Сладкий подарок

Вот вы, наверное, думаете, что Кара-Кум — это такая пустыня, да? А вот и неправильно! Вернее, это не только пустыня. Да, Витёк, ещё и конфеты такие бывают, но я не про них же, в самом деле! Сказку вам расскажу про колдуна, которого звали Кара-Кум. Да, Юрок, конфет жуть как хочется. Возьми на кухне морковку, тоже сладко. Не хочешь? Ну, как хочешь. Слушай уже давай. А ты, Витёк, брата не пихай, а то в угол поставлю. В общем, жили-были два брата: Алёша и Серёжа. Очень они были дружные, если какую пакость затевают, то обязательно сообща. Как это при чём тут Кара-Кум? Вы слушайте, слушайте, сейчас всё будет! Как-то раз решили Алёша с Серёжей снежную карту вечности добыть. Это, братцы, такая штука, такая!.. Замечательная штука, я вам скажу. С виду просто стеклянный шар, который встряхнёшь — и снег идёт. Только там каждая снежинка — это целая планета, а может, даже галактика, представляете? Вот как-то Алёша говорит Серёже: — Хорошо бы нам такую карту. А Серёжа говорит Алёше: — Такая только у Кара-Кума есть. И один говорит: — Давай утащим. А второй отвечает: — Давай. И ни на минуточку они, знаете, не задумались, что воровать нехорошо, будь то карта вечности, драгоценности или, скажем, чёрствые пряники на прилавке нашего магазина. Ну и что, Юрок, что их бы и так выкинули! Не твоё — не трогай. Так о чём я? А, да. Решили, значит, Серёжа с Алёшей снежную карту вечности добыть. Забрались в дом к Кара-Куму — а он у них как раз на соседней улице жил, в скромном средневековом замке — и шарик-то и умыкнули. Как? Да запросто. Кара-Кум его на письменном столе в качестве пресс-папье держал, потому как был он рассеянный и доверчивый, даром что колдун. Даже двери не запирал. Заходи кто хочешь, бери что хочешь! Но воровать всё равно нехорошо, даже если не заперто, зарубите себе на носу. Серёжа шарик встряхнул, Алёша пальцем в первую попавшуюся снежинку ткнул: — Вот туда хотим! И перенеслись они за тысячи световых лет на далёкую-далёкую звезду, где всё из хрусталя сделано, а вместо солнца люстра. Чего вы фыркаете, парни? Там вообще-то красиво. Но Серёже с Алёшей на той планете быстро наскучило: ни конфет, ни пряников, ни даже мячика, чтобы в футбол погонять. Встряхнули они снова свой снежный шар и перенеслись на планету, где всё-всё шерстяное, будто там миллион бабушек сидит и без устали вяжет. Цветы — и те пуховые, вот как мамина шапка. Серёжа один такой понюхал, расчихался ужасно, а когда перестал, встряхнул шар снова. Так они и путешествовали, много интересного повидали, много странного, например, планету, на которой всё кверху ногами росло. Уже и проголодались, да оно и понятно: время к ужину. Вот Алёша и говорит: — Домой бы. А Серёжа шар встряхивает: — Домой нас неси, карта вечности! И что вы думаете? Очутились они снова в замке Кара-Кума, прямо на том месте, откуда на хрустальную-то звезду перенеслись. — Да к нам домой, а не к себе! — говорит Серёжа. И тут кто-то как рявкнет: — Ага, попались! Серёжа с Алёшей только пискнуть успели. Отобрал Кара-Кум свой шар, обратно на стол его водрузил, а пацанов — за шкирку да в подвал тёмный и страшный. — Тут, — говорит, — сидите, пока я придумаю, как с вами быть. Ух, подлые, ух, бесстыжие! Погрозил им скрюченным пальцем и дверь на три засова запер. Погрустнели тут Серёжа с Алёшей. — Съест он нас. — Как пить дать. — Эх, обидно голодными помирать… — Наверное, зря мы карту-то взяли. — Зря. Повздыхали оба, по темнице своей туда-сюда походили, попробовали стены грызть — твёрдо и невкусно. И дверь дубовая — не выбьешь, и окошечко в ней махонькое, в такое разве только руку просунуть можно. Тут чу — шаги! Зловещие, неторопливые, ух, жуть! Да не ревите, скоро сказочке конец. А вот вы слушайте и узнаете, съедят их или не съедят. Терпение надо иметь, парни, терпение… Шаги, говорю. Зловещие. Жуткие. И первый засов — скри-и-ип. И второй за ним — скри-и-и-ип. И третий, самый тугой — скри-и-и-и-ип. И дверь открывается, и в свете факелов силуэт на пороге. Алёша с Серёжей за руки взялись, еле дышат, ждут, что же теперь будет. Кара-Кум прокашлялся и говорит, и голос у него вкрадчивый и скрипучий, как те засовы: — Придумал я вам кару страшную, жестокую! Тут Алёша Серёжину руку сжимает: давай, мол. А Серёжа сразу всё понял, даром, что ли, с Алёшей всю жизнь не разлей вода! Рванули парни вперёд, Кара-Кума в подвал втолкнули, сами наружу, дверью хлоп, засовами щёлк-щёлк-щёлк! Ух, аж сердце заходилось, какая история напряжённая! Алёша с Серёжей, понятное дело, тоже перенервничали, руки-ноги трясутся, пот ручьём. Кое-как отдышались, выбрались из замка и хотели дать стрекача, но тут Серёжа говорит: — А как же он там теперь-то? — Зачахнет, — говорит Алёша. — Угу. — Ага. Почесали они в затылке и вот чего придумали. Вернулись в ту комнату, где всё начиналось, сочинили Кара-Куму письмецо, снежную карту вечности в него завернули, а потом… потом… Потом, парни, было самое трудное. Снова Серёжа с Алёшей в подвал спустились, открыли крохотное окошечко и в него, жизнью рискуя, свёрток свой бросили, а уж потом дали стрекача. Кара-Кум свёрток подобрал, бумагу размотал, поднёс к окошечку, чтобы лучше было видно, и читает: «Дорогой колдун Кара-Кум! В твоей власти нас убить, но мы тебя очень просим этого не делать, потому что мы ещё маленькие и голодные. Возьми, пожалуйста, обратно свой шар и с его помощью выберись из подвала, а нам дай лет восемьдесят форы, а потом догоняй и убивай, ладно? В масштабах вечности это ерунда, а для нас — целая жизнь. Заранее спасибо. Алёша и Серёжа». Кара-Кум от такого поворота аж растерялся. — Да разве, — говорит, — я собирался убивать? Ну дал бы ремня для порядка, чего они…