ВИртуальность

Вокс казался до усрачки довольным. Он буквально подпрыгивал от радостного предвкушения, утаскивая Валентино в самые глубины своих подвалов мимо бесчисленных КПП и табличек «Совершенное секретно». – Я возился над этой штукой годами! – теледемон максимально выразительно развел руки, опуская тот факт, что работали его пленённые души, пока он подгонял их молниями и угрозами. – И ты будешь первым, кто её проверит! В смысле, первым из пользователей, а не подопытных. Не волнуйся, всё совершенно безопасно, за это я ручаюсь. Серые безликие коридоры и непривычно молчаливые сотрудники в форменных рабочих комбинезонах с эмблемами Вокстека на груди совершенно не вязались с его воодушевленными обещаниями. Как и категорическим нежеланием признаваться, что за сюрприз он приготовил. Как и то, что бесконечно болтливый Вокс за все эти так называемые годы так ни разу и не проговорился ни об одном проекте который требовал бы внимания мотылька. Валентино мало представлял, чем конкретно Вокстек занимается. Порой казалось, что корпорация Вокса хватается за всё, что взбредёт в голову неугомонному капиталисту в директорском кресле. А кто ему, собственно, запретит? Сегодня — ток–шоу, завтра — мороженое, послезавтра — дроны для подглядывания за всем Адом, а затем... Да плевать, что будет после, мало ли гениальных и великолепно монетизируемых идей ещё способна выдать эта плоская голова? Валентино не лез в дела Вокса, а Вокс не вмешивался в его, так они и жили на протяжении десятилетий. Что изменилось теперь и зачем этот шоумен–айтишник–маркетолог (или кем там Вокс возомнил себя на этот раз) потащил своего партнёра–сутенёра в производственные цеха компании — оставалось загадкой. — Неужто какая–то новенькая штучка, чтобы разнообразить нам с тобой «ночной досуг»? — Валентино изогнул бровь, хитро улыбаясь. — Уверен, твоя изощренная изобретательность поможет разнообразить наш досуг в любое время суток с любым продуктом моей производственной линейки, — расплылся в хитрой пиксельной улыбке Вокс, не позволяя вытащить из себя ни бита лишней информации. На последнем этаже он обнаружил, что немного перегнал своего спутника, сделал несколько шагов назад и ухватил за одну из бесчисленных рук, увлекая за собой. Они ввалились в какую комнатушку с низкими потолками, похожую на какой–то сложный центр управления. Здесь сидело пара сотрудников, но при виде начальника мгновенно повскакивали с мест. — Прочь, дальше я сам, — рявкнул Вокс нехорошо гудя. — И передайте, чтобы не смели нас беспокоить! Теледемон мгновенно переключился на серьезный профессиональный вид, проходя мимо мониторов и с нечеловеческой скоростью пробегая по бесчисленным выводам командной строки. У Валентино появилось время немного осмотреться, но, как и положено на секретном предприятии, кругом ни единой говорящей надписи кроме номера проекта или оставленной открытой инструкции, или хотя бы человеческого интерфейса. Зато окно центра управления выходило во второй зал, подсвеченный неуютным белым светом, где среди тянущихся во все стороны кабелей было установлено полдюжины странных яйцеобразных капсул. Две из них стояли открытыми показывая неаппетитное гелеобразное содержимое. Вокс наконец оторвался от последних настроек и дружелюбно открыл похожую на бронированный шлюз дверь в зал с капсулами. — Идем? Валентино напоследок обернулся назад, хотя там никого не было и не могло быть, но всё же кивнул и отправился вслед за Воксом, пригибаясь посильнее, чтобы не впечататься лбом в дверной косяк. Белый свет ослеплял его, и Валентино нахлобучил цилиндр, пряча глаза в тени от полей. Для надёжности он одной из нижних рук прихватил Вокса за локоть, пока шёл до нужного места. Как только они остановились, мотылёк предпринял попытку оглядеться, но всё ещё щурился. — Ужасное освещение, Вокси. Что это за место? Зачем мы здесь? — О, прости. Оно было нужно, чтобы перепроверить все контакты. — Вокс щелкнул пальцами, рассыпав кругом несколько искр, и освещение стало куда как более тусклым. Вернее даже, что теперь сам Вокс оказался самым ярким пятном в помещении. — А теперь, я уверен, ты будешь смеяться и отпускать пошлые комментарии, но мне нужно, чтобы ты разделся и залез вот сюда. А зачем, сам потом увидишь. Демон подвел его к одной из раскрытых капсул, возле которой стоял небольшой стол, чтобы сложить все вещи. Сама капсула кстати была достаточно вместительной, чтобы даже Валентино мог с комфортом растянуться во весь рост. Теперь было видно, что внутренняя поверхность ложа покрыта пленкой с заключенным под ней гелем. У соседней в глубине ложемента виднелись штыри подключений явно предназначенные для самого Вокса. — Звучит кинково, — прокомментировал Валентино, хотя всё ещё даже примерно не представлял, для чего могли предназначаться капсулы и что за извращение придумал Вокс. Ролевая игра на тему развала экономики чужой страны и то понятнее была, несмотря на обилие неизвестных Валу слов в сценарии. Он оценивающе оглядел Вокса и медленно приоткрыл подолы шубы. Под мягким одеянием скрывались лишь короткие чёрные шортики да ботфорты поверх чулков. Безусловно, он мог бы снять всё это сам, но так неинтересно. — Не поможешь? — промурлыкал Валентино, выставляя ногу навстречу. Вокс, которому явно не терпелось приступить к основному гвоздю программы, промедлил лишь на мгновение больше, чем обычно. – Как оставить тебя в час нужды, – проворковал он, становясь перед Валом на колено. Придерживая мотылька одной рукой за бедро, второй он провел по кожаной обувке. Светящиеся неоном когти удивительно ловко справились с застежкой–молнией и стянули лакированный сапог. Чтобы не заставлять Валентино стоять на одном каблуке, Вокс тут же занялся вторым. Удивительно, что когда–то приходилось объяснять этому мужлану столь очевидные вещи, и не менее удивительно, что Вокс оказался весьма способным учеником. Затем он потянулся вверх, чтобы расстегнуть и стащить вниз шорты. Конечно, он мог сначала по очереди отстегнуть каждый чулок и медленно снять по отдельности, уделяя особое внимание каждому сантиметру открывающегося тела вплоть до нечеловеческой пушистой ступни увенчанной парой грозных когтей. Но сегодня у него еще будет возможность вернуться к этим потрясающим ногам. А сейчас было бы неплохо всё–таки запихнуть любимого мотылька в капсулу. Чулки отправились на стол вместе с быстро расстегнутым поясом и стянутыми вниз стрингами. Открывшийся вид Вокс показательно проигнорировал, хотя это и стоило ему определенных усилий. – Крылья тоже расправь. Чем плотнее контакт к телу, тем будет лучше. Валентино нахмурился, не получив ожидаемого голодного взгляда, но решил дать Воксу время «исправиться». Как–никак, именно он стал инициатором того, чтобы обнажиться. Поняв, что партнёр серьезен, мотылек издал серию коротких вибраций, разогревая мышцы, отвечающие за движение крыльев. Шуба всколыхнулась, магическим образом превращаясь в подобие роскошного плаща. Ощутив некоторую усталость от долгого удерживания неестественной формы, Валентино плавно поднял крылья, распахнул их, чуть подрагивающие, за спиной и сладко потянулся. Сразу после этого крылья снова расслабились и с глухим шорохом, похожим на тканевый, сложились позади. — Теперь нужно залезть сюда? — Валентино недоверчиво заглянул в капсулу. — А дальше что будет? – Узнаешь. Обещаю! Просто ложись внутрь в удобной позе и расслабься. Вокс подал ему руку, помогая забраться в странное устройство. Внутренности капсулы обдали легким холодком и податливо расступались, словно Валентино ложился в желе. Хорошо хоть оно не было влажным и никак не липло к пушку, просто обволакивая и принимая форму его тела. – Я сейчас закрою крышку, будет темно, но тебе ничего не нужно будет делать, просто дышать и отвечать голосом «да» на все запросы системы, я всё настроил сам, просто жди. Хорошо? Валентино кивнул, хотя внутри всё сжалось от волнения. Безусловно, он доверял Воксу, но это не отменяло того факта, что выглядело и звучало происходящее весьма сомнительно. Кто знает, может, в Воксе проснулся маньяк–психопат, и сейчас он устроит Валентино «сладкую жизнь» в лучших традициях боди–хоррора или ещё чего похуже. А может, эта капсула на самом деле просто большая гриль–машина, замаскированная под что–то футуристичное, и Вокс потом потом попросту сожрёт запечённого мотылька со всеми потрохами и поминай как звали? И всё же Валентино послушно лёг, глубоко вздохнул, собирая храбрость в кулак, и крышка над ним закрылась. Было прохладно и темно, как в глухой пещере. На секунду в мыслях промелькнула ассоциация с гробом и замогильным холодом. Возможно, ему стоило быть более внимательным к своему ближайшему окружению. Возможно, стоило получше печься о своей безопасности. Возможно, не стоило поддаваться затее Вокса... Интересно, насколько крепка капсула и хватит ли оверлорду сил проломить её? Поток тревожных мыслей прервал голос, о котором предупреждал Вокс, и Валентино несколько раз смиренно ответил «Да». Пока система сыпала какими–то не слишком вразумительными терминами вроде «Синхронизация нейропотоков» и «Сохранение параметров аватара» перед глазами Валентино медленно вырисовывались словно повисшие в пустоте окошки перегруженного технической информацией интерфейса, в одном из которых он успел заметить проекцию собственного тела. Однако ничего опасного и неприятного не происходило. После последнего подтверждения окошки исчезли, сменившись значком загрузки, одинакового для всех вокстековских устройств, а потом... Сначала мотылек увидел странный свет, словно он смотрел на яркие лампы сквозь закрытые веки. Потом свет стал распадаться на отдельные световые пятна, которые быстро приобретали форму стен, шкафов, диванов. Валентино обнаружил себя стоящим посреди просторной гостинной в уютном винтажном стиле. Из занавешенных тюлем окон бил летний солнечный свет, столь непривычный для вечных сумерек Кольца Гордыни, было тепло, где–то пели птицы, а по комнате гулял легкий сквозняк. Все ощущения говорили о том, словно он оказался на чьей–то загородной вилле ещё до своей смерти. Хотя первый взгляд на собственные руки показал, что он сам всё ещё демон, причем почему–то одетый в свой любимый рабочий костюм. – Добро пожаловать в мою версию виртуальной реальности! – где–то совсем близко прозвучал голос Вокса. Но стоило Валентино обернутся, как его взгляд упал отнюдь не на привычного ему соратника с телевизором вместо головы и тускло светящимися когтями, способными без усилий резать металл. Перед ним стоял человек. Самый обычный человек средних лет, с несколькими седыми прядями в черных волосах уложенных по–старомодному с пробором. Человек был ему совершенно не знаком, и что–то в его льдисто–голубых глазах выдавало опасный хищный характер, заставляя инстинктивно насторожиться. И всё же... Поза, неуловимое сходство мимики, чуть взволнованный полный надежды и вопроса взгляд. Вокс. Валентино не удержался и медленно опустился на колени, чтобы нивелировать разницу в росте. Неоднократно он тайком фантазировал о том, как мог бы выглядеть Вокс при жизни, порой даже делал наброски в блокноте, предназначенном для спонтанных рисунков, но вечно казалось, что всё не то. На одном рисунке подбородок слишком невыразительный, на втором глаза какие–то мутные, на третьем причёска не так лежала... В каждом рисунке с возможной внешностью теледемона Валентино не видел на сто процентов того самого Вокса, которого ощущал глубоко в душе. И вот, человек по прозвищу Вокс стоял перед ним. Забавно и одновременно приятно было обнаружить сходства с некоторыми своими художественными догадками. С телосложением Валентино попал в точку и даже форму носа умудрился воспроизвести с поразительным сходством, не зная оригинала. Но самое главное, ради чего были все эти фантазии — губы. О, как же их не хватало в демоническом облике возлюбленного! Валентино взволнованно сглотнул застрявший в горле ком и рукой, едва слушающейся, будто ватной, коснулся щеки Вокса. — Настоящий! — с придыханием восхитился он, хоть и не планировал произносить это вслух. — Невероятно... Чужая кожа под его пальцами оказалась тёплой и мягкой, он даже заметил маленькую вмятинку от нажима. Ощущения казались странными, и движения чуть плыли, словно вот–вот начнётся приход, и всё же реалистичность происходящего была достаточной, чтобы поверить в прикосновение к кому–то живому. Манящие губы медленно растянулись в довольной улыбке, и Вокс со странно знакомой и незнакомой манерой звонко рассмеялся, чуть запрокидывая голову. — Всего лишь аватар. Но совершенно точно отражающий оригинал. Насколько я сам смог вспомнить, как выглядел когда–то, всё честно, без приукрас! Вокс протянул вперёд прежде сложенные за спиной руки и положил свою ладонь поверх чужой. Абсолютно человеческую ладонь с аккуратно подстриженными ногтями и мягкими подушечками пальцев. Человеческая версия Вокса отличалась не меньшей выразительностью и подвижностью мимики, чем демоническая, если даже не превосходила её. Вал замечал всё те же морщинки, которые в анимации на мониторе отмечались лишь схематичными штрихами, быструю смену выражений. А ещё выбившуюся из прически прядь, нагло свернувшеюся в завиток, пока хозяин не видит. Маленький шрам у левой брови, едва видный на бледной коже. Взгляд Вокса не менее внимательно скользил по Валу, пытаясь определить реакцию. Честно говоря его распирало от желания рассказать сразу обо всех особенностях этой технологии, познакомить с её возможностями, ограничениями, поделиться своими гениальными решениями, но всё это могло подождать ответа на простой вопрос. – Тебе нравится? Какой глупый вопрос. Валентино рассматривал своего спутника с таким благоговейным интересом, словно тот стал восьмым чудом света. Нутро рвалось попробовать всё самое развратное, что только приходило в голову, но тело словно оцепенело. Как странный сон, в котором ноги и руки внезапно наливаются свинцом, и ничего с этим поделать невозможно. Однако нижней рукой он всё–таки дотянулся до бедра, огладил ягодицу и притянул Вокса почти вплотную к себе. — Быть таким красавчиком — это преступление, — вкрадчиво произнёс он. — Тебе повезло, что я не полицейский. В смысл своего ответа Валентино не вдумывался. Это просто было первое, что пришло в голову, совершенно сбитую с толка желанием изучить каждый сантиметр человеческого тела Вокса, а после слиться с ним в акте безудержной страсти. Вокс, казалось, вздохнул с облегчением, делая шаг навстречу. Этого момента он ждал и боялся с одинаковой силой. Он сам далеко не сразу привык к почти позабытому облику, с удивлением понимая, что демоном существует гораздо дольше чем было отпущено ему живому. И потому решился знакомить Ви с другим обличием только по очереди. Понял, что не вынесет, если вдруг кто–то из них решит, что с телевизором на голове он выглядит занятнее и привычнее. Не то чтобы он сомневался в своей обаятельности и красоте. Однако боялся предстать перед ними незнакомцем или чужаком, не принадлежащим больше к демоническому роду. – Значит, я могу не опасаться ареста и за следующую вольность? Вокс вопросительно поднял брови, будто и в самом деле чисто по–светски собирался просить об услуге. Но вместо этого погрузил пальцы в меховой воротник мотылька и властно притянул его к себе. Во имя яиц Сатаны, как вообще люди целуются не распуская языки!? Вокс прикрыл глаза, не сдерживая дрожи. Глаза мотылька стали напоминать два алых блюдца. Не признаваясь, оба мечтали поцеловать друг друга без преувеличения десятилетиями. Именно поцеловать. Нормально, нежно, страстно. А не вылизывать на партнёре узоры, самозабвенно переплетая языки. Но стоило появиться реальной возможности сделать это, как они тотчас растерялись, будто подростки которые больше экспериментируют чем действительно целуются. И если у Валентино еще была возможность наверстать голод с другими партнёрами, то для Вокса это был первый поцелуй за последние лет семьдесят, и льнул к соратнику как оголодавший, лишь спустя несколько минут ненадолго прервавшись и прижавшись щекой и носом, куда попало, и отнюдь не собираясь выпускать из руки меховые прядки. Не путаться когтями в чужом меху было бесконечным наслаждением. – Что, язык проглотил? И даже руки забыл как распускать, – осведомился он, совершенно довольный собой и своей технической новинкой. – Видимо, я по–настоящему эффектен. К слову тут за дверью справа спальня. — Детка, с этого стоило начинать! — Валентино подхватил Вокса и уверенно понёс в указанном направлении. — И кстати, кто тебя просил останавливаться? Не дожидаясь ответа, Валентино заткнул ему рот напористым поцелуем, не давая ни единого шанса отстраниться, ведь одна из многочисленных рук уже вплелась пальцами в тёмные, как смоль, волосы. Он бросил Вокса на кровать, а сам заполз на четвереньках и навис сверху. Прикосновений к телу новоиспечённого человека стало больше. Валентино бесцеремонно разорвал на нём одежду, обнажая грудь, и прислонил ладонь к области сердца, неосознанно проверяя таким образом реальность партнёра перед ним. – Что ты делаешь? – человек покосился на замершую на месте ладонь, не чувствующую под собой пульса. Лишь дыхание и ребра под слоем мягкой – мягче чем у теледемона – кожей. Вокс провел титаническую работу, пытаясь научить технику переводить генерируемую картинку в отправляемые мозгу импульсы ощущений. Пригласил лучших художников и программистов, чтобы создать реалистичные изображения кожи, движущихся под ней мышц, текстуры ткани и тепла дыхания. Но и они не были всесильны, и некоторые детали все же терялись. В конце концов всё вокруг было не больше чем кучкой битов и байтов в спрятанном под залом суперкомпьютере. – Вал. Нейросеть только учиться работать с твоим мозгом, пока не обращай внимания, если что–то не так, уровень синхронизации будет повышаться… Вокс провёл кончиками пальцев по декольте чужого пиджака и чуть натянул цепочку пирсинга. Валентино ахнул и самую малость отклонился назад, усиливая ощущения от натяжения. Виртуальная реальность и впрямь воспринималась телом несколько иначе, но к этому можно было привыкнуть. — У этой твоей нейросети неплохо получается. Хотя без пульса ты словно труп. Впрочем, если подумать, мы оба давным давно трупы, но зато какие! — усмехнулся мотылёк и склонился ниже, пристально рассматривая то ли новую, то ли старую внешность Вокса. — Но мне кое–что интересно, ты ведь наверняка мог воссоздать себя в любом возрасте. Ты мог показать мне двадцатилетнего юнца с горящими глазами или тридцатилетнего проныру в разводе... Однако выбрал период явно постарше. Почему? — Если тебе нужен пульс, я возьму это в разработку, после всего остального, не такая уж и проблема... — пожал плечами Вокс, приподнимаясь для медленного поцелуя в угол челюсти, и Вал почувствовал его дыхание на коже. — Что до возраста... Это просто то, каким я себя помню. Незадолго до смерти. Честно говоря, я никогда не чувствовал себя таким живым, как в те годы. И потом, так я выгляжу достаточно представительно для роли сахарного папочки, не правда ли? — Ещё как, такой папочка мне по вкусу, — на выдохе промурлыкал он и размашисто лизнул шею, чтобы в конце–концов оставить поцелуй возле самого уха и жарко прошептать: — Сегодня ты оживёшь снова. Пока они разговаривали, одна из рук мотылька успела расправиться с ширинкой и проникла Воксу в брюки. — Оу, часть тебя уже оживилась! — Надеюсь на этом комментарии о степени похожести на труп у тебя уже закончились? Предпочитаю быть просто живым. Вокс неловко хохотнул, как бывало всегда, когда странные фетиши или замечания любовника ставили в тупик даже его многоопытный разум. Вместо того, чтобы разбираться с легкими нотками чужой некрофилии, он решил найти занятие поинтереснее. Пальцы очертили линию меха от белого воротника и уходящего вглубь декольте, после чего Вокс сполз вниз по подушкам чтобы повторить тот же путь, но уже языком и губами. Его пальцы не менее привычно и проворно разбирались с чужой одеждой, добираясь до торса и небрежно скидывая пиджак куда–то в сторону. Захватывая губами пирсинг в ореоле сиреневого соска, Вокс решил, что хотел бы уцеловать Валентино целиком, даже с учетом его неприличного числа конечностей и внушительного роста. Вот только делать это, вертясь между чужим телом и простынями было весьма неудобно. Улучив момент, когда хватка на нём самом непредусмотрительно ослабла, он столкнул любовника в бок, тут же перекатываясь вслед за ним и садясь сверху. Валентино не сопротивлялся. Безусловно, овладеть своим постоянным любовником в его невиданной ранее форме хотелось. Хотелось заново вкусить десятилетия их общего опыта, попробовать каждую позу, изучить глазами, руками и языком каждое местечко на теле (и внутри тела, разумеется, тоже), хотелось снова поэкспериментировать с каждой приблудой из внушительной коллекции секс–игрушек — кто знает, что понравится им сильнее всего в новых условиях любовных утех? Однако инстинкты хищника беспощадно гасились томительной жаждой ласки, что фанфарами трубила в голове «Отдайся ему! Подставься ему! Пусть целует нас до умопомрачения!». Было в этом и что–то фетишистское. От фантазий о Воксе, низком и приземистом (на фоне трёхметрового мотылька) человеке, который доминирует над ним — огромным монстроподобным (пусть и обаятельным) существом, всё внутри сворачивалось в узел, отправляя импульсы желания прямиком в эпицентр возбуждения. Валентино воспользовался сменой положения и, наконец, сбросил с плеч Вокс давно разорванный пиджак с рубашкой. Человеческая кожа такая непривычно светлая, совсем не то же, что иссиня–чёрная демоническая. Эта более нежная и причудливо краснеет, если не рассчитать силу и слишком крепко сжать или полоснуть когтями. Вместо этого он запрокинул верхние руки, позируя и в то же время всецело открываясь партнёру. Его голодный взгляд — лучший комплимент. Вокс уже успел немного привыкнуть к своему новому облику во время тестирования, и все же собственные непривычно безобидные руки с коротко обстриженные ногтями смотрелись очень странно на почти неубиваемом демоническом теле Валентино. Он моргнул, рассматривая партнера. Как искривлялась линия боков при движении неестественно прикрепленных к туловищу нижних рук. Как щурятся алые лишенные зрачков глаза, а в прорези улыбки угрожающе сверкают острые клыки, совершенно неиронично способные разорвать неосторожного грешника. Прожив в Аду не один десяток лет теледемон смирился с уродски вывернутой анатомией всех окружающих, в том числе своей, и не слишком обращал внимание на подобные вещи. Но теперь ощущения будили в нем давно отринутую человечность, а вместе с ней рефлекторную брезгливость. Вокс нахмурился, осознав свое секундное отвращение к адскому мотыльку. – О чём задумался сладкий? – требовательно спросил Валентино мгновенно почуяв неладное. Вокс моргнул, отгоняя видение. – Просто задумался над тем, насколько ты прекрасен, – не моргнув глазом, соврал демон, опускаясь для долгого кусачего поцелуя в основание шеи. Валентино принял ответ, утробно посмеиваясь, но на всякий случай предупреждающе впился когтями в ягодицу и оставил на ней несколько краснеющих царапин. Теперь можно будет шлёпать по ним и довольствоваться шипением Вокса, который наверняка в долгу не останется, и страсть наполнит их соитие до краёв. Куда нежнее, уже подушечками пальцев, он коснулся члена Вокса, всё ещё сокрытого брюками, и облизнулся в предвкушении. Человеческое хозяйство закономерно оказалось поменьше демонического, но опыт не пропьёшь, Валентино знал это как никто, так что не сомневался: всё пройдёт первоклассно. Он провёл несколько раз по всей длине напряжённого ствола и принялся с игривой лёгкостью поглаживать, нарочно избегая головку, чтобы задевать её лишь изредка и тем самым провоцировать Вокса поскорее приступить к главному. Вокс всегда слишком легко возбудимый, заерзал на его бедрах, пытаясь не дать Валентино даже на миг оторвать пальцы от его паха. Он странным образом ненавидел вездесущие прикосновения многорукого любовника и едва успевал на них реагировать. И в то же время просто обожал эти ощущения, с удовольствием подаваясь навстречу за каждой новой порцией внимания, желая, чтобы его довели до исступления и невозможности собрать мысли в кучу от переизбытка всего. Демон–Вокс в таком состоянии начинал чуть не рычать, сверкая глитчем сбоев и искрами токовых пробоев. Человек–Вокс довольно постанывал, раскрывая покрасневшие губы, то и дело их прикусывая, прикрывал глаза и мотал головой. Жаль, такое выражение лица нельзя заскринить, как иногда пытались делать остальные Ви с его монитором. Вокс сбивчиво выцеловывал на сиреневой коже дорожки, пытаясь одновременно стянуть с любимой задницы белые брюки, почти жалея что не может порвать их с такой же легкостью как когтями. Наконец Валентино предстал перед ним в полностью обнаженном виде лежащий посреди своих крыльев как сервированное главное блюдо. Вокс, не отрывая от него жадного взгляда, хищно облизнулся, смочив пару пальцев, совершенно очевидно обозначая намерения. Демон устроился между ног обожаемого мотылька, и дальнейшее от Валентино уже мало зависело. Одну его ногу Вокс закинул себе на плечо тесно прижимая к себе бедро и медленно целуя почти под колено, прикрывая глаза. Блядь, какие же охуенные у Вала ноги. А под этот обманный маневр ввел в него сначала один палец и почти сразу второй. На самом деле Валентино вряд ли бы обиделся, захоти он взять партнера вообще без подготовки, но как сладко было видеть постанывающего мотылька, который сам пытается насадиться на пальцы, которому мало, который уже отчасти обезврежен, потому что дважды подумает, прежде чем попытается сменить позу или перехватить инициативу. Глядя на безупречную улыбку человека–Вокса, Валентино никак не мог выбросить из головы заманчивую фантазию о том, как эти ровные и безобидные (по сравнению с демоническим оскалом) зубы стягивают с его ног чулки. Как он, томно поглядывая из–под полуприкрытых век, сначала сдержанно, почти целомудренно касается губами у основания пальцев, затем свод стопы удостаивается более выразительного и настойчивого поцелуя. Невесомые мазки губами переплетаются со страстными, витиеватой цепочкой следуя до самого бедра. Валентино уверен, ляжку Вокс бы тоже не обделил вниманием. Вот только в текущей симуляции чулков на Валентино предусмотрено не было. Ну ничего. Убедить Вокса повторить уникальный опыт секса — дело нехитрое, особенно, если оба остались удовлетворены. Главное, не спугнуть любознательное настроение Вокса неосторожным порывом. Для надёжности можно щедро сдобрить стонами, не сдерживая эмоций, чтобы слышал, насколько приятные вещи вытворяют его пальцы, язык и член. Теледемон на такие вещи падок. Они тешат его самолюбие, укрепляют уверенность в себе и обеспечивают Валу продление беспечной жизни в роли избранника главы медиа–корпорации. Валентино и сам был достаточно состоятелен, чтобы позволить себе что угодно и кого угодно, но куда сильнее его радовало получать желаемое от неизменного обожателя в лице потрясающе харизматичного и поистине выдающегося оверлорда. Валентино двигался навстречу, умоляя Вокса не сдерживаться. В то же время сам действовал более осторожно, чем обычно, избрав тактику соблазнения без принуждения. Пускай Вокс сам захочет сделать с ним всё то, что ни заблагорассудится его пылкому любовнику. – Уже не терпится, сладость моя? – проговорил Вокс немного понизив голос и опустившись в совсем уж бархатные оттенки своего баритона. Пушистые ресницы подрагивали над его лукаво прищуренными глазами. Его пальцы скользили внутри Валентино выводя какие–то совершенно неприличные узоры разводя нежные стенки в стороны. – Передай мне смазку с тумбочки. Валентино вскинул брови и обернулся: на тумбочке действительно всё это время стоял неопознанный тюбик. Цветная этикетка на нём чисто номинально выделяла место, где по задумке должно красоваться название — какие–либо буквы на ней отсутствовали. Валентино покрутил тюбик в руках, но так и не обнаружил ни единого слова о содержимом. — Дай угадаю, весь бюджет ушёл на дизайн наших шикарных тел, так что бедняжке–смазке не досталось? — усмехнулся он, звонко шлёпнув Вокса по ягодице свободной рукой. Шлепок тут же отозвался неприкрытым шипением и резким дёрганьем внутри Валентино. В реальности это было бы чревато болезненными ощущениями от когтей, но сейчас обошлось лишь легкой стимуляцией. В любом случае пальцы почти сразу покинули его задницу, так как Вокс оказался занят отбиранием тюбика у партнёра. – Почти так. Здесь очень много недоделок, если приглядеться. Но я уже не мог терпеть. Он щедро выдавил содержимое на свой стоящий колом член, неосознанно закусив губу, после чего тюбик скрылся в складках сбитого покрывала. Теледемон обхватил сиреневые бедра любовника и устроил оба на своих плечах, придвигаясь поближе. Первое прикосновение было таким скользким, холодным и дразнящим, но затем Валентино почувствовал упругое проникновение. Движение чужого прижимающегося к нему тела продолжалось в нарастающей наполненностью внутри. Вокс смотрел с довольством и почти с облегчением. Он поудобнее взялся за чужие ляжки, с одной стороны позволив зажать себе шею и голову, с другой стороны сцепив руки в замок с силой обхватив кругом чужие бедра и не давая даже шанса раздвинуть ноги или вообще куда–то их деть. Обычно монитор вместо головы просто не позволял им попробовать такую позицию. Однако теперь Валентино мог по достоинству оценить свои болтающиеся где–то высоко ступни без возможности даже толком поёрзать в таком положении. Толчок, еще толчок. Вокс приподнимал его, напрягая бедра и вторгаясь внутрь, чуть отстранялся и тут же снова переходил в наступление, крепче стискивая жертву. У Валентино перехватило дыхание. Пускай проникновение и не было столь глубоким, как с демонической формой Вокса, но то, насколько плотно прижималось человеческое тело к его ногам и ягодицам, пробуждало в животе стаи даже не бабочек — фламинго. Больших и розовых, трепещущих распушёнными крыльями. Валентино протяжно застонал, а нижними руками скользнул по рёбрам Вокса и впился в кожу, намереваясь оставить столько меток, сколько никогда прежде не оставлял. Вокс снова зашипел, дергаясь от боли и только яростнее двигая бедрами. Не ясно было, подкрутил он что–то в настройках собственной чувствительности или нет, но он извернул голову и со всей силы вцепился зубами в нежную с внутренней стороны ляжку Валентино. Еще одна деталь, которая не слишком выходила со стеклянными плоскими челюстями теледемона, способными кусать разве что выступающие плечи или пальцы. Валентино непроизвольно вскрикнул и задышал чаще. Такого хода он не ожидал и никак не был к нему готов. Эта часть ляжки, что нередко оставалась открытой между чулком и краем юбки, соблазняла и сводила с ума немало грешников, но никто из них и не догадывался, что ласки этого местечка способны свести с ума самого Валентино. Бёдра оставались недосягаемой привилегией, сутенёр не подпускал к ним никого. Даже во время минетов, в непосредственной, казалось бы, близости, никому не позволялось прикасаться к внутренней поверхности бедра губами или языком. Но Вокс особенный. Он давно заслужил монополию на все недоступные для простых грешников места на теле Валентино. Воксу можно всё. И он это прекрасно осознаёт. — Ещё, Вокси! Продолжай, они все твои! — умолял между вздохами Вал. Вокс ослабил хватку, чуть разводя чужие ноги на своих плечах, чтобы получить больше свободы. Мучительно медленно лизнул налившийся багровым след от укуса, проходясь по нему самым кончиком красного языка и кривя губы в насмешке, чуть прикрыв глаза. Темп движений тоже замедлился, позволяя во всех подробностях прочувствовать каждое новое проникновение. – Тогда задери руки, крошка. Все руки, – весомо уточнил он непререкаемым тоном. Валентино расплылся в блаженной улыбке. — Si, papito, — с придыханием ответил он, провёл напоследок пальцами вдоль позвоночника, обвёл и на пару мгновений сжал ягодицы, насаживаясь на член максимально глубоко, после чего послушно поднял вверх обе пары рук, теряясь в догадках, для чего же Вокс его об этом попросил. Быть может, он сейчас достанет из текстур наручники? Или где–то под подушками припрятана свеча? Варианты роились в голове один горячее другого, а под взглядом настроенного на доминирование Вокса всё внутри трепетало от предвкушения. Но Вокс просто улыбнулся. Линия растянувшихся губ удивительно точно повторяла пиксельный росчерк рта на экране ведущего, не оставляя сомнений в том, что человек и демон обладали единой душой и характером. Вокс улыбался так, только если задумал что–то поистине коварное и неотвратимое и был крайне этим доволен. – А теперь твоя задача держать себя в руках и не трогать ничего и никого. Ты понял, мой Валентино? Лицо мотылька вытянулось, отдалённо напоминая мунковский «Крик». Закричать и впрямь хотелось, ведь приказать совсем не касаться желанного до дрожи партнёра, ещё и посреди поистине уникального свидания, вызывающего жажду впитать максимум ощущений — это ни что иное как пытка. — Вокси, — беспомощно пискнул он, но тут же собрался с духом, хмыкнул решительно, и вернул на лицо выражение млеющего от удовольствия хитреца, — слушаюсь, мой дорогой. Вокс снова взялся за его закинутые наверх ноги, прекрасно понимая что у Валентино отличный вид. Он двигался внутри любовника медленно, почти лениво, прикрыв глаза и покрывая чужие бедра поцелуями и укусами. Иногда его прикосновения были почти невесомы, иногда очень болезненны и оставляли следы. Вокс игрался с недоступной ранее разновидностью ласки, наслаждаясь ею возможно даже больше, чем возможностью в очередной раз трахнуть постоянного партнера. Впрочем, Валентино вполне отчётливо ощущал чужое возбуждение и слышал тихие но протяжные вздохи, полные удовольствия По телу пробегали мурашки. Стоны Вокса — услада для ушей. Валентино потратил немало времени, чтобы приучить Вокса не сдерживать стоны в пассивной позиции, но не менее ценными были стоны в активной роли. Видеть Вокса, распаляющегося от того, что он одаривает тебя ласками, возбуждало посильнее всяких афродизиаков. Со своей стороны Валентино на стоны тоже не скупился. Особенно сейчас, когда других вариантов взаимодействия его намеренно лишили. Руки чесались потянуться навстречу и коснуться шелковистой человеческой кожи или зарыться в волосы, разваливая укладку. Жажда тактильных ощущений преследовала Валентино, и он в отчаянии вцепился в простыню, сминая её и разрывая когтями в местах натяжения. Растяжка позволяла ему задрать ноги достаточно высоко, чтобы открыть партнёру простор для ласк без нужды сгибаться в три погибели, и Вокс использовал возможности сполна. Из–за участившегося от возбуждения дыхания головокружение не заставило себя долго ждать, и Валентино застонал громче. — Не останавливайся, — между вздохами произносил он. — Ещё! До умопомрачения хотелось прикоснуться к собственному члену, чтобы наконец–то кончить в первом раунде их необычного марафона, но стоило лишь немного потянуться, как последовало наказание. Вокс резко обхватил чужое запястье, тут же остановившись. В реальности мотылька бы уже прошиб удар током, а может быть и появилось несколько лишних дырок от когтей. Хватка человека оставалась подозрительно безобидной. — Кто–то решил испытать моё терпение? Нет, сейчас твой единственный источник удовольствия это я. Валентино почувствовал как его сначала лишают члена внутри а потом переворачивают на живот требовательно разводя бедра пошире чтобы компенсировать рост и длину конечностей. Вокс звонко шлепнул по предоставленной ему заднице. – Полежишь лицом в подушку, подумаешь о своем поведении. И о том, как заслужить снова право любоваться мной. Или наоборот усугубишь свое положение. Валентино раздосадованно заскрипел. Он был так близок к разрядке, но смена позиции сбила настрой. Заслужить... И как же это сделать, будучи неспособным как–либо проявить себя? — Я был плохим мальчиком, господин Вокс? О да, я был таким непослушным, мне так жаль. Накажи меня! — он прогнулся в пояснице, призывно оттопыривая зад. – Вот теперь умничка. – Вокс уперся руками ему в поясницу, сильнее вжимая в постель. На этот раз он не отвлекался на дополнительные ласки. Разве что иногда размашисто бил по бедру, словно подгоняя. Он брал Валентино быстрыми резкими движениями сосредоточенный скорее на своем удовольствии. Его дыхание становилось все отрывистее, шлепки дерганее, пока наконец на одном из движений Вокс не вошел совсем уж остервенело и застыл так, пытаясь восстановить дыхание. Валентино почувствовал, как из него вышли и по бедру потекло что–то теплое и вязкое, однако стоило ему зашевелиться, как Вокс снова властным движением удержал его на коленях. – Я еще не разрешал тебе двигаться. Суровый приказ подкрепился неожиданно нежным поцелуем в основание крыльев между лопаток. Валентино замер, забыв как дышать. По уровню чувствительности местечко у основания крыльев могло смело посоревноваться с внутренней стороной бёдер. Крылья рефлекторно напряглись и тихонько завибрировали. Ноги окончательно разъехались в шпагат, и член, истекающий смазкой, оказался прижат к кровати. Интересно, накажет ли Вокс за попытку потереться об матрас? Валентино качнул усиком в его сторону, надеясь по колебаниям воздуха вычислить положение партнёра и подловить момент для незаметного манёвра, но симуляция вновь проявила себя несовершенной: она не учитывала столь специфических способностей демонического мотылька. Здесь, в виртуальной реальности, его уцелевший пушистый усик на макушке имел исключительно декоративную функцию. Валентино готов был завыть в подушку, но терпеливо ждал, что же Вокс подготовит ему дальше. — Нравится, демон? — самодовольно прошептал Вокс почти у самого уха. Чтобы нависнуть над Валом он уперся рукой в его спину, как раз задевая пальцами подрагивающие крылья. — Будешь паинькой, может быть, получишь больше. Но придется делать только то, что я скажу. Прикосновение к спине исчезло, кровать, проминаемая весом человека выпрямилась, однако никаких новых команд не поступало. Видимо, предполагалось и дальше лежать неподвижно, метаясь между необходимостью немедленно удовлетворить похоть и желанием получить награду из рук партнера. Что–то зашуршало подобно ткани. Вокс, кажется, вернулся на кровать. Рядом с Валентино что–то металлически звякнуло и ему в руку вложили какой–то предмет. — Надень на себя сам. Пока не оборачиваясь. В руке мотылька оказался ошейник, с поводком–цепочкой, тянущимся куда–то назад. Валентино по–прежнему жаждал кончить, а потому безукоризненно выполнял диктуемые условия. Приподнявшись с подушки, он обернул ошейник прямо под основанием черепа, чтобы не запутаться застёжкой в пуху, и затянул достаточно для беспрепятственного поступления кислорода. Впрочем, если потянуть... Но об этом он старался пока не думать, чтобы сохранить элемент неожиданности. Обращение «демон» уже насторожило. Вокс однозначно что–то задумал, обычно он так в постели не обращался. — Слушаюсь... хозяин? — он не был уверен, какое обращение использовать в ответ, но надеялся угадать подходящее под задумку. Что–то коснулось его спины, поясницы, и многолетний опыт безошибочно определил в обманчивой нежности кожаной кисточки небольшую плеть. Она проскользнула по ягодицам и бедрам, резко отпрянула обдав едва уловимым ветерком, а потом последовал удар. И еще один. И ещё. Оставляя дразнящее ощущение прикосновения и заставляя кожу гореть и становиться чувствительной. Хороший массаж, между прочем. Поводок натянулся, требовательно потащив Валентино в бок. Первое, что он увидел — сине–алую рясу, скрывающую столь желаемое им тело и логотип вокстека вместо креста. В одной руке лже–священник держал кожаную плетку, другой натягивал светящуюся бирюзовым цепь. — Чем оправдаешь свой порок, демон? — спросил Вокс, пожирая Валентино отнюдь не праведным взглядом маньяка. — Я ослеплён страстью, Ваше святейшество, — вкрадчиво ответил он, вываливая наружу длинный язык с капающей розовой слюной, источающей феромоны (правда, совершенно бесполезные в симуляции). По правде говоря, Валентино был несколько раздосадован тем, что объект вожделения вновь оказался одет, ещё и так закрыто, но не собирался сдаваться и оставлять это дело, как есть. Как пить дать, он столкнёт священника в манящие пучины разврата и заставит вкусить сладость запретного влечения к демону. – В самом деле? Докажи что это так. Я разрешу тебе касаться меня в любом но только одном месте, кроме чресел. Только одном. – Вокс выразительно качнул плетью и натянул поводок, позволяя Валентино переместиться нему, стоящему у самой кровати. Валентино подполз к нему на четвереньках и привстал на коленях так, что его дыхание легонько обдало ухо. — Тогда я выбираю... — он выдержал паузу, после чего продолжил полушёпотом: — вашу шею, Святой отец. – Хорошо, – Вокс чуть склонил голову, давая пространство для манёвров, вот только шея была закрыта глухим воротником–стойкой. Одной рукой он выбрал слабину цепи так, что теперь Вал и отстраниться толком не мог. Впрочем, он и не собирался. Воротник на шее Вокса не был чем–то новым, а для мотылька не составляло труда отгрызть мешающий кусок ткани откуда угодно. Сексуального в этом, безусловно, мало, но некоторые вещи требуют терпения. Воротник вскоре оказался безнадёжно разорван, и на обнажившейся шее, случайно задетой клыком, выступили крошечные капельки крови. Валентино ухмыльнулся. Придерживая рукой противоположную сторону шеи лже–священника, демон смачно провёл языком вдоль пореза, пробуждая в памяти вкус горячей крови, недоступный в симуляции. — Простите мне мою неосторожность, Ваше преподобие, позвольте искупить свою вину, — он припал губами к коже и оставил первый засос прямо над царапиной, после чего лизнул её снова и нежно поцеловал. Долгожданная возможность создавать на теле Вокса хорошо различимые следы не могла оставить его равнодушным. Постепенно проявляющаяся ярче метка вызывала прямо–таки радость. Поцелуи медленно спустились к основанию шеи и задержались у кромки истерзанного воротника. Кончик языка игриво заползал под ткань, его длины вполне хватило бы, чтобы при желании добраться до ключиц, но Валентино помнил условие и намеренно дразнил Вокса упущенными возможностями. Вокс стоял неподвижно, довольно щурясь и стараясь дышать ровнее. Здесь его тело казалось как будто уязвимее демонической версии. Кожа прокусывалась не в пример проще, чем словно прорезиненная шкура теледемона, и синяки и порезы наливались цветом гораздо быстрее. Либо постарались художники, помнившие, каково быть человеком, либо сам Вокс создал себе именно такое отображение. Боль и раны в постели его давно перестали волновать, и все же Валентино, чья ладонь покоилась над холкой, чувствовал как напрягаются чужие плечи. Вокс был достаточно близко чтобы замечать малейшую реакцию на слишком выразительном лице. Чувствовать его рваное дыхание. – Пока что я доволен твоим рвением, демон. Можешь сменить место. Рвать рясу не обязательно, мне в ней ещё идти проповедовать строжайший пост и целибат. — И бросите меня здесь одного? Беспомощную грешную душу? — с напускной драматичностью ответил Валентино. — Почему же? Ты вполне можешь стать подопытным для исправления, — Вокс натянул поводок сильнее сдавливая чужую шею. — Разве может быть что–то хорошее в разврате? Валентино поперхнулся и подался корпусом вперёд, инстинктивно пытаясь ослабить натяжение. — В разврате, может, и ничего, но как насчёт любви? Разве телесная близость и духовная не идут рука об руку? Разве не являются обе эти стороны частью чего–то цельного и гармоничного? — он хотел было схватить лже–священника за одежды, но вовремя одёрнул себя, вспомнив про уговор. — Покажите мне любовь, Ваше преподобие, ведь правда же, что каждая душа заслуживает любви и прощения? Смойте все мои грешные побуждения волной чистой страсти из глубин вашего светлого сердца! Валентино едва сдерживался, чтобы не издать смешок. Собственная речь звучала так бредово, но, кто знает, может так Вокс сдастся быстрее? В конце концов, он любит вести. — Может быть, — Вокс поддел подбородок Валентино рукоятью плетки заставляя откинуть голову еще сильнее и нежно, почти целомудренно накрыл его губы своими, даже не пытаясь задействовать язык. Валентино рвано выдохнул в поцелуй, но тоже не стал по привычке распускать язык. Он уже и так неоднократно лизался с Воксом за неимением альтернативы, то ли дело отдаться настоящим поцелуям: нежно сцепляться губами (наконец–то они у Вокса есть!), сминать их и слегка посасывать. Новая волна возбуждения прокатилась по телу, и колени, кажется, начали подрагивать. Руки так и чесались сделать хоть что–нибудь, прикоснуться хотя бы к самому себе, но... Нельзя. Тогда не будет вожделенной награды. Нужно порадовать «святого папочку» примерным поведением, заботливо подвести его к желанию согрешить вместе, и уж тогда–то можно будет разгуляться. Плеть медленно опустилась, сначала проведя по пушистой шее мотылька, чуть задержалась на груди, задев цепочку пирсинга и задела краем кожаной кисточки головку возбужденного члена. — Я вижу, как плоть искушает тебя, — прошептал Вокс отстранившись буквально на сантиметр от пленённого исчадия Ада. Плетка двинулась еще чуть ниже, проходясь вдоль ствола слишком легкими но такими манящими прикосновениями кожаных шнурков. — Но ты держишься и смиряешь себя, как должно. Сдерживать дрожь уже не представлялось возможным. Из уст вырвался неровный стон, когда кисточка спустилась ниже. Воротник на шее распушился, словно наэлектризованный, хотя человек–Вокс не обладал электрокинезом, а крылья вновь приподнялись. Будь на месте Вокса кто угодно другой, Валентино бы сто раз уже плюнул на игру и сорвался. Никому больше он не позволил бы так себя изводить, ещё и наказал бы сам за неоднократно обманутые ожидания. — Умоляю, избавьте меня от мук, — на выдохе прошептал демон. Кажется, бог в лице Вокса сжалился над ним (впрочем, скорее всего это был какой–то языческий божок секса). Во всяком случае он убрал плеть. — Я собирался наказать тебя, демон. Но такая выдержка заслуживает награды, не правда ли? Вокс кратко чмокнул его в губы, после чего медленно под шелест рясы опустился перед кроватью на колени. Натяжение поводка ослабло снова позволив Валентино дышать. Лже-священник уперся ладонями в матрас и наклонился, чтобы провести языком по налитому кровью члену своего любовника, радуясь, что в кой–то веки ему вообще удобно находиться между чужих разведенных ног. Вообще–то он не любил минеты в своём исполнении, но в том числе из–за совершенно неприспособленной к ним анатомии. Царапать чужой член острым краем экрана или зубами было тем еще удовольствием для обоих. Чаще всего Вал просто умудрялся встать над ним в какую–то акробатическую конструкцию и без особых изысков оттрахать в горло. Теперь же Воксу было интересно хотя бы раз в жизни попробовать сделать это нормальным ртом. Испытывая странный трепет, он обхватил губами гладкую головку, чувствуя на языке соленый привкус предэякулята. Возбуждённое до предела тело мотылька передёрнуло от долгожданной стимуляции. Валентино вскрикнул, но тут же зажал себе рот руками. Он ожидал чего угодно, но никак не того, что ВОКС снизойдёт добровольно отсосать ему. Измученный «борьбой с искушением» грешник дышал часто и поверхностно, но очень старался замедлить темп, чтобы успокоиться и не спустить в первые же секунды, как жалкий девственник, которому наконец–то перепало. Ему хотелось насладиться максимумом способностей Вокса в новом воплощении, тем более что сосал Вокс вполне добротно, учитывая весьма скромный опыт в данном ремесле. Местами Валентино узнавал в его движениях собственные техники оральных ласк, и это тешило самолюбие. Насколько же Вокс дотошен в делах, за которые берётся, раз даже запоминал, каким образом ублажают его, но Валентино ощущал это как проявление уважения к его опыту, очередное признание его неоспоримого мастерства. Вокс действительно старался. Чуть прикрыв глаза и не смотря вверх, но все же чувствуя в подрагивающем теле, насколько приятны его прикосновения. Виртуальность избавляла его от некоторых неудобств, однако все равно было странно ощущать во рту чужую плоть. Он пытался взять член Валентино целиком, но был вынужден признать, что это совершенно нетривиальная задача. С другой стороны это все равно было интереснее, чем просто облизывать чужой орган, как мороженое. Через несколько минут, задевая кончиком языка уздечку плотно обхваченного губами члена и с усилием засасывая его внутрь, проводя нежной кожей по небу, он даже пришел к выводу, что это может быть приятно и сексуально даже для принимающего. Валентино застонал, запрокинув голову, и даже не заметил, как прорезал когтями матрас. Заплетающимся языком он лепетал какие–то бессвязные хвалы «святому отцу» за проявленное милосердие, но вскоре потерял нить ролевой игры. Когда симуляция начала имитировать головокружение и ощущение проступившего от напряжения пота, Валентино бросил остаточные попытки контролировать ситуацию и откровенно выстанывал уже имя Вокса, моментами срываясь чуть ли не на фальцет, и обильно тёк, балансируя на самой грани с пиком удовольствия. — Близко, — выпалил он, и спустя пару секунд наконец–то кончил с громким, почти задыхающимся стоном. Его любовник медленно отстранился, вытирая рот тыльной стороной ладони и задумчиво облизываясь. – Только не говори мне потом, что я ужасен в оральных ласках! – Вокс не упустил возможность подколоть практически обессиленного Валентино, рухнувшего боком на постель и пытающегося отдышаться. Он пересел на кровать и вполне ласково улыбнулся переплетая пальцы с одной из рук мотылька, а другой успокаивающе поглаживая по спине чуть почесывая под крыльями. Валентино слабо улыбнулся в ответ. Во время оргазма у него потемнело в глазах, а теперь немного плыло зрение. Забавно, что симуляция справлялась с такими тонкими индивидуальным реакциями, но не поддерживала банально этикетки на тюбиках со смазкой. Хотя может это Валентино просто перегрузил сенсоры своей бурной реакцией и ненадолго «провалился в текстуры»... Как бы то ни было, он оставался доволен абсолютно всем. Особенно этой пленительной улыбкой самодовольного чёрта в конце. — Ну и ну, да ты прямо светишься, — констатировал Валентино, с трудом приподнимаясь на полусогнутом локте. — А я... как раз люблю свет. Он потянулся ближе и медленно поцеловал Вокса вновь. Губы Вокса растянулись ещё шире. Теледемон обожал внимание, похвалу, признание своей охуенности. Он оттачивал многие детали симуляции месяцами и всё равно волновался, что что–то пойдет не так. Но кажется, тест драйв был пройден успешно. Он с восторгом уставился на своего первого пользователя, лучась от счастья и совершенно забыв, что все еще сидит в надорванной рясе, а его шею украшают засосы и кровоподтеки. Если присмотреться, не стопроцентно натуральные, но вполне себе эстетичные по меркам Ада. Валентино, рухнув обратно на кровать, любовался плодами своих стараний. — Потрясающее место. Ты обязан показаться Вельвет. – Обязательно! Я уже назначил ей свидание на завтра. Чуть–чуть с другой программой, но ты тоже потом всё увидишь. Здесь, конечно, ещё обустраиваться и обустраиваться, но со временем можно будет сделать новые комнаты или.. кхм. Аватары. Есть, правда, ограничения на то, что может воспринять исходная нервная система и человеческий разум. То есть стать, например, русалкой или мне обзавестись лишней парой конечностей не получится, но, что–то да возможно… Если опишешь как ты выглядел, я мог бы дать тебе здесь человеческий облик тоже. Если ты захочешь, конечно. — Правда? — оживился Валентино. Хоть ему и нравился облик адского мотылька, однако же себя–человека он любил ничуть не меньше и порой тосковал по земному воплощению. По крайней мере, по той версии, которая ещё не начала разрушаться от сомнительного образа жизни. — Вокси, для тебя я даже зарисую. Ты упадёшь, когда меня увидишь, детка, я тебе гарантирую! – Я в этом нисколько не сомневаюсь. Уверен, ты сногшибателен в любом обличье. – Вокс игриво почесал свою любимую моль у основания целого усика. Валентино прикрыл глаза, изнеженный ласками. — Как долго мы ещё можем здесь находиться? — уточнил он. — Думаю, достаточно для еще захода или двух. А что, у тебя какие–то конкретные планы? Валентино зловеще ухмыльнулся. — Есть тут один священник, который осмелился заигрывать с дьяволом. Овладеть бы им да утащить в пучины греха и разврата, — алые глаза азартно заблестели. – Он будет сопротивляться, – с серьезностью покачал головой Вокс но даже не подумал отодвинуться от опасной близости к чужим рукам и клыкам. Продолжая улыбаться и внутренне радоваться невозможности отследить направление его взгляда из–за отсутствия зрачков, Валентино медленно подтянул ноги, чтобы сгруппироваться для броска. Лже–священник может сопротивляться сколько угодно, но у него нет ни единого шанса против многорукого сильного демона, который, к тому же, превосходил его по размерам чуть ли не вдвое. — Как хорошо, что мне не привыкать, — он хищно облизнулся и кинулся на Вокса. Тот при виде, конечно, неожиданного нападения сразу дернулся перекатом вбок и больно лягнулся босой ногой по бедру. Будь он человеком по–настоящему, оверлордская сила и ловкость не оставили бы ему не единого шанса. Но Вокс создавал аватары из расчета на их обычные почти равные силы, так что на самом деле вполне мог увернуться. Но не стал. Вместо этого натурально запутался в полах рясы, и чуть не грохнулся на пол, удерживаемый только цепкой хваткой за шкирку. Однако стоило попытаться схватить его поудобнее, как Валентино наткнулся на серьезные попытки вырваться. К прежней силе Вокса он готов не был, однако отступать не планировал. Нижней парой рук мотылёк крепко окольцевал талию священника, с каждым рывком всё сильнее впиваясь когтями в бока, верхней же парой он пытался перехватить руки Вокса, но задача осложнялась беспрестанными брыканиями. Валентино обхватил изворотливую тушку покрепче и поднялся на ноги во весь рост, но балансировать на матрасе оказалось сложнее, чем ожидалось, поэтому вскоре они рухнули обратно на кровать, и Валентино ухитрился удачно подмять Вокса под себя, правда тот успел перевернуться на спину. — Какой ты шустрый, — выдавил он и тут же получил удар под дых. — Сопротивление бесполезно, Ваше преподобие. Он переплёл ноги с ногами Вокса, чтобы притормозить брыкания, и вцепился в волосы, оттягивая голову назад. Валентино больно прикусил его за ухо и разгорячённо выдохнул: — Настал черёд и Вам вкусить плотского наслаждения. Вокс завыл, выгибаясь под ним дугой то ли от боли, то ли от новизны ощущений. – Не победи–и–ишь, демон! – судорожно пытаясь дышать не смотря на впивающиеся в него когти, воскликнул он. Оставшейся свободной рукой он зацепился за так и болтающийся поводок и потянул так далеко за плечо Вала, насколько мог вытянуть руку. Ошейник немедленно пережал тому горло, заставляя сбавить напор. Валентино рефлекторно раскрыл пасть, давясь от резкого ограничения кислорода. Язык свесился наружу, чтобы не препятствовать и без того затруднившемуся дыханию. Дабы отклониться вслед за поводком и уменьшить его натяжение, он вынужден был ослабить хватку. Демон цеплялся за рясу в попытке сохранять мнимый контроль над ситуацией, хотя на самом деле проявления силы со стороны Вокса только больше заводили его. Это позволило Воксу выиграть сражение, но явно не войну. Подавшийся назад любовник отпустил его несчастную голову, однако только плотнее зажал нижнюю часть его тела, почти усевшись верхом. Вокс самодовольно усмехнулся, растрёпанный и окровавленный. – Ты не тронешь меня так просто, демон. Поводок в его руках уже не мог быть эффективным оружием. Взгляд лже–пастора на миг метнулся к цепочке пирсинга, выдавая его планы, но Валентино упустил очевидный намёк, он был слишком занят просовыванием пальцев между ошейником и горлом. Надо сказать, план сработал, ему всё же удалось взяться за тугой ремешок, чтобы начать тянуть его вперёд, позволяя себе вновь склониться ниже к зажатому между ляжками Воксу, но он ещё не догадывался, на какое испытание обрёк самого себя. Вокс смотрел в его глаза, коварно улыбаясь не хуже любого другого порождения Ада, его рука переместилась на ребра мотылька, словно в тщетной попытке оттолкнуть. Искать приходилось на ощупь, но он достаточно быстро наткнулся ладонью на сосок, а после и на цепочку. И тут же дернул, наматывая ее на пальцы. Не так сильно, как иногда случалось, но болезненно. Раздался прерывистый сиплый вскрик. То ли от боли, то ли от длительной нехватки воздуха в уголках глаз Валентино выступили слёзы. Схватив Вокса за запястья, он замер на несколько секунд, хотя этого было мало, чтобы полностью прийти в себя. Ни головокружение, ни боль, ни кровь — даже собственные — никогда адского во всех смыслах сутенёра не останавливали, но поводок от ошейника он всё же ухитрился отцепить. — Кое–кто вёл себя слишком плохо, дорогой пастор, — хрипловато проговорил он. — Бог, может, и простит. Но вот прощу ли я... Демон звякнул цепью, но мысль хлестануть ею Вокса всё же отмёл. Куда полезнее было использовать поводок в качестве верёвки, чтобы зафиксировать наконец опасные руки оверлорда под прикрытием. — Молись! — Валентино силой сложил его ладони вместе и принялся обматывать запястья цепочкой. Вокс добросовестно попробовал обмотку на прочность, пытаясь вывернуть руки из петель, но только сильнее затянул путы. Вид у него был немного раздосадованный и храбрящийся. Будто правда не понимал, как так вышло, что призванный им же самим злой дух вдруг вырвался из подчинения и собирается сделать с ним что–то непоправимое. И что до него наконец дошло, что избежать кары не удастся. Однако когда длины цепочки не хватило, чтобы нормально закрепить конструкцию Валентино вдруг обнаружил рядом аккуратные мотки красивой черной веревки, восхитительно смотревшейся бы поверх красной рясы. Он не был уверен, помогает ли ему «магия симуляции, умеющая читать мысли» или же дело в дальновидности Вокса, подготовившего столь идеально укомплектованное пространство, но считал, что свидание становилось всё лучше и лучше. С нормальной верёвкой дело пошло интереснее. Валентино даже не пожалел времени на причудливое плетение, добавившее фиксации не только надёжности, но и красоты. Элегантно связанный симпатяга–священник — ну разве не сказка? — Потрясающе, — не удержавшись, промурлыкал Валентино. Вокс все ещё продолжал дергаться, но уже как будто от досады. Связанные в молитвенном жесте руки оказались плотно примотаны к торсу без всякой возможности сдвинуть их хотя бы на сантиметр. Или изменить жест. Пинаться придавленными ногами тоже не получалось. Он мог только бессильно поскуливать и вертеть головой. Раскрасневшийся, с восхитительно разметавшимися по простыне вихрами и блестящими глазами выглядел он как лакомый кусочек. — Ты можешь захватить мое тело, но вряд ли душу! — Я всегда получаю желаемое, — голос демона звучал бархатисто и спокойно. Валентино поёрзал на бёдрах Вокса и удовлетворённо хмыкнул. — Я чувствую, как сильно Вы меня хотите, Преподобный. Мотылёк приблизился настолько, что между их лицами осталось не более дюйма, и, прежде чем поцеловать, прошептал в губы: — Кому–то придётся очень долго замаливать свои сладострастные порывы. Вокс хотел что–то ответить, но с чужим языком, хозяйничающим внутри это было проблематично. Спасибо хоть не кусался, но и почти не отвечал, играя в недотрогу. Еще и головой дернул, словно ему это не нравилось. Валентино не колебался, потому что прекрасно знал, что всё это — блеф. Какие бы роли они ни отыгрывали, Вокс есть Вокс. Он может сколько угодно изображать неприкосновенного сноба или консервативного набожного праведника, но Валентино как никто другой осведомлён, насколько Воксу нравится то, что предлагает ему «извращённая моль». Иначе бы давно уже партнёрство разорвал вместе со всеми привилегиями. Вспомнив, что феромоны в симуляции не работают (судя по отсутствию какого–либо влияния на Вокса всех предыдущих поцелуев), Валентино отстранился. Пусть дальше куксится. У Вала есть дельце поважнее. Спустившись ниже, он приоткрыл подол рясы, и с энтузиазмом обнаружил, что ему не показалось: «священник» действительно оказался без нижнего белья. — Каков него-о-одник, — с усмешкой подстёбал Валентино. — «Проветриваешься» тайком, значит? Демон мазнул губами по внутренней стороне бедра, намереваясь подразнить недотрогу–праведника, но тут же обратил внимание на более лакомый кусочек. Стояком он Вокса обеспечил ещё сидя верхом в попытках скрутить, и рад был видеть, что с того момента желание партнёра перейти к большему лишь окрепло, несмотря на исполняемую роль. Валентино прошёлся кончиком языка вдоль ствола, слизнул с головки капельки смазки и спустился обратно до самых яичек. Настал его черёд развлекаться чужими страданиями вперемешку с удовольствием. И был награжден сдавленным мычанием. Вокс замотал головой, прикусывая разом покрасневшие губы и явно не желая сознаваться в своей греховности. В своё время Валентино повезло отхватить, возможно, самого похотливого оверлорда помимо себя самого. Даже если он тогда об этом не знал. Сейчас он боролся с собственной природой, стараясь будто отползти по кровати. Умудрился даже подтянуть к себе одно колено и оттолкнуть от себя Вала. Улучив, конечно, момент, когда его смертельно острые зубы окажутся подальше от его хозяйства. Пусть и виртуального. Валентино же не упускал ни единой возможности доконать его: стоило чужой ноге упереться ему в плечо, как длинный язык подобно змее обвился вокруг лодыжки. «Здесь мог бы быть твой член» — читалось в его движениях. Нащупав неподалёку затерявшийся в складках простыни тюбик смазки, Валентино собирался приступить к подготовке пальцами, как вдруг его осенило идеей получше. Перестав слюнявить ногу, он вновь нырнул под подол рясы, только на этот раз шустро, чтобы Вокс не успел лягнуться снова. Вал размашисто лизнул ствол, отвлекая внимание, но уже мгновение спустя Вокс ощутил горячий язык там, где никак не ожидал. Для надёжности, Валентино обхватил его бёдра, слегка покалывая когтями нежную кожу, и принялся поступательными движениями проталкивать язык вглубь нутра. Всё–таки, отсутствие некоторых деталей, присущих реальности, способно сыграть на руку и сделать даже сомнительную кинковую практику намного приятнее для исполнителя. – Бля–я–я–ть! – Вокс с силой дернулся вперёд, округлив глаза, но, не имея возможности подставить за спину руки, почти сразу рухнул обратно на матрас, бессмысленно напрягая бедра. Не то чтобы в его жизни вообще никогда не было римминга, но не настолько же глубоко!! Теперь он застонал намного отчётливее, теряя остатки самообладания. В какой–то момент своей жизни Вокс перестал смеяться над правилом соратника «засунь что–нибудь внутрь, чтобы слушался», потому что на нём оно работало просто с отвратительной точностью. Но одно дело ощутить внутри чужой член или когти. А вот полметра упругого живущего своей жизнью скользкого языка – к такому его ни жизнь ни смерть не готовили. Даже поцелуи с Валом, когда он в порыве страсти так и норовил облизать ему горло изнутри. Умная симуляция вполне могла сымитировать ощущения внутри тела даже там, где их не предполагалось просто на основе образцов. Возможно, получилось даже лучше, чем могло быть в реальности. Стоны Вокса перешли натурально в скулёж, пока он подрагивал от извивающейся внутри прям таки тентакли. Вишенкой на торте томительного удовольствия стал усик на макушке Валентино. Пушистый и мягкий, как пёрышко, он почти невесомо касался каменно стоявшего члена и дразняще его щекотал. Расслабиться в таком положении было трудно. Валентино сделал вывод, что одного языка будет маловато для нормальной разработки, а потому прибавил по очереди сначала один палец, потом второй, а затем и третий, не переставая трахать Вокса языком в неприлично далёкие глубины. Его собственный член от парада возбуждения не отставал и стоял по стойке смирно, готовый ко второму раунду. Валентино легонько водил по нему костяшками, удерживая настрой на грядущее активное действие. В процессе исключительно интимного вылизывания Вокс еще пытался дергаться, правда, в основном потому что был не в силах смириться с тем, что Вал умудрился поиметь его новым способом. Но когда к языку добавились пальцы, сопротивление оказалось окончательно сломлено. Пока острые коготки покалывали нежные стенки прохода, пленник вёл себя как шёлковый, боясь напороться сильнее, чем планировалось. Только сдавленно издавал целый спектр томных звуков, которые не мог затолкать себе в горло. Как только всё было готово, пальцы покинули нутро Вокса, а вслед за ними выполз и язык. Напоследок демон оставил горячий поцелуй прямо у основания члена, после чего вылез из–под алого купола ткани. Но бёдра из захвата не освободил, разве что взялся поудобнее. Когда чужие части тела покинули его со слюнявым хлюпаньем, Вокс выдохнул одновременно и с облегчением и разочарованием. И почти сразу напрягся, увидев ухмылку Валентино и его готовый к использованию прибор. И осознавая неотвратимость грядущего, выраженного в тесных путах и цепких лапках мотылька. – Да смилуются надо мной небеса, – рвано прошептал он на выдохе. Связанные ладонь к ладони руки придавали ему комично умоляющий вид. Валентино окинул его оценивающим взглядом: вид, безусловно, был чертовски хорош, но чего–то не хватало. Загоревшись очередной идеей, он расплылся в улыбке, нарочито доброжелательной, но оттого крайне подозрительной. — Если молиться в такой позе — точно не смилуются. Неправильно, — констатировал он с заботливо–поучающей интонацией и без особого труда поднял Вокса с кровати, перемещая его в вертикальное положение. Без лишних церемоний Вал тут же развернул его к себе спиной, как вдруг столкнулся с проблемой: даже стоя на коленях Вокс оказался слишком низким для удобного проникновения. Он задумчиво почесал макушку, примерился и в конце концов выявил, что габариты вполне позволяют с комфортом использовать эту позу, если он сам расставит ноги пошире, а для устойчивости можно упереться в матрас нижними руками. Великолепно. — Вот теперь у тебя есть шанс быть услышанным небесами, — Валентино обнял его сзади, но пока просто потирался бёдрами, не проникая. — Правда, услышат они только твои сладкие стоны. Уткнувшись лицом в макушку лже–священника, демон медленно вошёл в него с тихим вздохом удовлетворения. Вокс зашипел, переминаясь с колена на колено. Первое проникновение огромного возбужденного члена даже после подготовки почти всегда было на грани болезненности. Дыхание падре становилось тяжелее с каждым новым погружаемым в него сантиметром. Валентино мог ощутить, как все более резко движется под его ладонями стянутая веревкой грудная клетка. – Патер… ностер… – вдруг выдохнул Вокс, прикрывая глаза подрагивающими ресницами. – Кви эс ин цэлис… санкт.. санкти..фицетур номен туум… Валентино замер, прислушиваясь. Он не сразу понял, что пытался вымолвить отчаявшийся праведник в его демонических лапах, но когда осознал — взбудоражено встрепенулся. — О, падре! — воскликнул он и принялся двигаться в ритм молитве. — А–Адвээ..ниат рээг...нум Туум! — продолжал Вокс заменяя святой молитвой собственные стоны. Толчки заставляли его выгибаться вперед, напрягая ягодицы и сильнее зажимая наполняющий его изнутри член, с одной стороны затрудняя движение, а с другой кратно обостряя собственную пытку. Валентино приходилось толкаться в него силой, проходясь по чувствительному нутру, спасибо хоть, обильно смазанному всем чем можно. Его собственный член требовал внимания, болезненно трясь кончиком о ткань рясы, и если бы не веревка, он бы уже давно надрачивал себе, наплевав на любую святость или игру. А пока он был просто в шаге от того, чтобы умолять пленившего его демона уделить ему внимание. Валентино, признаться, только этого и ждал. Он намеренно избегал прикосновений к члену, как и Вокс недавно, тягавший его за поводок при «непослушании». В то же время, остальные чувствительные зоны, доступные в их позе, мотылёк одаривал ласками как никогда щедро. Длины языка хватало не только на уши и шею, но и даже на соски (правда, им не повезло оказаться под плотно зафиксированной тканью, что не позволяла насладиться полным спектром ощущений от стимуляции). Тело Вокса напоминало тугую пружину, которой не позволяли расправиться. — Кажется, Вы молитесь не тому. Но ещё не поздно исправиться, — жарко выдохнул Валентино в самое ухо и прикусил мочку, пока костяшки его пальцев провокационно поглаживали тазовую косточку, иногда, как бы невзначай, направляясь в сторону истекающего смазкой члена, но так и не достигая его. Вокс, которого как раз снова насадили по упора, чуть откинулся назад, прижимаясь к его телу перепачканными в смазке бедрами, напряженной спиной, идеально утыкаясь макушкой в пушистое основание шеи мотылька. Он потерся щекой о белый мех и покосился вверх с умилительно щенячьим видом. Обкусанные губы не двигались, но во взгляде крупным кеглем читалось «Пожалуйста, Валентино...» Ах, этот взгляд! Неописуемая редкость, но оттого — на вес золота. Валентино дёрнул усиками и задышал чаще. Он изо всех сил старался сохранять вид серьёзного доминанта, угрожающего безгрешной душеньке лже-священника, но в исполнении человека фирменный умоляющий взгляд Вокса действовал на поражение. Взмокшая растрёпанная чёлка, влажный блеск в глазах, раскрасневшиеся щёки и безжалостно истерзанные губы — от всего этого Валентино сносило крышу подчистую, он не способен был сопротивляться. Ради этого мужчины даже безжалостное демоническое сердце готово было растаять. Он мазнул поцелуем в губы Вокса, чудом выгнув шею, и принялся дрочить ему в темпе стремительно ускоряющихся толчков. — Я Вас не слышу, Преподобный! — требовательно напомнил Валентино, насаживая его до упора. Вокс поплыл в его руках словно масло, буквально повиснув на партнере. На его руках.. на его скользящем внутри члене. — Возьми меня, демон, я твой... — прохрипел он понемногу переходя на вскрик. — Будь моим божеством! П-пожалуйста! Валентино! — Да! Да, да-а-а! — громко стонал он в ответ. — Я твой бог, я твой единственный бог! Кричи для меня, стони моё имя! — чувствуя приближение кульминации, Валентино вновь склонился к его уху и низким томным голосом произнёс: — Кончи для меня. Что что, а говорить именно то, что зрители хотят услышать Вокс умел мастерски. И для своего мотылька он бы без запинки простонал что угодно. Он и стонал беззастенчиво в полный голос. В нем говорило не только физическое наслаждение, но и эйфория от того факта, что существует кто-то, кому он может а главное хочет отдаться с потрохами не чувствуя себя ни уязвимым, ни униженным. Но от последней просьбы его словно ударило током, внутри что-то сжалось сводя судорогой мышцы живота. Конечно, помогли и умелые пальцы, как раз двинувшиеся вдоль члена и неумолимо сжимающие пульсирующий ствол, и особенно яростное вторжение внутрь с влажным шлепком соединяющее их тела. Вокс кончил с именем Валентино в протяжном стоне, пачкая безнадежно смятые простыни и судорожно сжимаясь вокруг чужого члена. Когти нижней пары рук полоснули по его ляжкам и до крови впились в кожу, добавляя острых ощущений. Валентино кончил следом, и нутро Вокса заполнилось жидким и скользким. Выходить из него демон не спешил. Вместо этого обнял покрепче обмякшее, по-прежнему опутанное верёвками тело, и накрылся вместе с ним собственными крыльями, подрагивающими после оргазма. Грудную клетку распирало от экстаза. То, как Вокс льнул к нему, не оставляло сомнений в глубине их связи. Валентино чувствовал себя счастливее всех. Да если бы ему сказали, что в Аду он обретёт кого-то столь близкого, как Вокс, он бы добровольно отправился на тот свет намного раньше, чем в итоге вышло. Такой мужчина рядом — это поистине бесценный дар, ради которого не жалко согрешить хоть сотню раз. С ним Валентино готов был идти хоть на край света, хоть в другие миры, хоть в виртуальную реальность. Вокс выгнул шею, прижимаясь к возлюбленному щекой в полном восторге от того, что это вообще можно сделать. Монитор на голове это, конечно, очень удобно, но совершенно непрактично, если пытаешься ластиться или хотя бы просто нежно прильнуть к кому-то. Мех Валентино чуть перепачкался в крови из надкушенного уха, сам Вокс выглядел знатно потрёпанным, но вполне довольным жизнью и своим в ней положением в цепких лапках порождения Ада. Они сидели так какое-то время, просто переводя дыхание и наслаждаясь присутствием друг друга, но на самом деле у Валентино была ещё одна цель, которую он успешно выполнял: объятия. Точнее, не сами объятия, а то, как благодаря ним верёвка сильнее врезалась в мягкую плоть, оставляя более глубокие и выразительные отпечатки. — А теперь, моя верная душа, я, как истинное божество, желаю полюбоваться своим творением. Но учти, медлить нельзя, — он принялся отработанными движениями развязывать собственноручно созданные хитросплетения и высвобождать Вокса из пут. — Обнажайся, — нетерпеливо потребовал Валентино, скидывая последний виток верёвки с его рук. Вокс, успевший уже забыть об их игре лукаво усмехнулся, растирая затекшие запястья. — Если ты того желаешь, Валентино. Двигался он крайне неохотно, но пожелание «божества» исполнил, картинно расположившись на кровати. Ткань немного испортила Валу результат, но все же руки и торс Вокса оказались сплошь в следах витых веревок, врезавшихся в кожу узлов и складок прижатой к телу ткани. Вышло довольно топорно, словно нанесенная на кожу текстура. Видимо, тоже будет пункт в список доработок. Зато Валентино обнаружил на ребрах и в других местах незнакомые шрамы. На фоне не совсем удавшихся узоров от бондажа, эти «особые штрихи» цепляли внимание, провоцируя волну размышлений на тему того, какие истории таятся за каждым таким «несовершенством» на коже. — А твоя жизнь, кажется, была менее скучной, чем я предполагал, — изрёк мотылёк, позабыв о своей недавней игре в бога и его творение. — Расскажешь, как всё это заработал? — Э.. — Вокс приподнялся проверяя на что там смотрит Вал. — Хм. Неудавшееся покушение — он провел по нескольким полосам на ребрах. — Упал с третьего этажа, спасаясь от коллекторов. Неудачно нырнул в озеро, распорол бедро. Уличная драка. А это.. — Вокс тронул пальцами белесое пятнышко над бровью. — Кхе.. на меня упал прожектор. Неужели ты думал, что я всю свою жизнь провел в уютном режиссерском кресле, покрикивая на подчиненных? Валентино хмыкнул. — Хоть и знаю тебя много лет, всегда считал, что при жизни ты был мирным законопослушным гражданином. Едва ли могу представить, чтобы у этой мордашки, — он провёл указательным пальцем по линии челюсти Вокса. — были враги, желающие её расквасить. Валентино не лукавил: лежавший перед ним мужчина, лощёный и обаятельный, как чёрт, вообще не ассоциировался с криминалом и тёмными делишками. Но от того лишь разгорался интерес: чего ещё он мог не знать о Воксе даже спустя десятилетия в отношениях. Вокс откровенно захохотал. – О, как ты далёк от правды, дорогуша! Просто ты привык к тому, что я оверлорд и мои ненавистники не смеют ко мне приближаться. А там на земле я был простым смертным с кучей амбиций. В юности я успел побродяжничать со всеми вытекающими, потом подсидел невероятное число людей, занимался финансовыми махинациями, пару раз вляпывался в банкротство и один раз в секту, которую умудрился возглавить. Число людей желавших преждевременно отправить меня в Ад постоянно росло, и я даже не уверен, что мой убийца не знал, кто его жертва. — Так ты тоже не своей смертью подох, — подытожил Валентино, устраиваясь поудобнее на его груди. — В этом мы похожи. И не только в этом. Многое из перечисленного Воксом так или иначе имело место и в прошлом Валентино, но рассказывать обо всех своих земных злоключениях он никогда не хотел. Какая разница, какое дерьмо было в прошлом, важнее ведь, что сейчас он на пике своего великолепия. Кому понравится сбежавший из дома сын сектантов? Или юноша, выживающий исключительно на противозаконных делишках, о части из которых даже вспоминать противно? Взрослая жизнь тоже немало трудностей дала хлебнуть: последствия беспорядочной половой жизни и зависимостей не обошли его стороной, как и ряд судимостей и даже срок в тюрьме. Благо, Валентино был достаточно живучим гадом и умел находить лазейки там, где сделать это, казалось бы, нереально, и не позволил судьбе оставить его гнить на задворках до конца своих дней. Вторая половина жизни выдалась даже вполне хорошей. К тому моменту Валентино уже устаканил своё пребывание в Америке, подтянул английский и даже почти избавился от акцента. В карманах завелись деньги, люди тянулись к нему, находя привлекательным и харизматичным, а он вцеплялся в каждого мёртвой хваткой, с поразительной точностью чувствуя, за какие струнки души следует тянуть, чтобы человек не смог его покинуть. Иногда, впрочем, покидали. Но чаще Валентино бросал их первым. Но Воксу всего этого знать не обязательно. И Вельвет. И кому-либо ещё. А то вздумают ещё посчитать его жалким или никчёмным, а ангельских пуль на всех не напасёшься, у Кармайн расценки растут как на дрожжах. — А как тебя убили? Случаем, не телевизором раздавили? — продолжил Валентино с усмешкой. – Во имя яиц Сатаны, не говори, что веришь в эту странную теорию! – Вокс вспомнил километровые обсуждения на адских форумах. – Меня заколол какой-то маньяк. Три ножевых под ребра. Где обычно у меня полоски похожие на жабры. Валентино расхохотался. — Очаровательно! — выпалил он под непонимающим взглядом партнёра, и всё же соизволил объяснить свою реакцию, когда немного успокоился. — Твоя любовь к рыбно-морской тематике просто нечто, даже в такой теме проявление нашла, ха-ха. Хотя с телевизором было бы веселее! – Зато тебя небось загрызли дикие моли? Как какую-то шубу. — Они уже и такую теорию придумали? — Валентино снова засмеялся. — Такое вообще бывает? Это в каких джунглях Амазонки надо обитать, чтобы тебя загрызли бабочки? – Понятия не имею, никогда не был силен в биологии. — Просто бабочки не в океане живут. – Справедливо. Ну, так как ты умер? Объелся шуб? Летел на свет? Валентино застыл, судорожно перебирая в голове варианты ответа. — Таксист уснул за рулём и мы вылетели на встречку под фуру, — соврал он, и мысленно тут же ударил себя по лицу, ведь эта ложь практически копировала историю Вельвет и могла тем самым вызвать подозрения. – Пиздишь как дышишь, сладкий. – Вокс протянул руку чтобы почесать белый встопорщенный мех. — Ты мне не веришь? — обида в его голосе, вопреки плану, прозвучала слишком наигранно, как и весь последующий драматизм. — Знаю, ты давно хотел применить эту фразочку, но я ожидал большего участия с твоей стороны. У меня ещё вся жизнь впереди была, как-никак, а этот грёбаный несчастный случай... – А я тебе не соврал, между прочим, – соблазнительно улыбнулся Вокс прикусывая губу и склоняя голову набок. Валентино посмотрел ему в глаза своим нечитаемым из-за отсутствия зрачков взглядом, но Вокс уже настолько привык к повадкам мотылька, что научился различать оттенки эмоций в горящих алым очах. Валентино раздражённо вздохнул, отвернулся и стыдливо прижал усики. — Меня застрелила шлюха, — сухо произнёс он, пошкрябывая Вокса по рёбрам, чтобы успокоить накатывающую злость. — Прямо. Во время. Секса, — когти впились в кожу, оставляя царапины. Вокс чуть дернулся от боли, но почти сразу перешел к выводам. – Хм.. значит, чтобы стать ходячей ебливой катастрофой в Аду, надо умирать со стояком. Неплохо, если подумать. «И переродиться со стояком, ага. А ещё потерять голову в дурмане собственных феромонов до тех пор пока не привыкнешь к их эффекту, о, это были охуительные полгода, спасибо потаскухе Луизе!», — хотел было ответить Валентино, однако вовремя прикусил себе язык. — Да-а, незабываемо. Только захлёбываться в крови было неприятно, сучка оказалась мазилой, но однажды я найду её и вот тогда... — он крепко зажмурился, заставляя себя перестать раскрывать все карты. Не хватало ещё предстать мелочным перед своим бизнес-партнёром. Ну убила и убила, что бубнить-то? Гоняться по всему Аду в поисках шлюхи — ещё чего не хвата... Ах, да. — Ну, ты ведь тоже хотел бы отыскать своего убийцу? Надрать ему зад по полной программе, показать, кто на самом деле смеётся последним! Это же естественно. Они отняли у нас жизни и должны за это поплатиться. – Я не видел лица, так что в итоге так и не знаю, кто это был. В любом случае вряд ли он добился в Аду большего, чем я! — Ты встречаешься со мной, так что ты очевидный победитель из вас двоих, — Валентино сел на его бёдрах, вновь любуясь результатами своих трудов, и неприятные воспоминания вытеснило из головы недавним блаженством от лучшего секса за последнее время. Узоры от верёвки и складок ткани потихоньку сглаживались, но засосы и царапины багровели более насыщенно. — И вообще. Такую красоту никто не переплюнет, мистер Сексуальный Телеведущий с Голосом, От Которого Можно Кончить Без Рук. Вокс довольно рассмеялся. – Кажется тебе понравилось не иметь возможности тронуть себя? Хорошо, я это учту в следующий раз. То-о-о-о-олько голос! Он протянул руки, чтобы схватить Валентино за воротник и притянуть к себе для объятий. После чего с неожиданным остервенением перевернул их обоих на бок и прижался, укладывая голову в изгиб шеи и отчаянно отплевываясь от пуха. — Надо будет всё-таки попробовать вместе стать людьми. Не задохнись там, ха-ха! — мотылёк обвил его всеми лапками и уткнулся подбородком в макушку. Вокс поерзал, ища удобное положение, хотя это было довольно сложно, будучи схваченным шестью конечностями. Но сколько лет он мечтал приластиться к любовнику без необходимости ювелирно подбирать позу. Чаще всего Ви просто клали его на спину и устраивались сверху или сбоку, как получится, а он вынужден был играть роль своеобразной подушки. Быть теледемоном было интересно, но это не отменяло у него вполне человеческого желания лечь на бок. – Я бы хотел увидеть тебя человеком, Вал. И ещё много чего ещё. Заранее уверен, буду в восторге. — Не сомневаюсь, Вокси.