Семь смертных грехов

Импровизированная вечеринка в номере Олли была в самом разгаре, он был рад расслабиться в компании Габриэля после не самой удачной для себя гонки, и последнее событие, увы, было типичным для этого сезона. У Габи дела шли не в пример лучше, Олли понимал, что тот вполне может рассчитывать на чемпионский титул в этом сезоне. И если бы в Олли не было двух банок пива на почти голодный желудок, потому как заказанную пиццу везли слишком долго, а отельный мини-бар был полон, он бы не стал поднимать эту тему. — Я так скучаю по подиумам, и немного тебе завидую, потому как сам выпал из гонки за чемпионство, — вздохнул Олли. Болид Према абсолютно точно не удался и часто не оставлял и шанса побороться даже за очки, не говоря уже о первой тройке. — Зато у тебя есть место в Формуле-1 на следующий сезон, — покачал головой Габи, на лице которого задумчивость сменила легкую улыбку. — А как же Заубер? Мне казалось остались лишь формальности, — поинтересовался Олли, он самолично видел Фернандо Алонсо беседующего с Маттиа Бинотто и речь явно шла не о переходе испанца в команду-аутсайдер без особенных перспектив. — Оставались лишь формальности, — кивнул Габриэль и сделав пару глотков пива поставил бутылку на журнальный столик с такой силой, что Олли забеспокоился, цел ли он. — Но после триумфального выступления Колапинто все поменялось и теперь у нас новый главный талант века. — Мне казалось, что вы с Франко хорошо общаетесь, — удивленно пробормотал Олли, понимая, что затронул очень личную тему. — Это не отменяет того факта, что я зол из-за того, что он с большой долей вероятности получит место в Формуле-1, а я, если даже выиграю титул в юниорском чемпионате могу хоть на голову себе кубок надеть и сесть на скамейку к Фелипе. — Габриэль невесело усмехнулся. — Звучит хреново. Но ладно, Франко, вот мой дорогой напарник по команде точно вытащил золотой билет в эту жизнь, — вздохнул Олли. Ему всегда нравился Андреа, улыбчивый, добрый, будто бы излучающий внутренний свет. Нравился до того момента, как его стал облизывать Тото, и если бы Олли не знал Андреа, то предположил бы, что Сьюзи есть о чем беспокоиться. — Это вообще выше моего понимания, — закивал Габриэль. — Бедолага Рассел столько лет водил ведро, прежде чем оказаться в Мерседес, а этот выскочка сразу получает место и сравнение с Максом Ферстаппенном. Спасибо, что хотя бы не с Шумахером. — Я и говорю, что повезло, — согласился Олли. Он не понимал, чем хуже Андреа, и был благодарен руководству Хаас за выбор, но не мог не хотеть бороться за высокие строчки в личном зачете и быть может, даже чемпионский титул. — Слишком повезло, не находишь? Что Франко, что Андреа, — Габриэль внимательно смотрел на Олли. — Что ты хочешь услышать в ответ, — фыркнул Олли. — В нашем спорте многое зависит именно от удачи, вспомни, как плохо тем, кого будто бы сглазили. — Именно. Сглазили, — кивнул Габи. — Боже, — Олли нервно рассмеялся, не веря своим ушам. — Неужели ты веришь в магию и предлагаешь ей заняться? — все это звучало откровенно бредово. Но атмосфера и алкоголь располагали ко всяким глупостям. — А почему бы и нет, если не сработает, то никто ничего не узнает, а если сработает, то чудно, — ответил Габи. Олли, подумав пару секунд, кивнул, соглашаясь на авантюру. — Только где мы найдем заклинания и ритуалы? — поинтересовался он у автора идеи. — Как и все остальное, в интернете, — Габи улыбнулся и ввел поисковый запрос в телефоне, жестом предлагая Олли придвинуться ближе. Первый попавшийся сайт предлагал ритуал на основе девственной крови, земли с кладбища и лягушачьих лапок. — Ну, предположим, где тут кладбище мы можем найти на Гугл-картах, а где самые лучшие лягушачьи лапки должен знать Исак. Моя кровь не подойдет точно, а что насчет тебя? — Габи посмотрел на Олли. — Ну…я не знаю, — вздохнул Оливер. — Это как? — Габриэль удивленно вскинул брови. — Как как, то что я гонщик не значит, что у меня в жизни нет сомнительных вечеринок на яхте, после которых на утро просыпаешься без одежды, не один, со смачным засосом на внутренней стороне бедра и понятия не имеешь, а что было ночью, — вздохнул Олли. — Хоть с девчонкой? — поинтересовался Габи. — Ага, красивой такой, из Монако, ты ее знаешь, — хмыкнул Олли. — О, боже, я не хочу знать подробностей, — Габриэль хихикнул. — И не узнаешь, Артур тоже ни черта не помнит, — вздохнул Оливер, то приключение было отнюдь не тем, чем он гордился, но и стесняться тоже было как-то глупо. — Может быть, раз не помнишь, то и не считается? Я готов проткнуть булавкой палец ради благого дела. — Думаю, что не стоит, помнишь «Тело Дженнифер»? — Габриэль многозначительно посмотрел на Олли и переключил вкладку на следующую. — Снова кладбище, — Габи просмотрел текст на экране. — С этим проблем возникнуть не должно, белое сукно, думаю, найдем, а вот с прядью волос старухи могут быть проблемы. — Я думаю, что неважно, старик или старуха, — сказал Оливер. — У тебя есть на примете старик, который одолжит прядь волос? — спросил Габи. — Не у меня, я думаю, Фернандо тебе не откажет, скажешь ему что это для медальона, — ответил Олли. — Придурок, — Габи ткнул в бок Олли и почему-то покраснел. — Смотри, а тут что-то про подручные средства, — Олли ткнул на интересующую его вкладку. — Всего-то черные свечи, благовония, иглы, пергамент и чернила, — с сомнением протянул Габриэль. — Это можно собрать из подручных средств, — уверенно сказал Оливер. Следующие четверть часа прошли за приготовлениями, Олли старательно закрашивал обычные белые свечи, что нашлись в номере черным маркером, а Габриэль «накуривал» помещение для проведения магического ритуала благовониями. А, точнее, опрыскал номер Олли освежителем воздуха из уборной и найденным на туалетном столике парфюмом. — Черт, мне же еще спать здесь, а уже глаза щиплет, — недовольно сказал Олли. — Ничего страшного, проветришь, — Габриэль направил в центр комнаты струю из освежителя и Олли понял, что спорить бесполезно. Обратной дороги не было, когда Габи потушил свет, зажег свечи и принялся шептать текст на латыни, записывая нужные фразы и имена Франко и Андреа. Олли стало не по себе, когда по телу пробежал сквозняк, хотя окна и двери были закрыты, но он быстро отогнал от себя это ощущение, стараясь думать о произошедшем как о пьяной шутке.

***

Олли не вспоминал о ритуале до тех пор, пока на очередном этапе из кармана чемодана не выпала неуклюже вылепленная фигурка из серого в разводах воска с воткнутой в ногу иголкой. Олли стало неловко, когда он вспомнил их дурачества с Габи, и он поспешил спрятать свидетельство собственной дурости подальше в чемодан. Уик-энд был ничем непримечательным, квалифицировался Оливер за пределами первой десятки, что было весьма печальным, а вот Андреа смог показать третий результат. Он не смог добиться выдающегося прорыва в спринте в отличие от того же Габи, но такая позиция обещала неплохой шанс на подиум в основной гонке. Увы, не в этот раз. Когда гонка была остановлена красными флагами, Олли не слишком удивился, он не понаслышке знал, насколько гонщики младших серий могут быть безрассудны. Оливер свернул в боксы и невольно стал искать глазами Андреа. Когда Олли увидел причину красных флагов, то с трудом удержался на ногах, развороченный болид напарника по команде был в стене, а сам Андреа, не без посторонней помощи, двигался в сторону медицинской машины, заметно прихрамывая. Олли увидел Андреа в боксах только после гонки и сердце болезненно сжалось, когда тот поморщился, поднимаясь со стула, чтобы поздравить Оливера с подиумом, который тот получил из-за неразберихи на рестарте. — Как ты? — Олли сглотнул, стараясь не смотреть на ногу Андреа, где под джинсами можно было разглядеть очертания перевязки. — Всего лишь ушиб, жить буду, — покачал головой Андреа и посмотрел на Олли так, что захотелось буквально разрыдаться, потому что просто нельзя быть таким милым и добрым, каким был Андреа.

***

Оливер стоял, сцепив руки замком, и наблюдал за тем, как гроб, увенчанный цветами, опускают в могильную яму. Олли видел Тото в черном, Сьюзи, промакивающую глаза носовым платком, растерянного Джорджа, которого придерживал за локоть Алекс, чету Антонелли, бледных и потерянных, и не понимал, что происходит. Олли подошел ближе и прочитав надпись на могильном камне, широко распахнул глаза, не веря в только что прочитанное. — Этого не может быть, — прошептал он, не в силах отвести взгляд от надписи. — Я понимаю, в это сложно поверить, — на плечо Олли легла рука, украшенная тонким узором татуировок. — Тяжело потерять напарника по команде и друга, и как горько понимать, что его звезда погасла, так и не успев засиять. Это огромная потеря для всех нас и автоспорта, — Льюис смотрел с сочувствием. — Извини, мне нужно побыть одному, — пробормотал Олли и дернулся в сторону. Олли не понимал сколько и куда шел, но остановился, когда уперся в свежую могилу, усыпанную цветами и накрытую аргентинским флагом. — Нет, нет, нет, — шептал Олли, пятясь назад, пока не уперся в кого-то. Обернувшись он увидел Габриэля в черном смокинге и со спокойным и довольным выражением лица. — Да, да, да, — с издевкой ответил он. — Не понимаю, что тебе не нравится, Льюис остался в Мерседес, разорвав контракт с Феррари, потому что не мог оставить команду, Тото и Джорджа после случившегося, да и моему месту в Формуле-1 никто теперь не угрожает. Спасибо, детка, без тебя бы у меня ничего не вышло. — Ах, ты, сволочь, — процедил Олли, чувствуя как кровь шумит в ушах, он бросился на Габи, намереваясь ударить, но тот увернулся, заставляя Олли упасть на землю. Боль пронзила тело и Олли проснулся. На полу собственного номера, упав с кровати, где вырубился сразу после гонки. Он потянулся к телефону, валяющемуся рядом, чтобы посмотреть время: на табло было около двух часов ночи, а еще куча уведомлений. Оливер открыл одно из них, которое было о прошедшей гонке Формулы-1, которую он благополучно проспал и весь ужас, который он испытал во сне вернулся. Ужасная авария с участием болида Уильямс потрясла Олли до глубины души. Убедившись, что Франко отделался испугом и парой синяков, Олли нашел в чемодане злополучную фигурку, вытащил их нее иголку, с каким-то остервенением сжал пальцами воск, превращая подобие человечка в непонятную массу, а затем спустил все это в унитаз, на всякий случай несколько раз нажав на кнопку смыва. Олли никогда всерьез не хотел зла ни для Франко, которого особо не знал, ни тем более для Андреа, с которым, напротив, провел много времени рядом, чтобы убедиться в том, что тот буквально слишком хорош для этого мира, потому что сумел сохранить непорочность и любовь ко всем. Та история с ритуалом казалась сейчас самой глупой ошибкой в жизни и Олли всеми силами хотел ее исправить. Поэтому он покинул номер и направился к Габриэлю, тот обязан был избавиться от последствий ритуала тоже. Дверь открылась не сразу и Олли уже успел подумать, что хозяин номера уже спит или наоборот, продолжает наслаждаться вечеринкой, потому как вышел в лидеры чемпионата. — Олли? — с удивлением спросил Габриэль. — Что-то случилось? — Да, ты должен уничтожить восковую фигурку, потому что тот ритуал работает, — выпалил Олли. — Ты с ума сошел? — поинтересовался Габи. — Из-за этой дури, ты решил притащиться ко мне ночью? — Чего за дурь? Надеюсь не та, о которой я подумал, — Олли был удивлен увидеть Франко ночью в номере Габриэля. — Не знаю о чем ты подумал, — Олли начинал злиться, потому что его слова не воспринимали всерьез. — Мы с Габи провели ритуал по наведению порчи на тебя и Андреа. — Я в курсе, — Франко кивнул. — Габриэль рассказал, чем вы занимались вдвоем в номере. — Прости, ни я, ни он не хотели ничего из того, что произошло сегодня. Но нужно уничтожить фигурку, — Олли не собирался отступать от намеченного плана. — Ты чего, это просто случайности, иди проспись или попроси у своего физиотерапевта успокоительное, — Габи начинало раздражать то, что происходит. — Я не уйду, пока не удостоверюсь в том, что та фигурка уничтожена. Я готов разворотить весь твой номер, если потребуется, — Олли был серьезен в своих намерениях. — Ладно, — Габи вздохнул, отходя и приглашая Оливера зайти. В отличие от Олли, семья Габриэля могла позволить люкс, состоящий из двух комнат, поэтому Олли лишь мельком увидел спальню с незаправленной кроватью, бутылкой шампанского и зацепленными на изголовье наручниками. Впрочем, мозг не смог обработать полученную информацию, потому как Оливера сейчас интересовала лишь восковая фигурка, получив которую, он повторил «анти-ритуал». Габриэль наблюдал за ним с молчаливым удивлением, ровно как и Франко, который стоял сзади и устроил голову на плече Габи, приобнимая за талию. Олли подумал, что это весьма странная поза для приятелей или даже друзей, что решили отметить победу одного из них. Когда с злополучной фигуркой было покончено, Олли развернулся и внезапное озарение заставило замереть. Помимо всего прочего Франко был с влажными после душа волосами и в командной футболке Макларен. — Ребят, а вы типа того… — начал было Олли. — Тебе пора, — Габриэль бесцеремонно вытолкал Оливера из номера. Оказавшись в холле Оливер хотел было вернуться к себе, но он понял, что едва ли уснет, если сейчас же не извинится перед Андреа. Неважно, сработал ли ритуал, или это правда была всего лишь череда случайностей, Андреа должен был знать о нечистых мыслях своего напарника по команде, пусть тот уже десять раз раскаялся в этом. Оливер долго собирался с силами, прежде чем постучаться в номер, и когда Андреа открыл дверь, то пожалел о том, что не дождался утра. Андреа выглядел сонным, а короткие пижамные шорты не скрывали повязки на ноге. — Все в порядке? — спросил он, смотря на Олли с беспокойством. — Да, я наверно, лучше завтра зайду, — тихо сказал Олли. — Я уже все равно проснулся и вряд ли скоро засну, — покачал головой Андреа. — Не стесняйся, проходи. Оливер сделал шаг вглубь номера, — я должен тебе кое-что сказать. — Надеюсь, это признание в любви? — Андреа попытался пошутить, но Оливер даже не улыбнулся, в очередной раз чувствуя вину за произошедшее. — Нет, — вздохнул Олли. — Жаль, — Андреа пожал плечами и грустно улыбнулся, отчего сердце Олли болезненно сжалось. Он не заслуживал симпатии Андреа, не после того, что сделал. Признание вышло сбивчивым, Андреа то и дело переспрашивал, но внимательно слушал и ни разу не позволил себе ни усмехнуться, ни усомниться в том, что говорил Олли. После рассказа Андреа задумался на минуту, которая казалась Олли самой долгой в жизни. — Спасибо, что рассказал, — наконец ответил Андреа. — Если ты боишься, что тебе снова приснится кошмар, то можешь остаться у меня. Оливер не знал, что сказать, и только обнял Андреа, утыкаясь носом в кудри, хранящие запах шампуня, и понял о себе нечто новое.