Вопреки всему

      То, что я слышала на полигоне от бойцов — правда. Новые правила требуют от Бесстрашных, не попавших после обучения по распределению в патрульные отряды, пересдавать нормативы. Это не касается нового двухсотого потока, так как у ребят ещё всё свежо в голове. Многие из Бесстрашных озлоблены, многие расстроены. В Яме собираются семьями. Кто-то весело щебечет. У всех разное настроение в силу разной физической подготовки. Дети бегают метеорами под ногами присутствующих. Для них это большое приключение. Они бывают здесь нечасто.       Я привыкла видеть в Яме подтянутых Бесстрашных, поджарых и ловких, но сегодня попадаются откормленные экземпляры. Шкафчик и тумбочка на ножках. Таким уже можно сразу паковать чемоданы.       Выдернули буквально всех со своих рабочих мест.       Мы с Небраской заканчивали тренировку, в этот момент в Яму хлынула волна Бесстрашных - шестьдесят пять человек. Нам на устройство от Верховного командования прилетел приказ оставаться у мишеней и тестировать бойцов на профпригодность. Следом сбросили норматив, по которому нужно оценивать и ставить баллы. Небраске и мне переслали список участников для турнирной таблицы.       — Нашли крайних, — сердится командир и раскладывает на столе лезвия. Я читаю текст, из которого следует, что каждому Бесстрашному даётся минута, чтобы проработать броски, и потом ещё только три попытки, чтобы сдать зачёт.       Сегодня у тестируемых только зачёты, по результатам которых их разделят на две группы. Те, кто попадут в красную зону, будут иметь второй шанс и целую неделю на то, чтобы улучшить результат, а после итоговых оценок Верховное командование уже будет решать вопрос об их участи: оставить во Фракции с лишением каких-то привилегий или отчислить. Конечно, озлобленные изгнанники пойдут прямиком к афракционерам. Я бы пошла и, думаю, командование это понимает. Но либо они решили таким образом замотивировать бойцов улучшить свою физическую форму и боевые навыки, либо здесь что-то ещё. Кто же гонит своих, когда грядут большие перемены?       К нам подходит Фор, Юрайя, Питер, Эдвард, Ивен, Джет, Омен.       — Девочки, вы у мишеней, — говорит нам Фор. — А мы принимаем нормативы на арене. Заранее говорю, что если возникнут спорные ситуации или кто-то не захочет сдавать норматив —не принуждайте. Тут особый случай. С такими бойцами будем решать вопрос отдельно.       — А помогать можно? — спрашиваю я командира.       — Помогать можно, — кивает он и уходит с ребятами.       Мы слышим его громкий оклик и свист, принуждающий заткнуться галдящий народ. Фор строит людей по зонам. Одних отправляет на мишени, других на спарринг. Желающие разогреть мышцы начинают разминку с пробежки и растяжки. Народ разбредается по Яме.       Небраска курсирует вдоль рядов, я стою сбоку. К мишеням подходят по шесть человек — первые добровольцы, которые выполняют нормативы безупречно. Я нахожу их в списках и отмечаю, ставлю высокие баллы. Первая волна уходит, и остаются те, кто уже не помнит, как метать лезвие. Ножи отскакивают от доски, летят куда угодно, только не в мишень, даже не в фанеру.       Мужчина ругается, на чём свет стоит. Но все лезвия валяются на полу.       — Вы по профессии кто? — останавливаю Бесстрашного. Бородач недобро косится в мою сторону.       — Водитель поезда, — отвечает он.       — Отлично. Представьте, что впереди по курсу разрушенное дорожное полотно, и нужно метнуть нож в рычаг, чтобы перевести стрелку и свернуть на безопасный путь. — Подхожу к мишени и показываю, куда надо метнуть. — Представьте, что от этого зависит ваша жизнь и жизнь людей, которых вы везёте в поезде.       Небраска ловит лишь последнюю фразу и с непониманием смотрит на меня. Я ухожу в сторону. Мужчина долго прицеливается, замахивается рукой и попадает прямиком в то место, куда я ему показала.       — Вот видите? Стоит только представить правильную цель и хорошая оценка у вас в кармане, — улыбаюсь я и заношу к его имени хороший результат.       Он от радости хватает меня и обнимает.       Его место занимает женщина-тумбочка.       — А мне поможете? — спрашивает она, и я вижу, что ко мне выстраивается очередь.       — Вы кем работаете? — спрашиваю её и уже думаю, что если она хотя бы попадёт в пластик, а не в фанеру — уже удача.       — Завскладом.       — Ага. К грызунам как относитесь? — спрашиваю её.       — Бью их, если вижу.       — Отлично. Представьте, что крыса лезет к продовольственной полке. А у вас есть только один шанс избавиться от неё. Прямо сейчас.       Показываю ей на мишени, где сидит крыса, исходя из габаритов и силы замаха женщины. Отхожу от мишени. Женщина замахивается. Первое лезвие улетает мимо.       — Остаётся две попытки достать тварь, — говорю я.       Небраска снова слышит только последнюю часть фразы и стоит в ступоре. Я ей мило улыбаюсь.       Женщина кидает лезвие, и оно втыкается в фанеру.       — Антика. Вы можете точнее бить. Я просто уверена. Крысу надо убить. Соберитесь.       Я подправляю ей руку. Отхожу. Женщина прицеливается, размахивается и лезвие летит в яблочко.       — Отлично! — восклицаю я и заношу её отличный результат в таблицу.       Женщина тискает меня на радостях и уходит довольная.       — Можно я? — возникает возле меня шкаф-на-ножках. Мужчина высокий, плотно сбитый. В носу ватная затычка. Значит со спарринга.       — Кто вы по профессии? — задаю очередной вопрос и вижу живой интерес не только желающих попасть ко мне, чтобы получить хороший результат, но и ребят, уже принявших нормативы на арене. Поднимаю голову и вижу на втором ярусе лестницы Макса и Эрика. Они молча, с улыбкой на лице, внимательно наблюдают за разворачивающейся у мишеней сценой сдачи зачёта.       Мужчина теплоэнергетик, он обслуживает тепловые системы Фракции. Его работа не предполагает быстрых темпов или тяжёлой физической нагрузки, так что он отъелся, раздобрел, а тут такое. Если ещё на арене он худо-бедно себя проявил, в силу габаритов под метр девяносто, то тут у него лезвие просто не лежит в руке. Он даже неправильно его берёт за рукоять. С таким захватом нож никогда не войдёт остриём вперёд. Приходится сначала объяснить очевидное, а затем переходить к сути вопроса.       — Представьте прорыв теплотрассы. Зима, лютый холод, а тут разрыв трубы. Без тепла Фракции кранты. Будет ледниковый период, костры в коридорах. Спалим тут всё к чертям. А оно нам это надо? А у вас есть только три попытки заделать наскоро трещину, это вот этим лезвием. Вы наше спасение. Три попытки. Только три, Тит, и разрыв теплотрассы. Понимаете?       — Да.       Подхожу к мишени, показываю мужчине тот уровень, куда следует метнуть лезвие.       — Перед вами не мишень, а труба с увеличивающимся разрывом. Видите?       — Да.       — Бросайте!       Он метает нож, и тот втыкается в фанеру. Народ за его спиной ахает.       — Разрыв увеличивается, Тит, две попытки или большой бабах! Не ждите. Бросайте!       Он кидает в пластик и попадает почти рядом с целью.       — Тит, сейчас всё к чертям разорвёт! — пугаю его громким криком. Небраска аж вздрагивает. Мужчина размахивается, и его нож лезвием уходит наполовину в пластик ровно по цели.       — Вау! — хлопаю я в ладоши. — Вот это бросок, Тит! Вы большой молодец!       Заношу его хорошую оценку в таблицу.       — Метательные снаряды несите на стол. Свободны.       Мужчина прослезился, вытаскивая ножи из мишени, потом возвращается и нежно жмякает меня руками за плечи.       — Я вас запомнил, — говорит он.       — Звучит как угроза, — улыбаюсь я.       — Нет! Что вы! Ни в коем разе! — машет он руками.       — Я пошутила, Тит. Идите, вы сдали зачёт.       Осталось ещё пять человек.       — Вы поняли принцип броска? — спрашиваю их. — Постарайтесь представить себе то, с чем вы имеете дело каждый день. Представьте, что угроза реальна. Что если не бросок, то произойдёт какая-то катастрофа. Лучший результат — верхняя часть мишени. Уловили?       — Ага.       Народ энергично кивает. Мы с Небраской даём по минуте на разогрев и принимаем норматив. Почти все попадают по цели, но все пятеро сдают зачёт у мишени.       — А теперь покажи, чему ты сегодня научилась, — Небраска подает мне шесть лезвий.       — Ругать не будешь, командир, в случае провала? — спрашиваю её.       — Хм…, решу походу.       Она просит всех отойти подальше.       Завязывает мне глаза. Я стою ровно посередине между третьей и четвёртой мишенью на расстоянии четырёх метров от щита. Распределяю лезвия между пальцев.       Слышу, что Небраска отбегает в сторону. Я принимаю стойку, посылаю каскадом лезвия по целям левой и правой рукой одновременно, начиная от центра, резко разводя руки в стороны.       Снимаю повязку с глаз и вижу, что одно лезвие воткнулось на границе пластика и фанеры.       — Да блин!       Позади меня слышится свист и аплодисменты. Оборачиваюсь. Те, кто ещё не ушли из Ямы, восторженно хлопают, ребята свистят, Небраска улыбается.       — Что ж, неплохо для первого дня тренировки, — говорит она, и мы с ней собираем лезвия.       Сегодня лезвия только так отлетали в стороны, пока я тренировалась. Получилось неплохо, но всё же не все лезвия попали в цель.       — Все, кто принимал зачёты, в мой кабинет! — прокричал нам Макс. Кажется, он доволен, судя по голосу. Я не смотрю в его сторону, собираю метательные снаряды и убираю их в шкафчик.       Небраска дожидается меня у выхода, и мы вместе идём по коридору в командный центр.       — Тебе надо отдельно потренировать правую руку. Ты же левша?       — Да.       — Вот. А потом покидать веером без поворота, только правой рукой. И напомни мне спросить у Макса магнитную перчатку.       — А может, у Ивена взять её?       — Он её где-то похерил, — фыркает Небраска. — Надо было сразу забрать.       В кабинете Главнокомандующего Фракцией собираются все участники, рассаживаясь за длинный стол. Мебель и её расположение почти идентично тому, что я привыкла видеть в кабинете Эрика. В кабинете Макса я впервые. Мне по статусу пока не положено здесь бывать, но сегодня я принимала зачёт у Бесстрашных и на шаг приблизилась к верхней касте фракционеров.       Макс благодарит каждого за работу, и на карты нам зачисляются деньги в размере пяти тысяч талонов. Всех приятно штырит от подобной щедрости, настроение заметно улучшается, и у Небраски, в том числе.       Мы сбрасываем со своих устройств таблицы с заполненными именами и баллами Максу на главный компьютер. Выводим общую таблицу, где видим, кого оставлять в белой зоне, а кого опускать в красную. Таких очень мало. В основном они продули в спарринге.       — Отличная работа, — Макс ещё раз всех благодарит и отпускает. — Свободны.       — Магнитная перчатка, — напоминаю я Небраске, когда мы выходим в коридор. Она кивает мне, возвращается и одна беседует с Лидером. Я жду её за дверью. Небраска возвращается с перчаткой и мячом в руке.       — Порядок.       Я пересекаюсь с Эриком за ужином. Столовая полна народа. Стоит шум, гам, и кажется, что ничего не происходило за эти последние дни с момента моего выпуска. Эрик подкидывает мне в тарелку зелёный салат.       — Жуй, зайчик, — улыбается мне, тоже прожёвывая листок салата. Киваю. Разбираю свой гамбургер, укладываю внутрь между котлетой и сыром лист салата, накрываю сверху булочкой и кусаю.       — Что дальше? — спрашиваю Эрика.       — У тебя непрекращающиеся тренировки, птенчик. Расписание на твоём планшете, — отвечает он мне. — В одиннадцать тренируешься со мной в Яме.       — Я уж и забыла, как оно с тобой… тренироваться, командир, — улыбаюсь.       — Так уж и забыла? — хитро смотрит он на меня. — Четыре дня минуло.       — Четыре? Всего? Ого! У меня ощущение, что прошла целая вечность.       Он качает головой.       Опускаю глаза. Щёки горят от смущения. Когда не знаю, что сказать или сделать, лучше смотреть в тарелку с едой. Эрик под столом тюкает меня носком в ботинок. Я поднимаю на него взгляд. Он мне подмигивает. Вытирает рот салфеткой.       — Про щенка не забывай. Он резко пошёл в рост на наших харчах. Волкодавы быстро растут.       — Да. Я его всего один вечер не видела, а он как будто подрос, — соглашаюсь с ним.       — Тебе не кажется, — кивает мне мой мужчина и поднимается. — Ещё пересечёмся, птенчик.       Он кивает Максу, тот тоже поднимается, и вся Лидерская ячейка тянется на выход. Я смотрю им вслед и спокойно доедаю свой гамбургер, запивая соком.       Ко мне подсаживается Питер. Моська светится.       — Скучаешь? — спрашивает он, с хитрецой поглядывая на меня.       — А что?       — Так сразу и «а что»? — хмыкает он.       — У меня до двенадцати время по минутам расписано, — отвечаю я.       — Жаль-жаль. А у нас намечается движуха в баре, — он по-свойски отпивает сока из моего бокала и морщится. — Фу, Крис, это же сплошной сахар. Как ты это пьёшь?       — С удовольствием, — улыбаюсь я.       — Придёшь? — продолжает он диалог.       — Не знаю. Загляну, как освобожусь. Вы до скольки будете тусить?       — До часу где-то.       — Не обещаю.       — Буду ждать, — он целует меня в ухо. Я отталкиваю его. Питер смеётся и отгребает от стола, машет своим и догоняет их уже на выходе из столовой. Я доедаю, поднимаюсь и вылавливаю взглядом среди присутствующих Трис и Фора. Подхожу сзади и обнимаю обоих за плечи.       — Присядешь? — подвигается Фор. Я сажусь между ними. Беру обоих за руки и сижу так.       — Ребят, я по вам всем очень скучаю, — говорю, а сама смотрю вверх, где на перилах зависли Бесстрашные. Там удобные балкончики.       — Так всегда бывает после обучения, — кивает Фор. — Вы были все вместе десять недель, сдружились, а потом вас раскидывают по разным местам.       — Да, — я кладу голову на плечо Трис.       — Я по тебе тоже скучаю, — говорит подруга, обнимает меня за талию. — Ты приходи к нам иногда в гости.       — В гости? — смотрю я на неё. Трис кивает и смотрит на своего парня. Тот кивает тоже.       — Да. Ни разу не была в гостях. Зайдёшь сегодня? — спрашивает он.       — Сегодня? — я поджимаю губы. — Мне поставили сплошные тренировки. Может, после Ямы?       — Посмотрим, — отвечает Фор. — Сегодня и мы с Трис будем на Арене. Тоже потренируемся в спарринге.       — Хорошо.       Я поднимаюсь и касаюсь плеч обоих.       — Вы замечательные. Оба.       И пока они не успевают ответить на эту фразу, я убегаю из столовой. Сбавляю шаг в коридоре. Внутри меня какое-то ликование. Я улыбаюсь всем встречным Бесстрашным и с таким настроением вхожу к щенку.       У клетки мужчина. Он пытается налить малышу в миску молока, но щенок на него скалится и рычит.       — Фу, Бой! — строго прикрикиваю я на щенка и позволяю мужчине выйти. Он отдаёт мне бутылку молока.       — Он не в настроении, — качает головой незнакомец.       — Нет. Он принял вас за чужого.       — Я и вчера кормил его, всё было иначе, — пожимает плечами мужчина.       — Просто в следующий раз ставьте корм у дверцы и не заходите внутрь.       — Ладно. В нём просыпаются инстинкты. Будьте осторожны.       Он уходит.       Я забираюсь в клетку к ребёнку. Рыжесть начинает вилять хвостом и просит ласки.       — И кто тут у нас уже зубки показывает, а? — треплю его за ушками и наливаю в миску молока. Раздается громкое чавканье. Я оцениваю степень взросления малыша. Наверное, не три недели ему было, а четыре, раз так пошёл в рост. К шести неделям будет уже вполне себе подросток на вытянутых лапках.       Я набираю «камушков» и кладу их в карман.       Выхожу из клетки и зову малыша во внутренний двор. Он охотно бежит. Разучиваем с ним команды «Сидеть!», «Служить!» и «Ко мне!».       Пролетает целый час. Я слышу объявление по громкой связи, доносящееся из здания. Зову щенка, завожу в клетку, оставляю немного корма, молока и убегаю.       В Яме собираются люди. Бойцы приходят точно в таком же недоумении, как и я. Сюда стекаются почти все, кто сейчас не на патрулировании города.       Всем Бесстрашным собраться в Яме. Всем Бесстрашным собраться в Яме.       — Внимание, Бесстрашные! — обращается ко всем Макс, стоя на втором ярусе балкона. — Встать в четыре колонны! Вам вживят модуль слежения. Это новые правила в связи с военным положением. Потом возвращайтесь на свои рабочие места и занимайтесь своими делами.       Народ образовывает четыре очереди. Я встаю в крайнюю и оказываюсь почти в конце, так как находилась у мишеней. Очередь движется быстро.       У меня идёт вызов на браслет. Это Эрик.       — Крис, выйди из строя и поднимись на балкон, — сообщает он.       — Но я ещё ничего не сделала.       — Выйди из строя прямо сейчас и поднимись на балкон.       — Хорошо.       Я выхожу из строя, иду к железной лестнице и поднимаюсь на балкон. Сюда же поднимаются несколько командиров, Питер — лицо удивлённое. Вся «пятёрка». Небраска не понимает, что происходит. Эдвард, Лукас, Юрайя.       — А чё происходит-то? — спрашивает Кастет, поднимаясь на балкон. За ним тянутся все ребята из моего разведотряда «Бесстрашных», «Рысь», «Черепа», «Орей», «Лезвие», «Скорпион», «Торнадо», «Смерч».       Мы стоим и смотрим на длинные очереди в Яме, и как всем вживляют в шею модули слежения. Судя по дёрганным движениям народа, процедура болезненная.       На балкончике появляется Марк.       — Все за мной! — командует он, и мы идём дружной толпой за Лидером. Проходим узким коридором, сворачиваем в помещение, оборудованное по последнему слову техники. Всюду экраны. Весь город просматривается с камер наблюдения. Зал большой, светлый.       Мы рассаживаемся по длинным лавкам. Я сажусь в первом ряду между мужчинами и смотрю на один из экранов. Вижу бронированную машину и охрану. Они дежурят возле здания Эрудиции. Здесь много огней. Бесстрашные вооружены. В помещение входит Макс. Эрик встаёт чуть поодаль, глядя на нас.       — Вы здесь, потому что вы лучшие из лучших. Я объясню, что происходит, — он берёт небольшую паузу, дожидаясь, пока ропот в зале утихнет. — Мы ввели военное положение и этот город перешёл под наш контроль. В ходе следствия выяснилось, что афракционеры действовали по указке Фракции Отречения. Были совершены вероломные теракты, унесшие жизни со стороны Бесстрашия, Эрудиции и Искренних. По закону военного времени мы вынесли единогласное решение о свержении Правительства, укрывающего Дивергентов и способствующего беспорядкам в городе. Вместе с главой Эрудиции Джанин Меттьюс была разработана сыворотка, выявляющая Дивергентов. Фокус-группа, на которой был протестирован продукт, показала высокие результаты. Это наши ангелы «пятёрки»: Лу, Ена, Небраска и Крис. Потом вы все прошли тест. Вы чистые. Мы полностью вам доверяем. Теперь в наших руках знание и возможности. С Фракций Эрудиции мы быстро зачистим этот город от мрази и восстановим мир и порядок.       Макс отошёл и предоставил слово Эрику. Тот кивнул ему и прошел вперёд.       — Модуль слежения заставляет солдат беспрекословно подчиняться приказам командиров. Бесстрашные станут ударной силой для подавления нашего врага. Вашей задачей будет контроль над армией, поиск и обнаружение альтруистов, сбежавших в ходе зачистки Фракции, и сдерживание волнений в городе. Так же я должен быть уверен, что стратегические объекты будут под надёжной охраной, — Эрик вдруг посуровел, скользя взглядом по рядам бойцов. — Но любое распространение информации, сказанной здесь, остальным членам Фракции — наказуемо. Я не стану разбираться, а пущу пулю в лоб. Это понятно?       — Так точно! — рявкнул хор голосов.       — Хорошо. Сейчас вы получите ориентировки на завтрашний день. Оставайтесь на местах.       Я достала из кармана планшет. Ко мне подошёл Эрик и поднёс своё устройство к моему. Папка перенеслась на мой экран.       Я развернула её. Текст открылся на половину экрана. Читаю: Охрана временной штаб-квартиры главы Эрудиции Джанин Меттьюс на территории Фракции Отречения. Выезд в 6:00. Гараж, 7 парковка. Полное боевое облачение + 2 магазина боевых патронов. Позывной «птенчик».       Дочитываю, поднимаю взгляд на Эрика. Он стоит и улыбается, раздавая остальным файлы. И губами повторяет «птенчик».       Мы расходимся. Эрик смотрит на свои часы и напоминает, чтобы к 11 вечера я была на арене. Есть ещё два часа. Небраска решает, что самое время отвлечься и покидать мячик. Тренироваться надо мне, а желающих поучаствовать в нашей забаве набралось так много, что не помещаются в малом зале. Мы все переходим в общий зал.       — Давай сначала ты? — хватаю Небраску за руку.       — Нет, птенчик. Тебя надо тренировать. Не трусь. Они все уже прошли эту школу, — надевает мне перчатку на левую руку и завязывает глаза. — Крис. Соберись. И как ты там сегодня мотивировала народ? Представь, что от броска зависит твоя жизнь.       — Ладно.       Я собираю звуки вместе. Людей вокруг много. Звуки отлетают выше, гул и эхо дезориентируют, но я недолго прислушиваюсь, решая действовать. Первые броски летят по целям. Ладонь вибрирует.       — Разгоняйся, Крис! — слышу голос Небраски.       Быстро не значит качественно в моём случае. Я мажу два раза из трёх бросаний. Кого-то мячик крепко задевает. Слышу мат и бью дважды по этой стороне.       Быстрый темп упражнения выматывает меня. Я устаю и останавливаюсь. Стягиваю повязку с глаз. Бросаю взгляд на экран браслета на своей руке. Час сорок игры в мяч, это уже перебор.       — Почему остановилась? — спрашивает меня Небраска, подходит, помогает снять перчатку.       — Устала.       — Птенчик устал, — улыбается она. — Иди, воды попей. Посиди. Мы пока поиграем без тебя.       Я иду сквозь толпу довольных парней к кулеру. Набираю себе стаканчик воды и сажусь на камень. Небраска надевает на руку перчатку и народ втягивает голову в плечи.       Теперь я вижу игру мастера. До её высот мне далеко. Двигается она быстро и изящно. Достаётся всем и не по разу. И сколько они не уклоняются от мяча, не выходит уйти от удара.       Вижу, идёт Эрик. Мяч летит в его сторону. Он его ловит и не возвращает. Небраска стягивает с глаз повязку.       — Всё, девочки. У нас начинаются спарринги! — командует он, видит меня и манит к себе пальцем. Я отставляю стаканчик в сторону и иду к нему навстречу. Он снимает ботинки и запрыгивает на арену. Я подхожу, снимаю обувь и захожу на светлое пятно ринга.       — К бою! — призывает он. Я принимаю стойку и уже через минуту лежу на матах. Эрик протягивает мне руку, поднимает. — К бою!       Я делаю пару обманных движений, ухожу под его руку, бью локтем по пояснице, а ногой под колено. Попадаю в захват и снова оказываюсь на матах. Эрик снова поднимает меня.       — Ну же, соберись, птенчик. Забыла движения? — он пугает меня обманным выпадом, я оказываюсь у него в удушающем захвате, как когда-то в первый раз. Подгибаю ноги, выскальзываю, падаю, подсекаю его под колени и быстро откатываюсь в сторону. Эрик падает на то место, где я только что была. Я делаю рывок навстречу, хочу схватить его за руку, но каким-то образом с его подачи перелетаю через него, продолжаю по инерции двигаться вперёд и сваливаюсь с края арены на пол. Поднимаюсь. Запрыгиваю обратно. Встаю в стойку. Эрик улыбается.       — Неплохо. Но долго, — он кивает мне и встаёт в стойку. — К бою!       Я ещё пять раз лечу на маты, пока Эрик, наконец, решает показать медленно приём, который даст мне возможность пробить его защиту. Ставит мне в напарники Джета, этого долговязого парня, чтобы я на нём попытала удачу. Джет пошатывается, но не падает, а с подачи Эрика валяется на матах. Я изучаю новый приём медленно, потом ускоряюсь. Тренируюсь на Эрике, на Джете, на Питере, на Юрайе, на Небраске. Два часа пролетают как один миг.       — Давай проверим малыша? — тяну Эрика за руку в своём направлении.       — Мой птенчик. Ты иди, у меня есть ещё дела. Встретимся дома.       — Хорошо.       Он целует меня и уходит. Я бегу к Бою.       Стервец точит зубки об клетку. Режутся. Ага. Взросление пошло быстрыми темпами. Вижу, что у клетки оставили корм и молоко. Видимо, малыш уже совсем не подпускает к себе. Ну ничего. Вот выучим с ним команды «Свой!» — «Чужой!» и будет всё хорошо.       А пока я закрепляю с Боем пройденный материал. Укладываю псинку на лежак. Глажу его, целую, прощаюсь до утра и ухожу.       На часах почти час ночи. Иду к себе. Звоню Эрику, он ещё занят.       Я принимаю душ, переодеваюсь, ложусь спать. Стук в дверь в полтретьего. Я не сразу слышу. Встаю, подхожу, открываю.       — Зашёл пожелать себе сладких снов, мой птенчик, — улыбается он, делает шаг за дверь, тесно прижимает меня к себе, целует. Рука скользит по бедру, под футболку. Он задвигает меня внутрь комнаты и отшагивает назад. — Всё. По кроваткам.       Уходит и тянет на себя ручку двери. Я наваливаюсь на дверь и упираюсь в неё лбом.       Возбудил и уплыл.       Ну Эрик, блин…       Возвращаюсь в кровать, закапываюсь в одеяло и не сразу засыпаю, прокручивая в голове завтрашние события. Свержение правительства. Военный переворот.       Чёрт!