Беззвучный лабиринт моих кошмаров

Начинается новая жизнь для меня,

И прощаюсь я с кожей вчерашнего дня.

Больше я от себя не желаю вестей

И прощаюсь с собою до мозга костей...

Арсений Тарковский

Темнота. Снова. Ах, да, его опять побили. Просто потому что могли. Он был слишком слаб. Слишком. Почему? Ну почему он не может быть хоть чуточку сильнее? Совсем малость, он не просит многого. Нет, Гарри знал, что мир всегда даёт то, что ты заслужил. Нельзя жаловаться. Но разве это плохо, желать жить, а не выживать? Мир набирался красок. Небо расцветало пронзительно голубым цветом. Ни единого облачка. Солнце мягко грело. Жаль только, что грело оно всех кроме одного мальчика, на который мир решил закрыть глаза. — Хэй, пацан? Ты живой? — откуда-то сверху послышался голос девочки. Гарри сфокусировал взгляд, на склонившейся над ним фигурой. На него глядели угольно-черные проницательные глаза, в обрамлении короны ресниц. Девушка-подросток на вид лет четырнадцати, с мягкими кудрявыми волосами такого же цвета, что и глаза. Она обеспокоенно смотрела на него и держала голову, чтобы он не ударился ей. — Вроде да? А что случилось? — нет, во всем этом было что-то не так. Кто она такая и почему сидит здесь с ним? Лицо девушки расслабилась на еле уловимую каплю. Брови были сведены к переносице. Она полезла в портфель и достала оттуда бутылку воды. И без церемоний половину вылила на Гарри, а вторую влила в уже не сопротивляющегося пострадавшего. — Вообще-то, это должна я спрашивать: а что здесь случилось? Но мне это очевидно. Тебя решили побить. Ничего не обычного, простые мальчишичьи драки. А вот почему все дошло до того, что ты потерял сознание, уже меня очень интересует, — девчонка сложила руки на груди и вперила взгляд в жертву своего лечения. Та не была напугана её видом, но мальчик посмотрел на спасительницу более осмысленно. — Да ничего, я сам виноват, — он резко поднялся на ноги, а потом поклонился, — спасибо Вам. Гарри читал о таком в какой-то книге. По правде говоря, это был первый раз, когда кто-то ему помог из незнакомых людей. Обычно он вообще был очень самостоятельным. Учился он сам, тете некогда было ему помогать, да и Гарри сам понимал, что Дадли заслуживает этого больше. Дадли — не урод. Дадли может быть любимым, даже если Гарри думает, что тот хуже. Дадли может быть любимым, потому что он заслужил это с рождения, а Гарри нет. Гарри заслуживает темный пыльный чулан. Это то, что ему положено с рождения. По крайней мере, так думал сам мальчик. Та книжка. Она была такой интересной. Он украл её из мусорки, тетя Петуния выбросила книгу, потому что «она не собиралась хранить это барахло». Мир, наполненный чудес. Мир, в котором каждый заслуживал счастья. Гарри просто хотел хоть чуть-чуть окунуться в него. Именно поэтому, почувствовав ту волшебную капельку счастья, Гарри и сделал то, что было обыкновенным в том мире. Наверное, он просто хотел отдать дань своей маленькой мечте. — Ох, ты из аристократов? Поэтому они тебя ненавидят? — неожиданно выдала девочка, увидев поклон. — Что? — совсем не ожидал такого вопроса Гарри. — Наверное нет? Я не знаю… Он неожиданно погрустнел. Он и этого не достоин. Он — урод. Урод не имеет права быть аристократом, верно? Поэтому он не может даже прикоснуться к тому миру. — Хэй, все хорошо! Они же ушли? А твое происхождение неважно. Ну, мне так точно! — улыбалась девчушка, стараясь стереть грусть из этих глаз. — Как тебя зовут? Я — Рози! Гарри озадаченно смотрел на протянутую ладонь. Через секунду в его глазах вспыхнула решимость. Он ныряет в этот омут с головой. Нужно жить, а не ждать очередную бурю. Он протянул руку в ответ: — Гарри, — ответил он. Ничего, если она не захочет общаться с ним завтра, когда узнает его истинную суть. Это ничего страшного, ведь у него целый день будет друг! Настоящий, его собственный! И ничего, что мир накажет его ещё сильнее, потому что он посмел обмануть. Разве это так страшно? Только вот она не перестала быть его другом ни через день, ни через два, ни через год.

***

— Смотри, нужно просунуть шпильку вот так, ага, верно, чуть поднять, загнуть. Чуть-чуть её колеблешь, пока не услышишь тихий щелчок, именно для этого и слушаешь замок. Потом делаешь также со следующим. Молодец! — воскликнула Рози, когда Гарри смог взломать замок, под её чутким руководством. — И помни, что брать нужно аккуратно. Чтобы не было ярким, не выделялось каким-либо образом, и занимало не более пяти процентов пространства. Запомнил? — Да, Рози! — радостно воскликнул Гарри. Это была возможность обладать практически всеми благами мира! Он же ведь не собирается по-настоящему воровать. Он просто одолжит у тетя немного вещей. Это же ничего страшного, что он вернёт все потом, когда станет старше и сможет сам заработать на это всё? — Рози? А если я не хочу «одалживать»? Я ещё слишком маленький, чтобы заработать денег, да? — Хм, я подумаю, как ты можешь получить карманных денег, но не ожидай, что их будет много, — серьезно отозвалась девушка. Гарри посмотрел на неё глазами с сияющими звёздами на самом их дне. А что может быть лучше? Ведь он тогда сможет приобрести то, чего нет даже у его тёти! Он будет безумно свободен!

***

— Видишь, у этой розы на листьях рыжие пятна? Это не обгоревший листок, хотя в таком случае стоило бы или в жаркие дни добавить навес, или проконтролировать, что в жару на листьях нет воды. В нашем же случае, это розанная ржавчина. Нужно проверить и срезать все листья, на которых поселилась она. — с видим профессионального садовода вещал Гарри. Он находились в гостях у Рози. Она попросила помочь с оранжереей. — Ох, Гарри, почему так много нюансов? — разочарованно простонал она, теряя всякую надежду на дальнейшую жизнь своей оранжереи. — Ну, если хочешь, — немного замялся мальчик, — я могу ухаживать за цветами. Они же важны для тебя, верно? А мне это только принесет удовольствие. — Гарри! Ты — моя путеводная звезда в темноте этого мира! — в порыве радости воскликнула Рози. Гарри же улыбался своему другу. Что ещё он может хотеть? У него есть друг, у него есть возможность взять что угодно и он может заниматься тем, что искренне любит? Разве это не то, к чему он стремится?

***

Пожалуйста! Разве он многого просит? Она обещала вернуться! Только увидеть, одним глазом! И опять тихий надрывный шепот, чтобы никто не услышал: «пожалуйста».