Welcome to the Hell. Welcome to the masquerade

      Грет’тельсон парил, ловя широкими крыльями потоки ветра. Точнее говоря, парил он до тех пор, пока одна бездарная особа не обрушила на своего дьявола-фамильяра (между прочим, занимающего далеко не последнее место в дьявольской иерархии! Пусть радуется, что её посредственное колдовство каким-то непостижимым образом обернулось такой крупной удачей) поток некротической энергии. Теперь же зрелище было довольно удручающим. Воздух проходил сквозь лишенное жизни тело, отчего полет того, что некогда было птицей, больше напоминало дерганные движения марионетки.       Подумать только, они не пробыли в Баровии и двух ночей, а его хозяйка уже успела досадить нежити, бесцельно бредущей мимо полуразвалившегося сарая, избранного в качестве места для ночлега; привести за собой хвост из Мензоберранзана – жуткого вида тварь, поклявшуюся достать зарвавшуюся темную эльфийку из-под земли; заполучить в союзники получеловека-полукота (с этим приходилось всегда держать ухо востро – кот есть кот, знаете ли); потревожить древнее проклятье, став одержимыми неуспокоенными детскими душами и, наконец, насилу унести ноги от Страда, чьё гостеприимство внезапно приобрело весьма собственнический характер, стоило ему познакомиться с Астер (жаль было бы лишиться её общества – не чета Раэль, от которой слова доброго не дождёшься. А какая сладкая у паладина душа, вот бы заполучить такую!)       Словно почувствовав направление мыслей своего фамильяра, дроу приказала ему спуститься. Тому не оставалось ничего кроме как подчиниться, хоть он и не стал лишать себя маленьких радостей – попыток выклевать своей хозяйке глаза или хотя бы мстительно укусить за палец. Пусть в следующий раз лучше думает, прежде чем использовать магию в здешних проклятых землях.       Но отказывать фамильяру в проницательности не приходилось: за каждым похожим на виселицу деревом их что-то да поджидало. Поэтому, когда Астер вызвалась помочь отцу Дановичу, Раэль удивилась этому порыву не больше, чем паукам, снующим по улицам и стенам домов Подземья. Но с этими светлыми всегда так: пока не помогут попавшему в беду, даже не надейтесь продолжить решать свои проблемы. Гораздо занятнее было то что к паладину Латандера решил присоединиться Пустынный Ручей. То немногое, что Раэль доводилось слышать об окутанной тайнами фигуре Королевы Воронов, не позволяло назвать её божеством добра и справедливости. Значит, табакси вело нечто иное, вот только что?       Незаметно для себя, темная эльфийка продолжала следовать за своими спутниками, пока не оказалась в центре небольшой ветхой церквушки. Кровь оглушающе застучала в ушах. Кажа раздражающе саднила, как если бы невидимые руки твердо вознамерились надеть на Раэль грубые вериги. Огоньки истаивающих свеч тянулись к ней. Жаркие, враждебные. Жалящие подобно маленьким солнцам, в насмешку над породившим их божеством, запертым в полумраке пропитанных тоской и неизбывной горечью стен.       Звонкий голос паладина нарушил тишину, добивая Раэль и заставляя едва не шипеть от физически раздражающих благих намерений его обладательницы.       – Я подожду вас снаружи. – Процедила тёмная эльфийка. Всё её отмеченное дьявольской печатью существо стремилось как можно скорее покинуть священную обитель.       Уже затворяя за собой узкие двустворчатые двери, она ощутила странный холодок между лопаток. Церквушка содрогнулась, а после откуда-то из-под земли донёсся исступлённый рев, исполненный такой черной злобы, что тучи, затянувшие небо, стали ещё темнее.       – Аааааааггрх! Я голоден, отец! Выпусти меня. ВЫПУСТИ МЕНЯ, СЛЫШИШЬ?!       Едва не прищемив пальцы дверными створками, Раэль сбежала по скрипучим ступеням приземистого крыльца и отошла к церковной ограде. Она чувствовала себя отвратительно грязной. Однако за пределами церковных стен голова прояснилась, и она почувствовала себя гораздо лучше. Фамильяр опустился на ограду, встопорщив остатки оскверненного могильным тленом оперения. Негодующе ухнув, он продемонстрировал полную солидарность со своей хозяйкой в отношении того, в какое отвратительное место их занесло. Раэль невольно усмехнулась. Ну наконец-то они хоть в чем-то пришли к согласию.       Леденящие кровь крики продолжали доноситься до неё. Не велика потеря. Справятся и вдвоём. А если нет, святой отец наверняка даст знать. К тому же, кто знает, каких непрошеных гостей может принести судьба – кто-то должен остаться настороже здесь и проследить, чтобы Ручью и Астер ничто не помешало причинять добро.       Четверть часа Раэль кружила по внутреннему двору. Всё было спокойно. Даже крики прекратились. Спустя ещё четверть часа она решила оставить приглядывать за церковью Грет’тельсона, а сама направилась к жидкой рощице неподалёку, не желая тратить время понапрасну и поупражняться в новой технике мистического заряда.       «Похоже, твои спутники завершили свою миссию. Светлая успокаивает старика-священника. О, ты бы видела его! За этот час он постарел лет на двадцать и стал таким же белоголовым, как ты. Кажется, они собираются куда-то – хвостатый машет лапой в сторону рощи. Или нет – все трое снова скрылись в этом отвратительном здании»       «Продолжай следить», – мысленно приказала Раэль, наблюдая, как фиолетовая вспышка ударилась в хилую осинку и отбросила переломленный будто спичка ствол на несколько футов.       «Они возвращаются, хозяйка», – вскоре вновь подал голос фамильяр, – «Несут гроб. А эта парочка не теряла времени даром и успела организовать кому-то встречу с Келемвором. Направляются в твою сторону, встречай»       «Занятно. Возвращайся, больше там делать нечего»       Раэль облокотилась о широкий ствол выглядящего наиболее крепким дерева и, скрестив руки на груди, принялась издали наблюдать за скорбной процессией. Святой отец шёл, покачиваясь под тяжестью своей ноши. Даже с такого расстояния было видно, как сухую грудь сотрясают рыдания. Только вот разговоров было не разобрать. Приказав фамильяру приблизиться, она переключилась на его органы чувств. Глаза ночного хищника не очень хорошо видели при дневном свете, но даже так можно было различить нечеловеческое страдание, исказившее черты опухшего от слёз лица.       – Сыне, Дору, прости меня. Прости, сыне. Не уберёг я тебя. Не уберег от изувера Страда. Кровиночку мою погубил. Обратил в богомерзкого демона. – Посыпал голову пеплом старик.       Астер и Ручей выкапывали могилу. Когда они взялись за гроб, чтобы опустить его в землю, старик с воем бросился на крышку, до крови царапая дерево короткими обкусанными ногтями.       – Прощай, сыне... – В последний раз всхлипнул он, бережно отстраняемый Астер от могилы.       Раль резко оборвала зрительный и слуховой контакт с фамильяром. Волна сухого жара прокатилась по телу. От чего-то в ней вспыхнула такая злость, что захотелось спалить дотла всю эту деревеньку. Значит, вот что они сделали? Убили сына святого отца? Вот так сразу, за какой-то час решили чужую судьбу, сами будучи чужаками в здешних краях.       Перед глазами стоял образ худого старческого тела, обнимающего гроб. Как сильно он, должен был, любил убитого. Подобное проявление слабости не должно было вызвать ничего кроме презрения той, в чьих жилах текла кровь безжалостных созданий. Она знала, что для матери-дроу было обычным делом принесение собственных сыновей в жертву Паучьей Королеве. Но отчего-то вместо презрения Раэль испытывала боль. Такую острую, что с ней не мог сравниться ни один яд, ни один ритуал изощренных пыток.       Ей сложно было представить, что кто-то будет так же страдать, если она умрёт. Быть может, Эллеайз споет об этом печальную балладу. Но даже беспечная тифлинг-бард едва ли испытывала к ней нечто больше поверхностной привязанности. Быть может –влечение. Дружеские чувства. Но всё это было несопоставимо с той бездной пустоты, которая разверзлась в душе святого отца из-за потери сына.       А она сама? Любила ли она когда-нибудь кого-то вот так? Сердце кольнуло воспоминание о неумело и грубо проявляемой заботе. Об украдкой даваемых уроках фехтования. О сообщаемых на тайном языке часах смены стражи у запрещённых для посещения книжных хранилищах. О жестких ладонях, ерошащих её тогда ещё короткие волосы. О том, кто без лишних слов прогонял от неё священных пауков, пока она могла лишь смотреть на собственную скованную парализующим ужасом фигуру, восьмикратно отраженную в черных омутах огромных глаз. Элкантер. Её брат и тот, из-за кого она решилась отдать собственную душу, заключив сделку с самим Владыкой Девяти.       Раэль метнула ещё один пылающий гневом взгляд на своих спутников и размашистым шагом направилась к таверне. О, она выскажет им всё. И очень скоро.

***

      ... – Нужно как можно скорее забрать Ирину. После того, что мы сделали... – Астер оборвала свою речь на полуслове. В тесном переулке словно из-под земли вырос знакомый силуэт. Раэль выбросила вперед руку, упираясь в стену напротив и преграждая дорогу. Профиль заслоняемого полами широкой шляпы лица походил на бесстрастную высеченную из камня маску.       – Ррраэль! – Промурлыкал табакси. – Какая удача, что мы нашли тебя. Пора выступать, здесь...       Раэль не дала ему договорить, уронив зловещее:       – Молчать. Никто никуда не идёт, пока я не получу ответы.       – Послушай, мы видим, что ты расстроена, но сейчас у нас нет времени... – Начала было Астер, мягко дотрагиваясь до плеча своей спутницы.       Раэль тряхнула плечом, сбрасывая ладонь в латной перчатке. Подняв недобро сузившиеся глаза на паладина, она холодно отчеканила:       – Раз нашлось время на убийство, найдётся и на меня. Что вы сотворили? Почему не стали искать другой способ? Как можете вы причинять такую боль, прикрываясь именем светлых божеств?       – Мы сделали то, что было необходимо. Не будь ребенком. Тебя не было там. Ты не видела, во что превратился тот несчастный. Мы даровали ему избавление. Он не был человеком – лишь жутким демоном, который истребил бы невинных жителей, выпусти его на свободу.       С нависающей над переулком крыши раздалось негодующее уханье. «Жалкие оправдания, хозяйка! Мы, дьяволы, способны дать человеку то, чего он так жаждет. За соответствующую цену. Но мы всегда оставляем выбор. Никто не мешает отказаться – человек действует или не бездействует по своей воле. А что свет? Говорит тебе – отдай всё ради ближнего и останься ни с чем. Какая лицемерная чушь!»       – Откуда такая уверенность? – Сверля Астер тяжелым взглядом, продолжила дроу, слыша подбадриваемое хлопанье гремящих костьми крыльев над головой. Светлая эльфийка невольно сделала шаг назад, ощутив на затылке дыхание Ручья. Табакси инстинктивно подобрался как перед прыжком. Даже роскошные усы настороженно встопорщились.       – Мы поклялись отцу Дановичу не убивать демоническое отродье, если будет хотя бы небольшой шанс спасти его. Но у нас не было этого шанса. Пойми, я не лгу – нарушить клятву для паладина всё равно что предать своего бога. Ты успела достаточно хорошо меня узнать, чтобы понять, как страшит меня сама мысль об этом.       – А что если во имя добра и света тебе прикажут убить меня? Или если в ваших руках окажется жизнь моего брата? Вы так же легко избавитесь от нас, лишь бы безликая серая масса продолжила влачить своё жалкое существование? Вы хуже демонов, раз ценой призрачного счастья невежд готовы легкой рукой обрекать на страдания тех, чья жизнь оборвется в момент приведения в исполнение приговора. Только запомни, Астер: именно из душ тех, кто познал великую боль потери, произрастает по-настоящему великое зло. Запомните оба: если когда-нибудь кому-то из вас придет в голову помешать мне достигнуть цели – я заставлю пожалеть о том, что наши пути пересеклись.       Её ярость иссякла. Осталась только ноющая дыра внутри. Рука устало соскользнула со стены, освобождая проход. Раэль отступила в образованную на стыке домов нишу, не препятствую своим спутникам покинуть её.       Астер не проронила ни слова – доспех паладина служил хорошей защитой от оружия. Но не мог уберечь сердце, на котором осталась глубокая рана от слов тёмной эльфийки. Пустынный Ручей приобнял поникшую подругу и, тихонька урча что-то успокаивающее, увел её в сторону таверны.       Раэль спрятала руки в карманы, продолжая разглядывать грязь на носках сапог. Как хотелось заглянуть сейчас в пурпурно-алые глаза старшего брата и услышать спокойный голос, вселяющий уверенность и разгоняющий все страхи. Уткнуться носом в нагрудник кожаного доспеха и ощутить, как вокруг смыкается кольцо надежных рук. Ей так одиноко в этом туманном городе. Даже Покровитель, ради сил которого она отдала то единственное, что имела, не мог услышать ни её молитв здесь, ни получить принесённые в жертву души.       Фамильяр осторожно опустился ей на плечо, сочувственно пощелкивая клювом. «Осуждаю! Всем своим дьявольским нутром осуждаю такие добрые дела. Хочешь, мышку тебе принесу? В качестве жертвы – мелковато, но хоть душу отведешь, выпотрошив этот меховой комочек! А?"       Раэль боднула филина головой. Хоть кто-то у неё остался.       Пальцы в кармане нащупали что-то холодное и круглое. Монета. На серебряной поверхности отчеканен силуэт танцующей под полной луной женщины с клинком. На короткий миг Раэль показалось, что кто-то невесомо коснулся её щеки. Наваждение развеялось, но странное спокойствие окутало её. Будто кто-то укрыл тёмную эльфийку плащом. И плащ тот нельзя было узреть сейчас, ибо соткан он был из нитей лунного света.