Останови кровопролитие!

Горе, печаль и боль накрыли Москву: отошла к Богу царица, Анастасия Захарьина-Юрьева, супруга благоверного царя Иоанна. Во всех храмах страны молились об упокоении её души и сугубо за здравие царя, ибо понимали, что без жены он впадет в ярость и будет искать тех, кто по его мнению лишил жизни царицы. Беспокоиться было о чем: царь уже который раз отказался от обеда, а в последний раз чуть не спустил отрока, который приносил еду, с лестницы. Все переживали, что государь заморит себя голодом. Успокоились, когда брату Анастасии удалось убедить его хоть немного поесть и отдохнуть. Царь был мрачен, в глазах ярость, смешанная с болью. Если народ перестал какое-то время подавать прошения и просить встречи, то знать распоясалась. Ближайшее окружение будто потеряло чувство меры и уместности их визитов. К Иоанну заявлялись с мелкими просьбами, с предложением съездить на охоту. Больше всех удивил Сильвестр, который пришел к Иоанну со своим давним грехом. Это было еще не последней каплей, переполнившей чашу царского терпения. Последней каплей стал суд, который государь созвал, чтобы выдвинуть обвинения против Адашева и Сильвестра. Закончив судилище, Иоанн закрылся у себя, а Церковь усугубила молитвы за его душу. Османская империя. Дворец Топкапы. Она стояла перед султанскими покоями, требуя немедленной аудиенции. Ноздри ее тонкого носа расширялись от гнева. - Нам не велено вас пускать, госпожа. - Я Махидевран султан! Я требую немедленно пропустить меня! - Не положено. - Повелитель! Я хочу видеть повелителя! Появившийся Бали бей подбежал к Махидевран . - Госпожа, что здесь происходит? - Я хочу видеть повелителя! - Нельзя сейчас, вы можете пройти к себе. - Я буду ждать здесь! - Госпожа, - заныл Сюмбюль ага, старший евнух гарема, который в последнее время вился возле Хюррем. - Назад! Не то я убью тебя! Не смей ко мне прикасаться! В этот момент молодой привратник оповестил, что повелитель зовёт к себе Махидевран. Вошла она, ничего особо не ожидая. - Как ты смеешь кричать возле моих покоев, объяснись! - Я всего лишь хочу поговорить с вами. Хюррем хатун вы свободу даровали! Освободите и меня. Даруйте мне то, что я так давно заслуживаю! - Ты хоть понимаешь, что просишь? Иди к себе, свободы я тебе не дам, - сказал, как отрезал. Махидевран слегка свела брови от боли, которая проникла в каждую клеточку ее тела. - Тогда позвольте мне с Мустафой уехать в санджак! Обрезание давно прошло, незачем тянуть. - Ты меня учишь, или угрожаешь мне? – Сулейман встал с места и стремительно подошёл к бывшей старшей наложнице. Сердце Махидевран забилось в ужасе, уши заложило. - Конечно же, ты уедешь. Но без Мустафы. Его место здесь. - Повелитель! Мустафа же! - Не хочу тебя видеть, иди к себе! - Сулей… - Стража! Стража Махидевран не понадобилась, она вышла сама, ощущая, как умирает любовь. Ее любовь. Чувства Сулеймана к ней давно умерли, когда он увидел ее соперницу – Хюррем. Раз любовь умерла – ей здесь больше нечего. Пройдя мимо Бали бея, она отправилась к себе в покои. Не хотелось видеть никого, кроме Мустафы. Нужно было бежать отсюда, причём срочно. Не в санджак – там она все равно под контролем Сулеймана. А важно выйти из его влияния. Причём полностью. Это можно было сделать только поменяв страну. На другую, где не действует власть султана. Перебирая варианты, Махидевран остановилась на Руси. Да, она знала, следя за политической ситуацией, что страна в не очень лёгком положении: ливонская война, у царя умерла супруга. Но лучше находиться под крылом русского государя, чем биться с султаном за право неуниженной гордости. Из Османской империи так просто не выехать, нужно просить письмом убежища. И напрямую у царя. Не иначе. И войдя в покои, Махидевран ждать не стала, а написала два письма. Одно сразу царю. Хотелось верить, что он понимает турецкий язык. «Всероссийскому государю Иоанну Васильевичу от княжны Махидевран. О достопочтенный русский государь, не сочтите за великую дерзость мою смиренную просьбу. Однако я очень прошу вас предоставить мне политическое убежище в вашем государстве, ибо находиться в своем я уже не имею ни сил ни желания, ни возможности, из-за непреодолимых обстоятельств и угрозе мне и жизни моего сына. Многочисленные козни врагов мешают нашему спокойному существованию в стране. Помогите нам, умоляю вас! Благодарю заранее за ответ.» Отправила Махидевран письмо на удивление беспрепятственно и спокойно. Осталось только ждать ответа. Оставалось надеяться лишь на то что этот ответ придёт незамедлительно. Русь. Москва, царские палаты. - Тут османская княжна убежища просит, государь. - А? Что? – царь поднял слегка мутный уставший взгляд на подошедшего к нему Данилу Захарьина.- Что кто просит? - Государь, прошу вас, очнитесь! Османская княжна просит от нашей страны убежища, помощи! - Какой помощи? А, политического убежища, стало быть. – до государя дошло. – Прочитай, что пишет. - Тут на турецком, без толмача не прочитать. - Дай сюда! – раздражённо приказал царь. То, что государь знал турецкий среди прочих языков, не было секретом ни для кого. - Дай лист, напишу ответ! Пусть приезжает. - Государь… это же Иностранка. А ежели лазутчик от ее имени пишет? - Не придумывай, я женскую руку в письме завсегда узнаю. Дай уже лист! Брат Анастасии подал лист царю и подождал, когда тот допишет ответ. На турецком Иоанн писал чуть-чуть медленнее, чем на русском, но только ненамного. Закончив, он отдал лист Даниилу. - Иди, отправь. Да не потеряй по дороге, это очень важное письмо. - Как прикажете. Приказать что-нибудь поесть принести? - Я не голоден. - Государь, негоже без еды второй день сидеть. - Ты пойдёшь отправлять письмо, или нет!? И да, никому ни слова, пока я не скажу. Данила вздрогнул и выбежал из кабинета царя. Найдя дьяка, он вручил ему бумагу. - Не вздумай потерять или подменить, или еще что сделать. Иначе попробуешь на вкус царский гнев. Отправить в Османскую империю, во дворец Топкапы. - А что это за письмо? - А тебе все скажи да покажи! Совершенно секретное, понял? Бегом! - Дьяк умчался с письмом в руках, а Даниил поставил руки на бок и пошёл к себе, на гостинный двор. По пути ему встретился Старицкий - Высокий, бледный мужчина с темно-русыми волосами до плеч. - Как он? - Кто? - Государь наш! - Плохо. Все разбежались. - Ну, сбежал то только Курбский. - А Сильвестр? На покой в монастырь уехал. Государю духовная поддержка знаешь, как нужна? И не от митрополита, а от простого батюшки! - А что, Сильвестр – простой батюшка? И давно? - М-да.. Теперь вокруг него одни враги. И что здесь будет делать турецкая княжна? - Чего?? Какая еще турецкая княжна? Брат Анастасии побледнел.. Он только что нарушил приказ царя о неразглашении приезда княжны. – Язык мой – враг мой. Что я наделал? - Что?? - Он сказал мне ни о чем не говорить! Ах, Господи. Всё, не миновать мне царского гнева! - Подожди.. Я не скажу никому.. - А жена? Взболтнешь чего ей, а она разнесет по всему двору, а там и за пределы страны. - Клянусь Богом – никому не скажу! Шум двери в стороне царя свидетельствовал о том, что либо он вышел, либо отрок пришел поменять ему простыни. Всё-таки государь вышел. Он несся, как вихрь, и не дай Боже попасться кому-то на его пути! Поэтому, даже не зная, куда он пойдёт, Даниил и Владимир отошли в сторону. Государь промчался мимо них. Они не успели разглядеть выражение его лица, но и дураку понятно – лучше не лезь. Владимир вздохнул. - Непонятно, когда он успокоится. - Да оставь. Лучше не трогать. Знаешь, когда сразу после смерти сестры вдруг всем что-то от меня понадобилось, я просто готов был с ума сойти, а представляешь, как ему.. - Но ты же тоже подходил к нему. - Владимир, ты хочешь ссоры нашей? Моя цель была выявить виновников, я же не зазывал на охоту! Владимир нахмурил брови. - Ты сбрендил, небось. Как ты.. Ах, я и забыл, что ты зять самого государя! - Иди к себе, Владимир, успокойся.. Ты уже не владеешь собой. - Я спокоен.. – Старицкий еще больше нахмурился. Данила, не желая продолжать диалог, пошел от князя подальше. - Куда ты?! - К себе! Не желаю разговаривать с человеком, который в минуту теряет самообладание! - Царю это скажешь!? - Я про тебя! – и зять царя скрылся за дверью. Османская империя. Дворец Топкапы. Когда Махидевран сообщила, что собирается уезжать в Русское царство, это вызвало беспокойство во всем дворе. И если Сулейман, не желая её видеть, отпустил ее сразу, подписав соответствующую грамоту для русского царя, то остальные вцепились в султаншу мёртвой хваткой. - Как ты можешь туда ехать? Там так опасно! Махидевран, подумай головой! Русский царь только что потерял жену! Ты представляешь, в каком он гневе?! Ты знаешь, как там люди живут?! У них ни одна традиция не совпадает с нашей! А что скажут наши улемы и кадии?? Ну, откажись ты! Я все улажу, поговорю с сыном, он позволит тебе уехать в санджак с сыном! - Госпожа, Валиде права, - вторила матери повелителя Гюльфем. Махидевран уже растерялась и не знала, что делать, как вдруг получила сторонницу в виде Хатидже. - Матушка, может, позволить Махидевран разобраться самой? Может, она поживет там, поймёт, что там не так сказочно, как она думает, и вернётся? - Хатидже, я боюсь! Мустафа то здесь остаётся. Махидевран об этом знала. И все равно ее сердце сжималось от беспокойства за сына. - Махидевран, дочка, не беспокойся. Сын будет под нашей защитой. – видимо, Валиде пришлось заставить себя смириться с отъездом невестки в далекую холодную страну, где та точно будет чужая. В сторонке стояла молча Айбиге. Возможно, до Крыма Махидевран поедет с ней. Стоит предложить Валиде эту мысль, тем более, что у девушки заканчивалось пребывание в гостях. Когда все уже смирились и начали желать Махидевран хорошего путешествия и, желательно, возвращения домой, открылись двери гарема и туда уверенной походкой вошла высокая, рыжая толстомордая Хюррем. С огромной короной на голове. Приторно и противно улыбаясь, эта дрянь медленно двигалась по направлению к семье султана. Очевидно, что ее целью было спровоцировать конфликт. Махидевран очень не хотелось скандалить перед отъездом, но лиса прямо нарывалась на разборки. По лицу Айбиге стало видно, что гостья едва сдерживается хохот. Хюррем подошла к месту , где стояли Махидевран, Гюльфем и Хатидже и встала рядом. - Ты что себе позволяешь, встань на свое место! – не сдержалась Махидевран. - Тише, успокоила ее Хатидже, - перестань. – сестра султана права, Махидевран не следовало нервничать и принимать все близко к сердцу. Особенно перед такими переменами в ее жизни. А вот Валиде вполне законно могла возмутиться и правомерно сделала Хюррем замечание. Вот и начался скандал, из которого Махидевран захотелось выйти. Не желая слушать продолжение и вникать, она выскользнула из помещения и пошла собирать вещи. Ее отсутствие никто и не заметил, а Валиде облегчённо вздохнула: уж она то была с Махидевран солидарна: не стоило той портить нервы перед дорогой. В своих покоях она заставила себя успокоиться тем, что представила себе новую страну, в которой ей предстоит жить. Раз жить, значит, она должна приехать туда с достоинством. Собрав все свои вещи, в том числе и украшения, она позвала портниху и заказала ей шубу, чтобы спасаться от холода. Конечно, она поедет со слугами, как и полагается госпоже. И никто ей слова не скажет. Однако после размещения все слуги отправятся обратно, и с ней останутся только две девушки и Гюльшах. Больше никто не нужен. Хотя, может быть, ей понадобится охранник, дегустатор, постельничий.. Нет, все эти обязанности могут выполнять девушки, которые следуют за ее спиной, а обстановку разведывать как обычно, может Гюльшах. Махидевран положила ещё одну пару серёжек в шкатулку и отправила ту к вещам. Придётся дожидаться шубу. За это время змея может полностью испоганить настроение и отравить своим ядом последние дни пребывания во дворце. Махидевран с ужасом это понимала. Как и то, что связываться с ней даже в проходах нельзя. Да, Мустафа остаётся во дворце, да, она, может, никогда больше не увидит сына, но она будет за него молиться. Ребёнку пора уже отцепляться от материнской юбки и взрослеть. А материнская молитва, как говорят неверные, со дна моря достанет. В этом она была с ними согласна. Теперь книги, которые у неё есть. Собрав их, она упаковала каждый том в пергамент и положила внутрь платьев. Эти книги были подарками к разным хальветам с повелителем. И пусть между султаном и Махидевран всё кончено, книги в этом не виноваты. Поэтому она заберёт их с собой. Тем более, что после хальвета она любила обсуждать с Сулейманом прочитанное, в отличии от соперницы, которая, кажется, ни разу не была в библиотеке дворца. По крайней мере Махидевран, как завсегдатай, ее там никогда не видела. Интересно, есть ли на Руси у царя библиотека? Скорее всего да, ибо даже здесь всем было известно, что он очень начитан и образован. Что ж, упакована последняя пара туфель, осталось ждать шубу и ехать. А последние дни провести в библиотеке. Куда Махидевран и отправилась. По дороге встретилась с Гюльфем и вместе с ней пошла читать. Девушка тоже любила книги и часто пересекалась с Махидевран между стеллажами. В библиотеке встретили Ибрагима. Еще один образованный человек этого дворца. Хатидже, которая старалась тоже сюда заглянуть, сейчас не было. Да, сюда зачастую захаживал весь дворец, включая Валиде и повелителя. Похоже, только Хюррем обходила это место стороной. И как она умудрилась стать свободной женой султана, обладая таким низким уровнем начитанности? Может, она брала книги в покое через служанок? Возможно, ибо, справедливости ради, они нередко здесь появлялись, брали томик и убегали. Махидевран выбрала фолиант и уселась за чтение, приказав принести шербет. А потом присоединилась к общему обсуждению прочитанного. В такие моменты было неважно, с кем ты обсуждаешь главу: с визирем, или с Гюльшах. Каждый выражал свое мнение, не соглашался, спорил. И это было очень интересно. Она будет скучать по таким вечерам. - Госпожа, ваш последний вечер с нами? - Да, Паша́. Хотела бы попросить вас, пока я не уехала. Берегите Мустафу. Он все, что у меня есть, а забрать с собой я его не могу. - Я Вас понял. Сберегу. Будьте спокойны. Вы с Бали беем поедете? - Верно. Осталось оповестить ту сторону о дате моего визита и поехать. - Переписка у вас завязалась, смотрю, - беззлобно усмехнулся Ибрагим. Махидевран улыбнулась. Ну, что ж. Пора возвращаться Бали бей должен оповестить, когда ехать. И он оповестил: в начале следующей недели. К тому времени шуба будет готова. Да и осталось достать дорожное платье и обувь. Что Махидевран и сделала. Весь остаток времени она проводила за чтением и вышивкой. Хюррем ее не беспокоила, и наконец прошло это время. Пора уже выдвигаться. Накануне отъезда принесли роскошную шубу, проверив которую, Махидевран заплатила портнихе. Вечером попрощалась со всеми, кроме Айбиге. И пошла спать, чтобы не мучиться. - Айбиге, твои вещи собраны? - Да, госпожа. В то же самое время, что и ваши. - Чудесно. Значит, Бали бею не придётся нас ждать. И вот наконец наступило то самое утро. Вся в волнении Махидевран следила за каждым шагом слуг, которые переносили ее вещи в карету. Сердце билось, как сумасшедшее – она покидала этот дворец навсегда. Вещи Айбиге тоже погрузили, гораздо быстрее, ибо их было меньше. И вот наконец последний сундук положен. Всё готово, пора отправляться в дорогу. Письмо с датой прибытия отправлено и получен ответ от некоего Старицкого. Препятствий никаких нет. Махидевран даже везла подарок от султана для царя. Перстень на палец и брошь на кафтан. Княжна должна прибыть с достоинством. На выходе встретилась довольная Хюррем. - Прощай, Александра, - подразнила ее Махидевран и услышала за спиной разъяренное: - Я Хюррем! Хюррем султан! Но на это ей уже было наплевать.