Примерная дочь

Поначалу Пчёлкин думал, что проблема решила сама себя. Снова расставил в голове всё по полочкам, засунув тонкую книжку с невероятно красивой обложкой на самую верхнюю полку, где она должна толстенным слоем пыли покрыться. Не позволял этому случится. Доставал каждый раз, пыль смахивал, любовался красотой обложки и убирал обратно с надеждой больше к ней не тянутся. А тянуться хотелось. Дожидался завтраков, возвращался к ужину, специально сидел возле камина, когда Алёна играла вечерами на рояле, придумывал причины не ехать в офис и находиться дома. Она наказывала его молчанием. Поначалу это казалось забавным, но со временем без её голоса стало тошно. Что-то важное потерял из-за своего гонора. Он ошибся, назвав Алёну инфантильным ребёнком. Нет, это было скорее про него. Это он выбросил свою игрушку, а теперь психовано топал ножкой. Последний раз такое за собой припоминал, когда в школе от злости сломал пополам свою любимую ручку, а потом страдал, потому что другие ручки писали не так красиво. Но ведь Алёна не ручка и вовсе не любимая. Умолял себя в зелёные глаза не погружаться, но в её омут хотелось нырнуть с головой. Вспоминал, как прикосновения обжигали и от поцелуев внутриности переворачивались. Сердце чаще билось, когда она просто рядом оказывалась. Такая маленькая, нежная, робкая, чуткая. Не хотел разрушать детскую наивность, которая ему привлекательной казалась, но сам переломил в ней все черты сердцу дорогие. Пчёлкину казалось, что девушка очерствела, сломалась и случилось это по его вине. Но всё было не так. Он сломал не её, а хрупкую, нежную частичку, которую Алёна открывала только рядом с ним. Больше личность блондинки не делилась на две части. Не осталось разделения между образом для всех людей и образом для него. Те теплота, трепетность, ласка, невинная наивность разбились о разочарование. Они словно поменялись местами. Мир, вероятно, сошёл с ума, но теперь Пчёлкин стал верным псом, сидящим по ночам у пруда. Смотрел на то, как девушка затемно из дома уезжает и возвращается с рассветом. Вопросов задавать не смел, хотя недосказанность мозг в кашеобразное месиво превращала. Синяки, явно от мужских рук, на её бёдрах и шее игнорировал, собственной гордостью давясь. Последней каплей терпения стал фиолетово-красноватый след чьего-то слишком жадного поцелуя в ложбинке между грудей. -Что это? - Плечо костлявое сжал, прохода ей к капитуляции из кухни не давая. -Отпусти. Мне больно. -Мне по барабану. Это что блять? -Ты слепой или тупой? Засос. Алёна вместе со своим утренним кофе собиралась, как обычно после ссоры, уйти в комнату. Не могла лишить себя удовольствия послушать намечающийся концерт. Руку со своего плеча сбросила брезгливо и чашку прихватив на подоконник села. -Кто он? - Кулаки сжимая, Пчёлкин к ней подошёл. Блондинка невозмутимо бодрящий напиток потягивала с ухмылкой лисьей. -С какой радости я должна на это отвечать? -Я — твой муж. -Оооо, кто-то возомнил себя мужем. Муж от слова "мужчина". К тебе, получается, никакого отношения не имеет. Мужчина — это поступки. Твоим поступкам больше подходит слово "мразь". Жалкая, похотливая мразь. Её хотелось ударить. Со всей дури влупить прямо по голове. Выстрелить в упор между глаз. Отходить ремнём по наглой заднице. Гнев испарился от воспоминания об изгибах юного тела. На вырез домашней майки взгляд перевёл в надежде снова волну злости ощутить, но очертания торчащих под белой тканью сосков совсем другой эффект дали. Обезумев, на блондинку накинулся. Кусал пухлые губы, сминал в своих руках сопротивляющееся тело. Словно зверь одичавший с добычи шкуру снимал. Вместо шкуры на его грациозной лани была одежда. Край майки поднял, поцелуй, больше напоминающий борьбу, на мгновение прервал, чтобы мешающий предмет снять. Шорты вместе с бельём вниз по ногам дёрнул. Запястья в своей ладони собрав, подальше отодвинулся, чтобы полностью оценить красоту тела. Пара синяков на внутренней стороне бёдер масла в огонь подлили. Колени в стороны развёл, между ног девушки вставая. -Нет. Не надо - Умоляюще смотрела, чуть не плача. Боялась вовсе не неизбежного, а того, что актёрского таланта недостаточно, чтобы свои стоны сдержать и делать вид будто ей происходящее не нравится - Пожалуйста. Не надо. Мольба не действовала. Трико домашнее приспустил. Рукой рот блондинки накрыв, головкой твёрдого члена по мокрому входу провёл. Издевательская ухмылка по лицу расплывалась. Движения женских бёдер игнорировал, внутрь не проникая. Пальцами сосок сжал, первый тихий стон выиграв. Всей своей длиной влажную промежность поглаживал. Лицо девушки в удовольствии исказилось. -Кто из нас теперь жалкий? Ты сейчас кончишь, а в тебя ещё не вошли. -Я не жалкая. -Жалкая. Мы оба жалкие. Я, потому что поступил по-скотски, а ты, потому что после всего течёшь от меня, как шлюха. Будто специально, именно на последнем слове, внутрь вошёл. Медленно собой ноющую пустоту заполнял. Ощущение приятной наполненности перемешалось с болью. Стенки влагалища так плотно его обхватывали, что она чувствовала будто каждую вену, очертания головки, все движения. Иметь девушку с почти идентичным лицом, похожим телосложением, казалось Пчёлкину уже победой. Но всё иначе. Только теперь он чувствовал себя победителем. Самое ужасное, что одного триумфа недостаточно. Ему хотелось большего. Видеть её такой каждый день и только с собой. Только своей. Верности требовать не собирался, пока сам того же дать не сможет. Получится ли у него хоть когда-то совладать со своими демонами и стать верным одной девушке. Той, чей образ в голове прочно сидел, чья улыбка пламя в душе разжигала. Чувство странное, ему непонятное и вместе с тем необъяснимое ощущал. Ну как он мог объяснить причины своих желаний. Почему вдруг именно её хочется трогать не так, как любую другую девушку. Почему её красоту он находил особенной, когда подобных миллионы. Почему её тело считал совершенным, хотя повидал множество не менее привлекательных. Почему она манит даже в домашней одежде, длинных юбках и очках, которые всегда на других скорее отталкивали. Почему чужие следы на её теле бурю эмоций вызывают, включая совсем для него несвойственные. Ревность. Давно уж не происходило такого, чтобы Пчёлкин каждой секундой секса наслаждался. С ней это обыденное действо слишком ярким было. От любого другого мало чем отличалось, но на неё почему-то хотелось смотреть. Её хотелось слушать, а не закрыть рот ладонью, не позволяя издавать звуков. Ловил еле слышные вздохи, прикосновения, взгляды потемневших зелёных глаз. Удовольствие неимоверное, неизмеримое получал от того, что Алёна ему сама отдавалась. Глядя в глаза кошачьи, последний раз внутрь толкнулся полностью. Девушка от резкой боли охнула громко. Веки зажмурила, тепло разливающееся чувствуя. Дышала тяжело пару минут перед тем, как на подоконнике выпрямиться и от себя мужа отодвинуть. Вязкое, грязное, порочное предательство. Она предала человека, которому клялась в любви и верности. Своего Сёму. Как теперь сможет смотреть ему в глаза, после случившегося. Как от любимого скрыть то, что Пчёлкину отдалась и ей это понравилось. -Ты куда-то собиралась? - Буднично мужчина спросил. Словно не исполнил пару минут назад своё самое запретное желание. -Хотела купить одежды на осень. У меня немного изменился стиль в последнее время - Промямлила Алёна, майку натягивая. Пчёлкин, уже одевшийся, на пальце перед ней чёрное кружево держал с ухмылкой. Бельё своё из рук мужа забрала, брови хмуря. -Купи какое-нибудь нарядное платье. У Белого годовщина свадьбы в субботу, нас пригласили в ресторан. -Нас? Вопрос хоть и глупым был, по мнению Пчёлкина совсем не требующим ответа, но увидеть его уходящим из кухни не ожидала. Алёна чувствовала себя использованной. Он поступил с ней, как со всеми другими девушками. Получил желаемое и оставил. Одно отличие всё же нашлось. К ней ему придётся вернуться. Из дома сбежала сразу же. Огромные размеры жилища не меняли одного. Каждый угол их дома напоминал о нём. Во всём этом переполохе Алёна даже не успела заметить, когда гнёздышко её семьи стало их общим. Когда каждая мысль в голове стала принадлежать Пчёлкину. Сердце рядом с ним вытворяло невероятное. Оно словно подпрыгивало, перекручивалось на венах, переставало качать кровь. Никогда подобного не замечала. Он был болезнью с летальным исходом. Когда чёткая дата гибели не известна и каждый день, как последний. -Лен, ты меня вообще слушаешь? -Как ты меня назвал? - На фоновый шум в лице Сёмы повернулась злостно. Она не слушала. Не знала, о чём он вещает ей всю дорогу. Передёрнуло от обращения к себе - Не надо коверкать моё имя. Меня назвали Алёной. -Что-то Пчёлкину ты ничего не высказываешь, а он ни разу не называл тебя Алёной. -Это другое. Простое оправдание "ему можно" проглотила, с языка не позволяя слететь. Почему вдруг ему можно, но из чужих уст такое обращение её коробит. Если сначала блондинка терпела переделанное на старый лад имя, сейчас это стало тем, что дозволено ему одному и казалось уже милым. Что-то только их. Его" Леночка" или даже простое "Лена" было раем для ушей. -Опять меня не слушаешь? -Извини, задумалась. Что ты говорил? -Говорю, давай в кино в субботу сходим. -В субботу не могу. У Беловых годовщина свадьбы, нас пригласили в ресторан - В окно посмотрела на проплывающие многоэтажки. Неужели она летала в облаках настолько долго. -Охеренно. Насколько помню, мы договаривались, что твой брак не будет мешать нашим отношениям. -У нас нет отношений. Когда я в Лондоне предлагала начать их, тебя не устроил мой возраст. Который, кстати, никак не помешал тебе трахаться с семнадцатилетней школьницей. -Давай начнём сейчас. -Поздновато. Я замужем. -А я типо твой любовник? - Сёма за плечо её на себя развернул. Хоть какой-то интерес к диалогу хотел уловить, но блондинка никаких эмоций не выражала - Ты изменилась. Вообще не узнаю тебя после свадьбы. -В моей жизни произошло слишком много событий. И мы с Витей... -Мы с Витей. Задолбался слушать про вас с Витей. Ты должна выжать из него максимум для нашей компании и грохнуть! - По рулю ударил яростно - Так мы договаривались и так всё закончится. -Не ори на меня. Это моя компания и мой муж. Я сама решу, что мне с ними делать. -Потрахайся ещё с ним, раз он такой охеренный. Трахнет и кинет, как всех остальных шлюх. -Ты меня назвал шлюхой? -А вы спали? -Нет - Уверенно выпалила. Не соврала ведь. Они действительно не спали вместе. Занялись сексом на кухонном подоконнике, поддавшись безумию друг друга, но не спали. Алёна, по просьбе Пчёлкина, купила для себя платье на предстоящее торжество. Повешала его на шкаф, чтобы похвастаться мужу обновкой. Вечер и ночь просидела в гостиной, ожидая его прихода. Чуда не случилось. Он не вернулся домой ни в тот день, ни в следующие несколько дней. Слова Сёмы в голове крутила. Ей воспользовались и бросили, как всеми остальными девушками до неё. Неожиданно поняла, что кошки на сердце скребли вовсе не по этому. Она неосознанно выбрала для себя мужчину похожего на отца. Поэтому тяга к нему была такой сильной, поэтому она стала буквально зависима от его слов, взглядов. Ждала внимания, одобрения. Также, как всю жизнь ожидала того же от отца. Сколько себя помнила, никогда не наблюдала счастливую семью. Папа сутками проподал на работе или где-то ещё, но только не со своей женой и ребёнком. Маленькой девочкой ждала его вечерами, чтобы похвастаться успехами в школе, но ему всегда было наплевать. После смерти матери и появления брата всё только усугубилось. Вдруг поняла, что вина за несчастное детство вовсе не на мачехе, которая просто хотела любви, всегда искала к ней подход и уж точно не на младшем брате, который не выбирал родиться именно в их семье. Она выросла. Как казалось, набралась жизненного опыта, но вот опять всё повторялось. Она снова ждёт. Только теперь не отца, а мужа. Ему попросту не до неё. Домой Пчёлкин вернулся субботним днём. Ожидал, что Алёна будет принаряжена в свою обновку, почти собранная. Вместо этого застал её сидящей на кровати с нотной тетрадью и карандашом. -Ты ещё не готова? У нас два часа осталось. -Я не поеду. Внутрь комнаты прошёл со скрещенными на груди руками. Совсем не готовился к детским капризам. На край кровати сел, тетрадь себе забрав. Ничего не понимал в закарючках, которые блондинка умудрялась в музыку превращать. -Почему это? -Мне нечего там делать. Это твои друзья. -Там будут мои родители. Мы все дружим семьями, они тоже приглашены. -Играть с тобой счастливую пару тем более не собираюсь - Алёна тетрадь вырвать попыталась, но он в угол комнаты её забросил. Листы с нотами по полу разлетелись - Чё ты делаешь? -Чё за выступления? Мне твои концерты не упёрлись. В детстве надо было перед папой капризничать. По выражению лица печальному понял, насколько больную тему затронул. Ноги шире раставив, локтями на колени опёрся. Выдохнул громко, с мыслями собираясь. Знал прекрасно причину недовольства. Он исчез на три дня. Ни разу не приехал и не позвонил. Не хотел её ломать, но именно это неосознанно делал. Объяснения своим поступкам не находил. Как на духу всё вывалить решил. -Я был у себя в квартире. Один. Никуда не выходил. Домой идти не хотел, потому что боялся. Ты бы начала вопросы задавать, а я не знаю, чё тебе сказать. Мы перешли границы. Просто всё как-то через чур сложно. Я с тобой поступить не могу по-свински, хотя должен. Переболеешь, поненавидишь меня, пройдёт со временем. И ошибкой это назвать не могу, потому что хочу повторить постоянно. Тебе нужно что-то другое. Стабильность, любовь, верность. Я не смогу их дать никогда. Это не значит, что в тебе только тело вижу, нет. Испаганить тебя не хочу. Понимаю же, ты и так страдаешь постоянно от неопределённости. То холодно, то жарко. Самому уже надоело. Нам не нужно было сближаться, привязываться друг к другу. Сейчас всё слишком сложно. Ты хорошая девочка, но ты именно девочка. Чистая, нежная, светлая. А я не изменюсь уже. Мне хочется продолжить, попробовать что-то, но из этого нихера не выйдет. Не хочу, чтобы ты всю жизнь ночами возле пруда сидела меня пьяного ждала, измены прощала, скандалы. Ты такой жизни не заслужила. -Думаешь, люди не способны измениться? -Не знаю. И пробовать не хочу, потому что вытворю какую-нибудь херню, тебе будет больно. Если бы можно было откатить назад, до нашего похода в клуб, я бы это сделал. Тогда у нас всё было не настолько хреново. -Мы можем откатить до другого момента. Когда не разговаривали, живя в одной квартире. Так будет лучше. Кивнул, соглашаясь. Смолчать решил о том, что существование без неё напоминает ад. Что в голосе и взгляде необходимость испытывает. Впервые так от кого-то зависел. Глядя на следы синяков и поцелуев на её теле, в жар бросало. Не то чувство собственности, как рядом с другими девушками в отношениях . Она не была его, а потому в любой момент могла стать чужой. Впервые так боялся кого-то потерять. Упустить. Собственноручно отказаться. -Я сейчас оденусь и поедем. Дай мне двадцать минут Первая молчание прервала. Пчёлкин её за это мысленно благодарил. Ещё пару минут в собственной голове и он точно бы не смог удержаться от очередной ошибки. Или, может, вовсе не ошибки. -Вить, выйди. Мне нужно переодеться. -Да, хорошо. Жду внизу. Не мог уже сострить, что всё видел. Покорно из комнаты удалился. Внизу дожидался девушку. Нечто подобное он на ней и представлял. Нежно-розовое, в мелкий белый горошек, платье чуть ниже колена с рукавами фонариками. Белые туфельки на невысоком устойчивом каблуке. Распущенные волнистые волосы с собранными у лица прядками и очки, которые они выбирали вместе. Ей определённо подходил подобный стиль одежды. Подчёркивал нежность, робость, юность. То, что в ней так ценил любил?. -Как принцесса - Почти шёпотом выдал Пчёлкин, свой пиджак на женские плечи опуская. Хорошей погодой последний месяц лета особо не радовал. Не хотел, чтобы девушка заболела и не важно ему совсем было, что сам остался в тонкой рубашке. -Спасибо. Поехали? -Поехали. Игра в семью. Привычное, почти ежедневное, занятие для них обоих. Но ведь документально, чисто юридически они действительно семья. Не хватало одной небольшой, неудобной детали. Любви, которую так усердно старались показать всем вокруг. Пчёлкин не играл. Ему не нужно было применять актёрские способности, чтобы смотреть на жену искрящимися глазами полными восхищения, прикасаться так, будто в ней сосредоточен весь его мир. Боялся себе признаться в том, что прогнившая душёнка циника нашла покой в милой молодой особе. Почти-что тургеневская девушка. Совсем не его типаж, но именно ей удалось в сердце поселиться. -Пчёл - Голову не поворачивая на подсевшего рядом Белова, хмыкнул мужчина. Взгляда не отрывал от блондинки о чём-то с его матерью беседующей в другом конце небольшого зала ресторана - Чё между вами происходит? -Ничего. Из-за родаков играем парочку, как положено. -Ты, по-моему, в роль вжился. Переигрываешь. -Это плохо? -Плохо. Мы собирались женить тебя на принцессе, а потом отхапать у неё пол царства. Твоя безответная любовь может помешать. -Чё сразу безответная? - Пчёлкин руки на груди сложил. От диалога отгораживался всячески. Совсем ему не нравилось, когда кто-то в его голове копался. -Потому что у неё кто-то есть - Осторожно сказал темноволосый мужчина, ножик подальше от друга отодвигая. Голубые глаза в считанные секунды налились кровью. -Кто? -Не знаю. Кабан напел. Он, когда прилетал, останавливался в Национале. Выходит, а твоя жёнушка за номер рассчитывается на ресепшене. Вряд ли дома не высыпается в отдельной комнате. -Он не видел, с кем Ленка выходила? -Не-а. Не прибей её только, сам на стороне гуляешь. Правду говорил Белов. Никаких прав на ревность он не имел. Они ведь не обещали хранить друг другу верность, да и знал о существовании у жены любовника. Кто-то ведь оставлял на теле блондинки синяки и засосы. Одно знал точно. Так просто ситуацию не отпустит. Только для себя её хотел. Ни перед чем не отсупится, пока желаемого не добьётся.