О том, как спасти зависимого

Идти по заснеженной тропе Субону приходилось впервые за долгие годы: видите ли, в Корее очень редко бывает столько снега зимой. Но эта, к счастью, стала исключением! Вот только ничего нового, кроме этого, в жизни парня не появилось. По-прежнему страшно озираться по сторонам, забирая у диллера волнующий товар; до сих пор невыносимо больно переживать часы, в которые действие наркотиков заканчивается; всё ещё раздражает, что однажды его бросил из-за зависимости абсолютно каждый, и никто даже не соизволил хотя бы поинтересоваться, как идут дела. Танос правда хотел измениться. Эти чёртовы разноцветные таблетки не могут перестать ему сниться, как и тот ублюдок, который подсадил его ещё и на крипту. Твою мать, а ведь он был его самым главным фанатом! Вложения, к сожалению, уже не вернуть. Да и от зависимости, наверное, избавиться не получится никогда в этой грёбанной жизни, которую хочется поскорее закончить, чтобы мозги перестала ебать. Надоел и этот отстойный снег, разлёгся здесь без дела, гадёныш. Субон пнул сугроб, случайно попав по какой-то накрашенной курице, а она давай возмущаться: — Эй, ты какого хера творишь? — Писклявый голос ударил в уши. Мерзость. Парень предпочёл не обращать на неё и последовавшие возгласы никакого внимания. Всё. Танос точно решил. Он убьёт себя! Поднимется на крышу одной из злогремучих белых многоэтажек, в которых обычно живут всякие лицемерные rich dumbasses, и спрыгнет головой вниз. А во время падения как заорёт на всю улицу что-то типа: «вы все блядские гадины, сделавшие мою жизнь никчёмной!». Точняк! А после смерти, говорят, мозг ещё живёт какое-то время, так что он будет слушать чужие ахи и охи, а потом вознесётся над этим греховным миром. Танос стопудово станет ангелом, потому что никем другим… — Айщ, — послышалось где-то на обрывках подсознания, и он не сразу понял, что это голос реального человека, прямо сейчас рассевшегося перед ним на дороге. Субон презренно оглядел его, особо-то не всматриваясь, и, подняв взгляд, спокойно обошёл, намереваясь пойти туда, куда собирался. — Стойте! Вы не хотите… эм, извиниться? — Чего-чего? — Ухмыльнулся Танос, обернувшись к незнакомцу. На этот раз внимательнее осмотрев его, он подошёл ближе и встал на корточки, глядя прямо в щенячьи глаза. — Эй, малыш, ты случаем не потерялся? Может, твоя mother is waiting for you over there? — Парень указал на женщину, ожидающую зелёный на светофоре. «Малыш» нахмурился и опустил взгляд, сглотнув поднявшийся в горле ком. Его ресницы белые от того, что на них накапал снег, а губы все высохли и были жестоко искусаны. Танос положил обе ладони на чужие щёки и, с издёвкой улыбаясь, стал трясти голову незнакомца из одной стороны в другую. — Остановитесь! — воскликнул он, понизив уголки рта. Это было очаровательно, потому что у потешного этого чувака был настоящий «baby face». — Хватит, прошу! — А то что, малыш? Побежишь жаловаться на меня своей мамочке? Поздно, она уже перешла дорогу. Видимо, решила от тебя сбежать, naughty boy, — Танос улыбнулся ещё шире, оголяя белоснежные зубы. А глаза засветились от счастья: ему вспомнились подростковые года, когда не приходилось думать о том, как бы заработать побольше денег на наркотики. Когда у него ещё были любимые друзья, которым он доверял… — Так, — сказал он, и улыбка сползла с его лица вместе с ладонями с чужого. Глаза потеряли блеск, стали просто стеклянными. — Будь осторожнее, boy. Куда ты смотрел, пока топал своими медвежьими лапами? Хотя, неважно. Субон встал с корточек и сразу зашагал вперёд, снова обойдя незнакомца. — Вы идетё не в ту сторону, — буркнул тот, повысив громкость и оставшись сидеть. — И моё имя — Минсу. Никакой я вам не малыш. — Ох, вот как значит, — рассмеялся, поправляя выбившиеся из своих фиолетовых волос пряди. Он вновь повернулся к теперь уже относительно знакомому парню. — Минсу, my boy, почему на тебе эта огромная чёрная куртка? Неужели, мамочка не нашла нужного размера в магазине? — Я из-за вас упал, мужчина. Подайте мне руку. — Он игнорировал любой вопрос Таноса, а сам говорил совершенно абсурдные вещи, от которых ужасно смешно, даже если ты не под экстази. — Вы должны подать мне руку, чтобы я встал. — Вот ещё, — огрызнулся Танос, всё время наблюдавший за парнем с удивлённо-насмехающимся взглядом. — Babe, good boys call me “Thanos”! Будь как они, малыш. — Однако после некоторых издёвок парень протянул Минсу руку и помог встать. Его рука тёплая, почти горячая, и это контрастирует холоду ладони Таноса, больше походившей на ледышку. По телу пробежали мурашки от понимания того, что они полные противоположности друг друга. А ведь противоположности, как правило, притягиваются! Но по сути Субон понятия не имеет, зачем весь ничтожный диалог, если это вообще ни к чему не приведёт. Он вдруг вспомнил, куда шёл, для чего и почему. Это осознание ударило в голову, и по неизвестной причине ему захотелось остаться с парнишкой с baby face’ом, дать ему завалявшийся в чёрно-белом томбойском рюкзаке почти засохший бальзам, чтобы губы не отсыхали от мороза. Захотелось слишком многого. Всего того, о чём, между прочим, Танос мечтает несколько лет его отсроченной жизни. Но все дружеские и романтические грёзы невозможны, и он это прекрасно понимает, поэтому, полюбовавшись на красивого Минсу в последний раз, представив, что они вместе едят мороженое жарким летом, как дети, стал уходить туда, куда так сильно порывался. Но спустя три шага пришлось замереть и уставиться в одну точку. — Танос, вы… не хотите сходить в кафе?