Crimson Roses.

      Один раз в десятилетие двери замка Ранхольд, стоящего на самой высокой точке Кровера — прекрасного города на побережье Звёздного моря, — открываются для гостей. Знатные персоны из городов и княжеств поблизости стекаются на долгожданный бал, устроенный самим графом Куном Агеро Агнисом. Вампиры, демоны и демонессы, ёкаи и призраки королей и королев — все прибывают в город, любуясь кроваво-красной луной, которую можно застать лишь раз в десятилетие. Улицы украшены алыми розами: они висят на фонарях, заборах, зданиях и лавочках. Почётные гости лорда также обязаны надеть украшение в виде розочки: будь то целые венки или один бутон. Однако достать этот цветок было трудно. Это не простая красная роза: когда-то она была белой. Граф Агеро пропитывал розы своей кровью, после чего отправлял карету, в которой сидела его младшая сестра. Её лицо всегда было спрятано под чёрной ажурной фатой, каждая часть тела скрыта под одеждой: её руки покрыты чёрными перчатками, на шее — чёрный кружевной чокер, покрытый несколькими большими бриллиантами того же цвета; графиня обожала чёрные пышные платья в пол, с длинными непрозрачными рукавами. Единственное, что всегда было на виду — её выделяющиеся на фоне мрачной одежды светло-голубые короткие волосы. Того же цвета, что и её старшего брата. Их голубые волосы считались признаком знати и являлись редкостью. Только люди голубых кровей обладали таким цветом волос. Некоторые так же говорили, что видели сияние её ярко-синих глаз, которые так же редко встречались где-либо.       Украшение в виде цветка должно находиться на видном месте, чтобы их впустили в город. Это было единственным способом попасть в Кровер. В другие дни никого не выпускали и не впускали. Врата строго охранялись «тёмными стражами» — так их называли жители соседних королевств и княжеств. В деревнях «тёмных стражей» боялись, поэтому никто даже и не думал пытаться пробраться в город. Желающих было много: одни были наслышаны о невероятной красоте города, который, несмотря на свою закрытость, процветал, а жизнь здесь подобна сказке; другие слышали множество слухов: говорят, мол, лорд Кун Агеро Агнис — вампир, и все горожане — монстры, и именно поэтому никого не впускают и не выпускают из города. И слухи не были ложью — всё именно так, как и говорят. Однако, конечно, подтверждать эти слухи никто не хотел до того момента, когда, к несчастью графа, до церкви соседнего королевства, настолько маленького, что о нем никто и не слышал, дошли разговоры про нечисть в Кровере. На протяжении шести лет служители церкви пытались найти способ попасть на бал.       — Баам, Архиепископ Энрю желает видеть тебя, — Ха Чжинсон нашёл молодого священника на колокольне. Баам всегда приходил туда по вечерам и читал. Очень много читал.       — Архиепископ? Почему? — сухо ответил парень, не глядя на епископа, стоящего за ним.       — У тебя появилась новая миссия.       — Какая?       — Подробностей не знаю. Архиепископ расскажет тебе лично. Насколько мне известно, это очень серьёзная миссия.       Внезапно священник захлопнул книгу и повернулся, чтобы посмотреть на Чжинсона.       — Почему я? — строго спросил парень. Епископ уже привык к священнику и не обращал внимания на его грубый тон.       — У тебя на удивление хорошие навыки, — на колокольню поднялся сам архиепископ. Он заставил Баама мгновенно встать и склонить голову перед ним.       — Вы мне льстите, Ваше Высокопреосвященство. Я лишь выполняю свою работу, — тон священника внезапно стал намного более уважительным и мягким.       — Мы оба знаем, что дело не только в этом, Баам. Подними голову, — архиепископ сделал шаг навстречу парню. — Твоя физическая сила превышает человеческую. Именно поэтому церковь выбрала тебя для этого задания.       —Вы расскажете мне о нём подробнее? — осторожно спросил Баам, слегка приподняв голову и посмотрев на Энрю.       — Я как раз хотел поговорить с тобой об этом… наедине, — мужчина взглянул на епископа и прочистил горло, намекая младшему по званию уйти.       — С вашего позволения… — прошептал Чжинсон, слегка кивнув и спустившись с колокольни.       — Итак… — архиепископ сделал глубокий вдох. — Слышал ли ты когда-нибудь про Кровер?       — Кровер?.. Закрытый город, в который невозможно попасть и из которого невозможно выбраться? — уточнил священник.       — Всё именно так, кроме… Туда возможно попасть. Однако есть несколько проблем. Первое: ворота открываются каждые десять лет. Второе: гости должны показать приглашение. Цветок.       — Цветок?       — Цветок. Красную розу.       — Значит, надо просто найти красную розу?       — Это… тоже не совсем так. Согласно сведениям, которые мы собрали, граф выращивает белые розы, после чего окрашивает их своей кровью и отправляет в качестве приглашения знатным особам.       — Окрашивает… кровью? — Баам вопросительно изогнул бровь. — Этот граф вообще человек?       Энрю молчал. Тогда до священника дошло осознание.       — Значит… Это мне и надо узнать?       — Именно. И если человеком он не является, то необходимо его изгнать. Понимаешь?       — Конечно, — Баам сделал паузу. — Как я попаду в Кровер?       Архиепископ слабо улыбнулся и развернулся.       — Следуй за мной.       Священнослужители прошли вниз в полной тишине, разбавляемой лишь противным скрипом деревянных ступеней. Спустившись с колокольни, они попали на главную лестницу. Вдоль стен симметрично стояли изящные вазы, в которых красовались ярко-синие и чёрные розы. Иногда среди них можно было также увидеть бордовые. В помещении, в котором находились священник и архиепископ, было несколько дверей. Первая вела в капеллу, вторая — в служебное помещение. Третья дверь выходила во внутренний сад, в котором выращивались растения. Последняя же была дверью, из которой они вышли. Она вела в узкую башенку, в которой была винтажная лестница, уходящая на колокольню. Мужчины прошли в служебное помещение. Оно было достаточно маленьким. В комнате находилось много свечей, различные книги, конечно, связанные с религией, и иконы. В центре комнаты стоял стол, за которым было расположено большое витражное окно. На столе лежал свиток, обмотанный красной ленточкой. Поверх ленточки красовалась бордовая печать. Под свитком ещё лежало письмо с точно такой же печатью на нём и роза. Та самая, пропитанная кровью графа. Архиепископ подошёл к столу и взял в руки свиток.       — Этот свиток прислал Папа Римский. В нём он объясняет детали твоего задания. Его Святейшество утверждает, что лорд Кун Агеро Агнис — вампир, а все жители города — нечисть. Учитывая то, что он окрашивает белые розы своей кровью, это вполне возможно, — Энрю положил послание Папы Римского обратно, а затем взял письмо. — Это твоё приглашение на бал.       — Что?! — воскликнул юноша, явно удивлённый приглашением. — Но откуда…       — Папа Римский достал приглашение. Как он это сделал — мне неизвестно. Однако я могу уверить тебя в том, что оно подлинное, как и этот бутон.       Архиепископ стих, наблюдая за дальнейшей реакцией священника. Последний всё ещё выглядел слегка озадаченным, но к нему быстро вернулось привычное спокойствие.       — Бал через два дня. За это время церковь подготовит для тебя костюм и предоставит оружие, необходимое для изгнания вампира.       — А что, если граф — человек? — спросил Баам с ноткой скептицизма, хоть и не сомневался в Папе Римском.       — Что ж… — Энрю улыбнулся и тихо посмеялся. — Тогда просто хорошо проведи время, Джу Виоле Грейс.       — Что? — переспросил священник.       — Это твой псевдоним. Так зовут настоящего получателя приглашения. Джу Виоле Грейс — виконт. Он проживает в поместье в городе Фрей в примерно ста милях от Кровера. Примечательно, что почти все приглашённые живут не дальше, чем в трёхстах пятидесяти милях от города графа.       — Думаете, это играет большую роль?       — Несомненно, — немедленно ответил архиепископ, сложив руки за спиной и глядя в окно, из которого сочился лунный свет, освещая тёмную комнату. — Если наши догадки верны, и жители Кровера, как и гости, — нежить, то эта деталь определённо имеет значение. Господин Агеро Агнис осторожен и тщательно скрывает информацию.       — Понял. Я вас не разочарую.       — Не сомневаюсь, — Энрю обернулся, чтобы посмотреть на напольные часы из красного дерева. — Уже поздний час. Тебе стоит вернуться в комнату и отдохнуть. Завтра обсудим детали.       — Доброй ночи, Ваше Высокопреосвященство, — Баам кивнул.       — Доброй ночи.              Графиня Кисея вернулась в замок Ранхольд поздно ночью. Весь день она развозила приглашения по окрестностям. На часах не так давно пробило полночь. Её старший брат сидел в своём кабинете, занятый чем-то важным. Девушка беспардонно ворвалась в кабинет, сняла фату и села напротив брата.       — Ты не представляешь, как с этой фатой жарко, — вздохнув, сказала графиня. Агнис и бровью не повёл. Он уткнулся в свои бумажки и не обращал никакого внимания на единственного оставшегося в живых члена семьи. — Агеро, посмотри на меня! — требовала Кисея, надув щёки. Она выглядела совсем как ребёнок, несмотря на то что давно таковым не являлась.       Недовольно вздохнув, граф всё же поднял взгляд на неё. Он выглядел раздражённым, как обычно.       — Чего ты от меня хочешь? — спросил мужчина, недовольно вздохнув и закатив глаза.       — Хоть какого-нибудь внимания от старшего брата, — надувшись ещё сильнее, графиня сложила руки на груди.       — Я занят, Кисея.       — Ну так позволь мне помочь! — ударив руками по столу, воскликнула графиня. Старший из Кунов не отвлёкся от документа, который внимательно читал.       — Я сам справлюсь, — спокойно ответил Агнис.       — Ты всегда так говоришь. Я достаточно взрослая, чтобы помочь тебе с организацией бала, — фыркнула девушка. — Я не хочу, чтобы мой единственный брат хоронил себя в кипе бумаг изо дня в день.       Мужчина закрыл глаза на пару секунд, убрал перо в чернильницу, а затем поднял взгляд на сестру.       — Хорошо, — Кун слабо улыбнулся. Малознакомый человек бы вряд ли даже отличил улыбку от его привычного сурового выражения лица, но для графини Кисеи эта едва ощутимая перемена в его лице значила невероятно много. — Прости. Ты знаешь, что бывает в последние дни перед балом.       — Прекрасно знаю, — девушка ухмыльнулась, — И у тебя отлично получается справляться со всеми обязанностями, а балы, которые ты устраиваешь, бесподобны. Даже Его Величество Захард из Вастории на севере может позавидовать таким изысканным приёмам!       — Ты мне льстишь, — пробормотал граф.       — Я серьёзно! — настаивала Кисея. Агеро оставалось лишь вздохнуть.       — Спасибо. Ты права, — Кун улыбнулся ещё шире, заставляя графиню удивиться ещё сильнее и из-за этой резкой перемены в его настроении, и из-за признания Куном своей неправоты, — Я должен больше доверять тебе в таких делах. Ты быстро выросла, Кисея.       Девушка кивнула и тихо посмеялась. Таких душевных, как она сама считала, разговоров с братом не было уже практически триста лет — с тех самых пор, как замок конкретно опустел. Остались лишь старший сын и младшая дочь — Агеро и Кисея — и единственный слуга, который присматривал за дворянами ещё с ранних лет. Затем состав слуг пополнили ещё несколько человек. Итого в замке на данный момент проживает всего семеро: граф, графиня, дворецкий и четверо слуг, — в то время как раньше во дворце всегда было оживлённо. Детский смех не затихал, как и постоянные разговоры множества прислуги.       Кисея сидела напротив брата и молча наблюдала за ним, пока тот тихо что-то бормотал про гостей, их количество, украшение зала, блюда. Остальную часть едва ли можно было расслышать. Вскоре мужчина дописал последнее предложение своим размашистым каллиграфическим почерком и поставил точку.       — Всё… Остаётся только подготовить зал к мероприятию.       — Тебе нужна помощь с этим? — поинтересовалась графиня.       — Я попросил Хансона заняться этим, однако… — Агеро улыбнулся. — Мне нужно будет проследить за работой поваров, поэтому ты можешь руководить украшением зала.       — Хорошо, я поняла.       — Отлично. Повара прибудут через два часа, ровно в три ночи, а Хансон соберёт слуг в зале в четыре. Если хочешь помочь, то я не стану возражать. А пока есть немного времени, можешь заняться своими делами.       Кисея вздохнула и встала с деревянного стула, обитого кожей, обошла резной стол и подошла к креслу брата, обняла его и положила подбородок на его плечо.       — Я позабочусь об этом.       — Спасибо, — мужчина потёр виски и закрыл глаза на секунду. — Кажется, я начинаю сдавать позиции, — саркастично усмехнувшись, прошептал Агеро.       С каждым годом дел становится всё больше, и несмотря на долгие перерывы между балами, подготовка к ним становится всё труднее из-за большого количества обязанностей, которые он выполнял в одиночку. Возможно, если позволить Кисее помочь, ноша будет не такой тяжёлой…       Через два часа, как и сказал Кун, прибыли шесть талантливых поваров из княжества Креберг. На их груди красовались красные розы. Иначе бы даже их не пустили в город — таковы правила въезда. Агеро встретил их у ворот и провёл в замок, а затем отправился на кухню и следил за тем, чтобы всё прошло гладко. Блюд надо было приготовить немало… Скорее всего, на это уйдёт весь день. Кисея же ждала Хансона вместе со слугами на центральной лестнице.       — Вы опоздали на пятнадцать минут, — строго заметила графиня, глядя на свои именные карманные часы.       — Прошу простить меня, Ваша Светлость, — склонив голову, ответил дворецкий. — Подобное более не повторится.       Вскоре взгляд графини смягчился, а в ответ она лишь вздохнула. Девушка молча повернулась и поднялась вверх по лестнице, на второй этаж. Бальный зал находился в конце длинного коридора, украшенного картинами в античном стиле, вазами с редкими цветами, что, казалось, застыли во времени, как, в общем-то, и всё в замке, и странными статуями, которые были сделаны ещё при жизни истинного владельца замка Ранхольд — Куна Эдвана. Двери в бальный зал были украшены лепниной в виде цветов и листьев, стеблей и иголок, похожими на те, что есть у роз. На самом деле, весь замок, как и семья Кунов, тесно связана с этими цветами. Причина проста: жена графа Эдвана, великая княжна Каттлея, при первом их встрече лежала на поле, вдоль и поперек усыпанном прекрасными цветами. В руках она держала точно такой же бутон, но не ярко-красный, как все остальные, а чёрный, что сильно выделялись на фоне белого платья княжны и бледности её лица.       Внутри бальный зал был огромным, способным поместить в себя, наверное, с двести человек; с высокими потолками, на которых также красовалась лепнина и фреска. Вдоль стен шесть зеркал, украшенных свечами, по одиннадцать на каждое. Последнее зеркало располагалось над троном, что так торжественно стоял напротив самого входа в зал. Во время каждого торжества свечи поджигали. С прибытием одного гостя зажигалась одна свеча. Последними всегда заходили граф с графиней.       Мебель, что десять лет не использовалась, была накрыта белой тканью. Всё находилось в хорошем состоянии, если не учитывать пыль. В зале раз в полгода проводились генеральные уборки. Всё оттиралось до блеска, предметы проверялись на пригодность. Те, что находились в плохом состоянии, тут же заменялись на новые. За всем, как самый ответственный и главный из слуг, следил Хансон в одиночку, а после составлял отчёты и передавал информацию владельцу замка.       Графиня Кисея взяла в руки свиток, который принёс Хансон. Он, в свою очередь, получил его от графа. Развернув его, Кисея вздохнула и протянула тихое «так». Список дел был довольно впечатляющим, хоть ничего сложного и не было. Надо было вымыть пол и зеркала до блеска, привести в порядок столы, стулья, трон, а также развесить по залу розы — символ мероприятия. Конечно же. Бал состоится уже через день, а это значит, что надо поторопиться. Впрочем, Кисея не сомневалась в том, что они успеют всё сделать, ведь у неё был Хансон — самый лучший помощник, которого можно пожелать. Он никогда не ослушается приказов и сделает всё, что от него требуется, на высшем уровне. За это его ценил сам Кун Эдван, когда только нанял молодого и совсем не опытного слугу, который, на удивление, отлично справлялся со всеми обязанностями. А их было немало — так граф проверял навыки Хансона.       Подготовка зала заняла довольно много времени: на это ушёл практически весь день. Закончились приготовления лишь к восьми часам вечера, а все участвовавшие в уборке, включая графиню, были измотаны. Впрочем, Хансон казался всё таким же невозмутимым, словно его нисколько не коснулась усталость. Или, по крайней мере, он делал вид, что прекрасно себя чувствовал, чтобы не показывать свою слабость графине и своим подчинённым, для которых являлся примером для подражания.       Когда подготовка закончилась, зал значительно преобразился. До этого комната выглядела пустой и безжизненной, а сейчас в нём вновь загорелась жизнь: рамы зеркал, расположившись вокруг свечей, украшали розы, которые также лежали в центре каждого стола и на спинках стульев. Мебель вновь дышала и блестела, как и гладкий пол. Глядя на украшенный и полностью готовый к мероприятию зал, графиня невольно вспоминала времена, когда она, будучи совсем маленькой, помогала любимой матушке с приготовлениями, пока отец со старшим сыном, Асенсио, и средним, Агеро, разбирался с гостями, налогами, разрешениями на въезд... В те времена в замке Ранхольд всегда было оживлённо и шумно, а в город проехать было в разы легче, чем сейчас. После трагедии, в ходе которой погибла вся семья Кунов, кроме двух детей, Кровер официально закрылся для всех чужеземцев в целях безопасности. Даже для близких друзей семьи Кун ворота не открывались. Всё это было устроено Хансоном, который являлся подопечным графа и его сестры, когда те были маленькими. Он же защищал детей от стрел и мечей людей, которые намеревались истребить всех жителей город. В ходе битвы Хансон был ранен: демон лишился крыла, второе было порвано. Длинный чёрный хвост так же пострадал. Были и другие травмы, следы от которых видны на теле демона и по сей день. Эти шрамы — вечное напоминание о том, что Хансон должен любой ценой защищать графа и графиню.              На следующий день Баам проснулся в девять часов вечера. Он проспал весь день, чтобы быть бодрым ночью. Сам факт того, что бал начинается в двенадцать, смущал священника. Это подтверждало опасения Папы Римского касательно графа Агеро. Парень встал со старой кровати, которая издала жалобный скрип, и ещё раз взглянул на часы, чтобы убедиться в том, что он всё успеет. Рядом с кроватью стоял манекен, который был одет в наряд для бала. Он состоял из чёрной рубашки с кружевным жабо и пышным воланом на рукавах, тёмно-красного приталенного жилета и простых брюк. Рядом стояли мужские туфли, а на тумбочке за манекеном лежали чёрные перчатки. Завершал образ чёрный цилиндр с перьями. Баам вздохнул и прошёл в ванную, чтобы умыться, а затем принялся собираться. Когда он спустился вниз, архиепископ Энрю выдал ему карнавальную маску.       — Вот, — он протянул её священнику. — Это тоже важная часть твоего образа.       Баам без вопросов взял последний элемент его наряда и быстро надел его. Архиепископ положил руку на плечо парня и улыбнулся. Редкое зрелище.       — Будь осторожен, Баам. Пожалуйста, вернись живым, — Энрю похлопал Двадцать Пятого по плечу и провёл до ворот. Там уже стояла карета, приготовленная церковью. Баам ловко забрался в карету и принялся в путь. До бала оставалось два часа. Путь в Кровер занимает около полутора часа.       У ворот Кровера стояли двое стражей. Их не зря звали тёмными стражами: все одеты в чёрную броню, а их шеломы, из которых торчат нелепые перья, полностью закрывают лица. Казалось, под бронёй вовсе ничего не было. Только чернота, пожирающая всё вокруг. Непонятно, куда стражи смотрят, о чём они думают. Закрадывалось сомнение, что это вообще живые люди. А может, они и людьми-то не были. Они не двигались, ничего не говорили. Совсем ничего. Просто молча стояли, вероятно, глядя вдаль. Когда приезжали гости, рыцари синхронно отводили руку в сторону, после чего ворота отворялись, а карета проезжала в город. Затем они быстро закрывались, а стражи возвращались в прежнее положение. Баам не был пугливым или впечатлительным, но от одного вида стражей по спине проходил холодок. Вероятно, именно поэтому в город никто не пытался проникнуть, несмотря на то что сильными рыцари не выглядели. Их было всего двое, а в руках обычный, ничем не примечательный меч. Они едва бы отразили нападение армии, состоящей из двадцати человек. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. Когда карета Баама проехала мимо стражей, он почувствовал тошноту, которую он обычно ощущал в первые секунды при встрече с нечистью. «Его Высокопреосвященство был прав», — пронеслось в мыслях священника. Он инстинктивно сжал рубашку в районе груди, там, где висел крестик, который он по привычке всегда сжимал в руках. Он достался Бааму от родителей и был особенно дорог.       Карета направлялась прямиком к замку, что возвышался на холме. Он выглядел величественным, пусть и не таким большим, как в северном королевстве Вастории. Замок состоял из двухэтажной прямоугольной постройки из чёрного камня и трёх башен с треугольной, как и в главном корпусе, крышей вокруг неё: слева, справа и сзади. В каждом окне горел слабый свет. Тогда Баам заметил небольшой балкон, на котором кто-то стоял, однако расстояние было слишком большим, чтобы понять, кто это. Когда карета подъехала ближе, фигура человека уже скрылась.       По пути во дворец Баам осматривал улицы. Вокруг летали полупрозрачные люди, бегали маленькие дети, из спины которых торчали крылья, а на голове — маленькие рожки. Все они наряжены в пышные платья и костюмы. Где-то стояли призраки с коронами на головах. Священник так же заметил улыбающихся брюнетов, чьи глаза горели ярко-алым пламенем. Мимо проходили и красивые девушки с девятью хвостами и лисьими ушами, одетые отлично от остальных — в японские традиционные наряды. Одно было схоже для всех — карнавальные маски, даже у детей, и бутоны, виднеющиеся на груди у мужчин и на голове в виде венков или в качестве браслетов на руках у женщин.       Перед входом в замок стояла девушка, одетая во всё черное: пышное готическое платье с рюшами и воланами, украшенное рубинами, кружевные полупрозрачные перчатки, фата... и светлые голубые волосы. Слухи не врали: это леди Кисея собственной персоной. Сквозь её фату действительно можно было увидеть сияние её лазурных глаз. Бесы — слуги — помогли Бааму выйти из кареты и провели до их госпожи. Она молча сделала реверанс, приподняв платье кончиками пальцев. Баам поклонился в ответ, сняв шляпу. Его движения были робкими, что сразу бросилось в глаза графине.       — Рада вас приветствовать, господин Грейс. Благодарю за то, что почтили нас своим визитом, — вежливо произнесла Кисея. Из-за фаты сложно было определить выражение лица девушки, но Баам был убеждён в том, что уголки её губ были слегка приподняты.       — Это я должен благодарить вас, Ваша Светлость. Быть приглашённым на сие мероприятие — честь для меня, — ответил Баам в таком же вежливом тоне, натянув улыбку, которая, как ни странно, выглядела вполне искренней, несмотря на тошноту и отвращение, которые становилось сложно скрывать.       — Вы... — Кисея сделала шаг вперёд, а Баам инстинктивно отступил. Графиня сделала паузу, анализируя «виконта», стоящего перед ней. Священник чувствовал её острый, пронизывающий до костей взгляд на своей коже даже сквозь фату. — Вы ведь впервые получили приглашение, господин Грейс?       — Да... — священник сглотнул, а затем попытался успокоиться и расслабиться. — Всё верно, Ваша Светлость.       — Вот как, — она отстранилась и, кажется, улыбнулась. — Добро пожаловать, господин Грейс.       Кисея сделала шаг в сторону, пропуская гостя в замок. Он облегчённо выдохнул, едва попал внутрь. Казалось, вампирша всё-таки заподозрила что-то, но позволила Бааму пройти. Это настораживало, однако он всё же был благодарен за такую возможность. Надо расправиться с графом Агеро как можно быстрее, иначе живым священник из замка Ранхольд не выберется.       У главной лестницы стоял Хансон, одетый в бордовую рубашку с рюшами. Он не скрывал своего дьявольского обличия. Первое, что бросилось в глаза — порванное крыло, закрученные бараньи рога и его блондинистый цвет волос, что было весьма необычно для нечисти. Священник встречал много тварей в своей жизни, но блондинов — ни одного. Впрочем, среди них не было и обладателей светло-голубых волос. Золотые глаза дворецкого так же сбивали с толку. Они были чистыми и яркими, как солнце. Обычный человек не смог бы отличить Хансона от обычного человека, если бы демон замаскировался под простого смертного.       Дворецкий провёл Баама до бального зала. Двери открылись, когда Хансон взмахнул пальцем, а затем повисла тишина. Служанка, стоящая напротив входа и наряженная в парадную форму, прочистила горло и громко зачитала: «Виконт Джу Виоле Грейс из Фрея прибыл». После этих слов все гости и прислуга склонили головы. Затем один мужчина медленно взял канделябр со стола и поджёг свечу на последнем зеркале слева, рядом с троном. То же самое происходило каждый раз, когда заходил один или пара гостей. Последними явились лорд Агеро и леди Кисея.       — Его светлость лорд Агеро и её светлость леди Кисея явились на бал, — сказав это, мужчина поджёг ещё две свечи — последние. Все гости молча приветствовали владельцев замка, склонив головы.       Когда граф с графиней шли по залу, розы, пропитанные вампирской кровью, загорались ярко-алым, а затем вспыхивали и обращались в пепел. Всё освещение в зале вмиг исчезло, когда лорд Агеро дошёл до конца зала. Затем зал озарило ярко-синее пламя, вспыхнувшее на каждой свече.       — Я, Кун Агеро Агнис, объявляю десятый «алый» бал открытым!       После этих слов по залу разлилась приятная мелодия скрипки. Она завораживала, очаровывала, заполняла каждую часть тела. Нечисть тут же разбежалась по залу в медленном танце. Кто-то, впрочем, не осмеливался выйти в центр зала, а лишь стоял в стороне. Граф смотрел за всем, сидя на своём троне, в то время как графиня куда-то исчезла. Баам пробежался глазами по всему залу, а затем обнаружил вампиршу беседующей с призрачными дамами. Они мило улыбались друг другу и смеялись.       Через пару минут исчез и брат графини. Баам сделал глубокий вдох, стараясь не нервничать раньше времени. Одно неверное движение — и он труп.       — Господин Джу Виоле Грейс, я прав? — вдруг раздался голос из-за спины. Священник мигом обернулся и сделал шаг назад. — Оу, я вас напугал? Прошу простить, — лицо Агниса оставалось неизменно холодным и равнодушным, но в голосе слышалась насмешка.       — Нет, всё в порядке. Я просто немного удивился тому, что вы почтили меня своим вниманием.       — Мы ведь впервые видимся с вами. Я не мог оставить вас в стороне, — граф улыбнулся и сделал шаг навстречу Бааму. Тот, в свою очередь, сделал шаг назад. — Как насчёт танца?       — Простите?       Глаза священника округлились, в то время как Кун продолжал улыбаться.       — Спрашиваю: не хотите ли вы со мной потанцевать?       Желание отказать было велико — не хотелось не то что касаться бессмертного, пусть даже и сквозь перчатки, но и разговаривать с ним. Однако это будет считаться дурным тоном и может навлечь гнев графа, так что выбора не было. Баам потёр щёку указательным пальцем, отведя взгляд в сторону.       — Для меня было бы честью... — он неловко улыбнулся.       Агеро тут же взял руку гостя в свою, а вторую положил на тонкую талию священника. Все остальные танцоры разошлись по сторонам, а в центр, кружась в медленном вальсе, вышли лорд Агеро и виконт. Вампир лукаво улыбался; глаза его сияли, как пара сапфиров. Бааму сложно было признать, что они поистине красивы и завораживают своим блеском.       Внезапно граф наклонился на ухо священника, по-прежнему улыбаясь. Нет, теперь эта улыбка больше была походила на оскал. Баам напрягся, но не сбивался с ритма танца.       — Вы ведь не виконт, верно? — прошептал Агеро настолько тихо, что только Баам мог его услышать.       — С чего вы... — только и успел ответить священник, как почувствовал боль в районе шеи — вампир укусил его. Баам невольно вздрогнул и ахнул.       — Вам не надо притворяться, господин, — слизывая кровь с шеи, перебил граф. — От вас воняет человеком.       Священник вновь вздрогнул, непроизвольно крепче сжав руку Агеро своей. Ситуация крайне неприятно, но бежать некуда — вокруг полно нечисти, которая растерзает его, узнав, что он «чужак». Тем временем мелодия скрипки не затихала — наоборот, казалось, она стала лишь громче и тревожнее. Она по-прежнему заполняла весь зал и пробиралась в голову, захватывая разум, затуманивая мысли. Несмотря на то, что граф раскрыл личность священника, он не торопился убивать его. Вампир издевался, продолжая кружить в вальсе в самом центре зала. Вскоре Агнис повёл гостя по залу, к трону, за которым висела портьера. За ней скрывался балкон, на котором они остались совершенно одни.       — Вы раскрыли меня, — спокойно констатировал Баам. — Теперь убьёте?       — Это было бы слишком скучно. Я не видел людей уже несколько сотен лет, — пожав плечами, ответил граф. — Полагаю, вы служитель церкви?       Баам вжался спиной в металлическое ограждение балкона. Кун подошёл к нему вплотную, положив руку на талию.       — Если бы не перчатки, полагаю, я бы обжёгся, — добавил Агнис. — Вы знали? Вампиру опасно касаться священнослужителя.       — Само собой, знал, — безразлично ответил Баам и снял перчатки, скинув их в сторону. Агеро хмыкнул.       — Вы пришли изгнать меня. Чего же вы ждёте?       Баам нахмурился. Он посмотрел назад: балкон был расположен высоко от земли, если прыгнет — разобьётся насмерть. Спереди дорогу преграждал вампир. Деваться некуда.       — Почему вы не пытаетесь меня убить?       — Неприлично отвечать вопросом на вопрос, господин священнослужитель.       Кун наклонился ближе к человеку. Его холодное дыхание обжигало бледную кожу Баама.       — Я ведь стою прямо перед вами и даю вам прекрасную возможность избавиться от меня, — настаивал бессмертный.       Бааму это начинало надоедать. Он медленно потянулся к карману брюк, в которых лежал пузырёк со святой водой, не сводя глаз с Куна.       — Могу ли я взглянуть на ваше лицо?       — Что? — в недоумении спросил священник.       — Маска. Можете снять её?       — Зачем?       — Хочу рассмотреть лицо своего убийцы во всех подробностях.       Повисла тишина. Она не нагнетала и не давила. Баам сжал в кармане пузырёк, а второй рукой медленно развязал узелок маски. Она слетела с его лица и упала между ними. Священник выглядел хмурым и настороженным, готовым в любое время кинуть святой водой в вампира. Последний лишь улыбался. Он разглядывал гостя: длинные волосы, собранные в высокий хвост, его янтарные глаза, в которых читались недоверие и злость, тонкие и слегка покусанные губы, одинокий шрам на правой щеке. Агнис медленно приподнёс руку к волосам Баама, взяв прядь в свою руку и наклонившись лицом к ней. Поведение вампира было нелогичным для Баама и не поддавалось никакому объяснению.       — Вы не ответили на мой вопрос. Почему вы не пытаетесь меня убить? Вы можете отрубить мою голову раньше, чем я пойму, что вы замахнулись.       — Кто знает? Чтобы почувствовать себя живым? — неоднозначно ответил бессмертный.       — Что бы это могло значить? — но ответа не последовало.       Граф взял тонкую руку священника своими двумя. Его прожгла резкая боль, на коже остались следы от ожогов. Агнис слегка поморщился, но уголки его губ поднимались выше. Он положил руку юноши на свою грудь. Священник сжал ладонь Куна и достал пузырёк со святой водой, но открыть её не смог — он почувствовал резкую слабость, которая сдерживала его. Баам коснулся свободной рукой места, в котором Агнис укусил его, и нахмурился. Слабость была вызвана укусом? Рассудок на долю секунды затуманился, а желание драться с бессмертным вовсе исчезло, как не бывало.       — Вы колеблетесь? — спросил граф. Однако его вопрос больше звучал как утверждение. Баам прикусил губу и убрал её обратно, не в силах использовать на вампире.       Баам понимал, что у него будут большие проблемы, если он не изгонит вампира здесь и сейчас, однако что-то в графе заставило Баама изменить своё решение. Граф не выглядел так, как остальные вампиры — он казался ему слишком человечным. В его глазах не было жажды крови, жестоким вампир тоже не выглядел. Никакой информации о количестве его жертв так же не было. Это никогда не останавливало Баама — он изгонял любого, кого прикажут. Что изменилось?       — Чёрт бы вас побрал, лорд Агнис, — хмыкнул священник.       — Не говорите мне, что вы передумали, — усмехнувшись, сказал Агеро.       — Я... — Баам отвёл взгляд в сторону. Решив, что молчание будет лучшим ответом, священник, вздохнув, отошёл в сторону.       Он всё ещё нервничал — несмотря на свои слова, граф может убить его в любой момент. Если это произойдёт, Баам будет готов к драке, однако бессмертный не сделал ни шага. Он вовсе не шевелился.       — Я могу обеспечить для вас покои, господин священник.       — Зачем вам это?       — Я не видел людей более сотни лет. И за пределы Кровера я не выходил уже очень давно. Я буду не против послушать рассказы о «внешнем мире».       — У меня есть выбор?       — Безусловно. Вы можете остаться в замке и рассказать о том, как сейчас живут люди, или же умереть от вампирского яда.       — Вы... — Баам облокотился на поручни балкона. Вампир подхватил его и взял под руку, помогая держаться на ногах.       — Вы правда думали, что я дам себя изгнать так просто? — Агнис рассмеялся. — Вы наивны, господин священник. А ведь так и не скажешь, что вас легко провести, — Кун замолк, а затем наклонился к чужому уху и прошептал: — Оставайтесь, господин священник. У вас нет выбора.       Виоле нахмурился. В глазах начало темнеть, а звон в ушах был оглушающим. Сознание начало покидать священника.       — Добро пожаловать в Кровер, господин священник...