Братик

Дазай растянулся на кровати. «Хей, Драко, а ты же знаком с нашим деканом, так ведь?» «Ну, да, он мой крёстный… стой, как ты это узнал!?» взвизгнул мальчик. «Я всё знаю~ а ещё то что он очень хорош в лигилименцыи~» «Да, это действительно так» вздохнул Драко. «Но, зачем он полез в голову моего брата а затем мою, мне всё равно не понятно» Дазай надул щёчки в своей ”невинной” манере «может ты объяснишь?» «Он лез в ваши головы?» воскликну их темнокожий сосед по комнате и новый ”друг” Блейз. «Да, но наше семейное заклинание не дало ему это сделать» «Действительно? Ну, я не знаю зачем он это мог сделать… я только знаю что он не очень ладил с отцом Гарри… о не мог бы ты научить меня этому заклинанию?» спросил Драко. «К сожалению не мог – моя семья так не хотела вносить вклад в магическое общество, что 90% заклинаний не могут использовать маги не из нашего рода.» Дазай зевнул, игнорируя недовольное жужжание "больше не человек" (он очень не любит когда его выдают за родовую магию) «спокойной ночи ребята» Дазаю не снились кошмары, ну по его меркам. Смерть, пытки и семья – обычное наполнение его снов. Тёмные подвалы ПМ напомнили дом. Лицо Гарри измазанного кровью и так искренне улыбавшегося – не измучено и напугано, как обычно, было просто прекрасно. Чувство наслаждения, что теперь братец такой же безумный как и он, захлестнуло его с головой. Но, затем он проснулся. Всего лишь сон… немного разочарование быстро улетучивается – если бы брат стал таким же как он, то ему бы больше не пришлось его защищать, а он это так любит делать! А ещё в невинности и доброте братца есть что то очаровательное (Дазай игнорирует, что это звучит как один из бессмысленных монологов Мори), если бы он лишился этих качеств, то он не был бы похож на самого себя. Расценив данный сон скорее как ”кошмар” Дазай недовольно поднялся и начал переодеваться. ** «Вон он, смотри!» «Где?» «Да вон, рядом с высоким рыжим парнем.» «Это который в очках?» «Ты видел его лицо?» «Ты видел его шрам?» Этот шепот Гарри слышал со всех сторон с того самого момента, как на следующее утро вышел из спальни. За дверями кабинетов, в которых у Гарри были занятия, собирались толпы школьников, желающих взглянуть на него. Одни и те же люди специально по нескольку раз проходили мимо, когда он оказывался в коридоре, и пристально смотрели ему в лицо. Гарри предпочел бы, чтобы они этого не делали, потому что они его отвлекали, а ему надо было сосредоточиться на том, чтобы добраться до очередного кабинета. Когда рядом был брат, он мог распугать назойливою толпу, но далеко не все видели как ему неприятно. В Хогвартсе было сто сорок две лестницы. Одни из них были широкие и просторные, другие — узкие и шаткие. Были лестницы, которые в пятницу приводили Гарри совсем не туда, куда вели в четверг. Были лестницы, у которых внезапно исчезало несколько ступенек в тот самый момент, когда Гарри спускался или поднимался по ним. Так что, идя по этим лестницам, надо было обязательно прыгать. С дверями тоже хватало проблем. Некоторые из них не открывались до тех пор, пока к ним не обращались с вежливой просьбой. Другие открывались, только если их коснуться в определенном месте. Третьи вообще оказывались фальшивыми, а на самом деле там была стена. Запомнить расположение лестниц, дверей, классов, коридоров и спален было очень сложно. Казалось, что в Хогвартсе все постоянно меняется и сегодня все иначе, чем было вчера. Люди, изображенные на портретах, ходили друг к другу в гости. И Гарри был убежден, что стоящие в коридорах рыцарские латы способны бегать. Добавляли хлопот и привидения. Гарри всегда оказывался в шоке, когда сквозь дверь, которую он пытался открыть, вдруг просачивалось привидение. С Почти Безголовым Ником, призраком башни Гриффиндор и, следовательно, союзником, проблем никогда не было. Даже наоборот — он всегда был счастлив показать первокурсникам, как пройти туда, куда им надо. Но вот Пивз был опаснее двух закрытых дверей и ведущей в никуда лестницы — особенно если встретить его, когда опаздываешь на занятия. Пивз ронял на головы первокурсникам корзины для бумаг, выдергивал из-под них ковры, забрасывал их кусочками мела или благодаря своей невидимости незаметно подкрадывался и внезапно хватал за нос с хриплым криком: «Попался!» Слизеринцы действительно помогали – Кровавый Борон, призрак их факультета, пугал Пивза настолько, что он боялся к нам даже приблизится. Казалось, что хуже Пивза ничего и никого быть не может, однако выяснилось, что это не совсем так. Школьный завхоз Аргус Филч оказался куда более неприятной личностью. В первое же утро Гарри и Рон обратили на себя его внимание — к сожалению, в плохом смысле слова. Филч застал их в тот момент, когда они пытались открыть одну из дверей. К несчастью, выяснилось, что именно за этой дверью начинается тот самый закрытый для всех коридор на третьем этаже, про который говорил на банкете Альбус Дамблдор. Филч отказывался верить, что ребята просто заблудились. Смотритель был уверен, что они специально хотели проникнуть на запретную территорию, и угрожал запереть их в находящуюся в подземелье темницу. Но в самый критический момент их спас проходивший мимо профессор Квиррелл. У Филча была кошка по имени миссис Норрис — тощее пыльно-серое создание с выпученными горящими глазами, почти такими же, как у Филча. Она в одиночку патрулировала коридоры. Стоило ей заметить, что кто-то нарушил правила — сделал хотя бы один шаг за запретную линию, — и она тут же исчезала. А через две секунды появлялся тяжело сопящий Филч. Филч знал все секретные ходы лучше, чем кто-либо другой в школе — за исключением, пожалуй, близнецов Уизли, — и появлялся так неожиданно, словно был привидением. Ученики его ненавидели, и для многих пределом мечтаний было отважиться дать пинка миссис Норрис. Но найти нужный кабинет было еще полдела, потому что занятия оказывались порой куда более непростыми, чем поиск той или иной комнаты. Каждую среду ровно в полночь они приникали к телескопам, изучали ночное небо, записывали названия разных звезд и запоминали, как движутся планеты. И всё же учебников по астрологии не было! Трижды в неделю их водили в расположенные за замком оранжереи, где низкорослая полная дама — профессор Стебль — преподавала им травологию, науку о растениях, и рассказывала, как надо ухаживать за всеми этими странными растениями и грибами и для чего они используются. Самым утомительным предметом оказалась история магии — это были единственные уроки, которые вел призрак. Профессор Бинс был уже очень стар, когда однажды заснул в учительской прямо перед камином, а на следующее утро он пришел на занятия уже без тела. Бинс говорил ужасно монотонно и к тому же без остановок. Ученики поспешно записывали за ним имена и даты и путали Эмерика Злого с Уриком Странным. К счастью Дазай и его шайка, состоящая из Драко, Блейза, Панси, Крэбба и Гойла ну и каким-то образом прилепившихся близнецов Уизли, с радостью помогали. Сначала Гарри показалось странным то, что Слизеринцы так спокойно общаются с Уизли, как с близнецами так и с Роном, но скорее всего Дазай убедил их в том что «предатели крови» могут быть полезны для грязной работы, но с ними нужно быть добрее, ведь идиоты не чувствуют опасности и когда кто-то сильнее пытаются из-за всех сил сопротивляться. Конечно он так не считал – просто обвёл всех вокруг пальца и заставил их делать то что хотел, в целом как и всегда. Профессор Флитвик, преподававший заклинания, был такого крошечного роста, что вставал на стопку книг, чтобы видеть учеников из-за своего стола. На самом первом уроке он, знакомясь с курсом, взял журнал и начал по порядку зачитывать фамилии. Когда он дошел до Гарри, то возбужденно пискнул и исчез из вида, свалившись со своей подставки. А вот профессор МакГонагалл была совсем другой. Гарри был прав, когда, увидев ее, сказал себе, что с ней лучше не связываться. Умная, но строгая, она произнесла очень суровую речь, как только первокурсники в первый раз пришли на ее урок и расселись по местам. «Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе,» начала она. «Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила.» После такой речи всем стало немного не по себе. Затем профессор МакГонагалл перешла к практике и превратила свой стол в свинью, а потом обратно в стол. Все были жутко поражены и начали изнывать от желания поскорее начать практиковаться самим, но вскоре поняли, что научиться превращать предметы мебели в животных они смогут еще очень нескоро. Потом профессор МакГонагалл продиктовала им несколько очень непонятных и запутанных предложений, которые предстояло выучить наизусть. Затем она дала каждому по спичке и сказала, что они должны превратить эти спички в иголки. К концу урока только у Гермионы Грэйнджер спичка немного изменила форму — профессор МакГонагалл продемонстрировала всему курсу заострившуюся с одного конца и покрывшуюся серебром спичку Гермионы и улыбнулась ей. Эта улыбка поразила всех не меньше, чем превращение стола в свинью, — ведь казалось, что профессор МакГонагалл вовсе не умеет улыбаться. По словам брата, у змеиного факультета всё обстояло куда лучше – 3-4 человека превратили спичку полностью. С особым нетерпением все ждали урока профессора Квиррелла по защите от Темных искусств, однако занятия Квиррелла скорее напоминали юмористическое шоу, чем что-то серьезное, чем очень расстроили Гарри. Его кабинет насквозь пропах чесноком, которым, как все уверяли, Квиррелл надеялся отпугнуть вампира, которого встретил в Румынии. Профессор очень боялся, что тот вот-вот явится в Хогвартс, чтобы с ним разобраться. Тюрбан на голове Квиррелла тоже не прибавлял его занятиям серьезности. Профессор уверял, что этот тюрбан ему подарил один африканский принц, которому он помог избавиться от очень опасного зомби. Но по-настоящему никто не верил в эту историю. Во-первых, потому, что, когда Симус Финниган спросил, как Квиррелл победил зомби, Квиррелл покраснел и начал говорить о погоде. А во-вторых, потому, что тюрбан как-то странно пах, а близнецы Уизли уверяли всех, что это не подарок африканского принца, а просто мера предосторожности. По их словам, под одеждой Квиррелл был весь обвешан дольками чеснока, и в тюрбане его тоже был спрятан чеснок, поскольку профессор, боясь вампиров, желал быть полностью защищенным. И даже спал в том, в чем ходил по школе, — чтобы вампир не застал его врасплох. От Дазая он узнал что Квиррелл и есть тот самый террорист из паба. В это верилось с трудом, но сомневаться в словах брата было ещё хуже. За первые несколько дней учебы Гарри с облегчением убедился в том, что он не хуже, чем другие и какими сложными занятия бы небыли он справится с поставленной задачей! Пятница стала для Гарри и Рона великим днем. Они наконец смогли спуститься в Большой зал на завтрак, ни разу не сбившись с пути. «Что у нас там сегодня?» спросил Гарри, посыпая сахаром овсянку. «Два занятия по зельям — заниматься будем вместе со слизеринцами,» ответил Рон. «Занятия ведет профессор Снейп, а он их декан. Говорят, что он всегда и во всем на их стороне, выгораживает их перед остальными преподавателями и ставит им лучшие отметки. Вот как раз и увидим, так ли это.» О да, зельеварение! Да ещё и с братом! Он был просто обязан всегда получать по этому предмету наилучшие оценки – Мори же доктор а зелья основа калдомедицины! Гарри не смог сдержать улыбку. «Хотел бы я, чтобы МакГонагалл всегда заступалась за нас» задумчиво произнес Гарри. Профессор МакГонагалл была деканом факультета Гриффиндор, но это не помешало ей позавчера дать им огромное домашнее задание, которое они конечно решили не без помощи змеек. Пока они завтракали, прибыла почта. Теперь Гарри уже привык к этому, но в свое первое утро в школе он даже испугался, когда во время завтрака в Большой зал с громким уханьем влетело не меньше сотни сов. Они начали кружить над столами, высматривая своих хозяев и роняя им на колени письма и посылки. Пока Нах не принёс Гарри ни одного письма, Япония слишком далеко – письма бы шли несколько дней и Мори писал им на зачарованный телефоны, которые работали от магии и им не требовалось наличие сигнала. Доктор писал каждый день, донимая по вечерам просьбами рассказать как прошёл их день. Мальчики прятались под одеялом и долго переписывались перед сном. Сова иногда залетала в зал вместе с другими, чтобы посидеть у него на плече и ласково похватать его клювом за ухо. А потом, съев кусочек тоста, улетала в совятню и там спокойно засыпала. Но этим утром Нах, приземлившись между сахарницей и блюдцем с джемом, уронил в тарелку Гарри запечатанный конверт. Гарри тут же вскрыл его — он просто не мог спокойно завтракать, не узнав кто и зачем ему вообще пишет. Дорогой Гарри, — было написано в письме неровными буквами. — Я знаю, мы с тобой ещё не особо знакомы, но я хорошо знал твоих родителей и я бы мог тебе о них много рассказать, поэтому, если захочешь, приходи ко мне на чашку чая примерно часам к трем. Пришли мне ответ. Хагрид. Гарри одолжил у Рона перо, нацарапал на обороте письма: «Да, с удовольствием, увидимся позже, спасибо» — и вручил письмо Наху.