Давай дружить?

      Тэхён шёл, рассматривая под ногами пожухлые листья. От промозглого сырого воздуха не спасала даже тёплая куртка. Хотя, может этот мандраж под одеждой был связан вовсе не с холодом, а с его внутренней бурей. Он словно в клетке — защищённой, но всё же безвыходной.       Даён семенила за ними и продолжала пытаться уговорить Чонгука всё отменить. Настаивала на своей способности самой справиться с любыми нападками. Только вот если Тэхён и до этого знал, что друг пойдёт до конца, то как только увидел его вместе с Сынги, убедился в этом окончательно. Он больше не стал предпринимать попыток отговорить Чонгука. Слишком хорошо он знал этот взгляд. И всё же было в глазах друга что-то ещё. И именно оно сейчас не давало Тэхёну покоя.       За пять лет дружбы они пережили столько всего, что Тэхён считал, что может с точностью сказать, о чём думает Чонгук. Они понимали друг друга без слов, взглядами и жестами, и это соединяло их столь глубоко, что иногда казалось, будто они читают мысли друг друга. Это было одной из причин, по которой Тэхён ощущал себя предателем. Злосчастный страх проникал в самую душу как тень, прячущаяся за углом. Что если Чонгук сможет разглядеть ту самую истину, которую он так старательно прячет: чувства, что растут с каждым днем, но остаются под строгим контролем.       Когда они были детьми, друг частенько впадал в какое-то состояние отрешённости. И со временем Тэхён понял, что таким образом тот анализирует новые события, просчитывает что-то в своей голове, словно маленький андроид. И конечно, привыкший прямо говорить обо всём, что думает, Тэхён не понимал, как на это реагировать. Это смущало и пугало; он не знал как помочь. И лишь со временем понял: всё, что ему нужно делать, это просто быть рядом. Чем старше они становились, тем меньше требовалось Чонгуку, чтобы адаптироваться к какой-то ситуации или принять решение. Однако сегодня в воздухе витала совсем другая тишина, и Тэхён, глядя на Чонгука, чётко понимал, что что-то не так.       С каждым шагом ощущение, что их загоняют в угол, скручивало внутренности в узел. Он старался дышать ровно, заставляя себя не поддаваться эмоциям, но гнев на собственное бессилие раздирал вены под кожей, оставляя горячие следы от волнения и страха.       — А вот и наш чемпион! — раздалось восторженно от группы, стоящей недалеко от обшарпанных турников.       Подняв голову, Тэхён окинул взглядом будущий «ринг». Заброшенная спортивная площадка, что когда-то относилась к школьной территории, теперь являлась местом встречи для тех, чей конфликт выходил за пределы трибун за главным зданием. Небольшой сквер стал занавесом, который укрывал происходящее тут от лишних глаз. Они уже бывали здесь и даже являлись непосредственными участниками стычки между их школой и закрытым лицеем для богатеньких сыночков местных бизнесменов. Но несмотря на их общую победу, именно участие в драке Чонгука зародило между ними и Сынги конфликт. Даже после подтверждения всех свидетелей одноклассник так и не смог признать, что основной удар на себя принял именно «беспризорник».       — Чемпион может быть только один! И это — Сынги! — разразилась недовольным гулом толпа, занявшая место на противоположной стороне.       — Чонгук!       — Сынги!       Смотря на всех собравшихся поглазеть на драку, Тэхён не мог отделаться от мысли, что всё это какое-то ненастоящее. Ощущение, что он стал частью живой картины. Статичный персонаж, затерянный в чужой истории. В истории, где он беспомощен и вынужден лишь наблюдать за тем, как его любимому человеку будут причинять боль. А то, что бой будет отличаться от обычного спарринга, Тэхён даже не сомневается. И что уничтожает сильнее всего — Чонгук тоже это знает. Знает и всё равно снимает пуховик. Знает и, взглянув мельком на Тэхёна, закатывает рукава серой толстовки, чтобы в следующую секунду увернуться от чужого удара и нанести свой.       — Не могу смотреть, — Даён сжимает его плечо и отворачивается, зажмуривая глаза.       Но он себе такой роскоши позволить не может. Он видит всё: каждое движение тела, каждую эмоцию, каждый сделанный вздох ощущает как свой, и даже если его лишат глаз, он не перестанет это видеть.       Сближение.       — Покажи, Тэ, — вскочив со своего стула, Чонгук пытался повернуть его к себе.       — Всё нормально, — стискивая зубы и кривясь от жжения на ладони, он старался скрыть собственную ошибку. Ошибку, в результате которой схватился за раскаленную сковородку, боясь, что та упадёт. А этого он допустить не мог, поскольку её содержимое — единственное, что он нашёл в холодильнике для вернувшегося с подработки друга.       Захват.       — Ты нахрена её схватил?! — Чонгук дёрнул его за предплечье, подтолкнул к раковине и сунул пострадавшую руку под струю ледяной воды. И сейчас он как никогда благодарен человеку, придумавшему крошечные кухни, на которых не могли развернуться даже двое подростков. Из-за недостатка пространства Чонгук прижимался к его спине всем телом, стоял так близко, что под лопатками Тэхён чувствовал его сильно выпирающие ключицы. Руки плотно соприкасались и почти переплетались друг с другом, позволяя насладиться тактильным теплом.       Удар.       — Болит? — достав аптечку, друг бережно взял его ладонь.       — Нет.       — Знаю, что врёшь, — не поднимая глаз, Чонгук продолжал обрабатывать ожог мазью.       — Не вру, — он сам не понимал, откуда взялось это желание не признавать очевидное. Но ему до последнего не хотелось показывать свою слабость. Словно это выставит его недостойным собственных чувств.       — А вот у меня болит, — внезапно произнёс тот, — когда тебе больно, я … чувствую это, словно у меня те же раны.       — Что он творит?! — внезапный выкрик из толпы смахнул пелену воспоминаний.       — Чонгук, сделай его! — воодушевлённо подбадривала толпа, видя, как их кумир стремительно наступает, нанося быстрые и точные удары.       — Сынги, давай! — вторила им вторая половина, только вот уже не так уверенно.       — У него кровь, — повернувшаяся к «рингу» Даён, дёргала его за рукав куртки, — его швы разошлись!       — Я вижу, — произнёс он, не отводя взгляда от расползающегося по бинту красного пятна, и дёрнул плечом, желая избавиться от цепких пальцев, что продолжали сминать ткань его пуховика.       Наконец, заключив Сынги в очередное кольцо из рук, Чонгук сделал упор на ногу и перекинул соперника через корпус, вынуждая лечь на лопатки.       — Кто это? — стоящие рядом одноклассники указывали на трёх человек, что стояли чуть дальше от основного скопления людей.       — Это что, Сэм? — произнёс кто-то за спиной Тэхёна, но удостовериться в этом он не успел.       Сырой воздух вокруг них заполнил крик, что скорее напоминал вой. На мгновение всё замерло, будто даже дыхание всех присутствующих поставили на паузу. Каждая деталь в пространстве вдруг стала невероятно осязаемой: изморось, что сейчас отдельными каплями ощущалась на коже, тени деревьев и турников, застывшие на сером асфальте, листья, выбивающиеся из общей грязевой массы.       Собравшиеся обменивались испуганными взглядами, словно молчаливое единство в страхе давало им надежду на нереальность происходящего. Только Тэхён продолжал смотреть на того, чьё лицо исказила гримаса боли, прежде чем все его внутренности сжало спазмом от понимания произошедшего, и внезапная боль прострелила щиколотку, словно в неё забили раскаленный гвоздь.       Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать фантомность этой боли. Ещё несколько — на воспроизведение в памяти последовательности действий Сынги и понимание, что удар по голеностопному суставу Чонгука был сделан после того, как друг вынудил его совершить три похлопывания по земле, знаменующих признание поражения.       — Разве Сынги имел право бить после знака? — подтвердили его мысли стоящие рядом.       — Было же правило не бить ногами! — толпа продолжала набирать возмущающийся тон.       — Чонгук же выиграл!       — Думаешь, перелом?       — Конечно. Ты слышал, как хрустнуло?       Боковым зрением он увидел сорвавшуюся в сторону Чонгука Даён, но его взгляд уже изменил цель и, сжав кулак, он рванул в сторону одноклассника, который, несмотря на осуждающие перешёптывания и открытые возгласы возмущения, довольно улыбался, смотря на упавшего Чонгука.       — Хочешь мне… — не успев договорить, Сынги в очередной раз рухнул на землю, но теперь уже под действием ярости, с которой на него накинулся Тэхён.       — Убью! Сука! — перекинув ногу через тело ублюдка, он зажал его руки ногами и, схватив за ворот, ударил в челюсть.       Не ожидавшему подобного Сынги потребовалось не так много времени на включение, но пропущенные за это время удары успели окрасить его лицо кровавой краской. Дёрнувшись в сторону, тот попытался скинуть с себя продолжавшего избивать его Тэхёна, но очередное столкновение его носа с кулаком вновь выбило из реальности.       — Тэхён, хватит! — появившиеся рядом несколько парней перехватили его руку, одновременно оттаскивая от жертвы.       — Вызовите скорую! — голос Даён доносился словно сквозь густой туман, в котором находилось его сознание.       — Уберите его!       — Тэхён, отпусти его!       — Симба! — одно слово, и он непроизвольно замирает, прекратив, наконец, попытки добраться до мудака, что так и лежит на асфальте.       — Чонгук… — взгляд тут же находит бледное лицо того, чей голос выдернул его из вакуума боли и гнева, в котором он находился.       Чонгука бросало то в жар, то в холод. Боль пронизывала ногу, медленно расползалась и захватывала каждую клетку, рассекая тело на части, обволакивала, сжимала в своих клещах, заставляя терять связь с реальностью. Вокруг мельтешили встревоженные лица, кто-то из парней помог ему подняться, кто-то обеспокоенно кричал по телефону на оператора скорой, но никто из них не мог помочь ему. Даён держала за руку, повторяя, что всё будет хорошо, стараясь не выдать в голосе собственный страх, но даже это ощущение не приносило облегчения. В его сознании витала только одна мысль: ему нужен Тэхён. Нужен так, как нельзя было бы описать словами. Как последний глоток воздуха для утопающего в оковах невыносимой агонии.       — Симба…       — Я здесь, — наконец прозвучало совсем близко, и, заменив одного из поддерживающих его ребят собой, Тэхён встал к нему спиной и немного присел, позволяя зацепиться руками за шею. — Потерпи, — чуть повернув голову, спокойно произнёс друг и, получив кивок, подхватил его под колени, полностью располагая у себя на спине.       Ногу прострелило новой порцией боли, но через мгновение стало легче. Крепче обняв Тэхёна за шею, Чонгук позволил себе немного расслабиться и закрыть глаза, зарываясь носом под ворот чужой куртки. Тепло кожи обволакивало. Знакомый запах вытеснял страх. И мысли, наконец закончив свою хаотичную карусель, постепенно укладывались в ровные строки.        — Итак, что ты выбрал: руку или ногу? — Сынги вошёл в раздевалку вслед за ним.       — Ни то, ни другое, — закрыв дверцу шкафчика, Чонгук повернулся к нему.       — Что?       — Хочешь бой? Хорошо, но он пройдёт без каких-либо условий и договорённостей. Что касается соревнований, я откажусь от них, но только после того, как поговорю с Сэмом, и он подтвердит, что не имеет претензий к Тэхёну.       — Но… — судя по выражению лица и внезапной потере способности формулировать слова, тот был явно не готов к такому повороту событий, — думаешь, Сэм будет говорить с таким, как ты?! — наконец скомпоновав информацию, Сынги взял себя в руки.       — Будет, если ему нужна победа на региональных соревнованиях.       — Мы так не договаривались!       — Мне с тобой вообще не о чем договариваться.       Выходя из раздевалки, Чонгук был уверен, что продумал все детали. Но, как оказалось, это и стало главной ошибкой. Стоило понять раньше, что для того, кто несколько лет грезил об его устранении как соперника, возможность безнаказанно и прилюдно унизить Чонгука будет намного выше главной цели.       — Что произошло? — из кабины скорой выскочил мужчина и, бегло окинув его взглядом, открыл задние двери машины.       — Возможно, перелом в области голеностопного сустава, — тараторил Тэхён, помогая работникам в униформе переместить его на каталку.       — Чем били? — посмотрев сперва на толпящихся в нескольких метрах школьников, врач обращался уже к Чонгуку.       — Упал с перекладины, — кривясь от пульсирующей боли, он опёрся на руки, продвигая корпус дальше.       — Ясно, — усмехнулся тот и, убедившись, что каталку с пациентом закрепили, залез следом в салон.       — Я еду с ним, — уверенно произнёс Тэхён, забираясь следом.       — И я, — кивнула Даён и, прежде чем врач успел что-то сказать, уселась рядом.       — Позвоните его родителям, скажите ехать в больницу Камсан, — дал указания врач, едва машина тронулась.       — Его опекуном является приют св. Марии, — недовольно буркнул Тэхён и, наконец, посмотрел на него.       И в этом взгляде было больше, чем друг мог сказать вслух. Тревога, гнев, забота, боль и… Всмотревшись в глаза напротив, Чонгук впервые заметил во взгляде Тэхёна страх. И от этого стало ужасно стыдно. Он принял ситуацию так легкомысленно, не осознавая ее последствий. Он стал причиной этих переживаний. Причиной, по которой руки друга были содраны на костяшках. Боль отошла на второй план, оставив груз вины давить на грудную клетку.       — Я позвоню им, — кивнула Даён и, достав телефон, принялась листать телефонную книгу в поисках нужного номера.       — Спасибо, — повернувшись к ней, Чонгук постарался улыбнуться.       — Перестань, — девушка коснулась его руки и осторожно провела пальцем по грязному бинту. — Сильно болит? Прости, глупый вопрос, — тут же одёрнула она себя и, пытаясь спрятать румянец на щеках, уткнулась в телефон.       — Терпимо, — решил всё же ответить он и, не решаясь вновь столкнуться со взглядом Тэхёна, закрыл глаза.

***

      — Что значит он может ехать домой?! — не скрывая возмущения, Тэхён испепелял взглядом женщину, вышедшую к ним из кабинета.       — Мы наложили гипс, что вы ещё хотите? — усмехнулась она, пренебрежительно окинув их взглядом.       — Врач сказал, что у него перелом ладьевидной кости и разрыв связок, — подключилась Даён, — разве вы не должны оказать ему более тщательное лечение? Он спортсмен, и подобные травмы могут привести к тому, что он не сможет полностью восстановиться!       — Девочка, ты решила учить нас делать свою работу? К нам в день привозят по несколько человек с такими травмами, и что, по-твоему, мы будем вокруг каждого скакать? Он молодой здоровый парень, и всё быстро заживёт.       — В этом-то и дело, — не сдавалась Мин, — мой брат получил похожую травму плеча, но из-за того, что ему неправильно наложили гипс, а тело быстро регенерировало, это переросло в травму, которую исправляли операцией.       — Всё сказала? — устало выдохнула медсестра. — Вот его документы. Ждите внизу, а после можете ехать в другую клинику, где врачи будут обхаживать вашего друга, — и, всучив Тэхёну папку, тут же развернулась.       — Стойте! — обогнув женщину, он перегородил ей путь. — Оставьте его хотя бы на несколько дней и сделайте дополнительный рентген, чтобы убедиться, что всё хорошо.       — У нас нет мест. Мы можем лишь оказать первую помощь, что мы и сделали.       — А платно?       — Вперёд, пусть его опекун оформит платную палату, и тогда врач назначит курс лечения.       — Он из приюта. Я могу сам всё оформить и оплатить.       — Из приюта? — с нескрываемой разочарованностью произнесла она. — Стоило догадаться, откуда вы такие проблемные, — женщина недовольно скривила губы.       — Что вы имеете в виду?! — закипая ещё сильнее, Тэхён неосознанно сжал папку в руках.       — Тэхён, не надо, — рядом с ним появилась Даён, — пойдём. Мы поедем в другую больницу.       — Удачи, — усмехнулась мед сестра, — посмотрим, кто захочет принять его.       — Тупая сука! — не сдерживаясь, выплюнул он и, одёрнув руку подруги, двинулся в сторону кабинета травматологии.       — Ах ты мелкий ублюдок! Пошёл вон! — верещала та ему в спину.       Тэхёна злила собственная беспомощность. Тот факт, что он ничем не может помочь Чонгуку, когда тот как никогда уязвим, заставлял внутри всё вибрировать, словно где-то под рёбрами масштабное землетрясение, которое разрушало все его внутренние опоры.       — Я позвоню отцу, — сообщила Даён, догнав его, и тут же нажала на кнопку вызова.       — Зачем? Мой отец уже едет… — но продолжать слушать его возмущения явно никто не собирался, и, едва в трубке послышался мужской голос, девушка отошла на несколько шагов.       Тэхён всегда смотрел на мир с позиции здравого смысла, и его философия жизни была проста: истинная ценность человека заключается не в его деньгах или связях, а в его поступках и отношении к окружающим. Он не испытывал зависти к тем, кто был окружен роскошью и возвышался над другими благодаря своему положению. В его жизни не было тех моментов, когда богатые родственники могли бы избавить от трудностей или помочь добиться желаемого. Вместо этого Тэхён старался полагаться на собственные силы, развивать свои таланты и учиться на своих ошибках. В его глазах те, кто полагаются на семейные связи, часто оказываются неспособными действовать самостоятельно, что только подчеркивает их внутреннюю пустоту. Однако сейчас единственной пустышкой тут был именно он. Он, не способный дать Чонгуку то, в чём тот нуждался. И всё, что ему оставалось, это смотреть, как человека, которого он должен был защитить, сажают в дорогую машину и увозят в военный госпиталь, где, по словам генерала, ему окажут лучшее лечение и поставят на ноги ещё до Нового года.       — Ну чего ты дуешься? — отец повернулся к нему, едва машина Минов выехала с парковки больницы.       — Зачем ему туда ехать? — сжимая кулаки в кармане куртки, он всеми силами боролся против глупых слёз, что так настойчиво хотели показать его слабость.       — Потому что там о нём смогут позаботиться лучше, чем в любой клинике нашего города. Ты ведь и сам это понимаешь, — старший Ким похлопал его по плечу.       Понимает. Старается привести десятки аргументов в голове, чтобы понять. Только почему внутри ощущение, что Чонгука у него просто забрали?