Старец под луной

      Капля воды звонко упала на камень с россыпью брызг. Через минуту собралась новая капля. И упала с таким же громким звуком. Лань Ванцзи открыл глаза в полной темноте. Звук падающих капель он слышал также отчетливо, как и стук сердца человека, который спал на нем. А может и своего собственного. Этот стук уже давно один на двоих. Что его разбудило? Сна как не бывало, а вот беспокойство летало над ним священной совой, делая тьму в глазах еще плотнее. Он лежал и всматривался в темноту, фокусируясь то на внешних звуках, то на дыхании Вей Ина. Шел тихий дождь, но громкий звук падающих капель с крыши раздавался прямо за окном. Тепло человеческого тела было осязаемым, и Лань Чжань ощущал его сейчас особенно остро каждой клеточкой. За много лет он так и не привык к нему. Для него такое соприкосновение не стало обыденным. Оно оставалось по-прежнему желанным. Выбивало дрожь по всем нервным окончаниям. Стало привычкой, которая остается необходимой и сладкой. Он медленно провел рукой по голой спине крепко спящего мужчины, кончиками пальцев ощущая каждую знакомую выемку на гладкой коже. Он прекрасно знал, что не разбудит. Вей Усяня не разбудит сейчас ничего. Он был слишком измотан своей активной дневной деятельностью и их вечерними любовными баталиями. Лань Ванцзи понимал его как никто другой. Видимо потому, что много наблюдал, но при этом еще больше молчал. Он знал каждый иногда едва уловимый жест, выдававший настроение, каждое выражение лица, каждый взгляд. Иногда ему казалось, что он читает мысли этого человека. Очень много лет…       Лань Ванцзи никогда не задавался вопросом, есть ли у него вторая половина, божественный спутник на тропе совершенствования, посланный Небесами. Хотя прекрасно был осведомлен об этом. И книг прочел много. И даже трактаты видел. Но в его глазах это все было мертво. Не одухотворенно. Он не ассоциировал себя с кем-то, кто ждет своего предназначения и судьбоносной встречи, кто готовится к ней и чтит Путь. У него не мелькало даже эмоций в отношении кого-то. Конечно, он жил очень изолированно, практически не видел посторонних лиц, время в компании других не проводил, а уж с женским полом он практически не взаимодействовал вообще. Хотя и видел их издали в ордене. Но самое главное – не было желания искать контакты с кем-либо. Ему было комфортно в своем собственном одиночестве. И не хотелось ничего менять. Есть правила, есть орден, есть брат и Путь меча – это его истина и жизнь... Была ровно до момента появления этого человека. Если бы он знал заранее, что так все будет, отстранился бы? Смог бы избежать? Нет, конечно. Кто сможет дистанцироваться от Вей Ина? Недаром его осел орал дурным голосом обреченного, как только издали замечал приближающийся темный силуэт. Жидкая подвижная субстанция, которая является просто сгустком раздражения окружающих. Громкий смех, громкий голос, яркие глаза, яркая улыбка. Лань Ванцзи швырнуло в этот омут с первой встречи. Невозможность отвести взгляд, невольное инстинктивное наблюдение за каждым движением, эмоции, которым не положено быть - раздражение на эту смущающую неуемность, злость на себя самого, возмущение и интерес – все слишком остро резало по нервным окончаниям. Праведная жизнь и три тысячи правил на стене к такому его не готовили.       Лань Ванцзи всегда было интересно – почему этот человек? Из всего огромного мира – почему именно полная противоположность всему, чем он жил всю жизнь? Но на самом деле, при всей своей разности они удивительно похожи. Их единство проявилось не в отличии вкусов, не в выборе дорог, а в стремлении нести истину, в борьбе за справедливость, в желании жить по совести, в намерении защитить слабых. Перед глазами всегда возникала ночь спасения остатков клана Вень, когда Вей Усянь вывел их вопреки воле других кланов. Он был готов защитить их даже ценой своей жизни. Потому что верил, что это правильно. Лань Ванцзи остро помнил свои эмоции. Мог ли он поднять меч на него? Больно было думать, что Вей Ин был готов к этому, даже был готов умереть от его руки… Умереть от его руки… Лань Чжань не смог бы причинить ему вред. Дважды больно было понимать, что Вей Ин верил в обратное. Тогда вместе с дождем и слезами ломались и все вдолбленные ранее принципы и правила, которым его муштровали с рождения. Корежились, разбивались и вытекали редкими болезненными слезами, которые он не мог больше сдерживать. С тех пор в его сознании произошли сильные сдвиги. Понятия «клан», «правила» теснились, уступая место желанию защитить. Его. Жизнь перестала быть пуста с их встречи, с его первой злости за нарушенные Вей Ином правила. Она наполнилась мыслями об этой «занозе», которые вскоре переместились в сон, в ежедневные монотонные рутинные дела, в его подаренных кроликов. Конечно, будь Лань Ванцзи более просвещенным в данных вопросах, он бы давно понял и свои эмоции, и свою бесконтрольную ревность, и свою злость. Ему пришлось буквально продираться сквозь заросли всех запретов и учений, чтобы понять, насколько важен Вей Ин для него. И что чувства, которые не притуплялись, а лишь сильнее въедались в него со временем – это не дружба, а собственническая жажда обладания, которую сам Лань Ванцзи очень боялся и изо всех сил прятал поглубже. То невесомое зародившееся чувство, которое Лань Чжань уже однажды потерял. Не уберег. Позволил выскользнуть из рук, не веря, что все так может закончиться. Не может. Он найдет этого человека и вернет. Весь ужас он ощутил потом, когда не смог даже душу призвать. День за днем он играл «Призыв», но все было тихо и мертво. Никакого отклика. Значит, жив? Но в мире живых этот мужчина тоже не находился. Сколько раз он повторил в пустоту Ледяной пещеры: «Вей Ин, где ты?» То, что происходило потом, было его наказанием. За сомнения. За то, что не был честен со своими желаниями и стремлениями до конца. Вей Ин все спрашивал его: «Почему ты не жег ритуальные деньги для меня?» Глупый. «Потому что ты никогда не умирал для меня. Я не видел другого исхода – я все равно найду тебя». Раны затянулись, боль физическая от наказания была даже отрадной в то время, заглушая боль душевную. Хуже было, когда две боли объединялись в темноте и одиночестве в одну ужасающую воронку. В такие моменты не хотелось выдерживать. Хотелось сдаться.       Лежа на кровати и всматриваясь в темноту, Лань Чжань непроизвольно обхватил запястье Вей Усяня. Его жизнь снова началась, когда он также схватился за это запястье через столько лет. Когда нашел… И теперь не отпустит. Не даст их разделить. В этой жизни или в следующей – они крепко связаны красной нитью. Лань Ванцзи мало заботило, как на это смотрели и что думали окружающие. Все давно понимали, что великий Хангуан Цзюнь буквально сходил с ума от этого странного парня, который оказался возродившимся великим и ужасным некогда Старейшиной Илин. Обожание «Вторым Нефритом» ордена Гусу Лань этого типа уже давно перестало вызывать удивление тех, кто их знал. Вей Усянь относился ко всему проще и легче. Но одержимость Лань Ванцзи очень пугала Лань Цижэня, его дядю, который не считал, что такое поведение – нормально. Помимо того, что Вей Усянь – мужчина, так еще и такой беспутный… Но его племянник… Его лучший ученик буквально ушел в какое-то поклонение этому негоднику! Самое ужасное – прислал трех свах, совершил с ним три поклона и сочетался священным браком перед Небом и Землей! Много времени прошло, прежде чем дядя, все же, смог «со скрипом» принять Вей Усяня как спутника на тропе совершенствования Лань Ванцзи. Но это не отменяло ни отношения дяди, ни его желания, чтобы Вей Усяня никогда не было в их жизни. Лань Чжань не видел смысла объяснять что-то. Все это стало давно неважным.       Вей Ин вдруг вздохнул ему в шею и поерзал, устраиваясь поудобнее и вжимаясь глубже в теплое расслабленное тело под ним. Руками он привычно провел по обнаженной белой коже и снова спокойно затих. Лань Ванцзи не любил оглядываться назад, вспоминать о том, что прошло, но он четко знал, как делать выводы из того, что пережил. К тому же, те года, что они провели вместе как супруги и как спутники, во многом залечили внутренние шрамы своей сладостью и яркостью. С Вей Ином не бывает скучно. Но в нем слишком много энергии, которую надо куда-то направлять. Лань Чжань отчетливо знал, куда именно. Хотя внешне «Второй Нефрит» казался сдержанным и холодным, концентрация энергии Ян полного жизни молодого мужчины никуда не девалась, она просто нашла абсолютную точку выхода – Вей Ин. Лань Ванцзи и сам не ожидал, что будет так реагировать на малейшие провокации со стороны Вей Усяня. Небольшой намек или взгляд – и «Второй Нефрит» был готов отбросить сдержанность у всех на глазах. К сожалению, хваленое самообладание, которое он стойко вырабатывал с детства, не выдерживало Вей Усяня. То же самое касалось и его неконтролируемой ревности. Справляться с этим за столько лет Лань Ванцзи практически не научился. Только теперь он понимал, что это за чувства. Ревность, всепоглощающее желание, бесконечное терпение, стремление защитить любой ценой – это все образовывало огромный ком внутри, который концентрировался в сердце, заполнял легкие и давил на ребра изнутри. Любовь.       Лань Чжань коснулся губами макушки спящего. Очередная капля с громким звуком разбилась о камень возле порога. Лань Чжань мысленно буквально видел ее полет. Это была старая и эффективная техника – акцентировать внимание на чем-то незначительном и внешнем, чтобы полностью мыслями сосредоточиться на важном внутреннем. Почему он проснулся среди ночи? Эти капли сейчас виделись Лань Ванцзи их временем, которое утекало слишком быстро. Лань Чжань не хотел его считать в каплях, не хотел оглядываться и бояться. Он в свое время изучил массу книг в своей библиотеке. Но хотел посоветоваться с еще более знающими людьми. Вопрос золотого ядра и разрушенных меридиан стоял для Вей Ина все еще серьезно. Да, он возродился… Но его золотое ядро - нет, духовных сил в теле Мо Сюань Юя практически нет, они угасли, когда его душа покинула тело. Даже простых мыслей о потере своего возлюбленного хватало, чтобы Лань Чжань ощущал страх. С этим липким и неведомым ранее чувством он познакомился очень близко, когда Вей Ин ворвался в его жизнь. Его любимый Старейшина Илин оставался весьма небрежным в вопросе своих сил. Он, кажется, не хотел ничего делать. Полагался на силу своих ног, реакцию, амулеты и Чэньцин. Говорил, что достаточно тех парных практик, которые они выполняют. И хотя Лань Ванцзи давно уже буквально потакал ему во всем, но при необходимости Вей Усянь сделает то, что твердо скажет ему Лань Чжань.       Конечно, парные практики и медитации могли поддержать уровень жизненных сил, могли дать духовное наполнение энергией, но вопрос об уходящем времени сжимался все плотнее, потому что у Вей Ина не было своей основы. Можно лишь поддерживать энергию, но развиваться и самосовершенствоваться – нет. Лань Чжань не собирался допустить даже малейшей возможности просочиться его любимому человеку сквозь пальцы и вновь ускользнуть от него. Десять лет по меркам людей – много, но по меркам заклинателей и совершенствующихся – это ничего. Однако затягивать дальше было бы неразумно.