У любой сделки есть своя расплата

      Иногда таланты незаметны на фоне столь красивых цветов, они, порою, могут выглядеть как сорняки. Однако это не означает, что эти самые таланты могут быть хуже тех цветов, что распустились в лунном свете. Сияние жаждуще распустится при свете дня так, чтобы сиять ярче всех цветов в округе.       Искусство требует жертв. Все знают, что люди искусства жертвуют чем-то, чтобы создать истинную красоту. Но кто же такой красотой наслаждается? Истину красоты не всегда можно постичь людским оком, вкусить словно сладкий мед, услышать то, что никогда не забудешь. Такую красоту может понять кто-то другой.       Маленький дом культуры, в котором работает мистер Арс, так подшучивают над уборщиком, что работает тут. Полное же имя Арсений. Его дочь, Елизавета, была слепа от рождения и не могла видеть мир так, как видят его другие люди. Однако она очень любила пианино.       Очень любила музыку. Слушать и слушать, сочинять столь красивую музыку. Такую, что краски мира оживали вокруг, а слух завораживало. Тело ощущало такие мурашки и такое тепло, словно настоящие молнии прокатывались по телу. Такую музыку может услышать кто угодно и даже ощутить кто угодно. Отец научил ее играть на фортепиано, но вот случилась беда. Они попали в аварию и она даже ходить перестала. Отец переломал себе руки.       Но даже так он играл мелодию лишь для своей дочери. Такую мелодию, что душа то плакала, то тосковала. Глубокий смысл этой мелочи заставлял вслушиваться в каждую ноту, что словно в сердце проникла. Лишь в самом конце эти грустные нотки капали, словно дождь, окончания были в каждом из произведений.       Словно автор и не хотел полностью доигрывать эти самые мелодии.       Ведь во время игры его пальцы всегда болели. Ему хоть и советовали не играть, но он не слушал. Лишь желал, чтобы его дочь, и без того немощная, могла хотя бы услышать приятное. Ведь сейчас девушке уже девятнадцать стукнуло.       Она давно мечтала сыграть со своим отцом мелодию. Работая непокладая рук, отец трудился над мелодией с полноценной концовкой. Он так хотел, чтобы его дочь улыбнулась. Чтобы она стала как прежде милой и хорошей. Он надеялся заработать денег и выручить для своей дочери сумму на операцию, чтобы та смогла ходить. Но мир жесток, и у него, кроме самого себя, никого нет. Стараясь изо всех сил над тем, что было ему дорого, он ночи напролет играл ту самую мелодию доме культуры, где и работал. Желая отточить свое умение, он хотел показать, насколько сильно он сможет сделать свою дочь счастливой.       Мужчина уже был довольно немолод, лет так под пятьдесят, виднелись седые волосы на фоне каштановых или местами алых волос. У него острые как бритва скулы, пронзительный взгляд серых глаз. Он был одет в простые одежды джинсы и кофту.       Мужчина всегда выкладывался на все сто в любой работе. Он услышал, что к ним на работу устроилась строгая женщина. Она везде и все любила проверять. Всегда желала делать все по правилам. У нее волосы в гульке были всегда завязаны, а частично и торчали. Очки были надеты, видела она плохо и всегда был надет длинный белый свитер и длинная юбка темных тонов. У нее был кулон странный на шее в виде собаки с заостренными ушами.       И вот в один из таких дней мужчина попался руководству. Он был зол на себя так, что не смог доиграть толком мелодию, ведь жаждал сделать это любой ценой. Возможно, был шанс продать ее подороже и заработать денег на операцию дочери.       Но женщина, что проходила мимо, остановилась и, видя как его увольняют, вошла в общую комнату с удивленным лицом.       - А что, собственно, происходит? - сказал она недовольно самому начальнику.       - Луиза Мироновна, прошу, не вмешивайтесь, - сказал тот с интонацией сдержанной и глубоким уважением, ведь она была известной в округе из-за своего дьявольского слуха и мастерства определять музыкальный талант. - Он нарушил договоренности и даже решил возомнить себя музыкантом, - сказал директор этого заведения. Уж он то не позволит позорить их учреждение.       - С чего вы решили, что он его позорит? - сказала женщина, беря карандашом в руки. - Может, это вы его позорите, не давая таланту раскрыться? - сказал та в жесткой форме прямолинейной, заставив мужчину замолчать и уйти прочь.       - Ам, - промямлил тот, - Спасибо, - Он не знал, что и сказать еще, ведь женщина буквально спасла его.       - У вас красивая мелодия, - сказала та, подходя ближе и поправляя свитерок на его одежде. Заставила его смутиться. - Я не скажу, что вы играете ее тут, а взамен мы с вами заключил договор - сказала она и поправила очки, словно чего-то ожидала.       - Какой же? - задался вопросом мужчина. Вокруг сквозняк и ветер гонял туда сюда. Большие окна в помещении были уже давно, а здание, пожалуй, подлежало починке.       - Как насчет выступить в большом театре в городе? - сказала женщина и столь пронзительно посмотрела, - Уверена, если я вас запишу туда, вы вскоре сможете сыграть там свою мелодию? - она так приятно говорила, что мужчина сначала не поверил в такие слова. Но выбора нет.       - Если хорошо заплатят за мою мелодию, тогда я согласен. Но у меня есть условие: пусть моя парализованная дочка тоже выступает со мной - сказал мужчина, нервно сглотнув.       - Боюсь спросить, что же вы желаете купить на эту сумму денег? - сказала женщина, опуская руки.       - Я мечтаю сделать операцию своей дочери, если, даст Бог, я смогу ее поднять на ноги, - сказал тот на выдохе печальным голосом.       - Бог даст, - улыбнулась женщина, став уходить. Только после того, как отвернулась, ее улыбка спала. А затем черты лица исказились в другую некую улыбку, словно улыбалась не она, а кто-то другой. - Вы, главное, закончите мелодию.       Днями и ночами мужчина тренировался, чтобы сыграть эту самую мелодию, пока не уснул. Он сквозь сон даже слышал стук палки, словно кто-то приближался. Ближе и ближе. В голову пришла такая интересная концовка мелодии, что тот проснулся.       Проиграв еще разок мелодию, он понял, что нашел идеальную концовку для нее.       Как и обещала женщина, его записали в театр. На его выступление пришло много людей. Привезя с больницы дочь, тот, естественно, заранее сыграл для нее, чтобы она запомнила мелодию, что будет играть рядом с ним.       Полный сейчас театр. Такое и не каждому может быть дано сыграть хоть раз для большой публики. Однако он не стал одаренным как его дочка и надеялся, что не ошибется подле нее.       Девочка уже сидела за фортепиано. Отец лишь склонился перед всеми, благодаря их. Поправив свой черный смокинг, он уселся подле дочери, что была в инвалидом кресле. Пальцы опустились на клавиши, это девочка начинала первой. Коснувшись лишь клавиши, прозвучала нежная мелодия, словно росинка упала на траву. Вновь тот же звук, словно маленькие капельки, ставшие падать с травы. Медленно, словно ранее утро, мелодия начинала свою жизнь. Вторая рука наконец тоже легла на клавиши и уже стала словно подгонять дождик, что стал держаться в их мелодии. Но дождик этот теплый, с лучами солнца, что выглядывали из-за туч. Нежно нажимая клавиши, девочка стала ускоряться, словно приближалось что-то столь зловещее.       Рука ее отца стала так же ложится на другую часть, уже добавляя некого напряжения. Наконец, мелодия достигла своего момента, когда пришли грозы и молнии. Они словно метали со страшной силой. Волнующая мелодия, словно стихийное бедствие, стала будоражить всех присутствующих. Отец продолжал нагнетать обстановку все сильнее, а с каждой минутой он ощущал боль в костях не только рук, но и тела. Мелодия стала задерживаться так нежно и трепетно, теплой и светлой погодой. Женщина с гулькой и в очках встала с места. Снимая их с себя и выходя из зала, сущность окутала себя черным туманом, сменившим на мужской пол. В руках была палка, а во второй руке рукопись той самой мелодии.       В зале посыпались овации, которые заставили остановится Воланда. Мужчина встал с места, чтобы поблагодарить всех за оценку его работы. Но упал, он был жив, но упал. Дочка же услышала, как отец упал, вскочила с кресла и побежала к нему. Воланд поправил контракт в пользу этих двоих. Отдав инвалидность тому, что желал здоровья для своей дочери. А дочь сделал здоровой.

***

      Мужчина пришел в свою заветную комнату, где у него хранились многие коллекционные вещи. И, конечно же, среди них было создано некогда фортепиано. К нему лишь не хватало прекрасной мелодии.       - Пожалуй, все приготовления завершены, - сказал мужчина, ощущая, как девушка внутри уже давно сдалась и он заменил ее внутренне ядро на темное. Осталось лишь подарить ей новую оболочку.       Воланд подходил ближе, будучи одетым во все черное, к озеру с алой кровью. Это было местом алтаря еще к тому же. Здесь он мог создавать новые тела, но вот только не души. Это, к сожалению, не в его власти было. Однако вместилище он уже начал создавать, еще когда познакомился с малышкой.