Покушение на свободу

      Провалявшись в тревожной дрёме весь вечер, ночью Се Лянь открыл глаза, с трудом осознавая, что вообще произошло. Когда же до него вновь дошёл весь спектр событий, что успел произойти, юноша тут же пожалел, что вообще пришёл в сознание. В беспокойной темноте сна было намного лучше, чем в бьющей по кровоточащим рёбрам реальности.       Пробуждение было нежеланным. И не самым приятным. Се Ляня разбудил очередной ночной кошмар, но даже он в этот раз более заманчивым, чем бодрствование.       Пролежав без движения какое-то время, кареглазый юноша всё же распахнул веки. Он попытался перевернуться на спину, но не смог этого сделать. Чьи-то крепкие и тёплые руки бережно обнимали его за талию. Се Ляню не нужно было поворачиваться, чтобы понять, кто это был. Хуа Чэн.       Парень приехал в общежитие, как только узнал о том, что случилось. Он был настолько взвинчен, что даже забыл свои вещи в универе. Благо, Хэ Сюнь оказался очень внимательным другом и прихватил сумку товарища, заведомо предполагая подобный вариант. Однако прибыв в общежитие, Хуа Чэн обнаружил нервного Пэй Мина рядом с ещё более нервным Фэн Синем. Се Лянь же спокойно спал на своей кровати. Но черноволосый парень отлично понимал, что крылось за этим мнимым умиротворением.       Се Лянь нахмурился. Обычно эти родные объятия приносили такое желанное спокойствие и чувство защищённости. Однако сейчас…они вызывали отвращение. Юноше были неприятны прикосновения. По коже пробежалась волна мурашек, а в животе на секунду все органы сделали сальто. Хотелось вырваться из них. Что он, в общем-то, и сделал.       Аккуратно приподняв одну руку Хуа Чэн, Се Лянь дёрнулся вперёд и тихо опустил ноги на пол. В комнате было не очень светло. Холодный свет фонаря слабо освещал помещение, делая его ещё более холодным.       На подоконнике, свернувшись клубочком, устроилась Жое. Белая кошка, как ни в чём небывало, тихо сопела в свои лапы, прикрыв нос хвостом. Юноша поморщился. Он без особого энтузиазма подошёл к окну и задвинул шторы, окончательно погружая комнату во мрак. Раздражение в груди поутихло. Откуда оно вообще взялось?       Се Лянь поджал губы и слегка опустил голову. Пустота внутри неподъёмным грузом упала на его плечи. Ему не нравилось это чувство. Не нравилось безразличие, с которым он стал смотреть на мир после пробуждения. Не нравилось чувство отвращения, которое испытывал от прикосновения Сань Лана. Его Сань Лана.       Он оскалился, присаживаясь на стул, что стоял у окна. Се Лянь всё ещё не мог в полной мере осознать, что случилось на кануне. Вчера его накрыло и нервная система просто непросто не перенесла подобного давления. Ему не в первой ощущать такое опустошение. Как, собственно, и отвращение ко всему живому. И ему это не нравилось.       Сзади скрипнула кровать. Се Лянь слегка вздрогнул, когда на его плечи легли тёплые ладони. Он невольно сжал руки в кулаки. — Доброй ночи, Сань Лан… — прошептал юноша, пугаясь холода своего голоса. — Я тебя разбудил?       Хватка на его плечах стала чуть сильнее. — Не беспокойся на счёт этого, — тихо и мягко проговорил Хуа Чэн. — Как ты себя чувствуешь? — …        Се Лянь слегка прищурился, смотря на свет в щели на шторах. — Пусто. Словно всё выжгли, оставляя лишь пепелище.       Парень позади него сочувствующие взглянул в каштановую макушку. — Гэгэ, ты не против, если я тебя обниму?       Юноша замешкался. Хотел ли? Ещё пару минут назад он яро пытался вырваться из выворачивающих на изнанку прикосновений. Но сейчас… — Почему ты спрашиваешь? — решил уточнить Се Лянь.       Хуа Чен слегка погладил его по плечу. — Я заметил, что ты очень странно отреагировал на мои объятия, когда проснулся, — он говорил спокойно и размеренно, без доли укора в голосе. — Скажи, они тебе неприятны? — Нет, — в тон ему ответил Се Лянь. — Не обращай внимание, Сань Лан. Это пройдёт. Поверь, такое уже было однажды. Просто нужно перетерпеть… — Тогда, — парень решил не давить, представляя свободу выбора, — я повторю свой вопрос. Можно ли тебя обнять? Если такого желания нет, то давай я налью тебе чай. Старина Пэй принёс неплохой. Он на травах. Думаю, поможет привести мысли в порядок и успокоить бурю в душе.       Бурю? Нет, Сань Лан. Тут ты промахнулся. У него в душе не буря. Там кромешная тьма ледяного океана. Однако Се Лянь не посмел его поправлять, будучи благодарным за то, что возлюбленный не стал упоминать ничего о смерти его родителей. Пусть этот кошмар останется скрыт до утра. Сейчас же юноше хотелось тишины. — И так? Твой ответ? — послышалось позади. — Чай, — тихо ответил Се Лянь. — Чай и твои тёплые руки. Только… не обнимай слишком крепко. Боюсь, я не так хорошо себя контролирую в данный момент. Мало ли что… — Не беспокойся, — Хуа Чэн опустил руки чуть ниже и сцепил их у возлюбленного на груди. — Я хочу, чтобы Гэгэ стало лучше. И если ради этого нужно немного придержать себя в узде, то я без раздумий это сделаю.       Се Лянь припал спиной к его груди и закрыл глаза. — Спасибо… — прошептал он. — Давай посидим так немного… Чай может подождать. Если ты, конечно, не против… — Да, думаю, он может подождать, — Хуа мягко поцеловал его макушку.       Юноша рвано выдохнул, положив ладонь поверх рук этого удивительного человека.

***

      На следующие утро Се Лянь не пошёл в универ.       Находясь в очень подавленном и, можно сказать, агрессивном расположении духа, он не смог заставить себя выйти в люди. Сказав Ши Цинсюаню, чтоб он передал педагогам, что его не будет сегодня по причине плохого самочувствия, юноша сел за стол и стал написывать знакомым из родного города. Се Ляню было всё равно, что они на это скажут преподаватели. Даже если историчка влетит в его комнату с двух ног и будет угрожать ему пулемётом.       Цинсюань был не против. Однако он попытался настоять на том, чтобы остаться подле Се Ляня. Другу было плохо и он не хотел бросать его в одиночестве. Хуа Чэн, Фэн Синь и Му Цин тоже были готовы бросить все дела и быть рядом с дорогим человеком.       Однако их планы нарушил сам Се Лянь. В крайне жёсткой манере он приказал им оставить его в покое и не попадаться на глаза ближайшее время. Даже Хуа Чэн, знавший все стороны возлюбленного, очень опешил от такого заявления и не стал настаивать. Остальным тоже нечего было сказать. Раз даже Алое бедствие не решился противостоять напору Се Ляня, то что могут сделать они.       Ци Жун вздрогнул, когда в руках брата сломалась ручка. Вторая за утро. Сидя на его кровати, он весь сжался, инстинктивно прижимая Жое ближе к себе. Белая кошка обычно было против таких нежностей, однако сейчас сама укрылась в руках парня, прячась от гнева хозяина. Кто бы мог подумать, что такое наглое животное когда нибудь будет сидеть тише воды, ниже травы, лишь бы остаться при своей шкуре.       Се Лянь же совершенно невозмутимо взглянул на него холодными янтарными глазами и взял ещё одну ручку из пенала. У Ци Жуна зашевелились волосы на затылке. Умирать от рук этого человека он явно не планировал. — Если тебе неприятна моя компания, то ты можешь идти, — спокойно проговорил Се Лянь, вернувшись к своему занятию.       И уходить парень тоже не планировал. Ему единственному удалось остаться рядом с братом на тот случай, если у него снова потечёт крыша. Ци Жун тоже тяжело переживал смерть родителей Се Ляня. Как бы он к ним не относился, они его воспитали. Не хотелось бы порочить их имена после такой жуткой смерти.       Именно по этому его не вытворили за дверь, а разрешили остаться. У брата банально не было аргумента против. — Меня всё устраивает, — буднично отозвался Ци Жун. — Брат, если не секрет, что ты делаешь?       Се Лянь молчал какое-то время, задумчиво прокручивая в ладони ручку. — Я пытаюсь написать двоюродной сестре отца, — тихо сказал он. — Она была ближе всего к нашей семье, по словам матери. Есть вероятность, что у неё остались ключи от родительского дома. Либо же ей их передадут. — Хм? Зачем они тебе? — парень слегка нахмурился. — Похороны планируется провести через три дня, — бесцветно продолжил Се Лянь. — Завтра вечером я еду домой. — Один? — насторожился Ци Жун. — Один. — Но, Се Лянь! Почему один?! — Я не хочу, кто-то ещё там был, — сухо проговорил юноша. — А что на счёт меня? — настаивал Ци Жун. — Ты не едешь, — отрезал Се Лянь. — Это уже не тебе решать, — воскликнул парень. — Не забывай, они были и моей семьёй! — То-то ты не захотел идти со мной на встречу, — горько усмехнулся кареглазый юноша. — Что? Совесть заиграла?       Ци Жун опешил. Се Лянь всё же злился на него из-за этого? Парень глубоко вдохнул. — Как бы я к ним не относился, — он приложил всю свою выдержку, чтобы не начать язвить, — они были теми, кто вырастил меня. И я по-своему ими дорожил. Неужели ты не позволишь мне проститься с ними должным образом?       Взгляд Се Ляня чуть смягчился. Юноша тяжело вздохнул и осел на стул, оперившись локтем о стол и приложив руку ко лбу. — Нет. Кончено нет, — надломлено прошептал он. — Прости. — Ничего, — вздохнул Ци Жун, мягко улыбнувшись. — Не извиняйся. Я лишь хотел сказать, что хочу поехать с тобой. Надеюсь, ты позволишь мне это сделать. — Ты научился говорить без ругательств, — хмыкнул Се Лянь, закрывая глаза ладонью. — Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу это воочию.       Зеленоглазый парень промолчал, игнорируя не очень удачною попытку подколоть его. Ци Жун знал, что брату неприятна нецензурная брань, даже если он иногда сам её использует. Так что приложил все усилия, чтобы не волновать его ещё больше.       Вместо слов, он поднялся с кровати, положив Жое на подушку, и подошёл к чайнику. Горячий. Конечно, Хуа Чэн перед уходом с кипятил его для Се Ляня. Достав две чашки из верхнего ящика, Ци Жун закинул в каждую по пакетику с травяным чаем. Даже Пэй Мин иногда бывает полезен. Хотя парень был уверен практически на сто процентов, что он свистнул его у Линвэнь.       Забрав обе чашки, он подошёл к столу и поставил одну перед Се Лянем, а вторую оставил у себя. Присаживаясь на стул у окна, Ци Жун сделал глоток чая и в приказном тоне сказал: — Пей.       Се Лянь, без лишних разговоров, взял в руки горячий фарфор и сделал внушительный глоток, не боясь обжечься. Ци Жун с долю секунды смотрел на него, а потом выпалил: — Тебе нужны какие-то доки из универа? — А? — юноша непонимающе взглянул на него. — Ты уедешь явно не на два дня, — проговорил Ци Жун. — Нужно написать заявление, что тебя не будет какое-то время. Я могу сходить и расписаться за тебя. Мне всё равно нужно было отдать конспекты преподу. — Я… — Се Лянь замялся. — Не знаю. — Не ломайся, — фыркнул Ци Жун, начав собираться. — Я схожу и всё сделаю за тебя. Ты и двух слов сейчас не свяжешь, что уж говорить о полноценном диалоге. — Спасибо, — юноша вздохнул. — Можешь зайти к моей историчке и передать ей тетрадь?       Он пододвинул тетрадь на край стола. — Я забыл отдать её Цинсюаню. — Хорошо, — без раздумий выпалил парень. — Надеюсь, она меня не сожрёт. — Ци Жун, — окликнул его Се Лянь. — Напиши заявление и на себя. Собирай сумки, завтра вечером мы выезжаем.       Ци Жун встал, как вкопанный. — Ты… — он обернулся. — Ты уверен? Только что же говорил, что не возьмёшь меня. — Уверен, — улыбнулся юноша. — Иди уже, а то завтра будешь бегать за подписями. Мы уезжаем на две недели. — Понял! — выкрикнул Ци Жун, захлопнув дверь.

***

      Почти все друзья стояли на вокзале и ждали прибытия поезда. Се Лянь неизменно держал на лице улыбку, но все понимали, что она была фальшива.       Хуа Чэн взял руки возлюбленного в свои и проговорил: — Я точно не могу поехать с тобой?       Се Лянь помотал головой. — Нет, Сань Лан, — он слегка опустил голову. — Тебе не стоит ехать со мной. Никому из вас.       Ши Цинсюань, не сдержав эмоций, буквально влетел в друга и прошептал, еле сдерживая слёзы: — Будь осторожен и пиши по чаще…       Юноша приобнял его за плечи. — Я же не на всегда уезжаю. — А кто тебя знает!       Хэ Сюань подошёл к ним и забрал парня, прижимая к себе. — Принц, будь добр, не задерживайся там слишком на долго. А то этот плакса нам комнату затопит.       Ши младший несильно ударил его в плечо. — Уж постараюсь, — хмыкнул Се Лянь.       Не так далеко от них стояли трио опухолей. У всех был спокойный вид, однако на лице было написано многое. Пэй Мин хмыкнул и подошёл ближе. — Держи, — он падал юноше пачку с чаем. — Думаю, он пригодится. — Не надоело у Линвэнь припасы таскать? — пошутил Се Лянь, однако презент забрал. — Она не против, — хмыкнул Пэй старший. — Удачи.       Кареглазый юноша кивнул и заметил краем глаза знакомую фигуру. Вернее, две. Фэн Синь и Му Цин. Друзья подошли к нему и без слов обняли. Се Лянь обнял их за шеи. Они ничего не говорили. Им не нужны были слова.       Со стороны послышался оклик: — Сяньлэ.       Юноша поднял взгляд и увидел Бая. Мужчина стоял не так далеко от низ, но близко всё же не подходил. — У меня к тебе есть небольшая просьба, — неуверенно начал он: — Если ты вдруг встретишь Мэй Няньцина, прошу, передай ему, что мне действительно жаль. Не уверен, будет ли он там, но всё же… И удачи. Она тебе пригодится. — Спасибо, — Се Лянь кивнул. — Я постараюсь.       Ци Жун наблюдал за всем этим прощанием со стороны. Он не был удивлён, что всем на него плевать. В конце концов, в первый раз что ли. Однако на него внезапно кто-то налетел, обнимая за шею.       Парень опешил, обнаружив рядом с собой Лан Цяньцю. — А? Чего тебе? — Что ты тут один киснешь? — буркнул Цяньцю. — Почему не пошёл со всеми попрощаться? — Да будто это кого-то ебёт, — цокнул Ци Жун. — Представь себе, — раздражённо выдохнул парень. — Это тебе-то? — хмыкнул Ци Жун в ответ. — Ты идиот?! — Лан Цяньцю ударил себя ладонью по лицу. — Вот и я о том же, — зеленоглазый парень ухмыльнулся. — Что тебе нужно? — Удачи в пути, — внезапно серьёзно выпалил Цяньцю, заставляя Ци Жуна опешить. — Не представляю, насколько вам с наставником сейчас тяжело, но надеюсь, что поездка пройдёт гладко. Не забывай писать, я волнуюсь. Да и Пэй Су с Бань Юэ.       Ци Жун не мог вымолвить и слова. Пока он стоял в ступоре, Цяньцю отошёл к остальным. Что это сейчас было? Обдумать ему не дал оклик брата. — Ци Жун, наш поезд прибыл! — Иду!       Ци Жун встряхнулся и пошёл вслед за Се Лянем. Его одолевало противоречивое чувство. Столько лет прошло с того момента, как он уехал из того города. В груди тревога не давала покоя. Так ещё и этот придурок с внезапным выступлением. Что это вообще было?!       С такими мыслями Ци Жун и не заметил, как они сели в свой вагон. — Ну вот и всё, — меланхолично пробормотал Се Лянь. — Назад, к истокам.       От этой мимолётной фразы Ци Жуна бросило в дрожь.