Просто притворись мужчиной

      Белобрысый бесшумно поднялся с места и начал подкрадываться к деревьям. Как лев, который медленно готовится броситься на ничего не подозревающую лань. Я следовала за ним не отставая, и шумно сглатывала слюну. — Что, Щуплый, поджилки трясутся? — тихо шепнул он. Я раздражённо зашипела. — Можешь хотя бы сейчас заткнуться? — Не могу. Натура такая, — ухмыльнулся парень. Мы почти вплотную подошли к кустистым деревьям. Густые зелёные заросли закрывали мне вид на тех, кто прятался за ними, но смутные тени фигур подтверждали правоту слов Белобрысого. Там действительно было несколько людей. Не один. О Боже. Кто бы это ни был… Я вся заледенела от страха. — Считаю до трёх, а затем разношу ваши мозги к хренам! — рыкнул Белобрысый, прицеливаясь и щёлкая затвором. Тут же раздался громкий взрыв смеха. Знакомого. А затем и глухой кашель. Я стояла в той же позе, почти полусидя, сердце колотилось где-то в горле. Но Белобрысый тотчас отставил в сторону свой автомат и громко хмыкнул. — Шутники вы хреновы. Из-за дерева высунулась голова Косого, а затем и Мухи. Они ржали так, словно совсем слетели с катушек. Я облегчённо выдохнула и запрокинула голову назад. Вот это да, Вивиан. Да ты едва не родила! Интересно, а если бы на сегодняшнем посту стояла ты одна? Трусиха чёртова. Парни торопливо вышли к нам, держась за свои животы. Муха указал на меня пальцем, всё так же смеясь и вытирая слёзы. — Видел бы ты своё ублюдское лицо, Щуплый! Зассал так, что даже рот разинул! Косой только поддержал его громким смехом. Вытащил из кармана сигарету, сгибаясь от хохота. Белобрысый всё так же широко ухмылялся. — Как из пансиона то удрали? — Да это всё Рик. Он сегодня на посту у ворот. Вот и воспользовались этой удачей. Решили к вам заехать. — Пешком? — На машине Бобби. За пачку курева довёз. Скупой сукин сын, каких мало на свете. Парни неспешно расселись на старом стволе поваленного дерева. Муха суетливо собрал тонкие ветки в центр и разжёг костёр. Темнота медленно отступила в сторону. Красное пламя осветило их лица. Я присела рядом, навострив свои ушки. Последовали те самые язвительные и пошлые разговоры, от которых я краснела, смущалась и невольно ерзала на месте. Косой дружелюбно протянул мне дымящуюся сигарету. — Сделай затяжку. На заднице тебе ровно точно не сидится. Отказаться было логично, учитывая тот факт, что я никогда не курила. Но мне даже хотелось стать частью их безбашенной компашки, а для этого требовалось делать то, что делают и они. Вивиан, ты сможешь. Ну же. Храбрее. Я молча приняла сигарету и неумело покрутила её между пальцев. Сделала глубокую затяжку, но вместо того, чтобы выпустить дым изо рта, проглотила его. Лёгкие словно обожгло. Я выронила сигарету и упала на колени, громко кашляя. Закружилась голова и резко помутнел взор. Словно сквозь вату я слышала громкий хохот парней. Опираясь ладонями на сухой песок, я мучительно долго кашляла. Какая мерзость. Всё нутро горело. Так и умереть можно. Две крепкие руки схватили меня за плечи и усадили обратно на место. Это оказался Муха. Он покачал головой. — Напомни, сколько тебе лет? — Девятнадцать, — прохрипела я, вытирая слёзы. Косой щёлкнул языком. — А такое чувство, что тринадцать. Первый раз куришь? — Не первый, — простонала я. Иногда ложь - это выход. — Просто это дерьмо намного хуже, чем другие сигареты, которые я пробовал. Белобрысый недобро прищурился. — Осторожнее, слюнявчик. Один блок за десять долларов. По-твоему, это пустяк? Или с золотой ложкой в жопе родился? Я затрясла головой. — Нет. Косой вмешался. — Так у него же предков нет. — Это правда. Они умерли в моём раннем детстве… В ответ Белобрысый лишь резко схватил меня за руку. Поднёс поближе к своему лицу. Я вздрогнула от его крепкой хватки. — Кончай базарить. Сирота? Не похоже. Кожа нетронутая. Как у девки. Ни мозолей, ни ссадин. Он с отвращением оттолкнул меня. — Ни за что не поверю, Щуплый, что тебя жизнь изрядно помотала. Я злобно потёрла ноющее запястье. Не останутся ли синяки от его мерзких сильных пальцев? — Думаешь, шрамы только на руках остаются? Кто с мозолями, тот больше всех боли нахлебался? Все они в душе, внутри меня. А не видимы любому. Влезь в мою шкуру и тогда мы с тобой поговорим. Мой вспыльчивый ответ вдруг заставил парней замолчать. Но тишина длилась недолго. Где-то вдалеке стрекотали кузнечики. Белобрысый встряхнул пепел на костёр. Внимательно посмотрел на меня. — Интересный ты образец, Щуплый. Я тебя услышал. Это было неожиданно. Я искренне удивилась. Мне казалось, что он сгоряча набьёт мне морду, но парень только пожал плечами и вернулся к прежней беседе. Меня крайне раздражал заразительный смех Мухи, но к нему можно было даже привыкнуть. Странное окружение. А вот разговаривать с Косым было не так сложно. Он любил меня подкалывать, но границы запретного не переходил. Знал своё место, как и своё временное превосходство надо мной. Но всё стало плохо, когда я медленно поднялась с места. Мочевой пузырь уже не выдерживал. Муха вопросительно поднял голову. — Ты спать? Я качнула головой. Слегка затанцевала от нетерпения. — Нет, я… Э-э-э… Он нахмурился. — Язык проглотил? — Да нет, я… Косой наконец догадался. — Отлить, что ли? — Да, — с облегчением ответила я и заторопилась к кустам, но Муха тоже вскочил с места. — Мне тоже надо. Терпеть уже невозможно. Моё лицо застыло от ужаса, когда тот с точностью последовал за мной. Сухие ветки хрустели под нашими ногами. Он повторял мой маршрут. Я направо, и он направо. Я за кусты, и он тоже. Какой кошмар. Это норма для мужчин? В одном и том же месте? На виду друг у друга? Муха подошёл к старому дереву и начал звенеть пряжкой ремня. Я стояла чуть поодаль, с тупым выражением лица теребя пояс брюк. В моей ширинке был припрятан старый скомканный носок, чтобы создать иллюзию того, чего у меня не было и не будет. Члена. — Щуплый, ты там не заснул? Я выдавила глупую улыбку. — Нет. Перехотел. Парень с шипением застегнул молнию и усмехнулся. Подошёл ко мне и хлопнул своей правой ладонью меня по затылку. Моё лицо моментально стало каменным. Муха подбодрил меня: — Соображаешь! Не враждуй с Мэттью. Но в моей голове крутилась лишь одна жуткая мысль. Этой самой рукой он держал свой… Волна отвращения пронеслась по моему телу. Я едва сдержала рвотный позыв, с нескрываемым шоком глядя на его ладонь. Парень наконец отошёл в сторону. Кивнул мне. — Чего застыл?! Я оперлась локтем на ствол дерева. — Сейчас приду. И как только Муха скрылся за кустами, пришлось действовать лихорадочно быстро, чуть ли не истерично. Закончив с делами, я вновь засунула носок в ширинку. Пусть я и буду среди них самым щуплым, но мужское достоинство у меня должно быть. К рассвету мы вернулись обратно в пансион. Командир дал нам время, чтобы выспаться. А вот Косому и Мухе пришлось бежать с остальными. Я удивилась этой гуманности, но когда направлялась по коридору в свою комнату, столкнулась с Белобрысым. Он зевал, но уже переоделся на пробежку, щеголяя своими мускулами. — Не собираешься спать? — поинтересовалась я. Он с неприязнью качнул головой. — Я сюда не высыпаться пришёл. И тебе советую то же самое. Нарасти яйца, Щуплый. А то ведёшь себя как бабка старая. Мне дико хотелось спать, тело было слабым и словно тряпичным. Но слова Белобрысого заставили меня воспрянуть духом и принять его нелепый вызов. Нацепив толстовку, я выбежала на площадку. Было прохладно, и пахло мокрой землёй. Меня всегда поражал ландшафт этой местности. Всё поле утопало в густой мягкой зелени. А обнажённые по пояс мужчины были радостью для моих глаз. Я старалась не глазеть по сторонам, но когда ко мне подошёл командир, то едва оторвала зачарованный взгляд от его пресса. Он не удивился моему приходу. Лишь довольно кивнул. Голубые глаза настойчиво сверлили моё лицо. Иногда я краснела, но пыталась вести себя максимально отчуждённо. Репутация гея это самое последнее, что здесь приветствуется. А метание ножей стало моим новым ночным кошмаром. Моя близорукость и отсутствие меткости приводили к плачевному результату. Муха встал за моей спиной, уча меня правильно прицеливаться. — Занеси руку вот так… Чуть… Да, блядь, Щуплый, ты безнадёжен! Ещё раз! Ну! Рик подошёл к нам и печально покачал головой. — Вуди, ты хреново справляешься. И с пистолетом было тоже самое. Ты только в беге хорош, да? Я упрямо метнула нож в стену. Снова мимо. — На войне бег тебе не поможет. Нужно ещё и убивать противника. Как ты планируешь это сделать? К нам присоединился и Косой. Он ободряюще сжал моё плечо. — Давай, сосед, не будь тряпкой. К моим глазам уже приливали слёзы от отчаяния. Но я никак не попадала в цель. Каждый бросок сопровождался едким замечанием парней. — Пошли вы в жопу, — проворчала я. Муха гнусно засмеялся. — То же самое скажи на поле войны. Твои враги тотчас ответят: "Хорошо, мой повелитель", и бросятся в закат. Бум! И победа за тобой. Раздался дружный неприятный смех. В мире мужчин было сложно оставаться незамеченной. Самым ужасным был душ. На водные процедуры нам давали лишь двадцать минут, и я всегда задерживалась в комнате, надеясь, что солдаты быстро искупаются и вернутся обратно. Волосы под париком адски чесались, а соски молили о свободе. Но все парни всегда выходили из душа только тогда, когда данные двадцать минут заканчивались. Теперь Косой начал шутить про то, что я грязный мудозвон. Когда я собиралась лечь на кровать, он отпихнул меня ногой с верхнего яруса. Его рваный носок ткнул меня в щеку. — Щуплый, пиздец воняешь, спать здесь ты не будешь. Вали в коридор. Кому сказал? Шевели нитками. Пошёл! Давай, давай! От отчаяния хотелось даже плакать. Выждав полчаса после отбоя, когда свет во всём этаже погас, я схватила своё полотенце и медленно двинулась к душу. Там было пусто и холодно. Кабинки отделялись друг от друга белоснежными стенами, но дверей не было. Как в тюрьме. Волосатое мыло валялось на полу. К счастью, у меня имелся свой гель для душа. Правда, он был мужским, но мятный запах казался раем по сравнению с той вонью, которая исходила от меня за километр. Я с облегчением сняла с головы парик и мои медовые кудри рассыпались по плечам. Чистый кайф. А когда я стянула с груди тугой бинт, так и вовсе испытала микрооргазм. Кран опасно забулькал, но затем прохладная вода неохотно потекла вниз. Я встала под душем, намыливая волосы и скребя мочалкой шею и грудь. От меня несло потом. Если в обществе девушек многие бы сморщили свои носики, то воняющие носки для мужчин было даже своеобразной нормой. Я взглянула в зеркало и медленно провела ладонью по своей талии и бёдрам. Мне всегда нравилось моё тело. Я любила носить яркие платья и сарафаны. И так же любила палить из автомата и преодолевать минное поле, ползая по грязной земле. Вуди всегда называл меня Бэтменом в юбке. Я устало улыбнулась. Всё путём. Всё будет хорошо. Вдруг резко погас свет. Моё сердце едва не разорвалось от ужаса. Я моментально схватилась за стену, чтобы не упасть. А затем свет вновь включился. Громко хлопнула деревянная дверь. Кто-то вошёл. Чёрт! Я с ужасом смотрела на своё отражение в зеркале. Грязная одежда валялась на мокром полу. Парик, бинты и чистая одежда лежали на подоконнике, в сухом месте, но чтобы дотянуться до них, нужно было выйти из кабины. Нужно было показаться. Моя кожа покрылась мурашками, когда послышались уверенные шаги. Включился кран в соседней душевой кабине. Прямо слева. Проклятие! Что делать?! Думай! Ну! Я медленно и осторожно двинулась вдоль стены к своим вещам. Затаив дыхание. Сердце перестало стучать. Один шаг. Ещё. Давай же, Вивиан. Смелее. Пот выступил на лбу от напряжения. Шум воды заглушил мои лёгкие шаги. Я схватила свою одежду и парик, но когда слегка обернулась, то застыла прямо на месте. Это был командир. Он стоял спиной ко мне, ладонями опираясь на кафель. Голый. Струи воды текли по его плечам, мускулистой спине, ягодицам. Никогда в жизни я не видела столько мышц. В сочетании с загорелой кожей всё это смотрелось невероятно сексуально. Я сглотнула, прокрадываясь обратно к своей кабинке. Оказавшись там, я начала быстро вытираться. Туго обмотала грудь и оделась. С париком возникли сложности. Мои волосы были ещё мокрые. И хотя я со всей силы выжала из них воду и тщательно вытирала каждую прядь, они не могли стать абсолютно сухими. Собрав их на затылке в пучок, я криво нацепила парик, а поверх и вязаную шапку. Тут же уверенными, но тихими шагами направилась к выходу. — Рядовой Вуди? — раздался твёрдый голос. Дерьмо. Я крепко зажмурилась, прежде чем обернуться, улыбаясь. Слегка закашлялась, делая голос грубым. И тут же отдала честь. — Командир? К моему счастью, он прикрыл свои бёдра белоснежным полотенцем. Было сложно не глядеть на его крепко сложенную фигуру и бицепсы. В глаза, извращенка. В глаза. — Вольно. Ох. Я тут же расслабилась. — Я тут… Э-э-э… Душ принимал. Он выгнул бровь. — В час ночи? О Господи, я так долго мылась? Проклятая дура. — Приспичило, командир. Мужчина слегка улыбнулся и покачал головой. — Приспичило, говоришь… Как прошла вчерашняя ночная смена? Я с досадой сжала кулаки. Почему он расспрашивает меня здесь, стоя передо мной полуобнажённым? — Неплохо, командир. Спасибо вам за доверие. Я благодарен вам за вашу поддержку. Командир подошёл ко мне впритык и пытливо посмотрел на меня. Холодный страшный взгляд, изучающий моё нутро. Чтобы выдержать этот пронзительный зрительный контакт, я закусила внутреннюю сторону щеки. И тут же выронила из рук свой гель. Тот с грохотом покатился по полу. Я поспешно опустилась на корточки, но реакция командира оказалась ещё быстрее. Он схватил гель, а моя рука моментально накрыла его жёсткую ладонь. Мне хотелось громко заорать от ужаса этой неловкости. Я быстро оторвала от него руку. — Простите, кхм, командир. Мой голос звенел от волнения. Нотки истерии. Его слух это уловил. Командир поднялся и протянул мне гель. — Не бойся, рядовой. Единственный, кто представляет для тебя здесь опасность, это ты сам. Мужчина крепко схватил меня за плечо. Под его натиском косточки моих ключиц жалобно хрустнули. — Понял? — Понял, командир, — ответила я слишком торопливо. И вылетела из душа с такой скоростью, что сердце чуть не остановилось. Но не только мы с командиром бодрствовали той ночью. Белобрысый стоял в коридоре, вновь дымя сигаретой. Он заметил меня и хищно улыбнулся. Вот ублюдок. И чего ему не спится? С ночной смены ведь вышел. Словно сам дьявол. Чтобы добраться до комнаты, придётся пройти мимо него. Он наглым жестом остановил меня. — Благоухаешь как чёртов цветочный луг, Щуплый. Я со злостью стиснула зубы. — Отстань от меня. Белобрысый скорчил издевательскую рожицу, и провёл ладонью по своим идеально уложенным волосам. — Не лишай солдата простых радостей жизни. Я нахмурилась. — Тебе нравится издеваться над новичками? Самоутверждаться за их счёт? Тогда у меня для тебя плохие новости. Он тихо засмеялся. — Ты всегда так чертовски странно говоришь. Закончил Гарвард? Мы встретились уничтожающими взглядами. — Нет, всего лишь школу, но ты наверное не знаешь, что это такое, — прошипела я. Белобрысый выпустил через ноздри струю голубого дыма мне в лицо. Я едва сдержалась, чтобы не закашляться. Лишь сжала челюсти. Он склонил голову набок. — Почему ты всегда носишь эту ебаную шапку? — Спокойной ночи, — тихо произнесла я. — На вопросы нужно отвечать, Щуплый, — грозно зарычал он. Я лишь устало фыркнула. И прошла бы мимо, но он резко остановил меня, толкнув в грудную клетку. Господи. Я едва не умерла. Его ладонь коснулась моих грудей. И пусть они у меня небольшие и спрятаны под бинтом, но любой человек заметит эту выпуклость под своей рукой. Белобрысый не был исключением. Он резко напрягся. Уставился на свою ладонь, а затем на мою чёрную толстовку. Его взгляд стал жутким. — Какого, блядь, хрена…