Демоническая Сущность Предтечей

      Людей собралось достаточно много. Робин немного в нервозной манере крутила и гладила большим пальцем кружку с горячим красным чаем. Кто-то блуждал между группами беседующих ученых, на аристократичный манер придерживая бокал с шампанским, кто-то периодически беспокойно оправлял свой костюм. Айю отмечала слишком много нечитаемых взглядов, слишком много чересчур быстрых жестов.       В воздухе витала недосказанность и какое-то чрезмерное дружелюбие. У некоторых оно выходило откровенно приторно и плохо, как маска, как что-то неестественное и нездоровое. Будто за энергичностью пытались скрыть ото всех то, что внутри копошилось что-то темное и незаметно все больше душило и выжимало силы.       Женщина поежилась, удивившись, откуда у нее самой такие монструозные сравнения. Также она гадала, как много среди присутствующих тех, кто также, как и она, замечал эти тревожные сигналы.       Помимо своих наблюдений и предварительных выводов, Робин сама чувствовала себя достаточно по-идиотски в своем костюме недооборотня. Не все посчитали уместным надевать что-то экзотическое, выбрав стандартный строгий костюм или форму Альтерры. Некоторые женщины надели платья и в их окружении Лиллиан в костюме ведьмы с гримом, который был смесью чего-то среднего между макияжем Клеопатры и зомби, казалась почти нормальной и вполне вписывалась. Кто-то из коллег носил рожки дьявола, кто-то даже раздобыл дикие хэллоуинские линзы. Кто-то выглядел так, словно высыпал на свою кожу целую банку блесток, изображая фею… наверное это была фея, только явно из какой-то темной злой чащи.       Поглядев на людей в линзах, Робин невольно вздрогнула, вспомнив глаза своего ночного гостя.       Накануне хэллоуинской встречи, после того, как они с Лил выбрали костюмы, они легли спать. Робин очень опасалась глубоко засыпать и в тоже время ждала чего-то, гадая, что случится на этот раз. К своему разочарованию — ничего не случилось. Она долго ворочалась, прежде чем наконец заснула. Все прошло без запоминающихся сновидений, однако, хоть Робин и легла намного раньше привычного времени, когда прозвенел будильник, она чувствовала себя разбитой, будто закрыла глаза всего на часик, а не на десять.       Ксенобиолог с некоторым облегчением встретила глазами Фреда. Он тоже взял костюм оборотня и черные ушки забавно сочетались с его темными волосами и роскошными усами. Винь Фам, по-видимому, попытался сделать из зеленого костюма пришельца прикид не то какого-то вируса, не то бактерии. Понять, что это за нелепое нечто, можно было только по рисункам, которые он вручную нанес на ткань. Интересно, он когда рисует для себя, он тоже изображает не что-то обычное, а например клетки, химические элементы?       Эммануэль — Граф Ману — был вампиром. Он напоказ всем улыбался, демонстрируя вставные клыки, хотя уже только по его чересчур бледному лицу, алому смокингу и характерному плащу с острым воротником можно было догадаться, кто он. Внезапно он зазвенел бокалом, аккуратно постукивая по нему ложкой. Разговор, который было завязался между Робин и Лашансом, прервался. — Позвольте представить вам моего замечательного и талантливого заместителя! — в своей энергичной манере громко заговорил мужчина. — Никто из вас с ним еще не был знаком, так как до недавнего времени он был в другом уголке космоса. Я работал с ним до назначения на текущую ответственную миссию на 4546В. Надеюсь, вы оцените его по достоинству также, как и я и прошлая команда. Знакомьтесь, Норман Браун!       Робин едва заметно нахмурилась. А вот и ответ, зачем обязательно нужно было присутствовать. Айю не обратила бы внимание на еще одно новое лицо, так как в целом не всех присутствующих знала. Норман был в строгом костюме в холодных тонах, короткие темные волосы, среднего возраста, лицо… в общем то обычное, но не лишенное утонченных черт, что подчеркивали в нем интеллигента. Такого было бы трудно представить в шахтерской каске и в рабочем комбинезоне, хотя в жизни всякое случалось.       Все приветственно похлопали и, кто был заинтересован, подошел познакомиться и обзавестись связями. Там же были Даниелла и Зета, как руководители своих направлений. — Я думаю, Эммануель вновь улетит из нашего сектора, а вот мистер Браун возьмет бразды правления здесь. — Заговорщическим тоном поделился своими мыслями Фред.       К ним почти что подкралась сзади Саманта и Робин не успела что-либо ответить другу. Она обхватила сестру в полуобъятии, походившем на попытку придушить. — Что это за собрание оборотней! — воскликнула она, придавая своим действиям больше шутки. — Ты меня решила задушить, если меня инфаркт не хватит от твоего появления?! — дернулась от неожиданности Робин. Она одну секунду всерьез намеревалась бороться, но затем подыграла старшей сестре. — Уу, плохо мимикрируешь под своих, Роб, злюк и ворчуг сразу раскроют! — поддразнила Сэм и отпустила свою жертву. — Красиво украсили базу, правда?       Робин согласна кивнула. Если сравнивать с предыдущей миссией, там все было не так роскошно. Сэм и Робин оказались на разных планетах, но каждая не могла похвастаться тем, что команда сплотилась и замутила что-то интересное.       Нынешнюю встречу организовали в помещении, стоящем неподалеку от многоцелевых комнат, где жили Фред, Джерами и от личных апартаментов Эммануеля. Здесь был большой аквариум, где плавали разные рыбы, стояла мини-кухня и несколько столов, на которых сейчас красиво располагались разные блюда, приготовленные теми, кто вызвался помочь с готовкой. Здесь также все было украшено под Хэллоуин, кто-то даже развесил пару плакатов на эту тематику. Играла негромкая таинственная музыка, освещение плавно менялось с оранжевых на синие тона, кто хотел, мог включить лампы у столиков, чтобы поесть и пообщаться в привычном освещении. То тут то там стояли лампионы и мраморные дыни, с вырезанными рожицами и электрическими свечками внутри — Лиллиан взяла на себя этот труд.       Праздник шел своим чередом. Ничего сверхнового Робин не замечала, что даже немного раздражало, учитывая не самые приятные предчувствия. Сэм ушла что-то обсуждать с Даниеллой, Фред тоже отошел к другим техникам, что образовали свой круг по интересам. Робин доела небольшой кусок рыбы в сладком соусе и решила взять холодные закуски, что стояли ближе к аквариуму. Она бы и не заметила ничего, если бы не бросила случайных взгляд в сторону Зеты и Сэм. Эммануель как-то слишком неформально приобнял старшую Айю, вторгаясь в женскую беседу. Слов Робин не слышала, но заметила, как смутилась Зета и как застыло лицо Даниеллы, что была напротив Сэм. Лица сестры она не увидела, но по ее скованной позе поняла, что для всех, кроме начальства, это вторжение было не вполне уместным. — Роб, останешься на несколько партий в «Пришельца»? — раздался с боку голос Лашанса. — А кто будет? — повернулась к нему женщина. — В прошлый раз были Зета, Дани, Парван, Сэм, Винь, я. — Перечислил он. — Думаю, еще одна Айю нам не помешает. — Подмигнул он. — Наверно… — задумчиво отозвалась она, поворачиваясь обратно к недавней заинтриговавшей ее сцене.       К ее разочарованию, Эммануель уже отошел и что между учеными было — уже не узнать. Придется расспрашивать Саманту, что это было. Единственное, что Робин отметила — взгляд Даниеллы стал более холодным, а сама она стала более отстраненной со всеми, не исключая Сэм.

***

      Они разместились за одним больших столом, за которым могло сидеть до шестнадцати человек. Робин заметила, как несколько напряглись Фред, Лиллиан, Даниелла и Сэм, когда к ним подсел Эммануель. Зета, Парван, Винь и еще пара человек отнеслись с энтузиазмом, ведь так в игре будет еще больше людей.       Перед партией, когда часть людей помогала убирать посуду и еду, Сэм рассказала сестре про правила игры, так как остальные уже знали их и играли. Во «Вторжение пришельцев» можно играть в шестерым или большой компанией до пятнадцати человек. Один берет роль Мастера игры — ГМ, другой — Разум Улья. Остальные получают роли ученых исследовательской миссии и пришельцев, причем игроки-пришельцы не знают о том, что они нелюди. Сэм рассказала, что есть и усложненная версия этой игры, где у игроков есть карты действия и карты событий, но они пока играют без них. Через датапады все получают информацию о своей роли — в их облегченной версии только то, ученый он или выпала роль Разума Улья — и сообщают в чате лично ГМ свои намерения.       Сегодня их собралось двенадцать человек за столом и среди десяти ученых у них будет два лже-сотрудника. Мастером вызвалась быть Даниелла и никто не стал спорить. — Все готовы? — спросила Даниелла. Все согласно кивнули.       Игроки зашли в специальный чат. Робин не смогла скрыть своего удивления, когда обнаружила, что ей досталась роль Разума Роя. Один к одиннадцати шанс. Она с досадой подумала, что еще не имеет опыт, а ей уже досталось что-то сложнее, чем обычная роль. Напротив нее сидела Сэм, Даниелла и, что несколько напрягало их — Эммануель слева от старшей Айю. По лицу Робин все троя поняли, какая роль ей досталась. Робин поджала губы, поняв, что прокололась — может и еще кто-то заметил, но об этом судить она уже не бралась. Робин повезло, что у них простая версия игры — здесь не было так важно, знают ли участники, кто является Разумом Роя, ведь задача ученых была или успеть выполнить все задания, или раскрыть и убить всех пришельцев. Разум Роя был бессмертен, в отличии от усложненной версии, где ему могли навредить и ослабить.       У Робин разблокировалось меню, где она получила информацию, кто является пришельцем. Пока остальные перекидывались шуточками в духе «А сегодня ты будешь жульничать?» или «Случайно, не ты пришелец? Подозрительно ведешь себя», Робин задумалась над тем, какую стратегию ей выстроить. Нужно убить шесть ученых из восьми и тогда она победит.       Часть участников озвучили свои действия и их слова продублировал КПК в чат для удобства. Айю начала предполагать, кого ей стоит устранить первым с помощью пришельцев, когда ее размышления сбил задорный голос Эммануеля Дежардена. — Сэм, не составишь ли мне компанию в лабораторном отсеке? — шутливо начал он. — Там как раз есть пара заданий для настоящих ученых. — Я вообще-то техник. — Нейтральным тоном возразила сестра. Робин заметила едва уловимое недовольство со стороны Даниеллы. Сэм тоже не фонтанировала энтузиазмом, но начальство было начальством, даже в неформальной обстановке она не забывала об этом. — О, это отговорки. — Блеснул вампирскими клыками мужчина. — Или Розум Роя запрещает тебе идти со мной? — он мельком взглянул на Робин, но она сохранила лицо непроницаемым. Он вернул взгляд к Саманте. — М? Стоит ли начать беспокоится, что под этим очаровательным костюмом скрывается отнюдь не прелестное женское тело, а губительное чужое? — его голос звучал мягко и бархатисто и догадаться, что начальник умеет говорить таким голосом было невозможно, ведь в повседневных делах он вел себя совершенно иначе.       Возможно, подумала Робин, Саманта бы заинтересовалась в какой-то мере в ответ на такое внимание, если бы она уже не встречалась с Дани и такой флирт не был бы неуместным в дружеской обстановке с коллегами, где хотелось поиграть в игру, а не запутываться в любовной интриге. И если бы это был не Ману, от которого веяло какой-то двоякостью.       Никто из присутствующих не знал, что в добавок ко всему у Дежардена был бойфренд где-то в обитаемой части космоса. Знал ли он об интригах своего парня или нет — вопрос оставался открытым. — Я не пришелец. — Кашлянув, твердо отозвалась Сэм, даже не посмотрев в сторону вампира графа Ману. — Звучит очень убедительно, но от этого мне захотелось еще больше проследить за тобой, чтобы совершенно точно удостовериться, что это так. — Расплылся в ехидно-сладкой улыбочке он. — Это ваше право.       Дани и все, кто сидел рядом, неуютно заерзали на стульях, но начальник будто не видел, что своей настойчивостью несколько мешает атмосфере игры. — О, сейчас можно на ты. — Не отставал он. — Спасибо, но я предпочту уважительный тон. — Чуть изогнула бровь Сэм. На ее лице промелькнула досада и тень вины. Она то видела, как неуютно стало тем, кто невольно слышал этот разговор, а особенно Дани. — Я пойду делать задание в оранжерее. — Кашлянув, громче, чем стоило, сказала Лиллиан.       Ману поправил свои очки, которые он скорее носил для своего образа умного и элегантного начальника и подтвердил на КПК, что будет следить за Сэм, а не делать задание.       Часть людей также озвучили вслух то, что собирались сделать, другие молча написали ГМ об этом. Это тоже была часть игры — если ученый не хотел открыто сообщать коллегам о своих намерениях, другие могли узнать о том, что он делает, если «пойдут» в ту же локацию или будут следить за ним, пытаясь понять, настоящий он или пришелец. Озвучивание своих действий было полезно настоящим ученым, но также могло и сыграть на руку врагу, поэтому каждый сам для себя выбирал тактику выживания.       Робин чуть иронично скривилась, наблюдая, как Сэм и Винь выбирают, что они будут делать в этот игровой день. Они были пришельцами, и Робин могла видеть, стал ли за ними кто-то следить или нет. За Сэм стал следить Ману, а вот Винь был пока вне подозрений. Младшая Айю могла выбрать — заронить Зерно Сомнения в результат слежки или устранить цель слежки пришельца. Она решила в этот цикл никого не убивать. О своем решении она сообщила Даниелле, которая вела игру и знала о действиях каждого. Она же объявляла когда наступает ночь и день следующего дня.       Ксенобиолог постепенно начала втягиваться в процесс и в ней разгорелся азарт.

***

      Робин с досады кусала губы. Ей почти удалось победить. Почти! Но Зета и Эммануель убили последнего пришельца и победили. Надо было убить Ману сразу, как представилась возможность, но тогда Айю еще не знала, кого стоит опасаться больше. За эти полчаса начальник успел достать Сэм своими двусмысленными намеками, но, надо было признать, довольно изящно вплетал их в игру, однако это не спасло положение полностью. Даниелла была мрачна и по окончании первой партии сообщила, что отправится на базу и что у нее там еще есть дела, которые она хотела сделать за единственный выходной. Винь и еще одна ассистентка, которая работала в лаборатории Дани, ответили, что уйдут позже. Их подвезет Фред. Лашанс кивнул, не показывая, как на самом деле отнесся к этой идее. Все-таки в такие редкие дни и такой работой он тоже занимался — Альтерра не выдавала каждому личный Мореход или костюм Краб, а путь до базы Омега был намного опаснее, чем, к примеру, путь Робин и Лиллиан до аванпоста Ноль.       Ксенобилог едва не разинула некультурно рот, когда ей пришло уведомление на КПК, что она вновь Разум Роя. Она смогла удержать лицо, но поспешила настрочить сообщение Зете, которая взяла на себя роль ГМ. Та с задержкой сообщила, что хоть это и странно, но ошибки нет, как и сбоев системы и добавила в шутку, что Робин дают второй шанс. Дайвер сглотнула. Если бы не вся эта странная дичь, что происходила с ней и с остальными, эти слова не заставили бы ее напрячься. Нет, она не чувствовала, что кто-то за ними наблюдает или, что готовится, что-то зловещее — в компании коллег было достаточно уютно. Но асе-таки холодок от такого странного совпадения прошел.       Недолго игроки спорили оставлять ли двух предателей или сделать одного — их теперь было одиннадцать человек, а по правилам число игроков нужно было делить на шесть и полученное число было бы количеством пришельцев в этой партии. В итоге, решили оставить двух. Айю вновь почувствовала волны азарта, которые начали ее захлестывать. Первым делом она устранила Эммануеля, как только представилась возможность, и была страшно горда собой: на следующий игровой день никто даже не заподозрил за Лиллиан, что она убийца, когда ученые узнали о смерти коллеги. Они начали спорить друг с другом и Робин подкидывала в их споры аргументы, что только больше запутывали. В какой-то момент Робин даже почувствовала, что иногда будто наперед знает, кто что может сделать, хотя по игре она не могла все знать обо всех — ведь кто-то не говорил прямо, что намерен делать и она не владела телепатией.       В финале игры второго пришельца убили, но Лилиан уцелела и с помощью нее Робин убила последнего ученого. Она выдохнула, облизнула пересохшие губы и победно улыбнулась, показывая белые, ровные зубы. Три четвертых всех ученых были мертвы, Разум Роя выиграл. — Браво Робин! — поздравила ее Зета. — Не даром тебе вновь повезло с ролью. — Она точно не мухлевала? — в шутку с наигранным подозрением спросил Парван. Его самого иногда обвиняли в жульничестве, хотя он всего один раз так поступил когда-то в начале их сборов и игр, а репутация жулика закрепилась, что его удручало. — Нет, я проверяла систему. — Мягко улыбнувшись, отозвалась Зета. — Спасибо ребята за игру. Однако вынуждена вас покинуть. — Робко начала Лиллиан, явно чувствуя неловкость, ведь ее новость явно всех огорчит. — Мне, как и Даниелле, необходимо перед сном завершить несколько дел по проекту. — Какие мы деловые. Похвально! — одобрил Эммануель, но что-то холодное скользнуло в его глазах. Робин сидела почти напротив него и только она уловила это, ведь мужчина чуть наклонил голову и вслед за этим по очкам прошел блик, скрывающий выражение глаз. — Я тоже отправлюсь на базу. Спасибо за игру, был интересно. — Вежливо сказала младшая Айю. — Постарайся в следующий раз воплотиться в обычного ученого, Роби. — Хихикнул Винь. — А то будет повод действительно принимать тебя за взломщика. — Пришелец-оборотень и взломщик систем Альтерры. — Присоединилась к подтруниванию Лил.       Робин искоса посмотрела на коллегу и тряхнула головой, забыв, что там черные волчьи уши. Это заставило некоторых умилиться и Айю немного покраснела. Она поспешно встала, еще раз попрощалась и двинулась в сторону выхода. Ее догнала Бенч и они вышли в морозное утро 4546В. Сегодня человеческая ночь не совпадала с местной, но с этим они ничего не могли поделать. На базе они смогут закрыть окна от света, чтобы был привычный мрак.

***

      Робин готовилась ко сну. Так не кстати вспомнились сначала глаза некоторых коллег, что надели яркие линзы, а затем мозг достроил связь с… Глазами предтеча? Но вряд ли это его настоящий облик, она припоминала и другие образы, где он имел непривычное людям тело и лицо, испещренное узорами.       Подумав, Айю легкомысленно пожала плечами и отложила снотворное, так и не приняв его. Прошлая ночь была на удивление спокойной. Да и, похоже, сама она никак пока не может инициировать контакт, только ждать, когда пришелец сам явит себя. Женщина закрыла глаза и провалилась в сон без внятных сновидений.       Она сразу почувствовала, когда перестала быть одна, а может, ей захотели показать, что она больше не одна. Чужое пристальное внимание просвечивало насквозь, словно влезало в самую душу и выворачивало ее, изучая внутренности. Было стойкое ощущение, что в голове копались, но прервать это Робин не могла, лишь испытывая бо́льший дискомфорт, когда сопротивлялась. Тянущая несильная, но мерзкая боль, от которой хотелось во что бы то ни стало избавиться, сбежать.       Внезапно мрак сменился полутемным помещением. Дайвер охнула, различив гигантские сосуды в инопланетном комплексе в которых были… люди. Образы сменяются один за другим, показывая, как ее коллег ловили, преследовали разные зубастые твари, среди которых угадывались и стражи, что преимущественно обитали в секторе, где рухнула Аврора, они хватали и утаскивали кричащих людей во тьму, и те навсегда пропадали и погибали для остального человечества.       Женщина содрогнулась. Лиллиан была среди них. Она так же, как и Робин мучилась ночными кошмарами, но у нее они были не такими оформленными и забывались под утро, оставляя металлический привкус крови во рту. Были и другие жертвы — Винь Фам, пара младших биохимиков, кто-то из людей на базе Фи… И сейчас напротив Робин эти ученые и рабочие висели безвольными куклами, подвешенными на толстых металлических держателях, все как один погруженные в сон.       Робин стало чуть легче, когда она не обнаружила среди десятка узников Сэм, но почувствовала сильнейший стыд за такое эгоистическое облегчение. Людей окружали разные инопланетные приборы, назначение которых оставалось неясным. И-их намерены пытать?       Исследовать. — Но это же чудовищно! Негуманно! Д-держать против воли разумных! — яростно протестует Робин. Ее немного трясет от того, что ей приходится видеть, а ведь все самое ужасное происходит за кадром — как она думает.       Чудовищно угнетать себе подобных и считать кого-то низшей кастой, пригодной только для черновых работ. — Сухо заметил голос. — Негуманно использовать соплеменников, как расходный материал. — И существа, что поймали людей, умные, высокоразвитые — будут подвержены человеческим порокам?! — возмущается женщина, с ужасом разглядывая тела за толстым, усиленным стеклом.       Люди используют животных в лабораториях. Вживляют инородные тела, импланты, чтобы проверить пригодность технологий. Люди дрессируют и используют полуразумных для своих целей. При том, что они в отличие от людей не губят целые планеты и не держат в рабстве миллионы. Почему для нас должна быть разница? — Но… — Робин запнулась. Она не знала, как возразить на это, но и соглашаться не собиралась.       Она взглянула внимательнее в лица коллег, с которыми работала, невольно останавливаясь на Эммануеле. Это лишь кошмар, но он наталкивал на такие тяжелые темы, которые не имели однозначных решений и в принципе не решались так просто.       Нет, Ману определенно не тянул на невинную жертву. Неприятный холод собирался в районе сердце, когда она вспоминала сегодняшнюю игру и то, как в начальнике что-то едва уловимое проскальзывало, что заставляло насторожиться. Робин подумала бы, что она просто накручивает себя, но слишком велико было иррациональное убеждение, чтобы так просто отмахнутся от него. Стоит ли беспокоится о благополучии сестры? Или все не зайдет так далеко… Скольких людей он так или иначе обрек на смерть или на инвалидность? Или он заложник обстоятельств, как и все они… Взять тех же рабочих в шахте Коппа, что пострадали. Какую подноготную Альтерра скрывает ото всех сотрудников, чтобы управляющие командами не выглядели отпетыми негодяями и палачами? Так ли безгрешна Зета и Даниелла?..       Робин страшило то, что в «колбах» могли попасть хорошие люди, не сделавшие ничего дурного — а это в их мрачном столетии не так то просто осуществить и при этом пробиться на нормальную работу, не подставляя, не донося, не клевеща и не втираясь в доверие ради выяснения корпоративных тайн, чтобы продать их конкуренту.       Она почувствовала усмешку, что была вызвана ее мыслями, что ее очень тревожили.       Что ты скажешь на это? — спокойно вопросил голос и Робин не видит, но чувствует, что ей указывают на всю эту обстановку, что ее ужасала. Очень внимательный взгляд наблюдал за ней, за каждым ее движением и даже вздохом.       Тяжелые большие ладони — намного больше любой мужской руки — опустились на ее плечи. Она не смела обернуться и взглянуть, стоит ли сзади кто-то. Гнетущие молчание затягивалось, а мысли скакали, как кузнечики, и выворачивались из рук, не давали самостоятельно сосредоточиться. — Я за то, чтобы остановить Альтерру, но важно, чтобы с ее крахом не наступили еще более темные времена, чем сейчас. Я за то, чтобы у честных, хороших и волевых людей оставалась реальная надежда и возможность создать светлое будущее.       Ожидаемый отклик.       Айю не понимала, плохо ли это или нет, но задать вопрос она не успела. Виски закололо, а по коже прошлось тепло. Она напряглась и зажмурилась.       Нет, она не готова убить пришельца, даже если этим самым обречет часть людей на страшную учесть. Она искренне верит, что исход, при котором Альтерра обретет новое оружие и освоит технологии архитекторов, станет новым витком в кругах ада для простых смертных. Она хочет верить, что дав другой расе новый шанс на возрождение, они воспользуются им правильно. Чтобы вновь воскресли те, чье общество явно жило более благополучно, чем колонии транс-государства Альтерры. Айю упрямо считала, что угнетать другой народ для предтечей — это ниже их принципов и удар по гордости и самоуважению.       Какая наивность и доверчивость. Не замутненные даже годами горьких неудач.       Робин испытывала странный резонанс внутри себя — как если бы ее склонили к исповеди, хотя она никогда не посещала церковь и не понимала этого. Но не поддаться новому импульсу было невозможно и совершенно не хотелось. Страшная истина была одновременна проста: с самых ранних лет ей всегда были ближе не люди, а пришельцы — просто милые существа или полуразумные, как Морской император и морские обезьяны — не важно. Разве что сестру она ценила выше и это было закономерно. Дайвер смотрела перед собой, но больше не видела окружающую обстановку, обдумывая и четко осознавая определенный постулат.       Она совершенно точно и пальцем не пошевелит, чтобы дать Альтерре больше информации о предтече. В конце концов, направление с архитекторами у Лил, что теперь играло Робин на руку… Хотя коллегу было жаль и в иных обстоятельствах ксенобиолог постаралась бы ей помочь.       Как удобно свалить все на другого. Вы слишком не постоянны, слишком подвержены сиюминутным порывам.       Робин не успевает что-то возразит, потому что ее внезапно кидает в иное место, куда-то на поверхность планеты 4546В. Вокруг высились скалы очень характерной формы, вдали виднелись горячие источники и небольшая пещера с жар-лилиями. У дайвера почти не осталось сомнений, что это остров Дельта. Она напрягается, когда слышит чье-то загнанное дыхание, переходящее в хрип, где-то недалеко, но вне зоны обзора. Затем в нос резко ударяет серный запах и опаляет жаром, будто она утратила бдительность и попала под подводный горячий гейзер. Тело болезненно вздрагивает, но остается неподвижным, будто примерзло к земле. Снег продолжает медленно падать и оседать на плечи, поблизости нет ни растений, ни горячих источников, но Робин продолжает душить жар и зрение теряет четкость, сознание плывет. В ушах нарастает гул. С большим трудом женщина различает, что это больше характерно для шелеста и шипения лепестков жар-лилий, чем на шум от гейзера, устремляющего вверх потоки кипящей воды вместе с обломками и булыжниками.       По скалам прокатился чей-то далекий крик и он также резко оборвался, как и возник. Вопреки логике, Айю сама почувствовала, как кожу через водолазный костюм, будто полоснули с нескольких сторон широкими бороздами почти на все тело — спереди и с боков. Она сама бы заорала от боли, но губы лишь плотно сжались и побелели, словно были скреплены клеем. В глазах вспыхнуло и зарябило от сильной боли, вызванной обширными ожогами. Внезапно все схлынуло и эти пару секунд пытки, показавшиеся минутами, ушли, не оставив после себя ничего, кроме фантомной боли и жуткой, слишком реалистичной галлюцинации.       Робин вздрогнула, когда услышала где-то за скалами сильный всплеск. Только сейчас она обнаружила, что уже не стоит, а полулежит на холодном камне — она не помнила, как потеряла равновесие и упала, только ныл ушибленный бок, но этот дискомфорт был ничто по сравнению с тем, что она невольно только что пережила. Не было сил идти проверять, что это был за всплеск, ведь она едва могла пошевелить пальцами. Усталость придавила и навалилась на все тело. — Зачем ты это делаешь?! — Срывая голос, закричала Робин, сама слабо понимая сейчас, к кому именно она обращалась. Как только силы нашлись на крик? — Я тебе не враг! Я не сделаю тебе ничего плохого!!! — выкрикнув это, она зашлась кашлем, потому что что-то резко царапнуло горло.       Так ли ты уверена в этом?       Вновь прошелся жар, но уже иного толка. Робин сжалась, во сне плотно сжимая губы и смыкая веки, будто это могло спасти от грядущего. Вновь под головой ощущалась подушка, а за спиной привычный стандартный матрас.       Она вздрогнула, когда без всякого предупреждения почувствовала касание к клитору. При всем при этом она все еще была под одеялом и в пижаме. И вновь не могла пошевелиться, лишь на пару сантиметров сдвинуть ногу или локоть. Ее словно держали, но не было ни малейшего признака, что хоть что-то оказывало на ее тело давления. В отличии от паха и бедер. Айю начала кусать изнутри губы и щеку и тихо шипеть от того, что испытывала. Состояние полусна дурманило и не давало мыслям собраться в более осмысленную форму, но при этом чувства были так ярки, будто стали лампочками на Хэллоуин, что повесили к потолку. Их яркость выкрутили до сверх меры, обрекая на быструю смерть, на чрезмерный износ, на который они не были рассчитаны.       Ночь укроет твои пороки от остальных. Тебе приятно. Ведь запретный плод так сладок — так говорят люди, не так ли?..       Робин на это смогла лишь тихо простонать, едва понимая, что это не ее собственные мысли. Стремительно стало жарко, еще сильнее, чем в первые секунды перемены кошмара в сладкую пытку. Будь она способна хоть чуточку собраться, быть может она бы запаниковала, подозревая, что подобные игры с огнем могут грозить помешательством… но она сейчас не принадлежала самой себе.       Хотелось ощутить контраст холодного воздуха. Тело лежало на спине и руки не слушались, как будто мышцы ослабли настолько, что она не могла оторвать их от простыни, и те продолжали лежать на уровне лица по обе стороны от подушки. Женщина чуть изогнулась и порадовалась, что одеяло само собой сползает вниз, собираясь в складки у живота. И мысли не возникло о том, как, вопреки физике, оно смогло самостоятельно так съехать.       Желание постепенно захватывало каждую частичку тела, каждый сантиметр кожи, все полыхало, внутри, будто бурлил и томился вулкан, по каким-то причинам не способный исторгнуть из себя лаву и опалить землю, сжечь леса и поля. Робин дрожала и таила от ощущений. Не потеряться окончательно ей удавалось только волевыми усилиями, она заставляла себя отвлекаться и не поддаваться на провокации. Детально вспоминать рельеф на той колонне, что встретилась несколько дней назад — показалось не самой скверной идеей. Были ли это ее личные попытки удержаться на тонкой дощечке и не упасть в пропасть, где царила буря из противоречивых эмоций, или же это тонко вплелось в изощренную игру…       Воздух в комнате действительно резко стал неестественно холодным, что будоражило, а балансировка между позывами тела и борьбой разума давали возможность сохранить остатки гордости и не поддаваться полностью на похоть. Женщина скрипнула зубами, когда что-то в какой-то грубоватой манере сжало ее ягодицы, следом дразня едва уловимыми касаниями кожу между, где она была особенно чувствительной. Дайвер рвано выдохнула, вновь чуть извиваясь, насколько могла. Она заставила себя представить, как стена напротив ее кровати исписана этими же узорами, что были у святилища Ноль. Она любила к нему ходить, когда у нее было время и изучать их, что-то пытаться перерисовывать, хотя неизменно это выходило криво. С момента, как с ней начались злоключения, она не ходила к нему.       Робин приглушенно зарычала, сквозь зубы от негодования и холодной злости, когда вновь прошлась серия псевдо касаний — изучающих, деликатных, грубых, осторожных, откровенно наглых — разных и таких непредсказуемых, что вызывало новые приступы дрожи и сладкого непреодолимого предвкушения «а что же будет дальше?». Даже то, что они не были на первый взгляд умелыми и несли для Айю бессистемный характер, нисколько не делало ощущения от них меньше. Чтобы отвлечься, женщина стала воображать, как узоры в ее комнате наползают на привычно однотонные гладкие стены, принимают закономерный, периодический ритм, выстраиваясь в изысканную гармонию из мелких деталей и крупных узоров, что давали отдых глазу. Как неизвестный материал перестает просто отражать лучи солнца или луны — с этим Робин так и не смогла определиться — и начинает самовольно менять цвет, будто его в какой-то момент подсветили разноцветными неоновыми палочками. Это было бы великолепно… если бы в это же самое время Робин не домогались, преследуя непонятно какие цели.       В какой-то момент это мысленное упражнение даже, казалось бы, помогло — разум Робин стал проясняться, тело стало чуть больше слушаться. Прикосновения прекратились, будто то, что ее донимало, задумалось или отвлеклось… Но потом на нее с такой силой накатило давление, что Робин поперхнулась воздухом и попыталась забиться. Казалось, ее душили в стальных объятиях. Вырвался болезненный стон и бедра неосознанно несколько раз двинулись на вполне определенные чужие касания. Она бы испугалась, что больше не чувствует на себе одежды и даже трусов, только одеяло — но ксенобиолог едва могла вздохнуть и ей было не до этого.       Когда все прекратилось — также резко, как и наступило — Айю тряпочкой повисла, не сразу придя в себя и понимая, что больше не лежит на кровати, а парит в воздухе, точно приведение, облаченное в одеяло, которое складками спадает вниз и держится только за счет ее голого тела. Робин вздрогнула, понимая, что это удушье не просто не было попыткой ее убить, это был эксперимент и он принес неожиданный положительный результат — женщина в ужасе осознавала, что ей понравилось. Ее слабое место быстро нашли, если оно вообще было изначально спрятано для того, кто мог переворошить твои мозги и пролистать твое прошлое, взломать любые замки и искрошить любую преграду в пыль, изъять все наружу.       Она снова зарычала, чувствуя стыд, горечь за свои пороки, которые так тщательно пыталась скрыть от окружающих и от себя в частности.       От себя не сбежишь. Как, в прочем, и от меня. — Как бы между делом заметил незваной гость, голос которого разносился прямо в голове у женщины.       Если до этого она была влажной, то теперь стала настолько мокрой, что и никаких дополнительных средств не потребуется чтобы… Робин с шипением медленно выдохнула, заставляя не продолжать свою мысль, хотя та была очень настойчивой и вызывающей. Она замерла, не решаясь опять обращаться к своему образу комнаты с орнаментом предтечей, не зная, разозлило ли существо ее борьба с ним или просто позабавило и его последнее действие никак не коррелировалось с тем, что Айю делала.       Дайвер в очередной раз вздрогнула, когда почувствовала мягкое прикосновение. В этот раз едва ощутимо коснулись кожи ног у фаланг пальцев и она инстинктивно поджала пальчики. Затем оно пошло выше и уже ощущалась настоящая ладонь, что мягко обхватила начало икроножной мышцы, помассировало, будто оценивая разницу и мягкость, затем уже более уверенно взялось выше, сжав. Это прикосновение продублировалось на левую ногу и Айю почувствовала некоторую неправильность, будто что-то было не так. И почти удалось разгадать причину — ощущения были, будто сжимала одна и также рука, а ведь у людей не бывает двух одинаковых рук, есть одна левая и одна правая — но мысль не успела дооформиться. Робин, уже достаточно измотанная борьбой, откинула голову назад, ощутив покалывание на губах и щекотку на шее. Было легко вообразить, как таким образом дразнил и касался ее чей-то кончик хвоста или плавник. Она недовольно, непослушно мотнула головой, ей хотелось избавиться от дразнящего ощущения. Какое-то колкое ощущение возникло выше колена с внутренней стороны ноги, словно укус, и женщина ойкнула. Это было фатальной ошибкой. Веки сами собой открылись и Робин замерла в испуге. Напротив обнаружился немигающий фиолетовый взгляд, прожигающий насквозь, разрезающий мрак комнаты, как очи ночного хищника.       Дайвер висела в воздухе выше двух метров над кроватью, почти под потолком, и лишь одеяло прикрывало ее грудь и тело, оставляя обнаженными шею, плечи и стопы. А ее лицо всего в нескольких преступных сантиметрах от чьего-то чужого бледного лика, что явно не сулило ей ничего хорошего. Робин почувствовала, как что-то требовательно раздвигает губы, проникает в приоткрытый рот. Она протестующего замычит, но это никак не меняет положение дел. Эти холодные нечеловеческие глаза гипнотизировали и приковывали к себе и женщина не решалась или не хотела — тут она не знала точно — протестовать сильнее. То, что вторглось, напоминало язык, но невзирая на ощущения, их рты были на разном уровне и лицо чужака продолжало быть неподвижным, как маска, — нечитаемая, жуткая, от которой нет силы отвернуться. Ласки, что проходились по губам и внутри, дразня язык, были будоражащими, но… какими-то неправильными, странными и от того не достаточными, отвлекающими и заставляющими задумываться над тем, что что-то не так, а не о том, как хорошо ей, хоть и несколько пугающе и не по ее воле.       Покалывания у бедер прекратились, на смену им пришли приятные поглаживания по животу, ему не просто уделяли внимание, а словно преследовали цель размять и прощупать каждую мышцу. Робин прикрыла глаза не в силах сдерживаться и более откровенно простонала, лизнула чужой «язык» в ответ, сглатывая слюну и бездумно открывая шире рот в порыве углубить поцелуй. Ее выдержка, и так не больно то прочная, сдавала с каждой секундой все больше. Через несколько секунд она смогла побороть дурман и вновь собрать остатки воли, но выпихнуть нечто изо рта и закрыть его обратно не смогла. Ее не отпускали и продолжали изучать, как и чувствительность губ. Женщина обреченно выдохнула через нос, все еще не понимая, действительно ли с ней творят все это или это часть какого-то изощренного непонятного метода… изучения иного вида. Последнее, безусловно, было бы оскорбительным.       Вновь к половым влажных губам прикоснулись и очень настойчиво, посылая умопомрачительную вибрацию в самое чувствительно место. Айю отпрянула, но едва ли это возымело эффект, она распахнула глаза и расширенными зрачками уставилась в горящие напротив, мгновенно утонув в них. Робин не знала, что читалось в ее глазах, что подтолкнуло пришельца на то, что последовало за этим… Она никак не ожидала, что через пару секунд, жуткие очи вспыхнут умопомрачительно ярче и он порывисто коснется своими губами ее, предварительно резко поднимаясь выше и наклоняя голову.       Что-то внутри так неистово и живо затрепетало, поднимаясь от груди к горлу, что Робин поддалась навстречу и, будь ее воля, в этой вспышке безумства обвила бы руками голову, зарылась бы пальцами в эти жесткие темные волосы. Губы нестерпимо закололо, нервы чересчур сильно стимулировали, стараясь вызвать какое-то определенное ощущение. От буйства прикосновений и ласк, что одновременно возникли и на груди, и на пояснице, и у паха, Айю не замечала, что губы напротив раскалились и стали обжигающими, но едва двигались, будто не были такими же подвижными, как и у человека. Перед глазами заплясали предобморочные цветные круги, но до последнего мгновения Робин тянулась навстречу, до исступления покусывая и полизывая чужую кожу… хоть это и не сильно походило на привычную человеческую кожу. Слишком гладкая, слишком твердая, не имеющая вкуса.       Ксенобиолог проиграла в этой борьбе. Но был ли возможен иной исход?

***

      Очнувшись через некоторое время, Робин явственно ощущала властную хватку на шее. Ее не пытались душить, но давали понять о своем присутствии. Никого рядом не было, как не было и руки — конечности? — которую могла бы ощущать кожа, но тактильные ощущения говорили об обратном. Это продлилось не более нескольких секунд, но они показались Робин вечностью — она ждала, что к этому прибавится еще что-то: боль, новый обморок, временная слепота или может она все-таки краем глаза увидит того, кто игрался с ней… Но потом все резко пропало, оставив Айю в противоречивых чувствах, со смесью ужаса, трепета и… почему-то разочарования?       Неудовлетворенность резко давала о себе знать. Айю едва не вскрикнула — что было очень не желательно, мало ли Бенч услышит? — когда поняла, что под одеялом она голая. Она точно была одета, когда ложилась. Да, иногда она надевала только трусы, но сейчас на новом месте ей было неуютно так поступать, если бы она хотя бы была одна на базе… И то нет. Для тела это могло быть полезно, но и не было критично, если все-таки спать в одежде.       Одеяло… да и простынь были запачканы. Робин в сердцах зло стукнула по матрасу кулаком. Вот как ей быть с этим со всем?! Как это вообще называется? Инопланетное домогательство?! Она явно не так себе представляла первые контакты с иным разумом…       Айю поискала глазами одежду, которая должна была где-то лежать… или то, что от нее осталось. Но ничего не было. Она будто испарилась, как туман. Дайвер поморщилась и потерла лоб, пытаясь решить, что ей делать. К счастью, у нее было несколько костюмов и пижам в шкафу, все достаточно однотипны и скромны. На крайний случай можно было бы сделать еще на изготовителе.       Но больше Робин занимали мысли иного толка. Готова ли она увидеть это таинственное существо наяву? Без причудливых декораций сновидений, узнать немного больше, быть может ценой жизни? Робин боялась сейчас отвечать на этот вопрос, потому что справедливо считала себя не в себе после пережитого…       И потому что слишком был очевиден ответ. «Да, еще как».