the family pack

— Боже мой. — Срань господня… — Чаги-я… — Юнги осторожно берёт Сокджина за руку, когда тот ставит на обеденный стол ещё одну тарелку. — Думаю, хватит. Их обеденный стол ломится от блюд, на каждой тарелке до смешного много еды. Чимин сравнивает гору лапши перед ним со своей рукой. Тэхен сжимает свою кружку с горячим какао, выглядя потерянным в море панчана. — Мы точно уверены, что сегодня не Чусок? — шепчет Чимин Тэхёну. Тэхен качает головой. — Папа просто сошел с ума. — Я тебя слышу, — предупреждает Сокджин. Чимину и Тэхену все равно. — Кто-нибудь, позовите Чонгука и Намджуна, пока суп не остыл, — Сокджин возвращается на кухню, а остальные в ужасе смотрят на него. Как там может быть ещё еда? — Я пойду, — вызывается Юнги, потому что от вида такого количества еды у него начинает кружиться голова. Сокджин всегда становится таким, когда Чонгук возвращается домой. Их ужины Чусока и Соллаля становятся неоправданно роскошными, а комната Чонгука тщательно готовится, хотя все они знают, что он не останется на ночь. На прошлых каникулах Сокджин как-то придирался к Чонгуку, когда тот надевал ботинки у двери: — Значит, в своей семье один выходной, а у семьи Намджуна — два? — Днём движение ужасное. Ты же знаешь! — рявкнул Чонгук. Намджун стоял в дверях с виноватым и растерянным видом. — Я могу поехать один, — предложил Намджун, но его слова остались без внимания. — Просто уходи, — Сокджин отвернулся, вскинув руки в воздух, — в следующий раз ты увидишь меня только на моих похоронах! «Фу!» и «Спасибо за ужин. Наслаждайтесь оставшейся частью Чусока» — вот что ответили Чонгук и Намджун соответственно. В ту ночь Юнги застал Сокджина сидящим в одиночестве за кухонным столом. Он рассеянно смотрел на Чимина и Тэхёна, которые смеялись над чем-то в телевизоре. Это воспоминание не давало ему покоя несколько дней. Выражение лица Сокджина. — Чонгук-а, — Юнги слегка постучал в дверь. — Ты проснулся? Он повторяет свои слова, но по-прежнему не получает ответа. Он снова стучит, и дверь слегка приоткрывается, а их голоса внезапно становятся отчётливыми для Юнги. Он уже готов окликнуть их, но слышит: — …Я думаю, твои родители правы. — голос Намджуна. — Намджун, — вздыхает Чонгук. — У нас нет денег. У нас нет нормального жилья. — Намджун звучит расстроенно. — Ты не хочешь жить в комплексе, я согласился. Ты хочешь растить детей вдали от всех, я согласился. Я уступил во всём, чего ты хотел, но это… Чонгук говорит: — Я знаю, что ты беспокоишься о финансах, но как только мы получим кредит и начнём работать, всё будет хорошо. — Как мы будем работать, заботясь о детях? — Существует много удалённых вакансий! Мои родители почти всю жизнь работали удалённо. — А что было, когда вы представились? Чонгук не отвечает. Юнги и Сокджин больше не могли полагаться на непредсказуемость контрактных и внештатных проектов. Не тогда, когда им приходилось платить за ежемесячные подавители для своих сыновей. Лекарства для оборотней не покрываются государственным здравоохранением — всё за свой счёт. Чонгук пытается сказать: — Это очень в далеком будущем… — Нет, это не так! — голос Намджуна становится на октаву выше. — Я знаю пары, у которых ещё даже нет детей, но они уже собирают деньги, чтобы покрыть медицинские расходы своих детей. Препараты для подавления течки и гона, блокаторы запахов, обследования… это дорого, детка. Очень, очень дорого для таких людей, как мы. Юнги хорошо всё знает. Они с Сокджином корпели над своими банковскими книжками, когда их дети начали представляться — они были поражены тем, насколько дорого все обойдется. Это полностью изменило их финансовое положение в одночасье. — Наш кредит был отклонен. — внезапно признается Намджун. Юнги задерживает дыхание, и атмосфера в комнате становится ледяной. Спустя долгое время Чонгук дрожащим голосом спросил: — …когда? — Несколько дней назад. — И ты мне ничего не сказал? — Прости, но ты и так был расстроен из-за поездки к родителям, что я… Юнги не остается дослушивать до конца. Его сердце бешено колотится, когда он тихо спускается вниз, садится за стол и надеется, что не выглядит слишком взволнованным. — Всё ещё спит? — спрашивает Сокджин, кладя кальби в свою тарелку. Самые жирные кусочки остаются нетронутыми. Сокджин, наверное, отшлёпывал Тэхёна и Чимина, когда они пытались их схватить. Юнги всегда предупреждал Сокджина, чтобы тот перестал отдавать предпочтение кому-то одному. Он нашёл два самых толстых куска кальби и положил по одному в миски сыновей. Они оба загораются, глядя на него: глаза Чимина превращаются в полумесяцы, а Тэхен широко улыбается. Юнги всегда предупреждал Сокджина, чтобы тот перестал выбирать себе любимчиков, но… Он не мог перестать улыбаться, пока ел. Потому что Чонгук наконец-то вернется домой.

***

— ДОМОЙ! Сокджин борется с плачущим Чонгук на руках, бедный ребенок пинается и кричит. — Ч-Чонгук-а, — заикается Сокджин, потому что а) Чонгук никогда раньше не устраивал таких истерик и б) почему четырехлетние дети такие сильные? — Мы с папой заедем за тобой после того, как ты поиграешь со своими друзьями. А теперь тише. Шшшшшш. Чонгук кричал и плакал последние 15 минут, а Сокджин в растерянности. Чонгук никогда раньше так себя не вёл. Конечно, он плакал и закатывал истерики, как и любой другой ребёнок, но это уже граничит с одержимостью. Дух хищной птицы завладел телом его сына, и внезапно недели, предшествовавшие первому дню в детском саду, показались бесполезными и идиотскими. Например: У Сокджина вошло в привычку превращать своих детей в участников игрового шоу во время ужина, награждая их ломтиками ананаса за каждый правильный ответ на вопросы, связанные с дошкольным образованием. Вчерашний ужин — А что мы делаем, когда нам не понравится еда? — спросил Сокджин в микрофон-лопатку. Рука Чимина взметнулась вверх. — Мы попробуем хотя бы раз! — Хорошо! А если друг захочет поиграть с твоей игрушкой, что мы ему скажем? Тэхен закричал: — Мы делимся нашими игрушками и играем вместе! — Правильный ответ! А если нам не нравится другой друг, что нужно помнить? Чонгук ударил кулаком по столу, что было для него нехарактерно. — Мы все разные, но мы любим друг друга! — Идеально!!! Конец вчерашнего ужина И поскольку они хотели наладить хорошие отношения с их учителями, Юнги изо всех сил старался не писать им длинные, излишне содержательные списки о наклонностях и потребностях их детей. Юнги сказал (и Сокджин цитирует его), что он никогда не станет одним из тех родителей, которые думают, что весь мир должен относиться к их детям с богоподобным почтением. История телефона XXX отец тройняшек звонит… — А, здравствуйте? Это отец тройняшек — да, да, оборотней, верно. Я позвонил, потому что увидел на доске объявлений меню на обед… а, нет, у них нет аллергии… но наш Чимин не очень любит морепродукты. Да, да, ничего страшного, если он их не будет есть. А ещё Тэхён немного боится красной еды… но остальное он хорошо ест. Наш младший, ах, я хотел сказать Чонгук, ест всё подряд. Если он выглядит сердитым во время еды, это потому, что еда очень вкусная… точно! Кроме того, я бы хотел попросить вас не заставлять наших детей есть, если они не хотят… отец тройняшек звонит… — Здравствуйте, да, это снова я. Простите, что беспокою вас, но, как вы знаете, наши малыши — оборотни, но они обучены перевоплощаться, так что вам не нужно беспокоиться о том, что щенки будут бегать по классу. Поскольку они впервые на занятиях, можем ли мы попросить, чтобы детей посадили у окон…? …Ах, ну, мы беспокоимся, что если они будут слишком долго находиться внутри здания, они начнут чувствовать нетерпение и захотят перевоплотиться. Я думаю, что размещение их возле окон будет менее угнетающим для них… мой муж… («Мы не женаты».) …мой партнёр по родительству… («Фу, это ещё хуже».) …беспокоится, что мы можем столкнуться с неприятным случаем. Да, да. Да. Спасибо за понимание. Хорошего вам дня. отец тройняшек звонит… отец тройняшек звонит… отец тройняшек звонит… отец тройняшек Здравствуйте. Должно быть, застал вас в неудачное время. Я хотел отправить сообщение, потому что мы с моим «сожителем» хотим обсудить книги, перечисленные в плане занятий на этот семестр. А именно, «Волк в лесу» и «А, Б, боже!». Мы не совсем комфортно чувствуем себя из-за оборотней, используемых в этих материалах. Пожалуйста, перезвоните мне при первой же возможности. Спасибо. неизвестный [неизвестный отправил вам подарок Kakao!] Я — второй отец тройняшек. Пожалуйста, выпейте кофе. Простите нас. Мы нервничаем. Я надеюсь, что мы сможем провести мирный год вместе. Завершение истории звонков XXX Не говоря уже о совершенно новом гардеробе, который сестра Хосока прислала им из своего бутика после инцидента в Шинсегае, который привел к неловкой прогулке с позором, когда их выводили из универмага. В Шинсегае — 750 долларов за одну одежду?! Ты с ума сошел? — Но одежда, которая у нас сейчас, испачкана после похода с Хосоком. Что они подумают, если наши дети зайдут в грязной одежде? — Что они дети, а дети от природы не чистоплотны? — Мы договорились купить им новую одежду! — Только не от Balenciaga! — Это частный детский сад, дети приходят в Burberry и LV. Они уже будут отличаться от других, потому что они оборотни, а я не хочу, чтобы другие дети отвергали их из-за того, что мы бедные. — …мы обеспеченны… — … это значит, что мы бедные по отношению к богатым. — Ты так раздражаешь, когда мы говорим о деньгах. Твоя семья была богатой. Я был беден, и я говорю тебе: им не нужна одежда за 750 долларов, которую они перерастут через полгода. — И как человеку, выросшему среди высокомерных богатых детей, поверь мне. Их родители заметят, а как только их родители заметят, они расскажут своим детям, а как только их дети узнают, БУМ! Травма от травли в школе. Я этого не допущу! — Я так устал от этого угнетающего социального слоя… Сокджин закатывает глаза. — Что заставляет родителей тратить огромные суммы денег на элитную и неэтичную моду… — Мы договорились говорить о социальных проблемах только по средам. — И я согласился на сожительство со своим логичным, здравомыслящим парнем, а не с матерью из «Небесного замка». В конце концов, их выгнали из магазина за нарушение общественного порядка. Конец Шинсегае Из всех вещей, к которым они готовились, Сокджин не был готов к этому. — НЕТ! — кричит Чонгук. — Домой, — икает он, — я хочу домой! — он пинается, бьёт кулаками и размахивает руками. Сокджин чувствует себя так, будто он на рыбалке и пытается удержать Чонгука. Кто этот ребёнок и что они сделали с Чонгуком? — Я знаю, знаю, — Сокджин в отчаянии оглядывается в поисках Юнги и видит, что тот держит на руках (уже не так истерично, но всё ещё плачущего) Чимина. Если Сокджин с Чонгуком, а Юнги с Чимином, то где же… Он встречается взглядом с копной рыжевато-каштановых волос, которая несётся по детской площадке, уже играя в догонялки с другими детьми, совершенно невозмутимо. Он вздыхает с облегчением. Рад узнать, что Тэхён их не любит. — Чимин-а, — успокаивает Юнги, вытирая слёзы с лица их ребенка, и опускает его на землю, — Папа вернётся и заберёт тебя. С тобой твои братья, так что не бойся. Потом мы можем съесть мороженое. Хорошо? — Не уходи, — кричит Чимин. — Я буду ждать тебя прямо здесь. — Не уходи! — снова повторяет Чимин, плача ещё сильнее. Сегодня его кудри особенно мягкие, с каждой стороны по две заколки-бабочки, чтобы они не лезли в лицо. Решимость Юнги начинает рушиться при виде этого, и да благословит бог учителей, потому что один из них берет Чимина за руку и каким-то образом смог уговорить его пойти на игровую площадку без лишней суеты. Уходя, Чимин оглядывается назад и машет крошечной рукой на прощание. Это было абсолютно сокрушительно. — Ещё один, — шепчет Сокджин себе под нос, запрокидывая голову и часто моргая, — ещё один. — он всё ещё держит Чонгука на руках. Ребенок перестал сопротивляться, но его объятий вокруг шеи Сокджина достаточно, чтобы едва не задушить его. — Малыш, — шепчет Сокджин, — твои братья уже играют. Почему бы тебе не поиграть с ними? Чонгук поднимает голову (Сокджин наконец-то делает глубокий вдох), раскрасневшийся, сопливый и опухший. — Папа…? Сокджин качает головой. — Папа подождёт тебя снаружи. Его нижняя губа дрожит. — Н-нет. — Абоним, — подходит ещё один учитель, все они добрые, дружелюбные и ангельские, раз выполняют такую работу. В следующий раз Сокджин должен подарить им всем подарочные карты Starbucks. — Скоро начнётся урок, так что я заберу его. Сокджин отдаёт его ей, на бейджике написано «Ли Джиын», он запомнит её. Как только Чонгук чувствует, что его забирают, что-то внутри него взрывается. Чонгук кричит во всё горло, и от этого звука у Сокджина по спине бегут мурашки, а его крики эхом разносятся по улице. — Гуки, всё в порядке, всё в порядке, — Сокджин разжимает его маленькие кулачки, — Папа вернётся! Чонгук протягивает к ним руки, крича, как одержимый демоном. — Нет, нет, НЕТ, НЕТ! ПАПА! ПАПА!!! — Увидимся позже! Обещаю! — Сокджин натянуто улыбается и машет на прощание, а Чонгук продолжает кричать, кричать и кричать. Его голос становится таким пронзительным, что он начинает кашлять. Когда дверь наконец закрывается, у него перехватывает дыхание, и с каждым эхом крика Чонгука боль усиливается. Детей зовут с игровой площадки, и наконец наступает тишина. Сокджин и Юнги тут же падают на тротуар. — Мы сделали это, — хрипит Сокджин, хватаясь за горло, потому что всё ещё чувствует, как призрачные руки Чонгук душат его. — Юнги, мы сделали это. Они сидят в напряжённом молчании, не зная, что делать после многих лет, в течение которых их дети были с ними. В конце концов Юнги говорит: — Тэхену на нас вообще наплевать. Сокджин заливается смехом. — Честное слово! Какой негодяй. — Чимин был… — Он выглядел таким милым. — Эти заколки с бабочками? — Его кудри? — Тот маленький мах, который он сделал? Сокджин и Юнги продержались с улыбкой ровно две секунды, прежде чем у них одновременно начали слезиться глаза. — О нет, пойдем в машину. Ты уродлив, когда плачешь, — говорит Юнги, вставая и поднимая Сокджина за руку. — Пошел ты, — безобразно кричит Сокджин. Странно, что щенки не бегают как сумасшедшие по всему дому, когда они приходят домой. Наступило долгожданное одиночество, когда Юнги приготовил им кофе, а Сокджин обнял его сзади, уронив голову на плечо Юнги. Он чувствует, как Юнги целует его в висок, и Сокджин выдыхает. Он скучал по этому. Они наслаждаются кофе на диване. Никакого Чонгука, раскрашивающего картинки за соседним столиком. Никакого Тэхёна, лающего на телевизор. Никакого Чимина, играющего в доктора с мягкими игрушками. Сокджин уставился в свою кружку. — Перестань так морщиться, — Юнги игриво щёлкает его по лбу. — Они вернутся. — Я знаю, — Сокджин хватает Юнги за руку и притворяется, что кусает её. Юнги скулит в ответ. От этого ему становится немного лучше. — Мы так долго ждали, когда дом будет в нашем полном распоряжении. Я не думал, что будет так грустно. Я думал, что к этому времени мы уже будем на диване, и мой язык будет у тебя во рту… — Хен. Сокджин украдкой улыбается. Ему очень нравится, когда Юнги делает такое лицо. — Я не знал, что буду так сильно по ним скучать. Как думаешь, это чувство пройдёт? Сокджин кладёт голову на плечо Юнги. — Нет, я так не думаю, — говорит Юнги, машинально проводя рукой по волосам. — Правда? — Сокджин закрывает глаза и прижимается ещё крепче. — Ага. Сокджин поднимает голову и хмуро смотрит на него. — Почему? — Ну… — Юнги откидывает голову на спинку дивана, размышляя об этом, длинные пряди волос, которые не удалось собрать в хвост, падают на его красивое лицо. У Сокджина чешутся руки. — Я думаю, когда ты кого-то любишь, ты всегда в конечном итоге скучаешь по нему. Я имею в виду, я все время с тобой, но по какой-то причине я постоянно скучаю по тебе. — Юнги рассеянно играет с длинными волосами Сокджина, отросшими у него на затылке. — Но это странно, не так ли? Скучать по кому-то, кто находится прямо перед тобой, должно быть, это связано с тем, как люди переживают эмоции, например, когда мы плачем от грусти или счастья. Интересно, проводились ли какие-нибудь исследования на эту тему. — … Юнги раздражён. — Почему ты так на меня смотришь? — … — Сокджин…? Юнги сглатывает, когда Сокджин прижимает его к себе, медленно опуская на спину. — Э-э, разве ты не грустил из-за наших детей всего 10 секунд назад? — Это было 10 секунд назад. А это сейчас. — Вам кто-нибудь говорил, что активная смена эмоций — признак психопатии? Сокджин наклонился, чтобы поцеловать Юнги. Прошло так много времени с тех пор, как они вот так проводили время вместе. Юнги быстро заткнулся и с тех пор открывал рот только для того, чтобы побудить Сокджина действовать жестче. Сокджин не стал ему отказывать. Сокджин не помнит, когда они заснули, но они просыпаются от пронзительной трели телефона. Сокджин всё ещё раздетый и вспотевший, когда тянется за телефоном, а Юнги дремлет, прислонившись к нему. — Алло? — хрипло произносит он. Как будто его тело забыло, что такое сон, и ему трудно прийти в себя. — Алло? Отец тройняшек? Это из школы звонят. Сокджин резко выпрямляется, заставляя спящего Юнги скатиться на пол. Он даже не может разобрать раздраженный стон боли своего партнера из-за паники, бурлящей в его крови. Он судорожно хватается за свою одежду. — Что случилось? Все в порядке? При этих словах Юнги вскакивает с широко раскрытыми глазами. — О нет! Не волнуйтесь! Всё в порядке! С вашими детьми всё хорошо. Он сдерживает ругательство, чувствуя облегчение. Он показывает Юнги, что всё в порядке. Юнги ругается и падает на пол. — Это учитель Тэхёна. Он плачет уже несколько часов, и его никак не успокоить. У вас есть время немного поговорить с ним, чтобы убедить его, что всё хорошо? В этот момент Сокджин переключил телефон на громкую связь. Он моргает, пытаясь переварить эту информацию. Юнги смотрит на него в замешательстве. — Наш ребенок? — одними губами произносит он. Он пожимает плечами. — Эм, Тэхён? Ребенок-оборотень? Маленький мальчик с каштановыми волосами? — Да. Он снова моргает. — Наш ребенок? — …Да? — Эм, дайте ему трубку. Вскоре из динамиков доносятся безошибочные крики Тэхёна. — Тэхён-а, что случилось? — спрашивает Юнги. — Па-ппа? — кричит он. — Где ты? — Мы дома, Тэтэ. — говорит Сокджин. — Почему ты плачешь? — Вас здесь нет! Его сердце наполняется, удовлетворение оседает в костях, а вскоре следует веселье от ситуации. Он вспоминает полное игнорирование Тэхёна утром и подавляет смех. — Тэхен, мы же сказали, что вернёмся. Просто подожди немного и мы заберём тебя после занятий. — Нет! Я хочу домой сейчас же! — Тэхен, папа скоро заберёт тебя. Не скучай в садике, мы будем рядом. — пытается сказать Юнги. Потребовалось немного времени, но в конце концов рыдания Тэхёна сменились лёгким сопением. — Обещаете, что придёте? — Да, мы обещаем. — Хорошо. — Хорошо. Верни телефон своему учителю. Они обменялись несколькими словами с учителем, который заверил их, что Чонгук отлично адаптируется и перестал плакать, как только началось время песен и танцев, и закончил звонок. Проходит всего секунда, прежде чем он и Юнги растворяются в приступе смеха. — Тэхен любит нас, — Сокджин делает вид, что вытирает фальшивые слёзы. — Он правда любит нас. — Я думал, этот день никогда не наступит. — Давай, — фыркает Сокджин. — Давай приведём себя в порядок, перед тем как забирать детей. Тэхён чуть не сбивает Юнги с ног силой своих объятий, когда они встречают их. Чонгук плачет, уткнувшись в плечи Сокджина, и что-то бессвязно бормочет, шепелявя, а Чимин с широкой улыбкой показывает на золотую звезду на своей футболке. — Папа, папа, смотри! Я сегодня хорошо себя вел в классе. — хвастается Чимин. — Молодец, Чимин-и, — хвалит Сокджин. — Давай купим мороженое, которое мы обещали. — Не уходите, — икает Тэхён, — Не бросайте снова. Это было м-м-неприятно. — Мы? Бросить вас? — преувеличивает Юнги. — Мы бы не посмели. — Я скучал по вам. — Тэхен шмыгает носом. Сокджин сам удивляется тому, как у него сжимается горло. — О, вы, дети, понятия не имеете.

***

— Проблемы в супружеской постели? — морщит нос Чимин, когда Чонгук и Намджун присоединяются к ним за столом. Чонгук сердито смотрит. — У меня была утренняя тошнота. Юнги знает, что это ложь, но глаза Сокджина выпячиваются, когда он суетится: — Как ты себя чувствуешь сейчас? Ты можешь есть? — Я в порядке. Такое случается. — отмахивается Чонгук. И тут он замечает стол перед собой и испуганно вскрикивает, как будто его напугала еда. — Папа. Начинается война? — Хм? — Сокджин ставит перед ним тарелку супа с мясом. — Почему здесь так много еды? — А ты как думаешь? — Чимин закатывает глаза. — Золотой ребёнок. — Давайте просто поедим, — ворчит Сокджин. — Я никогда не слышал, чтобы в семье жаловались на то, что еды слишком много. Знаете, раньше… — Ты был богат! — спорит Тэхён. — Я видел фотографии! — … во время войны даже не могли… — Тебя не было в живых во время войны, — замечает Чимин. — Разве общество не страдает от последствий войны? Ёбо, поддержи меня. Юнги откашливается. Что ж, если Сокджин настаивает на том, чтобы преподать историю Корейской войны… Тэхён поднимает руку, чтобы остановить его. — Отец, мы договорились обсуждать социальные проблемы по средам. Сегодня суббота. Плечи Юнги слегка опускаются. — Какая жалость, — комментирует Намджун, кладя приправленный шпинат в миску с рисом Чонгука. — Мне любопытно узнать, что вы думаете. — Правда? — Юнги выпрямляет плечи, а Тэхён и Чимин бросают на Намджуна презрительные взгляды. — Да, — с энтузиазмом говорит Намджун, — Чонгук порекомендовал мне мемуары, которые он читал об одном из выживших ветеранов-оборотней. Это чтиво изменило мою жизнь. Все останавливаются и пялятся на него. Сокджин вежливо спрашивает: — Прости, кто читал мемуары? — Чонгук, — повторяет Намджун. — И что же сделал Чонгук? — спрашивает Чимин. Намджун повторяет: — Читал мемуары. — Кто это сделал? — спрашивает Тэхен. Намджун выглядит смущенным. — Я иногда читаю, — оправдывается Чонгук, слегка покраснев. — Нет, я думаю, ты имеешь в виду слово «размножаться», — говорит Тэхён. [игра слов: to read — читать, to breed — размножать, размножаться, плодить] Чонгук надувается от злости, а Сокджин делает ему выговор: — Тэхён-а. Тэхён начинает защищаться. — Это была шутка! Мы знаем, что Чонгук не читает! — Я уверен, что у Чонгука много увлечений, — говорит Юнги, зная наверняка, что Чонгук не читает. — Давайте не будем ссориться во время еды. — Придурок, — тихо бормочет Чонгук, жуя, но Юнги решительно игнорирует его, потому что он просто хочет спокойно позавтракать, и ему нужны все руки на палубе, чтобы доесть эту еду. Он не может позволить своим сыновьям наброситься на него. Сокджин тоже ничего не говорит. — Подождите, — вмешивается Чимин. — Значит, Чонгуку разрешено ругаться, не навлекая на себя неприятностей? Юнги со вздохом поражения закрывает глаза и кладёт в рот немного кимчи. Ну вот, чёрт возьми. — Еда остынет, — пытается успокоить их Сокджин. — Давайте не будем сейчас спорить. Чонгук откусывает огромный кусок кальби и берёт ещё один с тарелки. — Еда всё равно остынет, потому что никто из нас не сможет съесть всё это! — восклицает Чимин. — Почему ты готовишь так много только тогда, когда здесь Чонгук? Чонгук запихивает в рот невероятное количество еды. — О чём ты говоришь! — Сокджин притворяется невинным. — Разве я плохо справляюсь с тем, чтобы все были сыты? Юнги-я, ты слышал? Мы не кормим наших детей. — Да, я слышал. — Юнги продолжает жевать. Чонгук набивает рот рисом и запивает его тремя глотками супа. Намджун кладёт в его тарелку горсть приправленных ростков фасоли. Чонгук даже не замечает этого, просто запихивает их в рот. — Я не об этом! — говорит Чимин. — Разве мы не можем просто провести одно спокойное утро вместе? — Сокджин повышает голос. — Мы не были вместе уже несколько месяцев, и ты хочешь провести его так? Огрызаясь на своего отца? — Хен, — шепчет Чонгук Намджуну, — можешь подать мне чапче? Намджун делает, как его просят, и Чонгук громко прихлебывает. — Я не огрызаюсь! Пока не подошел папа, ты даже не позволял мне и Тэхёну трогать кальби, так как говорил, что Чонгуку нужно больше есть ради детей! — Я не имел в виду, что вы не можете есть кальби, но мы должны ждать, пока все не подойдут. Это элементарные правила поведения за столом! Чонгук продолжает набивать рот едой. Сделав ещё два укуса, он оглядывается. — Там ещё есть рис? Сокджин перестаёт спорить и моргает, глядя на Чонгука. Один раз. Два. Затем его глаза начинают петь. — Да, подожди. Чимин вскидывает руки вверх. — Папа, мы разговаривали! Намджун сует свою миску с рисом в руку Чонгука, и тот набрасывается на нее. — В вашем доме всегда… так оживлённо, — дружелюбно замечает Намджун, когда Сокджин возвращается к столу и ставит перед Чонгуком порцию риса, в два раза превышающую размер миски. Чимин краснеет и кричит: — Папа! Юнги делает вид, что принимает это за комплимент. — Так разве? Мне это кажется очень забавным. Полагаю, в твоей семье не так оживлённо? Сокджин кричит в ответ: — ЧТО! У ТЕБЯ НИКАКИХ МАНЕР ЗА СТОЛОМ? Намджун качает головой. Сидящий рядом с ним Чонгук начинает поглядывать в сторону шкафчиков, где хранится рамён. — Мы ели вместе, но почти не разговаривали. Мой отец не любил говорить во время еды. — Понятно. Отец Сокджина был таким же. Вообще-то Сокджин был очень тихим. — КОНЕЧНО, Я ЛЮБЛЮ ВСЕХ СВОИХ ДЕТЕЙ ОДИНАКОВО. КАК ТЫ МОЖЕШЬ ОБВИНЯТЬ СВОЕГО БЕДНОГО ОТЦА В ТАКОМ… — И Чимин тоже, все его учителя в детстве говорили, что он был просто ангелом на уроках. — ТЫ ВСЕГДА ОТНОСИШЬСЯ К ЧОНГУКУ ЛУЧШЕ, ЧЕМ К НАМ, И ЭТО ТАК НЕСПРАВЕДЛИВО… — Понятно. — безжизненно комментирует Намджун. — М-м-м, — говорит Чонгук сам себе, — вкусно. — он снова хмурит брови. — Ого, как вкусно. Сокджин и Чимин продолжают свою ссору, («У НАС ГОСТЬ! НЕУЖЕЛИ ТЕБЕ СОВСЕМ НЕ СТЫДНО?» «НЕ ПРИТВОРЯЙСЯ, ЧТО ТЕБЕ ВООБЩЕ НРАВИТСЯ НАМДЖУН!») пока остальные за столом едят в уютной тишине. Тэхен подталкивает гочу мучим к Чонгуку, который откусывает целиком, не моргнув глазом. Когда Намджун делает глоток воды, его рука заметно дрожит. — Намджун, — обращается Юнги, и Намджун чуть не давится водой. — Д-да, абоним? — После завтрака давайте поговорим о проживании с детьми. — О. Да, конечно. У нас с Чонгуком есть новости, которыми мы можем поделиться. Юнги говорит себе, что нужно контролировать выражение лица. Не улыбаться. — Понятно. Тогда мы поговорим позже. Юнги замечает, что Тэхён пытается достать лист периллы, и уже собирается протянуть руку, чтобы помочь, но Намджун кладёт палочки на листья. Тэхён аккуратно снимает один лист и сердечно улыбается Намджуну. — Спасибо. — Без проблем. За столом все продолжают есть, (Сокджин и Чимин молча злятся) а Юнги улыбается, глядя в свою тарелку, и уже думает о том, как смастерить новые кроватки для своих внуков. Ему не терпится взяться за новый проект по обработке дерева. Кроме того, комната Чонгука будет недостаточно большой для детей, ему придётся занять их главную спальню. Боже, как давно он не слышал в этом доме топота лап? Ему приходится есть, чтобы не улыбаться как сумасшедший. ХЛОП. Все вздрагивают от шума и смотрят на Чонгука широко раскрытыми глазами, а он только что шлёпнул палочками по столу. К уголку рта Чонгука прилип рис, он хмурится и переводит взгляд с Намджуна на Тэхёна. Его руки сжимаются в кулаки. — Что это было! — Чонгук кричит на Намджуна. — Ч-что? — бормочет Намджун. — О, чёрт возьми, — Тэхён опускается в кресло и устало проводит рукой по лицу. — Только не это.

***

ОТЧЕТ О ПРОДЕЛАННОЙ РАБОТЕ — ТЭХЕН Навыки Пиьсмо: Хорошо Чтение: Удовлетворительно Устная речь: Удовлетворительно Творчество: Выдающееся Примечания: Тэхён быстро учится и хорошо понимает все темы, но я бы рекомендовала читать с ним вместе. Иногда его речь бывает трудно понять. Очень творческий и весёлый ребёнок. Личность Дружелюбие: Выдающееся Вежливость и Обходительность: Хорошо Внимательность и пунктуальность: Плохо Уважительное отношение к правилам: Низкое Примечание: Тэхён — популярный ребёнок и дружелюбен со всеми. Он несколько раз ссорился с другими детьми, но быстро извинялся и признавал свою вину. Ему нужно поработать над тем, чтобы соблюдать правила в классе. Он — ребёнок, который живёт по собственному расписанию! — Почему меня нисколько не удивляет? — говорит Юнги, читая отчёт. — Уровень речи Тэхена неплохой. — Сокджин фыркает. — Он прекрасен в своих словах. — Он называет хлопья холодным супом. — Ну, а разве он ошибается? ОТЧЕТ О ПРОДЕЛАННОЙ РАБОТЕ — ЧИМИН Навыки Письмо: Выдающееся Чтение: Выдающееся Устная речь: Выдающееся Творчество: Выдающееся Примечание: Чимин — одарённый ученик. Он быстро учится и не испытывает трудностей с материалом курса. На самом деле, я думаю, что он легкий для него. Личность Дружелюбие: Выдающееся Вежливость и Обходительность: Выдающееся Внимательность и пунктуальность: Выдающееся Уважительное отношение к правилам: Выдающееся Примечания: с ним приятно находиться в классе. Он настоящий ангел, который добр к своим сверстникам и учителям. — Он больше похож на фею. — комментирует Юнги. Сокджин приподнимает бровь, но больше ничего не говорит. Он как бы соглашается. ОТЧЕТ О ПРОДЕЛАННОЙ РАБОТЕ — ЧОНГУК Навыки Письмо: Удовлетворительно Чтение: Удовлетворительно Устная речь: Низкая Творчество: Выдающееся Примечание: Чонгук мало говорит на уроках, поэтому трудно оценить уровень его владения языком. Когда он говорит, то очень тихо. Он легко отвлекается на уроках, но любит петь, танцевать и рисовать. Кроме того, он очень творческий ребёнок. Я никогда не видел ничего подобного. Личность Дружелюбие: Низкое Вежливость и Обходительность: Хорошо Внимательность и пунктуальность: Удовлетворительно Уважительное отношение к правилам: Удовлетворительно Примечания: он хороший мальчик с добрым сердцем, но держится особняком. Он робкий и не любит делиться своими вещами. Из-за своей робости и нежелания делиться он часто остаётся в стороне от занятий в классе и игр со сверстниками. Я бы порекомендовал поработать над тем, чтобы вывести его из замкнутого состояния. Они оба никак не комментируют. Вместо этого они обеспокоенно переглядываются. Сокджин всегда знал, что Чонгук немного застенчив. Даже со своими братьями ему трудно избавиться от застенчивости. Он чувствует укол вины, задаваясь вопросом, не слишком ли они с Юнги его баловали. Однако в отчёте есть одна непонятная часть: — Чонгук не любит делиться? — спрашивает Сокджин. — Это странно. — Может быть, мы просто не заметили? — Мы вырастили детей. Думаю, мы бы заметили. — Я просто говорю, что нас двое, а их трое. — Сокджин сжимает губы в тонкую линию. — Хочешь попробовать провести со мной эксперимент? — На наших детях? — Да. — Я в деле. Дедушка, с которым они подружились, когда впервые переехали в этот дом, владеет клубничной фермой. Где растет самая сочная и сладкая клубника, которую Сокджин когда-либо пробовал. Дети сходят по ней с ума, поэтому Сокджин нацепил свою лучшую очаровательную улыбку и смиренно спросил, может ли он выбрать что-нибудь для их сегодняшнего ужина. Фермер постарше с готовностью согласился, и теперь Сокджин моет клубнику, пока дети ждут за обеденным столом. Юнги расставляет три тарелки. Эксперимент: Начало. Сокджин кладёт по три клубники на две тарелки. И ещё как минимум 10 на третью. Юнги кладёт по три клубники перед Тэхёном и Чимином. Большая стопка достаётся Чонгуку. Очевидно, что порции неравные. Вскоре Тэхён и Чимин начинают жаловаться на тарелку Чонгука. Сокджин садится, смотрит на Чонгука и предлагает: — Чонгук-а, раз у тебя больше, почему бы тебе не поделиться с братьями? Чонгук смотрит на свою тарелку, все еще полную, а затем на пустую тарелку брата. Он надувает губы, окрашенные в красный цвет (он похож на настоящего кролика, и Сокджину хочется достать фотоаппарат и сделать снимок), и произносит одно слово. Одно слово, которое заставляет Сокджина задуматься о том, как он воспитывал детей последние несколько лет. — Моя. — убежденно говорит он. Широко раскрытые глаза Юнги совпадают с глазами Сокджина, когда они смотрят друг на друга. — Чонгук-а, — говорит Юнги, — если у тебя есть ещё, ты должен поделиться с братьями. Ты не сможешь съесть всё сам. Чонгук смотрит на них так, будто его предали. В его глазах сквозит странное упрямство, которого Сокджин раньше не замечал. — Нет. Они мои. — он настойчиво повторяет. — Это нечестно! — Пааппаааааа! — Почему Чонгук получил больше? — Чонгук никогда не делится! Сокджин резко обрывает двух других детей, которые хнычут. Он снова поворачивается к Чонгуку. — Малыш, — говорит он, — тебе нужно научиться делиться. Твои братья заботятся о тебе. Разве ты не собираешься заботиться о своих братьях? Тогда в Чонгуке что-то вспыхивает. Что-то вроде неповиновения. — Это моё! — кричит он, чем шокирует Сокджина и Юнги. Кроме первого дня в детском саду, Чонгук никогда так не повышает голос. Юнги первым приходит в себя. — Ты знаешь правила. Если ты не можешь делиться и быть вежливым, то не получишь того, чего хочешь. Он тянется, чтобы забрать клубнику у Чонгука, но прежде чем он успевает это сделать, Чонгук хватает тарелку со стола. Клубника рассыпается по полу, когда тарелка с пронзительным звуком падает на землю. К счастью, она не разбивается. Чонгук смотрит на них, нахмурившись от недовольства, а в его глазах стоят слёзы. Сокджин сглатывает. Его малыш больше не кажется таким маленьким.

***

Страшный отец Чонгука смеётся: — Не может быть. Чонгук не может быть расстроен из-за чего-то столь смехотворно безобидного, как… — затем он замечает на лице Чонгука чистую ярость. — О, ты серьёзно. Очень страшный отец Чонгука говорит: — Чонгук-а, это просто лист периллы. — Это не просто лист периллы! — Чонгук топает ногой. — Это акт близости! — Близости?! — визжит Тэхён. — Он положил палочки для еды на кучу листьев! Это что, оргия, если каждый берёт по кусочку одной и той же пиццы?! — Это не то же самое! — настаивает Чонгук. Намджун со вздохом закрывает глаза. Ему нужно покурить. Он решил бросить до того, как у них появятся дети, но… — Дело не в самом действии, а в том, что оно подразумевает! — кричит Чонгук. — Сначала ты помогаешь ему с листьями периллы. Потом вы держитесь за руки. А потом вы женитесь! Боже, иногда бросить курить так тяжело. — Ух ты, люди правда никогда не меняются, — качает головой Чимин. — Чонгук, это не имеет никакого смысла, — пытается вразумить его Намджун. — Я сделал это только для того, чтобы помочь твоему брату! Ему нужна была помощь! Что я должен был делать? Смотреть, как он мучается? — Ты был не один за столом! — возражает Чонгук. — Я к нему ближе всех! Ты жадно есть еду, как только начинаешь, и ты сказал мне, что у твоего отца болит плечо! Я не собирался заставлять твоего отца тянуться, когда я мог легко помочь Тэхёну! — Уточняю, — ворчит страшный отец, — мы всё ещё говорим о листьях периллы, верно? — Для него это — приглашение! — Чонгук продолжает. — Приглашение на что?! — голос Намджуна срывается в конце, потому что он не привык повышать голос. — К БРАКУ! — Чонгук кричит в ответ. — Это, — Намджун даже не может подобрать слов, — это безумие. Ты ведь понимаешь, что это безумие, да? Тэхён огрызается: — Не называй его безумным. Он вынашивает твоих детей. О, ладно! Посмотрим, поможет ли Намджун ему снова с листьями периллы! — Я не хочу брака с твоим братом, — пытается смягчить тон Намджун. — Зайка, — (Чимин давится.) — Мы помолвлены. Меньше чем через год у нас будут дети. Как ты мог подумать, что помощь Тэхёну с листьями периллы… — Чонгук скрещивает руки на груди. — … приравнивается к желанию браку с ним… Чонгук опускает подбородок, делая свой взгляд ещё более злым. — Когда мы практически стали парой. Ты собираешься игнорировать всё из-за каких-то листьев? Чимин бормочет себе под нос: — Держу пари, ты сейчас жалеешь, что не надел презерватив. О, если бы Намджун был менее терпеливым альфой, Чимин получил бы взбучку в следующее полнолуние. — Мы реально использовали презерватив! Но у меня был гон, так что было много… — Намджун-ши, — морщится очень страшный отец, — я заплачу тебе огромную сумму денег, если ты никогда больше не произнесешь слово «много» под моей крышей. Намджун держит рот на замке. — Да, Абоним. — Я не понимаю, — бормочет страшный отец, — неужели в наши дни так выглядят отношения? Почему так много правил? — Согласен, — говорит очень страшный отец. — Это всё равно что сказать, что если бы мы с тобой и Хосоком ели вместе и вдруг Хосок помог бы тебе с листьями периллы, то… У очень страшного отца был отстраненный взгляд. — О. — очень страшный отец смотрит на Чонгука. — Теперь я понял. — Спасибо! — говорит Чонгук, как будто спор уже выигран. — Что?! Хен, ты же не серьёзно! — страшный отец поворачивается к своей паре. — Мы дружили с Хосоком ещё до рождения детей! Он станет законным опекуном щенков, если мы умрём! Очень страшный отец фыркает: — Если мы все вместе едим, то почему он должен стараться изо всех сил помочь тебе? Я же рядом! Почему он не покормит тебя, пока ест сам?! Почему бы просто не поцеловать?! — О боже мой, — пренебрежительно говорит страшный отец, а Чонгук указывает на очень Страшного Отца и кричит: — Смотрите! Смотрите, смотрите, смотрите! Вот что я говорю! — У нас с Хосоком было один раз! — в отчаянии говорит страшный отец. На это Чонгук и его братья кричат: — ЧТО! — О, повзрослей, — упрекает его страшный отец, — это было до того, как мы с твоим отцом познакомились. — Но это же дядя Хосок! — Чимин притворно плачет. — Я не хочу думать о нем… с тобой… ААААА! — Подожди… это было один раз… папа, ты не помогал дяде Хосоку с его гоном… ты… — Тэхён бледнеет. Их родители ничего не говорят. Тройняшки кричат. Чонгук кричит на Намджуна: — Это всё ТЫ виноват! Намджун был готов убить за сигарету

***

Юнги не может этого понять. Чимин хихикает, когда Тэхён опускает игрушечный кораблик в воду, а потом с рёвом достает. Чонгук играет в дальнем конце ванны с игрушечным грузовичком, который он гоняет по воде. — Чонгук-а, ты не хочешь поиграть со своими братьями? Чонгук хмурится и качает головой, крепче прижимая к себе свой грузовик. Раньше у них были проблемы с тем, что Чонгук не хотел играть со своими братьями, но это было потому, что те были слишком грубыми. С тех пор они научились быть нежными, и Чонгук гораздо охотнее превращается, чем раньше. Это новое явление, и Юнги не может понять, в чём дело. — Тэхен-а, Чимин-а, — говорит Юнги, — хотите поиграть с Чонгуком? Услышав это, Тэхён и Чимин замолкают. Тэхён прижимает к себе игрушечный кораблик. — Он собирается его забрать? Юнги не знает, что сказать. Чонгук всегда был таким? Где он был? Совершенно слепой? — Почему ты спрашиваешь об этом, Тэ? Тэхен дуется. — Гуки не делится. — Чонгук, это правда? Ты не делишься своими игрушками? — Эта игрушка моя. — отвечает Чонгук, нижняя губа дрожит. — Мы все делимся, Чонгук. Папа и я научили тебя этому, помнишь? — Нет. — шмыгает носом Чонгук. Юнги открывает рот, но его внимание привлекает стук. Сокджин стоит там и пристально смотрит на него. — Чаги-я, тебе не кажется, что вода становится немного холоднее? Юнги понимающе кивает. У них было достаточно истерик из-за сегодняшнего эксперимента с клубникой. — Ну же, ребята, давайте обсохнем. Чонгук не выпускает из рук свой игрушечный грузовик, даже когда они устраиваются в гнезде. Чимин устраивается поудобнее в мехах, кружась на одном месте, прежде чем свернуться калачиком, положив голову на лапы. Тэхён присоединяется к брату, и рыжие и белые шерстки создают эффект инь и ян. Чонгук не шевелится. — Ты сегодня вообще обращался, малыш? — шепчет Юнги, гладя его по волосам. Чонгук качает головой. — Нет? А почему? — Пахнет, — надувает губы Чонгук. Он прижимает игрушечный грузовик к груди. — Запах? Можешь объяснить папе подробнее? Глаза Чонгука колеблются, а грудь Юнги сжимается, потому что это чувство ему хорошо знакомо. Он хотел бы, чтобы тот почувствовал себя более комфортно — более безопасно. Но сейчас пора спать. — Всё хорошо, Гуки. Давай теперь спать. — Юнги целует его в лоб. Когда Юнги закрывает дверь, он оставляет маленькую щель открытой, где свет падает на игрушечный грузовик, все еще лежащий в его руке. Юнги тихо входит в главную спальню и находит Сокджина, сидящего на кровати и общающегося по видеосвязи с Хосоком. Сокджин жестом приглашает его войти в кадр. — Вы можете оставить детей у моих родителей, и мы сможем провести выходные, как в старые добрые времена! — говорит Хосок. — О, а Юнги-хён там? — Да, это я, — Юнги хмуро смотрит в камеру. Хосок всегда выглядит таким бодрым и энергичным. Это раздражает. — Привет, Хосок. — Привет, хён! Ого, сегодня дети тебя совсем вымотали, да? Морщины на твоём лбу немного глубже, чем обычно. — Ладно, на этом всё, — Юнги отходит. — Нет-нет! Хен, это неплохо! Выглядит довольно сексуально, как седой пожилой красавчик. — Заставь его замолчать. Сокджин немного отстраняется, чтобы посмотреть на него. — Хм. Хосок отчасти прав. — Я же говорил! — Мне это сейчас не нужно, — фыркает Юнги, когда его предатель-партнёр и друг начинает смеяться. — Сначала Чонгук жалуется на запахи и превращения, а теперь я узнаю, что у меня морщины… — Подожди. Чонгуки жалуется на запахи? Что случилось? — спрашивает Хосок. — У Чонгука были проблемы с щедростью. Сокджин объясняет. Юнги дополняет: — Да, он не делится или не перевоплощается из-за «запахов». Хосок моргает, глядя на них, и говорит таким тоном, будто ответ должен быть очевиден: — Вы уже начали приучать детей к запахам? Они оба замолкают. — Мы читали о запахах, но дети делают это естественным образом, не так ли? — говорит Сокджин. — Они постоянно обнимаются и вылизывают друг друга. — Но вы в этом участвуете? — спрашивает Хосок. Юнги внезапно вспоминает, как они с Джиу ходили на празднование 100-летия Джиу и её дочери, ещё до того, как в их жизни появились щенки. Джиу погладила внутреннюю сторону запястий дочери и уткнулась носом ей в шею перед дольджаби, сказав, что это поможет ей успокоиться из-за запаха — О. Ой. — О боже мой. — Юнги опускает голову на руки. — Мы худшие родители на свете. — Дети уже в садике, а вы даже не помечали запахом их ни разу? — ахает Хосок. — Это всё равно что никогда не обнимать своих детей! — Мы всё время обнимаемся со своими детьми! — возражает Сокджин. — Обнимашки, ласки, поцелуи, целый шведский стол с комплиментами! — Да, но с помощью запаха мы проявляем привязанность. — Хосок цокает языком. — Неудивительно, что Чонгук ни с кем не делится. Бедняжка, наверное, очень переживает. Он ревнует к тому, что, как он знает, принадлежит ему. Юнги говорит: — С Чимином и Тэхёном всё в порядке, так почему же Чонгук единственный, кто… — Тэхен и Чимин, наверное, постоянно трутся рядом с вами, а вы и не замечаете. В прошлый раз, когда я приезжал, мне чуть не пришлось отрывать их от своей шеи. — Хосок фыркает. — Но Чонгук более робкий, не так ли? — О боже. — Юнги снова причитает. — Мы уже сделали это. Мы непреднамеренно нанесли нашему малышу эмоциональную травму. — Сокджин в ужасе. — Мы худшие родители на свете. — Худшие. — Юнги соглашается. — Некоторые оборотни вырастают без запахов своих родителей, и с ними всё в порядке. Они эмоционально незрелые и постоянно нуждаются в одобрении, но с ними всё в порядке! — Хосок. — Сокджин стонет. — Я шучу. Боже, с вами больше неинтересно. Просто начните помечать запахом детей, и с ними всё будет в порядке. Вы, может, и не почувствуете разницы, но они почувствуют. Эй, мне пора бежать, я встречаюсь с коллегами в баре. — В кои-то веки ты можешь просто соврать и сказать, что идёшь спать или собираешься почитать книгу или что-то в этом роде? — Нет, я наслаждаюсь вашей завистью. — Хосок сияет. — Ладно, спокойной ночи, мои любимые скучные беты! — Спокойной ночи, — ворчит Юнги. Сокджин вздыхает: — Спокойной ночи. Рука Сокджина падает на кровать, когда звонок заканчивается. Юнги поднимает голову от своих рук. — Хосок сказал, что оборотни выражают привязанность с помощью запахов. Значит ли это, что всё это время мы не были по-настоящему… Сокджин в панике вскидывает руки. — Нет, я не могу сейчас об этом думать. Я буквально подожгу себя. Нет. Нет! — он вскакивает с кровати. — Сегодня я буду спать с щенками. — Я иду с тобой. — Я возьму меха. — Чёрт! Я не смогу поместиться на кровати с Чонгуком. — Можешь. Старость уменьшила твой рост… о чёрт! Ты такой быстрый… а, я шучу! Я шучу! А, перестань меня щекота-Юнги! Юнги прекращает щекотать Сокджина и выталкивает его в коридор с красным лицом. — Мы разбудим щенков. Пошли. — он проходит мимо него и закатывает глаза, когда Сокджин шлёпает его по заднице на выходе. — Серьезно? Сокджин пожимает плечами. — Что? Твоя задница всё ещё при тебе.

***

Их утренние обсуждения резко обрываются, когда Чонгук сгорбившись, закрывает рот рукой и бежит в ванную. Прежде чем Намджун успевает броситься за ним, его сбивает с ног огромная сила очень страшного отца, бегущего за своим сыном. Намджун хромает в ванную, держась за бок, куда, как он уверен, его ударил локтем «очень страшный отец» Чонгука. Он стучит. — Все в порядке? — Да, — доносится напряжённый голос Чонгука и ещё один болезненный вздох. — Это из-за еды? — его отец беспокоится. — Нет, я, кажется, слишком быстро ел и разволновался, — Чонгук снова вздыхает. Раздаётся звук смыва в туалете. Его отец мягко ворчит: — Прости. Папе не стоило кричать так утром. Намджун должен был понимать, что не стоит помогать Тэхёну с листьями периллы. Намджун закатывает глаза. Сокджин (очень страшный отец) всегда его ненавидел. — Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, — говорит Намджун в закрытую дверь, чувствуя себя немного неуютно, оставляя своего беременного омегу вне поля зрения. Он пробирается обратно в кухню, с беспокойством оглядываясь на дверь. — Тэхен, можешь сходить в магазин за женьшенем? Я собираюсь приготовить суп, — Юнги выходит через заднюю дверь. — Намджун, помоги мне собрать овощи в саду. Намджун хмурится и бормочет себе под нос: — Ещё супа? — на обеденном столе всё ещё стоит шведский стол. — Есть, — Тэхен вскакивает, чтобы обуться в прихожей. — Я могу пойти сам, — говорит он, когда видит, что Чимин тоже обувается. Чимин приподнимает бровь. — Объясняй, как выглядит женьшень. Быстро. Тэхен поджимает губы. — Так я и думал. Пошли. Братья Чонгука уходят, и Намджун остаётся один в доме, прислушиваясь к приглушённым голосам, доносящимся из ванной. — Папа? — доносится слабый голос Чонгука. Телефон Намджуна жужжит у него в кармане. — Хм? Что тебе нужно? — отвечает его отец. Сообщение от его матери. Она отправила ему аудиосообщение. Он подносит телефон к уху и не слышит ответа Чонгука. Мой сын~ Твоя тётя сказала мне, что одна добавка поможет повысить шансы на то, что Чонгук родит альф! Джухи из южных земель принимала ее во время трёх беременностей, и все они представились альфами Разве не удивительно??? Мы с твоим отцом уже заказали ее для Чонгука Когда вы вернетесь? — Тише. Что ты делаешь, беспокоясь о таких бесполезных вещах, когда ты так болен? Просто сосредоточься на том, чтобы позаботиться о себе, хорошо? Нет ничего важнее этого. Задняя дверь открывается, и Намджун видит Юнги с корзиной, полной зелени. Он включает воду, чтобы промыть её. В этот момент Намджун практически незаметен. — Чаги-я! Чонгук в порядке? — кричит Юнги. Дверь приоткрывается ровно настолько, чтобы Сокджин успел ответить: — Всё в порядке! Эй, у нас ещё остался женьшень? — Я сказал сыну сходить за ней. — …какому? — Оба ушли. — О, хорошо. Чонгук снова вздрагивает, и дверь снова закрывается, пока Сокджин успокаивает его. Намджун вспоминает разговор с Чонгуком утром, приходит к выводу. Намджун выходит на улицу, чтобы позвонить. — Алло? — Привет, мам. Я получил твою аудиозапись. — О, отлично! Скоро должны прийти добавки. Я уговорил твоего отца заплатить за экспресс-доставку, чтобы Чонгук получил их как можно раньше. Вы ведь сегодня вернётесь на территорию, да? — Да, но я думаю… я думаю, что вернусь только я. Чтобы забрать наши вещи. — Что? Намджун медленно выдыхает, сердце колотится от того, что он собирается сказать. Он надеется, что Чонгук не слишком разозлится. — Мы с Чонгуком решили на время переехать к его родителям. Пока у нас не будет достаточно средств, чтобы прокормить себя и детей. — Далеко на юг? В сельскую местность? Сынок, там почти нет оборотней. Что такого в жизни на территории… с нами? Вокруг Намджуна только горы и их покрытые инеем вершины. Волк внутри него удовлетворенно урчит. — И держать бет рядом с детьми? Я не думаю, что это хорошая идея. Он слышит, как Тэхён и Чимин подъезжают к дому. Каким-то образом они возвращаются с тяжёлыми пакетами в руках. Он может уловить обрывки их разговора. — …Надеюсь, мы купили то, что нужно… — …Гук не любит горькое…надеюсь, ему понравится мёд… — …надо лучше себя контролирова… — …вать плохо… вгоняем в стресс… И они возвращаются в дом. Он никогда не был в доме Чонгука летом. Намджун делает ставку на то, что гора выглядит зелёной и красивой. Их детям она понравилась бы. — Мам, у Чонгука утренняя тошнота, так что я пойду проверю его. Мы поговорим, когда я вернусь. — Утренняя тошнота? На таком раннем сроке беременности? О, я слышала, что у людей, которые страдают токсикозом так рано, больше шансов родить омегу… — До свидания, мама. — Намджун заканчивает разговор. Когда Намджун входит в гостиную, никто этого не замечает. Юнги нарезает овощи. На плите кипит вода. В доме пахнет, как в аптеке. Сокджин убирает со стола, посуда звенит. Тэхён и Чимин распаковывают продукты. Чонгук выходит из ванной, и все смотрят на него. Долгое время никто ничего не говорит. Затем: — Я больше никогда не буду есть листья периллы, — обещает Тэхён. Первым смеётся Чимин, и Намджун почти шокирован этим, учитывая, что он никогда не видел Чимина улыбающимся или не хмурящимся. Затем смеётся Тэхён, их отцы, и в конце концов к ним присоединяется Чонгук. Чонгук вздыхает, плюхаясь на диванчик рядом, и беззлобно жалуется: — У меня сейчас голова взорвётся, все так шумят. Юнги приносит ему тёплую воду с мёдом. Сокджин готовит на обед суп с курицей и женьшенем. Оставшаяся часть еды упакована для всех, чтобы они могли взять ее с собой на неделю. Намджун чуть не плачет от облегчения, когда Чонгук соглашается составить ему компанию на диване. Чонгук тычется носом ему в шею и бормочет: «Мой». — Больше никаких листьев периллы, — соглашается Намджун, чувствуя запах Чонгука. Тэхён и Чимин присоединяются к ним на диване и не особо возражают, когда Чонгук выбирает программу. Намджун наклоняется, чтобы поцеловать Чонгука в лоб, не обращая внимания на то, как Чимин делает вид, что стреляет себе в голову. — Я сказал родителям, что мы будем жить здесь, — шепчет Намджун в волосы Чонгуку, чтобы слышал только он. Он чувствует, как напрягаются плечи Чонгука, и почти ожидает, что они снова начнут ссориться. Это было не то, о чём они изначально договаривались. Вместо этого Чонгук цокает языком и предупреждает: — Ты пожалеешь об этом решении. Почему-то Намджун не думает, что это правда. И когда он наклоняется ближе, вдыхая запах своего омеги, довольный и расслабленный, Намджун думает, что Чонгук и сам в это не верит.

***

На следующее утро дети их разбудили. — Папа? Юнги открывает глаза и смотрит на галактики. Чонгук смотрит на него. — Доброе утро, малыш, — Юнги лениво гладит его по волосам, снова закрывая глаза. Медленно всплывают воспоминания: табели успеваемости, клубника и звонок Хосоку. Рука Юнги замирает. — Чонгук-а, — сердце Юнги сжимается от чувства вины, когда он садится. — Иди сюда. Чонгук садится к нему на колени. Юнги обнимает его. Он начинает чувствовать себя немного глупо, потому что никогда раньше никого не помечал запахом, у него нет такого инстинкта, но всё равно пытается. Он прижимается носом к шее Чонгука. Поднимает его тонкие запястья, чтобы уткнуться в них носом. Целует кончики его пальцев, просто чтобы заставить его хихикать. Он отстраняется, чтобы посмотреть на выражение лица своего ребенка. Он выглядит смущённым. Ошеломлённым. — Твоя очередь. — Юнги мягко подталкивает. Чонгук прижимается к его шее и обнюхивает, щекоча подбородок волосами. Юнги не знает, почему и даже как, но его грудь наполняется внезапным теплом — туманным, неясным ощущением семьи. Принадлежности. Это был его ребенок, его сын. Когда Чонгук отстраняется, он улыбается, и Юнги чувствует очень глубокую, очень сильную родительскую любовь, что забывает, как дышать. — Вкусно пахнет. — улыбается Чонгук. Кажется, запах привлёк Чимина и Тэхёна к кровати, потому что оба заскулили: — Я тоже! Папа, я тоже! Юнги помечает их запахом и смеётся, когда они пытаются понюхать его одновременно. Вскоре Сокджин просыпается и берёт Чонгука на руки, чтобы громко чмокнуть его в живот. Смех Чонгука звучит красиво. Когда Чонгук хватает руку Сокджина и трётся носом о его запястье, Сокджин резко вздыхает. — Я правильно понимаю? — говорит Юнги. Чимин смотрит на игрушечный грузовик, выглядывающий из-под одеяла, и почти тянется к нему, но отдергивает руку. Чонгук выбирается из объятий Сокджина, чтобы отдать игрушку брату. Чимин практически сияет, когда берёт грузовик и издаёт рёв, проезжая по руке Чонгука. Дети смеются, когда начинают играть. Юнги и Сокджин обмениваются довольными улыбками и тайком дают друг другу пять. В конце концов, не так уж и плохи, как родители.