Through the worlds

***

Спеллман лишь хмурится, не понимая, зачем Лилит задаёт столь странные вопросы. Она бросает короткое «Да» и уходит, оставляя ту в мучительных раздумьях. Её позвали преподавать в школу, чтобы решить проблемы Люцифера, выявить суть и ликвидировать угрозу для его положения в обществе, а может, и жизни в принципе. Возможно, если бы Лилит не получила личное пророчество, у неё бы не возникло проблем с устранением угрозы самыми радикальными методами. Она никогда не трогала детей, но была готова рассмотреть этот вариант, если бы не Зельда Спеллман. Странное влечение, которое она испытывала к этой женщине, восторг и даже буквально из ничего возникшая привязанность не позволяли ей оставаться верной своему делу. Также актуальным оставался вопрос — зачем Люциферу выставлять охрану у гриффиндорской гостиной, если именно он пытался убить Сабрину минувшей ночью. Зачем усложнять себе задачу? Ответа у Лилит так и не было, а вместо плана по сохранению жизни Сабрины в голове была пустота. Ночное патрулирование преподавателями входа в гостиную продолжается уже несколько дней. Каждое утро за преподавательским столом двое выглядят дико уставшими. Сегодня одна из них — Лилит. Она начала вечер под заклинанием невидимости, а в два часа ночи устроилась в кресле в кабинете директора за стаканом виски. Игнорируя колкий взгляд, когда она кладёт ноги на стол, Лилит делает очередной глоток виски и внимательно осматривает кабинет, пытаясь найти хоть какие-то зацепки. — Я хочу услышать его. Вы можете что-то упускать. — Я ничего не упускаю, — резко отвечает директор, будто и вовсе не рассматривает вариант своей неправоты. «Моя дорогая Лилит», — мысленно добавляет она, слишком привыкнув к такому обращению от Люцифера. — Вы наняли меня помочь вам. Чтобы это сделать, мне нужно услышать пророчество. Вы ведь знаете, что изменить предсказанное слишком сложно. Не стоит быть слишком самоуверенным. Ею определённо движет не желание помощи, а лишь попытка понять, как исполнить пророчество без жертв, как не дать умереть девчонке Спеллман или одной из её тёть, которые наверняка бросятся защищать её, как не допустить собственную гибель и занять обещанное место. А всё, что у неё есть из преимуществ, — прекрасные навыки легилименции и окклюменции. Может, она и способна не дать Люциферу проникнуть в свой разум, что подвластно совсем немногим, но и искать в её сознании сейчас совершенно нечего — никакого плана, никаких идей и зацепок. — В следующую нашу встречу. Они вновь погружаются в длительное молчание, наслаждаясь напитками. — Это вы чуть не убили Элизабет Марлин? — прямо спрашивает Лилит, внимательно изучая телодвижения, надеясь хоть на какую-то подсказку. — Стал бы я тогда выставлять охрану у гостиной, чтобы поймать преступника? — его голос спокоен, а предположение Лилит его вовсе не удивляет. — Да, если бы у вас уже был другой план. Лилит говорит спокойно, будто забыла, с кем имеет дело. — Довольно хитро. Другого ответа на свои вопросы она не получает, но и этого ей достаточно. Кости брошены. К наступлению Хэллоуина через пару недель обстановка в замке становится спокойнее. Вокруг не шепчутся толпы девчонок, обсуждая, почему мисс Марлин уехала домой в середине семестра, а преподаватели, в том числе и Зельда Спеллман, кажется, немного расслабляются, ведь с момента происшествия прошло достаточно времени. Директор Морнингстар решает провести бал ко Дню всех святых, несмотря на протесты Спеллман, считающей, что это лишь даст повод ученикам ходить по замку в поздние часы без сопровождения. Пока студенты веселятся, преподаватели будут заняты патрулированием коридоров и внимательно следить за дисциплиной в Большом Зале. Глупый план. Пыль в глаза и отвлечение внимания, выданные за хитрую и коварную стратегию. В Большом Зале Люцифер оставляет следить за ситуацией Блэквуда, Лавкрафта и Хильду Спеллман. Лилит уверена, что он бы очень хотел туда же прикрепить и её, но прекрасно понимал, что она после такого решения задаст ещё больше вопросов. Ей достаётся западное крыло, Зельде Спеллман — северное. И наверно ей стоило более тщательно планировать проникновение в кабинет директора, потому что как только она собирается повернуть на лестницу, ведущую наверх, её окликают: — Эй! Что вы тут делаете? Лилит мысленно матерится и оглядывается на нарушительницу тишины. Разве мог это быть кто-то другой, кроме Зельды? Ведьма стремительно подходит к небольшому пустому острову, где пересекаются патрулируемые ими коридоры. — Отклоняюсь от плана, очевидно, — коротко бросает Лилит. — Как типично, — недовольно хмыкает Зельда и уже даже поворачивается, чтобы уйти в другую сторону. — Да что, чёрт возьми, происходит? Что я сделала, что вы так люто меня ненавидите? — Лилит направляется к ней, останавливаясь в метре и внимательно изучая. — Плевать мне на Блэквуда, чьё положение пошатнулось из-за меня, но что я сделала вам? — Вы правда не помните? Я решила, что вам попросту забавно делать вид, что мы вовсе не знакомы. — Зельда не знает, хорошо это или плохо. Прошло много лет, но от этого быть забытой не становится приятнее. — О, Сатана, может, вы уже расскажете?! Я действительно не понимаю, о чём речь, — Лилит хмурится и приподнимает бровь, ожидая от Спеллман ответа. — В мае девяносто седьмого мой отец считал, что на него объявлена охота. И если брат и сестра всё ещё учились в Хогвартсе, были под защитой, то я уже работала. Он отправил меня в наш домик за городом, о котором мало кто знал. — Зельда не хочет говорить, но как только начинает, внутри закипает гнев, заставляющий высказать всё. — На сколько вы меня старше? Года на два? Это ерунда. Но он решил, что вы были идеальным вариантом, чтобы обеспечить мне защиту. Видимо, уже тогда у вас была определённая репутация мракоборца. — Я помню эту неделю, — Лилит хмурится, пытаясь вызвать в голове смутные воспоминания. — Но вы так изменились… — Это не то, что хочет слышать женщина, — усмешка на несколько мгновений появляется на её губах, но она не выглядит дружелюбно. — Боже, нет. Вы были наивной. И даже милой. Я обычно не люблю милых девушек, но я чувствовала в вас огонь. — Картинки замелькали перед глазами, словно это было недавно. Мимолётные прикосновения днём, которые спустя пару дней превратились в жаркие поцелуи ночью. Можно считать, что она серьёзно относилась к своей работе и оберегала объект даже в ночные часы. От прежней Зедьды остались только рыжие волосы. Человека обычно узнают по глазам, но именно они так сильно изменились в Спеллман. Появившиеся огонь, страсть и отражающаяся в глазах боль определённо изменили женщину в лучшую сторону. — Кем вы работали? Какой-то мелкой сошкой в Министерстве? Я знала, что это не подходящая для вас дорога. Что случилось? — Моего отца убили через месяц, — холодно и коротко бросает Спеллман и отступает на шаг, когда Лилит пытается приблизиться. — Несмотря на мои просьбы выбрать другого мракоборца, к вам обратились вновь, вы не ответили, и отец на несколько дней остался без защиты, отправив Хайдеггера ко мне. — Я была в командировке на севере России. Я бы не отказала в помощи, если бы знала. Мне так жаль, Зельда. — Она притягивает уже не сопротивляющуюся ведьму к себе и заключает в крепкие объятия. Лилит с удовольствием вдыхает тяжёлый запах духов, смешанный с приятным запахом шампуня. Она отстраняется через пару мгновений, но не отпускает ведьму из объятий. В зелёных глазах отражается печаль, и меньше всего Лилит хочет добавить ещё больше поводов для переживаний, когда они наконец стали чуть ближе. — Я считаю, что Сабрина в опасности, что на самом деле напасть хотели на неё, и сделать это пытался директор. — Что вы такое говорите? Да вы с ума сошли! — Спеллман хмурится и пытается отстраниться, но руки Лилит удерживают её на месте. — Разве похоже, что я сошла с ума? Стала бы я именно сейчас говорить об этом, не будь это столь важно? — Лилит замечает, что говорит слишком громко, и резко переходит на шёпот, надеясь, что их никто не успел услышать. Все студенты и многие преподаватели должны быть в Большом Зале, но чутьё подсказывает что-то нехорошее. — Он получил пророчество о человеке, который свергнет его, и решил, что это Сабрина. — Что за вздор? Как моя племянница может навредить… Их отвлекает шум в соседнем коридоре и следующая за ним брань. Лилит тянет Зельду за угол, к лестнице, куда пыталась ускользнуть, и прижимает её к стене в темном углу. Спеллман открывает было рот, чтобы возразить, но Лилит шипит на неё и прижимает палец к губам. Звуки шагов приближаются и чувствуются сквозь стену. — Чёртов рыцарь, — недовольно бормочет один из профессоров. Либо по заклинаниям, либо по истории магии — Лилит их всё ещё путает. — Нам нужно проникнуть в кабинет директора. Есть пророчество, и нам нужно его услышать, чтобы понять его план и помешать. — Шаги постепенно отдаляются, и Лилит вновь смотрит на Спеллман, в глазах которой начинает нарастать страх от осознания того, что её семье грозит опасность. — Это всё ещё звучит как полнейший бред. Как ребёнок, обычный подросток может кому-то навредить? — Зельда старается слушать голос разума, не поддаваться панике и трезво оценивать ситуацию, но у неё это плохо получается. — Зельда, я совершенно искренне пытаюсь вам помочь эту пару месяцев, но прямо сейчас мне нужна ваша помощь. Я была бы очень рада, если б я просто сошла с ума и всё это придумала, но это не так. Мне нужно, чтобы вы мне доверились. И Сабрине нужно, чтобы вы поверили мне. Спеллман смотрит на неё несколько секунд, будто действительно пытаясь понять, сумасшедшая ли перед ней, а затем отстраняется от стены и идёт к лестнице. Лилит облегчённо выдыхает и следует наверх. Одно из упущений Люцифера — то, что он так и не поменял пароль от своего кабинета после её последнего визита. Спеллман молчит всю дорогу и нарушает тишину, лишь когда они начинают подниматься по винтовой лестнице. — И что мы ищем? — голос Спеллман тихий, словно она боится, что обычный тон позволит кому-то услышать её. — Омут памяти. Нам нужно услышать пророчество, а также понять, какой у Морнингстара план. Он явно попытается куда-то увезти Сабрину, внушить ей какой-то бред, который расположит её к нему, а не к семье. Они явно не будут сидеть в «Трёх мётлах» за сливочным пивом. Я не могу вспомнить ничего важного для него. К сожалению, когда мы были близки, я либо была одержима своими чувствами, либо попросту не слушала его самовлюблённые речи. — Когда были близки? — Спеллман приподнимает брови, отвлекаясь от поисков. — В последние годы наши редкие встречи ограничивались лишь сексом, но когда-то мы действительно были близки. Я была влюблена, — Лилит устало выдыхает, явно не желая предаваться воспоминаниям. — Неправильное чувство к неправильному человеку. Спеллман хмыкает — лишь такие чувства испытывала она сама, особенно в молодости. Просто с возрастом чувства исчезли вовсе. Зельда ощущает неуместную сейчас ревность, но лишь трясёт головой, освобождаясь от этих мыслей и возвращаясь к поискам. Она находит под столом рычаг и тянет его. С лёгким скрипом в стене открывается проём с омутом памяти. От чаши с вырезанными на ней рунами исходит яркое серебристое свечение, а светлая субстанция внутри заполнена серыми комочками. — У вас, верно, есть план, как без владельца мы должны достать нужное воспоминание, — недовольно бормочет Зельда, всматриваясь в омут. — Вообще-то, сейчас мой план — это вы. — Лилит подходит ближе и ловит на себе недоверчивый взгляд ведьмы. — Понятия не имею, как бы я справлялась сама, но у вас высокий уровень самоконтроля, есть сила воли и недурные аналитические способности, вы способны разобраться в этом и фильтровать, отсеивая ненужное. Это занятие не для меня. Зельда недоверчиво смотрит на Лилит несколько секунд, прежде чем тяжело выдыхает и кивает. — В последний раз. Чёрт, как же я надеюсь, что вы просто сошли с ума. Зельда протягивает Лилит руку, чтобы они не потерялись во временных периодах, и наклоняется к омуту, позволяя ему втянуть себя в водоворот. Первое же воспоминание, в котором они оказываются, совсем недавнее — тот самый вечер, когда Лилит сидит в кабинете директора после ночного дежурства и говорит о том, что Люцифер и есть тот, кто пытался напасть на Сабрину. — Тут нет ничего интересного. Через пару мгновений я выскажусь о том, что считаю его нападавшим. Даже не знаю, зачем Люцифер положил его в омут памяти. Неужели я его так удивила? — Лилит хмурится. — Видимо, он вас недооценивал, — отвечает Зельда, вслушиваясь в разговор. — Вам нужно сосредоточиться. Надо хотя бы посмотреть пророчество. Зельда не готова отвечать на вопрос, о чём она подумала, но в следующий момент, когда вокруг прошлого воспоминания собирается туман, а затем рассеивается, они оказываются в тёмном помещении, которое освещает лишь пара свечей на камине. Они почти ничего не видят — лишь силуэты фигур у стены, — но прекрасно слышат. Слышат, как по комнате разносятся стоны, которые с каждой секундой становятся всё громче. — Мисс Спеллман? — Лилит приподнимает бровь, поворачиваясь к ней. — Я не хочу знать, зачем это вообще здесь, но вот зачем здесь мы — вопрос интересный. О чём вы подумали? — Я даже не успела толком подумать о чём-то, как мы оказались здесь, — она врёт. Врёт Лилит и самой себе. Зельда звучит не очень уверенно, но она надеется, что Лилит может принять это за недоумение. — Сильнее, — раздаётся голос из воспоминаний, и Зельда готова поклясться, что это голос Лилит. — Блядь, Люцифер! — А после этого не было какого-то важного разговора? — хмурясь, спрашивает Спеллман, стараясь отстраниться от происходящего и сосредоточиться на причине их пребывания в воспоминаниях. Настоящая Лилит приподнимает бровь, удивляясь. — Вряд ли это здесь для того, чтобы… удовлетворять свои потребности… До них доносится оглушительный стон Лилит, которую накрывает оргазм, и лицо Зельды мгновенно краснеет. Она уверена, что это видно даже в таком тусклом освещении. — Что ж, видимо, мы сейчас узнаем. — На лице Лилит появляется слабая ухмылка, когда она видит неловкость Зельды. Обе стараются всмотреться в тьму и разглядеть хоть что-то. Спеллман же боится увидеть лишнее. И, словно услышав её мысли, Лилит отстраняется от Люцифера и идёт в их сторону, где гораздо светлее. Взгляд Спеллман невольно скользит по обнажённому телу, и ей даже хочется сказать, что Лилит выглядит потрясающе, но это сделало бы ситуацию ещё более неловкой. Лилит идёт прямо на Зельду, она хочет отступить, но не успевает сориентироваться и чувствует, как холод пронзает всё её тело, когда женщина проходит сквозь неё. Она останавливается у камина и наливает себе в бокал вино, а затем поворачивается, вновь заставляя Зельду залиться краской. — Наверно всё же стоит уйти, — шепчет Зельда, избегая взгляда настоящей Лилит, но и отворачиваясь от той, что обнажена. — Вы видели уже всё, что возможно, мисс Спеллман. И кстати, это было три года назад. Сейчас я выгляжу так же прекрасно, — приближаясь, шепчет на ухо Лилит. — О боже, заткнитесь. От ваших слов становится только хуже. — Так что насчёт дела? — спрашивает Люцифер откуда-то позади них. Спеллман не решает повернуться — одного голого коллеги на сегодня ей достаточно. — А что с ним? Я уже отказалась. Или это была такая взятка, и я должна передумать? — смеётся Лилит. — Ты не настолько хорош, Люцифер. — Когда-то ты считала иначе. — И к счастью, эти времена в прошлом, — дерзит в ответ Лилит. — Откуда у тебя внезапно появилась совесть? Слово «устранить» можно понимать совершенно по-разному. — Тревога плохо скрывается за улыбкой, и Зельда обращает на это внимание. Видимо, как и Лилит в прошлом. — Меня устроит любой вариант, не только смертельный. Лишь бы моим планам никто не мешал. Хотя вряд ли это возможно. — О, дело даже не в совести, — в её голосе слышатся игривые нотки, и Спеллман напрягается, предчувствуя не лучший исход. — Я вижу, как для тебя это важно, и мне интересно, что же ты будешь делать без меня. Вряд ли следующий наёмник в твоём рейтинге будет столь же эффективен. Лилит смеётся и вновь делает глоток вина, а в следующую секунду бокал падает на пол и её будто крюком в одно мгновение притягивает к Люциферу, а затем он смыкает руку на её горле. Зельда испуганно вздыхает, хотя настоящая Лилит стоит рядом, а значит, ничего ужасного не случится. — Как ты смеешь?! — его голос разносится по всей комнате, оглушая. Рука сжимается на шее, мешая дышать, но Лилит лишь прерывисто смеётся. — Я тебя не боюсь. Больше нет. — Пойдём отсюда. — Настоящая Лилит берёт Зельду за руку и появляется перед её взором. Она кивает и, прежде чем воспоминание окутывает туман, видит, как Люцифер отпускает Лилит и толкает в сторону дивана, а на её лице появляется ухмылка. Это не были нормальные отношения. Это даже не был просто секс. У Зельды были аддиктивные отношения, но токсичность того, что она увидела в воспоминаниях Люцифера, зашкаливала, и то была лишь вершина айсберга. Она старается сосредоточиться на пророчестве, на Сабрине, и в следующей сцене уже видит кабинет директора, Люцифера и Фаустуса. Люцифер мерит шагами комнату, в то время как Фаустус немного неловко стоит у двери. — Если Фаустус знал, что Сабрине грозит опасность, и ничего мне не сказал, я убью его этим же вечером, — сквозь зубы шипит Зельда. — Я ведь сказал, что мне необходимо пророчество! Что же ты будешь делать теперь? То, что оно уничтожено, не значит, что оно перестанет работать. — Мне очень жаль, профессор Морнингстар. Я могу рассказать. Я слышал его полностью, — Блэквуд говорит намеренно быстро, надеясь, что успеет предложить лучшее решение, чем наказание его за оплошность. — На самом деле я не совсем понимаю, почему вы так переживаете, сэр. Там говорится о ребёнке… — Заткнись! Ты мне не расскажешь. Ты покажешь! Люцифер взмахивает палочкой, и в его руках появляется небольшой сосуд. — Я никогда не делал этого. Я не умею… — бормочет Блэквуд, его голос звучит несколько испуганно после вспышки Люцифера. — Значит, придётся научиться, Фаустус. Если бы Зельда не знала, что воспоминания отдаются безболезненно, она бы решила, что Блэквуда собираются подвергнуть пытке, иначе откуда страх в глазах и голосе. Страх сделать что-то не так и вновь подвести Люцифера. Директор подходит почти вплотную и протягивает Фаустусу склянку. В его глазах пылает гнев, Блэквуд не может даже пошевелиться, несмотря на желание отгородиться, отойти. Он молча берёт сосуд, достаёт волшебную палочку и касается своего виска, стараясь передать именно то, что нужно. — Очень хорошо, — шипит Люцифер, когда Блэквуд сбрасывает воспоминание с палочки в сосуд и отдаёт директору. — А теперь прочь. Фаустус и сам рад поскорее убраться и не попадаться на глаза директору ещё пару недель, поэтому почти мгновенно исчезает за дверью. Люцифер нажимает на рычаг под столом, как делала Зельда, и из стены появляется омут памяти, куда он и сбрасывает это воспоминание, а затем наклоняется, и вместе с ним их втягивает в очередной водоворот. — Воспоминание в воспоминании, — хмыкает Лилит. Теперь они вдвоём стоят рядом с Люцифером, который тоже лишь наблюдатель. Они появляются в каком-то пабе, скорее всего в «Белой Виверне». Зельде незнакомо это место, но мрачность наталкивает на мысли, что это не может быть что-то иное, кроме Лютного переулка. Она чаще бывала даже в магловских заведениях, чем хоть в одной лавке Лютного переулка, не говоря уже о барах. Даже в «Дырявом котле» иной раз можно было встретить крайне сомнительных личностей. Её они, может, и не пугали, но подобные встречи никогда не приводили ни к чему хорошему. Это воспоминание журналиста, имя которого Зельда не помнит, но лицо кажется чертовски знакомым. А может, он был не журналистом. Они следуют за ним в закрытую кабинку. Он присаживается напротив темнокожей женщины, которая коротает время за чтением «Ежедневного пророка». В кабинке места мало, и они все едва помещаются, стоя плечом к плечу. Да, Люцифер бы не почувствовал их, но в том, когда сквозь тебя проходит человек из воспоминания, приятного мало. Похожее леденящее чувство пронзает, когда через тебя пролетает призрак. А привидения Хогвартса любили так шалить со школьниками. Зельда помнит этот пронзающий всё тело холод со времён, когда сама была студенткой. — Вижу, вы поклонница гнусной лжи Риты Скитер, — бросая взгляд на газету, произносит с презрительной ухмылкой мужчина. — Ли, верно? — женщина отрывается от газеты. Взгляд её тёмно-карих глаз пронзает насквозь, заставляя молодого человека нервно сглотнуть и кивнуть. — Помнится, вы меня долго уговаривали на эту встречу. Уж не знаю почему… Но разве стоит начинать разговор с оскорбления вкусов собеседника? — Простите меня, мэм. Это связано не с вами, а с тем, что пишет эта женщина. На самом деле именно про неё я и хотел поговорить… — продолжает Ли, но женщина его перебивает: — Я ведь уже писала вам, что не буду распространяться про Риту Скитер и её дела, о которых, конечно, ничего не знаю, — в её голосе появляются нотки скуки, когда она вновь произносит заученные фразы. — Мэм, я пониманию, но я решил, что если… — Простите. — В кабинку входит официант и проходит прямо сквозь Зельду, которую передёргивает от этого ощущения. — Мэм, вы просили сообщить, когда придёт… — Он прерывается, бросая взгляд на Ли и продолжает: — Тот, кто должен прийти… — Спасибо, дорогой, — женщина протягивает ему пару сиклей и улыбается. — Скажите, что я его скоро найду. Пусть поднимается. — Официант кивает и, бросая недовольный взгляд на Ли, уходит, вновь оставляя их наедине. — Как видите, мне пора идти, Ли. Очень жаль, что не смогла вам помочь. — Стойте! — Ли хватает за руку уже вышедшую из-за стола женщину, и она действительно останавливается. Попросту замирает. — Вы в порядке? — Когда луна окрасится в кровавый, когда ночная тьма поглотит дневной свет, утренняя звезда померкнет, потеряв былое величие. Ребёнок полутени, несущий свет, как должен отец, вонзит клинок и прервёт эру ночи. На этом воспоминание обрывается, затягивая в плотный туман как Люцифера, так и весь паб. Зельда вместе с Лилит вновь оказываются в кабинете директора возле омута памяти. В то время как Спеллман просто молча стоит, пытаясь осознать произошедшее, Лилит нажимает на рычаг под столом, вновь скрывая омут в стене. — Даже не скажете, что это чушь? Что этого быть не может? — Она возвращается к Зельде, привлекая внимание, касаясь её руки. — Дайана и Эдвард долго не могли зачать ребёнка, и я точно знаю, что они обращались к помощи Морнингстара. — По ней практически видно, как шестерёнки вращаются в голове, когда она пытается вспомнить больше деталей и всё соотнести. — Я не знала, как и за какую цену, но он им помог. Эдвард был благодарен, а Дайана в последние месяцы беременности всё время беспокоилась и считала, что с ребёнком что-то не так. Мы с Хильдой думали, что это обычные глупости, которые приходят в голову матери, но сейчас… Наверно в этом был смысл. Мы могли предусмотреть… — Это невозможно предугадать. — Лилит мягко сжимает пальцы Зельды в руке. — Наверное, пророчества никогда не имеют смысла. И склонны сбываться, несмотря на попытки сопротивляться. И наверно нам пора. — Она бросает взгляд на большие часы на стене между портретами предыдущих директоров. — К сожалению, у меня нет волшебного глаза, как у мракоборца Грюма, чтобы знать наверняка, что нас не застукают. — Я хочу вернуться в Большой зал. Моя непутёвая сестра — недостаточная защита для Сабрины. Она не поймёт, что что-то не так, даже когда в неё выпустят оглушающее заклятье. Они стараются оставить всё, к чему прикасались, на своих местах, и спешно покидают кабинет директора. Когда они вновь подходят к коридорам возле Большого зала, то затихают, прислушиваясь. Мёртвая тишина. Сквозь толстые стены и плотно закрытые двери не проходят звуки музыки и шум голосов с бала. Когда они проходят по патрулируемому Зельдой коридору, на пару мгновений шум Большого Зала заполняет все помещение, а затем становятся слышны лишь неразличимые голоса за углом. — Скорее, — шепчет Лилит и тянет Спеллман за руку в сторону шума, чертовски надеясь, что это не какой-то отвлекающий манёвр. Когда их разделяет лишь поворот, становятся узнаваемыми голоса Сабрины и Люцифера. — Почему мои тёти ничего мне не сказали? Зачем хранить эту тайну так долго? А вы? — голос Сабрины звучит скорее настороженно, чем расстроенно. — Я не верю. Этого просто быть не может. — Я могу доказать тебе, если ты пойдёшь… — Сабрина, стой! — из-за угла тут же выходит Зельда, протягивая руки, будто пытаясь остановить девчонку, и медленно приближается. — Никуда не ходи с этим человеком. Если у тебя есть какие-то вопросы, задай их мне. Я на всё отвечу. Лилит появляется из-за угла следом, она выглядит значительно спокойнее Спеллман и не сводит глаз с Люцифера, который лишь ухмыляется новой компании, скрашивающей его вечер. — Послушай свою тётю, Сабрина. Не стоит, — вторит ей Лилит. — С каких пор вы заодно? Я думала, вы убить друг друга готовы, — девочка хмурится и на пару мгновений даже выглядит взросло. — Хотя не важно. Скажи мне, тётя Зи, как так вышло, что Люцифер Морнингстар мой отец? — Что? — Зельда старается изобразить на лице недоумение, словно тошнота не подбирается к горлу, а в голове вновь не всплывают смутные воспоминания, которые они с Хильдой хотели забыть все шестнадцать лет. — Вот не надо делать вид, что ты была не в курсе, тётя Зельда. Я тебя очень хорошо знаю, и сейчас ты врёшь! Если он — единственный человек, способный сказать мне правду, то я вынуждена согласиться! — Сабрина кладёт руку в раскрытую ладонь Люцифера, и в то же мгновение он трансгрессирует из замка вместе с ней. — Нет! — отчаянный крик срывается с уст Зельды, когда она инстинктивно рвётся вперёд, но уже поздно — девчонка бесследно исчезла.

***