мой, только мой

работа в оперативно тактической группе в априори не может быть простой: по всему миру сообщения о терактах приходят в десятки раз чаще, чем хотелось бы, поиски одного конкретного главы группировки или организации могут занять месяцы беспрерывной работы, а следить за активацией оружий массового поражения становится все тяжелее и тяжелее. но там все равно работают люди, хоть и профессиональные солдаты, и перерывы между заданиями тоже образуются своим естественным чередом, поэтому в отг, даже если непростительно редко, появляются выходные дни. этим передышкам радуются абсолютно все: от капитанов до сержантов, потому что всем без исключений рано или поздно нужен короткий отдых, легкий перезапуск мозгов. когда вся, или частично, толпа 141-ой отправляется в бар выпить, сложно сказать - они отмечают удачно, возможно с отличием, завершившуюся миссию или тот самый долгожданный выходной. сейчас как раз одно из подобных отмечаний, в баре, который располагается в шаговой доступности от основной базы, на которой временно засел весь отряд. расселялись вчера ночью, еще по локоть в грязи, поте, собственной и чужой крови, поэтому почти весь следующий день ушел на отдых и после ежедневных заданий почти никто не покидал пределы своих комнат. к вечеру активность начала расти, и с закатом солнца практически единогласно приняли решение отправиться отметить в любимое заведение. около ста пятидесяти человек с трудом помещались на двух этажах бара, помимо которых было всего лишь пара сторонних посетителей из-за отдаленности этого места от оживленных улиц и позднего времени. в самых темных и тихих углах поминают почивших однополчан, больше десятка бойцов. там, где побольше света и шума, но все еще укромно, народ обменивается найденными, ценившимися на вес золота, журналами, какими-то трофеями и любопытными сплетнями. остальная масса по большей части трапезничает в сопровождении беседы и почти бессмысленных тостов. есть и посетители вроде джона мактавиша, отсевшие от толпы особняком, но далеко не в тень. мужчина слишком устал от общения за последние недели, проведенные исключительно в роли руководителя, получая указания сверху и передавая их всей группе, совещаясь и принимая множество сложных решений. откровенно говоря - ничего нового, но усталость на грани выгорания подкатила тяжелой, отвратительной волной, полностью поглотив. капитан нехотя поглядывает на сослуживцев, своих парней, потягивая какой-то неоднозначный коктейль, чтобы не помереть со скуки совсем. который раз обводя помещение отстраненным взглядом мужчина замечает, что сегодня празднуют даже их снайперы: за дальними столиками, ближе к выходу, явно для лучшего обзора, точно узнаются тоада и арчера, ведущие разговор со своими товарищами, которых не удается опознать в густом полумраке. мактавиш переводит глаза на барную стойку. алкоголя там не особо много и даже зеркало во всю стену слабо помогает поддержать иллюзию, увеличивающую скудное количество бутылей. еще один из главных плюсов этого места в том, что всем заправляет семья - отец и сын, с которыми общение сложилось сразу, да еще и на ура. за столом как раз стоит младший из владельцев, уставши давая официантке какие-то указания. по другую сторону сидят еще некоторые сокомандники, какие-то незнакомые люди и среди них роуч. сандерсон задумчиво теребит противно-розовую соломинку в только начатом бокале. рядом с ним пустое место и недопитый стакан с, кажется, виски. как только в полу-мутном сознании возник вопрос "кто же сидит рядом" нарисовался гоуст, полностью привлекший все внимание к себе так как был пропавшим из виду джона в течении получаса. судя по свежим напиткам и отсутствию лишних пустых емкостей они с гэри подтянулись недавно, наверняка до этого куря на улице. сандерсон добродушно улыбнулся новоприбывшему неповрежденной частью лица, сразу оживляясь. райли мягко прищурил глаза, садясь на свое место и беря недопитый алкоголь. для любого другого со стороны это самое обычное поведение, простое дружеское взаимодействие, но джону то ли алкоголь в голову ударил, то ли еще какая фигня: мактавиш шестым чувством ощущает то, что там не все ладно, а это не к добру. в попытке отвлечься мужчина делает еще один глоток из своего бокала и с досадой замечает, что коктейль уже закончился. приходится позвать официантку. — у вас еще осталось пиво? — да, но только бутилированное, – девушка вяло попыталась поправить локон выбивающийся из прически, на которую сейчас остался только намек. — тогда принеси светлого. любого. в ответ просто кивок, забрав емкость из-под допитого коктейля с давно пустующей миской она удаляется в кладовку и вскоре возвращается. к этому моменту капитан успел выбраться из-за стола, принимая бутылку уже стоя. рассеянная тьма, окутывающая весь остальной город, сгущалась в этом, бедном на освещение, районе. конечно, неоновая вывеска бара, отвлекающая внимание от всего остального окружения, имелась, а благодаря отсутствию таких же ярких конкурентов выполняла роль приманки для заскучавших людей с десятикратным успехом, но на этом источники света заканчивались. вокруг базы всегда имеются мощные прожектора, в свете которых заметна любая пылинка, но до штаба было двадцать минут быстрой ходьбы и то яркое освещение не добивало до здешних окрестностей. всей спиной мактавиш грузно облокачивается на пыльные стены фасада. кончик собственной тлеющей сигары кажется как никогда ярким, ровным образом как и сигареты таких же заскучавших или уставших от шума мужчин поблизости. джон без энтузиазма прикладывается к бутылке, разглядывая в болотном стекле отблески достающих откуда-то сбоку ядовитых лучей вывески. все они втроем будто прячутся от чего-то или кого-то в этой рыхлой темноте. и джон даже может сказать от чего он прячется: от назойливых мыслей, жгучего чувства между головой, горлом и серединой живота и желания огрызнуться на любого близь подходящего. с одной стороны выпивкой можно заглушить все три этих фактора, удачно сумев поверить в то, что все хорошо и никаких проблем на самом деле нет. но есть и обратный эффект в виде обострения любых чувств и желаний в состоянии опьянения. на несчастье мактавиша, кажется, в его спину злобно дышит второй вариант. мужчина выбрасывает окурок в урну, чуть не кинув тот на землю по привычке. полулитровка в другой руке опустошена на две трети - он решает, что допить можно и на улице. ленивые огоньки окурков соседей тоже вскоре гаснут. видимо никто из них не хочет возвращаться к празднеству, и они остаются на едине со своими мыслями и мягкой городской природой, которую таковой можно назвать с огромной натяжкой. периодически тишь нарушается плеском пива в руках капитана, которое медленно подходит к концу. последние глотки даже не хотелось делать, но джону казалось, что мерзостное гложущее чувство надо хотя бы попытаться заполнить. с оглушающим звоном стекло ударяется о дно мусорного бака, джон возвращается в помещение, пока один из двух оставленных им парней стал закуривать вторую сигарету. на полпути к барной стойке мактавиш замедляется и вовсе останавливается, прислоняясь к поддерживающей крышу дубовой колонне, сплошь оклеенной стикерами и тэгами неких ноунеймов. роуч с гоустом, что ожидаемо, продолжали сидеть и болтать о своем, давно или не очень закончив со своими напитками. но кое-что было не так, а конкретнее - поведение райли. он был несвойственно расслаблен и будто улыбался под балаклавой, от обоих доносились смешки и активная жестикуляция. а также сандерсон, считай, неприлично часто касался плеча саймона, хотя джон знал, что тактильность с посторонними - совершенно не про райли. шотландская голова переклинивает окончательно и мужчина продолжает путь более уверенно, совершенно откинув идею взять новое пиво. — я вас отвлеку, — мактавиш вклинивается решительно, как ледокол, пробивающий льды ледовитого океана, а в ответ сбитые с толку две пары глаз. — гэри, нам надо отойти, поговорить. — я, тогда как раз пойду, – райли неторопливо встает со стула, оставляя на лакированной до блеска столешнице купюру в десять баксов, — спасибо за компанию. встретимся на базе, – гоуст с роучем кивают друг другу, после чего саймон задерживает неуверенный взгляд на капитане, нависающем позади гэри мрачной аурой. — доброй ночи. вслед за ним встает и сам сандерсон, которого крепко берут под локоть и ведут в дальний угол помещения, где почти никого нет и любые разговоры для остальных будут под пробкой из шума музыки и сторонних диалогов. капитан грозно держит руки на груди, но говорит совершенно спокойно, пока второй стоит словно по струне. — скажи мне, где ты работаешь? — в армии, сэр, – роуч смотрит напряженно, что подчеркивается ранними морщинками у уголков глаз и на переносице. — ты ведь понимаешь, что в армии, – он выделяет это слово. — нет места романтическим отношениям? — что? – мужчина осекается и быстро исправляется. — простите, сэр? — сандерсон, я не слепой, я вижу, как ты катишь к райли. — никак нет, сэр. вы явно ошиблись, между мной и лейтенантом исключительно дружеские и сотруднические отношения, — видимо гэри говорил искренне, с неподдельным удивлением в глазах. — я надеюсь на это, – мактавиша немного отпускает, но не до конца. — но я просто напомню, что на службе, тем более в нашем отряде, нет места отношениям, особенно между друг другом. это неоправданные риски и проблемы для всех без исключения. я знаю, что вы далеко не дети малые, но будете вести себя как тупые подростки, отвлекаясь на все подряд, если влюбитесь, а это последнее, что нам нужно. ты меня понял? — так точно, сэр, – гэри, все еще прибывая в легком шоке и удивлении, между прочим, этого и не забывал, но и никогда не используя из-за отсутствия необходимости. — хорошо, – ментально терзающие когти с чувством выполненного долга неоднократно ослабли, но их отголосок продолжал скрежетать по мозгам. джон дружелюбно хлопнул сержанта по плечу. — все, свободен, гуляй. — доброй ночи, – бросив очередной смятенный взгляд, роуч все же уходит. — и тебе. в задумчивости мактавиш осматривает окружение который раз. многие беседы поутихли, столики поредели, а активность стала спадать. сунув руки в карманы самых обычных штатских джинсов он плетется к выходу. в голове остается одна-единственная мысль и она о гоусте, только о нем и ни о ком другом.

***

как и ожидалось - саймон сидел в своей комнате один, так как его соседи не успели подоспеть, что было на руку мактавишу. джон, на собственное удивление, был скромен и в противовес этому решительно настроен к выполнению своего плана. закрыв дверь на ключ изнутри он подошел к райли, который встретил его вопросительный мягким, слегка затуманенным взглядом из-под редких смоляно-черных ресниц. мужчина уверенно вскарабкался на скрипучую койку, садясь прямиком на ноги саймона и по-хозяйски отодвигая уже выключенный телефон из чужих рук. спросил, почти утверждая: "найдется свободные полчаса?". райли, даже не пытаясь поспорить, зная, что это будет бессмысленно, да и сам желая предстоящего, на что намекал капитан, согласился. осторожные поцелуи и прикосновения быстро переросли в голодные прелюдия, когда оба были на грани поглотить друг друга. напряжение, повисшее в воздухе с появлением мактавиша на пороге комнаты, только росло, заполняя собой все пространство вокруг мужчин. грубые, быстрые, будто еще секунда и их засекут, движения сводили с ума, гоняя по организму новую порцию адреналина вперемешку со спиртом. сейчас умы заполняет исключительно желание отдаться друг другу сполна, будто создавая некий общий организм. — мой, мой... только мой... – раз за разом повторяет джон как мантру между смазанными поцелуями со сбитым дыханием. саймон отвечает сдавленными стонами и цепким хватом за плечи без доли отрицания в этих действиях. — такой прекрасный и весь мой... – продолжает бормотать джон, — только мой... и ничей больше... кажется, что тем самым мужчина старается отпечатать это "мой" в каждом уголке их общего сознания и на всех поверхностях вокруг. — мой саймон... скрип кровати и давным-давно погнутых половиц под ними навряд ли долетает до ушей мужчин, с головой нырнувших в блаженные ощущения. а холод улиц, просочившийся через настежь открытое окно, достигает их только когда мактавиш обрушивается на любимого всем весом, с подрагивающими от спазма ногами. райли, лежащий под ним, ощущает себя далеко не в теплом молоке, а в чем-то в десятки, сотни раз лучше и будто опаснее. — твой... конечно же твой... – с полминуты спустя бормочет мужчина, продолжая жаться ко второму, соглашаясь с произнесенным каждой клеточкой своего организма. к сожалению, долго так лежать нет возможности. преодолевая вязкость в теле, а особенно в сознании, им приходится привести себя в порядок, открыть дверь и мастерски делать вид, что ничего не было, а если кто-то слышал, то ему явно показалось. подобный самообман, после настоящего соприкосновения душ, ощущался глупым и бессмысленным, но неотъемлемой частью жизни - да даже просто существования - здесь.

***

утро ясное и красочное, будто нехарактерное и неподходящее быту людей, которыми окружен гоуст и кем является сам гоуст. тем не менее это самая обычная погода для данной местности где-то в центре континента: душная, жаркая, под палящим солнцем. за долгое время скитаний по северным широтам от подобного быстро отвыкаешь. мексика же кажется не красочной и теплой, а испепеляющей, пыльной и пропахшей смертью. мирные города, по сравнению с остальной жизнью, такое странное и непривычное место. кондиционер работает с переменным успехом, от чего больная похмельная голова гудит только сильнее. саймон бы с удовольствием опохмелился, но, видимо догадываясь об этом, его разбудили в самую последнюю очередь, после того, как почти вся казарма совершила утренний "восстанавливающий" ритуал далеко не культурного выпивания. поэтому, будучи единственным трезвым, райли сидит за рулем, положив на него руки, а поверх голову. с мест сзади доносится сопение, пока рядом пусто - мактавиш отошел переговорить с прайсом о тех поручения, которые свалились на отряд вчерашней ночью, пока все отдыхали или хотя бы пытались отдохнуть. мужчина немного меняет положение, чувствуя, что шея начала затекать, и кладет поверх рук уже не лоб, а подбородок. открывается вид на вход в какое-то главное здание, вокруг которого толпятся новобранцы, прошедшие отбор в сопровождении незнакомых гоусту сержантов, скучающая охрана и сами капитаны. этого бы никто не увидел, даже если бы очень захотел, но под маской черепа, за отливающими красным очками сошлись черные брови, образовав недовольную морщину между ними. периодически райли вовсе казалось, что мактавиш проводит с прайсом больше времени, чем со всем отрядом вместе взятым, от чего где-то внутри оседало отвратительное чувство, которое рано или поздно точно выйдет за края. как бы не хотелось это невозможно изменить и гоуст раз за разом просто терпеливо ждет, внимательно наблюдая за сокращением каждого мускула на лице джона, за малейшим движением тела и манерой поведения. он понимает, что это бессмысленно и глупо, но что поделаешь, если все локти искусаны уже до костей. знание, что эти двое знакомы больше, чем существует их отг, и за это время страшно представить, что могло успеть произойти, вовсе уводило в обреченность. остается только слепо доверять, ибо даже если все стоит на лжи саймон совершенно ничего не сможет сделать. он садится прямо, приподнимает очки и трет уставшие глаза. хочется отвлечься, но внимание манит как магнитом к точке под именем джон мактавиш. разговор нехорошо затянулся, даже парочка парней успела проснуться и вяло поинтересоваться по какой причине они до сих пор на том же месте. духота воздуха теперь добирается и до затененных пространств, по типу того, где припаркована группа автомобилей, взятых во временное пользование у армии штатов оперативниками. к джонам присоединился некто явно из начальства, принес непонятные бумаги, и перекинувшись парой слов вскоре удалился куда подальше. тем временем райли, кажется, не испепелил взглядом мужчин напротив только благодаря зеркальным линзам, скрывающим его глаза. чем дольше ждать, тем более противно и нескоротечно начинает тянуться время. наконец мактавиш идет в сторону машины, где молча следит за происходящим саймон. — не смотри на меня так, – почти сразу зайдя внутрь фыркает мактавиш в полголоса, параллельно поправляя разгрузочный жилет и убирая папку с бумагами в бардачок. — ты даже не видишь–, – гоусту не дают договорить. — я тебя знаю, это первое. второе - ты не отрываясь пялил на меня с прайсом все это время. райли молча отворачивает голову. эти слова совершенно не оскорбили его, но оскорбительно сознаться в этом самому. джон бегло оглядывает спящих сзади товарищей, после чего кладет руку на напряженное плечо гоуста. наклоняется ближе к уху мужчины и уже совсем шепчет. — гоуст, успокойся, это просто работа. — я знаю, – также негромко отвечает райли с оттенком то ли недовольства, то ли разочарованности в голосе. — поехали, – спустя две или три вязкие секунды по-капитански говорит, даже скорее приказывает, джон, кивнув головой сегодняшнему водителю. гоуст не колеблясь моментально заводит технику и выруливает от стоянки на пыльную дорогу до аэропорта, в котором их всех пересадят на самолеты и рассортируют по миссиям. опять ебаная мексика.