Веном в моём теле

Хонджун с трудом приоткрыл глаз, затем другой, пытаясь одурманенным разумом понять, что вообще происходит. Почему его голову трясло, а весь подбородок и губы, и шея были залиты чем-то тягучим, и оно сладко-одуряюще пахло. И только через три секунды он более-менее пришёл в себя и понял, что у него просто сейчас на лице голой промежностью сидит омега, катается по всей его роже и громко стонет. Ах, ну да, было такое, да… Как он докатился до жизни такой? Он что, умудрился вырубиться во время такого увлекательного процесса? М-да, так набухаться — это было так себе идеей. И язык его что-то лениво вращался между ног течной омежки, работая уже на «отвали». Совсем не в его стиле, точнее репутации. Поэтому Хонджун выгнулся в пояснице, удобнее укладываясь на кровати, обхватил руками плотнее бёдра омеги на своей физиономии и заработал челюстью у неё в промежности уже поактивнее, вылизывая её и наслаждаясь чудной смазкой от течки. — Ох, вот так… вот так… как ты хорош! — пьяно стонала омега, елозя сладкой вагиной по его лицу. Кажется, её звали Сюзи? Сюзи Бонн, точно! И она неплохо так ему заплатила за этот чудный вечер, чтобы её хорошо отымели в её болезненную дикую течку. Вообще он таким не промышлял, это были редкие акции. Однажды Хонджун просто переспал с красивой богатой омегой по случайности, познакомившись в дорогом казино. Ну как познакомился… Он вообще прикидывался богатеньким клиентом, но, по факту, работал как карманник, обчищая крутых и обеспеченных гостей, альф и омег. Но на одной из последних Хонджун и попался, неудачно стащив её золотые часы. Её охрана скрутила его, но дама оказалась странная. И очень развратная. Она пообещала его не сдать полиции, если он хорошенько её отымеет, ведь у неё началась предтечка, а Хонджун показался ей симпатичным и дерзким. Ну… ему-то что было? В лапы мусоров не хотелось, а омега, хоть была и значительно так постарше, но была очень видная и с хорошей фигурой. Ну, собственно, он её добросовестно и честно отодрал на всех её дорогущих диванах. А потом они как-то встретились, и его бывшая дама стала уговаривать помочь её «хорошей знакомой», у которой нет альфы, а болезненная течка скоро начнётся. И она готова заплатить неплохие деньги за подобное развлечение. Хонджун искренне возмутился такому предвзятому отношению к себе, но ему предложили очень уж неплохую сумму за это… И что? Получить и бабло, и секс — ну что плохого-то? Проститутом он себя не считал, хотя вот уже пару раз такое проделывал. Он это нигде не афишировал, не предлагал себя, но сарафанное радио среди омежек определённого сословия сыграло с ним вот такую ироничную и пикантную шутку. Его телефон как-то оказывался у них, они сами писали, сбрасывали своё фото, и Хонджун соглашался на непыльную «подработку». Ему нужны были деньги. Много было нужно. Его дурной брат влез в долги и семью подставил. Хонджун давно с ними переругался, но оставить в беде не мог. Хотя он отчаянно пытался завязать с своей криминальной жилкой — он-то подворовывал, то на заказ взламывал много чего для других людей, ища всякие данные. Хакерство — его второе имя и основной досуг. Хотя мечтал он быть крутым разработчиком и до сих пор лелеял эту мечту. И честно собирался начать наконец-то жить правильно и честно… Пока не случилась та катастрофа в городе два месяца назад, изменившая его жизнь. И вот сейчас он здесь, не удержался, взял новый сомнительный «заказ помощи», так сказать. Эта Сюзи Бонн была не шибко старше, приятная на вид, с аккуратными небольшими сисечками и приличной сочной задницей, которую она почему-то стеснялась, но та ведь так хорошо тряслась в процессе. Хонджун даже удивился, увидев её в первый раз и не поняв, почему она платит неизвестному альфе, чтобы он оттрахал её в течку. Она вполне могла снять любого простачка, и даже непростачка — нормальная миловидная омега, и возраст тут ни при чём. Дама работала на износ, и её жених — это её работа, она там пылью прорастала с утра до ночи. Соответственно, ни про какие отношения у неё не могло идти и речи, у неё на это просто не было времени. Она даже особо не умела разговаривать с альфами — смущалась, как дурная, в таком-то возрасте. Хонджун умел ладить с дамами, но зачем-то повёлся на предложение выпить, и они с ней изрядно бухнули для «знакомства перед процессом». В итоге — нализались, как твари. Сейчас она вот вообще была невменько — ничего не соображала от течки, высунула язык в наслаждении и выла, как обезумевший зверёк. Ещё и алкоголь напрочь снёс ей тормоза, и это оказалась очень жадная к сексу омега. Ещё бы, столько не трахаться, столько нерастраченной энергии! Хонджун хорошенько её вылизал, и, уже сам с трудом дыша, стащил её с себя вниз, а потом махом насадил на давно изнывающий член. Комнату окрасил звук сразу двух протяжных вздохов — пьяная Сюзи чуть взвыла от чувства наполненности, а сам Хонджун по-животному простонал, ощущая это приятную обволакивающую «узость». Он взял омежку за талию и стал направлять её телодвижения в нужном ритме, буквально насаживая на свой член. Эта Сюзи заскакала на нём бодро, высоко подмахивая бёдрами, и её небольшие аккуратные груди бешено запрыгали в такт прыжками. — Тише-тише, куда понеслась так? Устанешь быстро, золотце, — ласково пожурил её Хонджун, хотя его язык несколько заплетался. Он сместил руки на бёдра омеги, заставляя её чуть успокоиться и сменить способ скакания, теперь насаживаясь чуть по-другому и не так уставая. — Вот так, моя хорошая… вот так, туда-сюда… у тебя хорошо получается, зря плакала, что безнадёжна, — чуть пьяно улыбался он, глядя вверх на ещё более пьяную Сюзи, которая явно плохо понимала происходящее. Его руки скользнули выше, огладили её талию, бока, накрыли прыгающие сиськи, пусть небольшие, но такие упругие и хорошенькие. Его пальцы осторожно пожмякали их, погладили, оттянули соски и стали ласкать их, отчего омега заскулила, вонзила ноготочки в его грудь и зажмурилась от наслаждения. Смазка хлюпалась так хорошо, что звуки становились неприлично громкими. Хонджун сам тяжело задышал, придавленный течным запахом омеги. Он у неё был даже милый — корица, мёд и что-то хлебное, чуть ли не деревенское, на что бедняжка жаловалась, что альфы её воспринимают больше домашней, чем сексуальной. Но вот она разошлась, гонимая течкой, и трахалась так, как в последний раз. Ей так хотелось, что она согласилась на сомнительные условия. Точнее, сама на них изрядно намекала. — П-почему… о-о-х…. аах… почему твой друг не п-присоединится? А-а-ах! — простонала она неразборчиво, всё насаживаясь и насаживаясь. — Я не к-красивая, да? Он не х-хочет? Хонджун пьяно зыркнул в тёмный угол, где сидела плохо различимая фигура, лишь бледное лицо можно было рассмотреть, которое сейчас следило за ними. — Ты сказала, что третий должен только смотреть, — глухо прошептал сквозь сбивающееся дыхание Хонджун. — Я посте…посте… постеснялась… ох… предлагать… а-аа… думала… сам запрыгне… о-ох! — она чуть не завыла, теряясь в похоти от наслаждения. — Чонхо у нас стесняшка, — улыбнулся Хонджун, его лоб уже покрылся испариной. — Его тоже надо подтолкнуть и раскрепостить. Давай покажем ему больше, чтобы у него не было сил сопротивляться, — помурлыкал он, а затем резко потянул омегу на себя. Она упала ему на грудь, и он плотно обхватил её в кольцо своих объятий, прижимая к своему телу. Чуть шире расставил ноги и забился в её промежность сам, подмахивая бёдрами вверх. Омега взывала ещё сильнее, хватаясь за его плечи и утыкаясь носом куда-то ему в плечо. — Давай покажем ему твою красивую попку, — глухо прошептал Хонджун ей в ухо и переместил руки. Обхватил пальцами её мягкую задницу и стал направлять её, туда-сюда, насаживая на свой член. При этом он специально раздвигал её булки в стороны, чтобы вся пикантная картина стала лучше видна Чонхо. Тот сидел на стуле возле их кровати с самым невозмутимым ебалом, и Хонджуна частенько раздражало, насколько пафосным он мог делать это мнимо суровое лицо. Чуть кругловатое, но с такими взрослыми серьёзными глазами, и даже бордовый цвет волос не снижал градус чванливости этого выражения. И ведь Хонджун знал, что это маска, и этому хищному ублюдку нравилось всё странное, пошлое и примитивное. Просто вот сидит тут и выделывается, мол, приличная инопланетная тварь. — Как тебе вид? — оскалился ему в ухмылке Хонджун, пока та Сюзи уткнулась ему носом куда-то в плечевую впадину и глухо стонала, ничего не соображая. А его пальцы одной руки отодвинули одну половинку её ягодицы, а другая рука под неудобным углом размазывала обильнейшую смазку омежки, которая текла как безумная. Его пальцы растирали её, а затем нашли анус, принимаясь его поглаживать, смазывать, на пробу толкаться одним пальцем, нарочито создавая пошлую картину. — П-пожалуйста… х-хочу…а-ах… — что-то там бормотала омега, подмахивая задницей на его члене. Ей уже было очень хорошо. Когда они встретились для «дела», она так смущалась под взглядом Хонджуна. И если бы не начинающаяся течка, похотью застилавшая ей мозги, то это скромное создание никогда бы не озвучило свою сексуальную фантазию. Но уже после того, как они предварительно нализались в баре, она пьяно поведала, что мечтает заняться сексом при свидетеле. Ужасно вот хочет, и надо бы поискать. Может, и тройничок можно было бы устроить, но это она с трудом могла озвучить, чуть ли не краснея от смущения. Но «свидетеля» Хонджун ей решил устроить, решая две проблемы одним махом. Ведь эта гнида Чонхо всё требовал показать ему, как в их мире трахаются. Ему, видите ли, надо было ради эксперимента познать всё. Но вообще он просто питался эмоциями Хонджуна во время секса, питательными для него веществами, химической реакцией тела во время сего действия. Да, сомнительная история вообще. С неба упала какая-то хрень, устроив огромную катастрофу в городе. Хонджун чуть не сдох под обломками обрушившегося здания, но там обнаружил и придавленную загадочную инопланетную тварь, похожую на чёрную жижу с зубастой головой. Которая вдруг дотянулась до него и буквально вселилась через раны, чтобы спастись. Так, невольно и без согласия, Хонджун теперь обзавёлся симбиотом, живущим в нём и питающимся реакциями его организма. Его клиентка-омежка была так пьяна и одурманена своей течкой, что вообще ничего не замечала, не вдуплила, как этот «свидетель» секса вдруг материализовался, когда они дотащились до кровати, спотыкаясь и раздеваясь. Она даже не замечала в полутёмной комнате чёрную паутину, тянущуюся из-под Хонджуна, которая соединяла его со вторым «альфой». Да, Чонхо сейчас принял облик альфы, великолепно его имитируя. Кстати, симбиот сказал, что он какой-то там один из видов экспериментов, поэтому прямо так хорошо может превращаться, в отличие от остальных сородичей. На том космическом корабле его держали в камере для заключённых-подопытных. Но вообще у него там какой-то враг был, такой же заключённый. Сонхва. И почему-то им обязательно нужно было подраться, ведь на планете должен остаться «только один». Почему должен остаться один, почему нужно воевать и обязательно драться, Хонджун никак не понимал — Чонхо толком не мог ему объяснить, но всё причитал, что скоро день «Х» настанет, и они выйдут на смертельный поединок, чтобы оторвать голову Сонхва и его носителю. Чонхо, кстати, сперва был очень недоволен Хонджуном. Ведь тот не отличался мощным телосложением и огромным ростом, был небольшим «аккуратным» альфой. Впрочем, крутой нрав и упёртость Хонджуна никогда не позволяли давать себя в обиду, да и порой он мог быть доминатнее и напористее, чем любой шкаф с руками-базуками. И Чонхо смирился, ведь почему-то не мог покинуть его тело, сменить носителя на более мощного. Он подозревал, что виной тому препараты, которыми его травили на космическом шаттле, и теперь он почему-то не может сменить носителя, больше сливается с ним, острее реагируя на его эмоции. Чонхо переживал, что его враг Сонхва нашёл себе альфу намного сильнее физически, и поединок будет сложным, разорвать соперника на куски будет не так легко и просто. Но сейчас Чонхо явно занимался другим — таращился со своего стула за трахом других. Хонджун чувствовал это через их связь: несмотря на непроницаемое лицо, этот придурок возбуждался, плавясь от гормонов в его крови, и возбуждение становилось общим. И симбиот явно больше не смог сдерживать любопытства. Хорошо, что омега Сюзи была в говно пьяна и одурманена течкой, абсолютно плохо соображала. Иначе её бы хватил удар, если бы она увидела, как за ней сидящий на стуле альфа вдруг превратился в чёрную субстанцию и по воздуху быстро проплыл к её заднице. Матрас чуть прогнулся под новым весом, когда Чонхо снова материализовался. Правда, вначале он превратился в огромного чёрного монстра с белыми пятнами вместо глаз и нереально огромной пастью с рядом очень длинных заточенных зубов. И только когда Хонджун нервно ему рыкнул, тогда Чонхо превратился в свой привычный образ альфы, трансформируя и голову с бордовыми волосами. Единственное, голое тело у него чего-то плохо получалось. Обычно он превращался, представая в чёрном костюме, как кожаное одеяние, но сейчас попытался его «убрать», но вышло так себе. Голая кожа торчала кусками, это выглядело так, будто на Чонхо какой-то дикий зверь разорвал одежду, и она пластами и кусками теперь свисала на нём, обнажая крепкие бёдра, часть рук и груди. Почему-то это выглядело так, будто Чонхо в каком-то бдсм-костюме варвара, и сейчас пристраивается между ног Хонджуна на коленях. — Такое простое действие, но как вы на нём зациклены. Как жалко не можете сопротивляться сезону размножения, но и сколько всего вкусного я получаю от твоего траха. Прелесть, — прокомментировал Чонхо, возвышаясь над ними. Его взгляд скользил по заднице омеги, прыгающей на члене туда-сюда, и руки Хонджуна услужливо приоткрывали её булочки, показывая своему симбиоту всё в лучшем виде, в первых рядах, так сказать. — Сезон размножения, тьфу, ну и выражения у тебя! — простонал Хонджун, закатывая глаза. Ему тоже становилось так хорошо, и хлюпающие звуки ещё больше раззадоривали его. — Как умею, так и говорю, — последовал спокойный ответ. Чонхо протянул руку, завороженный открывшейся картиной и стал вращать пальцами в их промежности, собирая разлетающуюся и текущую смазку. — Бляха, только член мой не трогай, придурок! — чуть не рассмеялся Хонджун, хотя пытался злобно оскалиться, когда чужие пальцы потыкали его ствол, который сейчас вбивался в узкую текущую вагину. — У нашей прелестной миледи дырочки интереснее, займись ею. — Принято. Сюзи глухо выдохнула и застонала, всё ещё упираясь головой в плечо Хонджуна, когда почувствовала второе прикосновение. Чонхо стоял сзади них на коленях, и сейчас сосредоточился на заднице омежки. Он вымочил пальцы в её смазке, которой было нереально много — природа позаботилась, чтобы во время течки всё текло ручьями для легчайшего входа и безболезненного проникновения. Даже когда в её анус вошёл слизкий испачканный в её жидкости палец, он как по маслу протолкнулся в розовый тугой вход, заставляя глубоко выдохнуть и заскулить от странных чувств. — Забавные ощущения, — снова прокомментировал Чонхо, вскоре добавляя второй палец, растягивая задницу омежке, которая стала сильнее подвывать на Хонджуне. — Ей нравится именно тот факт, что я это делаю с ней — что-то запретное и грязное, а не сами ощущения, которые ей своеобразны. Но в этом что-то есть, — философствовал он, продолжая с заинтересованным серьёзным видом своими пальцами в смазке растягивать скулящую Сюзи под ним. Она ещё сильнее выклянчила зад, уже как-то рвано двигаясь на члене первого альфы. — Всё хорошо, хорошо… — Хонджун ласково гладил её по голове. Он ощущал по её бушующему запаху, усиливающегося феромонами, что она в экстазе, несмотря на стыд, что пробивается даже сквозь такое состояние. — Так заработалась на своей рутинной работе, бедняжка, а теперь тебе хочется развязного отчаянного секса? Ты ведь этого хотела, моя грязная малышка? Безудержного беспросветного траха в мучительную течку? — он шептал ей на ухо всякие грязные пошлости и грубости, зная, что ей это нравится, её аж трясло, слыша это. — Секса перед кем-то она захотела, грязная потаскушка! А теперь вон как воешь только от того, что чужие пальцы растягивают твою вторую дырку. Течёшь ещё больше, как безумная. Хочешь этого, золотце? Чтобы тебя и в попку трахнули, мм? В обе щели всадили, моя хорошая? Ну, давай, скажи это! Чонхо скривился, слушая его вульгарный бред. Он был странным симбиотом — таким же развратным, однако несколько холодным и жёстким, хищным, но упорно делал вид, что какое-то интеллигентное чмо. Впрочем, омежке явно нравились эти грязные словечки. А ещё она сильнее зашлась во всхлипах, когда уже три пальца Чонхо уверенно растягивали и дрочили её анус. — Давай, скажи же это, красавица! — проворковал Хонджун, грубо массажируя рукой кожу её головы. — Хочешь двойное проникновение? Хочешь два члена, в вагине и попке? — Да, да! — простонала она, плохо соображая, но чего-то безумно хотя, сама не зная, чего. — Чонхо, дама просит. Не откажите в любезности, пожалуйста! — пьяно улыбнулся ему Хонджун. — Но будьте нежны, господин. Надеюсь, балда будет скромной и не порвёт нашу миледи, — неприкрыто намекнул он, чтобы симбиот не отрастил себе слишком большой член. — Хорошо, сделаю как с тебя размером, — неприкрыто поглумился Чонхо, пристраиваясь поудобнее сверху над ним и обхватывая задницу омеги руками. — Придурок, — Хонджун закатил глаза. — Мою даму всё устраивает, видишь, как хорошо скачает? Эй, когти, засранец! — возмутился он, видя, как на пальцах Чонхо невольно отрасли чёрные когти. Была у симбиота такая фишка — он часто не мог удержаться и всё равно в образе альфы отращивал когти на руках, чем изрядно палился. Хищная природа давала о себе знать. Сейчас Чонхо напрягся, заставляя их врасти обратно, и его пальцы приняли обычный альфий вид, сжимаясь на ягодицах омежки. А Сюзи тонко заахала, чувствуя второе медленное вхождение, ведь теперь в её задницу плавно и неспешно проталкивался новый член. Вряд ли там был именно прям член, но ей не стоило знать, что сзади неё неземная форма жизни, имитирующая альфу и его стандартный член. Её состояние задурманивало разум, и она плохо осознавала происходящее. Омежка заплатила красивому смазливому альфе за секс, чтобы её добротно выебали, а потом пьяно намекала на тройничок, возбудившись не на шутку от непроницаемого серьёзного лица некого Чонхо. Она решила выпить для смелости и раскрепощённости от смущения, а в итоге набухалась в свою течку и не замечала странностей. Никаких там чёрных теней, соединяющих двух альф. Комната заполнилась быстрыми звуками влажных шлепков трёх бьющихся друг о друга тел. И отчаянными стонами — омежка уже не сдерживалась, её голос стал громким и сиплым, чуть не срываясь, когда в неё толкались сразу двое, а она была как начинка бутерброда между ними. Под ней было красивое лицо молодого альфы Хонджуна. Его двухцветные волосы разметались по подушке — слева белые пряди, справа — чёрные. Он был как персонаж из странных мультиков, и она сразу соблазнилась на него. А ещё он тихо и низко постанывал сейчас от наслаждения, хотя его привычный голос был таким звонким. А сзади был… кто-то был, она не видела его, но он имел её зад синхронно с первым любовником. И эта мнимая невидимость заводила ещё больше. Омега плохо соображала, лишь выла в голос от наслаждения, течка окончательно затуманила разум. Хонджун, который перенял инициативу у неё и сам бился в хлюпающую промежность, чувствовал, что немного устал, вот так на весу подмахивая бёдрами. Но он был бы не он, чтобы не довести одинокую дамочку до финала. Да и дикое наслаждение подкатывало к самому нему. Течка ведь и на него действовала ого-го! Феромоны этой омеги будили внутреннего альфу, заставляли утробно рычать, словно дикого зверя. И долбёжка стала быстрее и безумнее, а её полустоны превратились в громкие вскрики и сладкий вой. Хонджун сам начал тихо подвывать-рычать, пот проступил на его висках, он прикусил до боли нижнюю губу, херачась бёдрами в сладкую мокрую промежность. Правда, стоило ему только глянуть чуть верх на своего странноватого мрачного симбиота, как захотелось закатить глаза. Чонхо, пристроившийся сзади к омежке, держал её за талию, и с абсолютно каменным молчаливым лицом втрахивался в её задницу. Хорошо, что она его не видела, ибо он сейчас был похож на немого робота-маньяка — ни один мускул не дрогнул на его лице. Хотя Хонджун прекрасно чувствовал, что его собственное возбуждение передавалась его симбиоту. Чонхо кормился им и наслаждался. Они долбились быстро, сладко мучая изнывающую и текущую Сюзи, та уже откровенно закатывала глаза в полубессознательном состоянии. Когда Чонхо вдруг схватил её за волосы, заставляя сильнее прогнуться в пояснице и вскинуть голову, она высунула язык, дыша, как собака. «Осторожнее,— проворчал Хонджун в своём сознании. — Ей нравится грубость, и я позволяю немного. Но это наш клиент как никак, не повреди малышку!» «Какой ты милый. Малышка старше тебя лет на семь,— хмыкнул в его голове Чонхо. — Не волнуйся, я тоже чувствую. Ей сейчас очень хорошо». «Придурок»,— в привычной манере буркнул Хонджун. Омега Сюзи над ним теперь трясла грудью, ведь Чонхо приподнял её и держал за волосы. Поэтому Хонджун чуть потянулся головой, хватаясь губами за скачущие соски, и принялся хаотично ласкать ртом партнёршу. «Бля-я-я-я…— вдруг скривился Хонджун, ругаясь про себя. — Мне нельзя бухать, я становлюсь тупым — презервативы забыл в машине на улице. Чонхо, не будь говном, сгоняй быстро?» «Совсем идиот? Я не смогу так далеко оттянутся от тебя,— безэмоциональным голосом протянул Чонхо в его голове. — И не пропадать же сперме, в ней столько всего. Обязательно кончи на неё, мне надо». «Ты реально извращенец! Не вздумай это жрать!»— чуть ли в голос не возмутился Хонджун. Впрочем, на бухую голову реально было лень куда-то идти. Особенно в таком процессе. Но даже алкогольное опьянение не делало его настолько безответственным — кончить в такую же пьяную омегу было нельзя. В течку они практически точно залетают. Эта Сюзи сказала, что она на противозачаточных препаратах, но откуда ему знать, не лукавила ли она? Скорее нет, правду говорила, но всё же. Поэтому Хонджун держался из последних сил, до белых звёзд в глазах, вбиваясь в мягкое тело. И когда это Сюзи задрожала, завыла, хватая ртом воздух от раскатывающегося по всему телу оргазма, затряслась от долгожданной разрядки, то он едва успел вытащить член из неё. Не шибко нежно швырнул её на спину, держа свою дрожащую головку рукой, а потом сам застонал высоко и сипло, кончая Сюзи на грудь и живот. Белые струи спермы забрызгивали нежную кожу всё ещё дрожащей омежки — картина была пошлая донельзя, но такая красивая. Хонджун снова застонал, наконец-то облегчённый, и почувствовал, как ему хреново — бёдра дрожали от напряжения, голова кружилась от алкоголя, член уже немного побаливал от такого марафона. Он устало рухнул на бок, желая растянуться и задрыхнуть без задних ног. Конечно, это было делать нельзя, но веки предательски слипались. Но, кажется, он себя переоценил и вырубился на пару секунд. Недолго, тут же распахивая глаза и слыша тихие одурманенные стоны. Картина перед ним предстала ещё та: омежка в каком-то полубессознательном состоянии лениво хныкала и постанывала с закрытыми веками и широко расставленными ногами, согнутыми в коленях. Возле неё вплотную сбоку лежал Чонхо, прижимаясь к ней. Его рука была у неё в промежности, теребя набухший клитор и заставляя ещё мучатся и мучатся от пыток течки. Но это хрен с ним, хуже было другое: Чонхо склонился и жадно вылизывал её сиськи… от спермы Хонджуна. Прямо сладко высасывал всё и вымывал её языком словно кот. — Фу, блять, ты в края ебанулся?! — не сдержался и на эмоциях выругался Хонджун. А он обычно старался не ругаться при омегах. Даже пьяных и сам будучи пьяным, да и не шибко законопослушным. Но он был вежливым говном, как считал себя сам. — Это что такое?! Фу перестань! Это… это капец как по-гейски! — Не знаю, что это, но секс для всех полов, — Чонхо спокойно поднял на него взгляд, высовывая слишком длинный язык, больше похожий на щупальце, и медленно облизывал мокрый и запачканный сосок омеги. Хорошо, что она практически была отключке и ничего не понимала. — Не пропадать же добру. В твоей сперме столько всего полезного, я всеяден, но и лакомства люблю. Мне нравится ваш секс — он дает столько еды в плане гормонов и эмоций. И её течная смазка тоже, туда тоже сейчас пойду, — он бегло глянул вниз, где его пальцы с хлюпающим звуком игрались в промежности несчастной Сюзи. — Ты как, золотце? — простонал Хонджун, обращаясь уже к ней и стараясь не обращать внимания, как Чонхо всё лижет её сиськи. Это было и противно, и одновременно… неправильно возбуждающе. Но в голове его отчаянно вращались вертолёты. — Она не ответит тебе, сейчас вырубится, обессилившая, — ответил Чонхо ему, когда он вновь повторил омеге вопрос. — С ней всё хорошо. Но алкоголь на вас плохо влияет, особенно во время течки. Поспите оба, ты мне нужен отдохнувший. Я разбужу, и мы уйдём пораньше. Секс был хороший, спасибо, что накормил. — Пожалуйста! — саркастически хмыкнул Хонджун на такую «милость». Разумеется, он не планировал спать, доверяя наивную как для своего возраста омегу под надсмотр своего сомнительного инопланетного знакомого. Разумеется, он изрядно переоценил себя, и, просто перевернувшись на спину… нечаянно вырубился в секунду, лишь прикрыв уставшие веки, чтобы их почесать. Ну, и закрыл надолго, проваливаясь в сон.

***

Кто его знает, сколько он проспал? Может, полчаса всего, может час, может меньше, немного восстанавливаясь после безумного секса на нетрезвую голову. Вообще это был последний раз, когда он так поступал. И последний раз, когда он согласился ублажить кого-то в течку за деньги. Это было, конечно хорошо, но всё же так жить нельзя. Его работа со взломом в сети и то как-то солиднее звучит, чем жиголо какой-то. Хонджун бы ещё дрых и дрых, но его разбудил странный хлюпающе-задыхающийся звук: *Гок…гок…гок…гок…гок…гок* Лень было даже открывать глаза, хотелось поспать. А звук продолжался, он был такой… ну какой обычно вот бывает, когда он сам кому-то членом в глотку долбится. Уши ещё стали распознавать другие звуки, звучащие в унисон — быстрые хлюпающиеся шлепки. И тут Хонджун резко открыл глаза, вспоминая, где он вообще и на кого, бляха, нечаянно оставил усыпающую омежку. Хоть и сонный, он резко поднялся на локтях, и, кажется, мгновенно прозрел от шока при виде творящейся картины перед ними. Это, мягко говоря, был полный пиздец! Чонхо спокойненько сидел себе на краю кровати, опершись ладонями об матрас сзади себя. И с серьёзным любопытством рассматривал собственноручно творимую экзекуцию с несчастной Сюзи Бонн. Ведь из него торчало множество нереально длинных и сильных чёрных щупалец-лиан. Они скрутили голую одурманенную омежку, подняв в воздухе. Оплели её руки и ноги, распяв над кроватью, а щупальца на теле, обвившись тремя слоями, поддерживали её на весу. И Чонхо имел её буквально во все дыры: одно щупальце билось омеге в рот, заставляя её издавать гортанные звуки, как какого-то индюка, а два других щупальца отчаянно и синхронно вытрахивали её сзади в воздухе. Да, вот именно так — одно очень толстое извивалось и долбилось в вагину, а второе, гораздо тоньше — пихалось в зад. И Сюзи Бонн до умопомрачения закатывала глаза, когда её отчаянно трясло в невесомости и долбёжке. — Блять, ты ебанулся?! — в который раз за сегодня не сдержался Хонджун, заорав благим матом. И как был, голый, с трясущимися яйцами, подорвался вперёд, но эпично споткнулся, запутавшись в одеяле, а затем остервенело пополз к своему симбиоту. — Ты совсем рехнулся?! Отпусти её сейчас же! — Спокойно, орео мой буйный, — с самым невозмутимым видом сказал Чонхо, не спуская какого-то жадного взгляда с омеги над собой, которую трахал щупальцами в воздухе во все места. — Во-первых, ей очень нравится. Прям очень. Во-вторых, у неё течка снова в разгаре, она скрутилась от боли, а ты вырубился практически на час. Жалко тебя было, но не бросить же мне в беде несчастную? Это же твои деньги и твоя репутация, а значит, это наша общая проблема, — тень издёвки мелькнула в уголках его губ. — Ну и что, это жесть как неправильно! — Хонджун вначале был близок к панике, но чуть успокоился, рассматривая какое-то обдолбанное лицо омеги. Признаков боли и страха она вообще не выказывала. — Смотри! — сказал ему Чонхо, а затем вытащил из её рта и промежности все щупальца, и Сюзи Бонн чуть повисла в обычных тентаклях, которые удерживали её на весу. — Золотце, мне сказали прекратить, перестать тебя дразнить, — уже проворковал он ей. — Нет! Нет! Верни, всё как было! Ещё… пожалуйста… ещё! — захныкала она, вращая в воздухе ягодицами. — Помоги… пожалуйста… не хочу терпеть! — Видишь? Она совсем была не против! — с серьёзным лицом заявил Чонхо. — Твоей миледи хорошо, а мне — очень вкусно. И щупальца снова вернулись на место, став поттрахивать её сзади, а в рот спереди. Из тела симбиота вылезли чёрными лианами ещё три тентакли и принялись ублажать её висящую в воздухе грудь, и теребить клитор между ног. Омега глухо замычала от наслаждения, закатывая глаза до белков. — Блять… — Хонджун только и смог, что закрыть ладонью рот и хлопать глазами, в шоке уставившись на эту картину. Он вздрогнул сильнее, когда щупальце в её рту отчаяннее и глубже забилось ей в глотку. — Гок…гок…гок…гок… гок… — только и звучало из неё, и Хонджун вдруг в ужасе увидел, как растягивается её горло, куда явно доставало щупальце. — Да изо рта хоть это вытащи! Немедленно! — взвизгнул он, взмахивая рукой. — Ей нравится сосать в таком состоянии, — возразил Чонхо, но, на удивление, свою тентаклю вытащил изо рта омеги. Та закашлялась, с её губ потекла слюна на подбородок. — Ты больной извращенец! — простонал Хонджун, хватаясь за голову — та ужасно стреляла от кучи выпитого алкоголя. Он с сомнением посмотрел на эту Сюзи, которой было хоть бы что от происходящего. Она радостно улыбалась, закатывая глаза, и прерывисто дышала, как собака, высунув язык, пока сзади её долбили два щупальца. Ах, нет, уже три — Чонхо впихнул ей в вагину только что ещё одно, вызывая у неё новые безумные стоны. — Что с ней? — с сомнением спросил Хонджун. Он вдруг в панике почувствовал, что его член начинает твердеть и подниматься. Это было охренеть, как неправильно. Его не должно было такое возбуждать. Но возбуждало. — Алкоголь и течка заставили её одурманиться, — сказал Чонхо. — Я над кое чем экспериментировал, решил поучиться на ней, кое-что выделил на щупальцах, так сказать. И не без помощи твоих гормонов, которые провоцируют гон… короче, я значительно усилил её состояние — дурман похоти, и она ничего даже не вспомнит, настолько в кайфе от происходящего. — Ч…ч-что? — Хонджун в шоке выпятил на него глаза. — Ты её обдолбил, по сути?! Это же…. Бляха, Чонхо! Так нельзя делать! Это как насилие! Против воли! — Неправда, — серьёзно возразил он. — Во-первых, нам нельзя, чтобы она поняла что-то про меня, так что дороги назад нет. Во-вторых, ваши течка и гон — тоже самое, что обдолбаться, тут природа поиздевалась над вами. Не читай мне морали. Омега в течке готова отдаться любому из-за своего состояния, поэтому вы так опасаетесь. Альфа в гон тоже очень опасен. Так что её боль во время течки и потребность в сексе были неизбежны. Она бы и так отдалась кому-то, но выбрала нас. Ну, тебя. А я решил и сам потренироваться, что могу. И миледи твою довести до фантастических ощущений. Ну, и поесть заодно, ведь её смазка — это что-то с чем-то сейчас. — Омежья срань, мать честная… — только и простонал Хонджун, падая на матрас и закрывая лицо руками. — Ты доведёшь меня окончательно! То мозг выносишь с каким-то боем, с каким-то там Сонхва, который обязательно на нас нападёт, но мы должны убить его первыми. То вот эту дичь творишь! Я ещё не отошёл от того, когда ты гавкнувшего на меня питбуля в подворотне сожрал! За что мне всё это… Почему ты не можешь найти кого-то другого? — Я бы с удовольствием и нашёл кого-то покруче, посильнее и покрепче. Но, увы, ты единственный тогда был на моём пути, пока я полз раненый после падения. И не могу тебя покинуть, но почему-то становлюсь сильнее, могу это тело хорошо имитировать, — щупальца Чонхо подтянули стонущую омегу по воздуху ниже, прямо к нему. Он поднял руки и с задумчивым лицом стал сам массажировать её свисающую вниз грудь, заставляя Сюзи ещё больше хныкать. — Странные эти выкармливающие придатки, но что-то в этом есть — лапать их. Что-то такое успокаивающее. — Грудь, Чонхо, это грудью называется, ну и выражения у тебя порой. Эй, стой! Ну ты чего! — возмутился Хонджун, снова подрываясь к этой парочке в страхе за Сюзи Бонн. Ибо Чонхо впился ей в рот в непонятном подобии поцелуя, и всё бы ничего, но он явно пропихнул ей в глотку свой язык-щупальце. И настолько глубоко, что омега стала издавать жуткие захлёбывающиеся звуки, а в её горле что-то вращалось. — Сдурел, бляха! Задушишь же!!! — он оттолкнул его от неё, принимаясь вытирать слюни и сопли с раскрасневшегося лица Сюзи. — Прости, зайчик, он не нежный! — проворковал он омеге, гладя её по волосам, пока она всё ещё висела в воздухе над кроватью, а сзади у неё в промежности чёрт-те что творили бьющиеся другие щупальца. — Чего ты злишься? — Чонхо посмотрел на него серьёзно и так спокойно. — Я пытался делать, как ты — прелюдии там всякие. Ты же мне говорил, что всё начинается с чувственных поцелуев. — Когда ты кому-то в глотку длиннющий язык засовываешь, то это поцелуй, по-твоему?! — Хонджун закатил глаза. — Да, — бесхитростно ответил Чонхо. — У вас это так называется. Мы так можем целоваться. Впрочем, языком мы и сражаемся, и размножаемся. По сути, языком я могу не только лизать, но ебать, хотя вашему виду ничего не грозит… — Так, стоп-стоп! Давай без пояснительной бригады! Не хочу слушать эту жесть! — прервал его в панике Хонджун, но потом чуть успокоился и сказал уже не так нервно: — Мы так не делаем. Трахать можем жёстко, но поцелуи лучше оставлять чувственными, без негативных ощущений. Когда омега задыхается напрочь — это негативное ощущение, — уточнил он ему на всякий случай, видя, что Чонхо никак не реагирует, так и сидит с непроницаемой серьёзной рожей. — Странно, — симбиот чуть склонил голову. — Поцелуями душить нельзя, а член в глотку толкать можно? Вы любите так делать. Или это другое? — с едва уловимым сарказмом уточнил он. — Это… ну… другое, да! — Хонджун даже растерялся на миг. — Я же контролирую силу, не душу. И не по гланды захожу, не во всё горло! — буркнул он. — Покажи! — прозвучал ответ, сказанный с хитринкой в тёмных ненастоящих глазах. — Дай мастер класс по оральному сексу, чтобы я потом знал, как лучше делать с течными омежками. — Так себе ты выдумываешь предлоги, чтобы посмотреть что-то новое да развратное, — хмыкнул Хонджун. Он всё же здорово напрягся. Он был уставший, пьяненький, но феромоны омеги из-за её течки, её стоны — всё это провоцировало химическую реакцию, и он возбуждался так быстро, несмотря на разморенное состояние. Член уже снова бодро стоял и изнывал. — Дорогая Сюзи, — вдруг непривычно милым голосом проворковал ей Чонхо. — Тебе хорошо? Покажешь нам, как тебе нравится господин Ким? Он хорошо постарался? Заслужил сладкий минет? — Да! Да! — подвывала она, содрогаясь от шлепков внутри себя. — Очень постарался, очень заслужил! Она открыла рот, пытаясь дёрнуться к Хонджуну, но не шибко получалось кинуться к нему по воздуху, будучи скрученной кучей щупальцев. — Видишь, дама просит! — со всей серьёзной миной заключил Чонхо. — Уважь её, отработай это бабло. И от своего стояка избавься. Хонджун лишь закатил глаза. Как он докатился до жизни такой? Но вот они снова это делают — вдвоём ебут течную невменяемую омегу. Хорошо, что он пьяноват, иначе совсем бы сдурел от этой шизы. — Гок…гок…гок…гок… — звучало из горла Сюзи, когда он вбивался в её плотно сжатый ротик членом, долбился в приятную узость, а она хрипела от извращённого мазохистского наслаждения этим процессом. Её язык дополнительно стимулировал ствол, скользя по нему в этом диком ритме. Голову омежки шатало, ведь её хорошенько драли сзади: Чонхо вбивался в её задницу, пока она стояла в позе раком, отчаянно сося первому альфе. Хонджун не хотел знать и даже видеть, что именно там «соорудил» Чонхо в своём пахе, чем толкается в её промежность, остервенело держась пальцами за сочные ягодицы, но, судя по очертаниям, он сымитировал себе приличный член и такой же чёрный, как одеяние на нём. Хонджун ещё пытался думать, как это всё чертовски неправильно, но потом забил, проваливаясь в одурманивающую похоть. Он держался за голову стонущей и хлюпающей Сюзи, и сам начал глухо и тихо стонать, возбуждаясь до одури от всей этой картины, непристойных звуков, запаха омежьей течки и, разумеется, чужого рта на своём члене, посылающего дрожь по всему стволу. Да и темп становился всё более скорым и грубоватым. *Гок…гок…гок…гок…гок…* Этот проклятый звук довёл его финиша, Хонджун уже не в силах был сдерживаться. — Оставь мне, кончи на неё! Я всё ещё голодный! — прошипел Чонхо, размеренно толкаясь там сзади. Но, увы, не вышло — Хонджун никак не сдержался, кончая омеге прямо в рот, отчаянно выстанывая, дёргая бёдрами в конвульсиях, а потом показал Чонхо язык, заулыбавшись. — Не в эту смену, надо отдохнуть, — посмеялся он, но затем застонал — он уже был такой усталый и разморенный. Хонджун наклонился, обхватил Сюзи в объятия и потянул на себя, игнорируя, как нечто с хлюпом выпало там из неё сзади. Они завалились на кровать, и влажная от пота омега распласталась на нём, как мешок картошки. Она вроде тоже была уставшей, но сил в ней оказалось поболее, чем у него. Сюзи чуть подползла выше на нём, а потом впилась ему в губы с жадным поцелуем. Хонджун не сопротивлялся, и они принялись просто выцеловываться на кровати. И как-то лениво, и развязно одновременно. Его руки хаотично бродили по её потной спине, гладя её, массажируя, жмякая, и омежка заурчала ему в рот, задвигала бёдрами, а затем переняла инициативу, целуясь быстрее и активнее. — Она была вымучена, но не получила второй разрядки. А ты бессовестно кончил, — прозвучал над ними насмешливый голос. Сюзи вдруг перевернули, буквально укладывая на спину. Хонджун ошалело приподнял голову — Чонхо уже раскинул ей ноги в стороны и активно пристраивался головой между них, укладываясь грудью на кровати. Он принялся вылизывать её, дразнить, толкаться очень длинным языком внутрь, массажируя стенки. Омега тихо завыла, уронила голову на матрас и закрыла глаза. Она просто сдалась, отдаваясь на милость второму партнёру и его горячим ласкам в своей промежности. — Я что-то устал, мне надо пару минут, подождите, — зевнул Хонджун, пристраиваясь под бочок омеге. Он умастил щеку на её грудь и с улыбкой потёрся сбоку об упругую сиську, довольно заурчав. Сюзи томно простонала, хватаясь одной рукой за его волосы и оттягивая их, пока Чонхо там внизу размеренно оприходывал её языком. — Я так усну… — пробурчал Хонджун, когда её тонкие пальцы стали теребить его шевелюру. — Отдохни полчасика, — проворковал Чонхо, чавкая внизу между пышных бёдер. — Тебе надо восстановиться. Для меня в первую очередь. А я пока доведу до финала твою клиентку. Ну и полакомлюсь — в её смазке много вкусного. — Какой же ты конченный извращенец… — простонал Хонджун, но его веки слиплись, и он отрубился после двойной разрядки за сегодня. Он стойко хотел контролировать ситуацию, но, увы, не вышло. Поспать, оказалось, тоже ничего так. Но с течной омегой не поспишь — её феромоны будят и дразнят альфу, заставляя снова возбуждаться с небывалой силой. Вот такое часто происходило в течки и гоны — пары сношались, как безумные, до посинения. Иногда с трудом прерываясь на поесть и чуть поспать, а потом всё заново и заново. Грёбаная природа. Хорошо, что это состояние было раз в три-четыре месяца. А так — просто секс по желанию, когда хочется, спустил, когда надо, и пошёл себе. В течку и гон так не пройдёт. Вот и сейчас немного отдохнувший Хонджун проснулся банально от того, что кровь прилила к члену и зубы стало сводить от новой волны желания. Приподнявшись на локтях на кровати, он вздохнул, снова видя очень сомнительную картину. Ну на что он, собственно, надеялся, оставляя течную омежку с извращённым симбиотом? Чонхо сидел на диване напротив. С его ступней так и торчали чёрные протуберанцы-паутины, уходящие в Хонджуна. Это никому из них никак не мешало. И Чонхо завалился на спину, широко расставив мощные бёдра, которые он сам себе и создал. На нём во всю скакала его клиентка-омежка, отчаянно подвывая и ахая. Она восседала на корточках на диване, на бёдрах Чонхо, повёрнутая к нему спиной. Он держал её за талию, помогая движениями рук насаживаться на себя, глубоко и быстро, долбясь в узкую промежность. Сюзи явно нравилось, она не сдерживала голос, её аккуратные сиськи бешено тряслись, пока она скакала на чёрном члене будто из латекса. Да, у Чонхо там торчало между ног нечто… эээ… нет, ну он явно соорудил практически идеальный член — со стволом с венами, с головкой, но всё равно такой, ну… инопланетянский — чуть выгнутый, пульсирующий, немного ребристый и похожий на щупальце. Впрочем, твёрдый, и омеге очень нравилось, судя по звукам и закатывающимся глазам. А ещё они были в коконе симбиотских лиан-щупалец. Одни лениво вращались в воздухе, другие трогали кончиками трясущуюся грудь Сюзи, периодически оттягивая в стороны соски и вращая их с лёгким нажимом. Тонкое щупальце лениво теребило её клитор, извиваясь по животу и даря омеге накатывающее остро-приятное наслаждение. — Бля-я-ять… — только и протянул Хонджун, со скривившемся лицом рассматривая эту жесть. — Не корчи из себя нормального, — хмыкнул Чонхо. — Поднимай свои яйца и иди сюда, помогай. Я чувствую, ты чуть отдохнул. Хонджун только и вздохнул. И снова поплёлся к ним. Впрочем, вся эта картина и течный запах снова заставили его чуть озвереть и жутко возбудиться. — Фу, блин, сейчас покажу, как надо, салага! — вначале он злобно откинул щупальца от груди омежки, а затем сам припал к её прыгающим сиськам, обхватил своими небольшими ладонями и принялся чувственно ласкать языком нежные соски. Сюзи заахала и заохала, почти любвеобильно и пьяно глядя на двухцветную чёрно-белую голову на своей груди. — Джуни… ох! Джуни! Ах… Сладкий Джуни! — что-то подвывала она там, пока он жадно посасывал и нежил её соски, ласково наминал бока груди. — Вот так! Я практически больше половины сделал, а имя только твоё воет, — хмыкнул Чонхо. — Чувствует всё же, кто с душой ебёт, а кто нет, — посмеялся Хонджун, отрываясь от славных сладких сисек. — Так, друг мой слизкий, симбиот вонючий. Подвинься-ка там внизу, я хочу тоже потолкаться в мою красавицу, — проворковал он, заползая на них и целуя омегу. Она ответила ему рвано, выхрипывая от стонов удовольствия. — Куда подвинуться? — не сразу понял Чонхо. — Дырку сменить, имеешь в виду? — Ну да! — Хонджун закатил глаза с его слов. — Ты в попку, а я в эту сладкую киску. Не в одно же место нам биться? — Почему нет? — снова не понял Чонхо. — Анус-то хорошо растяжим, особенно во время течки у омег. Мы вдвоём легко вместе… — Нет-нет! — запричитал Хонджун, аж скривившись. — Во-первых, мы так её мучить не будем, даже в дурмане течки. Во-вторых, я не собираюсь с тобой членами соприкасаться! — Он не настоящий. — Тем более! Впрочем, Чонхо быстро сдался. После такой экзекуции ранее, их омега была хорошенько растянута, и смазки снова было так много, что всё шло как по маслу, заставляя её только громко стонать до одури. Она откинулась спиной и головой на Чонхо, прижимающему к дивану. Он приподнял её ноги под коленями и сам отчаянно бился в тугое нутро, вытрахивая её в задницу. Хонджун закинул одну ногу на диван, с трудом примостившись к этой парочке, прилегая на них, и ухватился одной рукой за грудь Сюзи, а второй за спинку дивана. Член вошёл в истекающее влагалище как по маслу, и он бешено забился бёдрами между её широко расставленных ножек. Громкие и хлюпающие шлепки не совсем впопад заполонили комнату. Но их явно перекрывали отчаянные вскрики и стоны Сюзи, она выла как не в себя, закатывала глаза, трясь от возбуждения. Она и Хонджун взмокли, в этом бутерброде тел. Но одурманенная омега даже не обращала внимания, что загадочный альфа под ней совсем прохладный. И такой сильный — столько сам вбивается в неё, подмахивая вверх тазом, что любой бы другой давно устал. Хонджун сам весь вспотел, он чувствовал, как пот ручьями льётся по спине и шее. Но вдруг он почувствовал и ещё кое-что. Его ягодиц внезапно коснулся кончик чего-то извивающегося, пока он задницей бился в промежность омеги. Узкое щупальце аккуратно раздвинуло его напряжённые булки, проскользнув к кольцу ануса, и с нажимом огладило его. — А ну, бляха, убрал немедленно!!! — чуть не гаркнул в испуге Хонджун, резво откидывая от себя щупальце, не без труда изогнув за спиной руку. — Сдурел?! Не смей ничего пихать в мою задницу! — Не хочешь? — деловито поинтересовался Чонхо. — Я хотел и тебе приятное сделать, у альф же есть простата, вот и… — Я предупреждаю в первый и последний раз, не смей ничего пихать в мою жопу! Вообще держись от неё подальше, от моей жопы! Ты меня понял?! — Хорошо, неженка, хорошо! — лишь в ответ посмеялся его симбиот. Поползновений на его честь больше не наблюдалось, и они снова довели омегу до очередного оргазма. Она аж верещала в конце и задрыгалась в конвульсиях от разлетевшегося по всему телу наслаждения. Хонджун сам так застонал от сладких чувств, что едва успел вытащить член, до боли сжимая голову. Закусив губу и тяжело дыша, он кончил на её живот и грудь, забрызгивая молочную кожу белыми струями. А затем глухо простонал, пьяно посеменил назад и свалился на пол от усталости, распластавшись в позе звезды на ковру. На этот раз он не вырубился, но завис на пару секунд. А когда раздуплился, то повернул голову, глянув на свою оставленную парочку. Чонхо на диванчике уложил вымотанную омежку на спину и, нависая над ней полусонной, в привычной манере стал жадно вылизывать её живот и грудь от альфьего семени. Его длинный язык скользил по мокрой коже, огибал соски, кружился по ареолам и смаковал мягкую плоть, посасывая и причмокивая, заставляя Сюзи едва слышно стонать. — Матерь альфья… — скривился Хонджун, глядя на это кошмарное действие. — Ты хоть понимаешь, что ты жрёшь, долбанный извращенец? — Конечно, — промурчал Чонхо, не пропуская ничего на омежьих сиськах. — Там столько всего полезного, а я симбиотический организм. Сейчас я ещё и доберусь до того, что между этих ножек. — Долбанный гурман! — только и оставалось, что вздохнуть. Кажется, сегодня Хонджун точно решил, что завязал с «помощью» за деньги течным омегам. Его инопланетный друг здорово поджирал его и это чувствовалось. Хотелось упасть и забыться. Но грёбаная чужая течка и феромоны снова и снова заставляли член вставать. Хонджун даже не понял, как ел и спал эти два дня бесконечного траха. На третий день он ощущал себя так, словно похудел на пару килограмм и не спал сто лет. Про несчастную Сюзи Бонн вообще говорить нечего было. Она вырубилась и спала как убитая, ни на что не реагируя. Хонджун заставил Чонхо своими щупальцами донести её до ванны и обмыть её неподвижное тело, потому что у самого вообще не осталось сил это сделать. А затем он уложил переодетую в чистую одежду омегу в кровать, осторожно укрыл мягким одеялом и поправил сбившиеся волосы за ушко. Пошуршал в огромной роскошной кухне, приготовив свежий завтрак и оставляя большую часть для Сюзи Бонн, которая скоро проснётся и будет явно очень голодная. А затем забрал положенные деньги с тумбы и с заплетающимися ногами вышел из дома. На улице ещё было раннее утро, никакого люда, лишь менестрель каких-то птичек раздавалась в округе, нарушая тишину. — Удивительно, — Чонхо вылез из его спины зубастой чёрной головой, когда они уселись в машину. — Ушёл и даже ничего не прикарманил, не в твоём духе. Раньше ты часто обворовывал богатенькие дома, а сейчас даже золотые часы на видном месте лежали, а ты глянул и прошёл мимо. — Пытаюсь стать наконец-то приличным нормальным альфой, а не безнадёжной скотиной, — Хонджун зевнул во весь рот так сильно, что аж клацнула челюсть, и он тут же простонал, хватаясь за неё. — Хватит с меня странной аморальной жизни. Я хотел завязать со всем дерьмом, но тут ты вселился в меня. Думаешь, эта Сюзи Бонн точно ничего не вспомнит? Все эти щупальца? — С большей вероятностью, что нет, учитывая её одурманенное состояние, — спокойно ответила зубастая голова, нависающая над ним в машине. — Она явно будет думать, что приняла экстази, и у неё был приход. Правда, твои потуги она не так вспомнит, но по трясущимся ногам поймёт, что ты очень старался. И то, что течка закончилась и ей так хорошо. Но ты не о том думаешь. Нам надо отдыхать. Тебе надо. Придумать план тренировок. Кто знает, когда Сонхва нападёт на нас. А мы должны быть готовы распотрошить его и его носителя, разорвав их на мелкие куски! — Опять этот злодейский злодей Сонхва! — скривившись за рулём, простонал Хонджун. — Как ты меня достал своей выдуманной битвой! Он точно существует? Или ты гонишь с меня? — Очень смешно, — Чонхо, как обычно, был не по юмору, — тебе хиханьки да хаханьки, а мы можем погибнуть! Он, как и я, был пленён, его также напичкивали всякими улучшениями, поэтому неизвестно кто из нас сильнее. Нам бы ещё верить на удачу, что сейчас он использует тело обычного альфы, а не какого-то мощного самца, с которым будет сложнее разделаться. Наши-то силы с ним могут быть равны. — Почему ты решил, что он нападёт? — в который раз усомнился Хонджун, отпивая воду из бутылки. — Почему вы не можете прийти к мирному соглашению? — Мы Хищники, и он отступник, это невозможно! — прошипел Чонхо. — Ты теперь тоже отшельник — захват нашей планеты тебе не всрался! Я же чувствую! — оскалился в ответ Хонджун. — И я в истерике, если честно, каждый раз, когда ты об этом напоминаешь. Я не воин, я, если что, привык просто удирать на своих двоих от опасности, как самый настоящий вор. Вот и вся моя сила, — хмыкнул он. — Я скорее начну договариваться с каким-то альфой, носителем того второго симбиота, чем полезу в безрассудную смертельную драку! — Никаких мирных переговоров! — снова зашипел Чонхо, скалясь своей огромной зубастой пастью. — Поединок! Кровь! Честь симбиота! Смерть отступникам и последователям Клинтара! — Матерь альфья, омежьи сиськи… — только и вздохнул Хонджун, закручивая бутылку и кидая в бардачок. — Я с ума с тобой сойду… Ладно, поехали. Я опять голодный, так есть хочу. Из-за тебя я ещё и вынужден есть в четыре раза больше! — вздохнул он, завёл машину и наконец-то покинул этот район.