Семь смертных грехов

Максу не очень нравилось в Монако, климат казался слишком теплым, люди наигранно веселыми, а улицы слишком пестрыми, но если отец принял решение, что его семья будет жить здесь, спорить было бесполезно. Макс с самого детства усвоил, что Йосу лучше не перечить, если потом не хочешь плакать от обиды и страдать из-за побоев и их последствий. После поступления в университет стало немного легче, даже Йос понимал, что привозить и отвозить Макса в университет и следить, что он там делает — это абсурдно и глупо, поэтому в распоряжении Макса были дорога до учебы и обратно. Иногда даже удавалось отпроситься в гости к кому-то из друзей, чтобы подготовить тот или иной проект. Но в этот день Максу нужно было вернуться домой сразу после занятий, потому как мама уехала на пару дней к кузине и забота о малышке Виктории легла на плечи Макса. Йос относился к дочери чуть лучше, чем к женщинам в целом, но считал учебу баловством для девочки, потому что единственный шанс устроить жизнь — выйти замуж за правильного человека, а любому мужчине в жене важны умение готовить, убираться, молчать, если не спрашивают, и фертильность. Таким образом, единственное, что было важно для Йоса, чтобы Вик не контактировала ни с какими мальчиками кроме брата. Максу было сложно объяснить сестре, почему отец ее не любит, и он терпеть не мог такие разговоры. Несмотря на тяжелую ситуацию в семье, которая была благополучной и образцовой только на вид, в жизни Макса было много приятных вещей, а именно университет и то, что с ним связано, от увлекательных занятий до окружающих людей: профессора Хорнера, который преподавал аэродинамику, красавицы Келли со старших курсов, что однажды попросила у Макса ручку, и, конечно компании друзей. Сначала Макс познакомился и подружился с Шарлем, а потом незаметно влился в его компанию, где помимо Шарля были саркастичный Эстебан и генератор тупых шуток Пьер. Именно последнего все и ждали, рассматривая доску объявлений около университета. — Это правда, что ты устроился на работу официантом в панорамный ресторан, чтобы оттуда посмотреть на это? — Шарль ткнул пальцем в афишу предстоящего гран-при Монако тысяча девятьсот шестьдесят пятого года, на которой был изображен смешной красный автомобиль на фоне побережья. — Ну не всем же отец покупает билеты на лучшие места, — вздохнул Эсти, косясь на Макса. — Поверь мне, рядом с моим отцом тебе никакая гонка не будет мила, — вздохнул Макс, которому в целом нравилось наблюдать за гонками, но рядом с Йосом любое потенциально приятное времяпрепровождение превращалось в кошмарный экзамен, который невозможно сдать. — Если все так плохо, то почему ты не свалишь? — спросил Эстебан. — Я обязательно свалю, когда закончу учебу, найду работу и смогу вытащить маму и Вик, — вздохнул Макс. — Если я уйду, то он на маме живого места не оставит. — Дерьмо, конечно, — Эстебан потрепал Макса по плечу и тепло улыбнулся. Макс понял, что дела у него очень плохо, потому что вызвать сочувствие у Эстебана было практически нереально. — А вот и я, — Пьер выглядел довольным, видимо ему удалось уладить вопрос с пропуском последней лабораторной без уважительной причины. — Мы не соскучились, — протянул Эсти. — Обсуждали свои гонки? — Пьер кивнул на афишу. — Я думаю, что это не самое важное. — Списки на отчисление сюда не вывешивают, а секции и концерты меня мало интересуют, — ответил Эстебан. — Нет, я про самое важное, вот, — Пьер ткнул пальцем в агитационную листовку, на которой крупными красными буквами было написано «Смерть мутантам! Мутанты — угроза человечеству!» и изображен монстр, разрывающий человека. — Ты думаешь, это правильно? — спросил Шарль. — Да, я считаю, что с ними нужно бороться максимально радикально, — кивнул Пьер, и замечая грустный взгляд Шарля продолжил. — Шарли, я знаю, что ты очень чувствительный, но мутанты — это отвратительные твари, а не брошенные в коробке щенки. К тому же это заразно, как сифилис или коммунизм. — Ну знаешь, если как сифилис, то тебе не грозит стать мутантом, — заметил Эсти. — А в остальном, я с тобой практически согласен, правда, я не думаю, что мутантов стоит убивать, скорее изолировать и использовать их способности во благо. — Но это же точно такие же люди со своими желаниями, чувствами и потребностями, — возразил Шарль. — Нет, не такие же, — Макса немного раздражали розовые очки на Шарле, который был слишком доверчивым и хорошим. Эта черта одновременно и умиляла, вызывая желание заботиться и оградить от жестокости окружающего мира, но в то же время пугала, потому что сложно представить сколько боли и обид пришлось пережить Шарлю, и сколько еще придется. — Это монстры, которые хуже диких зверей, у них нет ни желаний, ни чувств, только потребность все уничтожить. И меры, которые принимаются сейчас недостаточно защищают нормальных людей. Макс, как и все нормальные и адекватные люди понимал угрозу, которая таится в тех, чьи способности превосходят человеческие. Он, будучи подростком, очень боялся, что он мутант или гей, потому что отец с детства твердил, что если случится так, то он собственными руками придушит Макса, потому что тогда тот ему не сын. К счастью, Максу было уже девятнадцать, у него не было ни намека на какие-либо способности и он был влюблен в Келли. В Европе к мутантам относились лояльнее, чем в Советском Союзе и тем более в Штатах, по сути просто ставили на учет и маркировали удостоверение личности, ограничивая таким образом свободное перемещение. В резервации помещали только тех, чьи способности относились к первому классу опасности, например телекинез или пирокинез, или кто из-за мутации приобретал физические особенности. И, по мнению Йоса, да и Макса тоже, этого было недостаточно. — А что бы ты сделал, если бы узнал, что человек, с которым ты общаешься — мутант? Многие же скрывают, — спросил Пьер. — Это отвратительно, — Макс поморщился. — Я бы сразу же обратился в полицию. — Даже если бы это был твой друг или девушка? — уточнил Пьер. — Если бы я узнал, что мой друг или моя девушка — выродки, то они бы перестали быть моим другом или девушкой. А ты бы поступил по-другому? — спросил Макс у Пьера. — Точно также, — кивнул Пьер. — Обманывать других и втираться в доверие, чтобы потом покалечить или вовсе убить — это отвратительно. Эстебан? — Удивительно, но я второй раз за последние пять минут с тобой совершенно согласен, — ответил Эсти, а затем перевел взгляд на Шарля. — Шарли, милый, только не говори, что ты бы поступил иначе. — Да, поступил бы, прежде всего это мой близкий человек, и ничего бы не поменялось для меня. Я бы помог, — Шарль выглядел расстроенным и Макс возненавидел мутантов еще больше, если даже разговоров о них хватило, чтобы его друг начал переживать. — Давайте закроем тему, — предложил Макс, не желая еще больше огорчать Шарля. Когда Макс пришел домой, навстречу ему вышла Вик, которая уже успела вернуться из школы и переодеться в домашнее платье. Носить брюки даже дома Виктории, как и ее матери Софи, Йос категорически запрещал. — Привет, Макс, — Вик крепко обняла Макса. — Привет, как дела в школе? — спросил Макс. — О, я получила высший балл по истории искусств и литературе, но написала математику только на средний, — поделилась Виктория. – Давай объясню тебе тему? – предложил Макс. — Не получится, папа придет через два часа, а мне нужно приготовить обед, без мамы это сложно. Поможешь? — попросила Вик. — Конечно, — Макс улыбнулся, направляясь с сестрой на кухню. Несмотря на большие доходы Йос категорически отказывался нанимать прислугу, аргументируя это тем, что у него в доме две женщины, и все домашние дела ложились на Софи и Вик. Когда отец вернулся с работы, уютная и доброжелательная атмосфера быстро сошла на нет, и за стол сели в тягостном молчании. Обычно Софи расспрашивала находила темы для разговора, которые не раздражали Йоса и всегда была связующим звеном между ним и детьми, и сейчас Макс не знал, что делать, кроме того, чтобы как можно быстрее закончить с трапезой и пойти к себе в комнату. — Суп съедобный, — сказал Йос, после того как половина тарелки опустела. — Спасибо, — Вик улыбнулась. — Мне помог Макс. — Что ты сказала?! — Йос побагровел и вскочил со стула, уронив его на пол. — Повтори, что ты сказала! — Спа… — пробормотала Виктория. — В жопу себе засунь свою благодарность! Кто тебе помог? — Йос одним движением смахнул со стола тарелку и приборы. — Ты настолько никчемная и тупая, что сама не могла справиться с такой элементарной вещью, как сварить суп и заставила моего сына заниматься женскими делами? Что дальше, нарядишь его в платье, а потом заставишь раздвигать ноги перед мужиком? Виктория всхлипнула и сжалась в комок, Макс видел как она трясется и сжал руку в кулак. Волна злости и ярости поднималась из глубин сознания, Макс обычно пытался найти оправдания поведению Йоса и напоминал себе, что это его отец, но сейчас чувствовал лишь ненависть, жгучую и сильную. — Ты язык проглотила? Я с тобой разговариваю, — процедил Йос, подходя к Виктории и занося руку для удара. — Отвали от нее, — Макс дернулся вперед, вставая между отцом и сестрой, и закрывая собой последнюю. — Макс, не надо, — прошептала Виктория. Макс и сам знал, что сделает только хуже, но не мог молча наблюдать за тем, что делает отец. Макс не раз видел, как он издевался на матерью и Викторией, и попытки вступиться приводили к еще более изощренным издевательствам, но сейчас Макс чувствовал, что готов пойти до конца. — О, так вот она благодарность за то, что я даю вам все самое лучшее? — усмехнулся Йос. — Лучшее, что ты можешь нам дать — это сдохнуть и перестать портить жизнь, — сказал Макс, чувствуя как кровь приливает к щекам, и как сердце отчаянно бьется о ребра. Йос отступил и Макс поверил было, что тот успокоится, но он лишь рассмеялся. — Видел бы ты себя сейчас, красный, тощий, растрепанный, похож на разъяренного индюка, — Йос покачал головой. — Никчемный и слабый как девчонка, а значит и открывать рот права не имеешь, пока не спросили, — Йос замахнулся, чтобы дать Максу пощечину, но Макс перехватил руку, останавливая ее в нескольких сантиметрах от своего лица. За спиной Йоса, в противоположной стороне гостиной с каминной полки посыпались керамические статуэтки, разбиваясь об пол. — Какого хрена творится? Такой сильный сквозняк? — Йос обернулся. Тем временем затрясся стеллаж и с него посыпались книги. — Землетрясение? Здесь? Макс чувствовал, что воздуха перестало хватать, пусть он и дышал полной грудью, а все тело странно покалывало. Головокружение и тошнота не добавляли ясности и Макс был почти готов поверить в то, что он действительно слабый как девчонка и эмоции взяли верх над здравым смыслом. Каждую клетку тела Макса наполняли ненависть и отвращение к мужчине, стоящему перед ним, Макс действительно хотел, чтобы он исчез, сдох, перестал существовать, потому что множество вариантов нормальной жизни Макса не пересекалось с множеством вариантов, где Йос бы присутствовал. Не было ни единого толчка, но у стола подкосились ножки и в следующее мгновение он рухнул, отправляя все содержимое супницы на ноги Йоса Ферстаппена. — Это ты, ты — выродок, который может воздействовать на предметы не касаясь их. Мутант, черт возьми, — выплюнул Йос с отвращением смотря на Макса. — А я всегда знал, что с тобой что-то не так, наверняка твоя мамаша-шлюха легла под кого-то, потому что у меня не могло родиться урода. Прекращай этот цирк и я отвезу тебя туда, куда нужно, и можешь не благодарить за то, что я тебя не пристрелил, хотя стоило бы… Макс не осознавал, что происходило, в висках стучало осознание, что он просто не может быть мутантом, ему же девятнадцать, а мутации проявляются в пубертатном периоде, или даже раньше. Йос лгал, Йос издевался, Йос причинял боль, Йос снова хотел ударить. Люстра из чешского хрусталя, массивная, огромная и с кучей деталей, сорвалась с потолка и упала прямиком на Йоса, тот даже не успел вскрикнуть. Макс плавно осел на пол, он чувствовал слишком многое, чтобы хотя бы попробовать разделить эмоции и осознать их. Он закрыл лицо руками, чувствуя на ладонях неприятную влагу, несомненно, причиной произошедшего был он сам, он был изгоем, чудовищем, мутантом. Макс вздрогнул, ощутив на себе объятья Вик, и отпрянул, — не надо, я — монстр. — Единственный монстр, который находится в этом помещении — это он, — Виктория пнула Йоса ногой. — Он жив? — спросил Макс, наблюдая за кровавым пятном на ковре. — Надеюсь, что нет, — Вик вздохнула и обняла Макса крепче. — Спасибо. — Тебя не смущает, что я… — Макс не мог выдавить из себя это жуткое слово. — Мой любимый и самый лучший брат, который спас меня от очередной порции оскорблений и унижений, возможно навсегда? Нет, ни капли. Но я хотела бы уйти отсюда, — Виктория сжала пальцы Макса. Макс знал только одно место, куда они с Викторией могли отправиться, он понимал, что за ним рано или поздно придут, и что придется отвечать. Но перед этим Макс должен был убедиться, что с сестрой все будет хорошо. Поэтому, сев в машину, темно-синий пикап Хонда, Макс поехал к дому семьи Леклер. Дверь открыла Паскаль, мама Шарля, — Макс, что-то случилось? — Добрый вечер, мадам, боюсь что да. Вы не могли бы позвать Шарля и позаботиться о моей сестре? — спросил Макс. По дороге он успел продумать дальнейший план действий и считал, что пусть лучше он сам явится в полицию, чем его найдут, тем более, он не хотел бросать тень на Шарля и его родных. — Да, конечно, — Паскаль кивнула. — Иди сюда, дорогая, — обратилась она к Виктории и хотела было отправиться за Шарлем, но все трое сыновей были уже тут. — Какая же… — начал Артур, но тут же получил подзатыльник от Лоренцо. — Что? — возмущенно спросил Артур. — Не задирай девочку, — спокойно сказал Лоренцо. — В смысле не задирай, я хотел сказать, какая красивая, — фыркнул Артур и после заинтересованного взгляда Вик смутился и поспешил скрыться в доме. Когда Макс и Шарль остались одни Шарль подошел к Максу и коснулся его руки, — пошли в дом? — Нет, я не могу, — Макс сделал шаг назад, чувствуя комок в горле. — Я лучше поеду, потому что я… — Макс так и не смог произнести вслух это слово. Он согнулся, а затем и вовсе осел на землю, и сдержать слезы уже было невозможно. — Тише, все хорошо, — Шарль обнял Макса и тот только крепче прижался, чувствуя руки на своем теле. — Скажи мне, что ты? — Я — мутант, Шарли, — всхлипывая сказал Макс, ожидая, что несмотря на заверения Шарля, что это ничего не значит, в действительности тот не захочет иметь ничего общего с мутантами. — Я просто хотел, чтобы Вик была в безопасности. — Пойдем в дом, — Шарль мягко поднял Макса, взял за руку и отвел в свою спальню. — Ты действительно меня не ненавидишь? — спросил Макс, садясь на незаправленную кровать. — Нет, наоборот, — Шарль вновь обнял Макса. Макс почувствовал такое спокойствие и умиротворение, что замер в объятиях. Второй раз за вечер, он чувствовал поддержку, а не отвращение со стороны близких людей. Но если с Вик все было понятно, то руки Шарля ощущались как-то странно волнующе. Поглаживания не успокаивали, а наоборот будоражили и под прикосновения хотелось подставляться, благо, Шарль будто бы понимал все без слов и водил ладонями по телу. — Расскажи мне, что произошло, — спросил Шарль, оставляя на макушке Макса легкий поцелуй, отчего у последнего будто бы разряд тока прошел по телу. Макс рассказал, сбивчиво, неловко, иногда срываясь на рыдания. А Шарль внимательно слушал, не позволяя от себя отстраниться. — Все будет хорошо, тебе не нужно никуда ехать, просто останься тут и постарайся уснуть. Шарль поцеловал Макса в уголок губ, что вызвало странную реакцию: тепло внизу живота и желание прижаться губами к губам, пусть Шарль был похож на Келли лишь цветом глаз. — Я скоро вернусь, нужно съездить к Пьеру и отвезти ему конспект, подожди меня тут, и как только я вернусь, мы подумаем, что можно сделать, хорошо? Макс только кивнул, устало опускаясь на постель.

***

Шарль удовлетворенно улыбнулся, замечая ключи в машине Макса, собственная Феррари его не волновала. Шарль завел мотор и выехал на трассу, убедившись, что в бардачке есть все необходимые документы. Путь лежал в полицейский участок. Открывая дверь к начальнику полиции, Шарль невольно засмотрелся на тонкую ладонь, украшенную кольцом с внушительным бриллиантом и шрамом от затушенной о кожу сигареты. Последний факт лишил Шарля любых сомнений. — Доброй ночи, мисс… — усатый полицейский вскочил со стула, чтобы поухаживать за дамой. — Здравствуйте, миссис Софи Ферстаппен, сэр, — Шарль протянул водительские права, найденные в бардачке машины. — Что вас привело? — О, мой муж — неучтенный мутант, владеющий телекинезом. Он резко начал проявлять агрессию в сторону детей и меня, а затем упали фигурки с каминной полки, книги со стеллажа, стол, и в итоге люстра, но, к счастью не на меня, а на него.