Исключений не бывает

      Вэй Усянь забрал у него всё — родителей, сестру. Не оставил ничего из прошлой жизни. Даже себя. Цзян Чэн до сих пор помнит этот момент… Осады горы Могильных холмов, при которой он сам не знал, чего хотел добиться, — убить Старейшину Илина или же поговорить с ним.       В итоге Вэй Усянь отобрал у него даже этот выбор.       На поле боя творился ужас. Ещё хуже, чем при сражении с Вэнями. Вокруг была лишь кровь и смерть — мертвецы не обходили никого, кто мог угрожать тому, кто их поднял. Они убивали, расчленяли, разрывали плоть, с большим аппетитом объедали уже павших. Чем ближе ты подбираешься к Вэй Усяню, тем больше тебе на пути попадается тварей. И если при первой линии атаки выживали почти все, кто умеет действительно хорошо хотя бы уклоняться от цепких лап мёртвых, то вот уже ближе к последней линии, в которой был Старейшина Илина, доходило чертовски мало. Из всей группы, что отправилась вместе со своей Главой ордена, выжил только сам Цзян Чэн.       Знакомая мелодия при его появлении явно сфальшивила, а затем и вовсе оборвалась, стоило ему подойти ближе. Сначала Цзян Чэн подумал, что у Вэй Усяня кончились силы (он же не всемогущий), но нет, он был способен управлять мертвецами и без флейты. А на всех линиях атаки, кроме последней, мертвецы его слушались и без мелодии.       — Давно мы не сражались один на один, да? — Цзян Чэн был готов услышать от противника всё, что угодно, но только не это. Вэй Усянь ничего не делал, он просто стоял. Рука с флейтой была опущена и спрятана за спину. Вэй Усянь на секунду прикрыл глаза, а затем оглядел поле сражения, заостряя особое внимание на главах кланов, которые ещё до него не добрались. В таких знакомых глазах отразилась растерянность вперемешку с болью. А ещё будто бы страх. Великий Старейшина Илина боится? Чего? То, что его убьют?       Или того, что успел натворить.       В действительности, и сам Глава это понимал: одного Цзян Чэна Старейшина Илина мог бы легко убить, но он почему-то этого не делал. Только продолжал на него смотреть теперь уже с каким-то непонятным выражением лица, пока Цзян Чэн судорожно соображал, что ему делать.       Только вызвал Цзыдянь.       Делать ничего не пришлось.       Воздух пронзила больная для ушей трель флейты, которая, судя по всему, не понравилась не только заклинателям — мертвецы от неё оказались тоже не в восторге. Гнилостные хрипло взвыли остатками и, схватившись за голову, повернули взгляд к двоим.       Цзян Чэн ничего не понял, когда мёртвые неожиданно сменили направление в их сторону. Сначала он подумал, что Вэй Усянь направил их всех на него. Он действительно в это поверил.       Цзян Чэн успел замахнуться Цзыдянем, но твари ловко обогнули его, направляясь к своему создателю. Цзян Чэн развернулся в сторону направления атаки мертвецов и только тогда понял: Вэй Усянь не стал дожидаться решения собственной судьбы. Он, как и всегда, решил всё сам. Мертвецы растерзали собственного создателя, повинуясь приказам чёртовой флейты и чёртова Вэй Усяня. Чёртов Вэй Усянь!       Он ненавидел Тёмный путь и Тёмных заклинателей; Вэй Усяня, как основателя Тёмного пути и Тёмного заклинателя, — в особенности.       Он забрал у Цзинь Лина родителей. Он забрал у Цзян Чэна родителей и сестру. В день осады Могильных Холмов он забрал у Цзян Чэна брата.       Воспоминания давались тяжко. Хотя в день смерти крысы Цзинь Гуаньяо и вскрылась правда, что всё было подстроено и на Вэй Усяня влияли подстроенные его крысами печати, но факт оставался фактом. Вскрытая правда лишь вновь обнажила до конца незажившие раны. Ненависти у Цзян Чэна она не поубавила, а скорее лишь её увеличила. Потому что чертов Вэй Усянь, кроме своих Вэней и призрачного генерала, никому не доверял! Потому что если бы не вышел из клана, то всех этих ситуаций удалось бы избежать! Надо было не осадой на него идти, а схватить и запереть в темнице Пристани Лотоса, а затем выбивать всеми способами дурь из башки брата! Тогда хоть он бы остался жив…       Не изменилось и его отношение к тёмным заклинателям, так что к решению о создании нового Ордена тот относился весьма скептично и совсем не принимал участие в обсуждении этого решения. Но кто знал, что, помимо любимого племянника, его чёрствое сердце дрогнет при встрече с мальчишкой с красной лентой на волосах.       Мальчишкой из Тёмного Ордена.       — Глава Цзян? — из размышлений его выдернул голос Лю Бая, идущего в сторону своего Ордена, но при этом явно неожидающего встретить на ступенях Цзян Чэна. Он мимолетно нахмурился, но затем натянуто улыбнулся. — Чем могу помочь? Вчера что-то забыли?       Да, свои принципы…       — Да, нужно просмотреть ваши документы, — Цзян Чэн выпалил первое оправдание, пришедшее на ум. На деле, ноги его сюда принесли по совершенно другой причине. При прошлой встречи со Светлячком друг мальчика с серой ленточкой, не выдержав долгого пребывания рядом с главой Цзян, утащил товарища в другую от страшного человека сторону. А Цзян Чэну этого мальчика с милыми ямочками при улыбке не хватило, и он припёрся сюда.       — А. Не едим ли мы новорожденных на обед? Или не пускаем ли кровь девственниц для кровавых ритуалов? — Лю Бай понимающе кивнул, будто это и правда значилось в деяниях его ордена. Хотя, судя по тому, как идущая рядом незнакомка явно сдерживает смех, придумывал он это на ходу и откровенно потешался над слухами. Ведь Тёмному Ордену и правда какие только деяния не приписывают…       Цзян Чэн не ответил, а его собеседники и не продолжили разговор.       Дорогу до барьера, укрывающего Орден, они продолжили в молчании. Пока под ногами были ступени, Цзян Чэн то и дело посматривал на идущую рядом с Тёмным девочку, которая уже ожидаемо становится девушкой. Милая, симпатичная и совсем не тёмная девушка. Даже тёмной энергии от неё не ощущалось, но кулон в форме луны на запястье буквально вопил — из Тёмного Ордена. А ещё, что странно, Цзян Чэн точно уверен, что всё же он её где-то видел. Вот только не мог понять где: на собрания кланов Темные девушек не брали, а вчера он точно её не видел. Так откуда он её всё же знает…       Вскоре перед глазами темным пятном появился барьер. У Тёмного Ордена существовало два барьера. Первый — при входе в Илин (затрагивая ещё и несколько мелких поселений рядом, входящий в орден), который служит защитой от нежити, но впускает обычных людей и заклинателей на свою территорию. Второй — перед воротами Тёмного Ордена, который, как и у всех Кланов, не впускает заклинателей на другую сторону без специального пропуска. Неизвестно только какого. Лю Бай с незнакомкой ничего не доставали, но барьер их втроем пропустил.       Поскольку сейчас было утро, то на тренировочной площадке занимались ученики — явно старшая группа, состоящая из подростков. Цзян Чэн ради интереса поискал глазами знакомого вздорного мальчишку, но так и не нашёл, хотя тот должен быть в старшей группе. Цзян Чэн усмехнулся.       Прогуливает. С его характером неудивительно.       Они зашли в главный холл, где первой выделялась доска с информацией. На ней писали новости, правила и так же дежурных на сегодняшний день. Что удивительно, одного из старшей группы и одного из средней — видимо, чтобы приучались к труду. Кроме имени, значился ещё и портрет ребенка… Это тоже весьма необычно.       — А он что здесь делает? — послышался знакомый подростковый голос, и Цзян Чэн встретился глазами со вздорным ребенком, что сейчас с неприязнью наблюдал за ним в ответ. Тот явно не чаял увидеть его сегодня… Цзян Чэн, впрочем, с этим ребенком тоже встречаться не горел желанием. — Он опять сюда припёрся…       Закончить вопрос парнишка не успел — его схватил за плечо Лю Бай, отвернул от Чэна и что-то вкрадчиво объяснил. Ещё и отвесил пару шутливых затрещин.       — Глава Цзян, — проронил вздорный мальчишка, когда обернулся и сделал вежливый поклон, как и полагается при разговоре с четырьмя великими орденами.       О, надо же, исправился — видимо, всё же умный.       — Желаю вам хорошо провести здесь время и убраться отсюда скорее в свой Юньмэн и больше не мозолить нашему Ордену глаза, — обронил тот сразу же с безэмоциональным, подстать Лань Ванцзи, лицом. Цзян Чэн нервно хихикнул у себя в мыслях — надо же, как кое-кого напоминает.       Нет, всё же дурак.       — А-Лиань, — Лю Бай после выходки друга нахмурился, глубоко вздохнул и только затем продолжил: — ты сегодня один из дежурных. Иди приведи в столовую младших.       Лю Бай бросил напряженный взгляд на Цзян Чэна, а затем добавил:       — И средних тоже.       Будто он этих Тёмных детей съест, если встретит на своём пути.

***

Старейшины, как и в прошлый раз, в Ордене не было. Цзян Чэн проверил уже почти все документы Тёмного Ордена, не лез только в список, кто состоит в нём. Как и ожидалось, никаких странных документов замечено не было — в основном письма от мелких деревень, где истончился защитный барьер и нужна помощь. Каждое из них было подписано как «выполнено». Пока они шли по коридору к лестнице, ведущей на первый этаж, а Цзян Чэн судорожно продумывал, как бы задержаться подольше, потому что цель прихода у него была вовсе не документы, нужного ребенка он не встретил. Он мельком заглянул в учебный класс, где должна была заниматься средняя группа, ещё когда они направлялись к кабинету с документами — видимо, этот вздорный А-Лиань их всех уже увёл в столовую. На обратном пути он и не чаял встретить цель, но ему сегодня повезло — когда они проходили мимо класса, оттуда выскочила знакомая черноволосая макушка с красной ленточкой, прижимающая к себе пергамент и учебник по арифметике. — Ты что тут делаешь? Почему ты не в столовой? — вытаращил глаза на восьмилетнего ребенка Лю Бай, всё это время не отходящий от Цзян Чэна. На всякий случай проверил, есть ли в классе ещё кто-то из детей, облегчённо вздохнув на осознание, что мальчик вернулся из столовой в кабинет один. — Я забыл принадлежности, а нам задали домашку! — мальчик хоть и говорил свой ответ Лю Баю, но заинтересованным взглядом упёрся в нового со вчерашнего дня знакомого. Он вытянул шею, чтобы смотреть тому в глаза, склонил голову и вновь улыбнулся. — Здравствуйте! Потом резко опомнился и сделал неуклюжий быстрый поклон. А Цзян Чэн понял, что у него, как и вчера, ёкнуло сердце, которое, как ему казалось, после смерти брата уже никого впустить не может. — Здравствуй, — Цзян Чэну понадобилось несколько десятков секунд, чтобы наконец выдавить из себя ответ, ведь он засмотрелся на эту милую улыбку с ямочками. — У нас была арифметика! Смотрите, я сделал всё правильно! Учитель меня хвалил! — ребенок открыл свой пергамент, показывая не очень аккуратный почерк, зато правильные, как подметил на листке учитель, ответы. Сразу вспомнился Цзинь Лин. Ямочки продолжали преследовать. Мальчик улыбался не только губами, но и глазами — его зрачки так и светились детским счастьем и яркими огоньками. Действительно, Светлый ребенок… Хотя Цзян Чэн и понимал, что по сути, он просто запечатлелся на этом ребёнке, вот и не замечает никаких детей в этом Ордене, кроме него.       Он хотел увидеть этого ребенка, но сейчас и не знал, что сказать. Да и этот вездесущий Лю Бай, не отходящий от него ни на шаг, лишь раздражал, не давая сосредоточиться. Ну не может он пропасть на пару минут, с него что, убудет? Он думает, похитит ребенка? Подумал об этом и неожиданно понял: а идея-то на деле заманчивая. Тогда никто и мешать не будет. — Мелочь! — послышался сердитый голос ещё одного великого бедствия Цзян Чэна в этом Ордене. Лиань, что сейчас, явно не настроенный на насмешки и язвительный тон, с яростью шёл прямо к ним. Светлячок, заслышав голос, подобрался, напряжённо выпрямив спину.       Медленно обернулся, а затем неожиданно радостно улыбнулся и побежал навстречу разъярённому Тёмному. Тот еле успел затормозить и не свалиться с мальчиком назад себя. — Ты что тут делаешь?! Почему сбежал из столовой?! Почему я должен по всему Ордену тебя искать?! — Ну-у, ты же сам меня наругал, что я забыл принадлежности… Поэтому я хотел сбегать за ними, чтобы ты не злился! — ребенок выпятил губу, повиснув у вздорного парня на шее. — Братик, ну не ругайся! Цзян Чэн резко будто оглох, не услышав из разговора больше ничего. В голове крутилось одно это звонкое детское «братик». — Они братья? Названные? — Цзян Чэн обернулся с наблюдавшему за сценой Лю Баю, спрашивая с плохо прикрытой надеждой. — Родные. У А-Лианя два младших брата, — вездесущий собеседник мотнул головой, с улыбкой смотря на то, как мальчик висит на старшем брате, что-то весело и без перерыва щебеча. Видимо, рассказывая о прошедшем уроке. И тогда Цзян Чэн понял, что, если раньше всё было плохо — ребенок был из Тёмного Ордена, в который и не так хочется идти, и при этом не так легко на деле попасть без нормальной причины, — то всё стало только хуже — он ещё и оказался младшим братом того, кто взаимно не переносит на дух Главу клана Цзян. — Глава Цзян, мне кажется, вам уже пора, — в реальность, позволив вновь улавливать происходящее, вернул Лю Бай, переминающийся с ноги на ногу. — Ах ты вздорный мальчишка! Я сказал тебе не подходить к этому ужасному человеку, а ты вновь меня не слушаешься! — Лиань уже, наверное, с минуту в ярости тряс брата, распекая на все лады. Но судя по продолжающему что-то отвечать младшему, дискомфорта эта тряска ему не приносила. — А-а-а! Я просто сказал «Здравствуйте»! Ты сам меня учил, что надо быть вежливым со старшими! — мальчик обиженно дулся, оправдываясь, но продолжая висеть у ругающегося брата на шее. Всё же совсем его не боялся. — Не каверкай мои слова! К этому взрослому я сказал не подходить! Вот почему А-Нин мои слова понимает и следует, а ты всё никак не научишься, хотя старше?! — Лиань наконец отлепил от себя младшего, неожиданно бросил взгляд на наблюдающего за ними Цзян Чэна, подозрительно прищурился. Сразу же схватил брата за руку и потащил в сторону противоположной лестницы. — Раз не слушаешься, запру тебя в комнате на замок, чтобы над поведением подумал! Цзян Чэн проводил их глазами, судорожно думая, что ему теперь делать. Думал он об этом, даже находясь в Пристани Лотоса. И продолжал бы думать и дальше, если бы не учитель Му, который попросил на себя внимания. — Что снова случилось? — Цзян Чэн потер переносицу, уже в целом представляя, какие новости его ждут. Учитель Му был пятым учителем Цзинь Лина. Четыре его предшественника не смогли справиться с наследником клана Цзинь, тогда как нынешний, пятый, справлялся хоть частично. Он мог занять этого ребенка учебой хотя бы на пять минут. И хотя Цзян Чэн неоднократно пытался поговорить с племянником и наставить его на путь истинный… У него ничего не получалось. Цзинь Лин не был сложным ребенком, но порой он был слишком одиноким и замкнутым. У него не было друзей среди сверстников: в Юньмэне детей подходящего возраста просто не было. Давала знать о себе история с сожжением пристани лотоса — всё же тогда умерли почти все ученики Ордена: и взрослые парни, и девушки. По сути новым детям было взяться и не откуда — Орден пережил не лучшие времена и только-только научился прочно стоять на ногах. Во времена восстановления пристани лотоса с набором учеников было настолько худо, что пришлось действовать радикально. И если раньше для попадания на учебу нужно было пройти сложный отбор, то теперь вступление детей в Орден было обязательным. Каждый рождённый ребенок до и после этого закона, имеющий задатки сформировать духовное ядро, записывался в книгу учёта, фактически в сам орден Юньмэн Цзян, составлялся специальный договор с родителями. Конечно, детей забирали не сразу, а когда им исполнялось десять лет. К тому же, они и их родители были жителями Юньмэна и часто навещали родных. Но рождаемость была на очень низком уровне и такое решение подействовало не сразу… Хотя бы потому что детям надо было родиться и вырасти. Но сейчас большинство учеников старше двенадцати — набраны именно по этому принципу.       А в Ланлине хоть и были более-менее подходящие по возрасту, то Жуланю не удавалось с ними найти общий язык. Чэн встречался с ними пару раз, и эти дети и правда были со своеобразным характером, которые сгруппировались своей шайкой. На уроках это одиночество, судя по всему, сгрызало мальчишку и тот просто не выносил теоретических лекций. На практических уроках всё было хоть немного лучше, Цзян Чэн был рад хотя бы этому. Быть может, когда племянник немного повзрослеет, то хоть тогда возьмется за ум, а не будет бегать от разговора по всему ордену. — У нас сегодня была арифметика… Но мы вновь почти не продвинулись. Я пытался с ним поговорить, но маленький господин Цзинь сбежал, — учитель, явно сетуя на мальчишку, всплеснул руками. Цзян Чэн вздохнул, слыша ожидаемые новости. Что же, видимо, ему вновь надо будет нагонять материал, потому что единственный, кто мог с ним заниматься, и мальчик хоть как-то вникал в материал — это сам глава Цзян. Но какой толк от учителей, если в итоге за них всю работу делает наниматель? — Я понял. Можете идти, — Цзян Чэн потер в который раз переносится, вставая со своего места. Мысли о племяннике хоть немного отодвинули на второй план мысли о мальчишке из Темного ордена, имени которого тот так и не удосужился узнать. Когда беседа с племянником была проведена и тот был передан восвояси няне, Цзян Чэн вновь погрузился в мысли. А затем неожиданно оказался вновь у стен Темного Ордена — зайдя внутрь со старшими учениками, которые шли и тихо о чем-то переговаривались. — А ну-ка слезай! Живо! — Лиань, что стоял перед деревом, сложив руки на груди, в ярости смотрел в вглубь кроны деревьев, явно едва не доходя до точки кипения, когда он начнет это самое дерево шатать. Лю Бай стоял рядом с другом, с прищуром смотря туда же, куда и его товарищ. Рядом вокруг них крутился мальчик с серой ленточкой, который, судя по всему, приходится Лианю вторым младшим братом. — Не-е-ет, я не хочу слезать! Ты злой, ты опять говоришь, что запрешь меня в комнате! — о, этот звонкий детский голосок Цзян Чэн узнал бы сразу. Красная ленточка. Это именно он сидел на дереве, вцепившись обеими руками в толстую ветку, и продолжал пререкаться со старшим братом. Сначала могло показаться, что это истерика подстать той, что устраивает Цзинь Лин (благо, что тот хоть на деревья не забирается), но вскоре понял, что на деле всё не так. Мальчишка на дереве весело болтал ногами в воздухе, продолжая тихонько ныть, пока старший брат не ударил себя ладонью по лбу. — В следующий раз я возьму вас с А-Нином в город! Слезай! — старший всё же сдается. Видимо, аргументы для устрашения закончились, и он решил словесно поднять белый флаг. Или всё дело в том, что ветка, на которой сидел Красная ленточка, явно прогнулась и начала шататься. — Больше без нас не уйдешь? Обещаешь? — мальчишка прищурился, глядя сверху вниз, и хитро улыбнулся. И у Цзян Чэна вновь перехватило дыхание, стоило лишь увидеть знакомые ямочки на щеках при улыбке. Невольно захотелось схватить мальчика и утащить к себе в Орден, чтобы этот солнечный ребенок улыбался только ему. Ох не к добру эти мысли, ох не к добру… И Цзян Чэн бы продолжал представлять Красную ленточку в форме Юньмэн Цзян (даже поменяв цвет ленты в волосах), но от собственного воображения его отвлек, как по традиции, завидевший главу Лю Бай. — Глава Цзян, — тот поклонился, и, кажется, уже действительно не был удивлен внезапному появлению. Он хмыкнул, заложив руки за спину и там сцепив их в замок. — Какое оправдание заявиться к нам вы придумали на это раз? Умный парень. Жаль, не в тот Орден попал. — Он действительно запирает младших братьев на замок? — Цзян Чэн игнорирует вопрос Темного, зачем-то задавая свой. Одна из бровей собеседника взлетает вверх. На деле Цзян Чэн просто хочет найти причину забрать ребенка… Первое время Лю Бай просто на него смотрит, затем переводит глаза на братьев. Красная ленточка уже успел спуститься и сейчас, как и обычно, висел на брате, продолжая без умолку трещать. Главе Цзян тут же вспомнился названный брат, постоянно закидывающий руку ему на плечо и не затыкающийся ни на секунду, даже под тычки самого Цзян Чэна. От такого сравнения что-то под грудью больно екнуло, заставляя поморщиться от воспоминаний. Опять чертов Вэй Усянь в голову лезет! Ну почему всегда он! — Нет, ни разу не запирал, хотя регулярно этим угрожает, — Лю Бай неожиданно отвечает, хотя Цзян Чэн уже решил, что тот не обронит ни слова. Однако тот заинтересованно смотрит на собеседника и всё же решается. — У А-Лианя сложный характер, но он старается заменить братьям родителей. Далеко не всем нашем детям повезло иметь близкого человека, который о тебе позаботится. Цзян Чэн молчит, он не хочет продолжения этого разговора. Но Лю Бай продолжает, хотя Чэн точно не уверен, ведет он диалог с ним или же высказывает свои мысли сам себе. — Многие из детей, кому не исполнилось и восьми, остались совершенно одни. У них нет родных людей. Поэтому мы пытаемся сделать для этих детей хоть что-то, — Лю Бай смотрит на то, как к братьям подбегают ещё несколько ребятишек возраста младших братьев и буквально гурьбой валят старшего из братьев на землю. Лиань ворчит и пытается оттолкнуть их с себя, но делает это очень осторожно. А-Нинс Красной ленточкой смеются, не участвуя в этой потасовке. — Подарить им дом, где они бы чувствовали, что нужны кому-то. Почему-то в голову к Цзян Чэну закрадываются совсем нехорошие мысли. А что, если бы у Цзинь Лина, который и так не слишком обременен семьей, не было бы даже дяди? Что случилось бы с жизнью и мироощущением этого ребенка? — Глава Цзян, — Лю Бай продолжает и неожиданно смотрит прямо на него, заглядывая словно в душу. — Я знаю зачем вы сюда приходите. И хоть А-Лиань вам и не доверяет, но я препятствовать встречам не буду. Действительно, что б его, умный. — А вот А-Лиань меня ненавидит, — зачем-то вкинул странную фразу Цзян Чэн, наблюдая, как братья, все втроем, заходят внутрь здания Ордена. — Давайте будем откровенными… Вас не переносят почти все подростки нашего Ордена. И это я ещё взрослых не затронул, — Лю Бай едва сдерживает хохот, хотя Цзян Чэну как-то не смешно. Потому что шанс на общение с Красной ленточкой утекает буквально сквозь пальцы. Из невеселых мыслей его выдирает фраза Лю Бая, вгоняющая под ребра иглу, заставляя потерять на пару секунд воздух в легких. — Что же до А-Лианя… А чему вы удивляетесь, будучи убийцей собственного брата? — А, так разговор перешел на Старейшину Илина? — тон Цзян Чэна при упоминании Вэй Усяня похолодел, а вся спокойная атмосфера вмиг улетучилась. Лю Бай почувствовав сей факт, напряженно поводил плечами. Видимо, уже пожалел о том, что затронул эту тему, которая на главу Цзян действовала как красный платок на быка. — Ну конечно, вы же Темный Орден, считаете Вэй Усяня основоположником темной магии! Забывая о том, сколько жизней он погубил! — А вы даже после его смерти всё никак его не отпустите, — Лю Бай хмыкнул и неожиданно так тщательно выстраиваемая им маска вежливости и спокойствия рухнула, стоило только задеть тему Основателя Темного Пути. — Все заклинатели помнят, как вы проверяли каждого Темного не перерождение ли он Старейшины Илина, пытая до смерти! Что, руки чешутся, когда видите Темных заклинателей в нашем ордене, а убить не можете?! Атмосфера в Темном Ордене накалилась ещё сильнее, а от разъяренного Лю Бая даже во все стороны Тьма повалила, хоть он и явно её контролировал — она не доходила до сбежавшихся на спор людей, а уходила куда-то в землю. — О да, — Цзян Чэн прищурился, и его губы растянулись в дьявольской улыбке. Он стремглав сократил расстояние между ним и оппонентом, склоняясь к лицу парня. На деле — шестнадцатилетнего ребенка. Но именно сейчас ярость так клокотала внутри при упоминании ненавистного человека, грозясь выплеснуться лавиной на Темного, что он позабыл о возрасте. — Если бы я узнал, что в вашем Ордене Вэй Усянь, то убил бы его в этот же момент! Цзыдянь, вторя и сочетаясь со словами своего заклинателя, полыхнул фиолетовым, но Цзян Чэн не дал ему полностью воплотиться в кнут. Всё же, Вэй Усяня в действительности здесь не было. А вот зрители сей сцены были — взрослые и дети, что вывалились из ордена крик, прервав свои занятия. Малышня пряталась за спиной совсем взрослых и старших учеников, вцепляясь в их ханьфу от страха мертвой хваткой. Радовало одно — ни Красной ленточки, ни его брата А- Нина среди собравшихся не было. Зато был Лиань, который стоял в дверях здания, внимательно наблюдая за происходящим. Сомнений не осталось — он слышал всё, что было сказано. Он лишь усмехнулся и скрылся в проеме, захлопнув за собой дверь. — Что же, раз так… — Лю Бай, неожиданно, успокоился из них двоих первым. Он отошел от Главы на пару шагов, оглядел детишек, что сейчас перепуганными цыплятами прятались за спинами старших. — Вы можете быть здесь беспрепятственно, моё мнение из-за нашего спора не изменилось. Но теперь я ставлю особенное условие. Для своего спокойствия. Цзян Чэн хотел было огрызнуться, что точно ни одному из Темного Ордена ставить Главе Цзян условие, но Лю Бай остановил его жестом руки. — Вы можете здесь быть и взаимодействовать с детьми сколько ваша душа пожелает, но… — он сделал паузу, а затем выплюнул, зашипев. — Если от ваших рук пострадает хоть один ребенок из нашего Ордена мы вас вышвыриваем и больше без действительно веской причины вы здесь не появляетесь. Развернулся, оглядел всех кто вытаращил на происходящую сцену глаза. — А вы чего столпились? Марш все на свои места! Малышня, строимся и за мной, у нас занятие! — кажется, Лю Бай до этого момента никогда не повышал голос, потому что стоило ему крикнуть на детей, как вся младшая группа, как бы сильно она не тряслась тут же послушно встала по парам, даже не шевелясь. Более того — взрослые тоже разбежались по своим местам, словно они вовсе уже не выпустившееся темные заклинатели, а та самая младшая группа. Цзян Чэн даже присвистнул. Лю Бай всё же хорош. Построил всех не хуже главы Цзян. Когда тот увел ребятишек в орден, а затем и в учебную комнату, Цзян Чэн наконец мог заняться тем, зачем пришел — поиском заинтересовавшего ребенка. Чертов Вэй Усянь вновь отнял у него даже время, разговором о себе! Мальчика найти удалось достаточно быстро — на третьем этаже располагалась комната для медитаций, где сейчас средняя группа (не вся правда, только дети до десяти лет) сидели в позе для медитаций в кругу с закрытыми глазами, пока наставник ходил между ними и комментировал их попытки сосредоточиться. Те, кто постарше, уже вошли в медитацию и во круг них клубилась тьма. Красную ленточку Цзян Чэн выцепил быстро — тот сидел между девочкой и мальчиком и пытался настроиться, но то и дело приоткрывал один или другой глаз, следя за ходящим вокруг них учителем. А его взгляд привлекала вполне понятная вещь — палка. Сначала Цзян Чэн подумал, что нашел шанс забрать ребенка (пусть и со скандалом), но очень скоро понял — ошибся. Палкой наставник и правда пользовался, но лишь почти невесомо постукивал по спине, если кто-то сидел криво или делал что-то неправильно. Вот так и Красная ленточка, который уже откровенно на занятии филонил, получил небольшой тык в спину и всё же закрыл глаза. Учитель наклонился к нему, что-то прошептал, скорее всего наставления, а затем пошел к другим ученикам. И из медитации до конца урока мальчик не вышел. Цзян Чэн ждал его около кабинета, прислонившись к стене. Мимо то и дело проходили ученики, в основном старшей группы. Видимо, пока он здесь, совсем младших старались держать в своëм поле зрения. Ни Лю Бая, ни Лианя глава Цзян не встретил за это время. Это радовало, особенно учитывая совсем недавнюю стычку. — Здравствуйте! — он услышал уже знакомый голосок, обозначающий, что занятие уже окончено. Дети выходили из кабинета тихо переговариваясь и посматривая на Цзян Чэна с плохо скрываемым раздражением. Видимо, их напрягало присутствие светлого заклинателя поблизости. — Здравствуй, — сейчас рядом не было ни Лю Бая, ни старшего брата Красной ленточки и это немного успокаивало. Потому что эти двое старалась давать им взаимодействовать как можно меньше. И это несказанно нервировало. И чем дальше, тем больше. — У тебя сейчас нет занятия? — Нет, у нас свободное время! — мальчишка улыбнулся, перекатываясь с пятки на носок. — Сегодня еще соревнование по стрельбе у старшей группы, так что все занятия на вторую половину дня отменили! Мальчик продолжал о чем-то рассказывать и Цзян Чэн наконец-то получил время, чтобы рассмотреть ребенка. Простенькое, но опрятное черное ханьфу, если честно, ему не шло, хоть сам малыш и явно не испытывал дискомфорта по этому поводу. Мальчик вообще был слишком ярким. Вообще Цзян Чэн сам не знает почему так прикипел к этому ребенку. На волосах уже знакомая красная ленточка, что было хоть и обычно для Темного ордена, но все же встречалось редко — им запрещалось использовать в одежде яркие цвета великих орденов, но красный в этот цвет не входил. В связи с падением ордена Цишань Вэнь. И все равно красный слишком яркий, обычно Темные использовали для ленточек черные или серые цвета. А Цзян Чэну вновь подумалось, что малышу подошел бы фиолетовый, потому что черный на нем не смотрелся совершенно. — А ты же в средней группе? Тебе восемь? — глава Цзян присел на корточки, чтобы было удобнее общаться, а ребенок не смотрел на него сверху вниз. Мальчик раздумывая приложил пальчик к подбородку, видимо вспоминая в какой он группе, а затем закивал, словно болванчик. — Да! Я два месяца как перешел в среднюю группу! Я почти в старшей! Скоро будет свой кулон с луной! — мальчик весело щебетал, а напряженный до чертиков Цзян Чэн успокоился. Обратил внимание на пояс и запястье мальчика, ничего там не заметив. Темные носили кулоны именно в этих местах. — Их выдают при переходе в старшую группу! — А ты слышал что-нибудь про Юньмэн? — Цзян Чэн все же не выдержал, хотя не замечал за собой странной жажды тактильности к людям в целом. Он опустил руку на голову мальчика и мягко потрепал по волосам, чувствуя шелковые прядки пальцами. Хвост был чересчур аккуратным для ребенка, скорее всего, его заплетал Лиань. — Мы проходили четыре великих ордена на географии! Юньмэн Цр. Цв. Цс…- мальчик наморщил лоб, силясь вспомнить название чужого ордена. Цзян Чэн на его попытки улыбнулся. Ладно, что хоть про ордена им рассказывают. — Юньмэн Цзян, — помог вспомнить Чэн, слегка посмеиваясь. — Точно, Юньмэн Цзян! Я постоянно забываю этот иероглиф, — Красная ленточка шмыгнул носом, весело притопывая ногами на месте. Активный ребенок. Неудивительно, что горазд на деревья лезть. — Мелочь! — только Цзян Чэн успокоился, что ребенок увлечен с ним в разговоре, как на том конце коридора показался Лиань, в упор наблюдающий за братом. А-Нин стоял сзади него, держась за его одежду. — Пора на обед, а потом на стрельбище. — До свидания! — мальчик на прощание поклонился, а затем побежал к братьям, вместе с ними уходя на нижние этажи. — До встречи, Светлячок. — глава Цзян улыбнулся тому в след. Хотя на самом деле отпускать не хотелось. А затем мысленно хлопнул себя по лбу. — Я снова не спросил его имя!

***

Следующие несколько недель Цзян Чэн не появлялся в Темном ордене. Было слишком много дел в родном ордене, проведение времени с Цзинь Лином, и на посещение Илина просто не оставалось времени. Только когда удалось разгрести завалы по работе он наконец смог наведаться в темный орден. Одно радовало — скорее всего Лиань за это время чуть успокоился и перестал чрезмерно опекать братьев. Потому что натыкаться на него или Лю Бая он не хотел. Нет, ему не было страшно, но лишний раз вступать в конфликты не хотелось. Ему подвернулась удача, не пришлось даже доходить до барьера Темного Ордена. На главной площади Илина ставили постановку с ручными куклами и городские дети с интересом сидели на земле и обозревали спектакль, затаив дыхание. Цзян Чэн быстро вычленил из гурьбы детей две знакомые ленты — серую и красную. Сегодня был выходной, занятия не проводились, а значит у всех было свободное время. Старший брат привел мальчишек в Илин посмотреть на представление. Если бы не Темный орден поблизости (хотя родителей илинских детей близость темных не волновала. Судя по спокойным детям — их тоже), можно было бы взять с собой Цзинь Лина, ему бы наверное тоже понравилось. Правда сегодня Цзинь Лин с самого утра убежал на озеро, так что взять бы его все равно не получилось. Когда объявили небольшой перерыв в спектакле, главу Цзян наконец заметили братья — один из них весело улыбнулся и помахал рукой, а другой затравленно схватил брата за рукав поднятой руки и что-то зашептал, словно пытаясь образумить. Видимо между ними возникла небольшая словесная перепалка, потому что через пару минут Красная ленточка выбрался из детской толпы, таща ноющего младшего брата за рукав. — О, а где ваш старший брат? — Цзян Чэн с улыбкой смотрит на мальчишек, хотя на деле его внимание приковано, конечно, к Светлячку. — Он привел нас сюда, но недавно отошел куда-то с Ли Мин, — Красная ленточка сразу отвечает, пока А-Нин нервно теребит сзади одежду брата. У того вообще только макушка из-за спины и виднеется. Слух вновь зацепляет знакомое имя. Это ведь та самая девочка, что тогда была с Лю Баем! Ведь точно он ее знает, даже имя знакомое! Но вспомнить откуда знает никак не может. Цзян Чэн прогоняет от себя эти мысли и осматривает мальчишек — тощие, клановые наряды на них буквально висят. Он вздыхает. Ладно, хотел поговорить только с Красной ленточкой, но его младший брат им никак не помешает. — Как насчет того, чтобы покушать? Тут есть одно хорошее место, — Цзян Чэн подмигивает старшему мальчику, пока оба брата мнутся на месте, переглядываясь. Видимо, даже для Светлячка подойти — это одно, а вот пойти обедать — другое. — Н-наш брат, — А-Нин все же говорит, выглядывая из-за спины Красной ленточки, пока сам Светлячок думает о том, какой ответ дать. Обычно он легко идет на контакт. Да и Цзян Чэн слишком долго его не видел. Такое же ощущение у него бывает при встрече с Цзинь Лином. — Это место на виду рядом с площадью, так что он вас сразу увидит, когда вернется, — Цзян Чэн указывает на небольшой постоялый двор со столиками на улице прямо напротив площади. Мальчики между собой переглядываются, будто общаясь друг с другом глазами. Один явно хочет ответить отрицательно и уволочь другого к старшему брату, это видно по тому, как он все сильнее и сильнее сжимает ткань на одежде брата. — Лиань говорил ему не доверять. Он ему не нравится. — А-Нин говорит предложения шепотом брату на ухо, но у Цзян Чэна хороший слух, так что он слышит. Желание забрать полюбившегося ребенка в Юньмэн разгорается все сильнее и теперь даже тот факт, что он Темный, эти мысли не останавливает. Чтобы никто им не мешал. Ситуацию и самого себя спасает Светлячок. — Да брось, мы ненадолго, а брат нас найдет! — А-Нин на слова брата лишь горестно хныкает. Заводила в их паре явно Красная ленточка. Они усаживаются за стол. Братья с одной стороны, Цзян Чэн — с другой. Он заказывает им по тарелке лапши и супа. И даже А-Нин, подозрительный к нему, все же накидывается на еду. — Вас в ордене не кормят? — глава Цзян, задумчиво наблюдая за уплетающими еду мальчишками, все же задает интересующий вопрос. — К-кормят, конечно. — Три раза в день! Мальчики переглядываются и Красная ленточка все же продолжает: — Но брат говорит, что продуктов полностью на всех не хватает и младшие едят больше, чем допустим средняя группа. Желание забрать от туда мальчика начинает преобладать над всеми остальными аргументами этого не делать. — Брат Лиань отдает нам свою еду, — Светлячок отставил обе тарелки, подскочил и поклонился. Заметив растерянного и дрожащего брата, схватил его за шиворот и тоже заставил подняться. — Мы благодарим за еду! — Ну и куда вы побежали? — Цзян Чэн спросил, а сам смотрел на старшего из мальчишек, который распрямился после поклона. — У вас колокольчик красивый! — мальчик лучезарно улыбнулся, указывая на пояс взрослого. А- Нин ткнул его локтем. — Хочешь такой же? — Цзян Чэн спрашивает, а сам прищуривается, наблюдая за реакцией ребенка на свой вопрос. Он действительно хочет знать ответ. — Нам нельзя, мы же темные, это символ другого ордена, — Красная ленточка все же отвечает, опережая с ответом брата, который после данного ответа облегченно выдыхает. А вот Цзян Чэн ответом не доволен, хоть именно его и стоило ожидать. Мальчики вроде бы и передумали так быстро уходить, но когда видят спешащего к ним Лианя, явно решают все же начать собираться домой. — Глава Цзян, мы пойдем! — Светлячок улыбается, дожидается когда младший неуклюже выберется из-за скамейки и после поклона разворачивается. И только тогда Цзян Чэн соображает, что главного он не спросил. — Подожди! — глава Цзян подрывается с места и останавливает мальчика, положив ему руку на плечо. Не отпустит пока имя не узнает. — Как тебя зовут? Да мальчик его и не скрывает, послушно останавливается и оборачивается. Улыбается с ямочками на щеках. — Вей Ин. А, ну да. Кто же ещё может быть. Чертов Вэй Усянь. Пальцы на плече сжались, стоило имени слететь с губ ребенка, а свободная вторая рука Цзян Чэна хватает мальчика за воротник, приподнимая в воздух. — Так ты вернулся! — на лице расползается оскал, а кольцо на пальце, как всегда вторя хозяину, трещит. Вей Ин сначала даже не осознает, в какой опасности находится, пока не издает пронзительный крик, начиная вырываться. А-Нин кидается в плач, на секунду отпрыгивая от происходящего. Лиань, злой как тысяча чертей, за считанные секунды подлетает к Цзян Чэну, впечатывая кулак ему в челюсть, от души приправленный темной энергией. А на плече дрожащего от паники Вей Ина уродливой красной змеей расползается глубокая рана. След от воплощенного в кнут Цзыдяня.