Код доверия

      — Кто в тот день был с вами? — строго спросил Чан, не отводя взгляда от Минхо. Минхо не стал медлить и по возвращению домой сразу же рассказал о предупреждении «Черных Псов». — Я, Ликс, Сынмин и два телохранителя — Джэхён и Сону. — ответил он спокойно, лежа на диване, а Чанбин лениво перебирал его волосы. Чан на секунду задумался, затем его голос стал холоднее: — Значит, кто-то из них троих может быть предателем. — Троих? — переспросил Феликс, удивлённо приподняв брови. — Сынмин, Джэхён, Сону. — уточнил Чан. Его слова вызвали заметное напряжение в комнате: Хёнджин, Джисон и Феликс нахмурились. — Почему Сынмин? — первым нарушил тишину Хёнджин. Чан тяжело вздохнул, словно уже предвидел этот вопрос. — Ребята, я понимаю, что вы привыкли к нему, но по факту он нам чужой человек. Он даже не полноценный член банды. У него другой контракт, совершенно иные мотивы. — Чан говорил устало, он не хотел ссорится со своей стаей. — Если бы он был предателем, он бы воспользовался моментом. Убил бы нас с Ханом, когда тот был ранен и притворился, что ничего не знает. — резко вставил Феликс, не скрывая раздражения. — Это было бы слишком очевидно, Ликс. — парировал Чан. — Первая миссия, и уже два трупа? Это вызвало бы вопросы. — Он спас нас с Ханом. — настаивал Феликс, голос его стал суровым, словно он не собирался уступать. — И поделился скрытым от чужих глаз. Чан попытался смягчить тон, подходя ближе к омеге: — Ликс, ты же не первый день в этом деле. Ты знаешь, что нельзя доверять никому, особенно тому, кто не с нами с самого начала. Но Феликс, полный гнева, резко сбросил руки альфы со своих плеч: — Ты ничего не понимаешь! Тебя не было с нами. Альфа, тебя даже дома часто нет. Сынмин — не враг, я готов свою жизнь на это поставить. — Ликс… — подал голос Чонин, глядя на парня осуждающе. — Что «Ликс»? Как часто я ошибался? — Феликс перевёл взгляд на Чонина. — Никогда. Особенно в людях. Сынмин не предатель, и я это докажу! — выкрикнул он и, хлопнув дверью, вышел. Чан устало потер виски, ощущая нарастающую головную боль. — Сони, сходи за ним. Успокой его, — попросил он, не глядя на младшего. Джисон кивнул и поспешил за своим парнем. В комнате повисла гнетущая тишина, которую нарушил холодный голос Хёнджина: — Я согласен с Феликсом. Чан бросил взгляд на своего парня и поморщился. — Джинни, я не хочу спорить и с тобой. Время всё покажет. Хёнджин встал, его глаза блестели вызовом: — Ты изменился, Чан. Раньше ты умел нас слушать. С этими словами он развернулся и, не спеша, вышел из кабинета. Остальные последовали за ним. Все, кроме Чонина. — Все наладится, Чани. Но тебе действительно надо вспомнить, что ты не один решаешь все в банде. Мы — стая. Мы — семья. — и тоже вышел из кабинета, оставляя Чана одного.

***

      — Феликс! Куда ты так летишь? — Джисон догонял омегу, едва успевая за его быстрым шагом. Феликс внезапно остановился и резко развернулся к нему: — Ты тоже считаешь, что Сынмин предатель? Джисон замер, его лицо было серьёзным, но спокойным. — У меня есть сомнения. — признался он. — Я хочу верить ему, но мы не можем забывать об осторожности. За нами охота, Ликси. Одно неверное движение — и мы можем потерять всё. Ты же помнишь, как мы свергали прошлые банды? Ошибки недопустимы. Он аккуратно взял омегу за руки, стараясь успокоить его: — Я тоже привык к Сынмину. И мне хочется доверять ему. Но разве тебе не кажется странным, что проблемы начались после его появления? Феликс посмотрел на Джисона с разочарованием. — Ты тоже меня не понимаешь. — его голос дрогнул. — Ты не чувствуешь это? Связь? Джисон вздохнул, его взгляд стал мягче, но грустнее. — Феликс, даже если он наш истинный, это не значит, что он не способен причинить боль. Феликс отвернулся, но боль и обида в его глазах были очевидны. — Я докажу. Докажу тебе, Чану, всем, что Сынмин не предатель! — он резко вырвал руки из захвата Джисона и побежал к себе в комнату. — Ликс! — выкрикнул Хан, пытаясь остановить его, но омега не оглянулся и скрылся за дверью.

***

      В это время Сынмин сосредоточенно выполнял задание, поставленное Сэмом утром. Углубившись в поиски информации, он не заметил, как в комнату вошёл Уён. — Я, конечно, понимаю, что ты обожаешь свою работу, но чтобы не заметить собственного друга? — громко возмутился омега, усаживаясь на диван. Сынмин вздохнул и пробормотал себе под нос: — Господи, почему он такой шумный… Стоп. Друг? С каких пор? — С этих самых. — с широкой улыбкой заявил Уён. Он протянул руку: — Скай, будешь моим другом? Сынмин недоверчиво прищурился: — И с чего бы мне соглашаться? — Ну, я весёлый, верный, мы оказались в одной лодке… — начал перечислять омега. — Допустим. Но мы же толком друг друга не знаем. Всё наше общение сводится к «Кровавому рассвету» и твоему лежанию у меня на диване. — отрезал бета. — Тогда давай сыграем. Ты задаёшь мне один вопрос, а я честно отвечаю. Потом моя очередь. — предложил Уён, уютно устроившись на диване. Сынмин потер перенёсицу, устало произнёс: — Мне работать надо. — Знаешь, как говорят в России? Работа не волк, в лес не убежит. — с важным видом заявил омега. — Откуда ты знаешь русские пословицы?— удивился Сынмин, слегка приподнимая бровь. — Ездил туда с Саном. Русская мафия — мощь. — ухмыльнулся Уён. Сынмин невольно задумался, разглядывая его. Омега всегда улыбался, будто ничего в этом мире не могло его сломить. Невольно он задался вопросом, все омеги такие? Бомгю веселый и задиристый, вечно улыбался и шутил. Томоя мягкий и улыбчивый. Был. Мысль об этом больно кольнула, но он постарался её прогнать. Ёнбок — хитрый, как чёрт, но тоже постоянно улыбается. А Хан такой что просто посмеется в лицо смерти. Ещё и пошутит над ней. — Скай! — голос Уёна вывел его из мыслей. — Ты чего завис? — Прости, задумался. — махнул рукой Сынмин. — Хорошо, давай попробуем. Я первым спрошу. Какой была твоя стая? Уён замер, его взгляд вдруг потемнел. Чувствуя напряжение, Сынмин поспешил уточнить: — Не нужно говорить о тайнах. Просто какими людьми они были? — Не говори о них в прошедшем времени. — голос омеги прозвучал твёрдо, почти резко. — Моя стая жива. Мои возлюбленные живы. Сынмин впервые услышал такую сталь в его голосе и невольно вздрогнул. — Какие они люди? — осторожно поправился бета. Уён задумался, опустив взгляд. Казалось, он ненадолго унесся в свои воспоминания. Его голос, когда он наконец заговорил, стал мягким, проникнутым теплотой: — Они… разные. Но, наверное, в этом и есть их сила. Хонджун — наш глава, но для меня он всегда был опорой. Помню, однажды, когда я только начал участвовать в заданиях, я перепутал код доступа к складу и случайно активировал тревогу. Все начали паниковать, готовились к худшему. А Хонджун подошёл ко мне, положил руку на плечо и спокойно сказал: «Мы разберёмся. Ты в этом не один». В тот момент я понял, что он не просто лидер, а тот, кто всегда прикроет спину. Я начал в него влюбляться после этого. Улыбка тронула губы Уёна. — Сонхва… Он строгий. Тот ещё перфекционист. Но когда никто не видит, он заботится обо всех. Один раз я свалился с температурой. Утром просыпаюсь — а он сидит рядом, читает мне книгу, будто я ребёнок. Говорит, что так быстрее выздоравливают. Сынмин слушал не перебивая. — Юнхо… — голос Уёна дрогнул от сдерживаемого смеха. — Он всегда пытался быть для меня примером, хотя это получалось… своеобразно. Однажды он решил научить меня готовить. Мы хотели удивить стаю ужином. В итоге на кухне было больше угля, чем еды. Но когда все пришли, они всё равно ели и благодарили. Это было так… по-семейному. Уён замолчал, задумчиво подёргивая нитку на рукаве. — Минги, он… огромный. Но такой добряк. Я всегда чувствовал себя в безопасности, когда он был рядом. Помню, мы как-то застряли в лифте. Я тогда паниковал, потому что не люблю замкнутые пространства. А он просто обнял меня и начал рассказывать, как в детстве мечтал стать пилотом. Не знаю почему, но его голос меня успокаивал. Его голос всегда меня успокаивает. Его взгляд стал теплее. — Сан — сумасшедший. Но с ним всегда весело. Он любит рисковать, но для меня он готов отказаться от всего. Как-то раз я попал в ловушку, и он бросился в самое пекло, чтобы вытащить меня. Потом орал, конечно, что я безответственный. Но я видел, как дрожали его руки, пока он обнимал меня. — Ёсан… Он самый спокойный из всех. Иногда мне кажется, что он вообще не из этого мира. Он был тем, кто всегда напоминал мне, что жизнь — это не только бои и риск. Как-то он заставил меня уйти с задания и просто провести вечер, сидя на крыше и наблюдая за звёздами. Он сказал, что такие моменты — это то, что делает нас сильнее. Голос Уёна чуть дрогнул, когда он упомянул последнее имя: — Чонхо. Мы всегда были вместе, с самого детства. Он сильный, серьёзный, но только на первый взгляд. На самом деле он большой ребёнок, который всегда таскал мне конфеты после каждой миссии. Когда я сбегал с тренировок, он покрывал меня, хотя потом долго ворчал. Сынмин заметил, как в глазах омеги блеснули слёзы. — Для меня они — семья. Люди, которые сделали меня тем, кто я есть. Люди, за которых я готов отдать всё. Сынмин тихо ответил: — Ты действительно любишь их. Уён кивнул, улыбаясь сквозь слёзы. — Я бы не выжил без них. Они для меня всё. А теперь твоя очередь. Расскажи о своей семье. — Моя семья была самой обычной. Я, мама, папа, сестра. Я так их люблю. Любил. Он опустил взгляд, будто опасаясь, что Уён начнёт расспрашивать. Однако омега лишь тихо кивнул, его глаза наполнились пониманием. — Мой отец погиб, спасая омегу, а мама стала жертвой мести. Сестра сейчас работает за границей. Уён задумчиво посмотрел на Сынмина, потом улыбнулся чуть мягче, чем обычно. — Похоже, ты всегда был окружён сильными людьми. Это… вдохновляет. А из детства что-нибудь веселое есть? — Ну, если ты хочешь историю… Ладно, одна у меня есть. Уён придвинулся чуть ближе, готовый слушать. — Когда мне было лет семь, моя сестра решила, что нужно научить меня готовить. — начал Сынмин, слегка улыбаясь. — Ей тогда было около десяти, но она уже считала себя экспертом на кухне. — И что вы готовили? — с интересом спросил Уён. — «Королевский обед». Так она это назвала. На самом деле это были яичница и тосты. Всё бы ничего, но она настояла, что я должен сделать всё сам, чтобы «доказать свою самостоятельность». Сынмин усмехнулся, вспоминая. — Мы начали с того, что я разбил яйцо… прямо на пол. Она пыталась утешить меня, сказав, что это нормально. Потом мы взялись за тосты. Я поставил хлеб в тостер, а пока ждал, решил заняться «укладкой масла». Она сказала, что это так называется. Я взял нож и, не зная меры, намазал масло на хлеб с таким усердием, что оно потекло на стол. Уён хихикнул. — А тосты? — О, они были отличными. Только слегка подгорели. Когда я достал их из тостера, то обжёг пальцы и уронил один из них на пол. Сестра сказала, что я «испытатель гравитации». Мы всё равно решили, что тост можно спасти. Он слегка покачал головой. — Но апогей случился позже. Когда мы наконец сложили всё на тарелку, я, гордый, решил подать этот «королевский обед» маме и папе. Понёс тарелку в гостиную, споткнулся о ковёр и уронил её прямо на их новый журнальный столик. — Нет! — Уён рассмеялся, прикрывая рот рукой. — Да. — подтвердил Сынмин с невозмутимым видом. — Столик, к счастью, уцелел. А вот еда… Остатки яичницы мы оттирали с ковра, кажется, весь день. Мама только вздохнула и сказала, что главное — это желание. А папа, смеясь, съел тот самый тост, который упал на пол. Уён покатился со смеху. — И как ты после этого научился готовить? — Я не сказал, что научился. — спокойно ответил Сынмин. — Я просто научился меньше разбрасывать еду. Дальше они просто начали говорить о своих родных. Уён рассказал, как Хонджун однажды продумал все детали встречи, но перепутал даты. Или как Сан пытался произвести впечатление на стаю, перепрыгнув через канаву, но в итоге упал и весь день ходил в грязи, отчаянно доказывая, что так и планировалось. А Сынмин поделился, как они с сестрой могли ругаться прямо во дворе, привлекая соседей, которые от скуки приходили поглазеть на их разборки. Или как его мама всё время шутила, что продаст их с сестрой, если снова услышит из их уст брань. Но буквально через минуту, смеясь, обнимала их обоих и говорила, как сильно любит.