Скайрим для любви

На следующее утро ярл Ульфрик проснулся поздно. Но протрезвевший и полный сил. Он встал, оделся и несколько минут смотрел в заиндевелое окно на бесконечное великолепие города. Потом решительно тряхнул головой и пошёл вниз, в зал, где уже накрыли стол. Галмар удивился, увидев его в таком хорошем расположении духа. Стало быть, он ожидал, что Ульфрик будет лежать пластом или морщиться от головной боли, но нет. Эта судьба обошла ярла стороной. А сам он обошёл стол и, усевшись напротив соратника, начал трапезничать. Когда с едой было покончено, ярл задумчиво поглядел на Галмара, а потом вдруг сказал: — Ну что ж, всё хорошо, что хорошо кончается. Теперь мы можем обсудить нашу военную стратегию в отношении Солитьюда. Что думаешь? Галмар, конечно, был за, и вскоре они уже стояли над картой, усеянной флажками. — Войска, — уверенно предложил Галмар, — должны быть сконцентрированы здесь. Тут очень удобный перевал, весь изрезанный пещерными дорогами. Они пересекают перевал, огибают Солитьюд и выходят на равнину, откуда легко провести войско на север. И уж тогда можно ударить. А если конница прорвётся к восточной стене, Солитьюд будет взят… Ульфрик ничего не понял, но, чтобы не показаться глупым, кивнул. Его мысли были заняты другими вещами, и, как он ни силился вернуться к атаке Солитьюда, ему на ум так и просился вчерашний их с Галмаром разговор на балконе. По правде сказать, впервые за долгое время в душе у него забрезжило такое чувство, которое даже сравнить было не с чем. Он думал о Галмаре. Вспоминал их первое знакомство. То, как они сражались вместе и пили вместе, горевали вместе и злились вместе, надеялись вместе. И верили. Тоже вместе. Быть может, если бы не Галмар, Ульфрик давно бы утратил веру. И что-то надорвалось внутри. Что-то треснуло, как сухая ветка. Он с усилием вернулся к разговору. — Галмар, так ты сказал, что отрядам воинов, которые в первых рядах атакуют стену, нужна особая сталь, которая режет железо? — Не-ет… — удивился Галмар. — Я такого бреда не нёс. Ты вообще меня слушаешь, мой ярл? Ульфрик вздохнул. Впервые за долгое время ему стало стыдно за себя. Разве так должен вести себя будущий верховный король? Разве так он должен подходить к разговорам о войне? Ульфрик попытался собраться с мыслями и вспомнить, что сказал Галмар, а тот вдруг заговорил сам. — Что у тебя на уме? Что тебя гложет? — спросил он. — Не молчи, расскажи. Ульфрик опустил глаза, но, собравшись с силами, произнёс: — Прости, Галмар. Мои мысли занимает наш вчерашний разговор. Помнишь, я сказал тебе… — Ты сказал, что хочешь жениться на мне, но ты был пьян, как… — Галмар махнул рукой. — Ты сказал это раз двадцать. И я всё понимаю. Я тоже хочу жениться на тебе, Ульфрик. Я люблю тебя, хоть ты и не веришь. Но я не хочу омрачать нашу жизнь разговорами о будущем. Я не хочу тебя обманывать. Ты — будущий правитель, и мой долг — принять смерть с улыбкой на устах, если я вдруг умру за тебя, а это вполне может быть так. Тебе такое счастье нужно? Стать вдовцом. Нет, я понимаю — ты выбрал меня, а значит, я тебе нужен в любом случае. Но если я умру, то ведь тебе придётся оплакивать меня. Нас обоих оплакивать. Так что ты хорошенько подумай. Подумай и реши. Ульфрик яростно посмотрел на Галмара. — Ты думаешь, я не понимаю этого? Мы сыны Скайрима, Галмар. Боль потерь течёт в нас, как кровь, но мы воины, и, умирая, мы отправляемся в Совнгард, как положено воинам. Страху ли решать за нас? Нет, Галмар. Я не хочу терять тебя, но я не собираюсь бояться. А ты? Ты собираешься? Галмар, которого я знаю, ничего не боится. Слова эти ошеломили Галмара. Он уставился на Ульфрика и наконец тихо произнёс: — Да будет так, Ульфрик. Веди меня. Я в любом случае пойду за тобой хоть на смерть, хоть в храм Мары. Они заключили друг друга в объятия и долго стояли так, прижавшись к друг другу, не замечая, что время бежит, а вокруг ходит истинный норд, военачальник со смущённым выражением лица, Ирсаральд Трижды Пронзённый. Он хотел сказать что-то, но раздумал. Наконец Ульфрик вздохнул, отстранил Галмара и коротко велел ему не тревожиться. Подошёл к Ирсаральду и сказал: — Не время на мужиков любоваться. Иди к Костолому, пусть собирает людей и будет готов к выступлению. Сам Ульфрик пошёл с Галмаром на конюшню смотреть на лошадок. Они любили это занятие истинных воинов. Они смотрели на лошадей, и Галмар понял, что никогда ещё в жизни не видел их такими, какими были они в этот день — такими красивыми, полными жизни, похожими друг на друга, словно братья. Особенно один конь — серебристо-пёстрый жеребец с широкой грудью, со светлой гривой. Ульфрик погладил его и сказал: — Надо бы его назвать в твою честь. Пусть будет Галмар Снежный Конь. Это славное имя, и сила в нём есть. Не так ли, Галмар? Галмар кивнул головой, вглядываясь в глаза любимого и чувствуя, что вот-вот заплачет от счастья. Спасало его только то, что Ульфрик не умел давать прозвища, хотя делал это часто. И от всего сердца. Через несколько минут Ульфрик подошёл к Галмару и протянул ему топор. Галмар без колебаний принял подарок. — Вот, возьми, — сказал Ульфрик, — будешь рубить головы имперским ублюдкам. Это было уже третье оружие, которое ярл подарил ему за неделю, и всё равно — этот дар был бесценен.