Сладкий подарок

Ух, парни, я сегодня в ударе! Значит, пошёл с утра в лес за хворостом, а там… Но хорошего-то понемножку, так что решайте, вам сегодня про водяного, про лесного тролля или про Красную Шапочку? Вот зря ты, Юрок, зря. Это обычная сказка про Красную Шапочку для малышей, а моя вам в самый раз будет… Ну да ладно, про водяного так про водяного. Слушайте. В лесу, ежели от опушки по тропинке прямо и направо, есть озеро Крачка. Видать, в честь птицы так называется, хотя крачек там отродясь не бывало. Ну, вот так повелось, что поделаешь. Да не об озере речь, то есть не только о нём, а о его обитателях. Зимой-то на озере лёд лежит. Толстенный такой, жёлто-серый, жуткий. По нему не то что на коньках не прокатишься — ступить страшно! Вроде и толстый, а видно, что ненадёжный, топкий такой. У берега вода желтоватая плещется и эти глыбы льда облизывает. Жутенько, а? А теперь представьте, каково тем, кто по ту сторону живёт. Ну, Витёк, как это кому? Водяным, ясное дело! Я же говорил, про водяного нынешняя сказка будет. Да вот только что говорил, пока ты паука из-под плинтуса выколупывал. Ты не отвлекайся, не отвлекайся, а то всё прослушаешь. И паука оставь в покое, у него, может, за плинтусом семья. В общем, живёт на дне Крачки семейство водяных: папа, мама и Владик. Да, Юрок, Владик. А что такого? Нормальное имя для водяного. Он же вам не Владислав, а Владыка Вод Озёрных. Ну, это когда подрастёт, а пока Владик. Нет, честно сказать, не знаю я, как его маму с папой зовут. Не придумал. Может, Владычица Морская и какой-нибудь Болотный Повелитель, мало ли. Не придирайтесь, а то рассказывать перестану! В общем, Владик страсть как любит залечь на дне и наверх смотреть, на лёд. Обычно-то водяные на зиму в спячку впадают: в ил да в песочек закопаются где-нибудь под корягой и храпят себе до весны, изредка только просыпаясь, чтобы жабьей икры пожевать. А Владик — он у нас прямо как некоторые, которые, стоит дедушке задремать, сразу же проказничать принимаются. И нечего дуться! Думаете, не знаю, кто вчера всю ночь под одеялом с фонариком читал? Думаете, не догадался, куда печенье подевалось и почему у некоторых вся кровать в крошках? Ладно уж, матери ни слова не скажу, но смотрите у меня! Так вот, о Владике речь. Мама с папой — ну да, Витёк, Владычица с Повелителем, только не перебивай! — спят в обнимку под корягой, а Владик потихоньку из ила выкапывается и на лёд смотрит, воображает, какой там мир по ту сторону. Нет, в другое время водяные, конечно, из озера ненадолго нос высовывают, чтобы какого неосторожного купальщика на дно утянуть или же просто на светлячков поглядеть, так что Владик знает, что в лесу делается весной, летом и осенью, но зимой-то! Что оно вообще такое, эта зима? Почему мама с папой — цыц, Витёк! — всплывать не велят и лёд даже трогать запрещают? И какой этот лёд на вкус? Водяные — они к морозам не слишком чувствительные. Кровь-то у них холодная, как, например, у рыб или у лягушек. Да, или как у улиток. Ну, Юрок, ты даёшь! Озадачил меня. Ну, да, должна быть у улиток кровь… Как же они без крови-то. Да леший с ними, с этими улитками. Мы про домового же. Тьфу ты! Про водяного. Всё, парни, цыц, а то я совсем уже нить потерял. Водяные, говорю, холоднокровные. Когда зима, они просто замедляются и ленивыми становятся, вот и спят, потому как больше в таком состоянии делать нечего. А Владик больно шустрый уродился, с моторчиком в одном месте. Нет, не буквально, Витёк, так просто говорят. Как это кто? Я так говорю! В общем, Владика даже холод не угомонит. Лежит он, значит, без сна и ворочается, этот Владик. Вроде как и хочется на зиму поглядеть, а вроде как и страшно. Вон в прошлый раз, как Владик папу с мамой не послушал и к бобрам уплыл плотины смотреть, такая беда приключилась! Во-первых, бобры чуть было Владика пополам не перекусили. Жуть какие негостеприимные оказались. А во-вторых, папенька, повелитель чего он там, надёргал осоки и Владику чешую в некоторых местах пооблупил. В общем, неприятный вышел у Владика опыт. Но то же бобры, то другое! А зима что, разве зима укусит? Подумал Владик, подумал — и из-под ила выскользнул, обогнул родную корягу — и наверх, к серо-жёлтым льдинам. И что вы думаете? Нет, Витёк, не примёрз он ко льду, хотя мог бы. Ну, Юрок, какие крокодилы в нашем лесу, да ещё зимой? Ну, честное слово! Вынырнул Владик на поверхность аккурат меж двух льдин, носом повёл — ух, как свежо, как сладко зима пахнет! А на берегу дети человеческие играют — белое с земли собирают, в шарики катают и этими шариками швыряются. Смеются, весело им! Очень Владику захотелось тоже так поиграть. Поплыл он тихонько меж льдин к зарослям прошлогодней осоки, думает там на берег выбраться незаметно. Плывёт, а с телом что-то непонятное творится, жабры немеют, плавники будто резиновые, чешуя звенит… Ну, конечно, замерзает Владик! Только он сам-то этого не соображает, у него голова пустая и звонкая сделалась от холода. Добрался он, значит, до берега, лапкой перепончатой зачерпнул белое и пушистое, в рот сунул, улыбается: — Снежо-ок! И вкусно ему, и холодно, и очень-очень спать хочется. Мигнул было Владик, но больше уже глаза не открыл. Да цыц, Витёк, не разводи панику! Кто бы в моей сказке умер, ну! Настал, значит, вечер, человеческие дети давно уже разбрелись по домам, а Хозяин леса обходить свои владения отправился. Ну, что значит — какой ещё Хозяин? У каждого леса свой Хозяин есть. Он за порядком следит, он деревья снегом укутывает, чтобы не мёрзли, он птичьи гнёзда ото всяких там сорванцов прячет… И нечего дуться, Юрок! Ещё раз к сорокам полезешь — такого ремня у меня получишь!.. Но мы не про это, да. В общем, идёт Хозяин леса по бережку, смотрит — водяной лежит, уже закоченел весь. — Ну, дурашка! — говорит Хозяин леса. Сгрёб Владика в охапку, на одну рукавицу положил, а другой накрыл, чтобы согреть. Да не переживайте вы так, парни. Конечно, согрел! Живой наш Владик, куда он денется. Пригрелся там меж варежек, очухался — и давай ворочаться. Моторчик в одном месте не даёт лежать спокойно. — Ишь ты, — говорит Хозяин леса и Владика разглядывает. — Шустрый какой! Ну, давай назад в озеро — и спать до весны. — Ещё чего! — возмущается Владик. — Я гулять буду, я зиму смотреть буду, я снежки лепить буду, как человеческие дети! — Да ты что! — смеётся Хозяин леса. А Владик сердится, вскочил, лапкой перепончатой по варежке топает. — Я, — говорит, — Владыка Вод Озёрных, что хочу, то и делаю! — Владыка, — щурится Хозяин леса и самым уголком губ улыбается. — А чего ж ты трясёшься-то весь? — А я!.. А я!.. А я замёрз просто! — сердито говорит Владик. — Ну, это не беда, знаю я одно верное средство, — говорит Хозяин леса, а сам смотрит хитро-хитро. Тут Владик заподозрил неладное, говорит: — Не так уж я и замёрз, если по правде. Вот ни капельки! Сейчас пойду в снежки играть! А сам уже инеем покрывается. — Э, нет, Владыка, так у нас дело не пойдёт, — говорит ему Хозяин леса. Нагнулся он, осоки заледенелой нарвал здоровущий пучок — да и согрел Владика всем известным способом, а потом назад в озеро засунул. — Ложись спать, — говорит, — до весны всего ничего осталось. Обидно Владику, слёзы сами собой по щекам текут да с озёрной водой мешаются. — Я, — всхлипывает, — зиму п-посмотреть х-хотел, я в снежки х-хотел поиграть… Сжалился Хозяин леса, слепил снежок и Владику в озеро кинул. — На вот тебе, — говорит. — Но больше не балуй!