Покушение на свободу

      Се Лянь сидел на скамейке, выкуривая уже вторую сигарету. Паршиво. Почему ему внезапно так поплохело? Казалось, что ещё бы секунда в машине и юноша бы просто отключился. Благо, Хуа Чэн не стал препятствовать и сразу же выпустил его, пока не случилось непоправимого.       Потерев лоб, он положил руку на глаза и выдохнул дымы, что тут же был унесён ветром. Весна постепенно вступала в свои права, обдав Се Ляня слегка тёплым воздухом. Снег таял на ветках.       Рядом послышались шаги, что тут же остановились, стоило пришедшему оказаться в паре метров от юноши. Се Лянь убрал руку с одного глаза и глянул в сторону, откуда пришёл человек. Перед ним возвышался Мэй Няньцин.       Наставник стоял с удивлённым выражением лица, чуть нахмурив брови. Юноша сначала не понял, что его так ошарашило, а потом до него дошло. Мужчина не знал про пристрастие ученика к сигаретам. Узнай он раньше, точно бы уши оборвал. Однако стал бы сейчас? Се Лянь решил, что сейчас он это и проверит.       Мэй Няньцин с секунды помялся на месте, а потом вздохнул и подсел к бывшему ученику и мягко поинтересовался: – Не замёрз?       Се Лянь хмыкнул: – Пойдёт.       И закурил. Дым от сигареты заставил мужчину закашляться и недовольно заявить, отмахиваясь: – Слушай, можешь хотя бы сейчас не дымить? Я плохо переношу сигаретный дым. – Хм? – Се Лянь слегка приподнял бровь и послушно сделал то, что велел бывший наставник. – Ничего более сказать не хотите? – А ты желаешь слышать от меня нравоучения почти в тридцать лет? – прохрипел Мэй Няньцин. – Я тебе не нянька, чтоб жизни учить. Однако если ты соскучился по моей старческой болтовне, то я вполне могу прочесть тебе лекцию про астму и рак лёгких. – Я бы с удовольствием послушал ваши наставления, да только про вред курения мне уши прожужжали до вас, – хмыкнул юноша. – Да и почему старческие? Вам всего сорок. – А мне и в двадцать говорили, что я ворчу, как старый дед, – отмахнулся Мэй Няньцин. – Почему ты ушёл? – Плохо стало, – Се Лянь пожал плечами. – Голова закружилась. Сейчас уже лучше. Не беспокойтесь. – Как скажешь, – мужчина с прищуром глянул на него. – Слушай… Мне тут эти два балбеса вкратце пояснили ситуацию, что произошла между тобой и твоим… парнем. – Что? Тоже скажете, что я истеричка и слишком жесток с ним?! – внезапно ощетинился юноша, даже не обратив внимание на неприязнь, что прозвучала в голосе бывшего наставника. – Прошу, избавьте меня от этого! Третье суки по мозгам клюют с этой «ссорой из-за пустяков»! Наслушался. Спасибо! – Смотрю, тебя уже успели задолбать местные советчики, – заметил Мэй Няньцин, мысленно сделав пометку поговорить с Бай Усяном по этому поводу. – Можешь выдохнуть. Я даже не думал говорить тебе подобные бредни.       Се Лянь слегка поумерил свой пыл и сухо поинтересовался: – Тогда… что вы хотели сказать? – Для начал, хочу услышать твою версию, – мужчина закинул одну руку на спинку скамейки. – Ну же. Я не собираюсь верить этим двоим на слово.       Юноша приободрился. Мэй Няньцин был единственным, кто не стал говорить ему про то, какой он болван и ему срочно нужно приползти к Хуа Чэну на коленях и извиниться за свою резкость. Или как сказали две немало известные персоны, «свалить от такого мудака нахер!». Однако ни к первым, ни к вторым Се Лянь прислушиваться не собирался.       Наставник же был лицом незаинтересованным. Всегда судил о вещах и поступках без предвзятости. Даже близкие люди не могли избежать его, порой, жёстких, но справедливых комментариев. Именно поэтому Се Лянь, не кривя душой, выложил всё, как на духу. Мэй Няньцин слушал бывшего ученика со всем возможным участием. Не перебивал. Не пытался вставить свою точку зрения. Действительно пытался понять. К концу сумбурного рассказа, Се Лянь был эмоционально выжат до нитки. Это и не мудрено.       Столько эмоций он не испытывал с того самого дня, как родители отправились на тот свет. Мэй Няньцин выслушал его и спокойно проговорил: – Знаешь, мальчик мой, думаю, твой Хуа не пытался намеренно тебя обидеть и… Так! Замолчи и дай мне высказать свои мысли. Я дал тебе слово. Теперь моя очередь говорить.       Се Лянь, по лицу которого уже можно было с читать готовую вырваться гневную тираду, послушно заткнулся. Всё-таки какое-никакое уважение к наставнику у него было. Да и по лбу за неповиновение отхватить не особо то хотелось.       Недолго посмотрев на юношу немного раздражённым взглядом, Мэй Няньцин тяжело вздохнул: – Скажу сразу, я не пытаюсь оправдать его или же подтвердить слова Бая. Однако в них есть доля смысла. Проблема лишь в том, что Уюн смотрит на вещи со своей колокольни, не беря в расчёт то, что действия Хуа Чэна немного… – Подождите! – всё же прервал его Се Лянь. – В плане, «со своей колокольни»? Что вы имеете ввиду? – Сказал же, не перебивай, – цокнул мужчина. – Видишь ли, дело в том, что он когда-то имел опыт оказаться на твоём месте. И точно так же обижался на меня после. – Я не совсем понимаю… – Ох… Это было очень давно. Ещё до нашей с тобой встречи. Я только пришёл на практику в школу, где в последствии стал работать. Бай Усян тогда был обычным четырнадцатилетним шалопаем. А я… мне было девятнадцать. Амбициозный юноша с острым языком и чёткими планами на жизнь, – Мэй Няньцин слегка запнулся. – Это было… странное время. – Почему? – Се Лянь был очень заинтересован. – Кхм, – кашлянул мужчина. – Понимаешь, я около двух месяцев преподавал историю. И так уж сложилось, что класс Бая был самым частым гостем на моих занятиях. Не совсем понимаю, чем смог заинтересовать его, но мальчишка после двух или трёх уроков стал постоянно захаживать в мой кабинет. То учебник притащит, то вопрос задаст, то ещё что-нибудь. В общем, искал любой повод, чтоб встретиться со мной. Я не совсем понимал такое рвение, но не препятствовал. В конце концов, парнем он был умным.       Юноша кивнул. В умственных способностях Бай Усяна грешно было сомневаться. Ему то уж точно. – Незаметно для меня, он постепенно стал… э-э-э… Он стал вести себя…       Мэй Няньцин долго не мог подобрать нужного слова. Словно если скажет об этом прямым текстом, что-то обязательно случится. Только вот о чём именно наставник пытался сказать, Се Лянь не понимал. – Ну… Скажем так, наши отношения стали выстраиваться не в стандартном понимании «учитель-ученик». Мы больше походили на… друзей? Не знаю, можно ли так сказать, но для меня это выглядело примерно подобным образом, – мужчина покачал головой. – Умом я прекрасно понимал, что как учитель провалился полностью, и уже давно пора бы выставить какую-никакую субординацию между мной и Баем. Однако я не смог. Уюн был харизматичен, учтив, и, что самое главное, не надоедлив. Был внимателен к мелочам. Всегда знал, какие у меня уроки. Пытался помогать, как мог.       Мэй Няньцин прервался, переводя дух. – Знаешь, сейчас, вспоминая всю эту ситуацию, подобная привязанность напоминает мне одержимость. Раньше я воспринимал все его действия, как акт помощи учителю или просто старшему товарищу. Однако он… был немного иного мнения. В один из вечеров он предложил проводить меня до дома. Я был слишком уставшим чтобы отказать и, на беду, согласился. – Он что-то вытворил? – Се Лянь нахмурился. – Я бы назвал случившееся своим собственным упущением. В конце концов, сам потворствовал подобному поведению с его стороны, – наставник виновато качнул головой. – В тот вечер он всё же довёл меня до дома и, на мой шок и ужас, встал на колени и признался в том, что… Мх… В том, что очень любит меня и предложил встречаться.       У Се Ляня в миг будто отключилась голова, а на лице застыло такое выражение, которое можно характеризовать как: «Какого хуя???» Бай Усян же чуть ли не в грудь себя бил, когда уверял, что он и Мэй Няньцин всего лишь друзья и всегда так было! А сам пытался охмурить своего же учителя?! И это Се Лянь то ещё бесстыдник?! – У не знаю, правильный ли выбор сделал в тот день, но я очень жёстко отказал ему, – продолжал мужчина тем временем, совершенно не замечая негодование на лице ученика. – Однако и вариантов у меня тоже не было. Во-первых, закон. Я не собирался садиться в тюрьму из-за того, что у мальчишки гормоны шалят. А во-вторых, я никогда не проявлял знаков внимания к нему и проявлять не собирался, о чём сразу и сказал. На моё счастье, Бай Усян всё понял. – А… что дальше? – Мы продолжили общаться, как и раньше. Единственное, Уюн перестал так явно ухаживать за мной, но я всё равно видел, какие взгляды он бросал на тех, кто был со мной хоть немного близок. – Ха, я и не знал, что Уюн лютый собственник? – хмыкнул Се Лянь. – О, ты даже не представляешь какой, – фыркнул мужчина. – Но мы отошли от темы. Ежедневно мы проводили много времени вместе, но из-за работы я стал сильно отдаляться. И, соответственно, он стал на меня дуться, но всё же понимал, что я не специально игнорирую его. Однако и его терпение было не вечным. Мы серьёзно поссорились после одного из случаев, когда я сбежал во время нашего совместного обеда. Ох, сколько криков было тогда. Уюн неделями со мной не разговаривал. – Я не понимаю… – юноша сощурил глаза. – Почему тогда он так защищает Сань Лана, если сам стал свидетелем подобного? – Он понимает, что Хуа действует не специально, – пояснил Мэй Няньцин. – Уюн всегда был слишком терпеливо ко мне. Но ты, не он. И то, что ты обижаешься на своего возлюбленного – нормально. А ещё… Между тобой и Баем есть одна существенная деталь, про которую он забыл. Или же банально не видит её. – А? – Хуа Чэн вытащил тебя из отчаяния, в котором ты был несколько лет подряд. Помог встать на ноги, когда, казалось, ничего уже не поможет. Я же просто стал другом парню, которому было скучно со своими сверстниками. Вот и всё. Ты сам видел, что случилось, когда я бросил вас. Уюну было тяжело, никто не спорит, но он держался достойно, – мужчина положил руку ему на плечо. – Однако… думаю, что поступи Хуа с тобой так сейчас… Ох, просто знай, что ты имеешь право сердиться на Хуа Чэна. Я уже пояснил ему на пальцах, в чём именно проблема и он, по-моему, всё же понял. – Я ему столько раз говорил об этом… – обиженно фыркнул Се Лянь. – Если и в этот раз не дойдёт, позвони мне, – Мэй Няньцин хитро улыбнулся и щёлкнув юношу по носу. – Я устрою ему взбучку, которую он надолго запомнит.       После этого заявления, Се Лянь пару раз удивлённо моргнул, а потом не выдержал и расхохотался, поражаясь подобным угрозам. Словно Мэй Няньцин собирается пятиклашку в угол ставить, а не взрослого барана, который выше его на голову. Однако юноша безоговорочно верил, что Наставник сдержит своё словно. – Хорошо, – отсмеявшись, выдохнул он. – Я дам ему шанс. – Если что, мой номер у тебя есть, – Мэй Няньцин поднялся с места и потянул руку юноше. – Пойдём.       Се Лянь без промедления схватился за его ладонь и воскликнул: – Наставник, а вы точно с Уюном только друзья? Он же уже давно не школьник. Возможно ли… – Ах ты…! Мальчишка! – мужчина заставил его согнуться и растрепал каштановые волосы, негромко рассмеявшись. – Не дорос ещё, чтоб подобные вопросы задавать.       Се Лянь не ответил, разразившись ещё более громким смехом, чем до этого.

***

      Хуа Чэн громко охнул, когда Се Лянь буквально втащил его в комнату и захлопнул за собой дверь. – Гэгэ! Что ты…!       Он не договорил, так как юноша внезапно налетел на него и заключил в объятия, не произнося ни слова. Хуа Чэна настолько крепко прижали к себе, что, казалось, кости затрещали. – Гэгэ…? – растерянно позвал парень. – Ты в порядке? – Замолчи, – глухо фыркнул Се Лянь. – Просто заткнись.       Хуа Чэн покорно кивнул и неуверенно приобнял возлюбленного в ответ. И, на его счастье, Се Лянь не отстранился. Немного постояв в одной позе, парень всё же негромко проговорил: – Гэгэ, прости меня… – он опустил голову на каштановую макушку. – Я такой идиот… Прости. Я не должен был тебя оставлять… – Ха, смотрю, Наставник всё же вправил тебе мозги, – невесело усмехнулся Се Лянь. – Запомни… Ещё раз подобное выкинешь – так просто не отделаешься. Понял? – Конечно, – Хуа Чэн с облегчением выдохнул и поцеловал его в макушку. – Прости… Прости меня… Я даже не задумывался, насколько сильно тебя обижают мои действия. Я думал… Я…       С его щёки скатилась слеза. Потом ещё одна. Се Лянь поднял голову и ласково стёр её, мягко улыбаясь. Его глаза тоже были на мокром месте. – Сань Лан… – негромко пробормотал он. – Я скучал.       А потом потянулся и поцеловал Хуа Чэна в губы, сомкнув руку на плече возлюбленного. Парень с готовностью ответил на поцелуй, а потом обнял Се Ляня так крепко, как никогда не обнимал. Только сегодня он понял, насколько был близок потерять его. – Я обещаю, больше не оставлю тебя одного на долго, – надрывно воскликнул Хуа, опускаясь на пол вместе с юношей. – Не нарушу слова! – Я не прошу, чтобы ты был со мной постоянно, – мягко остановил его Се Лянь, повторно стирая дорожку слёз. – Мне нужно, чтобы ты просто был рядом хоть иногда. Не забывал обо мне. Ведь…       Юноша прервался, собираясь с духом. – … я не вижу смысла без тебя. Ты моё прошлое, настоящее и будущее. Если тебя не будет рядом, то я не хочу идти дальше. Без тебя.       Эмоции волной хлынули на бедного юношу, заставляя повторять одно и тоже, разрываясь между болью и страхом одиночества. Что бы он не говорил раньше, сейчас всё именно так.       Юноша больше не сможет просто так отпустить возлюбленного. Да, если Хуа Чэн покинет его, то Се Лянь сломается окончательно и бесповоротно. Сань Лан – его личная и самая сильная зависимость.