With The Sweet Comes The Sour

Сильвия в некотором смятении стала разглядывать окружение. Их общая комната была не идеальной, но не такой уж и ужасной, как она себе представляла. Это была вполне большая по метражу жилплощадь с внезапно небольшими окошками в двух унылых серых стенах и с такими же унылыми серыми потолком и полом, в которой было много пронумерованных узких кроватей, стоявших рядами, как в какой-нибудь государственной больнице. Рядом с каждой кроватью была небольшая тумбочка, а по стенам стояли ряды шкафов с такими же номерами на них. Все таки, какие-то личные вещи у его рабов были, судя по этой мебели. Сейчас многие из кроватей были заняты, на них сидели или лежали совершенно голые их личные рабы. В основном это были девушки и женщины разного возраста, примерно от 20 лет до 35, но были и парни и мужчины такого же возраста. Все они замерли и вытаращились на нее, ожидая чего угодно. Никто из них не знал, что из себя представляет их новая госпожа, и что ей взбредет в голову требовать с них. Может, она будет еще хуже, чем их господин. Они бы не удивились. Вилли ухмылялся, глядя на всех этих ничтожеств. По щекам многих из них сейчас текли слезы от боли и унижений, которые они перенесли за вчерашний день или ночь, или за полные сутки целиком. И они будут течь всегда, пока он их хозяин и пока его верным умпа лумпам разрешено играть с ними. — Ну и как тебе моя, скажем так, коробочка с живыми игрушками? — спросил он, повернувшись к Сильвии. — Они приходят в полнейший ужас каждый раз, когда я захожу сюда. А захожу сюда я не часто, а только в особо важные моменты, так что когда это случается, они думают, что сейчас им будет очень плохо. — Вилли засмеялся, снова оборачиваясь к рабам. — И это верно. Сильвию не удивило, что он говорил о них, как о неразумных созданиях. От Вонки следовало этого ожидать. Она решила ответить, чтобы не злить его: — Тут не так уж и плохо, как я думала… — растерянно сказала Сильвия. — А чего ты ожидала? — снова развеселился Вилли. — Что они будут спать на ковриках или вовсе на голом полу в холодном подвале или сырой темнице, на улице в грязи под забором фабрики или на сене в хлеву со свиньями в обнимку? Я, конечно, жесток, но не настолько же. В таких и подобных местах они спят, если провинятся, а они у меня молодцы, стараются вести себя хорошо. «Удивительно.» — подумала Сильвия, а вслух сказала: — Ты невыносимо добр. — О, да. И они это ценят. — усмехнулся Вонка. Рабы все еще боялись лишний раз вздохнуть или отвести глаз. Иногда Вонка, как и его отец, злился на них из-за того, что они громко дышат, как-то не так смотрят или наоборот не смотрят и отворачиваются. Особенно, когда у него было ужасное настроение. Когда он был не в духе, ему вообще все было не так. Сейчас его настроение явно было хорошим. Но не факт, что надолго. Вилли страдал быстрой сменой настроения из-за любой самой незначительной причины, а то и без нее, и все его «игрушки» об этом прекрасно знали и, соответственно, страдали тоже. Внезапно сзади них в комнату вломилась молоденькая голая рабыня вся в слезах и синяках. Кажется, ее только что отпустили с ночного наказания на отдых. Все развернулись к ней и она в испуге замерла, не ожидая увидеть здесь хозяев. Но через пару мгновений она так же внезапно пришла в ярость и набросилась с кулаками на Вонку, крича и обвиняя его во всех смертных грехах. Сильвия растерялась и не знала, что ей делать. Остальные рабы не посмели шелохнуться. Они еще сильнее вжались в свои постельки. Рабыня успела несколько раз ударить своего хозяина, прежде чем получить сильную пощечину. Она резко заткнулась, пошатнулась и чуть не упала, схватившись за свое лицо, но Вилли дернул ее за руку и швырнул на стоящую рядом кровать. Она упала на живот и ударилась головой об металлическую раму изножья этой кровати. Слезы снова потекли по ее щекам, а в ушах зазвенело. — А сейчас я хочу показать тебе, как нужно наказывать рабов, которые плохо себя ведут. — обманчиво спокойным голосом сказал Вилли, обращаясь к своей жене. — Смотри внимательно и не смей отворачиваться или закрывать глаза! Заодно узнаешь, зачем мне трость, кроме как для завершения образа. Он оправил свой костюм и перехватил трость поудобнее, подходя ближе. Рабыня обернулась и в ужасе сжалась. Она снова пожалела, что родилась. — А вы, убогие, смотрите внимательно тоже! — приказал Вилли Вонка, обращаясь к прочим рабам. — Пусть это послужит для вас уроком! Никто из вас не смеет оскорблять или поднимать руку на меня и мою жену. Иначе вас, как минимум, ждет то же самое, что и эту неблагодарную тварь. Никто из них не осмелился ослушаться. С этими словами он размахнулся и ударил набалдашником трости рабыню по заднице. Она дернулась и вскрикнула. Трость Вонки была увесистой и била больно, а сам Вонка был достаточно сильным мужчиной, так что ей не поздоровится, это и так ясно. Сильвия снова пришла в ужас. Никто никогда в ее бывшем доме не применял ни к кому телесных наказаний. Но, судя по всему, тут они были в порядке вещей. Ей придется смириться и с этим тоже. Но зато она поняла, что ее представление о том, что он бьет кого-то своей тростью в порыве ярости, было не ошибочным. Вилли нанес несчастной рабыне еще несколько ударов по всему телу и она громко кричала и заливалась слезами, умоляя о пощаде и прося прощения. — Умоляй громче! — засмеялся ее хозяин. — Меня это заводит! Он ощутил, как его член опять начал подниматься. Замечательно. Значит эта девка поможет ему снять напряжение. И не важно, хочет она того или нет. Насилие продолжилось. Все в комнате содрогались от звуков ударов и следующих за ними криков. Когда вся задняя сторона тела этой девки была покрыта огромными синяками, а она сама была в полуобморочном состоянии, Вилли остановил свою экзекуцию, ощущая, что его рука немного подустала. Но, по его мнению, этого было мало. Она заслужила более сильного наказания. И это не важно, что ее уже наказывали всю ночь за отлынивание от работы в цеху. Если она так себя повела, значит, ее наказали недостаточно, чтобы она наконец поняла, кто тут главный. Она была новенькой на фабрике, и жила тут всего две недели, но все никак не могла усвоить, что тут совсем иные порядки, нежели в тех краях, где ее раньше содержали. Так что Вилли дернул ее за плечо, переворачивая на спину, и она снова закричала. — Сильвия, подойди. — приказал он тоном, не терпящим возражений. Ей пришлось послушаться. На негнущихся ногах она подошла и испуганно замерла. Все время, пока он избивал эту девку, она не могла отвести взгляд. Но не потому что боялась, что он накажет ее за это, а потому что от этого ужасного зрелища просто невозможно было оторвать глаз. И она не понимала почему. Вилли протянул ей свою трость: — Держи. Сильвия неуверенно взяла ее и снова замерла, понимая, что он сейчас заставит ее продолжить насилие. — Ты уже поняла, что я от тебя хочу. — ухмыльнулся Вонка. — Так что давай. Выполняй. — Я не могу… — прошептала она, сжимая его трость. — Это еще почему? — наигранно удивленно спросил он. — Ты знаешь почему! Я не хочу этого! Не хочу причинять кому-то боль. — начала она вслух. «Кому-то, кроме тебя.» — закончила она мысленно. — А я не спрашивал тебя, хочешь ты или нет. Если ты не забыла, на моей, ну теперь уже на нашей фабрике правила просты: я приказываю — ты выполняешь, а если нет, то получаешь наказание. Хочешь на место этой сучки? Давай. Полагаю, она с радостью поменялась бы с тобой местами. — ее муж оскалился. Сильвия испуганно замялась. Она помнила. Такое не забыть. Хоть она тут и новенькая, но она уже знала, чем ей еще может грозить непослушание. Но она не могла поднять руку на кого-то. Но у Вонки всегда выбор только из двух зол, так что пришлось выбирать через «не могу» и «не хочу». — Так что? Хочешь? — Вилли снова начал злиться. Его бесило, что она опять ломается, если уже знает, что нужно слушаться. Если она не прекратит эти глупости в дальнейшем, то он выпорет и ее тоже. А потом трахнет во все дырки. — Нет! — воскликнула Сильвия. Рабыню жаль, но своя шкура ей все равно была дороже. Как и большинству людей. Да и эта рабыня скорее всего с радостью поменялась бы с ней местами и сама избила бы ее, будь у нее такая возможность. — Тогда начинай! Я начинаю терять терпение. — сказал Вилли и отошел на пару шагов. Только сейчас он ощутил, что эта грязная сука ударила его достаточно сильно для измученной пытками. Теперь на его груди скорее всего появятся синяки. Ну и ладно. Сейчас она свое получит. Его жена слегка замахнулась и несильно ударила эту суку по бедру, мысленно перед ней извиняясь. Та заскулила. — Сильнее! Ты наказываешь или что? — недовольно приказал ее муж. — Представь, что это твоя личная груша для битья и бей так сильно, как только можешь. Как будто от силы твоего удара зависит твоя жизнь. Хотя, в какой-то мере так оно и есть… — задумчиво закончил он. Сильвия нихуенски призадумалась и решила, что было бы неплохо представить его самого на месте этой рабыни, а не грушу для битья. Груша не вызывает у нее ярости и желания причинить боль, в отличии от самого Вонки. У нее была хорошая фантазия, так что в ее глазах несчастная рабыня превратилась в такого же несчастного ее мужа. Сильвия снова испытала ненависть к нему и желание ударить его как можно сильнее. Она замахнулась и ударила. Рабыня оглушительно заорала и весь мираж в глазах ее мучительницы распался. Оказалось, наболдашник трости попал этой девке прямо по ребрам. Сильвии показалось, что они хрустнули. Ей было ужасно жаль. Но она не могла иначе. Не могла добровольно позволить ему избить себя вместо кого-то еще. Со стороны этот удар выглядел вполне убедительно для наказания, так что Вилли был рад. — Ты ж моя умница! Я в тебе не разочарован, я знал, что ты справишься! — похвалил он. — Продолжай! Сильвия снова представила его взамен рабыни. Она вспомнила всю свою боль и обиду, которые он ей принес, и ей захотелось отомстить. И дело пошло. Удары сыпались на и так уже избитое тело градом. Рабыня уже не кричала. Она охрипла. И время от времени теряла сознание и приходила в себя, когда получила новые удары. Теперь все ее тело было лилово-синим. Только по голове ее больше не били, но на щеке у нее оставался след от вонкиной ладони, а на лбу синяк от удара о раму кровати. Сильвии все еще казалось, что она бьет своего мужа, и это внезапно начало приводить ее в неописуемый восторг. Она сама от себя была в шоке. «Мда, а я еще думала, что у меня рука не поднимется ударить его. Теперь я понимаю, что это совсем не так! Но я по прежнему не посмею этого сделать. Но хотела бы! Теперь это моя новая мечта. Но к сожалению, несбыточная.» — подумала она. Остальные рабы, которые наблюдали за этой картиной, и которые уж было понадеялись, что их новая госпожа будет доброй, разочаровались. — Ну все! Хватит! Остановись! Уже достаточно! — внезапно ее попытался прервать властный голос ее мужа, которому в своих мечтах она продолжала наносить увечья. Но она не обратила внимания на его просьбы. Ей казалось, что он просит пощады для себя, а не для той рабыни. Сильвия уже вошла в раж и теперь не могла остановиться, так что когда она проигнорировала его слова и снова замахнулась, Вилли схватил свою трость и выдернул ее из ее рук. — Ты убьешь ее так. А я рабов не убиваю, да и тебе не разрешаю. Хотя было бы весело, убей ты ее, но думаю, еще рано ей помирать. — сказал он. Сильвия вздрогнула и очнулась, только сейчас осознавая, что она наделала. Избитая рабыня хрипела и скулила, не в силах даже пошевелиться. Вилли оперся на свою трость и громко засмеялся, увидев полнейший шок на ее лице. Сильвия повернулась к нему и ее взгляд зацепился за его внушительный стояк под брюками. — Ну ты ебу дала конечно, я от тебя такого не ожидал даже! — сказал он, когда успокоился. — Для первого раза просто превосходно! Но ты должна знать меру и не терять голову. А иначе это будет уже не наказание, а убийство. И будет у тебя как у меня с моими суками в подвале. «Какой кошмар! Что я наделала!» — испуганно подумала она, глядя на искалеченую тушу рабыни. — Ладно. Теперь я хочу секса. — сказал Вонка, когда успокоился. Он снова протянул трость своей жене и велел — Подержи! Но не бей никого пока что. Я скажу, когда можно будет. — и снова засмеялся. Сильвия взяла ее с отвращением и желанием сломать ее напополам. Но ее рука болела от ударов, и еще она боялась, что Вонка потом ее саму напополам сломает. Вилли сдернул суку с кровати за волосы и она упала набок, как мешок с картошкой, и заскулила. — Я с тобой еще не закончил, солнышко. — наиграно ласково протянул ее хозяин. — Так что вставай. Я хочу, чтобы ты поблагодарила меня за оказанное тебе внимание. Она не пошевелилась. Он сильно пнул ее ногой в живот и она застонала громче. — Вставай, дрянь! Я научу тебя уважать господ. — приказал он. Она снова не пошевелилась и это привело Вилли в ярость. Он ненавидел, когда его игнорировали в принципе, а уж тем более его личные рабы. Он дернул ее за волосы, поднимая на колени, и заставил ее упереться спиной в кровать, раз она не может сидеть самостоятельно, и вытащил свой хуй из брюк, облегченно вздохнув при этом. — Давай, благодари меня горловым минетом! — злобно улыбнулся он. Рабыня тупо смотрела на его член и ничего не делала. Кажется, она повредилась рассудком. Но Вилли не собирался ждать, пока она соберет мысли в кучу, так что он просто раскрыл ей челюсти и затолкал свой хуец ей прямо в глотку по самые яйца. Она даже не сопротивлялась. Просто захрипела еще сильнее, когда он начал сношать ее рот. Все остальные в комнате все так же молчали и не смели шелохнуться. Наконец, Вонка со стоном кончил ей в пищевод и отстранился, убирая свою елду обратно в свои брюки, но перед этим обтерев ее о лицо этой суки. Когда он отошел, она снова свалилась на пол. — Вот так вот дела делаются! — сказал он радостно, когда забрал свою трость у Сильвии, а потом обратился к прочим рабам — А теперь у меня для вас важное объявление, ущербные вы мои! Все рабы навострили уши, кроме лежачей на полу шлюхи, которая потеряла сознание. — Завтрака у вас сегодня не будет. Я переношу его на обед, так что терпите. — он злобно оскалился, когда увидел вновь подступающие слезы у многих рабов. Он достал свой телефон и что-то быстро в нем напечатал, а потом убрал его обратно в карман фрака. — Это вам всем в назидание. Можете поблагодарить эту шваль, которая валяется под моими ногами. Делайте с ней что хотите, но не убивайте ее, ладно? А то снова устрою показательное наказание. Ну а теперь нам пора. Идем, Сильвия! — приказал он и направился к выходу. Она пошла за ним. Они вышли в коридор и Вилли повел ее за руку обратно к лифту. И как только за ними закрылась дверь, в комнате тут же началось оживление и шум. Вилли снова засмеялся. — Что смешного? — изумилась Сильвия. Она до сих пор не могла прийти в себя после того, что она сделала, и что она увидела потом. — Самое смешное — это то, что ее наказание только началось, дорогая моя! — объяснил шоколадник. — Все рабы пришли в бешенство, когда услышали про отмену завтрака. Теперь они сами ее накажут так, что мы с тобой по сравнению с ними просто нежные котятки. Тем более, что я дал им на это свое личное разрешение. В общем, помянем ее. — И что они с ней сделают? — перепугалась его жена. — О, ничего особенного! Просто приведут ее в чувство и сразу же пустят ее по кругу. — объяснил Вилли. — Парни изнасилуют ее во все места, а девушки сядут ей на лицо и заставят ее лизать им их нежные щелки. А может быть, если у них где-то завалялся страпон или вибратор, то трахнут ее им тоже. А потом, когда эти рабы отправятся на смену, а другие вернутся со смены, и их введут в курс дела, то они пустят ее по второму кругу! А потом и по третьему! Наша фабрика ведь работает в три смены. Хахах! Ее ждет день, полный секса! — Это кошмар… — вздрогнула Сильвия. — Ну да! — согласился кондитер. — На то и расчет. Еще они весь день будут обсуждать тебя, моя дорогая. Ты их впечатлила, да и меня тоже, я тебя уверяю! После твоего фурора они будут тебя слушаться, это уж точно! А теперь идем, проведаем Элис! И ты расскажешь ей секретик. — Но почему я?! — удивилась она. — Расскажи сам. — Нет, я хочу, чтобы ты ей рассказала. Ты умеешь делать разнесчастный вид, а я нет. Это будет то еще шоу! Заскочить что ли по пути в цех попкорна, взять там пакетик… Или два… — опять развеселился Вилли. Они зашли в лифт и он нажал на кнопку, название которой в который раз привело Сильвию в шок. *** А тем временем в общей комнате рабов абсолютно все происходило именно так, как рассказывал Вилли Вонка. Рабыню привели в чувство, напоили водой и целебными отварами умпа лумпов, и со спокойной душой пустили по кругу. Первым был самый крупный парень с самым огромным хуем. Он грубо ебал ее анус, потом ее пизду, пока не кончил, и в это же время на ее лице сидела молодая девушка и стонала от языка нижней в ее пизде. А когда она кончила, на ее место пришел другой парень и стал так же насиловать ее рот, как только что насиловал господин Вонка. В одном из шкафов действительно нашелся страпон, и его сразу же пустили в ход. В общем, рабам сегодня скучно точно не будет. Все они желали выместить на ней свою обиду и злобу от голода, пусть и недолгого. И весь день все они на самом деле обсуждали свою новую госпожу, и единогласно решили, что злить ее не нужно.