Hope Was A Dangerous, Disquieting Thing

      Встречаться с родителями Ники Кевину совсем не хотелось, однако он прекрасно понимал, что его мнение в этом вопросе никого не волнует. Кевин не выносил одиночества — отчасти потому, что вырос бок о бок с Рико и толпой Воронов, отчасти из-за смертельного страха оказаться беззащитным перед врагом. Кроме того, Нил не знал и не доверял Хэммикам, так что ему нужен был кто-то ещё, кто мог бы выступить в роли кузена Аны в тот день. К счастью для всей компании, Кевин перестал язвить насчёт поездки, сообразив, что из неё можно извлечь выгоду.       Когда Нил только начал играть в экси в Аризоне, тренер Эрнандес выдал ему обычную школьную ракетку самой простой модели, лёгкую, с сеткой средней глубины. В Пальметто Ваймак снабдил его двумя ракетками той же модели, только чуть более усовершенствованной. Лёгкие по весу ракетки пользовались популярностью у нападающих и большинства новичков: наносить ими прицельный удар было проще. Нападающему, который за долю секунды должен вычислить траекторию броска, нужна быстрая, отзывчивая ракетка, чтобы не тратить драгоценное время на лишние расчёты.       Кевин же считал, что, играя лёгкой ракеткой, Нил зарывает талант в землю. Как только он освоил все тринадцать упражнений Воронов, Кевин заговорил о смене ракетки на более массивную. Тяжёлые ракетки были в ходу у защитников, поскольку обеспечивали большую силу удара, а мячу — высокую скорость полёта. Редко кто из нападающих выбирал такой непростой в обращении инвентарь: одни не желали терять манёвренность при обводе соперника, другие не могли как следует прицелиться. Тем не менее при должном мастерстве игра тяжёлой ракеткой приносила фантастические результаты.       В составе Воронов Кевин играл тяжёлой ракеткой, а после травмы вынужденно сменил её на лёгкую. Рико Морияма играл тяжёлой ракеткой всегда. К идее менять ракетку в разгар сезона Нил отнёсся скептически, понимая, что привыкать придётся долго, но Кевин и слышать ничего не хотел. Благодаря нескольким месяцам упорных ночных тренировок и суровым методам Дэя Нил достиг убийственной меткости, обрести которую самостоятельно не сумел бы и за несколько лет. Теперь, когда он научился бить практически с закрытыми глазами, для более мощных ударов требовалась более массивная ракетка. Пришла пора добавить к скорости силу, как говорил Кевин.       Самый большой выбор ракеток во всей Южной Каролине был в Колумбии, в магазине Экситс. В более крупных спортивных магазинах штата тоже имелись отделы товаров для экси, но только Экситс полностью специализировался на этом виде спорта. Здесь продавалось всё, от базового инвентаря и экипировки до коллекционных экземпляров. Нил время от времени заходил на сайт магазина, но живое посещение буквально привело его в трепет. Экситс размещался в четырёхэтажном здании на противоположном от Райских Сумерек конце города. Машин на парковке было довольно много. Нил и сам не знал, чему радуется сильнее: огромному выбору, который ждёт его в этих стенах, или заставленной автомобилями парковке — наглядному подтверждению популярности экси.       — Что за глупость, — в четвёртый или пятый раз за время пути повторил Аарон. — Мы только что навели порядок в расстановке, а ты опять хочешь всё поломать.       Кевин и ухом не повёл. Он привёл свои доводы, когда Аарон высказал недовольство в первый раз, и объяснять всё по новой не собирался. Нил, который тоже переживал по этому поводу, разделял беспокойство Аарона, хотя и понимал, что Кевина не переубедить. Он полностью доверял Дэю как наставнику в плане раскрытия своего потенциала. Если Кевин уверен, что Нил справится, Нил его не подведёт. Даже если придётся удвоить старания, он сделает то, чего ждёт от него Кевин.       — На этой неделе удобнее всего менять ракетку, — сказал Нил, опуская ноги Аны на землю и выходя вслед за ней и Эндрю из машины. — В пятницу играем против юристов. Вы сделаете их и без меня.       По мере того как рейтинг Лисов рос, команда юридического университета Кэмпбэлла под названием Торнадо сползала в турнирной таблице всё ниже. Среди всех команд юго-восточного округа юристы и раньше плелись в хвосте, а сейчас и вовсе перешли в незавидный ранг аутсайдеров. В этом сезоне они пока что выиграли меньше половины матчей. Кевин мог справиться с ними в одиночку и даже зажмурившись. Вопрос заключался лишь в том, вызовут ли они хоть какой-то интерес у Эндрю, чтобы он по крайней мере не уснул на воротах. Всё указывало на то, что при таком сопернике вратарь Лисов вообще не станет утруждаться.       В ноябре игра против Торнадо была для Лисов последней: на следующие выходные выпадали на праздничные дни по случаю Дня благодарения. Первого декабря в расписании значился ещё один матч, закрывавший осенний этап сезона. Далее шла неделя подготовки к зимней сессии, неделя собственно экзаменов, которую все ждали без особого энтузиазма, а на шестнадцатое декабря был запланирован большой рождественский банкет для всех команд экси их округа. Мысли об этом немного испортили приподнятое настроение Нила. Казалось бы, только вчера он познакомился с Ваймаком; не успел оглянуться, а половина сезона уже почти пролетела. Лисы гарантировали себе место в весеннем этапе, так что в январе игр будет больше, и всё-таки Нилу невыносимо было думать о том, что для него все закончится так скоро.       Он ещё не знал, где проведёт двухнедельные рождественские каникулы. Скорее всего, близнецы и Ники никуда не поедут — Кевин просто взбесится, если его разлучат с Лисьей Норой. Нил надеялся, что в этом случае и у него будет возможность дополнительно потренироваться. Надо только придумать отговорку для команды, почему он не едет домой.       Когда Лисы вошли в магазин, при виде Кевина продавец на кассе чуть не поперхнулся кофе. Не желая светиться рядом со слишком хорошо узнаваемой физиономией Дэя, Нил отошёл в сторонку и принялся осматриваться. Первый этаж по большей части занимала одежда. Переднюю часть магазина отвели под шмотки для фанатов; полки с профессиональной формой располагались в глубине. Местные спортивные знаменитости, смотревшие с рекламных экранов и постеров, демонстрировали представленные в магазине коллекции.       Нил повёл Ану за ним в сторону отдела фанатского мерча, посвященного главным командам юго-восточного округа. В штате были всего две студенческие команды экси первого дивизиона, команда университета Пальметто и сборная университета Южной Каролины из Колумбии, но помимо них имелось три команды второго дивизиона и одна команда Большой лиги, колумбийские Драконы. Матчи Большой лиги проводились летом, отдавая осень и весну под игры более популярных университетских и профессиональных команд. Нил смотрел эти игры, но фаворитов не завёл. Вся его любовь доставалась командам НССА и национальной сборной.       — Идём, — Ники локтём подтолкнул Нила в бок и мотнул подбородком в сторону Кевина. — Он застрял надолго.       Нил увидел, что Кевин общается с немолодым мужчиной, на груди у которого висел бейджик. По сравнению с кассиром одет он был строже, и Нил решил, что это дежурный администратор. Он огляделся по сторонам в поисках камер видеонаблюдения. Интересно, это кассир нажал кнопку и вызвал администратора или тот сам высмотрел Кевина на дисплее в своём кабинете? В любом случае, молниеносная быстрота, с которой администратор появился в зале, заставила Нила поёжиться. Он кивнул и пошёл за Ники вверх по лестнице.       На втором этаже продавалась экипировка, снаряжение и сопутствующие товары: обувь, рюкзаки, книги. Между отделами были расставлены вращающиеся стойки с цепочками для ключей, брелоками и украшениями. Аарон и Ники отправились изучать полки с уценёнными товарами, а Эндрю потянул Нила на третий этаж.       — Давай, шевелись уже, — поторопил Эндрю. — Надо быстрее отсюда свалить.       — Не терпится в гости к Ники? — Шагая вверх по ступенькам, поинтересовался Нил. С Аной всё будет в порядке, если она ненадолго побудет с Ники и Аароном, пока Кевин был занят разговорчиками с фанатами, которые работают в Экситс.       — Не к Ники, а к его родителям, — сказал Эндрю, качая головой, словно поражаясь невежеству Нила. — Это их дом, Нил, и Ники в нём нет места, причём давно. Чем скорее мы здесь управимся, тем скорее поедем назад. По воскресеньям в Колумбии тоска. Ну, ты понимаешь, о чём я.       — Я не пью, так что мне всё равно, — Нил пожал плечами.       — Никакого командного духа, — Эндрю фыркнул. — Увы и ах. О, смотри.       Повторять дважды не пришлось. Все стены третьего этажа были увешаны рядами ракеток. Нил часами торчал на интернет-сайтах, посвященных экси, и потому знал, что разнообразие клюшек велико, однако любоваться ими на экране и увидеть собственными глазами — две совершенно разные вещи. Нил так и замер на последней ступеньке лестницы.       Слева от входа размещалась касса. Стоявшая за ней девушка натягивала на головку ракетки сетку. Заметив посетителей, она прощебетала приветствие. Эндрю не глядя отмахнулся. Нил подумал, что надо бы хоть кивнуть из вежливости, но всё его внимание было поглощено ракетками. Голос девушки вырвал Нила из оцепенения, и он медленно двинулся по залу.       На первой стене висели вратарские ракетки. Эндрю смотрел вперёд, но, проходя мимо, вскользь проводил по ним пальцами, хотя ни за что не признался бы в своём интересе, укажи на это Нил. Все вопросы, которые Нил собирался ему задать — об апатичном настрое и грядущем окончании лекарственной терапии — сейчас были бы неуместны. Проснувшееся любопытство отчасти помогло стряхнуть пелену блаженного восторга, и Нил внимательнее пригляделся к поясняющим надписям. Ракетки были ранжированы по порядку от самых тяжёлых к самым лёгким, и тяжёлые шли сразу за вратарскими.       На выбор предлагалось пятнадцать моделей. Большинство — простые, без изысков, хотя рядом на табличках были указаны доступные цвета и варианты дизайна. Различались они производителем, весом, длиной и, наконец, глубиной сетки. Каждую ракетку можно было отрегулировать под рост игрока. Нил прилип к стене с самыми короткими. Миниатюрным ростом он был обязан матери: великанов среди Хэтфордов никогда не водилось. Ну, по крайней мере, он выше Аарона и Эндрю, и то хорошо.       Мысль о том, что он унаследовал свой рост от матери, на мгновение почти отвлекла его. Он всегда был точной копией своего отца, во всём, кроме роста. Он задавался вопросом, будет ли Анастасия такой же. Они были настолько похожи, что Нил сомневался, что люди смогут отличить её от его фотографии в том же возрасте, если таковая вообще существовала. Но это не означало, что так будет всегда. Он задумался, унаследует ли Ана от него маленький рост Хэтфордов или она будет выше, как тот мужчина в Сиэтле. Однако от того, что она становилась всё более похожей на одного из них, у него скрутило живот, поэтому он быстро вернулся к текущей задаче.       Ограничение по длине, однако, не сильно сузило выбор. В руках абсолютно все ракетки казались Нилу слишком неудобными и тяжёлыми, а скудный игровой опыт пока не позволял разобраться в преимуществах сеток разной глубины. Он знал, что нападающие чаще выбирают сетку поглубже, чтобы пронести мяч как можно дальше, тогда как полузащитники и защитники предпочитают неглубокую, ведь их задача — отбор и передача мяча; прочие же нюансы и тонкости оставались для него тёмным лесом. Нил перебрал все короткие ракетки, но так и не определился. Оставалось ждать, что придёт Кевин и поможет сделать правильный выбор.       — Как-то не так они лежат в руке, — пожаловался Нил.       — Бедненький. Тебя пожалеть? — Без всякого сочувствия отозвался Эндрю.       — А ты говоришь, что это у меня нет командного духа, — пробурчал Нил.       — Никогда не утверждал, что командный дух есть у меня. — Эндрю со смехом пожал плечами. — Это ведь ты, дурила, пообещал Кевину рыть носом землю. Теперь пожинай плоды или выжги поле нахрен — решать тебе. В следующий раз будь умнее, ясно?       — Я такой не один, — Нил повесил последнюю ракетку обратно на крючок и посмотрел в глаза Эндрю. — Он объяснил мне, почему остался. Рассказал, какое дал тебе обещание. Так чем ты от меня отличаешься, если тоже ввязался во всё это ради экси?       — Смотри, в чём тут штука, Нил. — Эндрю наклонился к нему, словно собираясь поделиться секретом. — Он тебя просит, и ты такой: да, да, да. Он просит меня, а я ему: нет, нет и нет. Просто жду, когда он сдастся. Рано или поздно он махнёт рукой.       — Ты этого действительно хочешь? — Спросил Нил. — Сколько людей уже отдалились от тебя из-за твоего состояния. Кевин ждёт не дождётся, когда отменят твои таблетки. Много вокруг тебя таких неравнодушных, как он?       — Он не обо мне печётся, у него свои цели, — произнёс Эндрю. — Преследует собственную выгоду. Во всяком случае, она ему мерещится.       — Так что плохого, если он окажется прав? Что случится, если ты проснёшься и поймёшь, как прекрасно играть в экси? — С вызовом спросил Нил. — Будешь врать Кевину, лишь бы стоять на своём, или в конце концов признаешь его правоту?       Эндрю засмеялся. — Вот уж не думал, что ты у нас мечтатель. Иногда ты такой странный.       — Я видел, как ты играл против Эдгара Аллана, — настаивает Нил. — На секунду мне показалось, что тебе не всё равно.       — О, Нил. — Эндрю только с сожалением покачал головой.       — Это не ответ, — констатировал Нил.       — А вопроса и не было, — сказал Эндрю. — Было необоснованное обвинение.       — Тогда вот вопрос: как при твоей бешеной тяге к саморазрушению ты до сих пор жив? — Нил развернулся, понимая, что разговор с Эндрю об экси ни к чему не приведёт.       Эндрю недоумённо склонил голову набок. То ли притворялся, желая позлить Нила, то ли действительно не понимал вопроса. В любом случае, выводы напрашивались печальные. Почему никто не замечает столь очевидной вещи? Или замечают, но всем плевать? Осознав ситуацию, Нил уже не мог просто отмахнуться от этой мысли. Каждый раз, когда Лисы обсуждали грядущее окончание терапии Эндрю или когда его фамилия всплывала в обзорах матчей, упор делался на опасность, которую он представляет для окружающих. Люди радовались, что решение суда уберегло их от Эндрю. Никто не думал о том, как уберечь Эндрю от самого себя.       — Кевин пообещал сделать из тебя игрока экстра-класса, а тебе и пальцем пошевелить лень. Он заключил сделку, чтобы помочь тебе найти то, вокруг чего ты сможешь построить свою жизнь — смысл жизни — а ты цепляешься зубами и ногтями, лишь бы выполнить свою часть сделки, но активно сопротивляешься попыткам Кевина сделать то же самое. — Объяснил Нил, пытаясь справиться с растущим разочарованием. — Так в чём дело? Боишься неожиданного счастья или вправду получаешь удовольствие, чувствуя себя горемыкой?       — Посмотри сюда, Нил, — сказал Эндрю, показывая на своё лицо. — Я похож на горемыку?       Нилу хотелось сорвать с губ Эндрю эту ухмылку, но целиком винить его в вызывающем ответе было бы неправильно. За Миньярда говорили таблетки. Этого не изменить, однако, даже понимая причины поведения Эндрю, Нил не мог с ним общаться. Оставалось только держать себя в руках. Если Эндрю удастся его спровоцировать, разговору конец. Именно этого Эндрю и добивался, а значит, поддаваться раздражению не следует.       — Ты упорот и избегаешь ответа на вопрос. — Нил проигнорировал попытку Эндрю увильнуть и продолжил: — Это касается не только твоей сделки с Кевином. Ники проделал весь этот путь, чтобы дать вам с Аароном семью, которой у вас никогда не было, но ты скорее ударишь его ножом, нежели позволишь ему позаботиться о тебе. Даже несмотря на то, что тебе на него явно не плевать, раз ты чуть не угодил в тюрьму, защищая его. То же самое и с Аароном; ты вышел из колонии и убил мать Аарона, чтобы защитить его, но ты отказываешься позволять ему позаботиться о твоём благополучии в ответ. На самом деле, насколько я могу судить, ты ни на секунду не задумывался о своей собственной жизни, когда разбил ту машину. Скажи мне кое-что, Эндрю, ты вообще заботился о том, выживешь ли ты или просто оставил это на волю случая? Кому ты будешь делать больно после отмены лекарств?       Эндрю снова засмеялся. — Вспомнил, почему ты мне не нравишься.       — Удивительно, что ты вообще забыл. — Нил пожал плечами, на самом деле его не волновало мнение Эндрю о нём.       — Я не забывал, — произнёс Эндрю. — Просто отвлёкся. Я сразу сказал ей, что оставлять тебя — ошибка, но она не поверила. Ну и что мы имеем? В кои-то веки мне неохота даже напоминать, что я предупреждал. Ты мне всё веселье обломал.       — Рене? — Догадался Нил.       — Би, — поправил Эндрю.       Нил похолодел. — Что ты ей обо мне наговорил?       Глядя на выражение его лица, Эндрю расплылся в довольной улыбке. — Беседы врача и пациента — это конфиденциальная информация, Нил. Да не пугайся ты так, я не рассказывал ей твою печальную историю. Мы просто болтали о тебе. Чуешь принципиальную разницу? Я сказал, что от тебя больше проблем, чем пользы. Она ужасно хотела с тобой встретиться, но делиться со мной впечатлениями не желает. В смысле, не может. Врачебная этика, все дела. Но я знаю, что ты ей понравился. У Би слабость к безнадежным случаям.       — Я не безнадежный случай. — Бесполезное отрицание вырвалось само собой.       Прикрыв ладонью рот Нила, Эндрю усмехнулся, сказав: — Врёшь. Но это и делает тебя таким интересным. И опасным, кстати. Мне стоит об этом помнить. Возможно, я вовсе не такой умник, каким себя считал. Даже не знаю, радоваться или огорчаться.       На языке у Нила вертелся ответ, точный и колкий, и всё же он сдержался — мало ли, вдруг Эндрю ещё не закончил изгаляться. Ответ действительно был на поверхности, Нил его чувствовал, но осознать до конца пока не мог. Возможно, Эндрю тоже это уловил, потому что даже в мутном химическом дурмане счёл за лучшее не развивать тему. Его насмешливая улыбка дала понять, что оба едва не перешли опасную грань.       Он отстранился, оставив на губах Нила лишь воспоминание о тепле своей ладони, и зашагал прочь. — Пойду поищу Кевина, где он там застрял.       Нил проводил его взглядом, тяжко вздохнул и вновь повернулся к ракеткам. Эндрю обратно не пришёл, зато через минуту появился Кевин. Скользнув глазами по табличкам, он снял с крючков пять ракеток.       — Наверху можно их опробовать, — сказал Кевин. — Идём.       Девушка за стойкой взяла ведро с мячами, ключ и провела парней через дверь позади кассы. Узкий проход делил четвёртый этаж на две небольшие тренировочные площадки. Девушка отперла одну из них. Отложив ракетки в сторону, Нил снял со стены защитную экипировку, предоставляемую в Экситс. Утяжёленный нагрудник, надетый поверх футболки, напомнил Нилу кевларовый бронежилет, которым мать снабдила его в Европе. Отогнав эту мысль, он натянул шлем и краги. Кевин занёс внутрь мячи и ракетки и оставил его одного.       Мало того, что ракетки было неудобно держать, так ещё и бить ими оказалось просто невозможно. Каждая весила вчетверо, если не впятеро больше тех, что выдал Нилу Ваймак. В руку они ложились иначе, а замах выходил медленным и неуклюжим. Несмотря на это, от звука, с которым мячи отскакивали от стены, по венам растекалась какая-то тёмная, возбуждающая энергия. Рикошеты походили на маленькие взрывы. Можно было лишь догадываться, как отзовётся бросок, если вложить в него силу и скорость. Такими ударами можно разбомбить ворота, и вратарь при этом будет только молча хлопать глазами.       Нил перепробовал все ракетки по несколько раз, прислушиваясь к ощущениям и пытаясь определить самую удобную. Неудобными по-прежнему казались все, но с каждым замахом он всё яснее понимал, какая не подойдёт точно. Одна оказалась попросту великовата, ему к ней не привыкнуть, ещё две он отверг после третьего круга. Выбрать между двумя последними он никак не мог, поэтому отнёс их Кевину. Тот тщательно осмотрел обе ракетки, покрутил так и эдак, изучая изгибы головок. Анастасия встала рядом с ним и скопировала его позу, забавно имитируя осмотр ракетки.       Наконец Кевин вручил одну кассиру. — Мы берём эту модель.       Нил повесил экипировку на стену, а Ана помогла ему собирать мячи, пока он собирал ракетки. Как только девушка закрыла помещение, они спустились вниз, и она велела им сложить ненужные ракетки на место. Кассир протянула Нилу квитанцию с подтверждением заказа. Экситс доставит его сразу после того, как ракетку выкрасят в цвета Пальметто. Нил обрадовался, что на этом всё, однако выяснилось, что нужно ещё выбрать один из четырёх предлагаемых вариантов дизайна. Поколебавшись, Нил опустился на колени, чтобы показать Ане варианты, позволив ей выбрать за него.       — А в наличии такие есть? —Спросил Кевин, пока Нил вписывал в бумажку адрес Лисьей Норы. — Нам нужна обычная тренировочная ракетка третьего размера.       — Должны быть, — девушка кивнула. Ввела данные в компьютер, пробежала взглядом экран и удалилась на склад. К тому времени, как она вернулась, Нил всё заполнил. Кассирша просканировала ракетку и ввела в систему цифры из квитанции Нила. Увидев наконец стоимость покупки, он чуть не поперхнулся. За эти деньги они с Аной могли улететь в Англию.       — Там, наверное, лишний ноль, — сказал он на французском.       — Хочешь иметь лучшее — плати, — невозмутимо ответил Кевин.       — Тогда не будем брать все три, — возразил Нил. — Скажи ей, что мы отказываемся от тренировочной ракетки.       — На покраску и доставку уйдёт неделя, — сказал ему Кевин. — Мы не можем терять столько времени. Если тренеру не понравится цена, пусть все вопросы задаёт мне, хотя, думаю, он уже понял, что я стою недёшево. Вечером поедем на стадион, немного набьёшь руку перед завтрашней тренировкой.       Кевин вручил девушке корпоративную карту и поставил аккуратную подпись в чеке, затем убрал то и другое в карман, чтобы позже отчитаться перед Ваймаком. Тренировочную ракетку он протянул Нилу. Теперь, когда Нил знал её стоимость, клюшка в руках показалась ему в сотню раз тяжелее. Кивнув в ответ на бодрое прощание кассирши, Кевин повёл Нила к лестнице.       Аарона и Ники они нашли на первом этаже, Эндрю курил снаружи. Нил хотел было взять ракетку с собой на заднее сиденье машины, чтобы не запихивать такую дорогую вещь в багажник, но не было никакого реального способа поместить на заднее сиденье троих мужчин, ребёнка и ракетку, даже если все трое мужчин были относительно маленького роста. Нил смирился и запихнул её в багажник так осторожно, как только мог.       Он был немного удивлён, когда Эндрю подошёл, провёл пальцами по сетке новой ракетки Нила и с любопытством дёрнул. Эндрю либо забыл об их размолвке в магазине, либо благодаря таблеткам снова поменял настрой, но он ни о чём не спрашивал, да в этом и не было нужды — по пути из магазина Ники буквально засыпал Кевина вопросами о ракетке. Поначалу Нил счёл это искренним интересом, но вскоре по напряжённой интонации понял, что Ники страшно нервничает.       Ехать до родительского дома было недалеко. Хэммики жили в двухэтажном коттедже в южном пригороде Колумбии. Пока Ники парковался на обочине, Нил и Ана из-за плеча Эндрю смотрели в окно. Снаружи всё выглядело великолепно. Газон, засеянный сочной зелёной травой, аккуратно подстрижен, автомобили на стоянке — новенькие и чистые, сам коттедж выкрашен бледно-голубой краской, а ставни — тёмной. Обычный дом обычной семьи среднего класса. Именно поэтому реакция всех троих братьев показалась Нилу чрезвычайно странной. Когда Ники заглушил мотор, воцарилась гробовая тишина, молчал даже Эндрю.       Ники побарабанил пальцами по рулю. — Пожалуй, зря мы приехали.       — Ну надо же, дошло, — Эндрю фыркнул, выбираясь из машины. — Поздняк метаться.       Нил скользил по сиденью, чтобы вытащить себя и Ану из машины, когда услышал, как Эндрю открыл багажник. Он быстро схватил новую ракетку Нила и снова захлопнул его. Эндрю покрутил её в руках, примерился с замахом, оценивая вес, потом закинул на плечо и двинулся к автомобилям.       Ники выскочил из машины как ошпаренный. — Эндрю, что ты задумал?       — Для святоши у него слишком шикарное авто, — заметил Эндрю. — Надо это исправить.       Ники догнал его и выхватил ракетку. Эндрю мог бы её и не отдавать, но, очевидно, ужас на лице Ники доставил ему куда больше удовольствия. Довольный произведённым эффектом, он расхохотался и театральным жестом пропустил его вперёд. Ники вернул ракетку Нилу.       Нил и Кевин держались позади, а Ана находилась между ними, когда они пересекли двор, встав неподалеку от крыльца. Аарон и Эндрю остановились на мощеной дорожке. Впервые за всё время, сколько Нил их знал, близнецы держались плечом к плечу. Ники почти минуту медлил на крыльце, прежде чем решился позвонить в дверь, а сделав это, сразу шагнул назад. Эндрю через плечо сверкнул Нилу улыбкой, Нил в ответ лишь качнул головой.       Дверь открыла Мария Хэммик. Она оказалась выше, чем представлял Нил, но сходство между ней и сыном сразу бросалось в глаза. Когда Ана при первом разговоре невинно и унизительно прокомментировала цвет его кожи в их первый день, Ники сказал ей, что унаследовал более тёмный цвет кожи от своей матери-мексиканки. Эндрю и Аарон были бледными и светловолосыми, тогда как Николас унаследовал смуглую кожу матери-мексиканки, а ещё — её глаза и изгиб рта. Правда, сегодня Ники улыбался не так, как обычно: слишком скупо и вежливо, почти натянуто.       — Мог бы и не звонить, — вместо приветствия сказала она.       — Это больше не мой дом, — напомнил Ники.       Мария поджала губы, но спорить не стала. Отошла в сторону, впуская гостей с холода в теплый коридор. Когда все вошли, она закрыла дверь и повернулась к ним лицом. Теперь ближе всех к хозяйке стояли Нил, Ана и Кевин. Она дружелюбно кивнула им, хотя узнавания в её взгляде и не мелькнуло.       — Вы, должно быть, Ана, Кевин и Нил, — сказала она и добавила, больше для Аны: — Я Мария, мама Николаса.       Ана была ближе к Кевину и слегка спряталась за его ногу в редком проявлении застенчивости. — Привет.       Кевин растянул губы в профессиональной, предназначенной для публики улыбке и произнёс: — Приятно познакомиться.       Далее Мария посмотрела на близнецов и, ни секунды не задержав глаз на Аароне, сразу улыбнулась Эндрю и сказала: — Аарон, давно не виделись.       — Аарон — это я, — сообщил Аарон.       Взгляд Марии переместился с улыбающегося Эндрю на настороженного Аарона и обратно. — Да, разумеется, — сказала она, хотя прозвучало это неуверенно.       — Мама, Эндрю уже третий год проходит лечение, — с лёгким оттенком раздражения напомнил Ники.       Эндрю немедленно расставил всё по местам, одарив Марию самой яркой и хищной улыбкой, на какую был способен под действием таблеток. — Здравствуй, Мария. Боже, какая чудесная встреча! До чего приятно, что ты снова впускаешь нас в дом. Я-то думал, ты выпросишь в суде защитное предписание. Так что случилось, нервишки сдали?       — Эндрю, — сквозь зубы простонал Ники.       Щёки Марии вспыхнули. — Верхнюю одежду можете оставить здесь. — За узкой дверцей справа от нее оказался шкаф с дюжиной свободных вешалок. Нилу пришлось подтолкнуть Кевина локтём и многозначительно взглянуть на него, прежде чем он двинулся помогать Ане расстёгивать молнию.       Мария, казалось, ничего не заметила, потому что она просто наблюдала за тем, как они раздеваются, а затем жестом пригласила их следовать за ней. — Сюда, пожалуйста.       — Неужели ты даже не скажешь племянникам... — начал было Ники, но вопрос замер у него на губах, как только он вошёл на кухню и увидел отца.       Лютер Хэммик был высоким, худым как щепка мужчиной с суровым лицом. Волос у него на голове осталось немного, однако он носил аккуратно подстриженную, тёмную с проседью бородку. Даже на расстоянии Нил разглядел, как напряжены плечи Лютера — воссоединение с родственниками явно радовало мистера Хэммика не больше, чем Ники. Нилу хотелось надеяться, что волнение Лютера связано с его намерением отринуть старые предрассудки.       Мария сразу направилась к плите и занялась угощением, быстренько избавив себя от необходимости поддерживать беседу. Даже не посмотрев в сторону жены, Лютер сосредоточил всё своё внимание на гостях. По Кевину и Нилу он лишь скользнул равнодушным взглядом. Его взгляд на Ану был таким же коротким, поэтому было неудивительно, когда она полностью спряталась от него, схватившись за штанину Кевина, как будто она нуждалась в эмоциональной поддержке. Когда взгляд Лютера переместился дальше, Нил придвинулся немного ближе, надеясь успокоить её.       Нил определённо заметил, что Эндрю Лютер рассматривал дольше, чем родного сына. Считал ли он племянника лишь косвенно причастным к смерти сестры или в глубине души винил целиком и полностью, Нилу оставалось лишь предполагать. Ники упоминал, что выход Эндрю из колонии только усилил депрессию Тильды и её тягу к наркотикам. Возможно, Лютер жалел, что вообще узнал о существовании Эндрю.       Нил попытался отвлечься, разглядывая обстановку. На стенах были развешаны миниатюрные распятия и библейские цитаты в рамочках, а кухня в целом смотрелась как идеальная картинка из каталога. У квадратного стола стояло всего два стула, задняя дверь была распахнута. Дверной проём защищала сетка, но сквозь неё Нил прекрасно видел террасу. Там стоял стол побольше, уже накрытый.       — Ники, — наконец поприветствовал Лютер. — Аарон, Эндрю.       Ники словно язык проглотил, тогда как Аарон проявил вежливость: — Привет, дядя Лютер.       Лютер тускло улыбнулся и вновь посмотрел на Ану, Кевина и Нила. — Я отец Ники. Можете звать меня Лютером. Добро пожаловать в мой дом.       — Спасибо за приглашение, — откликнулся Кевин. На этот раз Ана ничего не сказала, безуспешно пытаясь стать невидимой, явно не испытывающая симпатии к Лютеру по какой-то причине. Кевин, казалось, на секунду заколебался, прежде чем осторожно положить одну из своих больших рук на её кудри, что, как понял Нил, должно было быть успокаивающим жестом. Нил был так удивлён этим, что чуть не пропустил, когда Лютер обратился к нему.       — Это можно оставить здесь, — сказал Лютер, глядя на ракетку в руке Нила. Дождавшись, пока тот прислонил её к стене, он жестом указал на заднюю дверь. — Проходите, располагайтесь. Обед будет с минуты на минуту.       Ники вывел всех на заднее крыльцо. Террасу окружали невысокие бортики и тонкая сетка. По углам были расставлены тепловые лампы. Через сетку наружу уходила часть тепла, но вместе с тем она не пропускала внутрь холодный ноябрьский ветер, поэтому здесь было даже уютнее, чем в доме.       Вокруг стола стояло восемь стульев — по три с боков и по одному в торцах. Судя по кружевным салфеткам на обоих концах стола, хозяева собирались сесть друг напротив друга, а гостей посадить по обе стороны от себя. Кевин усадил Ану на стул, расположенный посередине с одной стороны, поставив стул между ней и обоими родителями Ники. Ники сел между Аной и Марией, оставив Кевину стул рядом с Лютером. Аарон и Нил усадили Эндрю между ними, где они могли приглядывать за ним, Нил ближе к Лютеру, а Аарон рядом с Марией.       За угощением хозяевам пришлось ходить на кухню трижды. Сев за стол, они склонили головы. Нил не понял, что происходит, пока Лютер не начал молиться. Нил тоже опустил голову, хоть и позже остальных, и исподлобья покосился на Эндрю. Тот даже не делал вид, что молится, в то время как остальные из вежливости повторяли слова молитвы. Закинув одну руку на спинку стула, второй рукой Эндрю постукивал зубцами вилки по столу, откровенно перебивая Лютера. Это, конечно же, заставило Ану захихикать и начать копировать его. Нил на секунду задумался о вмешательстве, но решил, что ему всё равно.       Конечно, Лютера это выводило из себя, но, видимо, он давно научился не ждать уважительного отношения со стороны Эндрю. Завершив молитву, Лютер выпрямился и начал накладывать себе еду с ближайшего блюда. Остальные восприняли это как знак к началу трапезы, а Нилу пришлось ждать, пока наполнят свои тарелки либо Лютер, либо Эндрю. Ана была во многом в таком же затруднительном положении, будучи слишком маленькой, чтобы самой дотянуться до еды. Поняв, что Кевин не так приспособлен к уходу за ребёнком, как он, Нил быстро прижал свою ногу к ноге Дэя под столом. Когда Кевин посмотрел на него, он перевёл взгляд на Ану, и Кевин, к счастью, понял намёк.       Из-за этого тихого обмена репликами Нил всё ещё не сдвинулся с места, и Лютер, заметив, что он сидит сложа руки, спросил: — Ты верующий?       — Нет, — ответил Нил.       Лютер помолчал, ожидая продолжения, однако Нил смотрел на него, не говоря ни слова. Наконец Лютер неодобрительно нахмурился: — Почему?       — Я бы предпочёл не поднимать этой темы, — ответил Нил. — Не хочу ввязываться в конфликт.       — Да ты что! — Эндрю усмехнулся. — Ты ведь у нас всегда такой категоричный.       — Не понимаю, каким образом мой вопрос может вызвать конфликт, — сказал Лютер Нилу.       — Пап, ты вправду хочешь начать именно с этого? — Вмешался Ники. — Может, спросишь, как у нас дела, как успехи в учёбе или как продвигается сезон? Вчера у нас была выездная игра во Флориде. Кстати, мы победили.       — Поздравляю, — механически проговорил Лютер.       — Ага, от всего сердца, — заметил Ники скорее с грустью, чем с обидой. Повисла неловкая тишина. Ники прервал её, вяло поинтересовавшись: — Когда перекрасили кухню?       — Два года назад, — ответила Мария. — Человек, который делал ремонт — прихожанин нашей церкви. Симпатично получилось, да? — Когда Ники одобрительно кивнул, она перевела взгляд на мужа, ища в нем поддержки, потом сказала: — Так какая у тебя специализация, Николас?       Где-то в глубине души Нил считал, что Ники преувеличивает, рассказывая об отчуждении между ним и родителями, однако вот, пожалуйста: он уже на втором курсе, а отец с матерью до сих пор не знают, какое направление он выбрал. Непонятно, задала ли Мария свой вопрос, потому что действительно хотела получше узнать сына, или просто поддерживала беседу. Нил надеялся на первый вариант; второй выходил каким-то уж совсем тоскливым. Он не мог представить будущее, в котором он не будет частью жизни Анастасии, не тогда, когда он ещё дышит.       — Маркетинг, — сказал Ники. — Кузина Эрика работает в PR-компании в Штутгарте. Она сказала, что устроит меня в свою фирму, если я окончу универ с хорошими баллами.       — Ты собираешься вернуться в Германию? — Мария бросила на мужа встревоженный взгляд.       Подбородок Ники окаменел, и всё-таки, глядя в глаза матери, он сказал: — Да. Там у Эрика карьера. Я не вправе просить его всё бросить ради меня, да и сам бы этого не хотел. Мне нравится жить в Германии, это потрясающая страна. Вам стоит как-нибудь навестить нас.       — Нас, — эхом отозвалась Мария. — Значит, вы всё ещё…       Она не закончила, так что Ники сделал это за неё: — Да, мы всё ещё вместе. Я вернулся, чтобы присмотреть за Эндрю и Аароном, а не потому, что расстался с Эриком. Я его люблю. Всегда любил и буду любить. Когда вы уже это поймете?       — Когда уже ты поймешь, что это неправильно? — Подал голос Лютер.       — В этом нет ничего неправильного! — Вмешалась Ана, потрясённая и слегка возмущённая. — Любовь — это кра-си-во!       Голова Ники удивлённо повернулась к ней, прежде чем он улыбнулся ей сверху вниз, как будто она повесила звёзды. Эндрю весело рассмеялся и сказал: — Прямо устами младенца.       Лютер, однако, бросил на неё возмущённый взгляд, который заставил Нила всерьёз задуматься о том, чтобы проткнуть мужчину вилкой, и тот начал спорить: — Гомосексуализм — это...       — Лютер, — вмешался Эндрю. Он больше ничего не сказал, но Лютер покосился на него с опаской.       — Я его люблю, — повторил Ники, приободрённый непоколебимой поддержкой Аны. — Неужели для вас это ничего не значит? Почему вы не можете порадоваться за нас? Почему не даете ему ни единого шанса?       — Мы не можем потворствовать греху, — сказала Мария.       — Вы не обязаны любить грех, но вам ведь полагается прощать и любить грешников. Разве не в этом суть веры? — Спросил её Ники, его бодрость от слов Аны быстро угасла под осуждением родителей.       — Суть веры в том, чтобы следовать заповедям божьим, — отрезал Лютер.       — Но человек не бывает однозначно плохим или хорошим, — жалобно проговорил Ники. — Я тоже не такой и таким не буду. Зачем вы нас позвали, если опять заводите старую песню?       Глубокая печаль в голосе Ники нисколько не тронула Лютера: — Недавно выяснились кое-какие обстоятельства, которые заставили нас пересмотреть ситуацию. Мы решили восстановить добрые отношения между всеми членами нашей семьи. — Он посмотрел на Марию, та радостно закивала. — Хотя и понимаем, что этот путь будет долгим и тяжелым. И сегодня мы пригласили вас сюда, чтобы вместе обсудить первые шаги.       — Просвети-ка нас. — Эндрю подался вперёд, словно ему не терпелось услышать ответ. — Если первый шаг не в том, чтобы проявить терпимость, то каким же его видит парочка ханжей?       Лютер спокойно выдержал пристальный взгляд племянника. — Первый шаг — исправление ошибок прошлого. Именно поэтому вы здесь.       — Ну нет, — Эндрю покачал головой. — Я здесь только потому, что Нил всё приставал и приставал ко мне, пока я не согласился поехать. Так что меня можете вычеркнуть.       Лютер нахмурился. Мария на другом конце стола примирительно подняла руки и сказала: — Давайте поедим. На пустой желудок такие разговоры идут тяжело. Пообедаем и тогда поговорим. А потом всем в награду десерт. Пирог уже в духовке. Яблочный, Николас, твой любимый.       После суровых слов Лютера это предложение перемирия выглядело жалким, однако Ники был готов отчаянно цепляться за любой проблеск надежды. Он кивнул и уткнулся носом в тарелку. За столом какое-то время царила тишина, которую в конце концов нарушил Аарон. Он принялся расспрашивать родственников о неизвестных Нилу местах и людях — очевидно, тех, с кем познакомился восемь лет назад, когда Тильда перевезла его в Колумбию. Тема была нейтральная, поэтому Лютер и Мария с лёгкостью её поддержали, а у Ники появилось время успокоиться.       Ближе к концу обеда Эндрю встал и ушёл в дом. Лютер отодвинул стул и последовал за ним, чтобы поговорить наедине. Ана выглядела так, будто собиралась последовать за ними, но Кевин заметил, как она переменила позу, прежде чем она успела убежать. — Эй, тебе нужно съесть овощи.       — Но Дрю тоже не ел отвратительные о-во-щи. — Ана надулась.       — Ага, вот поэтому Эндрю такой маленький, — надменно ответил Кевин. — Тебе нужно есть овощи, чтобы вырасти большой и сильной.       — Оу, — Ана задумалась на некоторое время, прежде чем спросить: — Так вот почему Нил тоже такой маленький?       — Эй! — Нил нахмурился из-за неуместного обвинения, в то время как Ники фыркнул от смеха.       — Именно так, — Кевин кивнул, полностью игнорируя протесты Нила. — Так что тебе лучше доесть их, особенно если ты планируешь когда-нибудь играть с нами в экси.       Ана без дальнейших возражений принялась за овощи. Как только Ана утихомирилась, Нил смог расслышать голоса через сетчатую ширму, но слов разобрать не мог. Он напряжённо прислушивался, опасаясь стычки, и порывался даже пойти к ним, но понимал, что его появление положит конец разговору. Лютер сказал, что хочет исправить ошибки прошлого, и если он намеревался принести извинения, то Эндрю следовало их выслушать, желал он того или нет.       Видимо, всё-таки не желал, догадался Нил, потому что Эндрю постепенно повышал голос. До Нила долетали обрывки слов, однако Мария тоже начала говорить громче, чтобы заглушить их ссору. Нил едва не шикнул на неё, но в этот момент сообразил, что она интересуется у Ники, как проходит игровой сезон. Как бы ни стремился он узнать, о чем говорит Эндрю, ещё сильнее ему хотелось, чтобы Ники помирился с матерью, поэтому он не вмешивался и молча сверлил глазами заднюю дверь. Если Лютер закричит от боли, они в любом случае услышат.       Лютер вернулся на террасу один, угрюмый и подавленный, но в остальном невредимый. Эндрю не пришёл. Лютер снова сел за стол и сосредоточил внимание на Аароне. Нил ждал возвращения Эндрю, мысленно отсчитывая секунды, а затем и минуты. Скоро подействует очередная таблетка, и гнев Эндрю сменится апатией. Нил дождётся этого, а тем временем подумает, на какие вопросы Эндрю захочет получить ответы в обмен на подробности разговора с Лютером.       Мария пошла на кухню проверить пирог и вернулась с довольным лицом. — Ещё пять минут, и будет готово.       Эндрю всё не было. Нил на секунду предположил, что Миньярд мог сесть в машину и уехать, но сообразил, что тот никогда не садится за руль под таблетками. Он просто не мог: возбуждающее действие лекарства делало его слишком нервным, мешало фокусироваться на дороге. В следующее мгновение Нил вспомнил про свою ракетку на кухне и дорогую машину Лютера, припаркованную у дома.       Он встал, и все взгляды тотчас обратились на него, поэтому пришлось сказать: — Уберу со стола.       — Мы поможем. — Аарон многозначительно посмотрел на Ники. — А вы пока поболтайте без нас.       Кевин кивнул и помог Ане сесть, осторожно передав ей тарелку, когда она потянулась за ней. — Двумя руками, — мягко напомнил Нил, складывая тарелки так быстро, как только мог, не разбив.       У Кевина одна рука оставалась свободной, поэтому он открыл дверь и пропустил Ану вперёд себя, выходя следом. Нил поспешил за ним, едва не наступая на пятки. В кухне он сразу же поискал взглядом ракетку и, к вящей радости, обнаружил её на месте. На смену облегчению, однако, пришли растерянность и тревога: Эндрю тут не было.       — Нил, — окликнул его Ники, когда дверь за Аароном уже почти закрылась. Нил оставил тарелки на столике и выглянул на террасу. — Эндрю там случайно не… — Ники запнулся и перешёл на немецкий: — Проследи, чтобы он не расколотил ничего ценного, ладно?       — Как грубо, Николас, — упрекнула его Мария. — Будь добр, говори на языке, который понимают все.       Это было странное и несколько удручающее чувство для кого-то, чей родной язык отличался от других в её доме, но у Нила не было возможности разгадывать коннотации прямо сейчас. — Я найду Эндрю, — пообещал Нил на английском.       — Нет нужды волноваться, — в спину ему сказала Мария. — Наоборот, то, что он задерживается — хороший знак. Эндрю вернётся, как только поговорит с Дрейком.       У Нила ёкнуло сердце. — Что?       — Сегодняшний обед — не совсем наша идея, — пояснил Лютер. — К нам обратился за помощью один из сводных братьев Эндрю. Несколько лет назад они не очень хорошо расстались. Времени с тех пор прошло много, и этот человек опасается, что их отношения с Эндрю безнадёжно испорчены. Его рассказ заставил нас задуматься над собственными семейными проблемами, и мы решили друг другу помочь.       Слова Лютера звучали в голове Нила неясным гулом, поверх которого накладывался голос Хиггинса, настойчиво просивший Эндрю о помощи. Расследование в отношении Ричарда Спира ничего не дало, сказал тогда коп. Не он был тем, кого приёмные дети семьи Спиров слишком боялись впутывать в это дело — этим кем-то был Дрейк. Эндрю подтвердил это, когда Хиггинс прилетел в Южную Каролину, чтобы спросить его лично. Тема расследования Хиггинса была настолько явно запретной, что Нил старался не думать об этом слишком много, но теперь все части пазла легко встали на свои места.       — Он здесь? — Спросил Нил. — Дрейк? Который Спир?       Лютер выглядел нерешительным. — Эндрю рассказывал тебе о нём?       Хлопнув дверью, Нил метнулся через всю кухню. Эндрю нет уже довольно долго. Либо Дрейк мёртв, либо Эндрю в беде. Нил не знал, что его ждёт, но встревать в конфликт безоружным не собирался. Ввязываться в драки у него получалось хорошо, а вот побеждать в них — не очень. Тем не менее это вовсе не означало, что он непременно потерпит поражение. Потянув за собой Аарона — потому что ему нужно было, чтобы Кевин присмотрел за Аной — и схватив ракетку, Нил вылетел в коридор.       — Какого чёрта? — Возмутился Аарон, однако Нил свирепо на него зашипел.       На лестнице он отпустил Аарона, потому что не мог волочь его за собой и рассчитывать, что тот не будет вопить. Нил даже думал, что Аарон развернётся и уйдёт, но необъяснимая спешка подстегнула его любопытство. Нил старался шагать по обитым ковролином ступенькам как можно тише, Аарон двигался за ним практически бесшумно. По всей видимости, он провёл в этом доме достаточно времени и помнил все скрипучие ступеньки.       На втором этаже были открыты все двери, кроме одной. Где-то в отдалении слышались глухие удары о стену. Нил подёргал ручку закрытой двери, обнаружил, что она заперта, и рванулся к следующей — посмотреть, из какого материала она сделана. Выяснил: обычная фанера, облицованная оргалитом — пробить несложно.       Аарон уже собрался постучать в неё кулаком, но Нил перебросил ему ракетку. Аарон инстинктивно её поймал. Потратив полсекунды на подготовку, Нил ударил ногой в дверь возле самого замка. Щепки разлетелись во все стороны; он рывком выдернул застрявшую в острых обломках пятку.       — Ёбаный в рот... — вырвалось у ошеломлённого Аарона, однако Нил со всей силы ударил снова.       На этот раз дверь распахнулась, и он ввалился внутрь. Спотыкаясь, сделал два шага, восстановил равновесие, а когда поднял голову, его глазам открылось побоище.       Дрейк что-то сказал — Нил не понял что. Позже он вспомнит: Дрейк грубо спросил, какого хера они вломились в комнату. В тот момент, однако, голос Дрейка казался ему бессмысленным рёвом, или, может, этот звук был грохотом, с которым вокруг Нила рушился его мир. Он не знал точно.       У него было представление о том, во что он мог ввязаться — поведение Эндрю в некоторой степени казалось слишком похожим на его собственное, чтобы быть совпадением — но он никогда в жизни так сильно не хотел ошибаться. Он совсем не был готов к тому, что увидел, когда сломал эту дверь, и что-то в нём, всего на мгновение, полностью отключилось.       На то, чтобы осознать происходящее, у него ушла всего секунда, но за эту секунду подробности жуткой картины намертво, неизгладимо впечатались в его память. По лицу Дрейка тянулись кровавые полосы, которые Нил узнавал — следы ногтей отчаянно защищавшейся жертвы. Всем своим массивным телом, мускулистым и покрытым татуировками, Дрейк навалился на Эндрю, вжимая его в матрас; одной рукой он давил ему на затылок, уткнув лицом в залитую кровью подушку, и Нил почувствовал, как гравий царапает кожу на его щеках. Другой рукой Дрейк крепко держал Эндрю за запястья, пригвожденные к изголовью кровати, так что обескровленные пальцы страшно побелели.       Нил увидел слишком много крови и слишком много кожи. Он знал, что видит, знал, что это значит, но ничего не мог сделать, чтобы остановить это. Нил непростительно застыл.       Однако Аарон нет.       Он пронесся мимо Нила так стремительно, что чуть не сшиб его с ног. Верзила Дрейк мог бы убить обоих даже со спущенными штанами, но, запутавшись в простынях, не успел вовремя вскочить. Дожидаться его Аарон не собирался; он занес ракетку над головой и размахнулся так сильно, что сквозь натянутую сетку просвистел воздух. Головка влетела Дрейку в висок, вдавив глаз, и с влажным хрустом вонзилась в череп.       Кровь Дрейка забрызгала не только Аарона и стену, но и плотно задёрнутые шторы на соседнем окне. Тело вместе со скомканными простынями скатилось с дальней стороны кровати и глухо шлёпнулось на пол. Вслед за этим раздался металлический стук ракетки, выскользнувшей из безвольных пальцев Аарона. Нил не смотрел на него, не смотрел на Дрейка — не видел вообще ничего и никого, кроме Эндрю.       Эндрю лежал на матрасе лицом вниз, в одной футболке, весь в крови и сплошь в тёмных пятнах, которые грозили превратиться в страшные кровоподтеки. Он по-прежнему цеплялся за изголовье, словно приклеенный, и при этом смеялся. Подушка заглушала смех, однако Нил всё равно его слышал, и от этого звука у Нила подкашивались колени. Он хотел заткнуть уши, чтобы избавиться от пытки, но было поздно: громыхание шагов на лестнице указывало, что на шум бежит Кевин, чтобы разобраться.       Этого было достаточно, чтобы заставить Нила пошевелиться, потому что если Кевин собирался зайти сюда, это почти наверняка означало и то, что и Анастасия тоже. Нил подался вперёд и забрался на матрас рядом с Эндрю. Он перегнулся через него, ухватился за край простыни и яростно дёрнул, чтобы освободить её от тела Дрейка.       — Кевин, не входи в эту комнату, — крикнул Нил через плечо на французском так твёрдо, как только мог. — Вам с моей сестрой нельзя сюда входить!       Один взгляд на эту комнату, вероятно, оставил бы у Аны неизгладимый след на всю жизнь, и Нил был готов поспорить, что Эндрю тоже не захотел бы видеть здесь Кевина. Любому, кто видел его таким, было достаточно ужасно, но он поклялся защищать Кевина — сила Эндрю была спасательным кругом, который Кевин использовал, чтобы держаться на плаву, и Нил не думал, что ему следует видеть его таким.       Шаги стихли, и последовала пара секунд колебания, прежде чем Кевин откликнулся на том же языке: — Почему мы не можем войти? Что происходит?       Нил не был уверен, как объяснить происходящее, пока у него всё ещё кружилась голова, но он должен был взять себя в руки, пока всё не стало ещё хуже. — Эндрю ранен, но—       — Что? — Нил услышал скрип половицы, когда Кевин подошёл на шаг ближе к двери.       — Я сказал не надо! — Рявкнул Нил. — Мне нужно, чтобы ты поверил мне прямо сейчас, Кевин, ни ты, ни она не можете этого увидеть. Эндрю всё ещё дышит, но парень, напавший на него — нет, так что мне нужно, чтобы ты отвёл мою сестру вниз и отправил Ники наверх.       Это был не идеальный план, но Нил знал, что ему понадобится кто-то ещё, чтобы помочь Эндрю. Кевин выбывал по нескольким причинам, а Аарон, похоже, всё ещё не осознал произошедшее, так что придётся обойтись Ники. Он был более чувствительным и драматичным, чем остальные, но до сих пор ему удавалось сохранять Аарону и Эндрю жизнь, и это было лучше, чем попытки Нила справиться в одиночку, когда ему едва удавалось сдерживать собственную паническую атаку.       — Напал— Кто не дышит? — В словах Кевина были запинки, пока он пытался не отставать, но у Нила не было сил отвечать на вопросы Кевина прямо сейчас.       — Иди за Ники, — повторил Нил. Ники не был бы его первым выбором для помощи в такой ситуации, но ему нужно было, чтобы Кевин остался с Аной, и он не думал, что Миньярд сможет помочь разобраться со всем этим. Нил и сам едва держал себя в руках. — Я объясню всё позже, но мне нужно, чтобы ты подождал внизу и убедился, что моя сестра не разговаривает ни с кем, кроме Лис.       Нил всё ещё пытался сообразить, что делать, и его внутренности всё ещё рассыпались в прах, но он не мог допустить, чтобы Хэммики или копы приблизились к Анастасии. Нил абсолютно не хотел привлекать полицию, но он не думал, что есть какой-то способ уберечь их от этого, когда в это вовлечено так много людей. Слишком много движущихся объектов было просто нереально контролировать, но он мог сделать всё возможное, чтобы свести ущерб к минимуму.       Кевин не ответил, но вскоре Нил услышал его удаляющиеся шаги вниз по лестнице. Назначение Кевина ответственным за защиту Аны также помогло Нилу сосредоточиться на текущей задаче. — Эй, Эндрю, — сказал Нил, снова переходя на английский. — Эндрю, ты—       Спросить о самочувствии не поворачивался язык — Нил не был настолько жесток. Он лишь хотел попросить Эндрю прекратить смеяться, но при каждой попытке произнести хоть слово к горлу подкатывала тошнота. Нил держался из последних сил, стискивая простыню, которой накрыл Эндрю до самых плеч.       — Французский — это что-то новенькое, — произнёс Эндрю с удивлением в голосе. — Значит, это не было погружением в прошлое под воздействием наркотиков. — Он, наконец, отпустил изголовье кровати и согнул пальцы, как будто справляясь с судорогой. Он упёрся руками в матрас и попытался выпрямиться. На полпути он замер и снова начал смеяться. — Ой-ой-ой, какая неприятность. Всё это мне совсем, совсем не нравится.       Нил чувствовал, как под простыней Эндрю бьёт дрожь, однако его тело и разум словно работали на разных частотах. Эндрю издевался над собственной болью, улыбаясь широко и хищно. Нилу было плохо от этого. Он хотел сказать, чтобы он не двигался, но Эндрю всё-таки сел. Простыня грозила соскользнуть с плеч, поэтому Нил запахнул ее поплотнее. Озадаченно взирая на Нила, Эндрю даже не сопротивлялся. Его лицо было перемазано кровью; полузапёкшийся бурый подтёк из рассечённого виска спускался через всю щеку до самого подбородка.       Поймав взгляд Нила, Эндрю сообщил: — Кажется, у меня сотрясение. Ну, или новая побочка от таблеток, о которой меня забыли предупредить. Короче, если я на тебя блевану, это будет разве что наполовину нарочно.       Нил подумал, что проиграет первым в войне с собственным желудком. У него была рана на левом виске, и перспектива того, что Эндрю, вероятно, не мог узнать, что происходит, пока не получил её, была слишком велика, чтобы её рассматривать.       Все старания Аарона произнести имя брата увенчались лишь сдавленным, невнятным набором звуков, но Эндрю хватило и этого. Эндрю, который всё время, что Нил его знал, практически игнорировал существование близнеца, моментально посмотрел на Аарона, высунул руку из-под простыни и жестом подозвал того к себе. Аарон забрался на кровать и протянул руку к брату. Эндрю попытался отодвинуться, но желудок в конце концов не выдержал. Нил помог ему наклониться вперёд, когда он начал задыхаться, стараясь прикасаться к нему как можно реже.       — Эндрю, — позвал испуганный Аарон. Он с отчаянием цеплялся за брата, словно боялся, что тот исчезнет, если его отпустить. — Эндрю, я не— Он—       Несколько раз сплюнув, Эндрю попытался отдышаться. — Тише, тише. Смотри на меня, — сказал он, хотя снова принять вертикальное положение и взглянуть на Аарона ему удалось не сразу. Он дотронулся до окровавленной футболки брата. — Тут всё залито. Что он с тобой сделал?       — Это не моя кровь, — пояснил Аарон. — Не моя. Эндрю, он—       Эндрю коснулся виска Аарона, как будто рассчитывал обнаружить там точно такую же рану, как у себя. — Он тебя тронул?       Аарон был слишком напуган, чтобы расслышать его. — Что он—       Эндрю больно дернул его за волосы. — Отвечай. Он тебя тронул?       — Нет, — ответил Аарон.       — Я его убью, — пообещал Эндрю.       — Он уже мёртв, — вмешался Нил.       — Теперь понятно, почему стало тихо, — заметил Эндрю, — но я имел в виду не это. О, нам даже не надо никуда идти. Он уже сам сюда идёт.       До Нила дошло, что Эндрю говорит о Лютере. На лестнице опять послышался топот — Ники поднимался явно не один. Казалось, он ведёт за собой целую армию, хотя, возможно, в ушах у Нила просто гулко стучало сердце. Нил обернулся, когда Ники вошёл в дверной проём.       Окинув взглядом залитую кровью комнату, Ники метнулся к кровати, в ужасе воскликнув: — Господи боже!       — Не надо, — Нил предостерегающе выставил ладони.       Услышав его или просто сообразив, что на кровати места уже нет, Ники подошел ближе и протянул к Эндрю руки. Эндрю попытался отодвинуться подальше от него, но из-за тошноты и слабости он не мог двигаться достаточно быстро.       Нил схватил ближайшее к нему запястье, чтобы Ники не успел прикоснуться к Эндрю. — Я сказал не надо.       — Эндрю, что произошло? — Спросил Ники, слишком обезумевший, чтобы спорить с Нилом. Его руки замерли, но он не коснулся, и Нил отпустил его. — Как ты? Господи, сколько кровищи! Ты—       — Ники, — произнёс Эндрю, — мне надо поговорить с твоим отцом. У тебя две секунды, чтобы убраться с дороги.       Нил не понял, каким образом Эндрю разглядел Лютера за спиной у Ники, но мужчина в оцепенении стоял на пороге комнаты. Ники перевёл взгляд с лица Эндрю на испачканные простыни, потом — на окровавленное тело на полу. Увидев, что стало с Дрейком, Ники болезненно поморщился и издал какой-то нечеловеческий звук. По венам Нила словно растёкся яд, а Эндрю лишь засмеялся.       — Раз, — Эндрю начал отсчёт.       — Ники, — посоветовал Нил. — Отойди.       Ники тяжело осел на колени перед кроватью. Теперь Эндрю без помех видел Лютера и, хотя знал, что тот уже здесь, притворился удивлённым. В следующий миг на его лице расцвёл почти восторг. Нил ему поверил бы, если бы Эндрю всё так же крепко не держал брата за волосы.       — А, Лютер, — бодро произнёс он, — хорошо, что сам пришёл. Избавил меня от необходимости спускаться. Слушай, может, по такому случаю расскажешь, как тут оказался Дрейк? Прямо не терпится услышать объяснение. Надеюсь, причина веская.       — Во имя Господа, что здесь… — хрипло начал Лютер.       — Нет, нет, — перебил Эндрю, — даже не спрашивай. Тебе лучше знать. Тебе лучше знать, — со злостью повторил он и хотел податься вперёд, но качнулся и не упал лишь благодаря Нилу, который вовремя схватил его за плечо. — По всему выходит, я был прав насчёт него. Или ты до сих пор считаешь это чудовищным недоразумением? Давай, повтори ещё разок, что из-за расшатанной психики я просто не понимаю, что такое настоящая братская любовь. Убеди меня, что такие отношения нормальны.       Ники выглядел так, будто его ударили под дых. Аарон вздрогнул всем телом. Сам же Эндрю словно не замечал, какой эффект произвели его слова, и, глядя на Лютера, злобно ухмылялся. — Эй, Лютер, — продолжил Эндрю. — Кстати о недоразумениях. Скажи-ка, я что-то путаю или ты обещал мне поговорить с Кэсс? Уверял, что я буду последним из приёмных детей, но, если не ошибаюсь, после моего освобождения из колонии она взяла ещё шестерых. Шестерых, Лютер! В математике я не силён, но даже мне кажется, что шесть — это сильно больше, чем ноль. Как по-твоему, сколько из них было дома, когда Дрейк приезжал на побывку?       Одной этой мысли было достаточно, чтобы почти у любого скрутило живот, но Эндрю ещё не закончил. — А теперь ты впустил его в свой дом, пустил под одну крышу с родным сыном и с моим братом. И это после всех моих стараний оградить их от него? — Эндрю снова сильно дёрнул Аарона за волосы, невольно притянув ближе к себе, потом разжал пальцы. — Как только я оклемаюсь, Лютер, я порву тебя на куски. Считай это единственным предупреждением.       Аарон побелел от ужаса. — Значит, это случалось и раньше…       Он произнес это тихо, точно боялся, что слова обернутся правдой, и уставился на брата так, словно видел впервые в жизни. Эндрю не удостоил его ответным взглядом, и в конце концов Аарон опять перевёл глаза на Лютера. — Это уже случалось, и ты об этом знал. Ты знал, что он творит, и всё равно привёл его.       — Это правда? — Прошептал Ники, не в силах отвести взгляд от Эндрю и посмотреть на отца. Лютер открыл рот, потом снова закрыл. Его лицо ничего не выражало.       — О, он знал об этом. Не так ли, Лютер? — Заговорил Нил, хотя на самом деле не собирался этого делать. Тем не менее, Лютер ничего не сказал, и его неспособность что-либо ответить заставила что-то сломаться внутри Нила, раскалённая ярость смыла всё остальное. — Эндрю точно рассказал тебе, кто такой Дрейк, а ты и пальцем не пошевелил, чтобы помочь. Ты просто позволял этому монстру насиловать беззащитных детей! Ты позволил нам привести невинную маленькую девочку в этот дом, в то время как педофил находился в твоей комнате для гостей, чтобы он мог снова причинить боль Эндрю. Благодаря таким жалким маленьким ублюдкам вроде вас я и понимаю, что Бога нет.       Нил поднялся с кровати, подхватил упавшую ракетку и встал между Лютером и остальными. — Но ты? О, ты поверишь красивым словам из какой-нибудь книги, когда тебе скажут, что ты должен ненавидеть своего собственного сына за то, что он любит, но не словам ребенка, который пытался довериться, чтобы остановить педофила, насилующего других детей? Знаешь что, Лютер, я хотел бы верить в твоего драгоценного грёбаного Бога — по крайней мере, если бы я верил, я мог бы утешаться мыслью, что ты будешь гореть в аду!       Устав от вида лица Лютера, Нил придвинулся поближе к старику и одарил его злобной ухмылкой. Ему было всё равно, что на лице у него была улыбка отца, когда он с пугающим спокойствием сказал Лютеру: — Теперь я предлагаю тебе уйти, пока тебя не постигла та же участь, что и твоего маленького приятеля, лежащего вон там. И если ты когда-нибудь снова попытаешься связаться с Лисами, я перережу тебе блядскую глотку.       Нил наблюдал за поспешным отступлением Лютера, не переставая улыбаться. Он даже не пошевелился, пока снова не услышал шаги на лестнице. Затем улыбка исчезла с его лица. Он медленно вздохнул, собирая воедино весь свой гнев и страх и пряча их подальше. У него не было времени на подобные разборки, пока он не разобрался с этим беспорядком. Наконец, он повернулся к остальным и аккуратно положил ракетку туда, куда она упала. На самом деле он не думал об этом, когда брал её, но на самом деле это не имело большого значения. В любом случае, на ней уже были его отпечатки пальцев.       Нил порылся в карманах джинсов и нашел пачку жевательной резинки. Она была той же марки, что Эндрю дал ему на банкете. Он осторожно забрался обратно на кровать и опустился на колени перед Эндрю, предлагая ему. Когда Эндрю только вопросительно посмотрел на него, Нил предоставил ему его же собственные слова в качестве объяснения: — Это вкуснее, чем желчь.       — О, а ведь правда, — Эндрю рассмеялся и вытащил руку из-под простыни, чтобы забрать у него жвачку.       — Эндрю, что тебе нужно? — Спросил Нил на немецком, не зная, как поступить, поскольку на самом деле это зависело не от него.       — Мне ничего не нужно. — Сказал ему Эндрю, что вообще ничего не давало. Ему нужен был способ убедиться, что с Эндрю всё будет в порядке, а также вывести их всех отсюда более или менее целыми.       — Ники, — Нил обернулся и коснулся его плеча, чтобы привлечь внимание, несмотря на то, что его желудок бунтовал против этого контакта. — Иди и вызови скорую.       — Мне не нужна скорая. — В тоне Эндрю слышалось лёгкое предупреждение, но это не было прямым отказом.       Нил мысленно вздохнул, обдумывая все возможные варианты развития событий. Эндрю явно нуждался в медицинской помощи, но не горел желанием её получать. Он мог бы попытаться предложить отвезти его к Эбби, но она была далеко, в Пальметто. Вполне возможно, что, хотя Эндрю и не согласился бы лечь в больницу ради себя, он мог бы согласиться, если бы это было ради кого-то другого. Нилу не нравилось, что он пытается каким-либо образом манипулировать Эндрю прямо сейчас, но то, что он был под кайфом, не оставляло другого выбора.       — Сейчас, таким количеством вовлечённых людей, игра по правилам может быть лучшим вариантом, — сказал Нил, хотя он страстно ненавидел эту правду. — Тебе решать, что мы будем делать, но почему-то я сомневаюсь, что мистер и миссис святее-чем-ты закроют глаза, если я превращу тело в удобрение для их розовых кустов на заднем дворике. Если в деле будут замешаны свиньи, я не могу рисковать безопасностью Крольчонка, официально подтверждая случившееся, но самооборону будет чертовски легче доказать с подтверждающими доказательствами из больницы.       Эндрю жевал жвачку, рассматривая Нила, вероятно, делая те же расчёты, что и Нил. Действия Аарона были явной самообороной, но на самом деле они всё ещё были Лисами. Им могла понадобиться любая помощь, которую они могли получить, если они не хотели, чтобы Аарона посадили за убийство. Нил ждал его вердикта, имея в виду то, что сказал о том, что это выбор Эндрю.       Наконец Эндрю ответил: — Ладно. — Возможно, ему это не нравилось, но Эндрю был практически единственным, что стояло между Аароном и потенциальным пожизненным заключением.       — Ники, — подсказал ему Нил, получив добро Эндрю.       — В-верно, — Ники с очевидным усилием заставил себя вернуться в настоящее. — Эм, хорошо, я, э—       Ники не стал больше ничего говорить, быстро выйдя из комнаты, чтобы вызвать для Эндрю скорую, ну и полицию заодно, и изо всех сил потянул за собой сломанную дверь. Мысль о том, что Ана будет находиться в одном доме с полицией, заставляла тревожные звоночки в голове Нила звенеть с оглушительной силой, но это было неизбежным злом, чтобы оказать Эндрю необходимую медицинскую помощь. Сбежать с ней сейчас было чрезвычайно заманчиво, но Нил знал, что это вызовет подозрения, и, несмотря на то, что Эндрю был не в себе, защита Аарона явно была его главным приоритетом.       В тишине, которая опустилась на них, как свинцовый занавес, после ухода Ники, Эндрю вздохнул, как будто это было не более чем неудобством, и, наконец, отпустил Аарона, чтобы он смог щёлкнуть пальцами перед его лицом. Аарон молчал и не двигался с тех пор, как понял, что нападение Дрейка было не первым, но его внимание сразу же переключилось на Эндрю. — Сделай мне одолжение, братец, и найди что-нибудь, чем можно прикрыться. Американский флаг считается традиционным, но я думаю, что в данных обстоятельствах подойдёт простыня.       Аарон открыл рот и снова закрыл его, прежде чем слегка кивнуть. Аарон соскользнул с кровати и вышел из комнаты, выглядя более потерянным, чем Нил когда-либо видел его. На самом деле в этом не было ничего удивительного — его брата только что изнасиловали, он буквально убил человека, только чтобы узнать, что этот человек был не просто случайным насильником, а педофилом, которому их собственный дядя позволил находиться здесь. Не говоря уже о том, что они всё ещё находились в комнате с мёртвым телом. Нил знал, что его жизнь была далека от нормы, но он был чертовски уверен, что не существует "нормального" способа реагировать на всё это. Хотя он точно знал, что это была не та одурманенная улыбка, которая всё ещё была на лице Эндрю.       Просьба Эндрю была странной. Нил понимал, что ему, скорее всего, было наплевать на окровавленное тело рядом с кроватью. Так что либо он думал, что Аарону не всё равно, либо хотел, чтобы тот ненадолго вышел из комнаты. Возможно, это было и то, и другое. Эндрю снова надкусил жвачку и подумал всего несколько секунд, прежде чем по одной снять с рук повязки и бросить их на колени Нилу.       Он что-то сказал, но Нил его не слышал. Бледный оттенок покрытой шрамами кожи был слишком знакомым и слишком пугающим, чтобы он не отреагировал.       Нил схватил Эндрю за запястье и начал переворачивать его руку, уверенный, что ему всё почудилось, но Эндрю сжал свободной рукой предплечье Нила. — Эндрю...       — Просто чтоб ты знал: убью. — Его железная хватка странно не вязалась с ухмылкой человека, одурманенного таблетками.       Эндрю не блефовал. Если Нил не отпустит его достаточно быстро, Эндрю сломает ему руку. Нил осторожно убрал руку, но при этом его пальцы задели внутреннюю сторону предплечья Эндрю. Он почувствовал под кончиками пальцев небольшое углубление и бугорок повреждённой кожи и почувствовал, как у него скрутило живот. Эндрю полностью оторвал руку Нила от своего предплечья, но сделал это так, чтобы его обнажённое предплечье было повёрнуто к себе.       — Избавься от них, — бросил Эндрю.— Копы не любят, когда парни вроде меня носят оружие.       У Нила не было достаточно глубоких карманов, чтобы спрятать отданные ему повязки Эндрю, но он также не думал, что прятать их где-то здесь — отличный вариант. Как только они покинут этот адский дом, Нил надеялся, что нога его больше никогда сюда не ступит. Слегка пожав плечами, Нил надел повязки на свои руки.       То, что любимое оружие круга Веснински снова было прижато к его телу после стольких лет, не избавило Нила от болезненного и нервозного чувства внутри, но это был компромисс, на который ему пришлось пойти, чтобы никогда сюда не возвращаться.       — Эндрю, — снова позвал Нил, едва слышно из-за сокрушительной печали и сожаления, которые он испытывал. — Мне жаль.       Улыбка Эндрю слегка дрогнула, и что-то более мрачное заняло её место, когда он моргнул, глядя на Нила. Как только Аарон снова присоединился к ним, Эндрю ответил: — Сделайте мне одолжение, помолчите немного.       Не желая ничего больше, кроме как дать Эндрю то, в чём он нуждался в этот момент, Нилу не оставалось ничего другого, кроме как дожидаться прибытия скорой и полиции.