Потерянные полукровки

      Так или иначе деваться было некуда. Толпа ревела и требовала сражений, точнее не то, чтобы им было интересно смотреть на драку между Темари и Шикамару. Они просто хотели, чтобы те поскорее закончили и на поле боя появился единственный Учиха в деревне. Всё же большинство зрителей, а особенно важных гостей, пришли сюда именно ради боя между Саске и Гаарой. Они кое как смирились с тем фактом, что это зрелище пришлось перенести, но полнейшей тишины на арене стерпеть не могли.       Шикамару ретировался к тому месту, где были деревья вместе с тенью падающую от стены и затих там. Может быть он обдумывал план, а может просто сидел и прохлаждался. Темари старалась выбить его оттуда, а он в то же время пытался поймать девушку в свою технику Театра Теней. Несколько раз Темари пришлось отскакивать от теней и засекать, какова их максимальная длина, но в то же время девушка не переставала посылать в парня своё Нинпо, создаваемое огромным веером, стараясь его задеть. Спустя несколько таких атак, девушка решила, что пора заканчивать эту глупую игру и использовать наконец свой козырь, но… Оказалось, что в то время, когда она уворачивалась, Шикамару незаметно завёл её в ловушку, использовав ямы, оставшиеся после боя Наруто и Неджи. Парень увеличил предел своей тени, заставив её нырнуть в яму и вынырнуть из другой ямы, затем она, слившись с тенью Темари, смогла её обездвижить. — Хех, наконец-то Театр Теней сработал! — Что?! — возмутилась девушка, совсем ничего не понимая, так как ещё секунду назад была полностью уверена в своей победе. — Взгляни-ка назад… — парень великодушно повернул голову назад, заставляя Темари сделать то же самое, — Это та дырка, что прокопал Наруто в прошлом бою, она соединена с дырой, которая прямо перед тобой. — О нет… Тень внутри тоннеля… — Именно, — Шикамару начал идти, то же самое начала делать и Темари. Они подошли к друг другу, парень поднял руку вверх, снова заставляя девушку повторять его действия… — Продул. Я сдаюсь.       Это заявление вызвало у всех шок, толпа снова заревела от недоумения, уже второй раз бойцы просто бросают всё когда находятся уже почти у финиша. Они не понимали просто, что не так с этим новым поколением. То девчонка отказалась добивать подругу и сдалась, то сейчас этот мальчишка сдаётся, хотя ему ничего не стоило одержать победу. — Ч-ЧТО?! — Темари ушам своим не верила, и, пожалуй, издала самый громкий звук за всю свою жизнь. Она действительно ещё ни разу не попадала в подобную ситуацию, и не понимала просто, почему этот странный шиноби из Конохи так поступает. Не шутит ли он на самом деле? — Я слишком много использовал Театр Теней, растратил всю чакру, продержусь ещё может секунд десять. Да и вообще я устал, одного боя мне достаточно, — лениво протянул Шикамару, начиная зевать, — В общем, да, я сдаюсь. — Итак, победитель Темари! — объявил судья, пожав плечами. — Какого черта он сдался?! Он что идиот?! — возмущался Наруто, который собственно и заставил Шикамару сражаться, — Ну всё! Я сейчас пойду его ругать! — и собрался перелезать через перила, чтобы спрыгнуть. — Постой, не стоит лезть туда! — вовремя остановила его Изуми, схватив друга за рукав, — Поднимется сюда тогда и отругаешь, тем более сейчас должен быть бой Саске против Гаары, ты же тоже его ждешь?       Блондин глянул на Изуми и обдумав её слова, всё же залез обратно и насупился: — Ладно… «И всё же где этот Саске? Ещё немного и люди начнут очень сильно возмущаться… Все ведь понимают, что столько зрителей здесь именно из-за этого боя… Но ведь Какаши-сенсея тоже ещё нет… Опоздать — это в его стиле, но он определённо не может совсем не явиться на такое событие… а значит…» — вздохнула Изуми, окинув взглядом арену, откуда уже доносились недовольные крики. Люди уже чуть ли не начали драться там, на местах, требуя немедленно найти Саске и начать бой, или же вернуть их деньги, которые они платили, делая ставки.       Пока шум всё усиливался, Изуми на миг отошла к стене, чтобы отвлечься от этого, чувствуя, что ещё немного и у неё начнёт раскалываться голова. Она всё ещё волновалась насчет Монады, почему-то чувствовала постоянно чакру Орочимару, мучаясь от того, что не может никак сообщить об этом Хокаге, а теперь ещё и это. Девушка посмотрела, где там стоит Наруто, чтобы хоть немного проконтролировать, чтобы он вдруг не успел натворить глупостей. Она закрыла глаза и решила попробовать использовать свою новую способность, сконцентрировавшись на своей чакре и на окружении. И вот, стоило ей переключиться с обыденности на свои ощущения, как почувствовала неподалёку очень знакомую чакру. Но только в этот раз вместо испуга, на лице куноичи появилась улыбка: — Наруто, стой! — Изуми вновь дернула друга за рукав, пока тот не улизнул искать Саске сам, и тут же указала головой в сторону арены, — Сейчас будет бой! — Что будет? Откуда такая уверенность, даттебайо? Сейчас же просто отменят бой и всё! Саске уже все шансы упустил! — ничего не понял парень и указал на экзаменатора, — Вот точно сейчас объявит конец! — Да тише ты. Я чувствую неподалеку чакру Какаши-сенсея, а вместе с ним… — однако не успела девушка договорить, как резко прямо посреди арены появилось белое облако пыли вместе с вихрем из листьев, за которым виднелось два силуэта, — А вот и они! — А? Чего? — Наруто обернулся, попытался всмотреться, но затем крикнул, — САСКЕ!!! РАЗ ОПОЗДАЛ, ТО ТЕПЕРЬ ТЫ ОБЯЗАН ВЫИГРАТЬ, ДАТТЕБАЙО!       Однако Учиха, появившийся вместе со своим наставником, лишь хмыкнул и подошёл к уже спустившемуся противнику. Гаара явно желал этого поединка, так как стоило экзаменатору объявить начало поединка, как парень уже выпустил песок из своего сосуда, но почему-то внезапно помедлил, чем воспользовался второй шиноби, бросив в противника пару сюрикенов. Однако атака была заблокирована песком, как и множество следующих, так что казалось, что результат боя очевиден и Гаара возьмет победу здесь даже быстрее, чем, когда дрался с Рок Ли. Но Саске не собирался просто так отступать, делал ещё попытки нанести урон, увеличивая скорость своей реакции и атак, и это, как ни странно, помогало! Таким образом он смог не только обойти защиту песчаного шиноби, но и сильным ударом ноги заставить того отлететь в сторону.       Сражение выдавалось настолько напряженным, что теперь стало уже сложно сказать, кто точно выиграет. Песок Гаары всё ещё отлично защищал своего хозяина, но Саске показывал, что ничуть не слабее Ли, и так же способен дать достойный отпор. Скорость Учихи поражала так, что его противнику пришлось полностью покрыть себя слоем песка и создать дополнительно шар, что считалось высшим уровнем защиты, так как Гаара создал себе целый кокон. Саске понял что время пришло, отскочил, сложил определённый ручные печати, после чего в его руке появился мощный разряд молнии, издающий звук, похожий на пение тысячи птиц. Эта техника сразу же вызвала шум со стороны зрителей, так как выглядело это действительно, словно что-то внушающее силу. — Так вот, чему его учил сенсей… Вау… Это какая мощь… — тихо проговорила себе под нос Изуми, пытаясь представить в голове, что сейчас может сделать такое мощное дзюцу. — ЧИДОРИ!!! — крикнул Учиха, после того, как на огромной скорости подбежал к кокону, и, с помощью новой техники, смог пробить защиту противника, а вместе с тем, вероятно, ранить, так как на всю арену раздался пронзительный крик, от которого сердце легко могло уйти в пятки. — Этот Гаара точно какой-то психопат, вон как орёт, даттебайо… — пробормотал удивленный Наруто, широко раскрыв глаза, — А Саске знает такую сильную технику! Изуми, ты видела? Жаль что Монады тут нет, потом расскажем ей! — Видела… И, да… Расскажем… — кивнула девушка, а сама мысленно всё ещё больше поражалась технике под названием Чидори. Если одна только эта техника смогла пробить, казалось бы, идеальный щит, то сколько всего ещё может показать сенсей команды 7. Куноичи искренне восторгалась силе Какаши, но одновременно с этим снова загрустила, так как поняла, насколько ничтожно выглядели её попытки самостоятельно изучить некоторые техники. «Как же повезло Саске, что сенсей его выбрал… Очень повезло… Мне никогда такой чести не выпадет… Самой мне никогда не достичь силы такого уровня…» — проскочило в её голове, после чего она тяжело вздохнула, но тут почему-то её ноги подкосились, в ушах зазвенело, по телу прошелся холод, быстро сменившийся жжением где-то внутри: — Что за… — прохрипела Изуми, тут же заметив, как почему-то почувствовала, что её клонит в сон, а Наруто и вовсе резко упал на пол, захрапев, подняв глаза она осмотрела арену и заметила что с остальными происходит то же самое, — Все… Засыпают, наверняка это какая-то техника… Так, нет… Со мной этот фокус… Не пройдёт… — она, всё ещё терпя боль, достала кунай из сумки и слегка вонзила лезвие в бедро.       Новая волна боли пусть и сказалась на самочувствии, но смогла помочь прийти в себя. Или же это только казалось так… Изуми схватилась за ткань кофты, находящейся у сердца, и как никогда отчётливо почувствовала чакры Орочимару, будто она растекалась в её теле. После этого в глазах наступила тьма и тело начало действовать само, словно им кто-то управлял. В этот момент змей наконец раскрыл свою сущность и взял в плен самого Третьего Хокаге. Оказалось, что он все это время находился рядом с ним под маской Казекаге и выжидал нужного момента. С ним на поле появились и его слуги из деревни звука.       Изуми спрыгнула с балкона и присоединилась к подчинённым Орочимару, глаза её были пусты, будто её сознание находилось где-то очень далеко. Её тело тем временем вступило в бой с шиноби, которые принялись защищать невинных жителей, что спали непробудным сном. Те джонины смогли противостоять гендзюцу и теперь пытались остановить нападавших. Какаши, конечно, принял на себя сражение со своей ученицей, ведь знал, что если позволит кому-то другому с ней сражаться, то девушке несдобровать. Гай успел предложить свою помощь, но Хатаке сразу же отказался и настоятельно попросил не вмешиваться. И вот его ученица отправила в него Огненный шар, однако он быстро защитился с помощью Стены из грязи. — Изуми? Что с тобой? — попытался заговорить с ней джонин, но все было тщетно. Девушка продолжала его атаковать, а он сам уклоняться. Мужчина не смел атаковать её, только если в целях защиты, ведь не хотел ранить свою ученицу, — Изуми! Очнись же! Я знаю, что это не ты!       Казалось, это бесполезно, она не слышала его слов и лишь продолжала нападать. Воспользовавшись моментом, Какаши решил подобраться к ней ближе, чтобы снова заговорить. И вот рука девушки оказалась заломлена, но затем куноичи внезапно упала на колени, закричав от боли, что пронзала каждую клетку ее тела: — Изуми!!! — снова начал было говорить он, — «Я должен до неё достучаться и потом помочь остальным…». «Что происходит… Ничего не понимаю… Тело не слушается… Больно…» — прозвучали мысли где-то глубоко в подсознании девушки, которая сейчас пыталась, бороться с неизвестной напастью, — «Снова я так слаба… Я снова не могу защитить… Или же…» — Какаши-сенсееей… я… — прохрипела она сквозь боль. Всë тело чувствовало себя так, словно в каждую клетку одновременно вонзают тысячи иголок. Девушка, на миг сумев вернуть рассудок, решила не терять время и помочь хоть чем-то, она сжала кулаки и приняла решение вырубить саму себя, так что она вырвалась из рук сенсея и со всей силы ударила себя головой об пол, после чего потеряла сознание.       Удивлённый мужчина пару секунд не мог понять, что же именно произошло, но звуки взрывов привели его в норму. Он поднял тело ученицы и отпрыгнул на трибуны, поймав под руку прибывших Анбу: — У меня есть к вам просьба. Присмотрите за ней, она очень важна для нас. Не дайте её в обиду. — Будет сделано, — кивнули служащие, — Выполняйте свою работу, ни о чём не беспокойтесь.       После этих слов Какаши оставил их и присоединился к Гаю, чтобы продолжать защиту жителей Конохи и детей, сумевших противостоять технике. За то время, пока он разбирался с одной своей ученицей, Гаара вместе с Канкуро и Темари покинули арену, а Саске ринулся за ними. Вздохнув, Какаши обратился к Сакуре, которая тоже смогла побороть гендзюцу: — Сакура, слушай внимательно, разбуди Шикамару и Наруто, я дам вам задание, догнать Саске. — Но разве не лучше взять с собой ещё Ино и Чоджи? — запротестовала девушка, не совсем понимая, что от неё хотят. — Скорее всего в деревне уже много ниндзя Песка и Звука, команда более четырёх бойцов будет двигаться куда медленнее, а значит вас быстро заметят, — Хатаке сложил печати и, воспользовавшись одной из своих техник, призвал мопса-ниндзя, — Это Паккун. Он сможет отследить Саске по запаху. — Так четвёртым пойдет пёсик… — Давай, Сакура! Разбуди Наруто и Шикамару! — А что с Изуми? — всё ещё уточняла Сакура, думая, что может её напарница по команде пригодилась бы на этой внезапной миссии. — Её… сейчас лучше не трогать. Выполняй задание! — Какаши не хотел тратить ценное время на объяснения того, что только происходило. Тем более, пока он сам до конца не разобрался. Ему и самому было интересно, из-за чего именно Изуми потеряла контроль над своим телом, хоть у него и были подозрения. Кто, как не Орочимару мог сделать такое?!       Кивнув, розоволосая подползла к своим одноклассникам и, использовав технику снятия, разбудила Наруто, а затем и Шикамару. И тут оказалось, что на самом деле второй уже успел выбраться из гендзюцу и всё это время, как истинный лентяй, просто притворялся спящим. — Шикамару, разве так поступают ниндзя?! — чуть не накричала на него Сакура, насупив брови, — Скорее вставай, у нас срочное задание! — А что поделать? Я не люблю, когда меня пытаются убить, так что не пойду я никуда. Плевал я на Саске… — протянул Шикамару, не желая вставать, идея лежать и ничего не делать ему нравилась гораздо больше. — Эй, Сакура-тян! Что случилось? И где Изуми? — Наруто потирал глаза, отгоняя от себя остатки сна.       Но не успели ему ответить, как тут сзади него появился ниндзя Звука, собираясь прихлопнуть мальчишку. К счастью, его спас Гай, пробив этим шиноби дыру в стене, а затем к ним подпрыгнул Какаши: — Итак, повторяю задание. Как только выслушаете — уходите в эту дыру, что только что проделал Гай. Вы должны отправиться за Саске, догнать его и остановить, а после отвести его в безопасное место. — А что случилось с Саске? И где Изуми? — снова начал расспрашивать Наруто, но его схватила Сакура и выпрыгнула наружу, потянув мальчугана за собой: — По пути тебе объясню!       Шикамару, пожав плечами, прыгнул за ними вместе с мопсом. Гай проводил детей взглядом и, обернувшись, спросил у друга: — А они точно справятся? — Ну, с ними Паккун… С ними всё будет хорошо… если они ни во что не ввяжутся, конечно. Гай, давай продолжим защиту людей, — Какаши и сам волновался, если честно, но старался занять свою голову срочными делами, пока он не начал глубоко копать в своих размышлениях. — Да! Кто больше убьет, а?! — с неким вызовом воскликнул Гай, снова приступая к поставленной перед ними задаче, но в этот раз с ещё большим интересом.       Пока команда генинов отправилась за Саске, а джонины давали отпор врагам, на одной из крыш арены разворачивался напряженный бой между бывшим учеником и его учителем. Эта битва была насыщенной, Орочимару пугал своей силой и техниками, которые ему удалось изучить после изгнания из родной деревни, так что Третий Хокаге в процессе сражения даже начал проигрывать. Но, к сожалению, никто не мог помочь старику, так как они оба были заперты в непробиваемом барьере Четырех Огненных Стен. Затем Орочимару воспользовался запрещенной техникой под названием Эдо Тенсей и призвал воскрешённых Первого и Второго Хокаге, так что Хирузену пришлось, скрепя сердце, воспользоваться Дзюцу Печати: Темницей Смерти. Эта техника пусть и позволила ему запечатать души мёртвых Хокаге, но только плата за это была очень высока. Взамен на невероятную способность Хирузен должен был отдать свою собственную жизнь за то, что призвал Бога Смерти себе на помощь. Хокаге хотел было забрать с собой и душу своего павшего во тьму ученика, однако сил хватило лишь на то, чтобы отобрать у змея только его руки. Поверженный Орочимару был вынужден приказать своим головорезам немедленно бросить всё и отступать.       Так и закончилась битва уровня Каге, в результате которой поражение потерпели обе стороны. Спустя несколько минут, джонины Конохи нашли уже мёртвое тело Третьего Хокаге. Для деревни это было огромнейшей утратой и многих это могло напугать еще и потому, что теперь было не ясно, как теперь пойдёт жизнь. Сможет ли Лист выстоять после такого удара в спину, сможет ли новый Хокаге соответствовать уровню покойного Сарутоби? Да и кто будет Пятым Хокаге?       Какаши, как и все, был поражён тем, что произошло, но он не мог сейчас дать волю эмоциям, так как у него осталось ещё одно незаконченное дело. Вернувшись к тому месту, где он оставлял Изуми, мужчина обнаружил лишь мёртвые тела Анбу, которым доверил её жизнь, но тела самой девушки нигде не было. «Вот чёрт… Кто же мог её унести? Неужели это сделали шиноби Звука? Ведь они не были удивлены, когда Изуми примкнула к ним… Хотя они и не показывали в ней заинтересованности… Здесь что-то нечисто… И я же не на кого-то слабого оставил её… Нет, она точно жива…» — Гай! Мне нужно срочно отлучиться, справишься тут без меня! — коротко окликнул того Какаши и, не теряя ни секунды времени, сразу выбежал отсюда, чтобы скорее найти Изуми. Он волновался за свою ученицу и чувствовал себя виноватым за то, что его не было рядом в тот момент, когда её забрали. Какой из него теперь сенсей, если допустил нечто подобное? — Что? Конечно, Какаши, иди! — тут же ответил густобровый и проводил товарища взглядом. Он не собирался останавливать его, прекрасно понимая серьёзность всей ситуации. Если бы кого-то из его учеников вот так украли, то не понятно, как бы он сам реагировал.       А Хатаке уже начал осматривать разрушенные улицы деревни. Несмотря на то, что главный бой состоялся на крыше трибуны арены, приспешники Орочимару призвали сюда трехглавого змея, который рушил всё вокруг до того, как его задавила жаба Джирайи. Так же виднелись следы сражения шиноби Скрытого Листа против шиноби Скрытого Песка, которые также были в сговоре со змем. Спустя несколько часов Какаши начал уже не на шутку волноваться, так как всё ещё не мог найти того, кого искал. — Не могла же она сквозь землю провалиться… Да и обычные шиноби не смогли бы отобрать её у опытных шиноби вроде Анбу, и тем более убить их… Если только… — и тут его осенило. Он ускорил шаг и помчался в то место, где хотел бы никогда не бывать снова. В логово человека, которого многие презирали, но при этом боялись. Логово Данзо Шимуры — одного из советников Третьего Хокаге.

***

— Ты довольно быстро ко мне пришел, — прохрипел старый и, мягко говоря, не очень приятный голос. Его обладатель был ровесником ныне погибшего Хокаге, правая половина его лица была перемотана бинтами в районе глаза, как и вся правая рука. На подбородке красовался шрам в форме креста. — Куда ты дел мою ученицу? — без обмена формальностями бросил Какаши, нутром чуя, что этот тип не просто причастен к похищению, но и мог начать творить что-то ужасное, — Я знаю, что это ты забрал её! — А вы, молодые, быстро начинаете терять своё воспитание. Ты ведь когда-то тоже был частью Корня, Какаши… — недовольно протянул Данзо, — И я не знаю, где она. — Я знаю, что ты мне врёшь! Изуми ничего не сделала, эта девочка невиновна! — не менял своего тона Какаши, он понимал что этот старик тянул время, и чувствовал, что неспроста. Мужчина смотрел на Данзо так, словно был готов разорвать второго на кусочки, но в то же время внутри было столько беспокойства, столько страха не успеть, что он на самом деле едва держал себя в руках. — Не виновна? Мои люди видели, как она вступила на сторону врага. И более того, я знаю чьей дочерью она является, да и ты наверняка тоже знаешь это… Её место, там где она его заслужила. — Ты знаешь о ней ровным счётом ничего, и я требую, чтобы ты отдал мне её! Немедленно! — И ты готов забрать её даже под риском того, что тебя могут назвать предателем деревни? — зло прищурился Данзо, пронзая седовласого своим суровым взглядом, — Подумай ещё раз, Какаши. Знаешь, какой урон бы наша деревня нанесла Орочимару, всего лишь убив эту девчонку? — Более того, я готов поклясться жизнью, что она ни в чем не виновата и никогда не предаст деревню, что её приютила! — в доказательство своих слов Какаши сложил руки в жесте клятвы. Он был настроен более, чем серьёзно, и чем дольше они просто болтали, тем неспокойнее у него было на душе, — «Главное не опоздать… Только не снова…»       Старик хмыкнул и отвернулся от шиноби, сделав вид, словно о чем то задумался и затем снисходительно кинул. — Что ж. Не думаю, что она сможет выжить после всего, что случилось, однако раз ты так серьёзно настроен, что даже готов отдать свою жизнь за это отродье… Хотя ты сам куда важнее для деревни… Я передаю тебе мой приказ. Если успеешь найти её до того, как её убьют, то можешь отменить казнь.       Услышав слово «казнь», Какаши тут же исчез, так как теперь очень чётко понял, где именно искать Изуми. Чёртов старик тянул слишком долго, так что оставалось лишь надеяться, что ещё не слишком поздно. Его сердце больно сжималось от осознания, что он снова попал в ситуацию, когда легко может не успеть защитить, кого поклялся защищать. «Изуми, я иду! Прошу, продержись ещё немного…»

***

«Как холодно…»       В этот момент та самая пропавшая как раз открыла глаза, почувствовав, что тело наконец-то снова подчиняется ей и только. Однако сразу же после этого девушка стала вздрагивать от холода, а еще от боли. Ноги и руки не могли двигаться в разные стороны, так как почему-то оказались связанными, и кроме того жутко болели. В кромешной тьме Изуми не смогла разглядеть толком, что с ней происходит, но в нос сильно ударил запах крови, идущий со стороны еë конечностей. Голова буквально раскалывалась, а где-то в груди жгло так, будто туда попала какая-то из техник стихии огня, минуя внешние ожоги. — Что… Вообще… Происходит… — куноичи очень тихим шёпотом пробормотала себе под нос, не понимая совершенно ничего. Девушка попыталась не паниковать, хотя очень хотелось, но сейчас не было на это времени, ведь ситуация назревала критическая. Она попыталась вспомнить, что вчера было, но память обрывалась на том, где все стали засыпать из-за странного гендзюцу. Но только девушка помнила, что вроде как освободилась от этого, чувствовав небольшую рану у бедра с частично засохшей кровью. Но только почему руки и ноги были скованы понятно так и не стало. «И что мне делать? Кричать и звать на помощь точно не вариант… И ещё… Откуда столько незнакомой чакры? Стоп! Я вчера чувствовала чакру того чудовища… Неужели он меня забрал?! " — а вот с этими мыслями смириться было не так просто. Сердце быстро заколотилось, внутри появилось столько страха больше никогда не оказаться на свободе, никогда не увидеть Коноху, Какаши-сенсея, друзей… «Но чакру Монады я здесь не чувствую… Или же еë здесь нет, или еë… Нет!!! Этого не могло случиться! Еë ведь защищает клан Хьюга… А вот я… Ничтожно попалась…» — и здесь девушка проникла, ощущая, что действительно все равно слаба. Если она не сумела защитить себя, то как вообще собиралась защищать других? Теперь стало предельно ясно, что ей не место среди сильных шиноби из вроде Какаши, Монады, Наруто, Саске… И даже среди Сакуры. Розововолосая хоть и не показывала особо никаких мощных техник, но зато умела соображать. А вот Изуми оказывалась лишней, с какой стороны не посмотри… Может и к лучшему будет, если еë замучают до смерти во время экспериментов Орочимару. «Кто-то идёт…» — заметила Изуми, уже вроде бы смирившись со своей участью. Хотя было сложно не думать обо всëм, что удалось пережить за время нахождения в деревне. Было всë таки здорово! — Эй, отродье. На выход сейчас же, — ее мысли прервал чей-то грубый голос и звук скрипящей железной двери.       Девушка не поняла, к чему было такое обращение, но, действительно попытавшись подняться, потерпела неудачу, так как ноги тут же подкосились и ещё сильнее заболели так, словно их сейчас пытаются отрезать. Но только пришедшему сюда человеку это явно не понравилось, и тот, взяв ее за воротник, потащил куда-то. Вернее неизвестный просто поволок еë, как мешок с мусором. Изуми ничего не решалась спросить, думая, что и без того практически все понятно. Сейчас она нутром чуяла, что её отправляют, так или иначе, на смерть. Она не пыталась вырваться, осознавая, что это было бесполезно. Ну дëргнется сейчас, а дальше что? Сил, чтобы убежать нет, локация незнакомая, недоброжелателей здесь много… Да и есть ли смысл спасаться?       Тем временем девушку приволокли сквозь тëмный коридор в большую комнату с тусклым освещением. Но даже такой свет жутко бил в глаза, только-только привыкнувшие к темноте. Еë усадили на какой-то железный стул, привязали к нему, словно она ещë могла улизнуть отсюда. — Ты, отродье, приговариваешься к смертной казни, которую сейчас же и исполнят. Но даже в этом случае мы даём тебе право сказать что-то напоследок, — с неким презрением в и без того грубом голосе произнëс незнакомец в чëрной одежде и белой маске, похожей на ту, которую носили Анбу. «Так это Анбу? Я где-то в деревне?! Но если так, то почему меня намереваются убить? Разве что за бесполезность? Или это меня обвиняют за раны Монады? Ничего не понимаю…» — пронеслось в голове Изуми, которая сейчас совсем запуталась, и, кажется, теперь уже как раз по телу пробежался холод. Еë сильно ударили по ногам, где уже и без того были раны, так что это заставило девушку издать сиплый, тихий крик. — Скажите лучше… За что… меня… казнят? — она нашла в себе мужество спросить, но говорить было трудно из-за все уменьшающихся сил. — Ты ещё и спрашиваешь за что? Ты предала деревню, приняв сторону врага во время вторжения. Или ты уже и забыла, отродье Орочимару? — ответил мужчина, пока к нему подошëл второй, видимо, его союзник, который начал быстро точить огромный меч, — Тебе не удастся больше никого одурачить, змеёныш! — Что? Я бы никогда… не сделала этого! Эта деревня… приютила меня, помогла… И я не… Я не отродье… того чудовища. Нет… — посмела возразить Изуми, будучи полностью уверенной в своих словах. Как она могла предать тех, кого сама же поклялась защищать? Тех, кто дал ей кров, кто учил её всему, кто защищал её… В чем тогда был смысл её пути ниндзя? Это все звучало слишком нереально. — И ты уже солгала. Во-первых, ты напала Хатаке Какаши, мешала ему и другим джонинам прийти на помощь Третьему Хокаге. А во вторых ты — дочь Орочимару. И вы оба сделали все для того, чтобы Хокаге погиб. И у вас получилось. Ты — преступница! — заявил тот странный член Анбу, наблюдая за тем, как заключенная падает в отчаяние.       Изуми словно током ударили после услышанного. Разве это могло быть правдой? Разве она действительно могла пойти против тех, кто дал ей шанс на свободную жизнь, шанс проявить себя? Это выглядело так, словно кто-то решил просто зло пошутить над ней. Но ведь это не те люди, что готовы тратить своё время на то, чтобы соврать. И тогда это значит, что Изуми действительно совершила непоправимое. И она при этом оказалась дочерью своего кошмара. Как теперь жить с этим? Как жить с мыслью о том, что она помогла убить старика Третьего? Это же скандал мирового уровня! И этот старик сделал столько всего для неë с Монадой, что они были в огромном долгу перед ним. А Изуми что сделала?! Всë разрушила! «Нет… Похоже… Это действительно правда… Я вспомнила, как сражалась за свое сознание, как меня звал сенсей… Значит моë тело тогда и начало творить ужас… Но я пришла в себя слишком поздно… Насколько же я слаба, что позволила завладеть своим телом! Я во всëм виновата… Я никому не нужна…»       В этот момент она закрыла глаза, тяжело вздохнув, опустила голову, понимая, что ещё мгновение и всë закончится. Она умрёт, еë где-то закопают, и даже не вспомнят, что была такая. Монада после этого точно не захочет признавать, что знала еë, преступницу. Собаке собачья смерть, как говорится. Но как же было больно осознавать это! Хотя и стоило признать, что за то, что она позволила врагу взять верх над собой для его целей. Это непростительно! «Значит… Пришëл час расплаты… Старик Третий… Простите меня, что я оказалась слабее этого чудовища… Моë тело действовало само… И Какаши-сенсей… Мне так жаль, что я вас подвела… Я пыталась сделать всё, что могла… И когда наконец вернула контроль над собой… Обезвредила себя, чтобы не мешать… Но всë равно помешала… Монада… А тебя я так и не увижу больше… Но ты борись за жизнь дальше… У тебя ещё всë впереди… Ты справишься… Не стоит расстраиваться из-за смерти дочери того, кто мучил тебя… Наруто, навести Монаду… Помог бы ты ей восстановиться…» — Изуми мысленно обращалась к тем, кто значил для неë очень много уже, но понимала, что никогда не сможет сказать это им вживую, да и они не захотели бы слушать преступницу. Они еë быстро забудут, и на том делу конец… Какая кому теперь разница, что с ней станет? Может быть, это и к лучшему, если её сейчас убьют, обезвредят… избавят мир от позора в лице отродья Орочимару.       И вот, девушка услышала, что лезвие уже готово, что к ней подходят, заносят меч над головой, и… Звук соприкосновения лезвие о лезвие! Изуми с удивлением обнаружила, что почему-то ещё жива! Всё её тело чувствует жуткую боль, голова всё ещё не отсоединилась от туловища, дыхание не прекратилось, сердце по-прежнему колотилось. Её не убили, но почему? Она решилась открыть глаза и оторопела! Прямо перед ней стоял никто иной, как Какаши, явившийся буквально за секунду до исполнения казни. Девушка только что смирилась со смертью, с тем, что она никому не нужна, а тут еë почему-то спасает тот, на кого она напала. Изуми от шока не смогла сказать ни слова, но её взгляд говорил всё за неë — широко раскрытые глаза, со слегка выступающими слезинками, учащенное дыхание, явная, дрожь… Неужели сенсей действительно хочет еë спасти?! — Казнь отменена. Приказ Данзо Шимуры! — кратко сообщил Какаши, как никогда серьëзным голосом. Изуми в этот момент уже довольно слабо соображала, но она видела сенсей в подобном настрое разве что во время его битвы с Забузой. — Этого не может быть! Он лично приказал казнить отродье Орочимару! Мы ценим твои заслуги перед деревней, Какаши, но сейчас не вмешивайся! Преступник должен получить наказание. Отойди! — шиноби в белой маске, что перед этим всë рассказал Изуми, явно негодовал, словно сам получит выгоду от смерти девчонки. — Вам поступил приказ отменить казнь. Не верите — можете сами спросить. Но мою ученицу немедленно отпустите! Или же убейте меня, — так же сурово заявил Хатаке, словно сейчас был готов порвать этих шиноби здесь и сейчас. Всё это время он удерживал меч своим кунаем, но в конце концов просто надавил и выбил оружие у подчинëнного Данзо. «Зачем? Почему он хочет защитить меня… Разве ему не всë равно… Настолько не всё равно, что он готов на смерть ради меня, отродья Орочимару?» — мысленно удивлялась Изуми, пока еще была в сознании, соображала… Но чувствовала, что ещё немного, и она отключится. Но всë же поступок сенсея еë очень сильно поразил! — Твоя жизнь ценна для деревни, твоя репутация высока, но разве Данзо-сама мог пощадить кого-то вроде неë? Мы четко услышали приказ от него, — возразил ещё и тот шиноби, которого только что назначили палачом. — А разве я не ясно выразился? Сейчас вы либо отпускаете Изуми, или у вас будут проблемы. Если же так необходима чья-то смерть в этом случае — прикончите меня, — ещё более строгим голосом сказал Какаши, и его рука потянулась к той части повязки, что скрывала его левый глаз. И, кажется, это действие сработало на них, так как те двое сразу же притихли, понимая, что Хатаке точно не шутит. — Что ж. Если ты так настаиваешь… Забирай это ничтожество и уходи! — коротко ответил приспешник Данзо, подозвав к себе второго, и те молча наблюдали за действиями вмешавшегося джонина.       Какаши медлить не стал, и, мигом спрятав оружие, снял оковы со своей ученицы, а затем, понимая, что идти сама она не сможет, аккуратно взял еë на руки. А Изуми успела увидеть это, глянула на своего спасителя, но на том еë силы закончились, и она потеряла сознание. Слишком многое девушка пережила за сегодняшний день, так что еë организм в конце концов не выдержал и решил немедленно погрузиться в такой вот сон. Хатаке побежал прочь от этого мрачного места, а, оказавшись наконец на улице, он помчался в сторону своей квартиры, чтобы как можно скорее оказать помощь Изуми и обработать еë раны. Он прекрасно понимал, что в больницу сейчас относить еë будет слишком рискованно, так как Данзо наверняка хорошо поработал со своей стороны, и по всей Конохе ходят дурные слухи о Изуми. И это всё значило, что даже в месте, где должны лечить, девушку сейчас скорее просто нарочно угробят. А Какаши хоть и не специализировался как ниндзя-медик, но знал, как обращаться с ранениями — многолетний опыт на поле боя научил многому. Так мужчина добежал до дома, аккуратно занëс свою ученицу, уложил на кровать и сразу же начал обрабатывать раны, которые смог увидеть. Эта задача пусть и потребовала некоторых усилий, но прошла успешно, так что уже скоро Изуми лежала с забинтованными руками, ногами, и с влажной марлей на лбу, однако пока ещë не приходила в себя.       Так девушка и осталась лежать, не меняя, положения тела. Она абсолютно была не здесь, не реагировала ни на что. Но это всë вовсе не было удивительным, потому Какаши просто уже не трогал еë сегодня, и лишь время от времени поглядывал на неë. Он представлял, что впереди будет довольно длительный период моральной реабилитации, и ему нужно быть готовым поддержать еë. Сейчас же он очень жалел, что не смог прийти до того, как ей рассказали, в чëм еë обвиняют, и что вообще ему пришлось оставить её без его личного присмотра. И если бы Хатаке опоздал, явившись в тюрьму хоть на секунду позже, то не простил бы себе этого ни за что, а это точно подкосило бы его ещë сильнее. На нëм уже и без того висит очень много грехов, сожалений, но смерть кого-то из его учеников была бы для него самой огромной непростительной ошибкой. — Отдыхай… — практически шëпотом произнёс Какаши, снова глянув на пострадавшую девушку, тяжело вздохнул и, потушив свет, лëг на полу рядом с кроватью, чтобы в случае, если Изуми проснётся ночью, он мог тут же оказаться рядом и оказать помощь. Уснуть, правда, у мужчины толком не вышло, пусть он и прикрыл глаза, но всё время напоминал себе, что необходимо быть настороже.       А Изуми всё это время мучили кошмары, представляющие из себя напоминания о том, что произошло с ней за день, но картинка была ещё более мрачной. Теперь она видела, как её тело снова берёт под контроль то самое чудовище, которое решает причинить кучу вреда Конохе. Она видела, как её оболочка пытается сражаться с сенсеем, как каким-то образом помогает убить Хокаге, как сама практически полностью превращается в копию Орочимару, как пытается убить своих товарищей, затем снова сражение с сенсеем… — Нет! — вдруг достаточно громко произнесла Изуми, наконец открыв глаза, когда уже наступило утро, её тело снова задрожало, так как она вспомнила во всех деталях, что было вчера. Пусть головой девушка и понимала, что не по её воле происходил весь тот ужас, но всё не могла себе простить, что так легко смогла утратить контроль над собой. Огромное чувство вины давило на неё изнутри, ведь не будь она такой слабой, этого бы не произошло, то возможно те, кого Изуми задержала, помогли бы в сражении старику Хирузену, и он бы остался в живых. Тогда бы девушка не принесла вред Конохе, не делала бы бессмысленные попытки нанести урон Какаши. И это уже не говоря о том, чьей дочерью она оказалась… Почему же сенсей решил её спасти? Почему говорил, что в случае чего готов сам пойти на смерть вместо неё? Зачем же?       Юная куноичи слегка повернула голову, и её глаза заметили, что находится точно не там, где жила постоянно, и то, что вокруг нет никого. Она хотела бы сесть, но почувствовала резкую жгучую боль по телу, которая очень мешала задуманному. Сцепив зубы, девушка решила вытерпеть всё, боясь, что если снова даст слабину, то это закончится ещё хуже, чем вчера. Однако стоило ей попробовать подняться, как ноги подкосились, и она с грохотом упала на пол: — Чёрт… Никудышняя из меня куноичи… — пробормотала себе под нос девушка, злясь на саму себя, но только второй раз встать самой у неё уже не получалось. «И это такое ничтожество спасли от казни? Неудивительно… что я не могу ничему противостоять…» — мысленно ругалась она, решив хотя бы проползти вперёд, чтобы понять хотя бы, где находится.       Услышав грохот в комнату вошёл Какаши. За ночь он так и не смог уснуть, поэтому решил утром хотя бы сварить себе чай, но оказалось, что нельзя было оставлять её и на минуту: — Куда ты летишь?! Небеса, что за ребёнок! — он поднял девушку и бережно уложил на кровать, — Ты ещё слишком слаба, тебе нужно быть в постели. — Какаши-сенсей? Так значит я… у вас дома… — догадалась Изуми, но, услышав его слова, слегка заметно поникла, вспоминая о том, за что так сильно винила себя, и то, что теперь она считается врагом. Но ей не хотелось создать ещё больше проблем сенсею, тем более, что теперь она была ему обязана многим за спасение, — Простите, пожалуйста… я лишь… хотела понять, где я… — Ничего, всё хорошо… Это нормально, тем более после того, что ты пережила, — мужчина вздохнул и ушёл на кухню, а затем вернулся с двумя чашками чая. Сев рядом на кровати, он взглянул своей ученице прямо в глаза. Его взгляд был серьёзным, но в то же время каким-то сочувствующим и по-своему спокойным. Даже удивительно, как это всё могло читаться лишь одном видимом глазу. Но он просто хотел сейчас создать такую атмосферу, в которой пострадавшей было бы как можно легче восстановиться морально, — Изуми, я хочу тебе сказать, что ты не должна винить себя в том, что случилось. Ты ни в чём не виновата, и тебе просто нужно принять и пережить то, что произошло… И сейчас тебе лучше сосредоточиться на своём выздоровлении. — Но ведь… Это я не смогла вовремя прогнать врага… Противостоять контролю… Того чудовища… Которое ещё и… Оказалось моим отцом… — в этот момент Изуми, кажется, решилась озвучить то, что было в еë голове. Сейчас она не жалела о том, что не молчала. Терять ей было нечего, и без того вчера чуть не умерла. — Я же сказал, ты не виновата. Честно, я был очень удивлен, когда ты всё же противостояла контролю и пришла в себя. Не каждый джонин так смог бы… И я уверен, что это был не обычный контроль, — он осторожно положил руку на плечо девушки, желая проявить свою поддержку, — Ты не должна зацикливаться на этом, Хокаге никто не мог помочь. Орочимару закрылся вместе с ним в особом барьере, так что даже Анбу не могли туда попасть. Тебе нужно поспать, но если хочешь, то для начала выпей чаю… Первое время побудешь здесь, а потом, когда тебе станет лучше, пойдёшь домой. — Правда? Ничего себе… — она вздохнула, представив в голове, как это всё происходило, а затем вспомнила снова всë, что помнила сама. И так вырисовывалась полностью вся картина событий. Изуми взглянула на мужчину и, кивнув, взяла чашку с чаем, — Спасибо вам огромное, Какаши-сенсей… Я в долгу перед вами… Но всë же… Скажите… Почему вы решили спасти меня? Вы ведь наверняка знали уже, что я… отродье Орочимару… — Я знал это ещё до третьего этапа. На отборочном туре я встретился с Орочимару, и он сам рассказал мне о тебе, — внезапно сообщил Какаши, вновь поддерживающе положив руку ей на плечо, — Но вот, что я тебе скажу… Послушай меня… — он снова посмотрел ей в глаза тем же сочувствующим, понимающим взглядом, — Дети не должны носить на себе грехи своих родителей. Ты — это ты и только, — после этого он на миг отвернулся, чтобы отпить чай из своей чашки, а затем снова посмотрел на свою ученицу, — Кстати, Монада справилась со смертью. Она сейчас лежит в интенсивной терапии, но прогнозы уже оптимистичные. — Так вы ещё тогда знали?! — Изуми поразило то, что не смотря на этот факт, Какаши всë равно остался на еë стороне, пошëл спасать еë, и сейчас снова всеми силами пытается помочь. Она посмотрела на него, удивлëнно заморгав, когда услышала, что он сказал после этого. Девушка опустила голову на миг, задумалась и заодно отпила чай, чтобы и правда скорее успокоиться, — Да… Пожалуй, вы правы, сенсей… Это было бы несправедливо отвечать за не свои ошибки… — кивнула она, попивая чай, который оказался очень вкусным. Но стоило ей услышать хорошие новости, как куноичи тут же облегчëнно выдохнула, и даже в её глазах стала заметна радость, — Хвала Небесам!!! Я очень боялась за неё… Нужно будет потом к ней зайти, когда уже можно будет… Вы ведь знаете уже, что с ней случилось, так? — Да, в общих чертах. Но здесь виноват её клан, им не стоило отпускать её на экзамен, не удостоверившись, что она полностью здорова. Так что ты здесь тоже не виновата, мне рассказали о том, что было на экзамене, ты наоборот молодец, что поставила жизнь товарища выше экзамена, — Какаши улыбнулся в своей привычной манере, показывая это всего лишь одним глазом, — Наруто тоже в больнице, но ты и сама знаешь, что на нём всё заживает как на собаке, поэтому уже завтра он будет свободен. Саске там же… — он вздохнул и с лёгкой насмешкой сказал, — Наверное, никудышний из меня сенсей получается… — Нет! Это не так… — тут же возразила Изуми, чуть не подавившись чаем, хотя перед этим услышать одобрение её поступка на экзамене, честно говоря, было приятно, — Какаши-сенсей, вы не виноваты совсем в том, что нашу команду вечно тянет на что-то такое… Но мы поумнеем… Из наших генинов, пожалуй, только Сакура ни во что не ввязывается и не создаёт проблем… В основном во всëм виноваты мы сами… А вы для нас на самом деле очень много чего делаете… Да и если бы не вы, то мы с Монадой так и остались бы без команды ещё в самом начале… — Правда? Что ж, я рад этому, — Хатаке заметил, что у Изуми явно поднялось настроение, воспользовавшись этим, он отставил чашку и принёс бинты, — Тогда, думаю, ты не против перевязки, а потом тебе стоит снова поспать. — Да… Конечно не против… Спасибо ещë раз, Какаши-сенсей… — Изуми спокойно позволила сменить бинты, и заново обработать некоторые раны, которые медленнее заживали, чем другие. Потом, когда процедура закончилась, девушка решила ещё кое что спросить, — Сенсей… Как думаете… Есть ли способ помешать Орочимару снова завладеть контролем надо мной? Я боюсь, что тот ужас может повториться… И я… Сама толком не понимаю, как именно смогла вернуть сознание… Помню, что сопротивлялась… Что услышала вас… — Хм, я думаю это зависит от того, стоит на тебе печать, или же это была одноразовая техника. Так или иначе, Орочимару потерпел огромное поражение, поэтому вряд ли он скоро объявится в деревне. Мы займёмся этим вопросом, когда ты поправишься, — он, как обычно, взъерошил волосы девушке и улыбнулся, — А сейчас отдыхай. Тебе нужно набираться сил. — Хорошо… Спасибо, Какаши-сенсей… — Изуми допила остатки чая, проводила взглядом уходящего с чашками на кухню мужчину и, доверившись его словам вновь легла, очень быстро уснув. Кажется, хотя бы на время, девушка смогла успокоиться и настроиться на восстановление. Сегодняшний день показал ей, что Какаши действительно хороший сенсей, готовый, прийти на помощь своим ученикам, когда они попадают в очень серьёзную передрягу.       Прошло несколько дней, деревня потихоньку пыталась оправиться после нападения, но получалось это, мягко говоря совсем никак. Множество зданий было разрушено, люди находились в стрессе, переживали, что будет дальше, и всё ещё не могла забыть обстоятельства, при которых погиб Третий Хокаге. Кто видел всё сам, тому хватало просто воспоминаний, а большинство, которое знало всё лишь по рассказам, быстро подверглось влиянию слухов. Как это обычно бывает, слухи легко могут оказаться ложными, но только мало, как это волнует. Людям главное скорее найти виноватого, чтобы как следует перемыть ему все косточки во время сплетен. Таким образом, в Конохе уже практически все знали, что среди генинов, участвовавших в экзамене на звание Чунина, был некто, напрямую связанный с Орочимару. По всей деревне говорили о том, что здесь всё это время рядом с ними жила дочь преступника, и что она выступила на его стороне во время недавнего инцидента. Но только, естественно, люди практически всё умудрились перекрутить, потому кем сейчас Изуми только не была в разговорах… Особенно сильно всё усугубилось после похорон, прошедших совсем недавно. Прощание с Хирузеном, кажется, пробудило в населении некую особую ненависть ко всем врагам, причастным к трагедии, а потому сплетни о Изуми разлетались так, словно говорить больше не было о чём. Хотя может быть люди видели в этом некую отдушину, пусть она и была мерзкой? Кто знает.       Сама же Изуми в это время продолжала восстанавливать своё физическое и моральное состояние, так и находясь дома у своего сенсея. Какаши помогал ей, чем только мог, и старательно оберегал от лишнего негатива. А вот хорошими новостями, которые до него доходили, он делился охотно. Так, например, как только стало известно, что Наруто уже выписали, Какаши в тот же день сказал это Изуми, дабы поднять ей настроение как-то. Вести о Монаде пока что были пока что не столь радостными, но довольно оптимистичными, так как были прогнозы, что она уже скоро должна будет наконец проснуться после операции.       Изуми подпитывалась позитивными новостями, они действительно снимали какую-то тяжесть с сердца. Так она уже могла меньше волноваться хотя бы насчёт чего-то одного, принимая тот факт, что с её друзьями всё будет в порядке. А вот то, что произошло с ней самой совсем недавно, девушку совсем не торопилось отпускать, но стоило отдать должное, что без поддержки со стороны Какаши, она бы наверное совсем сошла с ума. Если бы он не отвлекал её от ненужных мыслей разговорами, или чаем, или и тем, и другим, то юная куноичи однозначно мысленно загрызла бы себя, а там… Кто знает, что было бы. Но время от времени те ужасы снова воспроизводились, будто они происходили прямо здесь и сейчас, а не пару дней назад. Кошмары тоже снились, заставляя девушку просыпаться в холодном поту посреди ночи, а она затем заставляла себя бесшумно лежать, чтобы зря не разбудить сенсея. Всё же ей хотелось дать по-человечески поспать тому, кто и без того сразу же вскакивал на ноги, стоило ему услышать подозрительный шорох со стороны кровати, где лежала Изуми. Видимо, он боялся, что упустит хоть малейшую опасность, но порой по этой причине его ученица уже сама волновалась за него. Всё же ей не хотелось, чтобы Какаши так сам получил какой-то стресс из-за стольких резких подъёмов. Но даже это помогало девушке отвлечься от мрачных воспоминаний!       Но только в один такой, поначалу казавшийся прекрасным, день, Какаши ушёл рано утром, но так и не вернулся к ночи. Изуми, конечно же, смогла уже к тому времени о себе позаботиться и сама, так как уже потихоньку ходила, знала, где находится самое необходимое для жизни. Куноичи по началу не придала этому особого значения, подумав, что Какаши просто оказался занят чем-то невероятно важным и просто задержался на день. Но только вот на следующий день, когда снова пришла ночь, сенсея было не видать, словно он попросту испарился. Девушка больше не могла не думать об этом, так как действительно начала сильно переживать, куда же Какаши мог подеваться. Если бы была какая-то серьёзная миссия, то он бы, скорее всего сказал, что его хотя бы не будет точно несколько дней, инструктаж бы ещё провёл… А так просто взял и исчез!       Девчонку начала грызть совесть, будто это она была виновата во всём, и что Хатаке теперь грозят большие проблемы в деревне! Ночью уснуть из-за этой мысли, смешавшиеся с всё ещё имеющимся чувством вины за прошедшие события, и, дождавшись утра, куноичи поняла, что просто не может ничего не делать в этой ситуации. Она поднялась и, пусть и с усилиями, но вышла из квартиры, и отправилась на улицу искать пропажу, так как и сегодня утром он не пришёл. Изуми старалась сильно не светиться, не желая особо никого видеть из случайных прохожих, но всё равно не получалось, да и не всё она замечала, так как на сердце было слишком неспокойно. Девушка прочесала несколько кварталов, где, по её мнению, мог ходить Какаши, но нигде его не видела даже краем глаза! И вот теперь она действительно начала нервничать, не имея понятия, где же искать своего сенсея: «Как жаль, что моих способностей сенсора пока что не хватает, чтобы сходу проверить всю деревню…» — Эй, да это же отродье Орочимару! — прервав тишину, громко заявил кто-то из продавцов какого-то небольшого ларька, заметив девчонку на улице, и тут же тыкнул в неё пальцем, — Она виновна в смерти Хокаге! — Это она? Да, смотрите! Не пускайте её! — крикнул другой мужчина, тоже тыкнув на неё пальцем, а затем послышались и другие крики: — ИДИ СЮДА! И НЕ СМЕЙ УБЕГАТЬ — УМРЁШЬ МЕДЛЕННО И МУЧИТЕЛЬНО! — ДЕРЖИТЕ ЕЁ! ОНА НЕДОСТОЙНА ЖИТЬ! — СХВАТИТЕ! МЫ ДОЛЖНЫ ОТОМСТИТЬ ЗА ХОКАГЕ!       Изуми сразу же поняла, что время делать ноги, и не ждать, пока её начнут атаковать, но в этот раз удача явно была совсем не на её стороне… Стоило ей попытаться пробежать хоть немного, ноги начали снова напоминать о боли, замедляя бег, а преследовавшие её люди пользовались этим, немедленно убежав следом за ней. Изуми отчаянно пыталась оторваться, но всё было тщетно, так как впереди неё тут же появился ещё один разозлённый мужчина. Он воспользовался растерянностью девчонки, схватил её за руку мёртвой хваткой, и притянул ближе к себе: — Что, страшно? Ну так ты это заслужила, отродье! — с некой ухмылкой и презрением сказал мужчина, и тут же ударил её кулаком в живот, а затем снова, и снова, — Что, больно тебе, да? Вон зубы как сцепила! А ТЕМ, КТО ПОГИБ ИЗ-ЗА ТВОЕГО ПАПАШИ? — Да она же с ним заодно, разве не понятно? Небось ещё шпионит, чтобы кого-то ещё убить! На кого в следующий раз будет нападение? ОТВЕЧАЙ, ГАДИНА! — завёлся ещё один любитель чинить самосуд, принявшись бить бедолагу по рукам, плечам, ногам. — СДОХНИ УЖЕ! СДЕЛАЙ ХОТЬ ОДНО ПОЛЕЗНОЕ ДЕЛО, НЕ ОЧЕРНЯЙ МИР ЖИВЫХ СВОИМ СУЩЕСТВОВАНИЕМ! — кричал тот, кто бил её в живот, да и вообще тоже по чему попадал.       Изуми терпела все побои, не посмев сделать хотя бы что-то для того, чтобы защитить саму себя. Она понимала, что если кого-то оттолкнёт хотя бы легонько, то люди потом начнут её обвинять в покушении на жизнь мирных жителей. Но всё же физическую боль сейчас девушке было терпеть даже легче, чем боль от ран, что наносили её душе. Да, она давно ещё считалась неким изгоем общества из-за того, что они с Монадой дружили с Наруто, но то было совсем другим. За несколько минут девушка услышала столько грязных слов в свою сторону, сколько не помнила за всю свою жизнь в целом. А учитывая то, что она и без того всё ещё не смогла полностью простить себя в слабость, и не знала пока что, как ей жить с тем фактом, что Орочимару — её отец… Все эти слова потихоньку морально убивали её. Изуми слышала, как жители искренне желали её смерти, как проклинали её, видела, как они были готовы разорвать её на кусочки, исполнив смертную казнь по собственному приговору. Ей было слишком больно внутри, что, казалось, ещё немного, и она перестанет даже инстинктивно сопротивляться, а вместо этого попросту даст себя прикончить. Она была не в состоянии продолжать думать логически, хоть и пробовала как-то успокоить себя, вспоминая слова сенсея, но ей толком не позволяли этого сделать. Какие тут другие размышления могут быть, когда тебя истязают? Она уже и сама, наверное, начинала верить в том, что лично причинила непоправимый вред всем этим людям, пусть и находилась под чужим контролем. — ДА ДОБЕЙТЕ ВЫ ЕЁ СКОРЕЕ! ЧЕГО ВЫ ЖДЁТЕ? ТЯНЕТЕ И ТЯНЕТЕ! — вдруг крикнул ещё какой-то мужчина, которого Изуми уже не могла, да и не пыталась разглядеть. Ей уже было всё равно, и она просто уже ждала момента, когда перестанет чувствовать боль. — А ТЫ ЧЕГО ПРОСТО СТОИШЬ И НЕ ПОМОГАЕШЬ? — отвлёкся один из тех, кто занимался физической расправой над «виновной во всех грехах». — Не хочу руки марать об это ничтожество, вот и всё! А вы заканчивайте давайте, коль начали! — Чего сказал? Ты забыл о чувстве долга перед деревней? Иди помогай! — Да, давай сюда иди скорее! Ты трус что ли? — отвлёкся ещё один, а затем ещё больше людей ввязывались в спор, пока не начали ругаться все, в процессе позабыв собственно о том, что только что кого-то били.       Изуми же, сама не понимая почему, каким-то чудом смогла подняться на ноги, терпя боль, что пронзала всё тело. Это действительно было огромным чудом, что её всё ещё не забили до смерти, и теперь девушка, видимо руководствуясь инстинктом самосохранения, совершила попытку убежать, пока её никто не видит. Бежать, да и вообще передвигаться, было очень сложно, но остановиться не получалось, не хотелось, тело двигалось само, пока рассудок был затуманен. Где-то вдали она слышала крики, визги тех, обсуждавших её людей, но сейчас на них не было никакого желания обращать внимание.       Девушка бежала, спасалась, цеплялась за свою жалкую жизнь, и не пыталась заставить себя остановиться. Она продолжала попытку спастись ровно до тех пор, пока не почувствовала, что силы начали покидать её, и был риск просто эпично упасть посреди улицы. Боясь, что всё будет напрасно, юная куноичи в панике начала искать, куда бы спрятаться, но, к сожалению, вариантов, кроме какого-то всеми забытого тупика не оказалось. Девчонка добежала до этого места, быстро свернув, и присела на пол, опираясь спиной о стену. «Что происходит… Почему в деревне все только и говорят об этом… Других тем нет что ли… Это же всё правда наполовину… лишь от части… Или же… Чёрт, как же я всё-таки ничтожна… Приношу одни беды… Почему я вообще стала убегать? Почему спасалась? Чёртов инстинкт самосохранения… Может было бы лучше, если бы меня убили!» — голова Изуми буквально разрывалась от обилия мыслей на одну и ту же тему. Пока она пыталась отдышаться, то снова и снова вспоминала то, как потеряла сознание, как пыталась остановить своё тело, незавершённую казнь и сегодняшний случай. Перебирая всё то, что ей пришлось услышала, сердце не то, что билось в бешеном темпе, оно и вовсе, кажется, пыталось вырваться наружу, сломав рёбра. Но что-то ещё там, внутри, болело намного сильнее, чем всё тело разом. Она не понимала, за что этот Орочимару вообще с ней так поступил. Если он её отец, то зачем решил испортить ей жизнь раз и навсегда? Зачем он использовал её в своих кознях? Зачем он её держал взаперти столько лет и мучил экспериментами? Зачем вообще её родили? «Те Анбу… те жители… Они правы… Такая, как я недостойна жить… Само моё существование — это победа врага… Орочимару может снова взять контроль надо мной… Так же легко, как тогда… Мало ли, для чего это будет в следующий раз… Но Какаши-сенсей… почему на самом деле он меня тогда спас? Если он уже всё знал… Но теперь наверное и сенсей примет сторону других… Ему не нужны лишние проблемы… Я понимаю, что он беспокоится о своей команде… Но моё присутствие там лишь очернит его репутацию… Я ведь живая угроза деревне… Тем более Какаши-сенсея столько времени не было дома… Что, если из-за меня он действительно получил наказание? Если он ещё жив, то точно будет разделять мнение большинства…» — эти мысли, следовавшие за осознанием всего, что происходило сейчас, вгоняли в ступор, больно тянули душу куда-то на дно. Изуми искренне понимала, что судя по всему теперь-то точно против неё обернутся все, если уже не сделали этого. И, нет, она не могла обижаться за это ни на кого, ведь как ещё принято относиться к врагам и их потомкам? Даже если последние толком ничего не сделали, они виноваты уже в том, что появились на этот свет. Они — продолжение зла по своей природе. От такого болезненного осознания реальности девушка прижала к себе свои ноги и, склонившись, начала тихо плакать. Она больше не могла сдержать эмоций, внутри душевные раны слишком сильно болели, представлений о том, как жить дальше с мыслью, что она сама себе является врагом. «Монада… Она тоже отвернётся от меня, когда узнает… Кто я на самом деле… И другие подробности… Наруто… Он хоть и наивный добряк… Но тоже примёт меня за предателя… И все… Все… Я теперь точно… полностью одна… Совсем одна… Никому не нужна…» — были слышны очень тихие, но тяжёлые всхлипы девчонки, совершенно не знающей, что ей теперь делать, куда податься. В добавок к этому, ещё и пустился довольно сильный дождь, дополняя атмосферу полнейшего отчаяния, — «Как мне теперь быть?»       Однако вскоре Изуми заметила, что почему-то холодные дождевые капли перестали попадать на неё, хотя вокруг всё ещё слышались звуки ливня. Ничего не понимая совсем, девушка осмелилась поднять глаза, чтобы увидеть, в чём причина такого изменения, но тут же вздрогнула. Она увидела перед собой того, о ком подумала совсем недавно, но только в этот раз реакция на присутствие Какаши была иной. Девушка каким-то образом заметила, что он приблизился к ней раньше, чем это случилось на самом деле, и так она успела отодвинуться чуть-чуть дальше, смотря на сенсея заплаканными глазами, полными страха, боли и отчаяния. Бедолага настолько растерялась, что уже просто прижималась к стене, явно готовясь к худшему. — Тише-тише… Это я… — Какаши присел на корточки, чтобы больше сравняться с ней по росту, заговорив с ней непривычно мягким голосом, словно он пришёл к маленькому ребёнку. Было пока что загадкой то, как он её нашёл, но прибыть удалось однозначно вовремя.       Мужчина уже успел понять, что только что произошло, и мысленно корил себя за то, что дал этому случиться. На самом деле всё это время он пропадал из-за того, что то и дело, что мотался туда-сюда по деревне, как сумасшедший, пока разбирался с ещё двумя советниками Третьего Хокаге. Там были старик со старухой, такие же вредные, как Данзо, и чтобы те не придумали ещё какую-нибудь казнь для Изуми, Какаши пришлось приложить довольно много усилий, чтобы хоть немного убедить их в том, что готов отвечать собственной головой за все действия своей ученицы. Он знал, что сильно задержался, но как-то не подумал, что Изуми могла сделать вылазку на улицу, пока его не было. Но, нет, сейчас джонин не собирался отчитывать её за что либо. В данный момент он пытался придумать, как же ему успокоить её, как помочь ей прогнать свой страх прочь. Но только девушка как-то не особо отреагировала на его слова, смотря на него тем же взглядом и боясь толком пошевелиться, хотя дрожь и мешала ей в этом. — Изуми… Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но… Поверь, меня ты точно можешь не бояться. Слышишь меня? — Какаши сделал ещё попытку заговорить с ней, используя тот же мягкий тон голоса. Он смотрел на неё ещё более сочувствующе, чем раньше, его взгляд пронзал её насквозь и внушал, что сказанные им слова — чистая правда. Сам же мужчина успел заметить ещё одну вещь и с усилиями скрыть своё удивление, чтобы случайно не напугать девушку ещё сильнее, — «Вот значит, насколько это всё ранило её… Надеюсь, я смогу помочь…» — параллельно с этим он таки накрыл её зонтом, от которого девушка буквально только что и отползла, — Изуми… Я хочу помочь тебе. — Какаши-сенсей… Разве вы… не хотите меня убить… после всего того… что происходит сейчас в деревне? Все… ненавидят меня… Все желают моей… смерти… И я понимаю, почему… Я ведь теперь преступница… Сенсей, вы ведь тоже понимаете… что из-за меня у вас могут… возникнуть проблемы в деревне… Вас тоже возненавидят… А люди ведь не совсем ложь говорят… Это всё творило моё тело… Вдруг я снова так превращусь в живое оружие? Это чудовище… оно ведь может повторить всё… Я не хочу больше причинять вред нашей деревне… нашей команде… — в этот момент Изуми, кажется, всё же прорвало. Наступил очередной эмоциональный всплеск, в результате которого молчание сменилось выражением того, что было сейчас на душе, что тревижило её. Девушка пыталась сдержать слёзы, но они всё равно предательски катились по щекам, и ком в горле от них периодически мешал разговаривать, от чего возникали нелепые короткие паузы. Куноичи всё ещё вздрагивала от переизбытка эмоций, прохлады, и страха, что ещё присутствовал внутри. — Изуми… Я ведь уже говорил тебе, что ты ни в чём не виновата… На твоём месте вряд ли кто-нибудь другой смог полностью противостоять контролю. Любой из нас может быть подвержен чьему-то влиянию, к сожалению, это случается… Но и действия, что совершает тело в этот момент, не считаются нашими, ведь технически это выполняет другой шиноби. А разве мы должны быть в ответе за не свои преступления? — Какаши был рад, что девушка всё же начала реагировать как-то на его слова. Она как минимум была способна воспринимать информацию, а значит и восстановление пойдёт быстрее. Мужчина всё ещё смотрел ей в глаза, словно пытался заглянуть ей прямо в душу. Но только ему было не по себе от того, что его ученице по-прежнему было больно, хоть в этом случае выплакаться было хорошим решением. Уже было хорошо то, что она говорила ему все эти вещи вместо того, чтобы закрыться. Он чуть приблизился к ней и положил ладонь ей на голову, слегка потрепав её волосы в своей манере, и снова заметил, что её реакция на это действие была быстрее, чем должна. Однако так, как здесь, к счастью, больше никого не было, он ждал, пока — Изуми… Помнишь, что я тебе ещё говорил? Дети не должны отвечать за ошибки своих родителей. Да, Орочимару натворил и продолжает творить много ужасных вещей. Но это его путь. Ты — не он. Ты совсем другая личность. — Сенсей… почему… вы… — Изуми даже не знала, что сказать, в голове была полнейшая каша, на душе было всё ещё неспокойно, слёзы не желали прекращаться, но что-то заставляло её слушать. Что-то заставляло её верить словам сенсея, но всё равно до конца не было понятно… Почему же он возится с ней? Почему хочет помочь? — Иди сюда… — Какаши притянул свою ученицу к себе и обнял, показывая тем самым свою поддержку ещё больше. Он вздохнул и продолжил говорить, делая голос ещё мягче, — И ещё… не думай о том, что говорят о тебе… Люди странные создания. Сегодня они говорят одно, а совсем завтра другое… Большинство лицемерно… Потому… Не обращай внимания на их слова…       Его голос звучал так спокойно, глубоко, немного с хрипотцой, что Изуми поймала себя на мысли, что ей даже просто хотелось слушать его. Так объятиях девушка и правда начала потихоньку успокаиваться, если это так можно назвать. По крайней мере, плакать она точно перестала под действием этого голоса, объятий и вообще всего того, что сейчас делал Хатаке. — Запомни… В этой жизни стоит прислушиваться к мнению лишь самых близких тебе людей. Тех, кто всегда будут с тобой ни смотря ни на что. Им точно не всё равно, что станет с тобой… А всех остальных пропускай мимо ушей… — мужчина всё ещё не выпускал её из объятий, разговаривая с ней на той же волне, — А меня тебе нет смысла бояться… Я твой сенсей, и ты можешь быть уверенна, что я не сделаю ничего во вред тебе… Если нужно ещё выговориться — сделай это. Тебе станет легче. — Спасибо… Какаши-сенсей… Вы мне правда… очень помогли… Пусть это будет и сложно, но… Я постараюсь поступить так, как вы говорите… Теперь я точно перед вами в долгу… — вздохнув, произнесла Изуми наконец уже более спокойным голосом, чем ещё пару минут назад.       Она всё это время слушала, что ей говорил Какаши, пыталась вникнуть в суть слов, поддалась влиянию этого бархатного, мягкого голоса. Девушка не помнила, чтобы он вообще когда-либо так разговаривал при ней, но теперь она уловила то, что у сенсея голос действительно был красивый сам по себе. Вроде бы она это и отмечала у себя в голове, но как-то не придавала значения раньше, теперь от этих выводов уже было не избавиться. Кроме того, куноичи пусть и успела понять уже, что команде 7 достался на самом деле очень добрый и ответственный наставник, но не думала, что он настолько будет готов стоять горой за своих подопечных. Настолько, что пойдёт против мнения большинства деревни, чтобы поддержать одного ученика-изгоя. Она понимала, что всё это неспроста, и что наверняка жизнь потрепала его, если заставила прийти к такому мнению. И всё это вызывало внутри неё огромное чувство благодарности вместе с уважением к сенсею. Действительно, что было бы сейчас с ней, не окажись его поблизости? Да её либо нашли бы разъярённые жители деревни, либо она бы сама не выдержала эмоционального груза… В любом случае, закончилось бы это для неё здесь и сейчас навсегда. Вместе со всем. Изуми отстранилась от Какаши, чтобы выдохнуть, и вообще посмотреть на него, но уже нормально, а не так, словно она увидела перед собой Орочимару в каком-нибудь жутком образе. А ещё внутри неё появилось странное чувство тепла, которое девушка не могла ничем объяснить. Совсем ничем. В неё просто присутствовало какое-то приятное тепло, где-то внутри, где буквально только что было больно. От этого чувства и эта боль как-то уже не была такой мучительной. Девушка слегка испугалась этого, но решила попробовать проигнорировать это. Вдруг это что-то временное и оно само пройдёт. — Какаши-сенсей… У меня есть к вам вопрос… — нарушила неловкую тишину Изуми, наконец обратив должное внимание на ещё одну вещь. Заметив, что он внимательно слушает её, девушка продолжила, — Со мной что-то происходит странное… Я каким-то образом вижу движения немного раньше, чем они случаются… Я не совсем понимаю, что это, но это… странно… Это ведь не контроль, правда? — Нет, это не контроль… Это нечто другое, что со временем станет полезным тебе самой… Изуми, ты ведь помнишь миссию, где нам всем пришлось столкнуться с Забузой? Так вот. Вспомни, что помогало мне опережать Забузу в его атаках и самому успевать что-то предпринимать, — Какаши не сказал напрямую, что это такое с ней, потому, что хотел отвлечь девушку от её мыслей, заставив её поломать голову над этим вопросом. Но он знал, что она смышленая девочка, а значит быстро догадается, в чём дело. — Да, я помню, вам помогал в этом шарин… Стоп! То есть, вы хотите сказать, что это… Но как? Разве такое возможно? — Изуми не на шутку удивилась своим рассуждениям и собиралась было принять их за неправильные, но по взгляду сенсея было понятно, что она на самом деле права. Оказалось, что девушка с самого начала разговора с Какаши, сидела и смотрела на него красными глазами. Шаринган пробуждается у наследников клана Учиха, когда они испытывают сильный эмоциональный всплеск. Видимо, сегодняшний стресс вместе с тем, что пришлось пережить до этого, очень повлияли на девушку во многих смыслах. В результате потрясения чакра прошла через особые каналы к глазам и… Так пробудился её шаринган. И, видимо, пережитое оказало такое влияние, что эта способность у неё появилась сразу не с одним томоэ в каждом глазу в виде запятых, а сразу с двумя. — Да, как видишь, это возможно. Но только, в отличие от меня, твой шаринган — врождённая способность, так что ты можешь его деактивировать. Не трать попусту чакру… Попробуй расслабиться, представь что-то хорошее, — Какаши на самом деле было слегка не по себе, так как это был второй раз в его жизни, когда при нём у наследника Учиха пробуждался шаринган сразу с двумя томоэ. И первый случай, к сожалению, в итоге закончился очень трагически. Мужчина испытал в некотором роде беспокойство за ученицу, чтобы с той ничего не случилось раньше времени, но тут же заставил себя успокоиться, так что Изуми толком ничего и не могла заметить по его взгляду. Вместо этого он слегка улыбнулся в своей манере, увидев, что его ученица уже снова смотрит на него своими привычными голубыми глазами, — Да, хорошо… Не пугайся этого… Просто выяснилось, что твоя мать была Учихой. От неё тебе и передались эти глаза… Но скажи, пожалуйста, кто-нибудь ещё видел твой шаринган? — Ого… Так значит я… Учиха… Если у Орочимару фамилии нет… Вот оно что, — удивлённо произнесла Изуми, анализируя услышанную информацию, и пыталась понять, что теперь ей с этим делать, — Нет. Никто. Видели только вы. Да и пробудился он, похоже, тогда, когда я убегала… А тогда уже никто не мог посмотреть мне в глаза… — Тогда прекрасно… Послушай, давай договоримся с тобой вот, о чём… Пока что пусть о твоём шарингане не знает никто, кроме нас. Можешь ещё Монаде сказать разве что, она всё равно узнает сама, но пока что всё… У клана Учиха была печальная история, как ты знаешь… И я бы не хотел, чтобы на тебя вылилась ещё и ненависть к этому клану со стороны людей… Позже я помогу тебе скорее овладеть твоими глазами, и тогда ты уже сможешь спокойно его использовать… К тому моменту и новый Хокаге уже должен будет быть назначен… Думаю, ты и сама всё понимаешь, — Какаши заметил, что он как-то слишком разговорился для самого себя, но сейчас ситуация требовала этого. Его ученица пусть и была умной, но всё ещё была по сути своей ребёнком. Ребёнком, попавшим в огромную передрягу. И Какаши ли не знать, как сильно затуманивается рассудок в такие моменты… Он о чём-то задумался, в глазу едва заметно блеснула грусть от воспоминаний о собственном прошлом. — Хорошо, Какаши-сенсей. Не беспокойтесь, я понимаю… Спасибо вам… — кивнула Изуми, показывая, что действительно всё услышала и всё поняла, а сама сейчас пыталась разобраться, что же происходит с ней там, внутри. Почему ей становится сейчас так спокойно в присутствии сенсея, хотя несколько минут назад казалось, что умереть было лучшим решением? Почему его голос заставлял её сердце вздрогнуть, но явно не от страха, а от чего-то другого? И от чего другого? Почему то странное тепло никуда не уходило? Что с ней происходит? Девушке едва хватало сил, чтобы не показать сенсею, что с ней что-то не то, ведь ей не хотелось его пугать лишний раз. — И ещё… — снова начал было говорить Какаши, покопавшись где-то у себя в кармане. Он достал какой-то маленький пакетик, — Закрой глаза ненадолго… Пожалуйста, — дождавшись, когда ученица послушает его, мужчина достал из этого пакетика маленький, симпатичный кулончик в виде ключа, и тут же надел его ей на шею, — Можешь открывать глаза. — А… Что это… Это мне? — вопрос, конечно, мог прозвучать несколько странно, но в голове девушки было искреннее удивление, которое в куче с недавно появившимся странными чувствами заставляло её сердце чуть ли не выскакивать из груди, — Такой красивый… Спасибо большое! — Да, это тебе. В следующий раз, если тебе когда-то будет плохо… Смотри на этот кулон и помни, что ты не одинока. И помни наш сегодняшний разговор… — Какаши мило улыбнулся, наблюдая за реакцией Изуми на его подарок, и надеялся, что сейчас ей и правда стало хоть немного легче. Заметив, что дождь прекратился, мужчина снова заговорил, — Пойдём. Пока дождь снова не начался… Побудешь ещё какое-то время у меня, пока новые раны не заживут… — он поднялся на ноги и протянул руку, чтобы помочь встать и ей тоже. — Спасибо… Какаши-сенсей… Я точно никогда не забуду этот разговор, — юная куноичи в этот момент смогла и сама улыбнуться, осознав вдруг, сколько всего доброго за эти несколько дней сделал для неё сенсей. Особенно сегодня. Она уже не стала его расспрашивать, где он пропадал тогда несколько дней, думая, что он и сам расскажет, когда будет нужно. Посмотрев на него, Изуми схватилась за его руку, приняв его помощь, но почувствовала, как сама чуть не упала только что. От падения её защитило то, что её руку ещё не отпустили и смогли придержать. — Понятно… Иди сюда, — тихо вздохнул Какаши и, решив не тратить время, а вместе с тем и последние силы Изуми, он аккуратно взял её на руки и, вскочив на крышу, побежал так вместе с ней к себе домой. А сама девушка, окончательно почувствовав себя в безопасности, под влиянием всего пережитого за сегодня вместе с усталостью, просто уснула у него на руках. Джонин заметил это, но не стал будить её даже когда уже занёс в квартиру, и лишь тихо уложил её на кровать, позволяя ей наконец спокойно отдохнуть после столь напряжённого дня. — Отдыхай… Отдыхай… — практически шёпотом произнёс Хатаке, нежно погладив ученицу по голове, и тяжео вздохнул, представив, каково ей сейчас на душе. Он снова вспомнил свои кошмары прошлого, и под их влиянием очень беспокоился, чтобы Изуми смогла спокойно принять весь этот моральный груз, и отпустить его, не сбившись с пути.       Какаши прекрасно понимал, каково чувствовать на себе вину своего родителя. И пусть его отец не был столь опасным преступником, как Орочимару, но совершил однажды кое что. В Конохе практически все когда-либо слышали о Легендарном Белом Клыке Конохи, и о том, как тот когда-то решил пожертвовать успешным выполнением миссии ради спасения товарищей. А потом его окрестили предателем, позором деревни, в результате чего он не выдержал и покончил с собой, оставив своего ещё совсем юного сына сиротой. Тогда на Какаши взвалилась львиная доля позорной славы отца, хотя сам мальчик не был вообще ни в чём виноват. Так что он знал, как тяжело жить с чувством ответственности за не свои действия. Тогда ведь юный Хатаке и принял неверное решение, начав ставить задание превыше всего, пока жизнь не преподнесла ему урок раз и навсегда… «Да… Теперь я понимаю тебя, отец… Но всё ещё не могу простить тебя за то, что ты оставил меня тогда… А если в этом мире я ещё могу что-то решать… То я не дам этой девочке повторить мою ошибку… и твою тоже… Надеюсь, я смогу сделать хоть что-то правильно с самого начала...»