Попытка все исправить

Дорогие читатели, рады представить Вам обновленную главу. Из-за технических неполадок глава вышла немного не так как планировалось. Надеюсь, наш новый фанфик порадует Вас. Приятного чтения.

Распахнув глаза, Поттер удивлённо замер. В ушах все еще слегка звенело и отдаленно слышались крики Пожирателей, отбивающихся от оппозиции. В глазах слегка двоилось, и казалось, он все еще был немного оглушен, а тело оставалось ватным и тяжелым. С усилием подняв словно бы чужую руку Гарри неловко взлохматил волосы и с силой пару раз сжал пальцы в кулак, наконец, ощущая конечность своей собственной. Вокруг было подозрительно тихо, Поттера потихоньку начинала поглощать паника. Он отчётливо помнил, что стоял посреди поля жестокой битвы за Хогвартс, направляя свою палочку на растерянного, немного сбитого с толку Волан-де-Морта, уже не страшного, на самом деле даже жалкого после всего того, что узнал о нем Гарри. Затем он кричал, посылая в смертельного врага свое коронное заклятье, и наконец-то Тёмный Лорд был повержен. Змеемордое чудовище мгновенно превратилось в прах, сотнями и тысячами песчинок оседая на землю прямо у него перед глазами. Глубоко в его памяти, казалось, навсегда запечатлелись израненные и испачканные пылью, и грязью лица однокурсников и дорогих друзей, выскочивших из руин Хогвартса, закончив свои битвы: залитое слезами лицо Гермионы и восторженно-радостное лицо Рона. Приятная тяжесть на плечах от тонких и дрожащих рук Малфоя-младшего, обнимавшего его так, словно от этого зависела жизнь самого Поттера, теплом осела в сердце. Тихо плачущая Нарцисса, обнявшая сына крепче, стоило Гарри отойти, бледная Полумна, рукавом грязной мантии утиравшая слезы. Ещё, кажется, мгновением позже он услышал громкий и по-странному злой голос Джинни где-то позади себя, среди оглушительных криков он лучше всего разобрал только: "Предатель!", но к кому та обращалась, он так и не смог понять. Стоявший же впереди Невилл с широко распахнутыми глазами, полными животного ужаса, и лицом бледнее, чем у Почти-безголового Ника, застыл на одном месте, смотря куда-то за его плечо. Но, несмотря ни на что, он так и не разомкнул рук, в которых, точно в железных тисках, была зажата Панси, изломанной куклой сидящая на промёрзлой земле. Откуда-то с левой стороны слышались крики Забини, бегущего к нему навстречу, которые были так же неразборчивы, как и остальные голоса в толпе. Голос Драко стремительно ворвался в его сознание, оглушая на миг своим первобытным ужасом. Гарри отчётливо запомнил, как ярко-зелёные искры начали окутывать его со спины. Тогда они показались ему причудливой галлюцинацией, бредом больного сознания, воображающего себе сотни каких-то неправильных светлячков. Теперь же стало ясно, что это было дурным предзнаменованием, потому что стоило ему залюбоваться ими, как неизвестный ударил его тем же оружием, очень метко попадая в спину убивающим проклятьем. К сожалению, а может быть и к счастью, в памяти не осталось воспоминаний о том, было ли ему больно, только невообразимое чувство лёгкости во всем теле, словно он стал воздухом, и доли секунды невесомости до его падения на жёсткую землю. Он помнил немного размытый силуэт Драко, в какой-то момент подкошено осевшего, почти что свалившегося рядом. Старый школьный соперник тихонько всхлипывал и дрожал осиновым листом, тесно жался лбом к его ноющему плечу и что-то бормотал сквозь лившиеся слезы, словно невменяемый. Гарри хотел потрепать его по серым от пыли в воздухе волосам, но руки, как вытесанные из камня, отказывались подниматься вверх. Его щеки остро защипало от солёной влаги, затекающей в мелкие царапинки и ранки на лице. "Я плачу?" - удивился Гарри. Но приоткрыв неожиданно тяжёлые веки, он увидел залитое слезами лицо своего любимого соперника. Блондин болезненно кривил тонкие и бледные губы срывающимся голосом, что-то успокаивающее шептал в его волосы, со всех сил прижимая безвольное тело к собственной груди, словно боялся, что он вот-вот просто растает в холодном воздухе. Рядом с ними на коленях сидела Гермиона, она истошно рыдала во весь голос и тонкими пальчиками крепко сжимала его безвольные руки. А Рон... Ох, Рон. Он упал на землю там же, где и стоял, крича раненым зверем и сбивая кулаки о твёрдый камень, как будто тот был повинен в смерти его лучшего друга. Но сейчас... Он проснулся в знакомой, абсолютно целой, словно и не было никакой войны, предположительно, спальне для мальчиков в их Гриффиндорской башне. Поттер замер, ошеломленный происходящим. Мутный взгляд впился в полог из темно-алого шелка. Его тело совершенно не болело ни от полученных в битве ран, ни от двух непростительных заклинаний, одно из которых он с горем пополам пережить сумел, а вот второе — нет. На самом деле было невероятно странно, что, умирая, он помнил так много деталей. Когда Авада попала первый раз, он запомнил лишь вспышку и легкость падающего на землю тела, в этот раз ощущения разнились. Что-то привычно и одновременно раздражающе сдавливало переносицу, отвлекая от мыслей. Поднеся руку к лицу, чтобы убрать это "что-то", Гарри с удивлением нащупал собственные знакомые с раннего детства очки-велосипеды. Что было чересчур уж странным даже для волшебника, потому что данный антиквариат, кажется, разбился вдребезги с концами, когда парня в очередной раз попытался размазать тонким слоем по земле кто-то из ПСов. Напрягая обострившийся из-за все ещё гуляющего адреналина в крови слух, Гарри некоторое время вслушивался в окружающие его подозрительные звуки. Ничего криминального он так и не обнаружил, только тихое поскрипывание чьего-то пера и шелест учебников. Видимо, кто-то из соседей делал домашнее задание? Непонимающе хмыкнув, Поттер задумчиво потер переносицу, продолжая вслушиваться в уютную тишину. Он не совсем понимал, где именно он находился, кажется, спальня Гриффиндора была разрушена если не полностью, то большей частью точно. Но полог был алым, а рядом валялся полосатый золото-красный шарф. Неужели кто-то из ребят принес его в одну из уцелевших комнат? Но почему тогда не в больничное крыло или, на худой конец, кабинеты первого этажа? Разве что там все занято ранеными и погибшими? Но он ведь тоже был ранен! Хотя травмы совершенно не тревожили его. Вопросы роем кружили в голове, не давая сосредоточиться. Гарри вновь поднял руку вверх, растопырив пальцы и внимательно их рассмотрев. Руки отличались от тех, что были прежде, они ощущались немного ватными, чужеродными и выглядели также. Все такие же крупные ладони и длинные сильные пальцы прирожденного ловца, но не истертые в мозоли на подушечках от палочки и бесконечных сражений. Не такие бледные, какие он помнил после побега в лес Дин и возвращения в эпицентр войны. Брюнет сжал и тут же разжал кулак, непонимающе рассматривая крепкое запястье с еще не выступающими от худобы косточками, которые четко выдавались в бока после побега и почти года скудного питания. Что-то было не так, но мысли путались, и понять, что цепляет его сознание несоответствием, Гарри не мог. Наконец, собравшись с силами, слегка кряхтя, он сел в постели и с тяжелым вздохом вцепился в плотную ткань. Отодвинув темный алый полог, открывая себе простор для обзора, Поттер с лёгким изумлением увидел Невилла, с улыбкой читающего какую-то книгу по Травологии и любовно поглаживающего листья очередного своего питомца, что-то пыхтящего Симуса, чиркающего в свитке и хохочущего над ним Дина скачущего по комнате. Но не это было удивительным, а то, что ребята были совсем ещё юнцами, на вид не старше шестнадцати. Невилл все еще полноватый и нескладный, в отличие от закрепившегося в его памяти высокого, крепкого парня с широкой крупной челюстью и короткой стрижкой. Симус и Дин лишились шрамов и выглядели до безобразия расслабленными в тепле спальни Гриффиндора, их не разрушенной спальни. Гарри уже хотел спросить, что происходит, как дверь в комнату распахнулась и в нее влетели, громко хохоча, живые и абсолютно невредимые близнецы Уизли. Гарри замер, рассматривая живые, подвижные лица рыжих, их горящие весельем яркие глаза и хитрые улыбки истинных пакостников. Фред гримасничал, рассказывая что-то веселое, и был совершенно точно жив. У Джорджа присутствовали оба уха, одно из которых рыжий, между делом потер. Поттер моргнул пару раз, вновь осмотрев всех парней и все их отличия от себя обычных: возмужавших, сосредоточенных, уставших, утонувших в войне. Отвлекся от разговора, вслушавшись в искристый смех близнецов и их подробные описания новых конфет, прислушался к смешкам Дина и подначкам Симуса и не смог поверить. Они все живы. - О, Гарри! Как прошла отработка у Амбридж? – весело спросил Фред и с интересом заглянул в растерянные зеленые глаза мальчишки. Гарри с отсрочкой почувствовал тянущую боль в кисти и, с ошеломлением опустив голову вниз, увидел выцарапанные воспалённые надписи на тыле ладони, что еще немного кровоточили и пахли мягким флёром заживляющей мази мадам Помфри. Воспоминания ворохом пронеслись перед глазами, сами собой воскрешая те всеобъемлющие боль и тоску, что он пережил на пятом курсе. Самым ярким воспоминанием была смерть Сириуса в Арке Смерти в проклятом Отделе Тайн. Яркого, сильного и бесконечно заботливого Сириуса Блэка - его крестного. Смотрящего искрящимися синими глазами, улыбающегося чуть желтоватыми, испорченными Азкабаном зубами и смеющегося хриплым грудным смехом. Смерть его дорогого и самого близкого человека, не случившаяся, не напророченная и далекая, та, которую можно просто на просто предотвратить! Тряхнув головой, брюнет объективно оценил обстановку – он был мертв! Так может ли это все быть галлюцинациями умирающего сознания? Был же он на вокзале с Дамблдором в первый раз. На глаза набежали слезы обиды, если это предсмертные галлюцинации, то почему он видит ребят, а не Сириуса? Почему не Ремус и мама с папой… Они говорили, что наблюдают за ним и гордятся, но… почему тогда, умирая, он не встретил их вновь? Незаметно прижав палец к слегка кровоточащей ране, Гарри едва заметно втянул воздух сквозь зубы, кожу в месте прикосновения запекло, и кровь вновь начала немного сочиться из не зажившей царапины. Он чувствовал боль и видел кровь, так может ли это все быть настоящим? Могли ли разбитые им в Атриуме хроновороты вернуть его в прошлое? Тогда почему сейчас, после второй смерти? Почему не тогда, на пятом курсе, когда он, собственно, их разбил? Отсроченный эффект? Аномалия? Или ему просто дали второй шанс! Мать Магия, несомненно, увидела все происходящее и дала ему шанс! Раздраженный, стылый выдох в ухо мурашками пробежался по позвоночнику, но Гарри уже несло. Радость от этих мыслей обжигала кипятком всё внутри и тугой патокой лилась по сердцу и душе. Какая разница, как он оказался в прошлом, имеет ли значение, кто приложил к этому руку Мерлин и Моргана, ему даже не важно, если это все бред воспаленного агонией сознания. Главное другое – Сириус. Он сможет спасти крестного, убережет Люпина и Нимфадору, отговорит от черной метки Драко – гордого и вредного, но такого родного и привычно влюбленного, и бесконечно преданного ему там в будущем. Он стольких сможет спасти! - Гарри? – отвлек от радости обеспокоенный звучный голос, заставивший поднять расфокусированный взгляд на близнецов, замерших напротив. Их он тоже спасет! Одного от смерти, второго от одинокого существования без своей второй половинки души. Теперь на него смотрел Джордж с явной тревогой, подойдя чуть ближе и положив свою тёплую ладонь на вздрогнувшее плечо. Рыжие близнецы привлекли внимание и остальных ребят, что теперь с беспокойством смотрели на Мальчика-Который-кажется-еще-раз-Выжил. Поттер качнул головой, негромко извинившись и, схватив мантию невидимку, быстро скрылся из башни Гриффиндора. Ему срочно нужно было подумать, разобраться в том, что происходит, и потом обсудить с друзьями. Определенно! Гарри бежал куда глаза глядят и пытался осмыслить только что произошедшие события. Были ли это воспоминания случившегося в будущем, в котором он погиб, или же очередная ловушка Лорда? Может, он стал провидцем? Замерев на месте от последней мысли, Поттер критично качнул головой и скривил недовольное лицо. Ну, в самом деле, из него пророк, как из Риты Скитер, добрая фея. Согласившись с этими мыслями, брюнет вновь радостно вздохнул, неужели у него наконец хоть что-то выйдет как надо? Тревожное предвкушение ускорило ритм сердца, Гарри судорожно облизнул губы, с решимостью вскинув глаза на пустой коридор близ туалета для девочек на третьем этаже. Сейчас он как никогда отчётливо ощущал, что он всё поменяет, что он ДОЛЖЕН всё поменять. Спасет тех, кого не смог в прошлый раз! Сейчас надо лишь побыть в тишине! - В тишине… - едва слышно вздохнул Поттер, более осознанным взглядом осмотрев вход в туалет Плаксы Миртл. Где может быть тише, чем в Тайной Комнате? Предательская дрожь волной прошила тело, в желудке похолодело, и ледяная капля пота скользнула вниз по спине. Стоит ли оно того? – К Мордреду! Уверено зашагав к туалету, Гарри лишь надеялся, что призрака там нет и он без проблемно спуститься вниз, но словно в насмешку над его планами рядом проплыл насвистывающий песенку Пивз. Он лениво оглядывал коридор и, посмотрев на замершего под мантией Гарри, прищурил подозрительно глаза. - Нарушитель! – заорал он во все горло, тыча пальцем в дернувшего Поттера. Сам брюнет нервно опустил глаза вниз, с ужасом понимая, что хоть и в прошлом, но мантия была уже коротковата ему и потому совершенно не скрыла ботинки. Чертыхнувшись вновь, парень сорвался на бег под гвалт проснувшихся портретов и топот далеких шагов Снейпа, походку которого Гарри узнал бы из тысячи. - Вот наглец! Нахал! Сюда-сюда, он здесь! – портреты вопили на все лады, а загнанный в ловушку ускоряющимися шагами Гарри все несся вверх, петляя по коридорам в сторону родной башни. Как назло, перед лестницей к башне Гриффиндора скучающе сидела Миссис Норис, внимательно осматривая округу. Вновь ругнувшись под нос, Гарри рванул в боковой тайный коридор, который вел на восьмой этаж. Топот ног профессора зельеварения и шарканье завхоза отдалялись, стихая, чем выше поднимался Гарри. В голове зрела очевидная мысль, в спальню ему нельзя, там будут караулить, но можно в Выручай-комнату! О ней еще никто не знал, он сам, по смутным воспоминаниям, совсем недавно нашел ее в этом времени вместе с друзьями. Кажется, в этот период он только собирался основать ОД или же уже основал? Следовало потом невзначай спросить Гермиону… На последней мысли Поттер замер на последней ступеньке, отупело смотря себе под ноги. Мог ли он называть нынешнюю Гермиону своей подругой? Бесспорно, она была подругой нынешнего Гарри Поттера, но не его. Его Гермиона осталась в будущем, оплакивая бесславную смерть героя. Его Рон наверняка утешил ее, в то время как нынешний даже не знал, что он и шатенка вообще-то встречаются. Оставив самоистязания и подступившие слезы на тишину Выручай-комнаты, брюнет храбро потопал дальше, тихо пробираясь по пустынным коридорам в место своего нового уединения. Зайдя на площадку, он вновь напряженно замер, изумленно рассматривая приоткрытую дверь и мягкий, неяркий свет из некогда тайной комнаты. В голове против воли возникли воспоминания будущего. Драко, окруженный хламом комнаты, чертов шкаф, приведший в Хогвартс Пожирателей и не успевший ничего сделать Гарри. Сжав зубы крепче, брюнет поклялся, что в этот раз все будет иначе. Поспешив к нужной двери и быстро оглядевшись, Поттер наложил на себя чары тишины и мягко скользнул за дверь, с непониманием обнаружив, что комната была похожа на смесь Гриффиндорской и Слизеринской гостиных. В ней перекликались, перетекая друг в друга, алые и серебристые, зеленые и золотые цвета. Обстановка была больше Слизеринской, а мебель - чисто Гриффиндорская. На кресле сидела уставшая Гермиона, немного растрёпанная и вялая, безвольно откинувшаяся на мягкую спинку и расслабленно свесившая с подлокотников руки. Одетая в непривычно тёмное платье, наглухо закрытое и свободное, вероятно, спальное. Несмотря на сонную усталость, подруга казалась очень обеспокоенной и все время нервно мяла края какой-то книжицы, из-под корешка которой торчал уголок письма. Рон же быстро наматывал круги перед камином и громко что-то ей рассказывал. Встрёпанный, испуганный и нервно теребивший ворот мятой, местами запачканной чем-то белой рубашки. Глаза друга лихорадочно шарили перед собой, но были словно слепыми и не видели ничего вокруг. Рон экспрессивно взмахивал руками, заламывал пальцы, замирая перед шатенкой на недолгие секунды, и вновь начинал свой забег. Гарри определенно не помнил ничего подобного. Его друзья, в принципе, редко собирались без него, даже когда начали вроде как встречаться. И сейчас они были здесь вдвоем, что-то нервно обсуждая, когда сам Гарри, очевидно, только вернулся с наказания розовой жабы. Поттер нахмурился, стараясь что-либо разобрать, но слух подводил. Брюнету было неслышно, что говорят друзья. Скорее всего, они наложили заклинание конфиденциальности на тот небольшой пятачок своего маленького мирка. Гарри, затаив дыхание, подошел к ним ближе, ощутив, как чары, явно наложенные Гермионой, мягко обволакивают его и пропускают в мир громких, чётких фраз друзей. Стоило ему только пройти барьер, как он услышал яркое восклицание Гермионы, кажется, приободрившейся за миг. Гарри раздраженно вздохнул, подруга определенно поняла, что он здесь. -Рон! Ты с ума сошел? Ты хочешь, чтобы мы так подло поступили с Гарри? – в ужасе воскликнула Грейнджер и дёрнулась от рыжего в сторону. Волосы её мягкой волной скользнули по плечам, забавно пружиня, но сама поза выдавала всю напряжённость девушки. Гарри замер, не в силах что-либо сделать, и едва подавил вздох. В горле встал ком, перекрывая кислород, а голова пошла кругом. Он не мог себе представить, что Рон, его друг и товарищ, почти брат, всегда спасавший, поддерживающий, мог быть предателем. Но тут же успокоил себя, он не знал, о чем друзья говорили, что именно обсуждали. Да и Гарри точно знал, что друг остался с ним до последнего. Поттер отчетливо помнил радостное лицо рыжего, спешащего к нему после победы, его смех и исказившееся ужасом, а затем и злостью лицо, когда он увидел кого-то за спиной Гарри. Он помнит тот душераздирающий крик, вырвавшийся из груди друга, прежде чем тот упал рядом с его слабеющим телом на землю. Неужели Уизли всё это так хорошо разыграл? Конечно, нет. Рон был умным, был стратегом, а еще совершенно хреновым лжецом. Живя в большой семье под тотальным контролем матери, Рон так и не смог научится лгать. Додумать эту успокаивающую мысль ему не дал сам Рон. Вскинувшись и издав странный пищащий звук, Уизли замер изумлённо и ошеломлённо посмотрел на подругу. Руки его бессильно опустились, а лицо передавало такую смесь ошеломления вопросом и волнения за состояние подруги, что Гарри замер, вслушиваясь в тишину комнаты, ожидая, что же скажет рыжий. - Ты что, рехнулась?! – прохрипел голубоглазый и посмотрел на подругу, как на сумасшедшую. Тряхнул пару раз головой, приводя мысли в порядок, и еще возмущённее воскликнул. – Я говорю, что моя мать сошла с ума вместе с сестрицей! Они просили меня подлить Гарри «легкое любовное зелье», - забавно просюсюкал писклявым голосом Рон, явно парадируя мать, - но я не собираюсь этого делать! Я бы никогда не предал его! Зеленоглазый выдохнул и с силой втянул воздух, вновь, понимая, что неосознанно затаил дыхание, ожидая ответа теперь уже точно лучшего друга. Тугой узел, о существовании которого Поттер и не подозревал до этого мига, наконец, распустился, давая вдохнуть полной грудью. Голова немного закружилась от пережитого стресса, и Гарри, укутавшись мантией сильнее, тихо опустился рядом с друзьями на ковёр. Гермиона устало молчала, явно ожидающая от Рона именно этого ответа, молчал и рыжий, ожидая ответа подруги, но девушка была в явном смятении чем-то другим, изредка выпадая из разговора. Рон задумчиво посмотрел в камин и, не выдержав гнетущего молчания, взорвался. - Я должен предупредить, Гарри! – взвился, подобно пламени в камине, юноша, но был осаждён Гермионой, что, зашипев, усадила его обратно. Лицо её было задумчивым и взволнованным, она явно что-то просчитывала в уме, что-то вспоминала и сопоставляла. Гарри с интересом вслушивался в интересный диалог своих друзей. - Тихо, ты! Мы всё ему расскажем, но сначала хорошенько обсудим. – нахмурилась шатенка, пожёвывая губу. В тот момент она была похожа на вечно хмурую Минерву Макгонагал, их несравненного декана. – Ты сказал, твоя мать собиралась опоить Гарри? Гермиона подозрительно замолчала, нахмурив брови и закусив губу, взгляд ее невольно скользнул в угол, как она всегда делала, если провинится. На ее юном лице проступили тревожные морщинки, вертикальная складка между бровей и несколько скорбных «трещин» в уголках губ. Такое выражение у нее появлялось в бытность их побега в леса с крестражем Лорда. Тогда подруга была сильно истощена и всегда хмурилась, скорбно поджимая губы. Чувство ностальгии затопила Гарри с головой, однако оно же и заставило подозрительно прищурится. До их побега Гермиона не была столь отягощена жизнью, что же изменилось? - Да. Она и Джин что-то химичили последнюю неделю и перед моим отъездом на этих выходных впихнули мне склянку с амортенцией, мол, подлей Гарри. Я тогда испугался за него, и как только они отвернулись, всю эту гадость вылил. Но это же Джин! Если ей что-то в голову пришло - она не отступит! – эмоционально размахивал руками Рон, простой как три сикля, и вновь заметался из угла в угол. Рыжий боялся, что его друг посчитает предателем и его самого. Гарри, без слов поняв метания голубоглазого, мягко улыбнулся, рассматривая отчаянное лицо друга, что так сильно им дорожил. Он все еще был Роном, но ощутимо другим, без тягот войны, без вынужденного побега и постоянной тревоги за семью, этот рыжий парень казался неполноценным. Карикатурой на дорогой сердцу образ. Но он все еще был его Роном. - Знаешь… - задумчиво протянула Гермиона, потерев подбородок, и резко вскинула глаза на кресло, на которое сел Гарри, нечаянно зацепив руку подруги. На миг её лицо раздраженно сморщилось, глаза предупреждающе сощурились, всматриваясь в скрытого мантией Героя, а затем блеснули угрозой. Гарри понуро вздохнул, подруга и правда давно поняла, что он здесь. Брюнет отчаянно посмотрел в знакомое лицо, но, увидев подмигивание подруги, немного расслабился. Миона, улыбнувшись подобно лисе, продолжила: – Я, кажется, знаю, почему они зашевелились. - Да? И почему? – удивленно замер Рон со всё ещё вскинутыми вверх руками. Гарри тоже заинтересованно поднял бровь, всматриваясь в хитрое лицо девушки. Уизли не мог заставить себя перестать истерить, потому не видел, как по-лисьи улыбнулась подруга, подняв глаза на скрытого мантией брюнета. - Гарри любит Малфоя. – чётко и ёмко отчеканила девушка, заставив дёрнутся и Героя, и его друга. Рон некультурно открыл рот и вытаращился на шатенку, как будто увидел Волан-де-Морта. Гарри с не менее живописным лицом замер, смотря в пустоту, и стремительно краснел. А затем резко побледнел. Гермиона не знала, что он любил его. Точнее, она узнала, когда застукала их до побега в ванной старост, самозабвенно целующихся. Нагоняй получили оба, как и благословение нежно улыбающейся девушки, что искренне радовалась за друга. Но сейчас? Она не должна была знать! Что происходит? … -Что? – сипло выдохнул рыжий и, оступившись, упал на диван рядом с Гарри. Поттер тихо отодвинулся на самый край, чтобы друг, его, случайно задев, не разоблачил и принялся внимать словам закатившей глаза подруги. Живописно зеленое лицо Рона прекрасно передавало все его чувства. Гермиона, похихикивая, прижала тонкие пальцы к губам, как обычно делала та же Джинни секретничая, и подалась к ним чуть ближе. - А то! Ты - чурбан бессердечный, просто не замечал, как он на него смотрит, как осматривает на наличие серьёзных повреждении после драк, как во время этих самых драк жмётся к нему, то бедрами прижимается, то старается его руки в свои взять. И это не все! – взвилась оскорблённая в лучших чувствах девушка, явно не оценив чёрствость рыжего. Но вот Гарри оценил! Очень! Он, черт возьми, в этом времени определенно не делал ничего подобного! Он еще не то, что Малфою, даже себе не должен был в этом признаваться! - Самое главное, что Малфой его тоже любит. - Ээээ? – теперь Рон выглядел ещё глупее, кажется, даже посерел еще немного, и Гарри был уверен, рыжего стошнит. От реакции друга было, конечно, обидно, но не то, чтобы Гарри его не понимал… Поттер, отвернувшись от открытого лица друга, ошеломленно уставился на подругу. Та, окинув его взглядом, лишь кивнула и как бы невзначай села напротив Гарри, прижавшись бедром к одному из боков кресла так, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Рону же казалась, что подруга подбирает слова, всматриваясь в пустоту. - Пару недель назад я была с Джини в библиотеке, помогала твоей сестре с зельями, как вдруг услышала разговор Малфоя с Паркинсон. Они очень живо обсуждали печаль и тоску Драко. Точнее, Паркинсон упрекала Малфоя в его нерешительности и стеснительности. Мол, признайся, и дело с концом. Драко сказал, что Гарри считает его врагом и никогда не примет как своего возлюбленного. Джини тоже это слышала, скорее всего, после этого она и решила приворожить Гарри. – пожала плечами Грейнджер, продолжая смотреть в глаза ошеломленного брюнета, сидящего под мантией. Поттер немного отодвинул полог мантии и улыбнулся подруге, смотря с благодарностью, на что шатенка лишь качнула головой, как бы говоря: «Я понимаю». А вот Гарри ничего не понимал! Драко однажды и правда вскользь признался, что подобный разговор был, но Джинни после точно ничего ему не подливала, она и в библиотеку-то никогда с Гермионой не ходила! На этом моменте брюнет напряженно замер, найдя еще одну несостыковку. Что-то определенно было не так. - Ты хочешь сказать, наш Гарри будет с этим белобрысым Хорьком!? – взвился по новой Рон, подскакивая с места и принимаясь наматывать круги напротив Гермионы и невидимого Гарри. Поттер и Грейнджер одинаково закатили глаза, иногда Рон наивнее ребенка, право слово. – Да пусть лучше он с моей сестрой полоумной будет, я хотя бы за ним тогда смогу приглядеть и спасти, если что! А с Хорьком мы к нему и сунуться не сможем, не то что защитить! - Рональд! – рявкнула раздраженная Гермиона и, подорвавшись с места, влепила другу звонкую пощечину. Рон нервно прижал ладонь к заалевшему участку кожи и, замерев от недоверия к своим чувствам, молча смотрел на взбешенную девушку. Гермиона была в гневе и, кажется, готова была начать рычать. И в этом не типичном поведении Гарри ошеломленно поймал себя на дежавю. Ночь в палатке, он обсуждает с Герми уничтожение крестражей, входит обозлённый из-за медальона Рон, и случается безобразная ссора. И пощечина. И такое же выражение на бледном, осунувшемся лице подруги. Гарри передернуло. Что-то определенно было не так. – Как ты можешь! Гарри - наш друг! Мы должны его принимать таким, какой он есть! Мы обязаны помогать ему, а не вредить! То, что он гей, не значит, что он изменился, он все еще наш друг! Это низко, Рон. – раздраженно прошипела девушка, и брюнет невольно сморщил лицо. Действительно, рыжий ведь говорил, что «педики» это уже перебор, хотя вроде как неплохо относился к тем же Симусу и Дину. Они вроде встречались? - Да при чем тут, любит он парней или нет? Просто не буду ходить при нем в трусах и все! Это вообще не то, что меня волнует! – вспыхнул от негодования Рон, и Гарри с Гермионой с одинаково тупыми лицами в изумлении посмотрели на него. Гермиона даже скептически выгнула бровь, как бы намекая, что тоже присутствовала при его диалоге про геев. Рон смущенно порозовел. – Да брось, мне все равно нравятся Гарри, мягкие сиськи или член между ног! Но Малфой! Гермиона совершенно не по-девичьи заржала, скрывая дикий смех руками, отчаянно зажимающими рот. Рон смущенно мялся, размахивая руками, выражая этим как свое недовольство, так и дикий вопрос: почему Мерлина ради именно Малфой? Гарри тихо хихикнул, закусив губу, чтобы не заржать, как сделала подруга. - Ну что ты смеешься? В Хогвартсе столько парней, но из всех он выбрал хорька? Почему? Да лучше пусть это будет Невилл! Он его хоть не обидит! – гневно бубнил Рон, расхаживая из стороны в сторону и нервно взмахивая кулаком. – Если хочет, слизня, пожалуйста! Нотт! Он адекватный и ни в каких подозрительных делах не замешан, Темного Лорда не поддерживает, как и его отец, богат и, насколько могу судить, симпатичный! - Рон, постой, хватит! – возмутилась Грейнджер, встряхнув парня за плечи, и всмотрелась в его лицо. Друг выглядел потерянным и испуганным, он искренне переживал. Гарри нежно улыбнулся, рассматривая своего лучшего друга, почти брата, с которым столько всего прошел, невольно его посетила сумбурная мысль: истерил ли также его Рон, когда узнал о их с Драко романе? Гермиона крепко обняла парня, утешающе похлопав по спине. Она тоже переживала, но то, как начал истерить Рон, выбило ее из колеи, одновременно продемонстрировав, насколько сильно рыжий боится за друга, раз готов принять его ориентацию. Вопрос с Малфоем оставался, конечно, открытым, но девушка надеялась ненадолго. - Послушай Рон, он наш друг, и если он любит Малфоя, мы не станем ему мешать. Мы должны его поддержать, помочь ему и убедиться, что он счастлив! – карие глаза девушки мягко сияли надеждой на понимание. Рон нервно вырвался из ее рук, приложив ладонь к все еще горящей щеке. - Так, а я о чем!? – психанул рыжий. Ему было обидно, что Миона его не слышит. Он просто не мог допустить, чтобы их друг, довольно ранимый, на самом то деле парень, был под влиянием белобрысого чудовища, терроризирующего их с первого курса. – Мы должны всё рассказать Дамблдору с Орденом и попросить защитить Гарри. А не позволять Малфою его у нас забрать и использовать! Ты забыла, как он над нами издевался? - Нет! – бескомпромиссно заявила шатенка и, сев напротив Гарри, принялась пояснять, потирая немного онемевшую от удара ладонь. – Во-первых, Малфой уже извинился передо мной. – немного нервно выдавила шатенка, неловко елозя по креслу под пронизывающими взглядами своих друзей, но продолжила: – Во-вторых, я думаю, он просто ревновал Гарри к нам. Ну а в-третьих… нам нельзя доверять… - А я о чем! Малфой - наш враг! - не дослушав подругу, вскинулся рыжий, плюхаясь на место, и забарабанил пальцами по дивану. Его раздражала недогадливость подруги и слепая вера в то, что все имеют шанс на прощение. Такие, как Малфой, этого шанса не заслуживают. - Я не о нем! – взвилась Гермиона, вновь подрываясь с места. Предусмотрительный Рон отскочил в сторону, чтобы ему вновь не прилетело. Гарри уже готов был останавливать подругу, как та, устало вздохнув, опустилась в кресло и потерла виски. – Сядь, Рон. Я говорю о Дамблдоре. - Что? – изумленно выдохнули парни вместе, но на Гарри было заглушающее заклятье, что спасло его от разоблачения. Грейнджер покачала головой из стороны в сторону и посмотрела прямо Рону в глаза. Рыжий, немного замявшись, неуверенно промямлил. – Я не понимаю... Разве Дамблдор не на нашей стороне? - Нет. – четко выплюнула девушка и, откинувшись на кресло, сложила руки на груди. Глаза её прикрылись, а брови сошлись на переносице. Весь её вид выражал странную напряженность и готовность отразить любую атаку. Гарри же отчетливо понимал, что все опять идет не так, как в прошлом-будущем. Это пугало. Его руки тряслись, а дыхание спирало в груди. Гермиона не должна ничего об этом знать. Она еще послушная девочка, верящая словам директора, как и они с Роном. Так почему? – Я недавно услышала разговор Грюма и директора и, если честно, не стала бы подслушивать, если бы не одно но… - брюнет напряженно всмотрелся в серьезное лицо подруги, она и правда была не из тех, кто подслушивает чужие разговоры, особенно разговоры взрослых, которых уважает. Но в этот раз она проигнорировала свою совесть. Опять же, почему? - Что ты узнала? – напряженно выдохнул рыжий, подаваясь вперёд и опираясь локтями в колени. Уизли был, серьёзен как никогда. Весь его вид говорил о собранности и напряжённости, готовности хоть сейчас дать отпор. Гарри тревожно думал, что все катится к черту. Вся его надежда спасти родных. Все его планы. Мир просто рушился на части вокруг него, а он ничего не мог сделать, лишь пораженно смотреть на уставшее, слишком взрослое лицо Гермионы и ощущать острую нехватку воздуха.