Запах одуванчиков

«Не старайся к любой проблеме сходу применять решение силой, — писал в наставлениях дед. — Прежде примени дипломатию. Силовое воздействие — признак недостатка дипломатии. Но оставление проблемы без решения — признак нехватки и дипломатии, и силы». М-да. Золотые слова.       Савва пожамкал самородок на груди, набираясь решимости, и присмотрелся к себе в зеркале. Насупил брови. Дедова вертикальная складка стала чётче. У углов рта наметились те же надменные, хищные линии. Типичный Яхонтов. Готов ли он принять аксёновскую местность, биостанцию эту по соседству с семейной дачей, птичью считальню, речку-вонючку? Почему бы и нет. Ему всё по плечу. Дендрарий стране нужен. Готов ли встретиться с престарелым, выжившим из ума недружелюбным духом природы? Сколько раз бывало. Над Заглядово разливалась вечерняя бодрящая зорька, вестник наступившей осени, и Вольхский разлив розовел, как ягодный кисель. Сухая осока колыхалась на ветру, умиротворяюще шурша, обелиск Малюте сверкал на уходящем солнце чёрными гранями — прямиком из воды, отмечая место схода двух рек: Вольхи и Темноводной. Символично, что и сказать! Деда развеяли над границей владений Лесных, фактически, над землёй и водами, принадлежавшими ему по праву. По праву рождения. И ныне Савва готовился прийти и заявить о своих правах. — Алеф! — Я внимаю, Джахангир. — Посох захвати. И подай мой стормерский костюм. — Будет исполнено, зеница моего ока. — Красавец-слуга смиренно склонил двугребневую голову и сгинул выполнять поручения. Алеф, как и Тайга, тоже некогда был духом природы, не каким-то там умершим без передачи силы колдуном. Тьмирьский двурогий скарабей, от древности способный принимать человеческий облик. Как же Савве повезло его закабалить! Шикарный трофей и безупречный подручный. Сутки выслеживания, два дня безумной скачки по пустыне в попытке измотать друг друга, вворачивание в барханы и солончаки со скорпионами. Пинки и сальто без еды, воды и сна. И в конце концов у Саввы оказалось на каплю больше терпения, чем у Хайяля. Но эта капля стала решающей, позволила узнать истинное имя духа и сотворила из него Алефа. Савва не смог отдать двурожца заказчику. Вернул плату, сказав, что дух не попался, и оставил его себе.       Папа говорил, решение — это мелочь, но она зачастую становится судьбоносной. Не отдай в четырнадцать лет Савва дедову чёрную косточку за жизни родных, не сорвал бы банк в виде силы земного колдуна. Не возьми дубовый посох в руку, не выглядел бы сейчас круглым дураком. Но вот вопрос: а мог ли он отказаться? Или его вела судьба? — Ну что теперь? — Савва вделся в кирпично-красную броню Stormholder Inferno Limited Cover, самого глухого и непробиваемого скафа из всех существующих. На ребристой поверхности оболочки было заметно множество коротких и длинных царапин, вмятин от зубов и рогов духов. — А теперь надо дэшить, мамань, теперь надо дэшить. — Савва усмехнулся. Одолеть такого заядлого охотника на духов, как он, ещё надо постараться. Никто поныне не смог.       Яхонтов смотал и отдал Алефу крапивную верёвку. Подаст в нужный момент. — Погнали, на.       Охотник и его слуга вырвались из слухового окна заглядовской дачи и помчали над сплошным, рябым от пятен осени массивом леса, рассечённым червоточиной небыстрой, широкой Темноводной. Савва много раз пролетал над этими местами, не снижаясь. Помнил то, что говорили им с Вахой другие мании и в том числе мать. «Бро Владик сливал, что тут сидит кикимора, позабористее дохлой ведьмы в Гиблово, палит колдов и хейтит Яхонтовых. Потому, что блок Аксёновки нашими стараниями остался без виджи. Так что, не суйте сюда носы, децлы!» «Ага, мамань, поздравь меня, я ёбнулся. Это тебе даже не торговля воробьями».       Прибрежные травы у самого берега реки застилал густой туман, белый, как Лялькины волосы. И впрямь, напоминало сестру, расчесывающую молочные пряди: костяные гребни елей и между ними колышащиеся отрепья пара. Красиво. В заводи копошилась живность, чуйка подсказывала — бобры и готовые к отлёту утки, высокие травы за спиной оккупировали скрипучие птицы, похожие на долговязых кур. Из ельника на колдуна пялились совы, изредка била хвостом по воде крупная голодная рыбина. Над другим берегом посреди ежевичных зарослей возвышался пригорок с большим сереющим валуном, одиноким, как веховой столб. От него тянуло вечностью. Савва никогда не видел, но сразу узнал его — поклонный камень. — Живописное место, глупо отрицать, — полушёпотом заявил Алефу Савва. Подпёр бока кулаками, вобрал прохладный, терпкий от смолистых испарений воздух. — Слушай. А мне тут нравится. Сердце поёт. И земля — словно бы свой угол, знаешь? — Знаю. — Медвежий угол!       Вдалеке, между деревьев виднелись полуветхие, побитые временем постройки научно-исследовательского стационара. Мостик, на котором стояли Савва с духом, тоже имел покосившийся вид. — Науке, как всегда, достаётся максимум финансирования. М-да, работы тут прилично! — Деловито покивал Яхонтов, прожужжал молнией скафа и высунулся из капюшона. — На одни бытовки лямов тридцать можно угрохать. А ведь ещё: оборудование, хозблок, водное сообщение, оранжерея эта, парк. Алеф, во что я влип? — Вам всё по плечу, Джахангир, — отвечал тот. — Это верно. Иметь бы время. — Яхонтов воздел руки и покрутил ими. — Эх, красивое! И вода медленная-медленная. Отдыхать тут отлично. Тихо, птички кругом, зверьё. Построить домик, ма-аленький. Избушку на курьих ножках! — размечтался он. — Не мамкин дворец заглядовский, а чисто отдушину. Неподалёку от парка и питомника. И пить чай из самовара на травяных сборах. Баньку сообразить, и из парной в реку прямо херакс! Да? Как тебе кажется? — Джахангир, — мягко ответил Алеф. — За нами следят.       Савва в момент подобрался и обострил чувства. Принюхался. Нет, запаха живого не было и в помине! Стало быть, дух! — Где? Чёрные, бархатные глаза тьмирьца указали вправо за спину, и Савва увидел её.       Пласт тумана выгранил очертания стройной женской фигурки, то ли в платье, то ли в саване. Она стояла в нескольких шагах от него и чуралась, точь-в-точь осторожная косуля. Тяжёлые волосы медвяными потоками ниспадали с плечей и стелились следом, словно бы сливаясь с зарослями, или же она сама, эта женщина, вырастала из них неведомым цветком. В звенящем от тишины воздухе бледного вечера её кожа казалась сотканной из той же материи, что и лепестки водяных лилий, а внимательные глаза имели оттенок зелёной ряски — яркий, в золотых крапинках. Да, зря Савва готовился встретиться с выжившей из ума старухой. Тайга оказалась очень недурна собой, и сомнения в том, что Дорохов мог всерьёз увлечься духом, рассеялись. Такой бабой — мог. Савва шмыгнул носом, прикидывая, как себя повести, а Тайга одной рукой одернула подол платья — и на светлой коже отчетливо проступили отметины от колючеплодника. Такие же, как у Саввы на лодыжке. Следы деяния юного Павла Константиновича. — Здорово, хозяюшка! — разорвал безмолвие Яхонтов. — Не помешаем?       Зелёные омуты на миловидном лице наполнились угрозой и неприязнью. Савва ощутил холодок, крадущийся по хребтине и с ним — первое дуновение грозящих неприятностей. «А она сильная!» — Опытному ловцу духов это стало ясно в момент. Савва весь подобрался, навострился, не убирая с лица благодушия. Мало ли, что она выкинет? — Отвага. — Голос у Тайги оказался сильный, хоть и хрипловатый. Сразу подумалось, что у неё можно стрелять сигаретки, если подружиться. Она присматривалась к вторженцу и так, и эдак, и будто бы узнавала. — Что, прости? — Отвага. Ты ли это? Пришёл к поклонному камню помянуть своих павших воинов? — Ха. — Ну и древняя же, стерва! Савва догадался и впечатлился. Да, его перепутали с предком, видать, Тайга была знакома с перво-Яхонтовым лично. И, о чудо! Савва оказался на него похож. Родовые черты. — А вот и ошибочка! Богатый буду, да? — Не Отвага, но Яхонт, — приценилась Тайга, подходя ближе и заставляя Савву вздыбить шерсть под костюмом. — Что ты тут забыл, на разграбленной тобой территории? — Мной? Это где прописано, чтоб я тебя грабил? — храбрясь, хохотнул Савва. — И кто может это доказать? Приведи, поставь сюда! — Он ткнул себе в ноги пальцем.       Она оценила его дерзость, усмехнулась и подплыла ближе по языку тумана. Скрестила руки на кругленькой груди, обрисованной узором простецкого, украшенного домотканным кружевом платья. — И позвала бы, да некого. Местность вы обезглавили. Стало быть, с тебя спрос за деяния рода, добрый молодец, Савва Яхонтов. — Это какой такой спрос? С меня? Шутить изволишь? — Он нахально повторил её жест и, задрав нос, возвысился над ней махиной. — Кого хочу, того и привечаю на моей-то территории.       Она приподняла брови, глядя на него, как на диковинную забаву. — С какого перепугу эта территория твоей сделалась? — А на законном основании, ягодка. — Яхонтов приготовился удивить Тайгу. — Алеф, — он властно щёлкнул пальцами, — покажи посох!       Смиренный дух явился и, пряча глаза, вытянул на ладони прорезанную деревянными волокнами палку. Тайга узнала её, несомненно. Она вздохнула и забыла, как выдохнуть, точно сражённая проклятьем, прижала руку к губам и с глубокой печалью проговорила: — Чую, Павел Дорохов тебя подослал. Опять вознамерился водохранилище строить? — И снова не угадала. На сей раз питомник редких деревьев, а с ним национальный парк. Что скажешь?       Она недоверчиво склонила голову к плечу. Савва подступил ближе и включил типично дедову «дипломатию»: расправил плечи, выпятил грудь, приласкал себя по волосам и постарался звучать как можно ниже, распевнее. Тайга, всё же, была очень и очень недурна собой. Савва прекрасно понимал страсть Дорохова, и в целом сам был готов на более близкий контакт. — Тебе же хочется обустроить местность? А я тебе в этом помогу. И не просто по дружбе, — Савва погрозил пальцем, — меня твоя земля признала.       Она отступила к зарослям и вновь насторожилась, как грациозный и преисполненный дикой силы зверь. — Отвага тоже много говорил, — хриплый, недоверчивый полушёпот, присущий всем бабам без исключения. — И Злат. И Дороховы. А ведун — это хорошо. Но не Яхонтов.       Савва необидчиво рассмеялся и сделал ещё пару шагов в её направлении. Вальяжно повёл плечами. — Это чем же я плох, ягодка? Рожей вышел. Статью тоже. Хочешь, весь тебе покажусь, а там сама решишь, хорош я или плох? М? — Он игриво оскалился.       Дух природы задорно сверкнула глазами и тоже улыбнулась — с вызовом, решительно. Савву аж в жар бросило от мысли, что она поняла его намёк и приняла предложение. Со столь древним существом, исключая Алефа, он ещё не трахался. — Раздевайся. — прозвучал ультимативный приказ. — До исподнего. — Ого! Сердечно извиняюсь, позабыл поддеть трусы. Да и на кой нам исподнее, так гляди! — возликовал Яхонтов и отодвинул молнию скафа к паху, вылезая мехом из брони. — Ну как я тебе, ягодка? — ВДВ, — констатировала Тайга с толикой издёвки в голосе. — ВДВ, — самодовольно мигнул Савва и поиграл мышцами, готовясь предъявиться во всей красе. Тайга ощерилась, резко отступила, взмахнула руками, как крыльями. — Ять!