Великий план (prod. Он, Хонг, Великий и Могучий Раон Миру)

— Нет, правда, Принц-печенье! — Раон, надув пышные мягкие щечки, облетел Альберу со всех сторон. — Я совсем не понимаю почему ты так нравишься глупому человеку! Он кружил вокруг замершего в прострации наследника, старательно переваривавшего новую информацию. Пока что мозг выдавал ошибки. Он шикнула на младшего и громко мяукнула. — Донсен, ты не должен был этого говорить! — Однако Раон не слушал и продолжал наступление. — Нет, сестрица, подумай сама. Наш глупый человек постоянно находится рядом с принцем и выглядит таким счастливым! Конечно, принц этого совсем не понимает, он же еще глупее! — Раон очаровательно хихикнул, прикрывая мордочку пухлой лапкой, Альберу весь зарделся и пытался не слушать лепет семилетнего ребёнка, погружаясь в работу, ну, пытаясь по крайней мере. — Братец, ня, — отозвался Хонг, — мне кажется, не стоит об этом говорить, Кейл ругаться будет, если узнает. — Не узнает! Принц, ты же не скажешь нашему человеку, что мы проболтались? А то он сам наверное не знает, что ты ему нравишься! Знаешь, он постоянно говорит о тебе! Ну, вчера, например, человек сетовал на то, что вы уже давно не виделись, а только два дня назад вы вместе пили чай! Представляешь, он почти не ел и грустно лежал в кровати, хотел попросить меня связаться с тобой, но не мог придумать зачем. Хе-хе! — Раон, до этого болтавший без остановки заметил, что принц, читавший документ, уже секунд пять смотрит на кончик пера, слушает. Дракончик расплывшись в широкой улыбке заговорил намного веселее, чем до этого. — А когда я спросил, почему он хочет позвонить, Он спросила, соскучился ли он! Он стал краснее чем его волосы, а потом упал лицом в подушку и притворился спящим! Так смешно! А вот Альберу не смешно. Столько бумаг скопилось за время его импровизированного отпуска, а он совершенно не может сосредоточиться за работой. Столько времени уходит на одну глупую бумажку, место которой в глубине камина. Альберу поднял уставший взгляд на детей. Раон положил мордочку на стол и сверкающими глазами смотрел на него снизу вверх, видимо ожидая его слов. Он вылизывала Хонга, а тот, прикрыв золотые глазки, мурчал, дергая ушами, вслушиваясь. Блондин выдохнул. Кажется, теперь мыслей в голове будет ещё больше. Вот же чёртов ублюдок. Творит всякое, а ему потом расхлебывать. Как обычно, впрочем. — Ну и что же ещё говорил Кейл? — Альберу заметил, как котята оживились, он вновь опустил взгляд в бумаги, делая вид, что ему совершенно не интересно, тем не менее всем было очевидно, что он слушает. Его движения были медленнее, чем обычно, а сам он, казалось, дышал через раз, чтобы не упустить ни слова. Дети переглянулись и, хитро ухмыльнувшись (Кейлу показалось, что его где-то вспоминают), заговорили. — Он сказал, что ему удобно с тобой, принц! — начал Раон. — Да, к тому же, он упоминал, что был бы не прочь жениться на тебе, ня. — Альберу вспыхнул от слов Хонга и уткнулся в бумаги. — Он сказал, что хотел бы жить с тобой, потому что ты богатый, щедрый, хитрый и еда у тебя вкусная. — Он так и говорил? — Альберу вновь поднял взгляд на детей, изогнув светлую бровь. Раон и Хонг вздрогнули, между тем принялись быстро кивать. — Так! — Он резко поднялась на все четыре лапки. Она оглядела братьев, явно паниковавших и спокойным голосом заговорила. — О Ваше высочество, звезда нашего королевства, мы рады остаться у вас в гостях, но боюсь один человек волнуется о нас и мы вынуждены так скоро покинуть вас. Она потянулась выгибая спинку. Альберу улыбнулся. Эта девочка многому научилась у Кейла. — А что вы вообще тут делаете? — Блондин ярко улыбнулся, чем вызвал мурашки у детей. — Да мы просто так пришли, хе-хе, хотя мы уже уходим! — Раон неловко посмеялся и тут же спрыгнул со стола, подлетая к брату и сестре. — Пока-пока, принц! — он применил магию перемещения и дети растворились в воздухе. Альберу тяжко вздохнул и рухнул лбом о стол. Больно, всё же подниматься он не спешил. Краска верно заливала лицо, как акварель окрашивает воду. Уши пылали и хотелось бы немного ветерка, однако в июле в жару тридцать градусов о прохладе можно было только мечтать. Казалось, даже кровь кипит вместе с мозгами, очевидно. Дети Кейла сводят его с ума ни чуть не меньше, чем сам родитель. Это ужасно. «Он упоминал, что был бы не прочь жениться на тебе». Господи боже! Да Альберу сам предложение даже сделал бы, с величайшей радостью причем, вот только красноволосый со своим стоическим лицом отверг бы его, а потом перестал поддерживать общение вовсе. Это пугало его гораздо больше перспективы остаться до конца жизни одному с вечными мыслями о том, кто забрал его сердце ещё в молодости и оставил вместо них сны весьма недвусмысленного содержания, чёрт возьми. Чёрт возьми дважды. Ему нужно позвонить. — Эй! Стража! Позовите мага, мне нужно совершить звонок.

***

— Привет, Кейл, давно не виделись, — наследный принц ярко улыбался, вызывая у собеседника вздох. — Да уж, пару дней как, Ваше высочество. Чем обязан вашему звонку? — Кейл натянул улыбку на лице, однако Альберу ясно видел, как тот только что закатил глаза. Чудесные карминово-карие глаза, нужно заметить. Да. Разговоры с детьми этого ублюдка явно плохо влияют на него. — Ничего такого, просто хотел предложить тебе выпить, но я вижу, ты сегодня не в духе… — Кто сказал?! — глаза рыжеволосого заискрились, а жизнь и свежесть вновь наполнили алой краской его бледные щеки. — Это же ваше… — Ага, то самое вино, которое… — Пьют только члены королевской семьи. — Кейл казался сейчас ребёнком, безмерно довольным новым подарком. — Ваше высочество! В восемь буду у вас! Только попробуйте опоздать! Всё, целую, пока! Экран погас. Он и правда бросил трубку. Вот ублюдок. Альберу улыбнулся. «Только попробуйте опоздать», серьёзно? Он мог опоздать к себе же домой? Кошмар.

***

Вечер только начал расцветать в полной красе. Наконец можно было открыть окна, впустить легкую прохладу в комнату и ждать, пока солнце начнет закатываться за горизонт, напоследок озаряя своим золотым сиянием стены домов. Альберу не мог не суетиться. Он строго осмотрел комнату: блестящий низкий столик возле окна, на нём вино, фрукты и сладости, под ним четыре бутылки алкоголя, рядом мягкая софа и всё озаряет солнце. Прекрасно. Он взглянул на цветы, наполняющие комнату своим свежим ароматом. «— Дорогой племянник! Твоя тётушка не могла не помочь тебе с твоим первым свиданием! — тётя Таша ярко улыбалась, наблюдая, как её товарищи затаскивают в помещение комнаты корзины со свежими яркими растениями. — Это не свидание! — Альберу вспыхнул. — Мы просто решили выпить! — Эльфы захихикали, подтрунивая над младшим, а тому лишь оставалось стыдливо потупить взгляд» Теперь это точно похоже на свидание. Щеки принца предательски горят, а сам он даже отрицать ничего не может. Он не хотел видеть ситуацию в этаком свете, несмотря на это, ничего не мог с собой поделать. — Ваше высочество, прибыл Кейл Хенитьюз, — раздался голос из-за двери. — Впустите его и можете быть свободны. В комнату вошёл аловолосый юноша. Он тут же прошмыгнул мимо принца и уселся за стол. — Ваше высочество, вы чего так долго? — лицо Кейла сияло, а сам он выглядел самым счастливым человеком на свете. — Вы сегодня на разливе. — Господи, — Альберу тяжело вздохнул, приложив ладонь к лицу и помассировав вески. Он уже устал. — Не говорите о нём, пожалуйста. — Кейл довольно открыл бутылку с ароматным алкоголем.

***

— Нет, ну правда, он возомнил о себе невесть что! Решил, что он, простой сын барона, может грубить мне, я только тебе подобное с рук спускаю и твоим детям, — Альберу морщился от неприятных воспоминаний, как Кейл от лимонада. — Скажи спасибо, что в этот раз не послал вместо себя мать! Или ещё лучше, невесту. Та глупая девчонка, не сведущая ничего в политике так нагло клеилась к вам, словно и вовсе не помолвлена. — Меня и так дрожь пробирает. Знаешь, как сильно от неё пахло духами? Она литров пятнадцать на себя, наверное, вылила. — Вы не выглядели так, словно вам было неприятно. Может вам стоило жениться на ней? Она выглядела так, словно находилась в активном поиске, да и у вас избранницы нет. — Кроссман перевёл удивлённый взгляд на Хенитьюза. Тот смотрел в окно, непроницаемым взглядом. Выглядит обиженно, пусть и не показывает этого, и у хмельного Альберу в голове внезапно всплыл дневной разговор с тремя детьми. Если у трезвого него были кое-какие тормоза (довольно хлипкие такие, стоит отметить), то сейчас их окончательно сорвало, а держать себя в руках при разговоре с Кейлом у него и так тяжело получалось. — Я думаю, что если жениться, то только на тебе. — Рыжий резко повернул голову на блондина, а тот, поражённый своими же словами, резко отвернулся. Красноволосый нещадно пилил взглядом, а потому не было другого выхода, кроме как продолжить эту тему: — Что ж, думаю, что это вполне неплохой вариант для тебя. Я богат, щедр и хорошо готовлю. К тому же я обещал тебе ленивую и спокойную жизнь, — Кроссман кашлянул в кулак, вновь сталкиваясь взглядом с Хенитьюзом. Алкоголь бил в голову, накатывая своими хмельными волнами, не давая совершенно собраться с мыслями. — Да и ты полностью подходишь мне. В смысле, у нас сходятся характеры, ты не против моего секрета, а вдобавок твоя внешность привлекательна. То есть, ты подходил бы на роль Луны… — Ты серьёзно, хён? — Кейл вглядывался в синие глаза напротив. Его зрачки были расширены, а щёки покраснели, словно сочные яблоки в августе. — Будто бы шучу, — Альберу сделал глоток терпкого вина, продолжая глядеть на юношу. — Боже, как завтра мне стыдно будет. Я надеюсь, ты всё это забудешь. — Я точно не забуду, — Хенитьюз постучал указательным пальцем по виску, напоминая о своей удивительной памяти. — И вам не советую, иначе лично прибью. Принц хмыкнул. — Это угроза? — Предупреждение. Следующее, что почувствовал блондин – цепкие пальцы, притягивающие его ближе за грудки, и мягкое касание чужих губ. Мысли вылетели из головы, а желания, навеянные долгим отрицанием собственных чувств и усиленные крепостью алкоголя, заставили его притянуть Кейла ближе, углубляя долгожданный поцелуй. Его губы были нежными-нежными, бархатистыми и слегка влажными. Податливые, они легко раскрылись под напором Кроссмана. Легкое касание превратилось в нечто более глубокое, сжирающее остатки здравого смысла, разжигающее пламя где-то внизу живота. Широкими ладонями Кроссман оглаживал бока, забравшись под тонкую рубаху, сжимал и надавливал на них. Альберу задыхался от испытываемых чувств и от длительного касания, но так не хотелось отрываться ради нового вдоха. Он толкнул Кейла, заваливая того на софу, а сам навис сверху, целуя щёки, лоб, нос и губы. Тонкие пальцы путались в его волосах, ласково перебирая их, слегка оттягивая, причиняя лёгкую боль, заставляя напряжённые нервы воспламеняться искрами непривычных ощущений. Альберу отпрянул, вглядываясь в заалевшее лицо. Губы его возлюбленного припухли, налились краской, так что отступать сейчас было бы просто непростительно, вот только давить дальше не позволяло приличие, взявшееся непонятно откуда в его нетрезвом мозге, чёрт бы его побрал. — Можно дальше? — Он щурил свои глаза, стараясь сфокусироваться на чужом выражении лица, Альберу чувствовал как щёки горят, нет, пылают, губы побаливают, а в сердце что-то так громко ухает, что кажется немного и грудная клетка не выдержит. — Если бы было нельзя, — Кейл пытался восстановить неровное дыхание, в ответ лишь обдавая жаром лицо блондина, — я бы тебя уже оттолкнул. — И он вновь тянется, целует нежно, так мягко, и Альберу невольно проводит параллель между ним и его касаниями. Он ведь и сам настолько же мягкий, как и его поцелуи, как и его взгляд, как и… мозг отключается, а он сам прикусывает нижнюю губу, слегка посасывает, проникает внутрь языком и касается чужого. Он слышит стон, невольно вырывающийся из чужого горла, тихий, но такой будоражащий. Сознание уплывает, а блондин, похоже, совершенно теряет самообладание, расстёгивает мелкие пуговицы рубашки, отстраняется и оглядывает стройное тело под собой. Кожа Кейла столь нежная, полупрозрачная и, думает Альберу, наверное завтра на ней появится множество отметин. Он хищно облизывается, смотря на будущую жертву, а Кейл лишь смотрит в ответ, тянет руки, принимаясь расстёгивать чужую рубашку. Так жарко, что дышать кажется нечем, впрочем Кроссман считает, что ему это не так уж и нужно, когда он может бесконечно целовать человека под собой. Он опускается ниже, склоняется к шее и припадает к ней влажным поцелуем, втягивает кожу, слегка прикусывает и чувствует легкий привкус чужой крови на языке. Он слышит шипение сверху и тут же широко мажет языком, стараясь слизать неприятное чувство, но Кейлу, явно трущемуся об него пахом, судя по всему, совсем не неприятно, даже наоборот, громкий стон вырывается из его груди, а сам он выглядит так, словно вот-вот растает от ощущений. Покрасневший, с капельками слёз в уголках глаз, он просит «больше», а Альберу, не в полной мере осознающий, чего же больше, выполняет просьбу с большим энтузиазмом. Он мягко проходит по бархатистой коже языком, оставляя влажный след, слегка холодящий, вызывающий у Кейла мурашки, он кусает, слегка посасывает, зализывает, гладит кончиками пальцев и оттягивает верх штанов, но не может оторваться, чтобы наконец расстегнуть ремень и помочь любовнику. Тот же в свою очередь только стонет, извивается в чужих руках, стараясь притереться ближе, получить больше прикосновений, больше близости и жара. Альберу сам дрожит от чувств и не может не касаться человека под собой пусть и трясущимися руками. Кейл смотрит в его потемневшие от возбуждения глаза и видит в них купающуюся нежность, светлую любовь и искреннее восхищение. Он хватает Кроссмана за щеки, такие гладкие, кожа его бархатистая и тёплая, контрастирует с его собственной, прохладной и гладкой, Хенитьюз притягивает затушевавшегося принца и мягко касается чужого века. Тот поднимается и вспыхивает пуще прежнего, во все глаза глядя на партнера, а красноволосый лишь тепло улыбается, сощуривая в мягком изгибе глаза, и целует блондина в губы. Он нежно трогает чужую кожу, залезая прохладными руками под чужую рубашку, оглаживет мощную спину, ощущая, как перекатываются под слегка влажной кожей мышцы. Того пробирает дрожь и он горячо вздыхает, вновь опускаясь к шее. Альберу опускает руку вниз, проводя по подтянутому животу горячими сухими пальцами, дотягивается до ремня и расстёгивает ремень, мгновенно спускает узкие брюки вместе с нижним бельем, а Кейл жмурится и тихо стонет. Его щёки розовеют и он отворачивается в сторону, разрывая поцелуй. Он не хочет, чтобы Альберу видел его таким смущённым, он, всегда скрывающийся за стоическим выражением лица, чувствует себя беззащитным. Альберу тихо посмеивается и проводит по горячему члену, заставляя Хенитьюза широко распахнуть глаза и громко застонать, прижимая следом ладонь ко рту. Кейл весь изводится от рук блуждающих по его телу, принц касается плеч, груди, шеи, бёдер, переплетает пальцы, оглаживает скулы, лоб, целует везде, куда может дотянуться, но при этом обходит стороной разгоряченный орган, не давая дотронуться самому и заставляя красноволосого хныкать и просить тихим, хриплым голосом. Хенитьюз просто сдается и, выпутывая руки из цепкой хватки чужих пальцев, сам тянется и проводит ладонью между ног того, а затем поднимается ею выше и ловко расстёгивает пуговицу брюк, освобождая член и смело, смотря прямо в изумлённые голубые глаза, касается его, проводя сначала вверх, а потом вниз, заставляя того громко застонать и почти что рухнуть вниз, на него самого. — Т-ты… — Альберу хмурил тонкие светлые брови и смотрел строго, возмущённо, лишь шальные искры в глазах выдавали восхищение. — Предупреждать же надо, придурок. Кейл широко улыбается и вновь ведёт вверх-вниз, наблюдая за тем, как меняется выражение лица напротив. Тот судорожно вздыхает и поднимается чуть выше, соединяет два члена вместе и ведёт ладонью, мягко поглаживает. Его ключицы, такие рельефные, резкие оказываются прямо перед лицом Хенитьюза, и тот не имея возможности проявить хоть какую то сдержанность, прикусывает бархатистую кожу, целует её, мстя за метки, оставленные принцем на его собственном теле. Он проводит по сильному телу вниз и соединяет их руки вместе, одной всё ещё гладя мышцы пресса. Он хмурит брови, жмурится и кажется не может уже ловить воздух ртом, только стонет и целует тело напротив. Альберу, буквально повисший над ним, опираясь одной рукой о подлокотник софы, а другой резко оглаживая два члена, в ритм с самим Кейлом, тяжело дышит и пытается не потерять остатки разума, подобное чувство он никогда прежде не испытывал. В его жизни не было момента, когда он делил наслаждение с любимым человеком, когда дыхания смешивались, когда восторг и благодать пробирали до самых костей, бегая мурашками по разгоряченной коже, когда удовольствие тянется раскалённым потоком между ними, не давая вздохнуть лишний раз, когда стоны, свои и чужие, заволакивают разум, поливают сладким сиропом сердце. И разделять это ощущение с Кейлом, действительно превосходно. Кто бы ещё позволил себе быть таким в постели с будущим королём, кому бы ещё он позволил так приблизиться к нему, залезая под самую подкорку сознания, будоража саму душу. Он слышит, как Кейл стонет, громко, почти крича, вздёргивая ладонь к лицу сдерживая звуки, льющиеся из его рта. Тот изливается, пачкая белесой жидкостью живот, и Альберу делая ещё несколько резких движений следует за ним и, из последних сил в ослабевших руках, опускается ниже, не желая задушить любимого человека, и падает блондинистой макушкой на грудь тому. Он тяжело дышит, слегка хрипит, слыша как бьётся чужое сердце прямо под ухом. Он едва засыпает, но поднимается всё же, для того что бы навести порядок. Альберу смотрит на умиротворенное выражение лица Кейла. Его щёки слегка розовые, губы и глаза припухши, на шее и груди разливаются сине-фиолетовые метки, укусы оставили после себя небольшие кровоподтёки, и принц не сдерживается, слизывает остатки крови. Хенитьюз что-то бормочет и недовольно хмурит брови, из-за чего блондин тихо смеётся, он берёт одну салфетку со стола и протирает чужой живот, нежно, практически не касаясь, но Кейл на то и Кейл, чтобы быть недовольным от любого неудобства. Даже во сне.

***

Солнце заливает комнату, светит Хенитьюзу прямо в глаза, заставляя жмуриться. Он чувствует боль, звенящую в голове, не дающую вновь провалиться в сон, и приходится всё-таки раскрыть веки, видимо, припухшие. Он смотрит прямо перед собой и видит светлую грудь прямо перед своим лицом, засосы на ней навевают воспоминания о прошлой ночи, и Кейл вспыхивает, словно лампочка. Чёрт возьми. Тёплая тяжелая рука, которую он не замечал ранее, лежит на его талии прижимая к мягкой кровати, и когда Альберу успел перенести его в спальню? Какой же только стыд, он отключился сразу после… сразу после, да. Спящее лицо принца выглядит расслабленно, умиротворённо и так красиво, что Кейл не может отвести взгляда, всматриваясь в аккуратные черты лица. Улыбка растягивается на чужих губах, светлые ресницы подрагивают и глаза открываются. — Долго будешь смотреть? — Альберу смотрит внимательно, слегка насмешливо, при этом тепло. Кейл хитро улыбается. — Почему я всё ещё не чувствую кольца на пальце, дорогой жених? — Чёрт, — Альберу громко смеётся, его лицо сияет, и он крепко обнимает напускно-возмущённого Кейла, который то же тихо смеётся. Так тепло.

***

— Я считаю, человек теперь должен нам. — Раон хихикает и катается по кровати, сбивая мягкое покрывало, лежащее на ней. — Мы заставим его ходить с нами на прогулку! Теперь он будет больше дышать кислородом! — Хонг мурчит от одной мысли об этом. — Если он согласиться уходить от принца. — Он лижет лапку, так словно её это не заботит, однако пушистый хвостик виляет из стороны в сторону, выдавая её довольство. Это был действительно великий план, сработавший идеально, особенно если не учитывать, что все всё поняли сразу (Кейл ещё долго припоминал детям эту шалость, впрочем, продолжал мягко улыбаться и гладить больше и чаще, чем до этого).