Teacher's pet

Демона в своей голове

Я называю Богом Он царствует как хочет Я вовсе не против

Через пару дней после приёма лекарств, заботливо оставленных профессором, девушка почувствовала себя гораздо лучше. Возможно, на неё так действовал куриный суп или «целебные» прикосновения Синнера, но температура спала, и дышать стало гораздо легче. Одри даже решила, что сможет прийти на занятия. Когда девушка встала с постели, она заметила, как солнечные лучи проникали в комнату сквозь толщу плотных бежевых штор, создавая тёплую и уютную атмосферу. Настроение у Одри улучшилось, и она с удивлением осознала, как много для неё значат простые вещи: свет, свежий воздух и возможность чувствовать себя лучше. — Так, посмотрим, что у нас по расписанию, — на первую пару она уже не успевала, а второй стояла судебная психиатрия. — Практическое занятие с Малеком. Должно быть интересно. Она быстро переоделась и попыталась привести себя в порядок: завязала высокий хвост, умылась и сделала лёгкий макияж. Одри вышла в коридор и, прежде чем покинуть квартиру, покрутилась перед зеркалом: Малеку должен понравиться этот строгий пиджак и обтягивающая юбка, — словив себя на этой мысли, девушка покачала головой: — С каких пор тебя вообще волнует, что ему придётся по вкусу? На входе в университет девушку уже ждала Рут, которая нетерпеливо поцокивала каблуком на месте. Среди всей толпы студентов её выдавал знакомый прищур и ярко-рыжие волосы, привлекающие внимание. — Боже, Одри, наконец-то ты вернулась. Здесь так скучно без тебя. Одри почувствовала лёгкое тепло в груди от таких слов. Она всегда любила своих друзей и их поддержку, и это придавало ей сил. По пути к аудитории Рут рассказывала о событиях, пропущенных Одри: как их группа готовила проект по патологической анатомии, как она выступила на семинаре и как профессор Малек ставил неожиданные опыты на своих семинарах. — Вот здесь поподробнее... — попросила остановиться Одри, когда Рут начала рассказывать о том, как профессор Малек удивил всех своим экспериментом. — Профессор раздал нам карточки с личностными характеристиками и предложил воссоздать атмосферу постапокалипсиса. Каждому студенту нужно было доказать свою значимость, чтобы попасть в условный бункер. Кому-то досталась карточка убийцы, кому-то старика... — И что же досталось тебе? — Мы все должны были оставаться тёмными лошадками и не выдавать всех подробностей о себе до конца. Мне выпала карточка молодой и сильной католички, однако в моём генетическом коде было заложено диссоциальное расстройство личности, согласно условиям игры. — Вот как. Интересно, что профессор решился на такой эксперимент. Почему он дал Рут карточку праведной католички? Он что-то знал или это было чистой воды совпадение? — Одри не могла ответить на этот вопрос. — Жаль, тебя не было на предыдущем занятии. Тебе бы понравилось. — Не сомневаюсь, — Одри поджала губы, погружаясь мысленно всё глубже и глубже в своё сознание. Такие игры вы любите, профессор? Подходя к аудитории, девушка слегка нервничала. Она знала, что встретит там профессора, но теперь их объединяло куда большее, чем простые занятия. Одри не могла сказать точно, какие отношения связывают их, но вовсе не рабочего характера. Были ли они любовниками? Или чем-то большим? — девушка искренне надеялась на второе, но не ждала, что профессор кинется к ней с распростёртыми объятиями хотя бы потому, что их связь была запретной. Дверь перед ними распахнулась, и на пороге появился высокий мужчина, пронзительно смотревший на студенток. Профессор Синнер кашлянул, поправив очки на переносице: — Мисс Максвелл, мисс Гримм. Опаздываете. Кто-то хочет быть оставленной после занятий на отработку? — мысленно усмехнулся Синнер. — Простите, профессор, — пискнула Рут, проходя в аудиторию. Шум аудитории заполнил всё вокруг. Студенты бурно обсуждали задание, и, кажется, никто и глазом не повёл, что девушки опоздали на семинар. Одри критично осмотрела помещение и, не найдя другого варианта, заняла с Рут первую парту. Занятно, профессор специально попросил не занимать парту возле себя? Или всё-таки это была череда безумных совпадений? Зная Малека, вероятно и то, и другое. — Итак, продолжим. Девушки, я уже раздал задание с карточками вашим одногруппникам. Задача сегодняшнего эксперимента: выявить, кто является учёным, а кто — убийцей. У вас будет десять минут на обсуждение, затем вы должны будете аргументировать свою точку зрения. Подруги принялись работать, тихо переговариваясь. Задание казалось не сложным, но скорее всего таило в себе некий подвох. Всё время работы Одри чувствовала спиной пронзительный взгляд профессора, который задумчиво стоял возле окна, пока группа дискутировала. Он не спеша поливал любимые монстеры, нежащиеся под солнечными лучами на подоконнике. Наконец, после десятиминутного обсуждения, профессор громко хлопнул в ладоши, чтобы привлечь всеобщее внимание. — Начнём с опоздавших. Мисс Гримм, как вы думаете, кто изображён на первом портрете? — Мне кажется, что здесь запечатлён убийца, сэр. — Вам кажется? — в словах преподавателя сквозила неприкрытая издевка. Он вопросительно поднял бровь, облокотившись о кафедру. — Судя по его чертам лица, он выглядит не очень довольным. В аудитории послышались лёгкие смешки в ответ на комментарий Рут. Кто-то из ребят даже вставил саркастическое: «ещё бы ему быть довольным». Рут же оставалось сидеть на месте, уставившись взглядом в пол, в надежде, что преподаватель не будет издеваться над ней. — Мисс Гримм, я просил вас аргументировать своё мнение, а не говорить банальности, — он сложил руки, задумчиво глядя куда-то сквозь девушку. — Мисс Максвелл, есть какие-то иные умозаключения? Он что, наказывает меня за опоздание опросом в начале занятия? — Я согласна с Рут. Судя по мимике, на картине изображен именно преступник. Брови нахмурены, взгляд холоден, а губы сжаты в тонкую линию. Такой человек не может быть простым учёным. Синнер хмыкнул, оторвав взгляд от окна: — Интересная позиция, мисс Максвелл. То есть вы утверждаете, что все преступники угрюмые, а все учёные — довольны жизнью? — Вы переиначиваете мои слова, профессор. Я вовсе не утверждала, что все преступники с виду угрюмые, — слова Малека всё больше и больше раззадоривали её. — Я вижу, вы обе не особо вдумывались в задание. Ваша задача — проанализировать не только внешний вид, но и обстоятельства, связанные с этим изображением. Обратите внимание на элементы, которые могут свидетельствовать о более глубоком контексте. Что способен рассказать вам портрет, если взглянуть на него с различных ракурсов? В аудитории воцарилась тишина. Студенты сосредоточились на распечатках, перебирая в уме новые мысли и идеи. Малек посмотрел на студентов, затем на свои часы и, как бы невзначай, подмигнул Одри, когда та перевела на него взгляд. Вот чёрт, надеюсь, этого никто не увидел. Одри закусила губу, невинно похлопав ресницами. Сегодня он был как никогда хорош собой: на нем был чёрный строгий костюм, из-под которого выглядывали серые полосатые подтяжки и шёлковый галстук. Девушка внезапно начала фантазировать о том, что мог бы Малек вытворять со своим галстуком, что весьма отвлекало от важного задания. Наверняка он бы мог связать меня или привязать к чему-то в своём кабинете. Может быть, даже заткнуть рот импровизированным кляпом, — студентка свела ноги ближе, ощущая, как белье постепенно намокает. Чувство бабочек в животе заставляло её глупо улыбаться, хорошо хоть никто этого не видел. Ну, кроме, разве что, самого профессора. Пепельные глаза напротив с некой толикой озорства смотрели на неё сквозь стёкла прямоугольных очков. В самом ли деле у него были проблемы со зрением или это лишь образ? Профессор, с выражением сосредоточенности на лице, принялся что-то быстро печатать на своём телефоне, стоя за кафедрой в центре. Телефон девушки прерывисто завибрировал, оповещая о новом сообщение. Малек Синнер: Одри, мне льстит твоё внимание, но ты выполняешь задание или мной любуешься? Когда девушка увидела смс, она сразу же захотела провалиться сквозь землю. Конечно, Малек заметил, что она так очевидно пялится и её это «глупое» выражение лица. Наверное, его это веселит. Хотя разве мой интерес и так не очевиден? Одри: Прости, не могу ничего с собой поделать. Вид твоего галстука меня отвлекает. Малек Синнер: Вот как? Тебе стало бы легче, если бы я его снял? — он нарочито медленно поднёс руку к данному элементу своего гардероба, но, вовсе не планируя снять его, слегка ослабил узел, как бы дразня студентку. Одри: Есть предложения, как мы можем исправить ситуацию, — не веря, что написала это, девушка зарделась, прикрыв лицо светлыми волосами. Малек украдкой бросил взгляд на Одри, читая её смс. На губах мужчины появилась довольная ухмылка: он не ожидал подобного от своей студентки. Одри умела его удивлять. Малек Синнер: Буду ждать твоих предложений у себя в лаборантской после занятия. Преподаватель убрал телефон в карман своего пиджака, а затем вернулся к студентам и их дискуссии. Одри же, прочитав это послание, чуть не подавилась воздухом. Кажется, в аудитории его стало внезапно мало. Второкурсница сидела за партой, чувствуя, как её сердце стучит в унисон с быстрым течением мыслей. Все вокруг продолжали обсуждать материал, но ей было не до этого. С каждым мигом ожидания комната становилась все более тесной. А желание получить быстрый дофамин — более острым. Было ли её сексуальное напряжение связано с тем, что Малек чертовски привлекательно выглядел или дразнил её, подводя к грани, Одри не могла сказать наверняка. В нём сочетались одновременно магнетическая харизма и напускная холодность, что не могло не кружить голову. Тем временем Малек в своём ритмично-уверенном тоне подводил студентов к завершению дискуссии, не подозревая, какую бурю эмоций он вызвал у Одри своей небольшой шалостью. Он был профессионалом, знал, как удержать внимание аудитории, и в то же время мог быть неожиданно игривым. Это сочетание привлекало девушек, и Одри не была исключением. Когда занятие всё же подошло к концу, а студенты стали собираться, Одри встала, ощутив, как за спиной зажглись самые настоящие крылья. — Я задержусь ненадолго, — сказала она своей соседке по парте. — По поводу конференции. Не жди меня. — Хорошо, — рыжеволосая кивнула, подхватывая их общую знакомую под руку, скрываясь в толпе. — Увидимся на физкультуре. Когда последний студент покинул аудиторию и они остались наедине, Синнер подошёл почти вплотную, нависая над своей студенткой. — Итак, что насчёт твоих предложений? Мы могли бы обсудить их в лаборантской. Горячее дыхание обжигало кожу девушки, заставляя сердце биться чаще. Он наклонился над её ухом, бережно заправляя выбившийся волнистый локон: — Или можем сделать это прямо здесь. — Всё же лучше в более приватной обстановке. Не хочу, чтобы тебя уволили. Мужчина бархатно рассмеялся. Её забота была такой... трогательной. Словно это его честь была сейчас под угрозой. — О, не беспокойся об этом, дорогая, я умею держать себя в руках. Но ты права, для такой беседы нам нужно уединенное место. Так что идём, — он протянул ей руку, позволяя придерживать себя за локоть. Чёртов джентльмен, даже когда речь заходит о сексе в универской каморке. Они прошли через весь класс, в лаборантскую, и Синнер закрыл за собой дверь на ключ. Лишние глаза им явно сейчас были не нужны. Когда они оказались в тесном помещении среди рядов стеллажей с книгами и различными приборами, Малек с любопытством уставился на Одри, чувствуя, как её охватывает мандраж. — Что же ты хотела сказать мне, Одри? — Возможно, мои действия расскажут больше, чем мой язык. Не нужно было дальнейших слов, чтобы Малек понял намек. Мужчина приблизился к ней настолько близко, насколько это было возможно, и, не говоря ни слова, склонился к её губам, прижимаясь к ним в страстном поцелуе. Одри поддалась этому порыву, отчаянно отвечая на его ласку. На какое-то время в лаборантской воцарилась тишина, нарушавшаяся лишь приглушёнными стонами и сбивчивым дыханием. Профессор остановил кисти рук своей студентки, что так и стремились расстегнуть пуговицы его рубашки. Он буквально сорвал с себя шёлковый галстук, крепко фиксируя им тонкие, с просвечивающимися венами, запястья Одри. Перехватив контроль на себя, мужчина поднял девичьи руки высоко над головой, удерживая её в таком положении одной левой. Его губы покрывали поцелуями скулы и юные розовые щеки Одри, спускаясь всё ниже, к изгибам её изящной шеи. Проходясь по нежной коже, Малек осторожно прикусил её зубами, чтобы оставить свой след и услышать очередной томный стон. Одри извивалась в его руках, полностью отдаваясь во власть чужой воли. — Думаю, мы могли бы выучить ещё один урок сегодня. — Какой же, профессор? Синнер сильнее притянул её к себе, обхватил второй рукой талию и, подняв Одри, усадил её на заваленный бумагами стол, расположив её ноги на своих бедрах. Он навис над ней, не давая возможности вырваться. Тетради, до этого мирно покоящиеся на столе, полетели вниз, впрочем, никому не было до них дела. — Урок покорности. Он прошептал эти слова, продолжая удерживать её на неровной поверхности. Правой рукой мужчина расстегнул пуговицы её блузки, оставляя лёгкие поцелуи на обнажённом теле девушки. Будучи связанной галстуком, Одри могла лишь лицезреть его действия, тихо стоная в его плечо. Она старалась не создавать много шума, время от времени закусывая кожу своей губы. Под его поцелуями все мышцы в теле Одри натягивались как струна, а кожа покрывалась приятным ознобом. Малек продолжал усыпать её торс страстными поцелуями, одновременно стягивая с неё чёрные капроновые чулки, чтобы оставить следы укусов и на ногах. Губы покушались на каждое доступное его прикосновению место: мочки ушей, нежную шею, ключицу и даже бёдра. — Тебе не говорили, что хорошие девочки не надевают такие развратные чулки, когда идут на занятие к своему преподавателю? — Кто сказал, что я хорошая? — усмехнулась Одри, задыхаясь от его очередного укуса. Мужчина резко подтащил её ближе к себе, обхватывая подбородок свободной рукой, жадно впился в губы. Этот поцелуй скорее напоминал собственнический жест, чем ласку, и Одри лишь сильнее распалялась от его действий. — Ты права, ты не хорошая... А очень и очень плохая, и я собираюсь тебя наказать за опоздание... и ещё за дерзость. Прервав страстный поцелуй, Малек внезапно опустил студентку на пол и, развернув на девяносто градусов, надавил на изгиб её спины, заставляя прогнуться над холодной деревянной поверхностью. Мужчина задрал столь мешающую клетчатую юбку вверх, оголяя бёдра Одри в нетерпеливом порыве. — Плохая девочка, — спустя некоторое время прозвучал удар, заставляя ягодицы гореть огнём. Ничего более унизительного и при этом более сексуального Одри не испытывала никогда. Она ожидала, что после шлепка получит некое «поощрение», однако его не последовало. Пальцы профессора практически впивались в талию, удерживая от лишних движений. Одри же чувствовала холодное и жесткое прикосновение деревянной столешницы к животу, вжимаясь в неё. Она покорно стояла в этом положении, ощущая, как сильные мужские руки сжимаются на её левой ягодице. Ещё один удар… А за ним ещё, и ещё один. Слегка огрубевшие руки мужчины продолжали при этом оставлять новые красноватые метки на коже Одри, не забывая дать ей отдышаться. Наконец Малек «сжалился» над ней, прервавшись для того, чтобы поцеловать полыхающие адским пламенем бёдра. Стоять перед ним в столь компрометирующей позе — было настоящим испытанием. Если подумать — боль не была такой уж сильной, но для неопытной студентки, разумеется, это всё было в новизну. В детстве её не так уж часто наказывали родители, и дело ни разу не доходило до рукоприкладства. Поэтому прикосновения учителя были для неё чем-то диковинным, но не неприятным. — Мне придется хорошенько позаботиться о твоём воспитании, раз уж никто не занялся им до меня, — сказал он с хрипотцой, когда Одри начала тихо постанывать в ответ на его действия. — Держи руки вытянутыми, пока я не развяжу тебя. Одри ощущала жжение на коже, но не могла противостоять той сладостной боли, смешанной со жгучим желанием, которые он доставлял. И когда профессор оставил первый укус на её бедре, она принялась выгибаться, прижимаясь теснее к нему, не в силах унять сбивчивое дыхание. Жар расползался по всему телу, а томное чувство, возникшее внизу живота, требовало утоления. Причём незамедлительного. — Малек, пожалуйста... — умоляюще прошептала девушка, не в силах больше терпеть это напряжение. Она и так ждала уже слишком долго. — «Пожалуйста» что? — усмехнулся он, зубами стягивая ткань её нижнего белья вниз. Кажется, ему вовсе не мешала дергающаяся перед его лицом студентка, и таков был его изначальный план. План довести её до точки кипения. Позволить ей задыхаться от собственного желания. — Пожалуйста, войди в меня, — набравшись смелости, произнесла она, чувствуя, как к лицу подступает краска. Его ухмылка стала более хищной, обнажая резцы, когда он услышал её мольбы, но продолжал медлить, наслаждаясь сладкими «муками». — Ты должна научиться терпеть, дорогая, — сказал Синнер, покрывая дорожкой поцелуев бёдра, обводя языком каждый след от укуса, которые он оставил. Его пальцы продолжали нежно гладить её ягодицы, вызывая ещё большую волну дрожи. Однако дважды ей повторять не пришлось. Его член уже давно стоял, требуя внимания со стороны хозяина. В брюках становилось невыносимо тесно. Подождав ещё немного, мужчина обнажил собственную плоть, позволяя члену легко скользнуть внутрь. Одри задыхалась, ощущая, как он входит в неё, и тихо застонала, прижимаясь бёдрами вплотную, когда Малек полностью наполнил сладостную пустоту в ней. Его пальцы крепко стиснули бедра, удерживая их на месте, а затем он медленно ритмично задвигался, смешивая удовольствие и боль вместе, заставляя девушку полностью раствориться в томных ощущениях. — Как бы я ни хотел слышать твои стоны, моя драгоценная, но нужно быть чуть тише, — его жилистая рука буквально впечаталась в губы студентки, не позволяя ни единому стону вырваться наружу. Он продолжал движения бедрами, не сбавляя ритма, все более жёстко входя в неё, заполняя до конца. Стоны девушки практически стихли, и лишь тихое мычание вырывалось наружу время от времени. Одри старалась дышать носом, хотя это было очень сложно сделать, когда её рот был прижат к грубой ладони профессора. Она прикусила его руку во время очередного глубокого погружения, за что получила ожидаемый шлепок. — Продолжишь кусаться... — он убрал руку с её губ, удерживая за волосы, и, резко подав бедра вперед, проник в неё полностью, а после немного надавил ладонью на затылок, прижимая к поверхности стола. — ...будет намного неприятнее, — прошептал он ей на ухо, с наслаждением принимая её стоны. — Прости, — хрипло выдала Одри на последнем издыхании. Малек совсем её «измучал». Силы, казалось, покинули её, в то время как профессор стал только энергичнее. Громкие хлопки их тел гулом отражались от университетских стен. Одри чувствовала, как Малек прогибает её под себя, подчиняя своей воле. Хотя она и без того готова была признать себя его собственностью. — Скажи, кто твой господин? — рука профессора надавливала на позвонки Одри, заставляя больше прогнуться над партой. — Ты, — прошептала девушка, борясь с желанием ничком упасть на пол. Это было бы слишком унизительно. Хотя, пожалуй, Малек бы ей этого не позволил. — Громче. — Ты, мой господин, — едва разборчиво, со сбивчивым дыханием, выговорила Одри. — И ты готова всецело вверить себя мне? — Да. В тот же миг ментальные оковы рухнули, высвобождая давно копившуюся силу Малека. Казалось, он только и ждал, пока она скажет заветные слова, прочтет их как мантру. Его глаза вспыхнули красным светом, но лишь на мгновение. Перепончатые крылья сзади попытались высвободиться из-под одежд, однако профессор не позволил им этого. Впитав в себя силы девушки, Синнер ослабил хватку, позволяя ей обмякнуть на белом дереве. — Хорошая девочка. Спасибо, Одри. Тело в его руках стало мягким и податливым. На сегодня он получил достаточно. Возьми он хоть на толику больше энергии Одри — это бы её убило. — Adveniat regnum Meum, — прошептал Малек на латыни, закрепляя их связь на спиритическом уровне. Для Одри это мало что значило и вовсе было бессмыслицей. Однако теперь, когда она капитулировала и признала его полную и безоговорочную власть над ней, всё будет по-другому. С этого дня всё будет по-другому.