вместе со стулом. «Придется!», она уселась между нами. «Я тоже заинтересована в том, чтобы вы помирились». «Да ну? Ты скорее заинтересована избавиться от меня, и разделить неделю на вас двоих!» «К моему глубочайшему сожалению, это невозможно», Ната развела руками, «Ты нужна ему. Все это время, пока тебя не было, Снейп постоянно на нервах». «Это его обычное состояние», съехидничала Пэрис. «Как видишь, мы бы предпочли, чтобы ты снова была с нами. Скажи, чем мы можем помочь». Я задумалась. Он не хочет ничего обо мне слышать, значит, девочки даже не смогут немножко поагитировать в мою пользу. И не добраться мне до него…Минутку, очень даже добраться! «Я должна попасть в подземелье. Желательно, чтобы камин был заблокирован, а дверь надежно заперта снаружи. Заклинание дезиллюминации никто не отменял, так что кто-то из вас проведет меня, а дальше я сама». «Пусть Пэрис», заявила Ната. «Мы со Снейпом недавно разругались, не хочу рисковать». «Значит, так и поступим», согласилась та. «Я зайду за тобой в конце недели и провожу к нему». Договорились на субботу и разошлись. В оставшееся время я решила потренировать свой «третий глаз»)). Раз уж мои способности настолько выросли, их надо использовать. Это оказалось проще, чем я думала, хотя я до сих пор не могу понять механизм этого явления. Мне достаточно было успокоиться, изгнать все эмоции и сосредоточиться на ком-то, как я уже смотрю на мир ее/его глазами, или просматриваю воспоминания, как на экране телевизора. Как будто на время «подселяешься» в чужое сознание. Естественно, Нате я уделила особое внимание, потому что вовсе не отказалась от планов помешать ее будущему «роману». Даже если помешать не удасться, я должна быть в курсе. Она вела свой обычный образ жизни, только сменила аврорат на министерство, после работы встречалась с друзьями. К ним относились близнецы, Гарри, и Драко. Правда, складывалось впечатление, что Поттер просто терпит его присутствие. Они не враждовали открыто, но и друзьями их было трудно назвать. Несколько раз я становилась свидетелем, как Ната осторожно выспрашивала Гарри о его личной жизни. Причем настолько осторожно, что он ничего не заподозрил. В основном речь шла о Джинни – она вернулась, но сама не своя, стала более замкнутой и задумчивой, совсем не похожей на себя прежнюю. Официально они с Гарри продолжали считаться парой, но дальше поцелуев дело не шло. Ната честно пыталась выполнить свои обязательства, данные Драко, несколько раз заговаривала с Гарри на тему нетрадиционной ориентации. Это имело не слишком большой успех – он или отмалчивался, или переводил разговор на другую тему. Однажды я видела их в клубе. Они разговаривали, у Поттера было много интересных для Наты новостей: думосбор покойного директора Хогвартса был конфискован у Моуди, за этим последовало служебное расследование, но скандал замяли. Все-таки старый аврор был уважаемым человеком. И портрет Дамблдора наконец-то заговорил, так что теперь Снейп очищен от всех подозрений. Да уж, много же я пропустила, пока предавалась депрессии и жалости к себе. Ната тянула что-то похожее на пиноколаду, Гарри рассказывал ей все это, как вдруг 2 молодых человека за соседним столиком начали целоваться. Он споткнулся на полуслове: «Это что, гей-клуб?!» «Не совсем, сюда всех пускают», спокойно ответила она, «это единственный островок свободы в городе». «Пошли отсюда!» «Зачем? Пусть делают что хотят, тебя же никто не трогает». «Я не хочу на это смотреть! Это же отвратительно, неестественно, парни не целуются друг с другом!» «Естественно для 4-5 процентов. А вообще, кто бы говорил!» «Чего?!» «Ты же целовался со Снейпом!» «Кто целовался со Снейпом?», из прокуренного сумрака вдруг выступил Драко Малфой. «Вообще-то мы оба, но сейчас речь о нем», ответила Ната. «У меня не было другого выхода!», возмутился Гарри. «Да? Можно поподробней? Что-то в это слабо вериться», Драко всем своим видом демонстрировал глубокую заинтересованность. Поттер, видимо, решил во что бы то ни стало оправдаться, и поэтому рассказал о том, как он проводил операцию «Захват Снейпа». Драко этот рассказ чрезвычайно заинтересовал. Как-то незаметно к концу повествования он уже сидел к Гарри вплотную. «Даа…», протянул Малфой-младший, «Поттер, да ты и вправду герой. Тебе орден Мерлина первой степени надо дать. За смелость. Но раз это была, так сказать, производственная необходимость, зачем стесняться? Или ты что-то почувствовал?», светлая бровь издевательски приподнялась. «Ничего!», поспешно ответил Поттер, «просто странно как-то». «Что странно? Что Снейп тоже человек и ничто человеческое ему не чуждо? Или что тебе понравилось?» «Мне не понра…» В следующую секунду произошло невероятное. Драко притянул Гарри к себе, обнимая за шею, и поцеловал. За этим поцелуем последовал второй, третий… Светловолосый мальчик, казавшийся таким хрупким, с силой, которую я никак в нем не предполагала, легко пресекал любые попытки оттолкнуть его. Да и немного их было, попыток. «А как тебе это? Хуже, лучше, так же?», Малфой наконец-то отпустил Поттера. У того был довольно обалделый вид, он сморгнул и ответил: «Не знаю…» Драко хмыкнул и снова потянулся к нему: «Профессор Снейп был прав – гриффиндорцам все надо объяснять по два раза». «Хм… пожалуй, я пойду, возьму еще пиноколаду», Ната едва сдерживала улыбку. Она по-тихому отсела от ребят, чтобы не мешать. Чтоб меня! Нет, у меня серьезно такое впечатление, что все кругом разбились на пары, только я одна! Обидно, млин. Второй заслуживающий внимания эпизод я «подсмотрела» не где-нибудь, а в Министерстве магии, в атриуме, возле того жуткого фонтана. Не знаю как другим, но мне та скульптурная группа - пара чародеев и смотрящие на них с обожанием в глазах кентавр, гоблин и эльф – кажется чересчур напышенной. Я увидела обоих Малфоев и шикарно одетую Нату. На первый взгляд скромное черное платье с длинными рукавами и глухим воротником, но это только на первый взгляд. Оно настолько откровенно подчеркивала все достоинства ее фигуры, что я даже удивилась, как ее в таком на работу пустили. Ну не переоделась же она специально для этого знакомства! Из-за шума воды не было слышно, что они говорили, но похоже, Драко представил ее Люциусу. Наверняка Малфой-младший лично спланировал эту «случайную встречу». Она там работает, Люциус выполнял какое-нибудь поручение Темного Лорда – столкнуть их было проще простого. Он улыбнулся ей и я не поверила, что это тот самый Малфой. Разумеется, высокомерие и некоторая отстраненность осталась при нем, но в его улыбке было намного меньше холода, чем я думала увидеть. А затем он поднес ее руку к губам и поцеловал. Я расслышала: «Счастлив познакомиться с юной леди, которой я обязан своим выздоровлением». Может, я сплю? Малфой – сама любезность, такого просто не бывает. Я настолько разволновалась, что больше ничего «подсмотреть» не удалось. Она все-таки это сделала. Но я этого так не оставлю, вот только решу свою проблему со Снейпом, и займусь ими. В субботу утром Пэрис зашла за мной, и мы вместе отправились в снейповское подземелье. На полдороге она дотронулась палочкой до моей макушки, и я почувствовала, как будто с головы стекает что-то холодное, обволакивая все тело, маскируя его с окружающей средой. Хорошая вещь дезиллюминация. Когда мы спустились вниз и дошли до его двери, Пэрис сказала: «Камин я заблокировала еще вчера. Сейчас выясним, где он, ты войдешь, а я вас закрою». «А твои заклинания надежны? Он их не снимет?», усомнилась я. «Надеюсь, что нет. Я долго тренировалась», успокоила она меня. «У меня есть кое-что для тебя», Пэрис достала из кармана пузырек с золотистой жидкостью на дне, ее было не больше четверти чайной ложки. « «Феликс Фелицис», везенье в чистом виде. Тут достаточно, чтобы у тебя получилось все задуманное». Она наощупь протянула руку с бутылочкой в мою сторону. «Ты САМА его сварила?!», я приняла ее обеими руками, чтобы не дай Бог не уронить. «Мне не под силу зелье такого уровня. Северусу кто-то заказывал, я успела отлить немного, пока «Феликса» не забрали. Маловато, но если бы я взяла больше, он бы заметил». «Спасибо», я порывисто обняла ее, «никогда этого не забуду». «Эй, обниматься со Снейпом будешь», рассмеялась она, «пей свое снадобье и иди». Пэрис постучала, Снейп удостоверился, что это она, и снял с двери защиту. Когда мы вошли, самого Снейпа не было видно, но дверь в лабораторию была открыта. «Проходи, я освобожусь через несколько минут», послышался его голос. Точно, он там. Я почувствовала себя очень неуверенно, несмотря на проглоченное «зелье удачи». Что я ему скажу? Смогу ли убедить? Пока я колебалась, Пэрис наощупь нашла мою руку, буквально подтащила к лаборатории и толкнула внутрь. Ее «Фините инкантатем» снова сделало меня видимой. Дверь закрылась, и она принялась нашептывать запирающие заклинания. Все, отступать некуда. Северус закончил манипуляции с зельем, потушил огонь под котлом и обернулся к двери. «Ты?! Что ты здесь делаешь?» «Мы должны поговорить, я хочу объяснить все…», сказала я, но он не слушал. Снейп быстро подошел к двери и попытался ее открыть. Ни одно из его заклинания не подействовало. «Северус…», но он даже не головы не повернул. Не обращая на меня внимания, он схватил с камина горсть кружаной муки и попытался уйти, но камин полыхнул зеленым пламенем и не сработал. «Похоже, вы сговорились», наконец-то удостоил он меня своим вниманием. «Нам не о чем разговаривать. Тебе лучше уйти». «Я никуда не уйду, пока ты не дашь мне объяснить!» «Что нового ты можешь рассказать?! Я поймал тебя с поличным, и не хочу иметь больше ничего общего с тобой. Разговора не получится», он наклонился над своим рабочим столом и сделал вид, что его очень интересуют разложенные на нем пергаменты. Это вывело меня из равновесия: «Черт возьми, я требую, чтобы ты меня выслушал!», я подошла к нему, выхватила бумаги и отшвырнула в сторону. «Требуешь?!», он возмущенно посмотрел на меня. Не знаю, как выглядит адское пламя, но именно его отблески светились сейчас в его глазах. Прямо как Тот-кого-нельзя-называть, когда готовится наградить «Круциатусом» своего нерадивого последователя. «Ты прав, кто я такая, чтобы требовать. Я прошу тебя, молю о прощении», я взяла его за руку. «Я люблю тебя, всегда любила. Северус, я знаю, что обидела тебя, но ты же видел воспоминания Малфоя. Ты знаешь, что я абсолютно ничего к нему не чувствую, что я не хотела…» «Но сделала», вставил он. К моему удивлению, ярость испарилась, он даже не вырвал у меня руку. На долю секунды у меня стало темно перед глазами, и в моем мозгу вспыхнула картинка – его воспоминание обо мне, которое я недавно подсмотрела. Он снова об этом думает? Значит ли это, что я на правильном пути? «Сама не знаю, что на меня нашло. Это как временное помрачение рассудка. Мне нет прощения, но дай мне еще один, последний, шанс. Север, я люблю тебя. Я не перенесу, если ты меня оставишь, не представляю, как мне жить без тебя. Меня без тебя просто нет». «Не впадай в патетику», вздохнул он. «Я не доверяю тебе больше. Ты сделала это один раз, значит, будет и следующий». «Нет, никогда! Мне нужен ты, и никто другой. Все, что я хочу – это чтобы мы снова были вместе. Я прошу, умоляю, падаю к твоим ногам…» В конце фразы я уже стояла на коленях и целовала его холодные руки. Слезы полились сами собой. Я не соображала больше, что делаю, что говорю, похоже, это был бесконечный повтор: «Прости меня». Смутно помню растерянность Снейпа, он пытался что-то говорить мне, что-то насчет того, что нечего разводить в подземелье сырость, оно и так сырое, но ирония изменила ему. Похоже, он просто не знал, как реагировать. Когда я успокоилась, обнаружилось, что я сижу в его кресле, и Снейп протягивает мне платок. «Ты простишь меня?», я жалобно посмотрела на него. «Мы могли бы попытаться начать все с начала, как будто этого никогда не было». «Думаешь, это так просто?», усмехнулся Снейп. «Но мы могли бы попробовать?», я сморгнула последнюю слезинку и вернула ему платок. «Может, и могли бы», задумался он. «У тебя руки дрожат. В чем дело, тебе нехорошо? Дать успокоительное?» «Не знаю, можно ли мне его принимать», ответила я и сразу же прикусила язык. Неизвестно, как он отреагирует на новость о ребенке. «Конечно можно, существует только один случай, когда оно может навредить…», Северус замолчал и пристально посмотрел на меня. «Ты же не…» «Да. Я беременна. Ты станешь отцом». Снейп встал и начал нервно прохаживаться по комнате. «Какой срок?» «Примерно 9 недель». «Я хочу, чтобы ты сделала тест для определения отцовства. Как можно скорее. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею теперь полное право тебе не доверять», заявил он. «Хорошо», я обреченно кивнула. Что ж, я сжигаю мосты, не оставляя себе пути для отступления. Будь что будет. Я предложила: «Мы можем сделать все в моей больнице». «То есть там, где ты работаешь, и хорошо со всеми знакома? Ни за что. Это же прекрасная возможность для подтасовки результатов». «Но больше негде! И мне нет нужды ничего подтасовывать, это твой ребенок». «Вот что мы сделаем», Снейп вышел из лаборатории и направился в гостиную. В приоткрытую дверь я увидела, что он ищет что-то на книжной полке. Он вернулся с адресной книгой: «Здесь есть адреса всех маггловских клиник. Насколько я знаю, у тебя нет знакомых в этой среде. Выберем наугад адрес и пойдем туда. Результаты тоже пришлют на мое имя, чтобы исключить возможность фальсификации». Я хотела было возмутиться, но я явно не в том положении. Поэтому я согласилась. «Вы там живы? Криста, можно открывать?», спросила Пэрис с другой стороны двери. «Так я и знал – заговор против меня в моем собственном доме», вздохнул Северус и ответил за меня: «Можно!» Как только закончились рождественские праздники, мы посетили выбранного Северусом доктора и сделали все, что надо. Результаты обещали дать через 3 недели, но Северус их убедил сократить срок до одной. Я думала, что смогу приходить к нему, как раньше, пока мы будем дожидаться, но он эту идею не одобрил. Я вернулась домой. После визита к врачу остается только ждать и молиться, чтобы все было в порядке. У меня наконец-то появляются хоть какие-то характерные признаки: коллега по работе посоветовала мне сбросить пару килограммов, устаю быстрее, чем раньше, все труднее успокоить мои эмоции, если я собираюсь залезть в чужие мозги. Но как ни странно – это все. Ни тошноты, ни экзотических требований к еде, живот почти плоский. Честно, лучше бы меня тошнило день и ночь, вместо этих перепадов настроения. Они ужасно мешают «подглядывать». Но я должна снова заняться чтением чужих мыслей, тем более что вопрос о Нате пока остается открытым. Обстоятельства помешали мне заняться этим немедленно – на след.день на работе намечалась корпоративная вечеринка. У нашего начальника– круглая дата, и в честь этого мы все гуляем в одном из самых шикарных ресторанов в городе. Вернее, ресторан маггловский, но если зайти с черного хода, в подсобку, и пройти сквозь стену, попадешь куда надо. Я была в этом месте в первый раз и с любопытством осматривалась. Ресторанных залов было несколько(один из них мы сняли полностью), а место для танцев общее. Довольно скоро все присутствующие, кроме меня, были под градусом, и забыли об субординации и вообще обо всем. Мне стало душно, я решила проветриться и занялась поисками выхода. Проходя мимо входа в соседний зал, я машинально кинула взгляд в ту сторону и обомлела. Люциус Малфой, как всегда безупречен, как всегда в черном, трость при нем. А рядом Ната, разодетая в пух и прах. В мантии ее любимого цвета, самого модного покроя, с вечерним макияжем, волосы она оставила распущенными. Я краем глаза заметила в углу довольно большое растение - гигантскую хищную росянку, и шмыгнула туда. Надеюсь, ее уже кормили, а то не долго мне под ней стоять. Она попросила Малфоя заказать что-то на его вкус. Еда здесь превосходная, но Ната почти ничего не ела. Она полностью поглощена своим спутником, и мне не нужно читать мысли, чтобы понять, что сейчас она мысленно его раздевает. Люциус же был абсолютно спокоен, и в отличие от Наты, отдал еде должное. Они беседовали, но ничего интесного, обычная болтовня, разбавленная комплиментами. О погоде, о природе, о его работе, о ее работе, и в связи с этим об ее роли в обнаружении думосбора покойного Дамблдора. Снейп знал это, и был вовсе не в восторге, что обязан оправданием своему самому ненавистному ученику. Нате тоже досталось за то, что она именно Поттеру указала, где искать думосбор. «Вы сильно рисковали, когда взломали кабинет Моуди. Такая преданность достойна восхищения, а Северусу наверняка и в голову не пришло сказать спасибо», неожиданно Люциус наклонился к Нате – его внимание привлек кулон. У меня тоже раньше такой был, в виде буквы S , но его конфисковали в Азкабане. Он взял кулон рукой, при этом якобы случайно коснувшись ее кожи: «Красивая вещица. Не думал, что Снейп способен делать подарки», отпущенная цепочка с буквой S вновь упала ей на грудь. Казалось, она ощеломлена этим прикосновением, потому что смогла только кивнуть, и ей потребовалось около пол-минуты, чтобы ответить: «Это подарок, но не Северуса, а Темного Лорда. Раньше это был портключ, теперь просто украшение. У моих подруг тоже были такие». «Не понимаю, как можно с этим мириться. Такая девушка, как вы, заслуживает большего, чем быть одной из трех», взгляд Малфоя задержался на ее декольте, скользнул по лицу и снова спустился вниз. «Не знаю, что бы я делал без вашей помощи. Конечно, мою память уже не восстановить, но зато я смог найти объяснение провалам в ней. Вы, кстати, так и не сказали, как я могу вас отблагодарить». «Вы уже благодарите», ответила она. За ее полные обожания и восхищения взгляды мне захотелось убить их обоих. Желательно очень медленно и мучительно. «Вы имеете в виду это?», Люциус широким жестом обвел окружающую их роскошную обстановку. «Но это такая мелочь. Не хотите потанцевать?». Они направились в танцевальный круг, а я метнулась к своим - мне будет видно и оттуда, а я сама останусь незамеченной. Оркестр играл что-то медленное, когда я обернулась, чтобы продолжить наблюдение. Это был не танец, а какая-то камасутра стОя. Вертикальное выражение горизонтального желания. В этом зрелище было больше секса, чем многие из нас могут себе представить. Причем ничего вызывающе неприличного и тем более вульгарного. Взгляд Малфоя скользит по ней, отновременно обволакивающий и раздевающий. Рука спустилась по талии чуть ниже дозволенного и задержалась там несколько дольше, чем положено. Слишком сильно сжимает ее ладонь, чересчер крепко прижимает к себе. Мерлин, если он вдруг захочет заняться этим прямо здесь, с ее стороны не последует серьезного сопротивления. И он это знает. Я весь вечер наблюдала за ними, их взгляды и случайные вроде бы прикосновения. Что случилось с Малфоем? Никогда бы не поверила, что он может так себя вести. Я-то его знаю совсем с другой стороны. Отгадка пришла неожиданно: сейчас он рядом с девушкой своего круга, пусть не такой богатой, но чистокровной. Вот и весь секрет. Ушли они не вместе. Он на прощание галантно поцеловал ей руку. Я подозревала, что Люциус видит Нату как облупленную и просто хочет поиграть, как кошка с мышью, растянуть удовольствие. Поэтому и не торопиться. Время шло, вот уже и новогодние праздники прошли. Мои результаты должны были быть готовы со дня на день. Наконец Северус прислал мне сову и попросил срочно явиться. Он получил письмо из клиники и мы вместе его откроем, когда я приду. Я бросилась к нему так быстро, как могла, как говориться – теряя на ходу подметки. Мы прошли в гостиную и он протянул конверт: «Ты прочтешь или мне это сделать?» «Не могу, волнуюсь. Давай ты». Секунды, пока он разрывал конверт, показались мне вечностью. Я не выдержала: «Ну что там? Что ты молчишь?» Северус с непроницаемо-спокойным лицом протянул мне бумаги. «Результат отрицательный с вероятностью 100 процентов», прочла я и по спине у меня побежал холодный пот. «Но это невозможно, это какая-то ошибка, я уверена, что это твой ребенок, иначе и быть не может», я беспомощно посмотрела на него. «Пожалуйста, поверь мне, я же люблю тебя. Давай сделаем тест повторно…» «Хватит», прервал он мой бессвязный лепет. «Я не хочу тебя видеть, не хочу ничего слышать и ничего знать о тебе», Северус схватил меня за локоть и подтащил к двери. «Но..», попыталась возразить я. «За алиментами – к Малфою», Северус вытолкал меня в коридор, «уверен, он пойдет тебе навстречу. Люциус не бросит своего бастарда». Дверь с треском захлопнулась у меня за спиной. За план В я возмусь, как только приду в себя после обморока.