Чужой. Пробуждение

      Писк медицинского монитора вплетался в ее сознание тонкой нитью, настойчиво выдергивая из вязкого забытья. Звук был механически равномерным — словно кто-то методично отсчитывал секунды ее возвращения в сознание. Веки Дэниэлс казались свинцовыми створками шлюзовой камеры, но она все же заставила их подняться. Над ней простиралась серая бездна потолка, слишком далекого для тесной капитанской каюты. В голове плавал туман, мысли двигались медленно, будто в невесомости.       Она повернула голову, и весь мир качнулся вместе с ней. Расплывчатые очертания медицинской аппаратуры постепенно обретали форму. Внезапно в поле зрения возник до боли знакомый силуэт, и что-то екнуло внутри — не то от облегчения, не то от тревоги.       — Дэвид? — собственный голос показался ей шорохом.       Синтетик подался вперед, и его губы тронула легкая улыбка — такая человечная, что на миг можно было забыть о том, кто он на самом деле. Небрежным, почти артистичным жестом он отбросил назад выбившиеся пряди волос цвета выгоревшего песка.       — Добро пожаловать обратно в мир живых, Дэниэлс. Я уже начал беспокоиться.       Он потянулся куда-то в сторону, и через мгновение перед ней возник стакан воды с аккуратно вставленной соломинкой — такой обыденный предмет посреди высокотехнологичного оборудования. Дэниэлс жадно приникла к трубочке, позволяя прохладной влаге смыть песок из горла. Каждый глоток возвращал ее в реальность, прогоняя остатки дурмана.       Утолив жажду, она откинулась на подушку, теперь уже внимательнее изучая окружающую обстановку. Дэвид восседал на вращающемся табурете, как король на троне, не сводя с нее испытующего взгляда. Его поза казалась расслабленной, но Дэниэлс успела изучить его достаточно, чтобы заметить легкое напряжение в плечах. Слева от него высились молчаливые стражи ее жизненных показателей — медицинские экраны подмигивали разноцветными диаграммами. Сердечный монитор отстукивал ритм ее существования, словно метафизические часы.       Почувствовав небольшой прилив сил, Дэни осторожно пошевелилась и бросила взгляд вниз. Из-под тонкой ткани ее халата, как щупальца космического создания, тянулись разноцветные провода, заканчивающиеся прилепленными к коже датчиками. Левый рукав был небрежно закатан, обнажая россыпь следов от инъекций — три маленькие точки, окруженные расплывшимся синяком, похожим на туманность на звездной карте.       Она перевела взгляд на Дэвида, который продолжал изучать ее с той же неподвижностью, с какой автоматические телескопы отслеживают далекие звезды.       — Что случилось? — она попыталась придать голосу твердость. — Почему я в медотсеке?       Дэвид слегка наклонил голову, словно пытаясь уловить малейшие нюансы ее состояния. Его голубые глаза казались двумя ледяными планетами.       — Что последнее ты помнишь?       — Выборы, — она сглотнула, собирая разрозненные воспоминания. — Кайл победил. Мы пошли ко мне… — Дэни замолчала, чувствуя, как краска приливает к щекам. — Мы занимались сексом, а потом… темнота. И вот я здесь, — она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой. — Неужели все было настолько… впечатляюще?       Его пальцы легли на подлокотник кресла.       — Впечатляюще — не то слово, — Дэвид поджал губы с заметным беспокойством. — Твое «впечатление» было вызвано количеством оксикодона, способным свалить взрослого носорога. Он оказался в бутылке виски, — Дэвид подался вперед, впиваясь в нее взглядом. — У тебя есть идеи, как он туда попал?       Слова ударили ее, как волна декомпрессии, а в голове зашумело. Она разглядывала его идеальное лицо, пытаясь найти намек на шутку, розыгрыш, что угодно. Но Дэвид смотрел на нее с той особой серьезностью, которая появлялась у него только в моменты реальной опасности. Монитор продолжал отсчитывать удары ее сердца, теперь заметно участившиеся. В стерильной тишине медотсека этот звук казался особенно зловещим.       — Тебя спасло только то, что я был рядом и вовремя среагировал, — Дэвид говорил ровно, но его пальцы сжимали подлокотник кресла с такой силой, что пластик тихо поскрипывал. — Потребовалась сердечно-легочная реанимация и двукратное введение антидота. Твое сердце дважды останавливалось, — он помедлил, словно взвешивая, стоит ли продолжать. — Только через час ты начала стабильно дышать сама. Если бы ты выпила этот смертельный коктейль одна или в компании с Теннесси…       Он не закончил фразу, но Дэни и так поняла. Ее взгляд скользнул по его безупречно прямой спине, по идеально выглаженному вороту форменной рубашки. Даже после часов борьбы за ее жизнь Дэвид оставался безукоризненным. Только глаза выдавали — в них плескалось что-то растерянное.       — Ты хочешь сказать… — голос все еще был хриплым, — что кто-то хотел меня отравить? — Дэни попыталась сесть ровнее, игнорируя головокружение. — Кто-то пробрался в мою каюту и подкинул яд? Кому и зачем это понадобилось?       Мысли путались. В голове не укладывалось — здесь, в их маленькой колонии, где все знают друг друга в лицо, где каждый день обмениваются приветствиями с утра в столовой…       — Как только твое состояние стабилизировалось, я проверил камеры, — Дэвид подался вперед, его голос стал напряженным. — Записи за весь день из коридоров рядом с экипажным отсеком стерты. Как и логи кают, — он издал короткий, неприятный смешок. — Знакомый почерк, не находишь? — его пальцы выстукивали по подлокотнику беззвучную нервную дробь. — Насчет вопроса «зачем» — я мало что понимаю в нелепых людских мотивах. Видимо, ты чем-то очень сильно помешала нашему загадочному хакеру, и пока ты была занята выборами, он воспользовался моментом.       Дэни прикрыла глаза. Под веками плясали красные точки, как сигналы тревоги на приборной панели.       — Но как он попал в мою каюту? — она потерла висок, пытаясь собрать мысли воедино. — Она же закрыта моим личным кодом?       — Видимо, твой личный код ушел вместе с твоим планшетом, — Дэвид внезапно вскочил, его движения стали резкими, дергаными. — Я должен был предвидеть это, должен был сразу сменить все пароли! — он с силой ударил кулаком по переборке, и металл глухо отозвался.       Дэни вздрогнула — она редко видела его настолько выведенным из равновесия. Дэвид глубоко вдохнул, словно пытаясь вернуть себе привычное хладнокровие.       — Но я больше не повторю этой ошибки, — его голос снова стал ровным, почти механическим. — Пока ты спала, я обо всем позаботился. Сменил все возможные коды экипажа, разослал новые пароли заинтересованным лицам. Указал, что это рутинная процедура протоколов безопасности, — он опустился обратно на стул, теперь его движения были плавными, выверенными. — Но раз наш вредитель перешел к активным действиям, мы должны принять дополнительные меры для твоей защиты. Ты сегодня же переедешь в дом в поселке.       Он начал загибать пальцы, перечисляя:       — Я установлю механические взломостойкие замки. Соберу автономную сигнализацию. Поставлю независимые камеры видеонаблюдения, — в его голосе появились собственнические нотки.       — Подожди, надо все обдумать, я пока не планировала переезжать… — Дэни приподнялась на локте, морщась от боли в груди. Датчики на ее коже отозвались тихим шелестом, будто перешептываясь между собой.       — Это не обсуждается, Дэниэлс, — отрезал Дэвид. Его голос звучал как команда в бортовой компьютер — четко и неоспоримо. Но через мгновение тон смягчился, став почти бархатным: — Я сам перенесу вещи. Ты же хотела когда-то домик у озера? Крайний дом в конце поселка со стороны леса свободен. Я уже закрепил его за тобой в списках.       Дэни раздраженно выпустила воздух через нос и откинулась назад. Мягкий пластик прогнулся под ее затылком с тихим шорохом. Ее бесило, когда Дэвид вот так решал за нее — словно она была одной из его лабораторных мышей, которую нужно переселить в новую клетку. Но сквозь пелену возмущения пробивалась предательская мысль — он, как всегда, просчитал все варианты с точностью квантового компьютера. И этот был, вероятно, оптимальным. Черт бы побрал его идеальную логику. Только признавать его правоту вслух она пока не собиралась — слишком уж самодовольным становился синтетик в такие моменты.       — Ты нашел что-нибудь еще про отравителя? — она сменила тему, пытаясь отвлечься от мыслей о переезде. — Откуда у него вообще этот яд?       Дэвид поджал губы.       — Все видеозаписи, которые могли бы помочь, стерты. Следов подключения я не нашел, — он покачал головой. — Я пытался составить список людей, которым был выписан оксикодон. Это не яд, а сильное наркотическое обезболивающее из группы опиоидов, которое ленивые врачи любят раздавать направо и налево, чтобы не разбираться в причинах появления боли.       Он изобразил сердитый вздох — еще один человеческий жест, который у него получался почти идеально. В такие моменты Дэни ловила себя на мысли, что забывает о его природе.       — Они успели раздать уже по меньшей мере двести пузырьков, — продолжил он с плохо скрываемым презрением. — Им придется посадить целое поле мака, когда у них закончатся привезенные с Земли таблетки, а на наркотик подсядет половина колонии, — его голос звенел от едва сдерживаемого раздражения. — Среди получателей наш друг Баклер, Доусон, Луиза Веласкес, Кларисса Гласс — полицейская компьютерщица, правая рука Линштейна. Даже твой Теннесси получал пузырек.       Он встал и начал мерить шагами небольшое пространство медотсека, словно запертый в клетку зверь.       — Не говоря уже о том, что лекарство хранится в шкафу с препаратами без какого-либо контроля. Его мог взять кто угодно, имеющий доступ к медотсеку и лаборатории, а это весь научный отдел, — он остановился, глядя в никуда немигающим взглядом. — И наш хакер вполне мог удалить записи о себе, если намеревался отравить тебя. Когда я доберусь до твоей каюты, я проверю бутылку и панель управления дверью на отпечатки пальцев, но если он не дурак, то опять работал в перчатках, — его кулак с глухим стуком вновь врезался в переборку. — А он не дурак, раз я никак не могу его вычислить.       Удар был достаточно сильным, чтобы эхом отозваться в помещении, но недостаточным, чтобы оставить вмятину на металле. Даже в гневе Дэвид сохранял безупречный контроль над своим телом. Дэни невольно залюбовалась этой опасной грацией, прежде чем одернула себя — сейчас было совсем не время.       Выслушав его тираду, она медленно выдохнула и осторожно приподнялась. Комната на мгновение качнулась, словно корабль в невесомости, но быстро замерла. Голова немного кружилась, но в целом сидеть она могла. Медицинские датчики тихо пощелкивали в такт ее учащенному пульсу.       Мысли путались и переплетались, как нити в старом ткацком станке. Вопрос, который она намеревалась задать, казался одновременно и очевидным, и абсурдным. Она прикусила нижнюю губу, собираясь с духом.       — Нам не стоит рассказать об этом полиции, как думаешь?       Дэвид резко развернулся. В холодных голубых глазах мелькнуло что-то похожее на насмешку.       — А если это Линштейн хочет от тебя избавиться по заказу Баклера? — его голос сочился ядом. — И я уверен, что если я ничего не нашел, то эти дилетанты и подавно, — он произнес слово «дилетанты» так, будто оно оставило неприятный привкус на его синтетических вкусовых рецепторах. — Люди редко видят что-то дальше собственного носа.       Он сделал паузу, потом его лицо исказилось в хищной улыбке:       — Когда я найду, кто за этим стоит, я убью его медленно и мучительно, — в его голосе прозвучало обещание, от которого по спине Дэни пробежал холодок. В глазах андроида блеснул нехороший огонек, напомнивший ей о тех экспериментах, которые она обнаружила в его лаборатории, когда проснулась из криосна.       Страх за потенциальную жертву — кем бы она ни была — вытеснил все остальные эмоции. Дэни подалась вперед, игнорируя протестующую боль в груди, и вцепилась в его предплечье. Синтетическая кожа под ее пальцами была теплой, почти неотличимой от человеческой.       — Дэвид! — произнесла отчаянно. — Прошу тебя, ничего не предпринимай, не посоветовавшись со мной. И никого не убивай без моего ведома. Пообещай мне.       Он склонил голову набок, рассматривая ее с любопытством. Его взгляд скользнул по ее пальцам, все еще сжимающим его руку, потом вернулся к лицу.       — Если тебе так будет спокойней, — протянул он после долгой паузы. — Хорошо, я тебя предупрежу, прежде чем убить его.       Дэни медленно разжала пальцы, обдумывая его слова. Это было не совсем то, чего она добивалась, но лучшее, на что можно рассчитывать с Дэвидом. Она кивнула, признавая этот маленький компромисс победой. Тишина медотсека, нарушаемая только мягким гудением приборов, начала давить на нервы.       — Сколько сейчас времени? — спросила она, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей.       — 5:45 утра, — отозвался Дэвид. Его губы искривились в презрительной усмешке. — Все еще отсыпаются после вчерашней попойки, — он дернул плечом, всем своим видом демонстрируя отношение к человеческим слабостям.       — Это хорошо. Если мы не будем вызывать полицию, нужно отсюда уходить и прибраться за собой, — она деловито огляделась.       — Резонно, — Дэвид потянулся, разминая шею. — В основной части медотсека я уже прибрал.       Он поднялся с табурета одним плавным движением. Носок его ботинка толкнул металлическую ножку с выверенной точностью — табурет заскользил по полу и замер точно в углу, будто выполняя отработанное па. На миг Дэни залюбовалась этой грацией, пока Дэвид методично отключал приборы.       Монитор сердечного ритма издал последний писк и погас. Теплые пальцы Дэвида принялись отлеплять датчики от ее груди. Каждое прикосновение отзывалось легким покалыванием, и Дэни не могла понять: то ли это остаточное действие лекарств, то ли что-то еще.       Она спустила ноги с койки, чувствуя себя канатоходцем без страховки. Пол под ступнями казался зыбким. Когда она попыталась встать, комната качнулась, но сильные руки Дэвида моментально поддержали ее за талию, удерживая в вертикальном положении. Его хватка была крепкой, но осторожной.       — Ну, все не так плохо, как я предполагал, — протянул он с ноткой сомнения в голосе. В его интонации сквозила профессиональная озабоченность, смешанная с человеческим беспокойством. — Хочешь попытаться сама дойти до каюты?       — Я в порядке, — она упрямо мотнула головой, игнорируя то, как это простое движение отозвалось болью в висках. — Дойду. Не понесешь же ты меня. Опять.       Дэвид смерил ее оценивающим взглядом, методично складывая датчики в контейнер. Его движения были точными и выверенными, но в глазах мелькнуло раздражение. Дэни намеренно не замечала этот взгляд — она знала, что андроид не одобряет ее упрямство, но сейчас ей нужно было доказать самой себе, что она способна держаться на ногах.              

***

      Теннесси проснулся поздно, когда корабельные часы уже отсчитывали середину дня. Дикая головная боль, словно раскаленный обруч, сжимала виски — верный признак того, что вчера он не рассчитал дозу. Снова. Автоматическое дневное освещение каюты било по глазам, как прожектор допросной, заставляя их слезиться даже через плотно сомкнутые веки. Свет пробивался сквозь тонкую кожу розоватым маревом, напоминая о песчаных бурях на Марсе, которые ему доводилось наблюдать в молодости.       Он с трудом приподнял с подушки голову, тяжелую, будто ее залили свинцом. Электронные часы на стене издевательски мерцали яркими цифрами. Теннесси со стоном откинулся обратно на смятые простыни, пропитанные вчерашним перегаром. Сейчас он душу бы продал за бутылочку холодного пива — такого, чтобы конденсат стекал по запотевшему стеклу. Но запасы, как назло, иссякли пару дней назад.       «Когда закончится алкоголь с Земли, придется гнать его здесь, — мысль лениво проворачивалась в затуманенном сознании, как ржавый винт. — Это работа моей мечты, я мог бы этим заняться. Местная пшеница уже дает неплохие урожаи, можно было бы организовать небольшую винокурню… Первую на этой планете». Он усмехнулся собственным мыслям, но даже эта слабая улыбка отозвалась болью в затылке.       Звонок в дверь ворвался в его похмельное существование, как удар тока. Звук впился в барабанные перепонки острыми иглами, и Теннесси понадобилось несколько мучительных секунд, чтобы осознать его природу. Кого там черти принесли? Он попытался проигнорировать незваного гостя, завернувшись в одеяло, как в кокон, но звонок, методичный и безжалостный, продолжал пытать его мозг через равные промежутки времени.       — Чтоб тебя… — пробормотал Теннесси, с трудом выпутываясь из простыней.       Покачиваясь, как космонавт после длительной невесомости, он добрел до двери. Даже не взглянув на экран домофона — будь там хоть сам Вельзевул, лишь бы этот звук прекратился, — он ткнул пальцем в панель разблокировки.       — Уолтер? — Теннесси прищурился, разглядывая незваного гостя на пороге своей каюты. Реальность казалась слишком странной, чтобы быть правдой. Синтетик окинул его оценивающим взглядом, идеально очерченные губы изогнулись в легкой усмешке.       — Как я и думал, — прокомментировал андроид с едва уловимым оттенком превосходства в голосе. Он аккуратно, но решительно отодвинул Теннесси в сторону и вошел в каюту, словно имел на это все права мира. Дверь с шипением закрылась за его спиной, и пилот, израсходовавший последние силы на этот короткий путь от кровати, устало привалился к прохладной металлической поверхности.       Андроид, элегантный в своей неизменной серой форме, неторопливо осмотрел помещение. Его взгляд, острый и цепкий, скользил по смятой постели, разбросанной одежде, пустым бутылкам в углу. Не спрашивая разрешения — впрочем, когда оно его интересовало? — он направился к кухонному отсеку. Выдвинул несколько ящиков, методично изучая их содержимое, достал стакан из верхнего шкафчика и наполнил его водой из фильтра. Теннесси молча наблюдал за его действиями, пытаясь понять, не является ли все происходящее частью какого-то странного похмельного сна. В конце концов, что могло привести синтетика в его каюту в такой час?       — Сядь, — слова андроида прозвучали как приказ в стерильной тишине.       Теннесси добрался до дивана и рухнул на потертую обивку. Синтетик двигался неторопливо и уверенно. Его бледные пальцы извлекли из кармана форменного комбинезона серебристый блистер. Теннесси следил за его движениями, как загипнотизированный кролик, пока тот выдавливал из упаковки одну таблетку.       Пузырьки, рождающиеся в стакане от растворяющегося лекарства, напоминали крошечные сверхновые, вспыхивающие и гаснущие в миниатюрной галактике. Уолтер поднес стакан к его лицу — так близко, что запах лекарства защекотал ноздри.       — Выпей, — в голосе андроида проскользнуло что-то похожее на раздражение. — Это от похмелья. Мне нужен ты в здравом уме, а не в этом… плачевном состоянии.       Стакан дрожал в руке Теннесси, как сейсмограф во время землетрясения. Он опрокинул в себя шипучую жидкость, морщась от острого вкуса, напоминающего электрический разряд на языке. Уолтер опустился в кресло напротив, положив ладони на колени в такой идеальной симметрии, что это казалось противоестественным. Его взгляд, холодный и препарирующий, не отрывался от лица Теннесси.       Постепенно огненный обруч, сжимавший голову, начал ослабевать. Мысли, до того похожие на рой разъяренных пчел, стали выстраиваться в более-менее стройный порядок. Теннесси провел ладонью по лицу, чувствуя под пальцами колючую щетину, и наконец решился нарушить затянувшееся молчание.       — Зачем пожаловал? — его голос был хриплым, как наждачная бумага. — Что-то не верится, что тебя так беспокоит мое здоровье.       Уголок рта андроида дернулся в подобии улыбки.       — Отнюдь, — Уолтер смерил его взглядом, словно прикидывая степень вменяемости собеседника. Видимо, результат его удовлетворил, потому что он продолжил тем же размеренным тоном: — Как ни печально это признавать, мне нужна твоя помощь.       — Помощь? — Теннесси подался вперед, недоверчиво хмурясь. С момента посадки он едва ли перекинулся с синтетиком парой слов — только через Дэни, которая почему-то безоговорочно доверяла этой машине. — О чем ты?       — Сегодня ночью Дэниэлс пытались убить, — голос Дэвида звучал ровно, будто он зачитывал прогноз погоды, но в глазах мелькнуло что-то такое, от чего у Теннесси мурашки побежали по спине. — В бутылке алкоголя в ее холодильнике внезапно оказалась целая пачка оксикодона. Я полночи провел в медотсеке, пытаясь удержать ее по эту сторону бытия.       Андроид помолчал, словно смакуя следующую фразу:       — Если бы она решила распить эту бутылку с тобой, а не рядом со мной, сейчас у нас было бы два свежих трупа.       Слова упали в тишину каюты. Теннесси почувствовал, как холодный пот прошибает спину, несмотря на идеально откалиброванный климат-контроль.       — Что?! — он поперхнулся воздухом, и несколько секунд в голове крутилась только одна мысль, похожая на сломанную пластинку. — Ты… ты же не шутишь?       Уолтер издал звук, смесь фырканья и смешка — настолько искусственный, что он резанул слух не хуже скрежета металла по стеклу.       — Но кому… — Теннесси потер виски, пытаясь собрать разбегающиеся мысли в кучу. Реальность снова норовила поплыть перед глазами. — Кому, черт возьми, пришло в голову ее травить? Она же… она же просто золото, а не человек.       Уолтер смотрел на него, как учитель на особенно недалекого ученика. Его идеально уложенные волосы отливали синевой в искусственном свете каюты.       — Это я выясню, — каждое слово падало, как удар молотка по наковальне. — Но ты должен держать язык за зубами. Полиция, руководство колонии — любой может быть замешан.       Теннесси медленно кивнул, чувствуя, как внутри растет что-то темное и злое. Он знал Дэни задолго до этой миссии — она была той еще занозой в заднице, когда дело касалось протоколов безопасности, но сердце у нее было добрейшее.       — Ты ведь не просто так мне это рассказываешь, — он подался вперед, игнорируя протестующий желудок. — Что тебе нужно? Как я могу помочь?       Уолтер сложил руки на коленях.       — Я знаю, что Дэниэлс важна для тебя, — в его голосе появились почти человеческие нотки. — Ты переживаешь за нее. Что ж… — он сделал паузу, подбирая слова, — она важна и для меня. Я буду ее охранять, но не могу быть рядом постоянно. Иногда мне приходится… отлучаться по делам компании. Мне нужно, чтобы ты присматривал за ней в мое отсутствие.       — Само собой, — Теннесси кивнул с такой силой, что в голове снова загудело. — Даже не сомневайся.       — Сегодня же перевезу ее в домик в поселке, — продолжил андроид, и его пальцы едва заметно дрогнули — единственный признак напряжения. — Каюты показали свою ненадежность. Установлю там всю возможную защиту. Она уже собирает вещи. — Он помолчал. — Я выбрал дом у озера. Достаточно уединенный, но не слишком далеко от остальных. Соседний свободен. Я бы хотел, чтобы ты занял его.       Теннесси моргнул, переваривая информацию. Вид на озеро, свежий воздух вместо корабельной рециркуляции, возможность присматривать за Дэни…       — Меня тут ничего не держит, — он махнул рукой на бардак в каюте. — На стройке работаю все равно на улице. Начну собираться.       — Хорошо, — Уолтер поднялся одним движением. — Дом уже записан на тебя. Как только перевезу вещи Дэниэлс, пришлю тележку. Если нужна помощь — обращайся.       — Вот ты жук, — Теннесси откинулся на диване, чувствуя, как напряжение последних минут отпускает. — Ты же знал, что я соглашусь.       — Несомненно, — губы андроида растянулись в улыбке, но глаза остались холодными, как линзы телескопа. — У тебя не было опции отказать. И, кстати… — он обернулся у самой двери. — Если она спросит, это была твоя идея.              

***

      Ей всегда казалось, что у нее немного вещей — типичный минимализм работника космоса. Но когда дело дошло до упаковки по принесенным Дэвидом контейнерам, процесс затянулся на пару часов. Каждая вещь будила воспоминания, заставляя то улыбаться, то хмуриться. Особенно тяжело далась коробка с вещами мужа — Дэни так и не решила, что с ними делать, просто сложила отдельно, отложив решение на потом.       За время сборов к ней заглянул неожиданно бодрый после вчерашнего праздника Теннесси. Его круглые от удивления глаза при виде наполовину упакованной каюты вызвали у Дэни смешок.       — Ты что, съезжаешь? — спросил он, почесывая затылок. — И мне ничего не сказала?       — Решила перебраться поближе к природе, — пожала она плечами, укладывая очередную стопку одежды в контейнер. — Надоело жить в консервной банке.       — А домик где? — оживился Теннесси.       — На берегу озера, — Дэни улыбнулась, видя, как загораются его глаза. — Уолтер нашел отличное место.       — Погоди-ка! — он достал свой ручной терминал и быстро застучал по экрану. — Ха! Так там же рядом свободный модуль! — он победно вскинул руку. — Считай меня своим соседом!       Дэни рассмеялась и крепко обняла друга. Тот чмокнул ее в макушку и умчался складывать вещи, бормоча что-то про рыбалку и барбекю на свежем воздухе.       Синтетик тоже времени зря не терял. Пока она заканчивала сборы, он успел метнуться на склад и вернуться с полной коробкой загадочных технических приспособлений. За ним, словно верный пес, катилась робот-тележка, послушно повторяя все его движения. Это выглядело настолько комично, что Дэни не сдержала улыбку — словно техника тянулась к своему старшему собрату.       — Всего лишь небольшие усовершенствования систем безопасности, — пояснил он, пока Дэни разглядывала внушительную коллекцию проводов и микросхем. — Не хочу, чтобы моя… — он сделал едва заметную паузу, — капитан чувствовала себя незащищенной.       Дэни только покачала головой, наблюдая, как ловко он распределяет груз по отсекам тележки. Сначала он уложил ее вещи, тщательно закрепив каждый контейнер, потом разместил свою загадочную коробку. Пока они добирались до домика, тележка преданно следовала за ними, издавая тихое жужжание и ловко объезжая препятствия на пути. Потом весь процесс повторился в обратном порядке, Дэвид выполнил распаковку с той же методичной аккуратностью.       Жилой модуль представлял собой два соединенных прямоугольных блока, установленных на массивные винтовые сваи — надежное решение для неизведанного грунта новой планеты. Входная дверь вела с террасы в просторную кухню-гостиную. Та поражала воображение панорамными окнами, занимавшими две стены от пола до потолка.       Осмотрев дом и окрестности, Дэни замерла у панорамного окна, не в силах оторвать взгляд от открывающегося вида. Бронированные стекла были прозрачными только изнутри. Длинные серые шторы, похожие на водопады застывшего тумана, обрамляли окна. Озеро мерцало вдалеке, как осколок зеркала, брошенный на зеленый ковер леса. Участок и правда оказался крайним — последним форпостом человеческого жилья перед дикой природой Оригае-6. Ей вспомнились земные национальные парки, где посетителям запрещалось строить дома ближе определенного расстояния к заповедной зоне. Здесь же она оказалась на самой границе между освоенным и диким.       — Выбор локации оптимален с точки зрения как эстетических, так и практических соображений, — голос Дэвида прозвучал неожиданно близко. — Уединенность при сохранении визуального контакта с поселением.       Дэни обернулась к нему, пряча улыбку. Даже делая ей приятное, он не мог удержаться от своего технократического словаря.       — Просто скажи, что тебе нравится вид.       Уголок его рта дрогнул в намеке на улыбку:       — Мне нравится вид. Особенно твоя реакция на него.       Дальняя стена большой комнаты была отдана под кухонный гарнитур — произведение инженерного искусства, где каждый сантиметр пространства использовался с максимальной эффективностью. Стена, разделяющая гостиную и спальню, скрывала в себе систему шкафов с сенсорными дверцами, настолько искусно вписанными в поверхность, что их грани можно было различить, только подойдя вплотную. Две раздвижные двери — в ванную и спальню — маскировались под те же шкафы, выдавая себя лишь изящными ручками.       Интерьер поражал своей продуманностью. Белые поверхности стен и шкафов словно растворялись друг в друге, создавая иллюзию бескрайнего пространства. Пейзаж за окном, будто написанный рукой талантливого художника, становился естественным продолжением комнаты. Элементы светлого дерева добавляли помещению теплоты, а графичные черные элементы расставляли точные визуальные акценты, словно знаки пунктуации в идеально выверенном предложении. Дэни невольно восхищалась тем, как дизайнерам Вейланд-Ютани удалось создать пространство одновременно лаконичное и уютное, технологичное и человечное. Интерьер модуля словно говорил: «Здесь начинается твой новый дом».       Посреди гостиной стоял мягкий диван пыльно-голубого цвета, напоминающий своим оттенком предрассветное небо. Дэвид отошел к центру комнаты, где принялся с механической точностью передвигать мебель. Диван сдвинулся на тридцать сантиметров влево, стол занял новое положение относительно кухонной зоны. Дэни невольно улыбнулась, представив, как они с Дэвидом будут пить здесь утренний кофе. Каждый предмет находил свое место с точностью до миллиметра, будто Дэвид расставлял фигуры на шахматной доске.       — Эргономическая оптимизация пространства, — пояснил он, заметив ее наблюдающий взгляд.       Дэни только пожала плечами и вернулась к своему исследованию территории. Она обошла дом по периметру, ступая по влажной после утренней росы траве. Земная флора еще только начинала приживаться на новой планете, и кое-где проглядывали островки местных растений — низкорослых, с серебристым отливом листьев. Теперь это был ее дом. Ее собственный кусочек нового мира.       Когда она вернулась внутрь, Дэвид уже разложил на рабочем столе у окна целый арсенал инструментов. Его движения, когда он разбирал старый дверной замок, были отточены до автоматизма, будто он делал это тысячу раз прежде.       — Электронные системы ненадежны, — проговорил он, не отрываясь от работы. — Особенно когда в колонии завелся хакер-вредитель.       Дэни уловила в его голосе нотку самоиронии. Кто, как не он сам, был тем самым хакером, способным обойти любую цифровую защиту?       — И поэтому ты меняешь замок на механический? — она подошла ближе, наблюдая за его работой.       — Именно. Старые технологии иногда надежнее новых. Этот замок нельзя взломать удаленно. — Он поднял взгляд, и в его глазах мелькнуло озорство. — Придется потрудиться физически.       Пока Дэни распаковывала вещи, Дэвид методично оплетал дом невидимой паутиной проводов. Она то и дело ловила его сосредоточенный взгляд, когда он прокладывал очередную линию вдоль плинтуса или устанавливал датчик на окно. В его движениях сквозила какая-то маниакальная точность, словно он создавал не систему безопасности, а произведение искусства.       Дэни уютно устроилась на диване, поджав под себя ноги и накинув на плечи старый плед, привезенный еще с Земли, пока Дэвид заканчивал с микросхемами. Она задумчиво смотрела на огонь в печи. Языки пламени танцевали за прозрачным стеклом, отбрасывая на стены причудливые тени, словно древние наскальные рисунки в пещере первобытных людей. Тепла в помещении и без того хватало — терморегуляторы в модуле работали безупречно, но она все равно не смогла удержаться от соблазна растопить камин. Что-то первобытное, спрятанное глубоко в подкорке мозга, отзывалось на это зрелище чувством безопасности и уюта. Огонь говорил с ее древними инстинктами на своем языке: ты дома, это твоя пещера.       Печь, стоящая на безопасном удалении от дивана, напоминала лежащий на боку черный цилиндр с прозрачными торцами. Труба от нее уходила в слегка наклонный высокий потолок модуля, отводя дым на улицу. Колеблющийся свет пламени разгонял сумерки по углам комнаты, создавая почти интимную атмосферу. Тепло постепенно расползалось по телу, и вместе с ним таяло нервное напряжение последних дней. Впервые за долгое время Дэни позволила себе по-настоящему расслабиться.       Дэвид оккупировал рабочий стол и сосредоточенно паял лежащую перед ним микросхему. Паяльник перемещался с одной точки на другую по идеально прямой траектории, без единого лишнего колебания. Дэни залюбовалась этой четкостью его движений. В такие моменты особенно ярко проявлялась его синтетическая природа, но странным образом это не отталкивало, а завораживало.       Почувствовав ее внимание, Дэвид поднял голову. Их взгляды встретились, и на долю секунды Дэни показалось, что в его глазах промелькнула нежность. Впрочем, возможно, это просто играли отблески огня. Подойдя к входной двери, он начал устанавливать новенькую микросхему, поблескивающую свежим припоем, на заранее подготовленное место в дверной стойке. Он методично подсоединял торчащие из стены провода, педантично проверяя каждый. За стеклом сумерки окутывали лес мягким покрывалом, превращая деревья в размытые силуэты.       — Иди сюда, — позвал он ее, закончив. — Покажу, как все работает.       Она подошла к двери, где Дэвид установил небольшой черный блок, почти незаметный на темном фоне дверного косяка.       — Центральный модуль системы безопасности, — в его голосе звучала различимая гордость. — Реагирует на любое несанкционированное проникновение через окна или двери. У тебя будет минута, чтобы ввести код после входа, иначе… — он сделал театральную паузу. — Иначе вся колония узнает, что у тебя гости.       — А если взломщик все-таки успеет отключить сирену? — Дэни провела пальцем по гладкой поверхности модуля.       Дэвид улыбнулся той своей особенной улыбкой, которая всегда появлялась у него, когда он готовил какой-нибудь сюрприз:       — Пойдем на улицу. Покажу кое-что интересное.       На террасе он указал на номерную табличку, которую Дэни днем как-то не заметила. Изящная ивовая ветвь обвивала цифры «28», и в сгустившихся сумерках казалось, что листья слегка покачиваются на несуществующем ветру.       — Ивовая улица, дом двадцать восемь, — произнес Дэвид. — Обрати внимание на нижний лист. Он исчезнет, если система зафиксирует взлом. Никто посторонний не заметит разницы между пятью листьями и шестью, но ты будешь знать, что кто-то у тебя побывал.       Дэни смотрела на рисунок, чувствуя, как в груди разливается тепло. Она знала, что Дэвид мог бы создать куда более сложную систему защиты, напичканную новейшими технологиями. Но вместо этого он придумал что-то простое и элегантное. Что-то, созданное специально для нее.       — Ты поразительный, — прошептала Дэни.       Слова вырвались сами собой, как пузырьки воздуха со дна озера. Она часто заморгала, борясь с непрошеными слезами. Эмоции переполняли ее, как вода треснувшую плотину — еще чуть-чуть, и прорвется. День выдался слишком насыщенным, слишком много всего нового обрушилось на нее, и теперь, глядя на эту простую табличку с ивовой веткой, она почувствовала, как что-то надламывается внутри.       — Ты столько для меня делаешь… — голос предательски дрогнул, и она на секунду замолчала, собираясь с мыслями. Воспоминание кольнуло ее, как заноза. — Ты же мне сегодня жизнь спас, а я даже не поблагодарила, — она смутилась, чувствуя себя эгоисткой. Как она могла забыть об этом? Весь день крутилась как белка в колесе с этим переездом, а ведь если бы не Дэвид, никакого переезда могло и не быть.       Он улыбнулся. В его глазах плескалось явное удовольствие от ее слов, хотя он и пытался это скрыть за привычной сдержанностью.       — Потом поблагодаришь, — Дэвид небрежно отмахнулся, словно спасение ее жизни было для него обыденным делом. — Смотри дальше.       Металлическая связка в его руках тихонько звякнула — пять одинаковых ключей, каждый с затейливой резьбой на головке, похожей на морозные узоры на стекле. Дэни невольно залюбовалась игрой света на гранях металла.       — Умеешь пользоваться? — в его голосе проскользнули учительские нотки.       Воспоминания нахлынули теплой волной. Старый дом бабушки, скрип половиц, запах свежей выпечки и этот особенный звук поворачивающегося в замке ключа.       — Да. У моей бабушки в доме были такие старые замки, — Дэни улыбнулась, погружаясь в воспоминания. — Она никак не хотела переходить на современные электронные. Я часто гостила у нее в детстве.       Ключи легли в ладонь приятной тяжестью. Дэни вставила один в скважину, и механизм отозвался мягким щелчком. Ригели выдвинулись плавно, словно кошачьи когти. Она повернула ключ обратно, наслаждаясь четкостью движений.       — Класс защиты у замка хороший, тихо не вскроешь, — Дэвид говорил со знанием дела. — Один ключ носи с собой, один отдай Теннесси, остальные спрячь в надежном месте.       Дэни задумчиво перебирала связку, металл которой грелся в ее ладони. Решение пришло внезапно и показалось единственно правильным. Она аккуратно отцепила один ключ и протянула Дэвиду.       Его реакция удивила ее. Он застыл, глядя на ключ так, словно это был не кусок металла, а какой-то древний артефакт. В его глазах стояла растерянность — непривычное выражение для его обычно уверенного лица. Несколько секунд он не двигался, будто боялся спугнуть момент, потом медленно, почти благоговейно протянул руку. Его пальцы коснулись теплого металла, но не сжались вокруг него.       — Бери, это твой, — произнесла Дэни мягко. Только сейчас, глядя на его нерешительность, она осознала всю значимость своего жеста. На корабле у него был доступ везде — формальный, технический, вшитый в протоколы безопасности. Сейчас она предлагала ему нечто большее — право входить в ее жизнь не как обслуживающему персоналу, а как… кому? Другу? Партнеру? Она не знала, как назвать то, что формировалось между ними, но чувствовала — это правильно.       Дэвид наконец взял ключ, и Дэни показалось, что воздух загустел от невысказанных слов. Он притянул ее к себе, заключая в объятия. От его рубашки едва уловимо пахло канифолью. Дэни уткнулась носом в изгиб его шеи, чувствуя, как напряжение медленно отпускает ее. Его губы почти касались ее уха, когда он произнес:       — Спасибо. Это многое значит для меня.       Слова пришли сами, простые и правильные:       — Мой дом — твой дом, — прошептала она в ответ, и эти четыре слова будто запечатали какой-то негласный договор между ними.