Спасение души

      Паника распространялась по телу вместе с кровью, и учащённое сердцебиение способствовало этому. Весь мир словно замедлился: оставшиеся шиноби медленно падали замертво, Айамэ видела зарождающие искры будущего пламенного взрыва и абсолютно ничего не слышала. Ноги подкосились, она упала на колени. Всё тело ныло, зудело и чесалось, хотелось броситься в ледяные омуты, лишь бы не ощущать внезапного жара.              Организм был отравлен, но продолжал бороться за жизнь. И сама Айамэ сдаваться была не намерена. Дрожащей рукой начала вытаскивать толстые иглы, откидывая в сторону. Затем потянулась к той, что вошла лишь на сантиметр, на серебристом металле еще виднелась капелька яда.              «А что, если…»              Иглы, смазанные ядом, пользовались популярностью во многих деревнях и городах, но только один клан использовал слизь лягушек с говорящим названием листолаз ужасный. На вид милейшие лягушки от яркого зелёного до жёлтого цвета. Вот только они пропитаны мощнейшими токсинами, человеку хватит всего два миллиграмма, чтобы умереть в течение восьми минут. Айамэ прекрасно знала об этом, потому что однажды столкнулась с ним. Ей повезло, что тогда рядом оказался учитель Кохаку, иначе исход был бы печальный.              Этот яд очень легко отличить от остальных, потому что он… Айамэ слизала слизь с иглы и поморщилась… солёный. После чего тут же сплюнула на землю. Это он. На них напал клан Оками, точнее та часть, что была с позором изгнана из деревни. Слава опережала задолго до их появления, поэтому им пришлось скитаться по лесам и строить дом заново. Озлобленные на всех, они поддались в наёмники, но не простые, их профиль — государственные личности. Они занимались переворотами, восстанием и убийствами. Делали это без лишнего шума, все неугодные люди умирали тихо во сне — у них просто останавливалось сердце.              И у неё тоже не так много времени. Айамэ с трудом встала и, пошатываясь, направилась в сторону леса. Надо было просто сойти с дороги и чуть-чуть пройти, чтобы спрятаться за деревом и не мешать. На ходу она пыталась вырвать из тела остальные иглы, но руки так дрожали, что у неё едва получалось взяться за них. Нога тоже не слушалась — острый кинжал с тонким лезвием повредил её сильнее, чем можно было подумать.              Плащ полетел в сторону, и она увидела, что вся штанина в крови. Айамэ грязно выругалась, скорее всего задета крупная вена. А это значит, что надо всё сделать быстро, чтобы организм мог скорее восстановиться. Но сначала… Сначала надо пустить себе кровь, чтобы остановить распространение яда по организму. Главное успеть, ведь с каждым шагом было всё сложнее удерживать сознание на грани реальности.              Айамэ плюхнулась на землю, больно ударившись спиной о ствол дерева. Становилось трудно дышать, словно лёгкие начинали медленно отказывать. Голова кружилась от нехватки кислорода, и всё тело пробила дрожь. Она ощущала слабость и онемение, медлить нельзя, поэтому вытащила из подсумка кунай и тут же уронила его. Ослабевшие руки не желали слушаться её.              — Чёрт, чёрт, чёрт. — На глазах выступили слёзы, и Айамэ несколько раз ударила головой об дерево, пытаясь заглушить обиду и чувство несправедливости. Взять кунай по-прежнему не получалось.              — Ты в порядке?               Тоби появился словно из пустоты, заставляя вздрогнуть.              — Все живы? — спросила Айамэ, смотря на него снизу вверх. Она чувствовала его раздражение.              «Опять подвела тебя, да? А я говорила, что слаба и не гожусь быть преступником ранга S».              — Да. — Тоби присел рядом с ней на корточки и приподнял иглу. — Отравленные?              — Да, это слизь листолаза ужасного. — Кивнула Айамэ.              — Думал, их популяцию давно уничтожили, — протянул напарник, откидывая иглу в сторону — она вошла в ствол соседнего дерева на всю длину. — Что мне надо сделать?              Такая реакция позабавила Айамэ. Тоби всегда был таким — он вообще не верил в плохой исход и полагал, что всегда есть выход из любой ситуации. Даже если надо убежать от смерти. Этим он ей нравился — всегда готов действовать, когда она сама хотела спрятаться в нору и так тихонько испустить дух.              — Ты должен пустить мне кровь. — Айамэ указала на кунай, брошенный на землю. — Я пыталась. Мои руки онемели и не могут удержать его.              — Мне надо пустить тебе кровь? — повторил он, и Айамэ сразу поняла — опасается.              — Ты должен сделать три разреза: под первым ребром, четвёртым и шестым. Они должны быть глубокими. — Айамэ приподнялась и смущённо проговорила: — Сними с меня верхнюю одежду, так тебе будет проще. Я бы сделала это сама, но не могу поднять руки. У нас есть всего пять минут.              Тоби колебался, она даже подумала, что он сейчас развернётся и уйдёт. Но потом встал к ней ближе и потянул за кофту вверх. Айамэ закрыла глаза, борясь со стыдом. И хоть умом понимала, что она не полностью обнажённая, её грудная клетка плотно перемотана бинтами, но чувство, что так не должно быть, плотно засело внутри.              Холодный ветер коснулся бледной кожи, вызывая мурашки. Айамэ так и не открыла глаз, не хотела, чтобы её прочли. А напарник мог, он каждый раз понимал, что она чувствует, мог специально разозлить или успокоить одним словом.              Лезвие разрезало плоть неожиданно; Тоби действовал уверенно. Тёплые пальцы ощупывали кожу, отсчитывая рёбра, и Айамэ поняла — он снял перчатки.              — Смотри, чтобы у меня на коже не было яда, иначе спасать придётся тебя.              Айамэ дёрнулась, когда лезвие коснулось шестого ребра.              — От правого до левого бока, порез должен был глубже, чем предыдущие два. — Она смотрела прямо на Тоби, и тот, почувствовав взгляд, поднял голову. — Я не умру. У меня отличная регенерация. Просто яд тормозит её.              Смотря прямо ей в глаза, он надавил и медленно разрезал кожу. Кровь тут же окрасила живот в яркий красный оттенок. Тоби замер, и опустил взгляд на раны, оставленные им добровольно. Впервые ему не хотелось этого делать. Не хотелось осознанно причинять боль. Но в то же время понимал почему и для чего делает это.              — Теперь надо вытащить лезвие из бедра. — Напарник схватился за рукоять и потянул.              Боль пронзило тело, взрываясь яркими звёздочками перед глазами. Айамэ поддалась вперёд, хватая Тоби за руку.              — Больно, — только и сказала она, по щекам текли слёзы.              — Лезвие чешуйчатое. Медленно нельзя.              — Ладно, давай. — Айамэ облокотилось о дерево и сжала челюсть. Но когда Тоби вновь дёрнул, она опять схватила его за руку. — Стой-стой! Подожди!              — Хочешь остаться с кинжалом в ноге?              — Нет, — она закусила губу, а потом ответила: — Просто очень больно.              Айамэ закрыла глаза, ощущая, что силы покидают её. Но тут последовали лёгкие хлопки по щеке, и она вновь посмотрела на напарника. Взгляд немного замылился, делая его силуэт нечётким.              — Ты мне веришь? — спросил он и после утвердительного кивка резко дёрнул руку, вырывая лезвие из плоти.              Боль была такая сильная, что Айамэ завыла сквозь сжатые зубы, уходя в хрип. И тут Тоби понял, что у них новая проблема — из раны хлестал такой поток крови, что его мог остановить только медик. А без него, как ни зажимай, всё равно умрёшь от потери крови. Но он всё равно попытался.              — Моя регенерация — это силы демона внутри меня. Чем ближе к смерти я нахожусь, тем быстрее она происходит. — Айамэ осторожно убрала его руку с раны, замечая, что он весь выпачкался в её крови. — Возьми кунай и нанести мне удар. Лучше куда-нибудь в живот.              — Ты хочешь, чтобы я убил тебя?              — Ты, — она тяжело выдохнула, — не убьёшь меня. Поверь, я знаю, о чём говорю.              Айамэ подобрала лежачий на земле кунай и протянула ему.              — Клянусь, это последняя моя слабость. Я стану сильнее.              Тоби взял оружие, и она кивнула, прошептав одними губами: «Давай». Но напарник медлил, почему-то не решаясь, а потом резко нанёс удар. Куда сильнее, чем Айамэ предполагала. Но силы стремительно покидали тело. Она рухнула на землю, уже ничего не видя перед собой, только ощущая клубящуюся энергию напарника. Он… испугался?