Ветер с севера

Деревянный потолок нависал так низко, что можно было принять эту клетушку за очередную тюрьму, но он уже знал, что это всего лишь монашеская келья — небольшая, тесная, с единственным узким окном, через которое слабо сочился серый свет. Подрик посапывал на своём тюфяке, Хиля Ханта и Бриенны нигде не было видно. Джейме просто лежал и слушал тишину. Вскоре она сменилась шумом деятельного утра: послышался скрип телеги, ржание лошади, стук рубившего дрова топора, хлопанье дверей, какой-то скрежет… Это место было богато на любые звуки, но только не на людские голоса. Здесь никто не раскрывал рта напрасно, в чём Джейме уже убедился. Когда он очнулся от бесконечного ночного кошмара и увидел склонившегося над ним человека в бурой рясе, то решил, что умер. Впрочем, боль во всём теле быстро вернула ему ощущение жизни. Он смутно осознавал, что монах, не чинясь, снял с него все тряпки, растёр тело какой-то пахучей и жгучей мазью, потом принялся за раненое плечо, которое дёргало и горело даже сквозь забытьё. Он мазал рану чем-то едким, сжимал и давил, туго перевязывал, а после вливал ему в рот то терпкий горячий отвар, то сонное вино. Джейме не пытался сопротивляться, только крепче стискивал зубы, толком не понимая, сон это или явь, на том он свете или ещё на этом. Монах приходил дважды в день, хмурил густые брови, произносил свои молитвы и принимался за лечение. «Если это сон, почему же так больно?..» Постепенно к нему возвращалась память о прошедших событиях, и он вспомнил, что этой болью его наградило Братство без Знамён. Ему и прежде приходилось доставать из тела стрелы, но никогда ещё он не наживал после этого столько хлопот. «Наверняка эта стрела побывала в парочке распухших мертвецов, прежде чем воткнуться в меня». Встревоженное лицо Бриенны он видел очень давно и всего только раз, остальное время рядом с ним были Хиль Хант или Подрик. Чаще Подрик. Они выносили ведро, меняли ему мокрые полотенца на горящем лбу, а порой и кормили с ложки. Унизительная слабость не позволяла ничего делать самому. Подрик и пояснил Джейме, где они находятся, и он изумился, прикинув, какой путь они проделали по зимнему Трезубцу. До встречи с Бриенной в Пеннитри он вообще не подозревал, что на этой реке существует септрий. Ничего удивительного: дела веры никогда прежде его не интересовали. Дорогу сюда он не слишком хорошо помнил, она отложилась в голове лишь бесконечным качанием на волнах, обрывками разговоров, жуткими снами и жгучим холодом. Сегодня Джейме чувствовал себя гораздо живее, чем в прошедшие дни. По крайней мере, лихорадочный жар ушёл. Плечо, кажется, заживало и перестало гореть огнём от каждого движения. Можно было даже попытаться сесть и понадеяться, что с опорожнением мочевого пузыря управишься сам. А вот кошмары всё ещё сопровождали его сон, заставляя просыпаться разбитым и измученным. Этой ночью ему снова снилась Серсея, и с губ, которые он так любил целовать прежде, потоком лилась алая кровь. Он помнил о жуткой резне в Риверране, но, как ни старался, не мог воскресить в памяти все детали. Разум словно отказывался об этом думать, услужливо подсовывая то видение скорбного лика чардрева в замковой богороще, то образ Бриенны на пристани, то гадкие рожи разбойников. Воспоминания смешались и перепутались, как кусочки мозаики, и собирать их воедино уставшее сознание никак не хотело. Джейме знал, что его кузены и тётка Дженна мертвы, но не мог вспомнить их лиц. Может, оно и к лучшему. Довольно ему лица Серсеи, каждую ночь заново умирающей в его снах… Подрик проснулся, поприветствовал его и направился к выходу. Джейме знал, что он принесёт в келью еду и горячее питьё. После полугода однообразной пещерной пищи здешняя имела поистине божественный вкус, и Семеро тут явно были ни при чём. Густая рыбная похлёбка и свежевыпеченный хлеб, парное молоко и толстые оладьи с мёдом, свежие варёные яйца с крупной солью, душистый яблочный сидр… Джейме не помнил, чтобы какое-то изысканное блюдо в Королевской Гавани могло сравниться по вкусу с простыми местными. «Наверное, это вкус самой жизни, победившей смерть», — думал он. Подрик и правда принёс овсяную кашу, хрустящий поджаренный хлеб и кружку молока, а также чистую одежду. — Мне велено помочь вам одеться, — сказал он. Мягкое полотно приятно обняло тело после грубого колючего одеяла, под которым он спал всё это время. — Где леди Бриенна? — поинтересовался Джейме. — Она в домиках для женщин на восточной стороне острова, сир, — сообщил Под и добавил, подумав: — В этом святом месте мужчины и женщины не ночуют под одной крышей. — Она приходила в другие дни, пока я спал? — Нет. Старший брат запретил ей посещать вас, пока вы… ээээ… не вылечитесь окончательно, — смутился оруженосец. Джейме фыркнул. «Пока я лежу голышом под одеялом, имеешь в виду». Вот удивительное место. Отрадно слышать, что где-то в мире ещё соблюдают хоть какие-то приличия. После завтрака к нему снова явился монах, которого здесь звали старшим братом. Как всегда по утрам, он осмотрел рану, пощупал лоб и заставил Джейме выпить горячий травяной отвар. — Вы почти исцелились, сир, — сказал он доброжелательно. — Стрела не задела ничего важного, но сама была, как видно, не слишком чистой, и зараза попала в кровь. К тому же вас ослабило заточение. Довольно взглянуть на ваши дёсны, чтобы понять, что в плену вас кормили скверно. Удача, что вам удалось попасть сюда так скоро, иначе я ничего не смог бы сделать. «Удача, что на свете существует Бриенна Тарт». — Спасибо вам, брат, — совершенно искренне сказал Джейме. Он редко общался со святыми людьми и не совсем понимал, как уместно обратиться в этом случае. Впрочем, старший брат вовсе не походил на святого, лицом и фигурой больше смахивая на бывшего солдата. Легко было представить его в броне и с оружием в руках… Он даже в длинной мешковатой рясе выглядел внушительно. — Сегодня я приглашу к вам леди Бриенну, не то она, чего доброго, выломает дверь и сама ворвётся к вам. Она сходит с ума от беспокойства, — лукаво улыбаясь, сообщил монах. Джейме рассмеялся. — Я буду очень рад её увидеть. — Подрик, могу я попросить тебя передать леди, что сир Джейме примет её после обеда? Подрик кивнул и вышел. Монах подождал, пока дверь захлопнется, и продолжил: — Прежде я хотел бы поговорить с вами, сир Джейме. Буду откровенен — слава о вас ходит дурная, и я крайне удивился, узнав, что леди Бриенна предпочитает ваше общество. Она немного своеобразна для леди, но всё же честный и порядочный человек. Я мог бы сказать, что она — истинный образец рыцарства, если бы к женщине могли быть применимы эти слова. — По крайней мере в этом я с вами полностью согласен. Что до моей славы, то люди вольны болтать всё, что вздумается. Возможно, я совершил в жизни больше дурного, чем хорошего, но я всегда делал выбор, который казался мне верным. Я не отрекаюсь ни от чего. Все мои поступки сделали меня тем, кто я есть. Старший брат задумчиво покивал своей квадратной головой. — Я здесь не для того, чтобы судить вас, сир Джейме. Этим правом наделён только наш небесный Отец. Я, если можно так выразиться, просто хотел понять, что вы за человек, раз уж река принесла вас в наше уединённое место. Ваши дела, дурные и благие, навсегда останутся в вашем прошлом. Какой путь вы выберете дальше — вот что важно… Здесь, на этом острове, живут разные люди, и почти все они выбрали бремя отречения от мирского и служения Семерым, но жизненный путь у каждого человека свой. Пытаться остаться тут против своей природы — всё равно что носить сапоги меньшего размера. Рано или поздно натрёшь себе кровавую мозоль величиной с душу. Джейме не особо понял, что монах имеет в виду, поэтому ограничился лёгкой задумчивой полуулыбкой. Старший брат определённо располагал к себе. Должно быть, он хотел расспросить его о прошлом или наставить на путь истинный в настоящем. Чем там ещё занимаются эти верные служители богов?.. Но Джейме не собирался заново говорить с кем-то обо всех чёрных деяниях своей жизни — об Эйерисе Таргариене и нарушенных клятвах, о Серсее и Тирионе, о выброшенном из окна мальчишке Старков… «В конце концов, я уже рассказывал это Бриенне Тарт, и довольно с меня исповедей». — Я покину ваш остров сразу, как только смогу, но я навсегда запомню, что вы для нас сделали. Стезя веры не для меня. — Безусловно, это так. Я бы сказал, стезя веры совершенно не для вас. Это справедливо и в отношении некоторых других людей на острове… Вы ведь знаете, что ваша сестра взорвала святую септу Бейелора вместе с верховным септоном и горожанами? — спросил старший брат, резко переменив тему. Джейме понял, к чему он клонит. — Если бы я был в городе, я бы не допустил подобного. Это ужасно, и я не могу найти ей оправдания. Но, зная Серсею, могу предположить, что она поступила так от отчаяния. Вы слышали, что верховный септон прогнал её обнажённой сквозь толпу горожан? Не буду лукавить, за это я сам охотно удушил бы его при встрече. Можно сколько угодно болтать о святости и вере, грехах и покаянии, но это было омерзительно. Джейме был совершенно честен, и брат кивнул, как ни странно, довольный ответом. — Я думаю, верховный септон поступил так, руководствуясь своими понятиями об искуплении. Я знавал его раньше, когда он ещё не принял этот почётный сан. Он всегда был суровым ревнителем благочестия. Что до пожара в городе… Сердце моё горько восплакало от этой новости…. Тысячи невинных душ отправились к Отцу, ещё тысячи потеряли свой кров и возможность прокормить семьи. У нас в септрии есть люди из Королевской Гавани, и я до сих пор не нашёл в себе сил сообщить им об этом происшествии, настолько оно потрясло бы их. Я узнал также о свадьбе в Риверране и скорблю вместе с вами об умерших там людях. Как и о ваших трагически погибших племянниках, конечно… В нынешние неспокойные времена смерть вдесятеро собирает свою жатву. Мне страшно представить, что ждёт этот мир дальше, если добрые люди гибнут в собственных постелях и на свадебных пирах от подобных вероломств. Джейме не стал язвить, что все эти вероломства как раз и допустили боги, которым служит старший брат. Тот продолжил: — Сегодня я ожидаю приезда моего старого друга, который принесёт мне вести — добрые или худые… Я снова приду к вам вечером и надеюсь застать здесь вас всех, в том числе Подрика, сира Хиля и Бриенну Тарт. Сейчас вы четверо как будто стоите на перекрёстке, и каждый из вас должен выбрать свою дорогу, как когда-то выбрал я сам. — Вы были воином прежде, — уверенно сказал Джейме. — Верно, и неплохим. Последний мой бой был как раз на Рубиновом броде, что вы проплывали недавно. Сейчас он тих и безлюден, а тогда кипел красным, словно рубины на панцире Рейегара, цветом. Я хотел стать богачом и жениться на одной девице, хотел быть прославленным рыцарем и править собственным замком, но боги распорядились иначе, и я нашёл своё истинное предназначение здесь. Найти своё предназначение в жизни — вот что в конечном счёте важно. Старший брат поднялся, расправил рясу и неожиданно сказал: — Берегите Бриенну Тарт, сир Джейме. Не оскорбите её ни словом, ни делом. — Буду, — просто ответил он. Монах кивнул и вышел. Джейме остался сидеть, чувствуя себя невероятно глупо. Будто бы он собирался оскорблять Бриенну… Как видно, старший брат о нём невысокого мнения. Джейме казалось, что монах, придя сюда сегодня, будто принимал какое-то важное решение. Он спас ему жизнь, это верно, но наверняка сам не понимал, правильно ли поступил. Видимо, нелегко спасти жизнь Цареубийце и отпустить его на все четыре стороны для совершения новых преступлений… Его дар целительства был благословением и проклятием одновременно, раз ему приходится возвращать с того света таких закоренелых грешников. Когда колокола отзвонили обедню, дверь в келью распахнулась, и в неё, пригнув голову, вошла Бриенна Тарт. Её кожа была бледной после долгого заточения в пещере, и жуткий шрам ярко выделялся на лице, но свежий уличный воздух зажёг румянец на щеках, а большие голубые глаза сияли, как самые настоящие сапфиры. И она улыбалась. Джейме давно, или вовсе никогда, не видел её в хорошем расположении духа — в прошлые времена она была то хмурой и замкнутой, то обеспокоенной, то потерянной и расстроенной, а после, в сумраке камеры, её лицо всегда скрывала тень. Сейчас, когда смерть не грозила ни им обоим, ни её драгоценному Подрику, Бриенна показалась ему почти красавицей. Джейме удивился произошедшим переменам. Он с трудом встал с лежака и сделал несколько нетвёрдых шагов навстречу, распахнув объятия. Бриенна охотно ответила на них, и Джейме задержал её в кольце своих рук на несколько мгновений дольше, чем того требовало дружеское приветствие. Вскоре она отстранилась и заставила его сесть обратно, принявшись расспрашивать о самочувствии. Джейме не нравилось говорить о своих ранах и немощах, но он знал, что упрямая женщина не отстанет, пока не убедится, что с ним всё в порядке. — Старший брат запретил мне приходить раньше, — виноватым голосом сказала она. — Он переживал за твоё целомудрие, ведь я валялся здесь без одежды. Думаю, он просто не знал, что Скоморохи и Братство не берегли нашу с тобой стыдливость. Бриенна негромко рассмеялась, и этот звук был ему приятен. Он вдруг понял, что успел по-настоящему соскучиться по ней. Они уселись на лежак, как бывало в тюрьме Братства, и Джейме начал расспрашивать обо всём, что случилось, пока он был в забытьи. Оказалось, что их плаванье из Риверрана прошло без серьёзных происшествий по дороге. Бриенна отделалась небольшой простудой, а у Хиля Ханта от холода выступили пузыри на пальцах. — Я должен поблагодарить тебя, Бриенна Тартская. Ты снова спасла мою никчёмную жизнь, — торжественно заявил Джейме. — Снова? — удивилась она. Ещё бы, откуда ей знать, что в плену проклятых Кровавых Скоморохов она отогнала от него смерть, когда он уже вовсю собирался умирать?.. — Помнится, однажды ночью ты обозвала меня трусом. Моя рука тогда болталась на шее, а приятную компанию нам составлял Рорж и его дружки. От возмущения я решил выжить, чтобы и дальше изводить тебя. — Я рада, что ты принял верное решение, — скромно улыбнулась Бриенна. — Что Братство? Не отправляло за нами погоню? — Их не было видно. Это так странно, неужели они не рискнули плыть ночью? — Вряд ли, мы слишком ценные трофеи. Я уверен, что леди Старк снова умерла: с кинжалом в глазнице обычно не живут долго. Быть может, это на время остудило их пыл… По крайней мере, до того момента, как Торос её поцелует. Бриенна сказала, что даже не заметила, как Давен успел метнуть кинжал. — Успел. Притом, это был мой кинжал. Я лично заказывал его в подарок Давену у Тобхо Мотта, одного из лучших оружейников столицы. Так что я почти удовлетворён, словно бы сам всадил лезвие ей в глаз. Бриенна сморщила лицо и прикрыла глаза, будто собиралась расплакаться. — Я знаю, леди Кейтилин была тебе дорога, но то существо уже не было ей, — примирительно сказал Джейме. — Торос не станет её оживлять. Он и в первый раз был против, но лорд Берик по своей воле подарил ей поцелуй жизни, — ответила Бриенна тихо. — Кстати, а где был Торос? Я не видел этого старого мошенника ни в Полом холме, ни в Риверране. — Я тоже. Джейме скривился и тряхнул головой. — Все эти разговоры об оживших трупах вызывают у меня несварение. Скорее всего, Торос спрятался в самой дальней пещере и снова пялится в огонь… В пекло его. Как тебе удалось бежать от Люка? Пока Бриенна рассказывала, его брови то и дело удивлённо ползли вверх, и, в конце концов, он расхохотался. — Никто из Братства не видел тебя в бою, верно? Наверняка они решили, что ты носишь свой меч вместо дорогой побрякушки. Бриенна вдруг вскинула на него глаза и радостно выпалила: — Подрик и сир Хиль унесли из Полого холма наши мечи и мой щит!  Ему снова пришлось удивляться, выслушивая историю их побега. — А этот Хиль Хант не промах. Я плохо знал его, пару раз видел на мелких турнирах, и ничем особым он мне не запомнился. Выходит, он ведёт свои бои на ристалище дамских сердец. Бриенна почему-то смутилась. Щёки её заметно порозовели. — Что, неужели он и твоё сердце похитил? Недаром же он плетётся за тобой из самого Девичьего Пруда. — Он всего лишь надеялся вместе со мной найти Сансу Старк и получить за неё выкуп, я уже говорила тебе. «Верно. Вот только раньше ты так не краснела от упоминания его имени. Что-то здесь нечисто». Но говорить о сире Хиле ему совершенно не хотелось. — Искатель лёгкой наживы, значит. Такими богаты наши времена… Бриенна, кажется, сама не решила, как относиться к своему попутчику после всего произошедшего, поэтому их разговор быстро перешёл на другое. Время текло незаметно час за часом, и Джейме удивился, услышав, что колокола уже созывают братьев на вечерю. Вскоре в их келью со смехом ввалились Хиль Хант и Подрик, неся с собой медовуху и скромный ужин — копчёную речную рыбу, варёную репу и красный лук. Эти двое, похоже, приобрели немало общего, побывав в плену у разбойников. Джейме помнил Подрика худеньким — не вдруг разберёшь, десять ему или пятнадцать — смущённым парнишкой. Нынешний стал выше, крепче и как будто смелее. — Сир Джейме, — кивнул головой Хиль Хант. — Сир Хиль, — кивнул он в ответ. — Благодарю вас обоих за вызволение наших мечей и спасение нас с леди Бриенной от голодной смерти. — Братство уж точно не достойно такого оружия, — сказал Хант. — Я слышал, они надеялись продать мечи на каком-нибудь торгу, когда понадобились деньги. Хотели выручить за них приличную сумму. Но тут сир Давен выследил и повесил того головореза, что ездил на вашей лошади, так что они отложили эту мысль до лучших времён. Вряд ли кто-то может безнаказанно носить меч, известный как меч Джейме Ланнистера. Джейме грустно улыбнулся. «Меч Томмена». Вдовий Плач предназначался Джоффри, а после его смерти перешёл Томмену, но Серсея запрещала мальчику думать о сражениях. В свои девять лет он едва мог попасть по щиту соломенной кинтаны. Сам Джейме уже в тринадцать выиграл общую схватку на турнире, победив немало опытных соперников. Серсея оберегала сына, как могла, это было ясно, и Джейме это казалось безумием. Что за король вырос бы из него? Король — всегда ещё и полководец, а от мальчишки, никогда не державшего в руках оружия, не бывавшего в битве и даже ни разу не выезжавшего на турнир, успехов на этом поприще ждать не приходилось. Джейме взял Вдовий Плач в поход, как символ королевского правосудия, и по глупости или из тщеславия повесил на пояс во время поездки к разбойникам. На что он тогда надеялся?.. Что Братство наложит в штаны от страха при виде валирийской стали или что он сам сумеет искрошить их всех на куски? Или же благородно считал, что вызволять Сансу Старк стоит со сталью её отца в руках?.. Он и сам не знал. Одно объяснение было глупее другого. «Ты всегда прежде делаешь, а потом уже думаешь головой, братец», — сказал ему однажды Тирион, и был прав. Томмен мог потерять своё наследие вместе с пустой головой папаши. Но Томмен теперь мёртв, как и Давен, как и Тирион, возможно. Теперь всё это больше не имеет никакого значения. После сир Хиль и Подрик пересказали всё, что слышали от Братства относительно их заточения. Особенно Джейме интересовало освобождение Эдмара Талли, но Хиль немногое знал об этом. «Выходит, вот для чего им нужна была моя золотая рука»… Джейме почти с радостью узнал, что гарнизон Риверрана по приказу его дядюшки Эммона уже давно состоял из фреевских рыцарей и знаменосцев. Судьба оставленных в замке двухсот человек была ему небезразлична, и он был рад, что они в этой резне не пострадали. Впрочем, воякам Давена наверняка повезло меньше. Хиль сказал, что Братство не собиралось никого оставлять в живых. Скорее всего, простым солдатам в вино подмешали отраву так же, как и знатным лордам. Джейме не мог вспомнить ни одного подобного случая в истории, кроме той самой Красной свадьбы в Близнецах. «Уолдер Фрей и мой отец открыли новую эпоху в истреблении врагов — не мечом, но пиром». Он не видел, чтобы лорд Фрей сам присутствовал в Риверране. Лорд Переправы слишком стар и немощен для дальних путешествий, его и по собственному замку носят в паланкине. Должно быть, теперь он сидит в полном одиночестве и трясётся от ужаса в родных стенах. Только что его род был самым многочисленным в Речных землях, и вдруг за один вечер весь вымер. Справедливая кара за предательство… Спустя час в дверь кельи постучали, и в дверном проёме появился старший брат. Он принес с собой лечебное питьё для Джейме и новости для всех. Пока Джейме спешно опорожнял деревянный стакан, монах сел на тюфяк Подрика и начал повествование: — Два дня назад мне пришла весточка от септона лорда Рута. Он пишет, что в шести милях ниже по течению, чем город лорда Харровея, охотники обнаружили приставшую к берегу речную галею. Совершенно пустую, при этом. Они прошли чуть дальше вглубь прибрежного леса и наткнулись на жуткое зрелище: снег повсюду был залит кровью, тут и там валялись разгрызенные кости и остатки требухи. Боюсь даже представить, какой испуг пережили добрые люди, наблюдая эту леденящую душу картину. Однако они были отважны и решили разузнать, что произошло. Охотники клялись, что там попировала громадная волчья стая, и лакомилась она человеческим мясом. Нашлись там и остатки разорванной одежды — ланнистерской в том числе, а парус на судне носил герб дома Фреев. Скорее всего, они плыли из Риверрана, но решили сделать привал или вышли на берег за какой-то надобностью… «Славные серые волки сожрали нашу погоню, вот так удача». Джейме не видел чудовищной стаи, что они встретили по пути сюда, но Бриенна в красках описала ему, как та словно бы караулила на берегу свою добычу. — Пожалуй, наше решение плыть без остановки было самым верным, — хмыкнул сир Хиль. — Сегодня к нам в обитель также прибыл мой добрый друг, септон Антоний. Он путешествовал на север, в Белую Гавань, и нынче вернулся, намереваясь продолжить путь в Девичий Пруд… Всем известно, что северяне чтут иных богов — старых, но только не род Мандерли. Эта достойная семья поклоняется Семерым и содержит в городе и в собственном замке септы. Антоний сообщил мне, что старый лорд Виман Мандерли недавно мирно почил, оставив вдовой молоденькую жену, которая была вынуждена вернуться обратно домой. Лордом вместо него стал его сын Вилис. Джейме хорошо помнил этого Вилиса Мандерли. Побывав в плену в темницах Харренхолла, тот растерял остатки своего достоинства и разрыдался, как девчонка, узнав, что его вернут в Белую Гавань. Люди Горы кормили его мясом Варго Хоута, и это была единственная козлятина, на которую можно было там рассчитывать. Джейме лично приказал отправить Мандерли его сына и наследника. А вот молодая жена лорда Вимана стала для него новостью. Она никак не могла быть матерью его сына, разменявшего пятый десяток. Стало быть, лорд Виман взял её недавно… — Откуда у него молодая жена? — спросил Джейме. — Лорд Станнис сосватал её в обмен на солдат и корабли лорда Мандерли*. — Станнис?! Джейме, по правде говоря, вовсе забыл о нём, решив, что Север доконал брата Роберта, и тот давно примёрз прямо к Стене вместе со всей своей скудной армией. Старший брат улыбнулся: — Ах да, леди Бриенна упоминала, что вы полгода провели в плену и плохо знаете, что творится в мире. — Точнее говоря, совсем не знаем, — пожал плечами Джейме. — В Королевской Гавани теперь правит достойный молодой король от крови Таргариенов, Эйегон VI. Взойдя на трон, он решил принять присягу на верность от прежних лордов и рыцарей, служивших королю Томмену. Знать же, поняв, что сила и правда на его стороне, вскоре потянулась в столицу и принесла клятвы новому королю… Среди них были как старые и достопочтенные дома, вроде Тиреллов из Хайгардена, так и новые лорды, вроде лорда Росби и Стокворта Бронна Черноводного. От Ланнистеров столицу посещали сир Давен и сир Дамион, кастелян Утёса… Новый король не стал для Джейме неожиданностью, да и узнать о присяге ему Тиреллов было ничуть не удивительно. Наверняка они ещё и трижды вдову, но всё ещё почти девицу Маргери предложили Эйегону в жены. А вот лорд Бронн был чем-то новым и неприятным. «Дурацкая шутка моей дражайшей сестрицы затянулась, если безродные проходимцы пируют в чертогах благородных семей». Джейме знал, что Серсея состряпала брак Бронна со слабоумной Лоллис Стокворт с целью подкупить наёмника. Как видно, Бронн оказался хитрее всех, даже самой Серсеи, коль скоро он жив и здравствует до сих пор. Положим, Стокворт он мог получить вполне законно при условии, что умерли леди Танда, леди Фалиса и её муж сир Бальман. Невероятно предположить такую одновременную смерть, но в нынешние времена бывает всякое, и гибель Фреев тому пример. Но каким образом он заполучил в своё владение ещё и Росби, можно только догадываться. Значит, лорд Джайлс умер, а у него не было законных наследников… — Лорд Станнис, конечно, не смирился с очередным узурпатором своего трона и спешно двинулся маршем на юг, поскольку его дела на Севере были завершены, — говорил между тем Старший брат. — Станнис освободил Север? — недоверчиво уточнил Джейме. Он поверить не мог, что северяне встали на сторону Баратеона. Впрочем, не удивительно, что они предпочли его очередному Таргариену: прошлый король этой династии поджарил лорда Рикарда Старка в собственных доспехах, а его сына и наследника удушил. К тому же, лорд Эддард Старк считал притязания Станниса на трон законными. Джейме заметил, как после первого же упоминания имени Станниса Бриенна вскинула голову и замерла, внимательно слушая. «У неё к нему свои счёты…» — Лорд Станнис заручился поддержкой Севера и смог разбить Русе Болтона. Говорят, лорда Русе отравили, а северяне внутри стен Винтерфелла напали на его солдат. Станнис, соединившись с войском Мандерли, двинулся прямо к замку и взял его без боя. Верные Старкам люди сами открыли перед ним ворота. Остальное было куда проще: казнить предателей, захватить и разграбить Дредфорт, а потом добить жалкие остатки железных людей не составило труда. Народ говорил, будто лорд Станнис не умеет сдаваться. «Это верно. Скорее Стена растает, чем этот упёртый Баратеон отречётся от мысли украсить короной Семи королевств свой лысый череп». Джейме отметил, что Эйегона монах называет королём, а Станниса — всего лишь лордом, должно быть, не слишком веря в его победу… — Лорд Станнис нашёл свой конец по пути в Королевскую Гавань. Его войско стояло лагерем на Перешейке, когда пришла печальная весть. Его дочь и единственная наследница Ширен не смогла по приказу отца последовать в Винтерфелл, чтобы ожидать там окончания войны. Оставленная на Стене вместе со своей матушкой, она скончалась от внезапно возродившейся в ней серой хвори. Говорят, будто её тело постепенно каменело изнутри долгие годы. На Стене к тому моменту как раз не было толкового мейстера, но многие считают, что эта болезнь неизлечима, так что малышку ничто бы не спасло. Серая хворь коварна и быстро развивается в холодном климате. Безутешный отец, получив это известие, удалился к себе в шатёр, а утром уже не поднялся с постели. Рассказывают, что военная кампания, длившаяся так долго, высосала из него все силы: лорд Станнис и так был похож на бесплотную тень, а гибель дочери стала последним ударом, окончательно сломившим его. Войско, собранное им из северян и собственных людей, вскоре разбрелось по домам… «Не на бесплотную тень, а на человека без тени, если верить Бриенне». Такое скорое и бесславное окончание жизни Станниса даже разочаровало Джейме. Он ожидал услышать ещё об одном штурме столицы или великом сражении с «узурпатором», но никак не о смерти в своей постели. Бриенна хмурила брови и смотрела в пустоту, видимо, осознавая, что освобождена от ещё одной своей клятвы. Лично убивать Станниса ей теперь точно не придётся, разве что его тоже поцелует какой-нибудь жрец Владыки Света. Была же у него собственная красная жрица… Хиль Хант откровенно скучал, а Подрик рассматривал паука, засевшего в паутине в углу кельи. Тут Джейме вспомнил, с чего вообще начался этот разговор. Монах не стал бы просто так рассказывать им историю смерти какого-то толстого северного лорда. — Так куда же вернулась безутешная вдова лорда Мандерли? — спросил он, уже подозревая, каким будет ответ. — Домой, в Винтерфелл, — спокойно сказал старший брат. Бриенна ахнула, Хиль Хант и Подрик округлили глаза, а сам Джейме, кажется, догадался обо всём сразу, как только речь пошла о Станнисе. — Вдова лорда Мандерли — Санса Старк, — подытожил он, и старший брат согласно кивнул. «Санса Ланнистер», — мог бы сказать Джейме, но негоже быть слишком мелочным в этом вопросе. В конце концов, их брак с Тирионом продлился совсем недолго. После все присутствующие заговорили разом. Старший брат дождался тишины и тогда только продолжил. — Есть ещё новости, которые вам стоит услышать. За Узким морем собралась великая армия, какой прежде не видел свет: дотракийцы, Безупречные, наёмные отряды, астапорские, юнкайские и миэринские рабы соединились под знамёнами молодой королевы Таргариен и теперь плывут в Вестерос на кораблях железнорождённых, а в небе их сопровождают три громадных дракона. Хиль Хант присвистнул от удивления, а Джейме вдруг вспомнил, как Роберт хотел убить девчонку Таргариен, пока она не стала опасна. Тогда они здорово поругались с Недом Старком на её счёт, и похоже, что Роберт оказался прав. Теперь эта девица выскочит замуж за своего правящего племянника, и династия укрепится так, как не бывала крепка уже полторы сотни лет, прошедших с момента гибели последнего дракона. — Я слышал также, что одним из её огнедышащих чудовищ правит безносый карлик, что служит Дейенерис Таргариен десницей, — сказал монах, внимательно глядя на Джейме. Джейме не мог бы удивиться сильнее, чем сейчас. Тирион верхом на драконе в услужении у королевы Таргариен… Ему захотелось ущипнуть себя, чтоб проверить, не видится ли всё это в горячечном бреду. — На Севере же взамен Станниса появился ещё один король. Джон Старк, бастард лорда Эддарда, был провозглашён Королём Севера. — Джон Сноу — воин Ночного Дозора. Они дают пожизненную присягу и не могут претендовать на корону, — недоверчиво уточнил Джейме, надеясь, что верно помнит обязательства чёрного братства. — Он был ночным дозорным до того, как воскрес на глазах многих сотен людей по слову красной ведьмы из Асшая. — Воскрес?.. — Собственные братья убили его после того, как тот пропустил за Стену тысячи одичалых. Смерть, таким образом, освободила его от присяги, а завещание Робба Старка дало ему законное имя и назвало королём, в чём его и поддержал весь Север, узнав о гибели Станниса. У Джейме уже голова шла кругом. — Одичалые к югу от Стены, воскрешение мёртвых, дотракийцы на кораблях железных людей, завещание Робба Старка, Тирион верхом на драконе… Мир был проще, когда мы с леди Бриенной отправлялись в вонючую камеру Братства. Ты рассказываешь всю эту небывальщину, чтоб мы остались тут и пололи свёклу в вашем огороде, брат. Ещё немного, и в твоём рассказе появятся Иные или грамкины со снарками… — саркастически сказал Джейме. Старший брат усмехнулся и долгим взглядом посмотрел на него: — Они там есть, сир Джейме. Король Севера Джон не находится в Винтерфелле и не ведёт войну на юге. Его армия защищает Стену от того, что грядёт из-за неё — бесчисленного войска мертвецов под предводительством синеглазых призраков из старинных легенд. Многие думают, что это глупые выдумки северян, осоловевших от холода в своём снежном краю. Увы, это не так, и тому есть множество свидетелей. Наш септон со Стены шлёт мне ужасные вести, и у меня нет причин ему не верить. С севера движется великая война, по сравнению с которой прошлая покажется весёлой забавой. Монах был сейчас до того схож с Торосом, что Джейме невольно фыркнул. Но тут он вспомнил, о чём вещал им в темноте красный жрец — ледяные призраки, Стена, тени на снегу, — и веселье куда-то испарилось. Старший брат как ни в чем не бывало проговорил: — Нынешний мир никогда не будет прежним. Мы молимся, чтобы Воин придал сил всем, кто будет защищать его от зла. Надеюсь, король Эйегон одумается и придёт на помощь защитникам Стены… Вот и все новости, что я хотел рассказать. Вы четверо не подходите для послушания в нашем септрии — вы живете войной и свободой, мы же любим мир и укромное существование. Наша обитель сделала для вас всё, что смогла, и теперь я хочу спросить вас, куда вы пойдёте дальше? Вместе или порознь, на север или на юг? Или, быть может, вернётесь по своим домам? В Утёсе кастеляном остался сир Дамион Ланнистер, а ваш батюшка, миледи, по-прежнему лорд Тарта. Тиреллы, сюзерены вашего дома, сир Хиль, также сохранили свою власть… В келье наступила тишина. Только свеча, оплывая, потрескивала на столе. — Я поеду на Север, — тихо сказала Бриенна. — У меня есть несдержанные клятвы и невыполненные обещания. Я клялась защищать леди Сансу и сохранить её ото всякого зла, поэтому должна лично убедиться, что с ней всё в порядке. Только она может освободить меня от обетов. — Я связан теми же клятвами, миледи, — улыбнулся Джейме. — Я еду с вами. Подрик и Хиль Хант недолго раздумывали относительно своего выбора, присоединившись к ним. Старший брат помолчал немного, а потом сказал довольным голосом: — Что ж… Нельзя запирать в тесных клетках тех, кто рождён для полёта. У каждого из нас своё предназначение, и ваше вам ещё предстоит исполнить. Я помогу вам с провизией и тёплыми вещами, а также намерен дать попутчика. Джейме и Бриенна вопросительно переглянулись. Хиль Хант хмыкнул: — Надеюсь, это септон Мерибальд. Я ужасно скучал по его байкам и апельсинам. И по его Собаке, конечно же. Старший брат закашлялся, и Джейме угадал за этим внезапным приступом едва сдерживаемый смех. После он молча встал и на несколько минут скрылся за дверью, оставив остальных недоумённо ожидать. Когда брат вернулся и привёл с собой упомянутого попутчика, все увидели, что это вовсе не Мерибальд и уж тем более не Собака, хотя последнее и оказалось весьма близко к истине. В келью, прихрамывая, вошёл огромный монах в бурой рясе. Когда он размотал серый шарф с лица и откинул на плечи капюшон, все присутствующие разом лишились дара речи. Они молча смотрели, вытаращив глаза, на резко очерченное лицо с пронзительными серыми глазами и большим изогнутым носом, на жуткий ожог, занимающий всю левую сторону головы. — Сандор Клиган, — в конце концов поражённо сказал Джейме, и тот усмехнулся в ответ уголком рта. **** *Примечание автора: Исходим из теории, что письмо «Бастарду» — подделка, призванная втянуть Джона в войну. Соответственно, и информация о смерти Станниса в битве с Болтонами, изложенная в нём — неправда.