Вопреки всему

      Что значит одеться проще в понимании Эрика? Не быть обвешанным оружием, побольше ярких принтов.       Эрик рылся в шкафу выуживая футболки и откидывал их за спину со словами: «Скучно!», «Не то!», «Где же она?» Я сидела на кровати и ловила футболки, складывая их аккуратно стопочкой рядом. У Эрика скопилась уйма чёрных и серых футболок без рисунка, а потому с принтом и иного цвета у него почти не было. И тут он выудил красную футболку, надел её и обернулся, глядя на меня.       — Ну? — спросил он, широко лыбясь.       — Ну… — я выпятила нижнюю губу, оценивая. В красном Эрик совсем не смотрелся.       — Нет? — он стащил её с себя и бросил мне. — Надевай.       — Она же мне как платье.       — Надевай.       — Ладно.       Я надела его футболку поверх своей чёрной водолазки.       — Хм, — теперь он выпятил губу, придирчиво глядя на меня, — снимай.       — То надевай, то снимай.       — Не бурчи, как старая бабуля. Ща нароем ещё.       — Зачем? Там холодно, всё равно в куртках будем, зачем эти яркие футболки? — встряла я со своей репликой.       — За тем, что мы идём на пикник.       — И отморозим себе яйца на холодной земле, — кивнула я, складывая красную футболку.       — Ты собралась сидеть на земле? — взглянул он на меня, выуживая ещё один раритет и надевая. Серая футболка с эмблемой Бесстрашия. — Ну?       — Эта хорошо смотрится, — кивнула я на безрукавку, подчёркивающую рельефность его мышц. — А ты не собираешься? Пикник же.       — Пикник для отвода глаз, птенчик, — он кинул в меня ещё одну безрукавку, но красную, — Надевай.       — Мне будет хорошо и в водолазке, — я отложила её в сторону.       — Надевай.       — Я замёрзну, она тонкая.       — Не замёрзнешь. Надевай.       — Вот же пристал! — я сняла водолазку и швырнула в него. Он её поймал, встряхнул и перекинул через створку шкафа. Я надела его футболку, видимо опять подростковую, из которой он вырос. Она села от стирки или изначально был такой детский размер, я уточнять не стала. Вызывающе красная с чёрным принтом огня на груди.       — Прям по тебе села и соски сразу обозначились, — растянулся он в довольной улыбке.       — Пошляк, — фыркнула я, оттягивая её за край, и встала, чтобы заправить футболку в штаны.       В дверь постучались.       — Постучи себе по голове! — крикнул Эрик в направлении двери. Я прошла к выходу и отперла замок. На пороге стояли Фор и Трис.       — Вы ещё не собрались? — спросил Фор, посмотрев на меня.       — Пусть погуляют в коридоре! — крикнул Эрик снова.       — Мы уже почти. Только зашнуруемся. А у вас такая неплохая семья хипстеров получилась, — показываю им большой палец вверх.       — О, не надо! Я отродясь такие вещи не надевала, — закатила глаза Трис и потянула Фора за руку. — Пошли, дадим им одеться.       Я прикрыла дверь.       Эрик шнуровал ботинки, сидя на краю кровати.       — Они оделись в изгоев.       — Туда им и дорога, — хмыкнул он.       Я залезла на кровать и навалилась со спины на плечи Эрика.       — Какой же ты сердитый мальчик, — шепнула я, куснув его за мочку уха. — Сейчас мы все в одной лодке.       — Дразнишь меня? — Эрик завёл руку себе за спину и быстро перекинул меня вперёд, удерживая на руках.       — Конечно. Ты же моя любимая дикая кошка, — улыбаюсь я, касаясь ладонью его небритой щеки.       — Дикая кошка? — выгнул он бровь. — То был чудовищем, теперь кошка?       — Нет. Дикая большая грациозная кошка. А не эти домашние ласкуши, — улыбаюсь я.       — Ах ты, ласкуша, — он приблизился, чтобы поцеловать меня, но в самый последний момент резко посадил и столкнул со своих колен, шлёпая по попе. — Живо обувайся и выдвигаемся. Вечером будем ролевые игры устраивать, а сейчас другие дела на повестке.       — Какой же ты скучный, — дую губки, сажусь на кровать и шнурую ботинки.       Он смотрит на меня и посмеивается. Берёт наши куртки из шкафа, подходит ко мне, поднимает с кровати и подталкивает к выходу.       — Иди-иди, птенчик. Шевели лапками.       Выходим. Эрик запирает дверь. Я держу рюкзак в ногах и надеваю куртку. Эрик подхватывает мой рюкзак, закидывает себе на плечо, берёт меня за руку, и мы все вместе идём к Бою.       Малыш страшно рад всех видеть. Слюнявит каждого, благо дорос до своего взрослого роста, когда можно без особых усилий «чмокнуть» народ в щечку. Эрик берёт поводок, защёлкивает карабин на широком ошейнике волкодава и даёт команду: «Рядом!» Мне теперь не удержать здоровую псину. Бой вымахал, и если дёрнет вдруг за кем-то, то потащит меня по земле за собой. Но стальные мышцы Эрика как раз рассчитаны на прогулку с большим псом. Я иду рядом, периодически почёсывая Боя за ушком. Теперь и наклоняться не надо. Пёс дорос мне до бедра.       На КПП Бой рычит на охранника, пока тот неспеша отворяет нам шлагбаум, возмущённо гавкает на проезжающий мимо грузовик, из-за которого нам нужно отойти к обочине, и бодро шагает в сторону парка.       Мы идём неспеша. Волкодав периодически останавливается, чтобы обнюхать и пометить территорию. Ближе к Эрудиции нам попадается всё больше анархистов, которых теперь можно узнать по повязке на рукаве. В остальном отряды спутаны. Мы с ними не воюем, но и на брудершафт не выпиваем, а потому Бесстрашные патрулируют улицы вместе с афракционерами и общих тем особо не заводят.       Некоторые из уличных патрулей, не нашей Фракции, опасливо отходят к противоположной стороне улицы, во все глаза глядя на волкодава. Эрик спокойно ведёт его, я иду рядом. Мы с Трис болтаем о погоде. Никто ни сном не духом не ведает, почему мы здесь появились.       Спокойно минуем людное место. Бой не обращает внимания ни на кого, но на одного парня всё же гавкнул, когда тот решил разминуться с нами, перебегая перед носом дорогу. От басовитого лая наверняка парнишка в штаны надул, учитывая, как припустил, спотыкаясь на ходу. По одежде это был эрудит.       — Как твой брат поживает? — спрашиваю я Трис. Вопрос пришёлся к слову, но реакция на вопрос сработала обратная.       — На общественных работах спину гнёт, — отвечает она холодно.       — И не жалко тебе его?       Трис бросает на меня сердитый взгляд.       — Нам поговорить не о чем? — раздражённо замечает она.       — Извини.       — Проехали.       Она молчит и смотрит в сторону.       Я пытаюсь поймать её за мизинец и помириться.       — Мирись, мирись, мирись и больше не дерись, — шутливо произношу я. Она отдёргивает руку.       — Продал меня Джанин, просто трус и подлец! Не ожидала от него такого!       Трис останавливается. Фор тянет Трис за руку. Она на взводе и руку свою вырывает. Я останавливаюсь и смотрю на эти метаморфозы подруги. Она вскипает как вулкан. Эрик останавливается и оборачивается на нас.       — Винит во всем меня, как будто это я родителей убила! — продолжает Трис свою тираду обвинений.       — Вуф! — лает Бой.       — Не поддакивай, — смотрю я на волкодава. Он смотрит на меня, а сам хвостом крутит. Довольный.       — Ему полезно повкалывать, может мозги на место встанут! — Трис замолкает. Борется с эмоциями. Внутри неё всё клокочет.       — Трис, идём, — мягко просит её Фор.       — Вуфф! — снова гавкает Бой.       — Он с тобой солидарен, — я подхожу к Трис и мягко обнимаю её, хотя она делает попытку выкрутиться. — Извини. Я не думала, что задену тебя своим вопросом.       — Может хватит уже сопли развозить? — Эрик недоволен.       — Трис, идём, — Фор берёт её за руку. Теперь она как ёж: колючая и молчит. Я поджимаю губы. Ровняюсь с Эриком, и мы продолжаем путь. Фор с Трис нас догоняют.       Сентябрьский воздух прогрет полуденным солнцем. Я расстёгиваю куртку и слышу подколы от Эрика в сторону своей футболки, но в куртке действительно жарко. Я понимаю, что Эрик рад бы видеть меня и вовсе без одежды, потому постоянно пытается на меня без нижнего белья подбирать приталенные футболки. Не сводит плотоядного взгляда с меня, когда я стягиваю куртку на плечи, чтобы проветрить вспотевшую спину. Фор с Трис идут на шаг позади нас и вполголоса разговаривают о чём-то своём, и потому мои выпирающие соски не видят. Но деваться некуда. Я в который раз уступила похотливому котяре в выборе своего гардероба. Эрик пытается прикоснуться ко мне, но я отбиваю его руку.       — Ролевые игры позже, котик, — улыбаюсь я.       — Вот получишь у меня сполна сегодня, — он делает вид, что я зашибла его лапку, дует на неё.       — Больно? — втягиваюсь я в игру.       — Конечно, — кивает он, — со всей дури саданула.       — Давай подую.       Беру его руку, дую на пальцы. Он хватает меня за подбородок, притормаживает и быстро наклоняется, целуя в губы. Войти во вкус не даёт, быстро отстраняясь.       — Ну… — недовольно выдыхаю я, ловлю его руку, тяну её вниз, чтобы Эрик нагнулся ко мне. Но он только улыбается.       — Все ролевые игры вечером, птенчик, — моей фразой парирует он.       Мы доходим до пересохшего русла реки. Спускаемся вниз и некоторое время движемся по его дну. Эрик разматывает поводок, давая возможность волкодаву побегать вокруг нас, берёт меня за руку и притягивает к себе. Но вместо поцелуя я слышу его вопрос:       — Глянь, за нами есть хвост?       Я скольжу взглядом за его плечо и выхватываю из высокой поросли несколько фигур.       — Есть. Четверо.       — Ясно.       Эрик показывает ребятам идти следом за нами и не оборачиваться. Нас скрывает по пояс высокая сухая трава. Я останавливаю Эрика, завожу руку под его куртку.       — Так нечестно. А поцелуй?       Он сохраняет лицо серьёзным, а глаза при этом хитрые-хитрые.       — Все игры потом, птенчик, — наклоняется он и целует меня в нос.       Мимо нас проходят Трис с Фором. Трис прячет улыбку. Фор посмеивается.       — Ну Эрик, — бодаю его головой в плечо.       — Пошли-пошли.       Как ребёнка, он дерёт меня за руку и тянет за собой.       Я его толкаю. Эрик этого явно не ожидает, запинается и падает. Я залезаю на него верхом, и сверху на меня навалился волкодав.       — А, Бой! Слезь! — хохочу я. Эрик запускает руки под мою куртку и щекочет. Я выдираюсь из его хватки, соскакиваю и ношусь кругами, за мной волкодав, за волкодавом Эрик. Наконец Эрик отлавливает меня и щекочет ещё сильнее. Я визжу, вырываюсь, собака лает, Трис смеётся. Эрик обхватывает меня и валит на траву. Царит общее веселье, ржач, лай, мат, когда Бой запутывает всех в длинном поводке, носясь между нами. Я дёргаю Эрика за ворот куртки и заговорщицки понижаю голос.       — Они ушли.       — Ах ты маленькая бестия! — он смотрит на меня, а у самого дьявольский огонёк в глазах блестит. — Завела меня и на попятную?!       — Муа! — я делаю обманное движение, посылаю воздушный поцелуй и подныриваю под его руку. Но Эрик перехватывает меня и закидывает себе на плечо.       — Всё. Арестована! — победно заявляет он, удерживая меня рукой за ноги.       Я еду у него на плече и попеременно кидаю взгляд вдаль. Группа преследователей ушла. Видимо, решили, что не стоит тратить на нас время. Вытягиваю руки вниз и чешу голову Боя, который трусит позади Эрика, радостно вывалив язык. Сегодня у волкодава праздник. Так много и долго с ним никогда не гуляли и тем более не играли.       Мы пересекаем канал под застывшим разводным мостом и поднимаемся на поверхность. Эрик сбрасывает меня с плеча и наматывает на кулак длинный поводок, принуждая волкодава подойти и встать рядом. Мы смотрим в разные стороны, оценивая обстановку.       — Сюда, — Фор кивает в направлении полуразрушенного здания. — Между домами есть вход в тоннель. Надеюсь, он остался таким же, каким я его запомнил.       — Веди, — кивает ему Эрик.       Мы продолжаем прогулочным шагом идти по дороге меж домов. Башня Эрудиции осталась позади, за каналом. Преследователи отстали. В этой части города мы встречаем только наши патрули. Киваем им и идём дальше.       Пространство между домами небольшое, въедет джип, но грузовик, скорее всего, застрянет. Под ногами много песка и мусора. Видим пару отпечатков подошв в направлении тупика. Фор смотрит на нас с Эриком и машинально тянется к припрятанному под курткой оружию. Эрик смотрит на реакцию волкодава. Тот никак не выражает волнения, а значит никого поблизости нет.       Подходим к серой обшарпанной двери. Видно, что её давно не открывали. Нет следов на асфальте, щели забиты песком, у двери навалена гора мусора.       Приходится сначала распинать мусор, очистить вход, почистить швы и стыки.       Фор с Эриком пытаются открыть дверь, и у них это получается едва ли. Мы с Трис присоединяемся.       — Навались! — командует Эрик, и мы одновременно тянем дверь на себя. Полотно двери ещё наполовину сдвигается со скрипом несмазанных петель.       Просвета хватает, чтобы пролезть по одному внутрь. Тёмный коридор уходит вниз, я вижу первые две каменные ступени.       Фор вынимает из своего рюкзака герметично упакованную вещь. Вскрывает её и мы даём понюхать волкодаву.       — След! Бой! След! — командую я. Волкодав тычет носом в вещдок, трясёт головой и озадаченно смотрит на меня. — След! Взять след!       Волкодав фыркает.       — Спускаемся, — Эрик вынимает мощный фонарик, протискивается первым в щель и освещает путь.       Мы пролезаем все, в том числе и волкодав, изящно втекая внутрь. А я полагала, что его зад застрянет в дверях. Эрик отдаёт мне фонарь и вместе с Фором затягивает дверь на себя, закрывая её.       Я стою на четыре ступени ниже, освещая дверь. Потом свечу парням под ноги и возвращаю фонарь Эрику.       — Помечай путь маркером, — говорит он мне. Я киваю, запускаю руку в рюкзак, висящий на спине Эрика, и вынимаю парочку стержней. Второй отдаю Трис. Фор замыкает строй, тоже освещая путь фонарём.       — Ты как? — слышу её вопрос. Оборачиваюсь. Она стоит возле Фора, держит его за плечо.       — Сейчас пройдёт, — отвечает он, опираясь рукой о стену.       — Что-то случилось? — спрашиваю я.       — Спускайся, Крис. Всё хорошо, — говорит мне Трис и продолжает теребить плечо Фора, заглядывая ему в лицо. Эрик уже спустился и ждёт нас внизу. Я спускаюсь и ровняюсь с ним.       — Что там? — спрашивает он меня. Я пожимаю плечами.       — Мы идём, — слышу голос Трис. Они спускаются вместе, держась за руки.       Пятьдесят семь ступеней ведут вниз. Тоннель действительно неглубокий, как и говорил Фор.       Коридор становится шире сразу после лестницы. По стенам тянутся, провисая, толстые кабели. Три человека спокойно движутся в ряд, не стесняя друг друга. Под потолком видны лампы, но нет нигде общего рубильника, чтобы зажечь свет. Пол под ногами бетонный, и, судя по слою пыли, здесь давно никто не проходил. В тоннеле холодно, и я застёгиваю куртку до горла, а следом накидываю капюшон на голову, чтобы сохранить тепло.       Мы с Трис оставляем маркеры на стене по ходу движения.       Смотреть особо некуда. Вперёд, в спину Эрика, на качающийся хвост Боя, себе под ноги и снова стены. Позади меня движется Фор. По правую руку Трис.       Мы не разговариваем и стараемся ступать неслышно. Первое правило разведки. Идём долго, где-то полчаса точно. А коридор ни разу не свернул ни вправо, ни влево. Движение в замкнутом пространстве не причиняет мне дискомфорта, но судя по тому, что Трис без конца оглядывается на Фора, ему здесь неуютно.       — У него клаустрофобия, — шепчет мне Трис.       — Это что? — переспрашиваю с непониманием.       — Боязнь замкнутых пространств, — отвечает она.       — Один из страхов? — поднимаю я на неё взгляд. Вижу только движение головой. Трис кивает.       — Отставить разговоры, — слышу голос Эрика.       Мы снова замолкаем.       Некоторое время движемся молча. Я замечаю, что волкодав стал поднимать голову. Первый признак волнения.       — Эрик, стой, — прошу я и ровняюсь с ним, когда он останавливается.       — Что?       — Бой. Его что-то настораживает. Смотри.       Эрик светит на собаку. Бой смотрит на него, на стену и оборачивается к замыкающей процессии.       — Тихо, — шикает Эрик, заставляет всех замереть.       До моего слуха доносится какое-то низкое гудение.       — Я слышу… — я вздрагиваю, когда шум приближается быстро, но пролетает где-то над головой. Собака взвывает.       — Тш-ш, — шикает на него Эрик, и мы слышим новый нарастающий и пролетающий над головой шум, схожий с перекатыванием камешков.       Фор тянет из рюкзака карту и просит Трис посветить на неё. Мы все собираемся возле карты.       — Мы зашли отсюда, — палец Фора указывает на точку на карте, — тоннель если пролегает здесь, а мы идём всё это время прямо и около сорока минут, то здесь дорога. Мы прямо под центральной дорогой сейчас стоим.       Бой взвывает, смотрит вперёд и натягивает поводок.       — Рядом! — командую я.       — Ва-вау! — басит Бой и смотрит то на меня, то вглубь тоннеля. Эрик прибавляет света, чтобы осветить как можно больше пространства.       — Ва-вау! — повторяет Бой и снова натягивает поводок.       — Что это с ним? — опасливо спрашивает Трис.       — Что-то учуял или услышал, — отвечаю я и прошу Фора дать мне вещдок, ещё раз подношу к носу волкодава. — Бой! Нюхай, нюхай, Бой! След! Бой, след!       Он нервничает, начинает крутиться вокруг меня.       — Ва-вау! — снова протяжно выдаёт он мне. Я возвращаю Фору вещдок и смотрю на Эрика.       — Ладно, давай мне, он что-то хочет показать, — я забираю поводок, хлопаю волкодава по холке. Остальные вооружаются. Я достаю свой фонарик и прибавляю шагу. Бой тянет меня вперёд. Через несколько метров перед нами развилка. Бой, не думая, тянет меня в правое ответвление. Ребята оставляют маркеры на пути.       — След! Бой, след! — приговариваю я и вижу, что волкодав всё чаще начинает втягивать шумно воздух, искать след, рваться и останавливаться, снова тянуть и вертеть головой. Эрик идёт рядом, если что, он перехватит поводок. Но пока Боя веду я. Он привык работать со мной, хотя Эрика тоже слушается, но всё равно я лучше понимаю малыша.       Бой встаёт, мнётся на лапах и начинает рычать. Эрик подсвечивает стены, и мы видим знаки, такие же, как тогда в доме у Бесстрашия, где нашли трупы.       — Этого ещё не хватало, — Эрик подходит к стене и скоблит по надписи ногтем. Пробует на вкус, сплёвывает на пол. — Краска.       — Не кровь? — удивляюсь я.       — Нет.       Он ведёт рукой по стене до чёрной коробочки и топит пальцем две кнопки. Коридор наполняется светом. Лампы под потолком разгораются ярче, и толстые провода, провисающие вдоль стен, начинают тихо гудеть.       — Силовой, — смотрит на него Фор и трогает один кабель, — силовой кабель. Мы выключаем фонари.       — Фотографируй, — кивает мне Эрик и достаёт из рюкзака камеру. Я передаю ему собачий поводок и начинаю всё снимать.       Через метры мы находим ведро с засохшей красной краской и присохшей ко дну ведра кистью. Её не отодрать, а значит, краска давнишняя.       — Эти символы повторяются и с каждым разом выглядят всё лучше, — рассматривает Фор рисунки.       — Он тренировался, чтобы намалевать кровью знаки в доме! — Эрик со злостью пинает ведро. — Чёртов ублюдок!       Грохот от ведра прокатывается эхом по тоннелю и замолкает. Бой тянет Эрика вперёд и начинает рычать. Рычание переходит в неистовый лай.       — Отпускай, — подбегаю к Эрику и отцепляю карабин от ошейника. Бой срывается с места. Я бегу следом и кричу волкодаву: — Взять!       Волкодав уходит в хороший отрыв и пропадает за поворотом. Через секунду слышится вопль нескольких голосов, собачий лай и возня. Добегаем до группы лиц, сбившихся в кучу. Плохо одетые люди, босые и грязные, жмутся друг к другу. Семеро человек: четверо мужчин и трое женщин. Бой рычит на них, не давая им пройти. В этой части коридора полумрак. Несколько плафонов разбиты.       — Бой! Фу! Хороший мальчик, — я защёлкиваю карабин на его ошейнике и оттаскиваю волкодава в сторону.       — Вы кто такие?! — Эрик наставляет на людей оружие. Фор с Трис не сводят с целей взгляд, точно так же удерживая каждого на мушке.       — Пощади! Пощади! — мужчина падает на колени перед Эриком, и тот брезгливо отступает.       — Вы кто такие? Отвечать! — рявкает он и хватает за ворот первого, кто ближе к нам. Мужчина заслоняет рукой голову и склоняется к земле.       — Пощади! — голосит он и пытается на коленях доползти до нас. Волкодав рычит и срывается на лай. Я охлопываю его по холке, оттаскиваю в сторону.       — Ну-ка заткнуться всем! — обрывает вой голосов Эрик и стреляет в пол рядом с мужчиной. — Я сказал заткнуться!       Парни разбивают группу, велят встать к стене. Эрик достаёт прибор и на каждом тестирует его. Они все не дивергенты. Но и прибор не показывает фракцию, никакую, даже афракционеров.       — Имя? — Эрик ставит на колени женщину и целится ей из пистолета в голову.       Она качает головой.       — Фракция? — задаёт он следующий вопрос.       Женщина испуганно на него смотрит.       — Фракция?! — повторяет он громче с раздражением.       Она молчит.       — Оглохла, сука?! Фракцию назови! Где была, откуда выперли?! — Эрик хватает её за горло, рывком поднимает и вминает её в стену. Фор с Трис держат остальных на прицеле, не давая никому шелохнуться.       — Где родилась?! — рычит Эрик женщине в лицо.       — Я не знаю! — она пытается сорвать его руку с горла, вцепляется пальцами в руку.       Эрик бросает её на пол и допрашивает остальных, но и там такая же картина: «Не знаю», «Не помню». Ни имен, ни названий. Глаза при этом честные, испуганные.       — Давай с сывороткой, — предлагает Фор.       — У тебя где-то завалялась? — рычит в его сторону Эрик, пытаясь вытрясти хоть что-то из мужчины.       — Да. Есть одна колба. Хватит на двоих.       Бой тянет меня дальше. Мы ускоряемся.       — Трис, давай с ней! — рычит Эрик. Подруга меня догоняет. Волкодав тянет дальше и застывает у дверей. Дверь металлическая, но не такая, как в моём сне. Бой на неё бросается и лает.       — Бой! Фу! Тихо! — я оттаскиваю волкодава. Трис берётся за ручку и резко дёргает её на себя. Нам в нос ударяет зловоние. Я отшатываюсь, зажимаю нос рукой. Трис делает также. Светит внутрь чёрной комнаты. Там видно шевеление. Бой рычит.       — Выходи по одному! — громко командует Трис, направляя внутрь помещения пистолет.       На пороге показывается ребёнок лет десяти, грязный, в обносках, босой. Смотрит на нас испуганными глазёнками.       — Фор! — кричит Трис. — У нас здесь дети!       Я оттаскиваю Боя дальше, но он лезет обнюхать ребёнка. А потом тащит меня внутрь комнаты, в которой жуткий смрад: от запаха слезятся глаза. Я освещаю углы фонариком и вижу троих детей. Бой тянется понюхать девочку, потом хватает её зубами за одежду и тянет за собой из комнаты.       — Ты Ирма? — почему-то задаю я вопрос девочке.       — Да.       — Твой папа Исмаэль? — уточняю я.       — Да.       — Давно ты здесь?       — Наверное. Не знаю.       — Кто эти люди с тобой?       — Не знаю. Он их приводил и оставлял.       — Почему они не помнят имён?       — Он стирал память.       — Такой большой человек, бородатый? — уточняю я.       — Да.       — Чем он память им стирал?       — Я не знаю. Они что-то вдыхали.       — Ты кого-то ещё видела, кроме него?       — Нет.       Я беру её за руку и вывожу из комнаты. Мы идём с ней к Эрику. Он как раз допрашивает мужчину, но даже под сывороткой он ничего не говорит.       — Эрик, это Ирма, — я киваю на девочку рядом с собой.       Бой подталкивает остальных детей к нам, кого-то тащит за рукав. Дети даже не плачут. Они все молчат. Трис идёт следом, морщась от запаха нечистых тел.       — Какая ещё Ирма? — переспрашивает он сердито.       — Дочка убитого Исмаэля. Который был на поле. С собакой. У него пропала дочь. Он нам указал на Брого. Это Ирма.       — Дочь афракционера? — переключается он на нас.       — Да. Говорит, что людей приводят и оставляют, что стирают память.       — Как стирают? — он хмурится.       — Что-то вдыхают, — уточняю я. — Значит у него где-то здесь есть лаборатория или что-то вроде того.       — Значит.       Эрик оставляет попытки допросить мужчину и наклоняется к девочке.       — Как тебя зовут? — его голос становится мягким.       — Ирма Шанн.       — Сколько тебе лет?       — Одиннадцать.       — Фракция?       — Без фракции. Эвелин Джонсон наш Лидер.       — А твои родители кто?       — Папа следопыт, Исмаэль Листок Шанн. Мама умерла.       — Как ты сюда попала?       — Я гуляла с ребятами по каналу, потом выскочил он. Все побежали. Я побежала тоже, но упала. Он схватил меня. Я кричала. Кир услышал и прибежал на помощь. Но человек его ударил. А потом чем-то меня усыпил, и я проснулась здесь.       — А Кир — это кто?       — Наш пёс.       — Такой чёрный, да? — уточняю я.       — Да.       Эрик поднимается и смотрит на меня.       — Похоже, картина проясняется. Но как долго они все здесь находятся? — он окидывает взглядом людей. — Вы там проверили комнату?       — Не особо, — отрицательно мотает головой Трис.       — Я проверю. Стойте здесь, — Эрик берёт фонарь и идёт в направлении комнаты. Слышен его мат. Он выходит и хлопает дверью, запирая её. — Там три трупа.       — Надо найти лабораторию и ту комнату связи. Она точно где-то есть, — я смотрю в сторону убегающего тёмного коридора — похоже, намеренно разбиты плафоны.       — Ирма, а что вы ели? — спрашивает у девочки Трис.       — Крыс.       — Сырыми? — морщится она.       — Да. И он ещё оставил какие-то корки хлеба. Но их взрослые съели. Ещё они ели мёртвого человека. Но я нет.       Мы с Трис в ужасе переглядываемся.       — Он тебе не стёр память? Почему? — я присела перед девочкой.       — Я прикинулась, что ничего не помню.       Я её обняла. Крепко-крепко.       — Ты молодец. Настоящий боец, — говорю я, а у самой ком в горле стоит.       — Что с этими делать будем? — кивает на толпу Фор.       — Проще грохнуть и не таскать за собой, — бросает он на них холодный взгляд.       — Не проще. А если этих людей там на поверхности кто-то потерял? — вступаюсь я.       — Я солидарна, — говорит Трис.       — Ирма. Может, ты видела комнату помимо этой? — спрашиваю у ребёнка.       — Нет. Он нас запирал и не давал выходить.       — Ясно. Ладно. Бой найдёт, — я поглаживаю волкодава по голове. Мы смотрим вчетвером в тёмный коридор.       — Так. Расклад следующий, — Эрик смотрит на нас, — сейчас движемся все назад, к выходу. Выводим людей, связываемся с нашими. Возвращаемся сюда и ищем дальше.       — Согласен, — Фор кивает.       Время на обратный путь сокращается вдвое за счет быстрого шага. Идём по меткам, направляем людей. Они безропотны, пытаются не отставать. Строй замыкаем мы с волкодавом. Это подстёгивает людей двигаться. Страх гонит их вперёд. Детей подхватили Фор, Трис и Эрик, несут как щенят, подмышкой. Я веду за руку Ирму. Потом подхватываю её, когда от усталости у неё начинают заплетаться ноги и сажаю её на волкодава. Ирма не боится его, и Бой это чувствует. Он не противится пассажирке и продолжает идти скорым шагом с ношей на спине.       По маркерам мы выходим на поверхность. Наваливаемся на дверь и отворяем её. На улице ещё светло. Выводим людей.       Эрик вызывает по рации наших. Разведгруппа приезжает на броневике. Мы помогаем подняться найдёнышам и передаём парням детей.       — Череп, — Эрик обращается к мужчине со шрамом на лысом черепе. На затылке его красуется татуировка в виде веселого Роджера с перекрещенными костями. Я киваю мужчине. В последнее время часто видимся в Яме. Он тренирует народ, кто хочет подтянуть форму.       — Командир, — кивает тот.       — Отвезёшь их к нам. Пусть Мардж осмотрит. Отмойте их, дайте одежду, накормите. Заселите в приёмник. Они нихера не помнят, кто они, им стёрли память, но ты всё равно бди, мало ли. Да и ещё, эту девочку, — Эрик кивает на девчушку, выглядывающую из окна броневика, — допроси. Она помнит всё. Она из афракционеров. Свидетель. Ценный.       — Я понял, командир.       — Приставь к ней Лу. Ребёнок много знает, но напугана и давно в плену.       — Будет сделано в лучшем виде.       — Да и, Череп. Будь на связи. Хрен знает, что ещё нароем. Выставьте здесь людей.       Эрик берёт у солдата винтовку и кивает нам.       — Вооружайтесь.       Мы берём запас у разведгруппы, дополнительные рации, и я делаю глоток воды. Парни поят людей, пока мы стоим. Те жадно пьют воду, выхватывая друг у друга бутылки.       — Тихо! На всех хватит! — рычит на них Череп и снова смотрит на нас. — Командир, может нужна доппомощь?       — Справимся, — отрицательно качает головой Эрик и смотрит на нас. — Спускаемся.       Мы уходим.       За нами закрывают дверь, и мы снова спускаемся по лестнице вниз. Впереди нас ждёт неизвестность.