Это Вуншпунш, братишка!

             

○ 🔮 ○

                    — Мало вам было того, что вы уже натворить успели, так вы теперь ещё и… — рычит Джей, скаля заострённые зубы и пятясь назад, упираясь ногами в подоконник.       — Мы не…он сам сказал! Я даже… — блеет Чонвон, взмахивая руками и делая защитное поле вокруг брата сильнее.       — Запри меня тоже!       — Что?!       — Запри меня, — угрожающе шипит Демон, сверкая краснотой в тёмных глазницах. — Нам нельзя находиться рядом друг с другом. Чонвон не понимает, что происходит. Просто в какой-то момент Хисын хватает его под локтями и разворачивает в сторону Джея, заставляя поставить барьер и вокруг него. Просто хвост Демона заострённым концом бьётся в прозрачные стенки, а шипение и рычание его похожи на дикого зверя, что готов броситься и разорвать. Просто Сону, облизывая алые губы, наблюдает жадным взглядом поалевших глаз за Джеем, что не отводил от него багровой тьмы своих, скалясь плотоядно. В маленькой комнате зелий теперь было две дьявольские сущности, один фамильяр и один бедный Чонвон, на плечи которого выпала участь разобраться во всём за двадцать четыре часа.              

○ 🔮 ○

              Тридцатью минутами ранее.       — По-моему, бред тратить желание на то, чему ты можешь обучиться в интернете, — цыкает языком Чонвон, когда Сону заводит его в комнатку зелий ранним утром, тихонько прикрывая дверь.       — А по-моему, вожделеть того, кто превращается в кота — жуткое извращение, — шикает Сону, щёлкая пальцами и разжигая огонь под котлом. — Но я же почти перестал тебя осуждать?       — Сону, но в самом деле? Ты ведь можешь посмотреть видео, почитать какие-то форумы…в конце концов, попросить Джея научить тебя? Он ведь в курсе, что ты… — Чонвон совсем переходит на шёпот, — девственник.       — Он знает, что я — выпендрёжник и недотрога. Мы не обсуждали были ли у меня до этого связи с кем-то.       — А то он не понимает? Ты живёшь в особняке все девятнадцать лет.       — Слушай, — сужая ореховые глаза, Сону наставляет на Чонвона палец с острым чёрным ногтем, — я позвал тебя лишь потому, что мне нужна твоя магия для Вуншпунша.       — А рассказываешь о своём плане ты мне потому, что больше не с кем поделиться?       — Да, увы. Кроме тебя мамочка и папочка больше никого не родили. Но это к счастью. Наверное. Давай шустрее? Джей вот-вот проснётся.       — Ранняя же он пташка, — зевает Чонвон, вставая возле котла и помогая Сону бросать в закипающую воду ингридиенты. — За окном едва ли пять утра.       — В Аду другой часовой пояс похоже, — передёргивает Сону плечом, с которого спадает шёлк халата. — Я каждый раз просыпаюсь, а он смотрит на меня, как на десерт.       — Жутковато.       — Будоражаще. Но ладно. Не будем об этом. Сону торопливо швыряет всё, что нужно в становящуюся ядовито-зелёной воду, и мешает нетерпеливо. Из его дрожащих пальцев едва не выпадает кубок, а узкий нос тапочка топочет по деревянному полу в ожидании.       — Нормально сформулировал? — щурится Чонвон.       — Нормально, — кивает рассеянно Сону. — Как надо. Он дёргает головой, слыша шипение, и замечает, как Мирна просыпается, выбираясь из клубка, в который свернулась на диванчике. Её маленькие блестящие глазки уставляются на Сону заинтересовано.       — Маленькие шалости, малышка, — шепчет он, нервно кусая губы. — Всё будет хорошо. Едва только зелье оказывается готовым, Сону зачёрпывает его и плещет в рот, уже почти не кашляя, но всё ещё морщась и произнося одновременно с этим:       — …желаю стать искуссным и опытным в сексуальной жизни под стать своему Демону!       — Сону, нет! Но Чонвон кричит и тянется к брату слишком поздно. Серебряный кубок со звоном ставится на стол, а Сону закашливается, хватаясь сперва за горло, а после за волосы. За свои волосы Чонвон готов схватиться тоже, как только лицо его брата начинает меняться, как и тело.       — Чёрт подери… — лепечет Чонвон, отступая и вскидывая руки, чтобы в любой момент защититься. Он вздрагивает и едва не кричит, когда чувствует спиной грудную клетку и обхватывающие его за плечи руки. Это Хисын, но и он шокировано лишь выдыхает, глядя на Сону. Оба они во все глаза смотрят на то, как рыжие прядки становятся чёрными и подвиваются на концах, как некогда ореховые глаза алеют, словно у голодного вампира, воззряясь на них двоих со странным помутнением. Кожа Сону, и без того бледная, теперь отдаёт серым, как у Джея, а из кончиков его пальцев, из самых чёрных длинных ногтей, искрится что-то красное. Слегка припухшие ото сна розовые губы багровеют и раскрываются, изрекая томным голосом:       — Где он?       — К-кто…? — шелестит Чонвон, вскидывая руки и отправляя в сторону Сону столп золотых искр, что, окружая изящное тело, одетое больше не в пижамный халат, а в кожаные штаны и прозрачную блузу, образуют защитный барьер.       — Где мой Демон? — облизываясь удлиннившимся языком, Сону пытается сделать шаг вперёд, но барьер не пускает его. И он хмурится, склоняя голову к плечу и сужая красные глаза.       — Самое время появиться Джею, — бормочет Хисын. — Что за желание было у Сону?       — Главное — как нам его обратить теперь? Без его магии… Чонвон пищит и вжимается спиной в Хисына, из-за того, что справа от него раздаётся хлопок, а за багровым дымом появляется полураздетый и ещё сонный Демон. Что просыпается в мгновение, едва только тьма глаз его встречается с кровавой радужкой Сону. Ведьма расплывается в плотоядной улыбке, вытягивая руки.       — Дже-я…       — Какого хрена, — выдыхает Джей, отшатываясь от барьера. Чонвон впервые видит его таким растерянным и напуганным. И, вообще-то, такими были они втроем.              

○ 🔮 ○

                    — Он мог поговорить со мной, он мог спросить меня об этом, он мог просто… — Джей вплетает пальцы в чёрные прядки и ерошит их, грозно рыча и топая босой ногой по полу. Чонвон на мгновение отрывается от различных книг, в окружении которых сидел рядышком на полу, и сочувственно смотрит на Демона, закрытого барьером.       — Я тоже самое ему сказал. Он мог просто с тобой поговорить, — вздыхает Чонвон, тыча пальцем в страницу одной из книг. — Суккубам нельзя находиться в одном помещении с Демонами, потому как первые, после полового акта, подобно самкам богомолов, изничтожают вторых. Что это значит? Он отгрызёт тебе голову?       — Он высосет все мои жизненные силы и оставит иссушенным трупом, — потирает ладонью лоб Джей. — Суккубы — лучшие любовники, и это так. Но они становятся твоими последними лучшими любовниками. Никто не выживает и в этом их суть. Они кормятся людскими душами или способностями других магических существ.       — Но ты же, вроде как, не просто Демон? А сын Дьявола и прародителя ведьм? Почему на тебя это тоже действует?       — Потому, что, прежде всего, я жаждущий мужчина, — от этих слов и укоризненного взгляда багровой тьмы у Чонвона алеют уши. — И это то, что делает меня слабым. Суккубов никто не любит.       — Почему их тогда просто не истребят?       — Потому, что всем тварям в этом мире радуется хоть кто-то. Тараканов и других мерзких насекомых, которых вы не любите, господь зачем-то же создал? Тут та же история.       — Глупо, — фырчит Чонвон, оборачиваясь на вошедшего Хисына, что нёс ему ещё книжек.       — Единственный раз, когда мне удалось спастись от суккуба, был лет двести назад. Я тогда чудом смог прийти в себя и убил её, — качает головой Джей, бросая взгляд на Сону, что уже едва ли не облизывал защитный барьер, стараясь соблазнить его на расстоянии. — Но удержаться — практически невозможно. В нашем с Сону случае — это ещё больше обостряется.       — Потому, что вы — пара? — печально произносит Чонвон, раскладывая всё новые книги вокруг себя.       — Потому, что мы оба влюблены. И нас и без того друг к другу тянет. А тут…ищи быстрее способ, как вернуть его. Не терпится уже надавать ему по неугомонной заднице.       — Оставь эти ваши постельные игрища при себе, — морщится Чонвон в отвращении.       — Ему теперь ещё год этих игрищ не видать за то, что он поставил нас обоих в смертельно опасное положение.       — Он не понимает, что творит, да? — хмурится Хисын, разглядывая Сону, оттягивающего длинным ногтем нижнюю губу и смотрящего в упор на Джея.       — И не вспомнит, — кивает тот. — Его сознание — другое существо. Как одержимость. Главное, чтобы был способ это исправить без Вуншпунша.       — И без фатальных последствий, — отзывается Чонвон, поворачивая к Демону книгу. — Пока что всё, что я нахожу — это лишь истребление суккубов, как особо опасных существ. И никаких тебе изгнаний.       — Ищи лучше, Чонвон, — угрожающе рычит Демон, садясь на корточки за барьером и оказываясь к Чонвону ближе. — Иначе нам всем придётся увидеться с теми, с кем никто из нас видеться не захочет никогда в своей жизни. Понял меня?       — П-понял. Чонвон утопает в книгах, не замечая, как за окном наступает закат, после глубокая ночь, серый рассвет…и как проходят за поисками нужного заклинания долгих четыре дня.              

○ 🔮 ○

                    — Почему бы вам просто не запереться в комнате и… — взмахивает Чонвон рукой лениво, лёжа уже на книжках и откусывая печенюшку, которые заботливо принёс Хисын, дремлющий в кресле в форме кота.       — Потому, что он убьёт меня и навсегда останется суккубом? Или ещё хуже, вернётся в своё тело и будет безутешным вдовцом. Кому это надо? — хмурится Джей. — Ну, кроме тебя и твоего маленького, но уже изрядно растущего эго.       — Да нет же, — вздыхая, Чонвон перекатывается на живот и подпирает подбородок рукой, уставляясь сонным и уставшим взглядом на Демона, сидящего внутри барьера. — Скажи мне примерное время, через которое суккуб может убить тебя, я ворвусь к вам посреди…действа? И просто растащу вас по разным барьерам. Делов-то? Все довольны. И, может быть, это вернёт Сону в его тело.       — И этот вариант ещё хуже, Вон-и. Потому, что это будет первый раз Сону, который он проведёт не в своём теле, ничерта не вспомнит, а потом ещё и будет чувствовать жуткий стыд.       — Стыд и мой брат? Очень сомнительно.       — В твоём случае — да. Когда мы остаёмся наедине — он, спустя время, становится простым, влюблённым, девятнадцатилетним мальчишкой с розовеющими щеками, смущённой улыбкой и неловкостью из-за сильного возбуждения, — на багровые губы Джея ползёт ласковая улыбка, а взгляд его чёрных глаз утопает в изящной фигурке за другим барьером. — Я не хочу, чтобы его первый раз прошёл вот так. Каким бы Демоном, мужчиной и просто озабоченным засранцем, голодным до его прекрасного тела, я ни был.       — Фу, — кривится Чонвон. — Лучше бы я этого не слышал.       — А ты услышал только пошлости? — вздёргивает бровь Джей. Чонвон поджимает недовольно губы. К его сожалению, он услышал кучу милых слов о любви. И да, в их с Хисыном странных отношениях, этого всего ещё больше, и он любим, обласкан и утоплен в заботе и нежности. Но…слышать такое в сторону своего брата от всемогущего Демона…было так странно. И так неловко и омерзительно мило. Чонвон тихонько хихикает.       — Если мы не найдём решение, воспользуйся моим советом? Мы всегда можем сказать Сону, что между вами ничего не было. Что если это решит вопрос?       — Я лучше буду вечность заперт в этом барьере в ожидании решения этой ситуации, чем прикоснусь к Сону, пока он не в себе. Так что, ищи, Чонвон. И я лично буду должен тебе услугу, если ты подаришь нам с Сону шанс на нормальный первый раз. Зелёные глаза Чонвона заинтересованно распахиваются, и он весь загорается. Демон, должный ему услугу…это выглядело весьма привлекательно. Но Демон, страдающий от всего, что происходит вокруг, так безобразно в его старшего брата влюблённый и действительно искренне переживающий, был тем, с кого услуг Чонвон брать не хотел. В конце концов, за сучий нрав и скверный характер в их семье всегда отвечал Сону, когда как Чонвон был самым добрым и ответственным сыном. И помочь этим двоим, глупым влюбленным дуракам — было не его обязанностью. Но это было тем, что он мог для них двоих сделать, просто потому, что это он. Чонвон. Удостоившийся самой красивой и тёплой любви и желающий такой же брату.              

○ 🔮 ○

                    Ещё ровно три дня проходит, прежде чем Чонвон, с помощью Хисына, наконец находит нужное зелье.       — Только вот как мы собираемся залить его в Сону, когда он в таком состоянии? — хмурится Чонвон, оборачиваясь на брата, скучающе накручивающего кончики чёрных прядок на длинные пальцы. — Он не дастся. Или расцарапает мне лицо. Мы неделю не даём ему коснуться Джея и только затавляем смотреть на него.             — Суккубы не мстительные. — вздыхает Джей. — Их цель — твоё тело и твои силы. Но… — он замолкает, задумчиво уставляясь на Сону. Из рук Чонвона едва не выпадает банка с глазами ящериц.       — Что?       — Доверишься мне, Вон-и? — багровая тьма мгновенно впивается в него, и Чонвон замирает под этим тяжёлым взглядом. — Позволишь мне дать ему зелье?       — Но ты же говорил, что вас нельзя подпускать друг к другу?       — Я знаю, что сделаю. Тебе всего лишь нужно будет дать мне зелье и открыть барьер. Я всё сделаю сам. Поджимая недоверчиво губы, Чонвон смотрит то на колбочку на столе, то на зелье, бурлящее в котле алым. Оборачивается на брата, что снова облизывался, склонив голову к плечу и поедая глазами Джея. Это было опасно, если верить прежним словам Демона. Но нет ничего опаснее, чем оставить Сону вот таким навсегда. И, вздыхая обречённо, Чонвон набирает в колбу зелье, как только оно доходит до правильной кондиции, становясь похожим на кровь.       — Ты уверен? — он осторожно протягивает колбу за барьер. Когтистые пальцы Джея забирают зелье, и он кивает.       — Я очень хочу верить в то, что всё получится. Чонвон тоже. А потому, снимая барьер сперва с Демона и позволяя ему подойти к Сону, чьи алые глаза загорелись, а багровые губы расплылись в довольной ухмылке, он нехотя снимает защиту и с брата, затаивая дыхание.       — Пожалуйста… — лепечет он, скрещивая пальцы. И охая, как только Джей выливает себе в рот половину колбы и, хватая Сону за талию, притягивает к себе, сразу же вовлекая его в откровенный поцелуй. Чонвон краснеет в тон зелью, прикрывая лицо ладонями, но глядя сквозь пальцы на пару, что едва ли не пожирает друг друга прямо на его глазах. Пальцы Сону путаются в чёрно-красных волосах Демона, одна рука того цепко держит узкую талию, пока вторая подносит к их ртам колбу, смешивая меж их губ остатки зелья. Чонвон в самом деле не дышит, заворожённо наблюдая за тем, как чёрные волосы Сону с кончиков начинают становиться рыжими вновь. Ещё секунду назад распаляющийся поцелуй замедляется, а тонкие руки брата опадают на плечи Джея. Вскоре, всё его тело, постепенно возвращающее себе привычный облик, оседает в крепких руках Демона, разрывающего поцелуй и тащащего Сону к диванчику, на который тот и укладывает его, держа в своих объятиях. Голова Сону падает на грудь Джея, глаза его закрываются, а губы и подбородок, как и у Демона, испачканы кровавым зельем. Ласковый поцелуй теряется в медной макушке, и только тогда Чонвон облегчённо выдыхает.       — Получилось.       — Иногда, стоит доверять мне, правда? — усмехается Джей, оборачиваясь к Чонвону и пугая его таким же испачканным лицом. Чонвон встряхивает головой, кивая.       — Очень редко. Но всё же стоит, — бормочет он, обходя диван и садясь на столик, чтобы взять Сону за холодную руку. — И что теперь?       — Отнесу его в спальню, — ворчит Джей, перебирая медные прядки ведьмы пальцами. — Как очнётся, устрою ему лекцию о том, как важно доверие в отношениях и что обо всём нужно говорить. Даже, если это страх первого раза. Тем более, если это он. Я всё-таки пятисотлетний Демон, а ему всего девятнадцать. Я был бы рад помочь ему во всём, что он бы только не попросил.       — Но он слишком своенравный и вредный, — фырчит Чонвон.       — Надеюсь, эта ситуация всё же заставит его хоть немного усмирить пыл. И начать чаще думать мозгом, а не сердцем или…чем-то ещё. Чонвон прыскает смешком и ловит на свои колени Хисына, чмокая его между ушей и притираясь к макушке щекой.       — На будущее, — приподнимает бровь Джей, — если между вами двумя вдруг возникнут вот такие вот вопросы, очень прошу, решайте их между собой. Ну, или…на крайний случай, Вон-и, приди ко мне поговорить? Я не откажу в адекватной помощи, которая не будет содержать в себе странные желания и превращения в Суккубов.       — Спасибо, но… Чонвон безбожно краснеет, пока Джей скалится острием зубов и подхватывает Сону на руки, чтобы унести его из комнаты. Всё хорошо, что хорошо кончается, думает ведьма, но, зная его брата…вряд ли это будет конец.