Сын Адама

Двери суда с шумом распахнулись, и все обратили внимание на вошедшего Адама. Он выглядел уставшим и измученным, его одежда помялась, а каштановые волосы были грязнее, чем обычно. Этого стоило ожидать, учитывая, что его возлюбленная несколько часов рожала их сына, истекая кровью. Суд удивила лишь спешка, с которой двигался Адам. Габриэль прищурил глаза, когда Адам подошёл к нему.   — Ты покинул суд только чтобы… — Эй! Идиот! У меня сегодня родился ребёнок! Лют родила моего ребёнка! Моего! — тяжело вздохнул Адам, стараясь успокоиться, потому что знал, что ничем хорошим не закончится то, если он выйдет из себя.   — Ты закончил, Адама? — спокойно спросил Габриэль. Первый мужчина сглотнул и выдохнул. — Адам, мы понимаем тебя и твою возлюбленную, которая прошла через тяжёлые роды, но… — заговорил Михаил. — Серьёзно, хватит! — воскликнула Эмили, — сегодня родилась новая душа, и Адам благородно покинул суд, чтобы помочь Лют в безопасности родить малыша!   Люцифер успокаивающе коснулся плеча Адама, услышав, как он сдерживает тихие всхлипы.   — Верховные Судья, сколько Вы ещё будете наказывать его? Да, он набедокурил… он поступал с хорошими намерениями, и я верю, что ему должен быть дарован шанс, — сказала Чарли.   — Учитывая, как сильно я не люблю Адама, он постоянно говорил, как сильно скучает по Лют, и как бы он хотел исправить ошибки прошлого, — добавила Вэгги.   — Я… практически… — сглотнул Адам, — я практически… потерял… возлюбленную и ребёнка…   Сера прикрыла глаза и вздохнула, оглядывая первого мужчину. — Но не потерял же. Лют и малыш в порядке.   Адам всхлипнул и согласно кивнул. — Мой сын. Лют назвала его Эдрианом, — прошептал он, глубоко вздохнув, — она потеряла очень много крови… если бы она умерла, тогда… — взглянул он на испачканные кровью руки и перевёл дыхание. Он затрясся и нервно, наспех заговорил, — ребёнок бы не появился… Лют было… было так трудно… если бы она не тужилась так сильно… ребёнок бы не появился… он родился слишком рано… а теперь я никогда больше не увижу его и Лют.   — Габриэль, Ваша честь, можно мне, — раздался голос из состава присяжных.   Все обернулись и увидели подростка, похожего на Адама.   — Авель! Ты защищаешь отца после того, как… — заговорил Михаил.   — Эй, я простил ему то, что он не уследил, как меня убил родной брат! Если Вы хотите избавиться от моего отца, установите, по крайней мере, часы для посещения, когда бы Эдриан смог видеть своего отца, — ласково сказал Авель, распушив белоснежные крылья.   — Значит, Вы приняли единогласие решение? — взволнованно спросила Чарли.   — Да, — сказал Михаил.   — Не стоит слишком радоваться, первый человек. Это не простое возвращение в Рай. Ты будешь работать над идей в отеле Чарли. Если хочешь, мы можем назвать это общественными работами за то, что ты развязал такую войну с адом, — сказал Габриэль.   — Мы все ждём хороших результатов от этой идеи по восстановлению чёртовых душ, — ответил Рафаэль. — Искупление в этом отеле навряд ли удастся, но по крайней мере, Адам будет занят, — пробурчал себе под нос Габриэль.   — Но Сэр Пентиус искупился, совершив героический поступок, — Эмили подлетела к Габриэлю, испугав его. — Хорошо, я займусь общественными работами ради своей семьи, — Адам согласился с решением ангелов.   — Поздравляю, пап, жду с нетерпением, когда мы встретимся снова, — Авель коснулся плеча отца.   — Желаю тебе успехов, — Сэра нежно коснулась плеча Адама, когда все ушли из зала суда.  

***

Восемь месяцев спустя восстановилась только одна душа, но на это ушла долгая, безустальная работа. Тишина. Адам забыл, насколько прекрасны сады его дома. Хотя это были смертные цветы, склонные жить и умирать, подобно фениксу.   Он взглянул на потолок и вздохнул, боковым зрением смотря на возлюбленную. Лют лежала на спине, завернувшись в одеяло, и крепко прижимала к себе подушку. Она была измучена: физически, эмоционально, психологически. Нагрузка, вызванная родами восемь месяцев назад, вымотала её; Адам развернулся: его возлюбленная сидела и зевала. Она прижимала сына к груди, её золотые глаза слипались. Она стала ложиться на кровать, приготовившись к послеобеденному сну. Адам взволнованно выхватил Эдриана из её рук и уложил его в золотую колыбельку, а после подложил подушку под голову любимой. Как только она соприкоснулась с подушкой, усталость взяла своё; она заснула.   Мгновение спустя он тихо поднялся с кровати и подошёл к маленькой кроватке. Малыш лежал в колыбельке, завёрнутый в голубое одеяльце, которое также покрывало его золотые крылышки, и Адам потянулся к сыну, нежно беря его на ручки.   Малыш тихонько пошевелился, открыл золотые глазки, но не заплакал; он узнал в грешнике, у которого лежал на руках, своего папу. — Привет, маленький ангелочек, — всхлипнул Адам и взглянул на любимую, малыш вертелся у него на руках. Грудь Лют размеренно вздымалась и опускалась; никаких следов от родов или беременности на её теле не осталось. Адам развернулся к сыну, а после медленно подошёл к окну пентхауса и присел на стул, смотря на закат. Адам нежно расположил сына на руках, в его глазах собирались слёзы, пока он рассматривал малыша. У мальчика были такие же глаза, золотые крылышки и такие же каштановые волосики, как у папы. Кажется, скулы ему достались от Лют, а губы – от Адама. Его носик сочетал черты обоих родителей. Говоря коротко, малыш был абсолютно прекрасен. Адам сглотнул. — Ты заставил свою маму достаточно пострадать, моя маленькая любовь. Хотя я уверен, что ты этого не хотел, но я испугался. Испугался за тебя и твою маму; я мог потерять вас, — взглянул он на возлюбленную; она шмыгнула, сопя в подушку. Он вновь взглянул на малыша; такой кроха, с десятью идеальными пальчиками на ручках и ножках. Прежде чем прилечь, Адам нежно поцеловал головку малыша. Тридцать минут спустя — Любимый… что… случилось?   Адам обернулся, его возлюбленная сворачивалась калачиком посреди подушек и смотрела на него. Мгновение спустя он встал и подошёл к колыбельке. — Адам… Он обернулся; Лют вытянула руки, и мгновение спустя он прилёг на кровать. Она присела, сбросила с плеч лямки пижамного платья, взяла малыша и направила в его ротик свою грудь. Эдриан начал удовлетворённо сосать мамину грудь, и Лют взглянула на возлюбленного, сидящего напротив неё. Лют в тишине наблюдала, как сын пьёт молоко из её груди, а после перевела взгляд на Адама. — О чём ты думаешь? Он оглядывал её лицо и неожиданно вздрогнул. — Ни о чём, просто… думаю о том, какие же мы счастливые, что получили второй шанс. Лют согласно кивнула, возвращая взгляд на их сына. Конец.