Вопреки всему

      Эрик просыпается от того, что браслет на его запястье настойчиво вибрирует, но едва он хочет дотянуться до него, чтобы ответить, звонок обрывается. Он бросает взгляд на время. Начало шестого, но за окном ещё темно.       На его руке спит Крис, откинув голову и приоткрыв рот. Эрик осторожно убирает с её лица прядки волос, приближается, чтобы поцеловать, но браслет на руке снова начинает вибрировать.       Эрик осторожно высвобождает руку и активирует браслет.       — Слушаю, — отзывается он шёпотом.       — Эрик, спустись ко мне. Есть серьёзный разговор, — Мардж взволнована.       — Дай мне десять минут.       Мардж отключается. Эрик поднимается с кровати, ставит турку с кофе на плитку и идёт в душ. У него всё чётко выверено по минутам. Пенка с шипением поднимается до краёв, но не переливается. Он вовремя убирает турку и наливает кофе в чашку. Делает глоток обжигающего напитка и шнурует ботинок быстрым отточенным движением, затем второй.       Перед выходом делает ещё пару глотков бодрящего напитка, чтобы окончательно стряхнуть остатки сна. Затягивает на бедре ремешки кобуры с личным пистолетом. Забирает со стола планшет, пачку сигарет и коробок спичек и прячет их в карман штанов.       — Ты уходишь? — слышится заспанный голос Крис ему в спину.       — Спи-спи, — он оборачивается, подмигивает ей и дверь за ним закрывается до щелчка.       Мардж сидит в своём закутке, склонившись над бумагами. Она периодически потирает виски и выглядит измождённой. Настольная лампа освещает только часть стола. В залах лазарета темно.       Эрик разглядывает папки, разложенные на столе, больничные карты. В стороне стоит микроскоп.       Он берёт стул и садится напротив главврача, закинув ногу на ногу.       — Я тебя слушаю, — говорит он спокойно, доставая сигарету и затягиваясь ею. Мардж пододвигает ему пепельницу, полную окурков.       — Я начну издалека, — говорит она, уставшим взглядом окидывая комнату. Эрик затягивается и делает кивок головой, выпуская дым в сторону.       Мардж берёт паузу, сдвигает часть папок в сторону и достаёт снизу лист.       — Здесь анализы детей, которых ты забирал у эрудитов. А это, — она вытягивает ещё один листок с надорванным краем, — это анализы всех детей Бесстрашия, взятые после приказа Макса.       Она выдыхает, откладывает лист и трёт висок.       — Когда началась кампания по поиску дивергентов, я решила вести свой учёт поступающих. В крови некоторых из них обнаружены частицы химического соединения, которое не встречается в крови жителей Чикаго. Сначала я решила, что это происки лабораторий эрудитов, подмена, саботаж или что-то ещё. Полагала, что они вкалывали детям какой-то препарат, но нет. Несмотря на то, что кровь у человека полностью обновляется в течение трёх-четырёх лет, у некоторых юных пациентов я нашла в составе крови один и тот же элемент. Думаю, что эрудиты тоже столкнулись с этим и потому устраивали опыты, но я их не оправдываю и разговор совсем не об этом, — Мардж выдохнула и сцепила руки в замок, глядя на Эрика в упор. Он стряхнул с сигареты пепел о край пепельницы, не перебивая слушал девушку и пока не улавливал связь.       — Но всё встало на свои места, когда ты привёз этих людей из тоннелей. У них в крови обнаружен всё тот же странный химический элемент. Это природный фактор. Если ты рождён где-то в агрессивной среде, например, то в крови непременно будет присутствовать элемент, указывающий на принадлежность к данному месту рождения. Это как отпечаток пальца, который не подделать, и по крови можно сказать, где был рождён человек.       Эрик смотрит на Мардж, пожимает плечами и качает головой. Сминает окурок в пепельнице.       — Ты хочешь сказать, что эти люди не из Чикаго? — он делает предположение.       — Да. Я именно это и хочу сказать. Но, не всё так просто. Дело в том, что они здесь выросли, но родились не здесь.       — В смысле?       — Эрик, есть ещё одна новость, связанная с этой, но ты только не переживай, ладно? — Мардж напрягается. — Кристина не беременна.       — Что?! — он реагирует слишком эмоционально. Его глаза сощурены, и теперь Эрик пытается уличить Мардж во лжи.       — То, что я посчитала за беременность, было как раз ярко выраженным несоответствием. Ошибки случаются, знаешь…       — То есть, ребёнка нет? — уточняет Эрик.       — Нет.       — Фух, — он облегчённо выдыхает, плечи его опускаются. Он неосознанно затягивается второй сигаретой и спохватывается. — То есть, я, конечно, огорчён.       — Конечно, — Мардж не обращает на это внимания, не пытается уязвить его, как всегда. — Эрик, это совсем не главное. У неё четвёртая положительная группа крови.       — И? — он опять пока не видит связи.       — А то, что я навела справки: у её отца первая положительная, а у матери вторая положительная.       — Ну и что?       — А то, что у ребёнка будет группа крови отца или матери, а у неё четвёртая. И у её сестры тоже четвёртая положительная. Теперь ты видишь связь?       — Теперь я чёт вообще запутался, — хмурится Эрик.       Мардж вздыхает и тянет руку к его сигарете. Эрик протягивает ей свою. Лихая делает три глубоких затяжки и после возвращает сигарету обратно.       — В Чикаго происходили или даже сейчас происходят зловещие дела. Кто-то зачем-то подменяет младенцев наших на чужих, возможно, это «создатели». Это предположение не звучит сейчас как что-то невозможное. То есть, мать рожает дитя, и его подменяют на другого — женщина даже не догадывается, что растит чужого ребёнка.       Мардж облизывает губу от волнения.       — Эрик, Джанин могла быть связана с теми людьми за стеной напрямую. У неё для этого было всё: лаборатории и медицина, технические новшества, квалифицированные люди. Но чувствуя, что её сместят, она удалила часть наработок, а её последователи подчистили файлы, указывающие на это. В родильном доме, в котором рожала мать Кристины, подменили её ребёнка на девочку из чужой семьи.       — Подожди, — Эрик замер с сигаретой в руке, глядя в упор на Мардж, — она из пришлых?       — Да. Родилась не в Чикаго, но выросла здесь. Как и её сестра. Как Ирма и ещё несколько моих пациентов-деток, что лежат сейчас здесь, а также люди у нас в приёмнике. Я уверена, что половина гражданских в Чикаго — пришлые, и это какой-то чёртов эксперимент над нами. Ты только вдумайся в извращённую идею отобрать у матери родного ребёнка и заменить его чужим ребёнком, которого, по всей вероятности, тоже забрали у родной матери без её ведома. Или убили мать и отобрали дитя. Но сути это не меняет.       — И это объясняет странные видения и сны Роуз, — Эрик поднимается со стула и начинает расхаживать по комнате от окна к столу и обратно с сигаретой в зубах. — Эти рисунки…       — Но зачем они это делают, Эрик? — Мардж хватает из пачки тонкую длинную сигарету и запаливает её от зажигалки. Её пальцы дрожат. Она трёт висок, глядя на больничные карты, разложенные на столе.       — Ты говоришь, что пришлые рождены в агрессивной среде? — переспрашивает у неё Эрик, выстраивая свою логическую цепочку причинно-следственных связей.       — Да.       — Значит, они замещают детей, чтобы понять, как их потомство сможет выжить в наших условиях, как они адаптируются. А затем…       — Затем? — Мардж кидает на Эрика обеспокоенный взгляд.       — Затем эти люди в чём-то дают сбой, не знаю, может, что-то вспоминают или выделяются какими-то способностями, и их уничтожают, стирают. Как его там звали?! — Эрик повышает голос.       — Кого?       — Да долбоёба этого! В тоннеле который удерживал этих людей, — Эрик смотрит на Мардж. — Все дивергенты пришлые?       — Нет. В том то и дело, что всё намешано. И дивергенты, и не дивергенты имеют маркер в крови, определяющий их как чужаков.       — Может, о них шла речь? Повреждённые… — Эрик взглянул на Мардж, смолящую в потолок. Но ей не известен этот факт, и она никак не реагирует на его слова.       Эрик напряжён и сосредоточен. Едва они разгребают одно дело, как тут же наваливается другое.       — Ладно. Вот что. Об этом нашем разговоре никому, пока я лично не разберусь с народом в приёмнике. И, Мардж. Особая просьба. Ничего не говори Крис. Пусть думает, что беременна.       — Почему? — удивлённо смотрит она на Лидера.       — Это делает её счастливой.       — Ну, — Мардж хмыкает. — А когда можно сказать?       — Найдём время. Это даст мне преимущество, чтобы сдерживать её. Крис безбашенная, за ней глаз да глаз.       — Это да… типичная Бесстрашная, — вдыхает девушка.       — Мда…       Эрик смотрит на время. Разговор занял около сорока минут. Скоро планёрка. Он собирает командиров. Но, в свете новых событий, нужно пересмотреть дела.       — Если тебе нужна команда экспертов-помощников по вопросам подкидышей, скажи мне. Я организую, — Эрик останавливается уже на выходе и оборачивается, предлагая ей свою помощь. Мардж отвлекается от бумаг и кивает. Поднимает на него взгляд.       — А… как массаж? — запоздало интересуется она.       — Хорошо.       Эрик коротко улыбается ей, подмигивает и выходит из лазарета.       Совсем нет времени на тренировку. Эрик на миг задерживается на развилке в коридоре. Бросает быстрый взгляд в направлении Ямы, но уходит в противоположную сторону по коридору, по пути затягиваясь сигаретой, кивая на приветствия встречных Бесстрашных.       У кабинета уже стоят подчинённые. Эрик проворачивает ключ в замке, толкает вперёд себя дверь и заходит первым, широким шагом пересекая кабинет. Распахивает створку окна, смолит сигаретой в него и выстреливает бычок на улицу. Оборачивается. Все бойцы уже сидят на своих местах. Среди подчинённых он видит Фора. Эрик занимает своё место во главе стола и бросает взгляд на Бесстрашного.       — Что там Эвелин мутит? — Эрик смотрит на Фора в упор, считывая его реакцию. На его губах усмешка.       — Собирается навестить тебя с визитом. Увидела нашу деятельность у тоннелей и попыталась с меня стрясти планы Бесстрашия, как всегда, льстиво.       — И ты, конечно же, растаял, — ехидно заметил Эрик.       — А как же? — хмыкнул Фор. — Простил, принял и забыл.       Он тряхнул головой.       — Она, конечно, та ещё сука, моя мать. Теперь пытается контролировать новый совет, ставит свои условия и, кстати, пустила ток по стене, расставляя везде свои посты, но голова у неё варит чуть лучше, чем у Джанин, и она не садистка. Да, слишком самоуверенна, но не садистка.       — Какие у неё требования? — Эрик оценивающе смотрит на Фора. Фору он не доверяет, но вынужден с ним сотрудничать. Анархистка-мать должна быть подконтрольна Бесстрашию. Через Фора сделать это проще всего.       — Ты должен с ней делиться информацией.       Эрик расплывается в довольной ухмылке и смотрит на Фора снисходительно.       — А больше она ничё не хочет? — он окидывает взглядом собравшихся. Народ в той же мере лыбится, все качают головами. Ещё не так давно с афракционерами никаких дел не водили. А теперь делиться с ними информацией?       — Но Эвелин — вёрткая баба, да? — Эрик впивается взглядом в Фора. Тот вспыхивает.       — Полегче на поворотах!       — А то что? Уже защищаешь её?       — Нет, — Фор поджимает губы.       Эрик коротко кивает и бросает взгляд на часы.       — Ладно. Забивай ей стрелку. Часам к пяти готов её принять на своей территории.       Фор качнул головой в знак одобрения.       Эрик смотрит на подчинённых.       — У нас полно работы и помимо анархистов. Но мне важно, чтобы те не сунули нос в тоннель, где стратегический объект, и любое несанкционированное действие с их стороны будет расценено мной как угроза. Сегодня на встрече я лично дам понять ей, что мы военная полиция, а не её армия. Я несу ответственность за спокойствие граждан Чикаго, и если Эвелин вдруг решит нарушить соглашение, то развяжет конфликт. Но, надеюсь, до этого пока не дойдёт. С последней стычки анархисты понесли немалые потери, а, как мы знаем, новых бойцов воспитать за один день — не поле перейти.       Эрик озвучил перечень действий, которых он ждал от подчинённых: расставление постов для охраны на городских объектах, наблюдение и патрулирование улиц, сопровождение грузов, охрана полей дружелюбных, разведка за стеной и внутренняя разведка на крыше Бесстрашия. Теперь у них артефакты, к которым потянутся возможные пришлые из-за стены. Здесь он ставил только своих проверенных людей.       Оставляя Черепа и Джета после планёрки, Эрик вызвал девочек «пятёрки». Лу вошла, доплетая по пути косу.       — Командир, — кивнула она.       — Лиса. Только проснулась? — посмотрел на неё Эрик.       — Нет. С тренировки.       Череп ей подмигнул, она ему улыбнулась.       Хлоя вошла бодрым шагом с перекинутым полотенцем на плече, встречая понурые взгляды товарищей.       — Чё, бля, за постные моськи?       — Сядь, — осадил её Эрик.       — Всё-всё, — она плюхнулась на стул. Ена зашла последней, молча прикрывая за собой дверь.       — Сегодня нам надо разобраться с народом в приёмнике, а то зажрались на халявных харчах. Что с Ирмой? — Эрик смотрит на Лу. Та скрепляет кончик косички резинкой. Она поднимает на командира взгляд.       — Отмалчивается в основном. Мало что знает про афракционеров, говорит, что они с отцом жили отдельно. Я сходила по их адресу, там всё расхерачено, что-то искали. Ничего не нашла, от слова «совсем». Если что и было, то подчистили.       — Понятно. Я с ней поговорю, — кивает Эрик. — Ещё раз с сывороткой допросим людей. Кажется, двое из них что-то знают, раз пытались удрать, так?       Эрик переводит взгляд на Черепа. Тот кивает.       — Прыткие оказались. Отловили у гаражей. Пришлось спеленать. Держим пока отдельно.       — Отлично. Вот с них и начнём, — кивает Эрик и переводит взгляд на женскую лигу. Хлоя сидит довольная, накручивает синий локон на палец.       — Жнец, а для тебя у меня особое задание, — Эрик видит, как заблестели её глаза. — Введу тебя сегодня в городской совет — прилепишься к Эвелин. Эта сучка что-то замышляет. Связь через «голубей».       — Голубей, кэп? — Ена вытягивается в лице.       — Ну голубей, — намекает ей Лу.       — А-а-а, в этом смысле, — хмыкает она. Эрик смотрит на время.       — Завтракаем, подкрепляемся и за работу. День будет заполошный. Да и, Ена.       — А? — подскакивает лихая.       — Подежуришь снайпером на крыше. Под твоим началом отряд «Орей». Сегодня у нас гости.       — Есть!       — А я? — Лиса теребит конец своей косички.       — Здрасти, жопа новый год! — Эрик смотрит на неё, делая вид, что разозлён. — Ты со мной на допросах.       — А-а… — она улыбается. — Я чёт, видимо, не проснулась ещё.       — Видимо, — хмыкает Эрик. Все поднимаются и направляются к выходу. Эрик шлепком под зад выпроваживает девушку из кабинета. Лу от неожиданности подпрыгивает и оборачивается. На её щеках горит румянец. Хлоя хватает её за руку и тянет к лестнице.       — О, кажется, у кого-то хорошее настроение! — хихикает она.       Лу потирает попу.       — Ничего себе, врезал, — сдавленно шепчет она, и подруги сбегают по лестнице вниз.       Эрик закрывает дверь и давит улыбку. Такие поджопники с Крис уже обыденность, и птенчика они заводят: «Может, и правда отшлёпать тебя по голому заду в воспитательных целях?» — хмыкает он про себя и неспеша спускается в столовую.       На часах начало восьмого. Помещение плотно забито лихими. После реорганизации Бесстрашия народ ожил. В столовой снова аншлаг. За столом Лидера сидит «пятёрка», Череп и Джет, Фор с Трис. Кристина сидит ко входу спиной и вздрагивает, когда Эрик подходит сзади и обнимает её за плечи, садится рядом, чуть сдвигая её на скамье в сторону. Крис вынуждена прижаться к Фору и кидает на него извиняющийся взгляд. Тот давит улыбку и смещается по скамье вместе с Трис, обняв её за талию. Ребята подтягивают к себе свои тарелки, продолжая завтракать.       Эрик собирает себе бутерброд и поглядывает на Кристину, у которой всё в порядке с аппетитом. Народ за столом трещит о своём. За соседним столиком слышны непрекращающиеся взрывы хохота. Череп вытягивает шею, чтобы посмотреть, кого там полощет от счастья, но видит, что Эрик совсем не реагирует на шум, и снова утыкается в свою тарелку.       Лу и вовсе старается не смотреть на Эрика, но вспыхивает, когда их взгляды пересекаются. Она знает его давно, даже помнит, как они встречались ещё неофитами. Как он зажал её в тёмном коридоре, и она не была против. Но столько лет прошло, а тело так некстати вспомнило те дни.       «Мне с тобой ещё работать», — Лу давится едой. Ена стучит ей по спине. Она всё равно бледнеет. Череп подрывается с места, хватает её под грудь, выдёргивает из-за стола и резче давит под дых. Кусок вылетает на пол между лавками.       — Жива? — спрашивает он. Девушка кивает. Ена протягивает ей воду. Лу отказывается, садится и продолжает покашливать.       — Ну и куда ты, мать, спешишь? — укоряет её Эрик.       — Да, ебать, отстань уже от меня! — выдаёт она зло на всю столовую, хлопает ладонью об стол и подрывается с места. Идёт под немые взгляды друзей к выходу.       — Э… может, пмс? — выдаёт Хлоя, пожимая плечами.       Ена подрывается с места и выбегает следом за подругой.       — Однако, — хмыкает Эрик и смотрит на Черепа: — Вы чё, поругались?       — Не… — он пожимает плечами и делает попытку встать. — Ща с ней поговорю.       — Тпру! Там Ена! — останавливает его Хлоя. — Ты третий лишний.       — Иди ты, — фыркает он в её сторону, но остаётся на месте.       Завтрак подходит к концу. Все свои задачи знают. Эрик тщетно ждёт Лу. Она не придёт. Ей стыдно. Ена возвращается без неё и пожимает плечами.       — Не знаю, с утра всё было хорошо, а сейчас закрылась в комнате и меня не пускает, — говорит она, качая головой.       — Ладно, потом с ней перетру, — Эрик смотрит на Кристину, которая меряется силой с Хлоей, толкаясь с ней в коридоре. — Эй! Двинули. Семеро одного не ждут. Ена, выдвигайся на позиции. Хлоя, пока с нами.       — Есть!       Эрик обнимает Крис за плечи.       — Дуй-ка ты домой, птенчик.       — Мне там скучно, — Кристина на полном серьёзе смотрит на ребят и топает за ними следом.       — Не-не, ты идёшь домой, — Эрик останавливает Крис.       — Не-не-не, я иду с вами, — упирается она. Лидер выдыхает и смотрит на Черепа, который делает вид, что изучает потолок, пытаясь скрыть улыбку.       — Приказы не обсуждаются, — выдаёт Эрик и мягко разворачивает Крис в обратную сторону. — Выгуляй Боя. Бедняга заскучал без тебя.       — Но я тоже хочу… — противится Крис.       — Что хочешь? — Эрик начинает сердится.       — Быть на допросе.       — Не обсуждается! Марш домой! — рявкает он. Крис поджимает губы и смотрит вслед удаляющейся группе. Показывает в спину Эрика язык. Он поднимает руку.       — Я всё вижу!       Крис убегает в Яму.       В отдельном приёмнике скучают два парня, сидя по разным углам. Эрик некоторое время наблюдает за ними через пуленепробиваемое зеркальное стекло. Парни ведут себя спокойно, молчаливо и не делают попыток друг с другом заговорить, но в их движениях есть что-то неуловимое. Эрик берёт пистолет-шприц, вкладывает ампулу и кивает бойцам.       — Давайте по одному в допросную. Хлоя, ты наблюдаешь отсюда, — говорит он и выходит первым из аппаратной. Охрана у комнаты вытягивается по струнке. Эрик им кивает, открывает дверь и заходит первым, дожидаясь первого чужака. Его ведут Череп с Джетом. В самый последний момент парень начинает вырываться.       — Нет, мне нельзя! Нет! Мне нельзя! — начинает кричать он и всячески уклоняться от сыворотки, но она всё равно в него попадает. Череп силком усаживает парня на стул и пристёгивает наручниками к скобе. Джет закрывает дверь в допросную, оставаясь в ней, и встаёт на пороге, складывая руки на груди.       Лидер кивает оператору за зеркальным полотном. Запись пошла.       — Имя, — требует Эрик.       — Боб.       — Сколько тебе лет?       — Двадцать два.       — Фракция?       — Без Фракции.       — Как давно ты в Чикаго?       — Десять лет.       — Остальное время что делал?       — Жил за стеной, в О’Хара.       — Точнее, — требует Эрик.       — Бюро Генетического Благосостояния, территория бывшего аэропорта Чикаго, О’Хара.       — Ты родился там?       — Да.       — Ты выполняешь чей-то приказ?       — Да.       — Чей? Имя.       — Я не… мне… не надо… — парень попытался уклониться от ответа, его лицо исказилось болью. — Он прямо сейчас… наблюдает…       — Кто наблюдает? Имя?!       — Не надо… я… Дэ…       Вдруг он дёрнулся. Голова откинулась назад, глаза закатились, тело затряслось в конвульсиях, изо рта выступила белая пена. Череп бросился к парню, хватая того за плечи. Парень дёрнулся ещё пару раз и затих.       Череп коснулся пальцами шеи и взглянул на Эрика.       — Мёртв.       — Блять, — тихо выругался Эрик и стиснул в руке пустой шприц. Взглянул на зеркальное полотно и медленно перевёл взгляд на своих бойцов, кивая им на выход.       Все трое зашли в аппаратную.       — Чё за херня происходит? — Эрик вынул пустую ампулу из пистолета и бросил её в урну. Хлоя стояла в стороне и нервно грызла ноготь.       — Командир… — на лице Черепа было всё написано, и Эрик понял его без слов. За ними наблюдали, и этот «Дэ...» на расстоянии просто убил человека. Ситуация принимала дурной оборот. Оператор бросил быстрый взгляд на Лидера.       — Командир, запись повреждена, — сообщил он.       Эрик показал Черепу серию знаков, которая была разработана ими на случай непредвиденных ситуаций, буквально означала: «Нас прослушивают. Идём в командный».       Планы менялись. Джет тоже хорошо знал знаковый язык. Оба бойца почти синхронно кивнули.       — Ладно, — Эрик выдохнул, потянул из пачки сигарету и закурил. — Надо чё-то делать с трупаками в тоннеле. Этих, что в приёмнике, передадим Эвелин.       Череп кивнул, хотя понимал, зачем Эрик затеял этот разговор. Нужно уходить в экранированную комнату в тоннеле и уже там решать, как быть дальше. Ясно, что облицовка там не для красоты.       — Того парня к остальным. Я к Лу. Чё у неё там случилось, хер знает. Надо перетереть… Этого… ну, блять, уберите что ли в могильник. Хлоя, свяжись в Фором.       — По поводу?       — Скажи, что я приставляю тебя к Эвелин, он поймёт.       — Есть!       Эрик вышел из аппаратной, бросая короткое: « Будем на связи».       Череп с Джетом кивнули. Хлоя вышла следом за Лидером, но на развилке они разошлись в разные стороны.       Всю дорогу Эрик чувствовал себя гадко. Какое-то бюро следило за его действиями и убирало свидетелей. Значит, все дела, которые решались в этих стенах, всегда подсматривались и прослушивались третьей стороной. Возможно, по этой причине в тоннеле было выложено на стенах, полу и потолке чёрное стекло, экранирующее вторжение извне.       «Дэ… Дэ… Дейв? Подавись, Дейв… хм», — размышлял Эрик всю дорогу.       В жёлтом секторе с визгом носились дети. Будущие Бесстрашные. Эрик коротко улыбнулся, наблюдая за малышнёй, и прошёл дальше по коридору. Встал перед дверью, сунул сигарету в зубы и постучал. Скорые шаги приблизились к двери. Лу медлила открывать.       — Уходи, — послышался её дрожащий голос.       — О, как! А я к тебе по делу. Открывай.       Лу помедлила, но ослушаться не осмелилась. Щёлкнули замки на двери, и на пороге возникла заплаканная Лу. Глаза красные, нос разбух. Бровь Эрика поползла вверх.       — Выкладывай, что стряслось? — он взглянул на девушку и сделал шаг за порог, закрывая за собой дверь. — Где Ирма?       — Ирму отправила к Крис. Мне надо побыть одной.       — Ага.       Эрик прошёл к окну, раскрыл створку шире, впуская осеннюю прохладу, и, досмолив сигарету, выбросил её на улицу. Обернулся и посмотрел на Бесстрашную. Она сидела на диване, обняв подушку.       — Чё случилось? — он сел на тот же диван.       — Ты случился… — выдохнула она и отвернулась.       — В смысле?       — Ну… — она усмехнулась, но в глазах снова выступили слёзы. — Ты утром… а я вспомнила наше… и не могу…       Губы Эрика расползлись в широкую улыбку. Он быстро подсел к девушке и против её воли обнял вместе с подушкой.       — Лисёнок. Да ладно? Это когда было-то? — Эрик встряхнул её за плечи и заставил смотреть себе в глаза. — Молодые, зелёные.       — Я тебя любила, — ответила она.       — А сейчас? — улыбался он.       — Нет. Но что-то осталось…       — Глупая лисичка. Ты моя лучшая боец в команде. Мы ж вместе столько говна съели за годы службы. Ну?       — Несправедливо, что Крис достался ты…       — Ха… так ты ревнуешь? — он подобрался к ней ещё ближе и выдернул из её рук подушку и откинул за плечо. — Ревнуешь?       — А если и так?       — А как же Череп?       — Он классный… — тихо соглашается она.       — И?       — Я люблю его… — Лу задохнулась от собственных ощущений.       — И?       — Я дура…       Эрик рассмеялся.       — Нет. Ты мой чёртов лисёнок и всегда им останешься. Но я люблю Крис, эту наивную дурёху. Она напоминает тебя где-то…       — А… поэтому ты с ней? — Лу попробовала отстраниться.       — И не поэтому. Но вот что я тебе скажу, Лу… — он привлёк её и зашептал в ухо. — Делай вид, что мы воркуем. Нас прослушивают прямо сейчас некое Бюро, которое грохнуло парня на допросе, не прибегая к прямому контакту. Эти сволочи, кто бы они ни были, опасны для нас, пока мы не поймём их природу. Ни о каких делах, о тоннелях не говори вслух. Предупреди девочек, найди способ. Все дела решаем только в тоннеле. Кодовое слово: «Надо сделать что-то с трупаками», поняла меня, Лу?       — Да… — шепнула она вслух, продолжая улыбаться.       — Идём к Кристине, поговорим с Ирмой. Ребёнок изгоев. Пусть решит, хочет она к ним вернуться или жить с нами.       Лу кивнула и обняла его за шею.       — Можно? — спросила она, глядя на его губы.       — Если тебе станет от этого легче, — ответил Эрик ровно, глядя на лихую.       Она приблизилась, но так и не решилась его поцеловать. Обняла.       — Извини. Я такая дура. Извини, — шепнула она.       — Ничего.       Эрик поднялся. Посмотрел на Лу. Она поднялась следом.       — Я только умоюсь.       — Найдёшь нас с Кристиной. Скорей всего у Боя.       — Хорошо.       Эрик вышел, прикрывая за собой дверь.       Да, этот бурный роман он хорошо помнил, но Лу была одна из многих, кто не нашёл ключик к его сердцу. Зря он шлёпнул её сегодня утром, но кто же знал, что Лу так отреагирует? Он и Небраске не раз оставлял поджопники и не видел её срывов, а тут такое.

***

      Я выгуливала Боя, когда ко мне вышла Ирма. Та самая девочка, которую мы нашли в тоннеле. Бой узнал её и подбежал, ластясь, чуть не завалив её. Я вовремя подоспела, хватая пса за ошейник.       — В порядке? — спросила её, тронув за плечо.       — Да. Он такой большой, — улыбнулась она и подняла на меня взгляд. — А ты знала моего папу?       Я вздохнула.       — Ну, не то чтобы знала, я видела его дважды.       Она опустила голову.       — Эй, хочешь об этом поговорим? — спросила её.       — Я по нему скучаю…       Я подошла к ней и обняла, бережно гладя по голове.       — А хочешь шоколадное мороженое?       — Не знаю… — неуверенно произнесла она. — А что это?       — Шоколадное мороженое? — переспросила я и отняла её от себя, глядя в глаза. Она честно кивнула.       — На словах не объяснить. Это холодный вкусный шоколадный десерт, который тает во рту.       Она пожала плечами.       — Идём. Я угощу. Заодно расскажешь мне о своём отце. Мне интересно.       — Правда?       — Конечно, правда. И про своего мохнатого друга. Как его звали?       — Кир.       — Точно.       Я веду её к себе домой, предварительно оставляя Боя в клетке ненадолго. Я к нему ещё вернусь.       Ирма идёт со мной, мы говорим о её собаке. Девочка рассказывает мне много моментов, как она играла с ним, гуляла, как они искали пропавшие вещи, таскали колбасу со склада и хлеб.       Ирма щебечет без умолку. Я слушаю её и застилаю кровать, беру с полки тарелочку, достаю банку из морозилки, в которой мороженого ещё много, и угощаю им Ирму. Она с неподдельным восторгом пробует лакомство, удивляясь, какое оно сладкое и холодное.       — Это — мороженое. Его делают в Искренности. Много разных вкусов, но шоколадное — моё самое любимое, — говорю я и зачерпываю ложкой из банки.       — А у тебя есть братик или сестрёнка? — спрашивает меня Ирма.       — Есть младшая сестрёнка, она младше тебя на два года. Роуз.       — А с ней можно будет познакомиться? — спрашивает она осторожно.       — Конечно, можно. Как только будет время сходить в гости, я тебя с собой возьму, — улыбаюсь я.       — Вот здорово! Я почти не разговаривала с ровесниками. Мы почти не жили с Эвелин.       — А чего так? — спрашиваю её.       — Не знаю. Папа не хотел. Он постоянно с ней ругался, а ещё дрался с одним парнем. Он там главный и очень нехороший. Он даже как-то ударил Кира, и тот его укусил.       — Ну нормально. Если бы он ударил Боя, то враз лишился бы руки.       Ирма улыбается.       — Ты классная, — говорит она.       — Ты тоже, солнышко, — отвечаю я ей. — А знаешь, ты по духу близка Бесстрашию. Через четыре года сможешь стать его членом.       — А сейчас почему нельзя? — удивляется она.       — В шестнадцать лет все проходят посвящение. Ты уже будешь взрослая и сама выберешь, кем быть. Таковы правила, — отвечаю я ей. — Но ребёнком быть тоже весело.       — Совсем не весело, — вздыхает она на полном серьёзе. — Папа мне всё запрещал. Туда не ходи, то не делай. А взрослым можно всё.       — На самом деле, взрослым тоже много чего нельзя. Очень много запретов. Но тут и уровень ответственности вырастает. Ты уже не только за себя отвечаешь, но и за других.       — Как папа?       — Да. Как твой папа. Он не потому тебе запрещал, что был каким-то вредным, — отвечаю я ей, — а потому, что переживал за тебя. Он отвечал за тебя, пытался ото всего уберечь. А ты и не слушалась…       Она опускает голову, и крупные слёзы капают прямо в тарелку с растаявшим мороженым.       — Эй, солнышко.       Я подхожу, поднимаю её, пересаживаю на кровать и укачиваю, обняв за плечи. Она плачет, всхлипывает и не скоро, но успокаивается.       Мы сидим молча. Я смотрю на створку шкафа, из-за которой видна часть серой футболки. Поднимаюсь, достаю её и разворачиваю логотипом к лицу Ирмы. Принт Бесстрашия. Эту футболку я покупала, когда мы с Эриком только начали жить вместе, и ни разу не надела её, предпочитая чёрные футболки и майки.       — Померяй, — подаю ей ещё с биркой вещь. Ирма берёт её, прикладывает к себе. Поднимается, стягивает с себя кофту и надевает футболку. Она ей чуток велика.       — Нравится? — спрашиваю девочку. Ирма робко кивает.       — Можно?       — Конечно. Я тебе её дарю.       — Спасибо!       Она обнимает меня.       — Носи с удовольствием, — целую её в макушку. Глажу ладонью по волнистым волосам.       — Можно я останусь в Бесстрашии? — поднимает она на меня осторожный взгляд.       — Нужно. Будешь с Боем играть. Он тебя уже принял.       — Здорово! А где я буду жить? — спрашивает она. Её глаза блестят. Этот вопрос меня озадачивает.       — Мы спросим у Лидера.       Мой браслет начинает вибрировать, и я вижу имя, высвечивающееся на экране ремешка.       — А, вот и он сам, — я активирую браслет. — Да?       — Ты где, Крис? — голос у Эрика запыхавшийся.       — У нас дома, — отвечаю я. — Мы здесь с Ирмой. Мороженым балуемся. Приходи, третьим будешь.       — Некогда, — отвечает он немного резко. — Бери её и дуйте в мой кабинет.       — Так точно! — отвечаю с улыбкой и подталкиваю девочку к выходу. — Идём. Видишь, как быстро здесь решаются вопросы? Мы только подумали — и нас уже ищут.       — Ага.       Ирма повязывает кофту себе на пояс. Я отрываю бирку от ворота футболки, и мы выходим из квартиры вместе.       В кабинете сидят Хлоя, Лу, Череп, Джет. Ирма застревает в дверях, пугается хмурого Джета и лысого Черепа. Согласна, ребята выглядят сурово и отнюдь неласково. У меня на них в первый раз была такая же реакция. Я обнимаю девочку за плечи и ввожу в кабинет. Сажаю её рядом с собой.       — Уже с нами? — улыбается Хлоя, кивает на футболку, в которой сидит Ирма.       — Да. Хочет остаться в Бесстрашии. Куда поселишь её, командир? — смотрю на Эрика.       — Уже всё порешали? — Его бровь от удивления взлетает вверх.       — Ага, — киваю я.       — Решим чуть позже. А сейчас у нас к Ирме будет маленькая просьба.       — Какая? — удивляется ребёнок.       — Прокатиться с нами в одно место.       — Какое место? — Ирма хмурится.       — Нестрашное, — он подмигивает ей.       — Ну…       — Эй, ты ж хочешь здесь жить, в Бесстрашии? — спрашивает её Хлоя.       — Да.       — Вот. Считай, это будет твоё посвящение.       Она смотрит на меня.       — А Бой с нами поедет? — спрашивает она меня.       — Поедет? — перенаправляю я вопрос Эрику.       — Поедет, — отвечает он.       — Тогда ладно, — согласно кивает она.       Эрик и мне не говорит, куда мы едем, и только когда оказываемся на месте, я понимаю, что к тоннелям, но не с той стороны, с которой заходили. Машина останавливается у поста охраны. Теперь здесь всё обложено бойцами Бесстрашия. По ходу всего тоннеля горит свет, проведённый от генератора. Теперь здесь нестрашно. Под ногами скрипит красный песок. Эрик молча указывает мне на него.       Мы подходим к зоне, где тоннель обложен чёрным стеклом.       Ирма жмётся ко мне, крепко схватившись за мою руку, а второй держит Боя за ошейник. Волкодав подстраивается под её шаг. На всём протяжении тоннеля расставлены часовые. Парни вытягиваются по струнке, когда мимо проходит Эрик. Он им кивает.       Наша процессия останавливается перед открытым входом в помещение. Едва мы оказываемся внутри, он отжимает ту злосчастную кнопку, и входная дверь закатывается. Я окидываю взглядом комнату: здесь всё подчистили. Полки пустые. Матрас на своём месте. Ирма садится на край кровати.       — Ну вот. А ты боялась, — произносит Эрик и зовёт нас в комнату с парящим столом. Проводит над ним рукой, и экраны оживают.       — Я и не боялась, — храбро отвечает Ирма.       Я обнимаю девочку за плечи и понимаю, что она врёт, но не говорю этого вслух. Эрик тоже, только подмигнул ей и посмотрел на остальных.       — А теперь к основному, кто не в курсе, — его лицо суровеет. — Сегодня на допросе убит один из подозреваемых. Но прежде он признался, что нездешний, а так же сообщил, что за нами наблюдают. И те, кто наблюдают, его и порешили. Как? Хрен знает. Поэтому ни о каких делах в Бесстрашии не говорим, а вопросы безопасности решаем здесь. Эта комната экранирована. Более того, в реестре их объектов не значится, а значит у нас преимущество перед «создателями».       — Они не создатели, — внезапно подала голос Ирма.       Эрик смотрит на неё. Она поднимает взгляд и смотрит на него.       — Они не создатели, — повторяет она всё так же тихо.       — А кто, Ирма?       — Такие же люди за стеной. Мне папа рассказывал. Он был оттуда родом. Он говорил, что они плохие, что, когда он был ребёнком, его похитили и забрали на ту базу, хотели стереть память, и он просто не дышал, а потом долго ждал случая, чтобы убежать, и смог. Он жил сначала в Дружелюбии, а потом с Изгоями. А потом за ним пришли, но он смог спрятаться, и потом охотница в него влюбилась. Это была моя мама. Она сначала охотилась за ним, но он был хитрее. Он рассказывал, что поймал её в ловушку, и потом выяснилось, что она была такой же, как он, из той же деревни, откуда украли его. Она тоже не дышала. Так поступали многие пойманные. Но не все могут задерживать дыхание на минуту. Солдаты надевают на лицо маску и не снимают её минуту. Дети слабые — вдыхают и у них стирается память. Они всё забывают. Папа научил меня не дышать минуту. Когда меня поймали, плохой человек сделал также, но я не дышала, а потом сделала вид, что всё забыла.       Губы Ирмы задрожали, по щеке скатились слезинки.       — Тш-ш-ш, — обняла я её, — всё хорошо. Всё позади.       — Ирма, — Эрик подошёл и присел перед ней на корточки. — Ирма, ты храбрая девочка. Помоги нам опознать этих людей. Может быть, ты видела кого-то из них? Посмотри.       Он вытер её слёзки и поднялся. Встал с ней рядом и активировал файл. Ирма смотрела на лица и вдруг выкрикнула.       — Знаю! Я его знаю!       Эрик сделал движение рукой в воздухе, как будто пытался вытащить папку с полки. Картинка с изображением вышла из ряда, стала крупнее и развернулась.       — Пол Андерсон, — прочитал Эрик вслух.       — С ним встречался папа. Он называл его «Наблюдатель».       — Ага, — Эрик прищёлкнул языком. — Наш Наблюдатель нашёлся.       Он посмотрел на Ирму.       — Что ты ещё о нём знаешь? Это очень важно. Вспомнишь?       — Папа говорил, что он не военный, но всё докладывает за стену.       — А имя Дейв ты слышала когда-нибудь? — Эрик улыбнулся девочке.       — Нет. Я слышала имя Дэвид.       — Кто такой Дэвид? — переспросил Эрик.       — Это Лидер бюро. Он заставляет солдат похищать детей. Я слышала от папы, что он страшный человек, что папе повезло, что он смог сбежать от него. Многим не везёт.       — Ирма, а ты когда-нибудь была там? — Спросила её Хлоя.       — За стеной? — уточнила Ирма.       — Да.       — Нет. Папа сказал, что в Чикаго безопасно.       — Папа тебе не рассказывал, как много чужаков из-за стены в Чикаго?       — Говорил, что сюда нельзя просто прийти, что если посылают солдат на задание, то они уже остаются здесь, а если отзывают, то обратно не пустят, что расстреляют на границе. Потому что там чистые, а мы — грязные… нет, не такое слово было…       — Повреждённые, — кивает Эрик.       — Да. Что лучше быть повреждённым, но свободным, чем чистым и в тюрьме.       — Что тебе папа ещё рассказывал о том мире за стеной? — спросил её Эрик.       — Немного. Что там люди могут летать на машинах по воздуху, и даже улетать к звездам. Что есть несколько таких городов, как Чикаго, но только здесь всё вышло удачно. Чикаго самый крупный город. Но города, в которых живут другие, не больше, но очень укреплённые. И у них есть такие компьютеры, через которые они могут видеть всё, что происходит везде. Поэтому папа просил меня никому не рассказывать о том, кто он. Я не рассказывала.       — Спасибо, солнышко. Ты нам очень помогла, — он приобнял девочку и прошёл с ней в соседнюю комнату, усаживая на кровать. Подозвал Боя и указал, чтобы он лёг у ног девочки. — Отдохни пока, и вот, держи за храбрость.       Эрик протянул ей шоколадный батончик.       — Спасибо.       — Только морде не давай. А то всё стрескает.       — Хорошо.       Эрик возвращается к нам и окидывает всех тяжёлым взглядом.       — Вы всё слышали, — он бросает взгляд на Хлою, пребывающую в раздумьях. — Жнец. Твоя задача быть с Эвелин в максимальном контакте.       — Поняла.       — Сегодня как раз повод пролезть в её свору без мыла. В пять она прибудет в Бесстрашие. Лучше тебя никто не справится.       — Приятно, — она растягивается в улыбке. — Всё будет в лучшем виде, командир.       — Да, и просьба ко всем, особенно к тебе, — Эрик тыкает в меня пальцем, — никаких сюрпризов завтра. И это всех касается.       Народ делает недоумённые лица.       — Командир, какие сюрпризы?       — Ага… узнаю, хвосты пообрываю, — сощуривает он глаза.       — Мы, вообще, о чём? — я делаю удивлённое лицо. Эрик смотрит на меня сверху вниз. Он мой персональный детектор лжи. Я делаю честные-честные глаза.       — Искренняя, я тебя предупредил, — понижает он голос, сокращает расстояние и целует меня в переносицу.       Мы обсуждаем ещё много всего и едва успеваем к пяти часам прибыть в Бесстрашие, разбегаясь по своим местам.       Эвелин со своей неизменной свитой плывёт по коридору. Я смотрю на неё издалека и ухожу в Яму, где уже собрались причастные к завтрашнему событию лихие. Несмотря на предупреждение Эрика, я собираюсь принять прямое участие в подготовке.       — Итак, Крис, вот что от тебя потребуется, — произносит Мардж, хитро поглядывая на меня.